Текст книги "В заколдованном Тринидаде"

Перед карнавальной ночью в Доминикане

Последним островом на пути нашего круизного лайнера был Гаити. Мы сошли на берег Доминиканской Республики в Ла-Романо и самолетом перелетели в Пунта-Кано. Оттуда Борис поехал еще на неделю отдыхать в Сан-Педро, а я оказался в компании Сергея и Светы, которые предоставили мне одну из двух комнат в забронированном ими частном мини-отеле. Мы остались на побережье вблизи в Пунта-Кана на три дня до отлета самолета. Здесь у меня было несколько плодотворных морских рыбалок с довольно простыми снастями.

Знакомство с Алваресом. Отель был четырехэтажный, и, надо сказать, он оказался недорогой. В то же время он имел на крыше небольшой плавательный бассейн, нежась в прохладной воде которого под лучами жаркого солнца можно было оглядывать часть красивейшей бухты с лазурной водой и стоящими на рейде белоснежными яхтами.

После вкусного завтрака на английский манер в баре возле бассейна мы с Сергеем и Светой отправились на пляж. Пляжи на правой стороне бухты оказались платные, и зоной фри оставалась только короткая полоска песка, тянущаяся вдоль кладбища. Друзья мои улеглись загорать неподалеку от каменных крестов, а я пошел исследовать берег на предмет рыбалки. Не сумев пройти через охрану отельных пляжей, вернулся босиком по песчаному прибою в поселок, где на обрывистом берегу увидел ребятишек, ловивших рыбу. Их было трое. Двое держали в руках по мотовильцу и свободной рукой подергивали в воде леской с насадкой. Судя по лежащим на фанерке кусочкам, они ловили на нарезку из рыбы. Третий пацаненок складывал улов, небольших рыбок, в корзинку. Обрадовавшись неожиданной встрече, я поинтересовался у ребят, а ловится ли рыба покрупнее, и они дружно замахали руками, указывая далеко в море. Я понял, что за крупной рыбой надо плыть на катере или лодке. Но тут вдруг один из удильщиков стал тыкать пальцем себя в грудь и жестом показывать под обрыв, а потом развел широко руки.

– Ты здесь поймал такую рыбу? – спросил я, повторяя его жест и указывая на него.

Паренек кивнул.

Ребята почти не понимали по-английски, поэтому точно понять, какая это рыба была, мне не удалось.

Я пошел в отель, чуть не заблудившись в лабиринтах улиц, но кое-как сориентировался и нашел калитку. У меня был второй ключ от номера, и я надеялся немного отдохнуть в тишине от всех. Однако калитка была закрыта, а шифр от кодового замка я не спросил у своих друзей. Но как раз в это время сверху по лестнице на каменную площадку перед отелем спустился молодой симпатичный человек, и я позвал его. Это оказался управляющий отелем. Он представился как Алварес.

– Moscow? – показал он на меня пальцем.

– Да.

– Я видел на ресепшен ваши паспорта.

– А вы местный?

– Нет, я приехал сюда из Испании. Работаю управляющим этого отеля уже три года.

– Да вы такой молодой и уже управляющим отеля три года!

– Уехал от родителей. Свобода!

– И не скучно вам тут?

– Нет. У нас с друзьями есть катер, мы любим понырять. Занимаемся фридайвингом…

– А я очень интересуюсь морской рыбалкой.

– Это не мое хобби, – сухо сказал Алварес. – Вот. – Он подошел к стойке ресепшн, взял с нее проспект и протянул мне.

Цены на рыбалку в стиле «Биг гейм» в проспекте оказались слишком кусачие.

– Спасибо. – Я вернул проспект.

– Извините мне надо идти.

Алварес ушел.

Маленькие рыбки и тунцы. Я поднялся в номер, взял спиннинг, который при необходимости мог быть переоборудован в морскую донку, кинул в рюкзак кое-какие продукты, чтобы перекусить на берегу моря, и отправился искать рыбацкое счастье. Вначале зашел на обрывистый берег к ребятишкам, попросил у них рыбьей резки для насадки, а потом уже пошел влево по тропе, надеясь обойти охраняемую стоянку катеров и выйти к берегу. Однако в этом направлении везде строились какие-то новые отели, и мне приходилось долго обходить заборы, пока я не вышел на дикий берег. Я увидел нагромождение камней в воде у кромки песка, и дальше в море выступали вершины отдельно стоящих валунов. Такой рельеф, во всяком случае, должен был больше привлекать рыбу, чем обычное песчаное дно, которое в основном было везде. Насадив на крючки патерностера нарезку, я сделал заброс метров на шестьдесят от берега и стал ждать поклевки. Вскоре произошла потяжка, затем вершинка спиннинга резко задергалась, я сделал подсечку и стал вываживать. Но на крючке оказалась не одна, а две некрупные рыбки, величиной с нашу плотвичку, которых мне уже удавалось ловить, будучи на Кубе. Там местные рыболовы называли эту рыбу «мухара».

Я решил сделать из имеющихся у меня деталей оснасток вторую, более мощную донку. Для этого привязал к основной леске диаметром 0,4 мм два поводка из мононити диаметром 0,38 мм, потом наживил пойманных рыбок. Поскольку второго спиннинга у меня не было, подумал, что поклевку крупного хищника можно будет почувствовать и так.

Оставалось только закрепить конец лески на берегу, раздеться и завести оснастку подальше от берега, потому что, во-первых, далеко бы я не кинул, а во-вторых, при забросе рыбки могли сорваться. Сделав заплыв и опустив на дно наживку, я вернулся назад и улегся загорать, держа натянутую леску в руке. Ничего не происходило. Солнце, немного клонившееся к горизонту, еще светило так ярко, что мне пришлось накинуть на лицо майку. Было приятно слушать шелест волн и осознавать, что я остался один на один с морем. Задремав, почувствовал, что кто-то тянет мою руку. Меня уже порядком разморило, и я не сразу сообразил, что ловлю рыбу, держа леску в руке.

А леску тянуло достаточно сильно. Я предусмотрительно намотал ее на запястье, и, видимо, затяжка не позволила рыбе самой подсечься. Сделав дополнительную подсечку, стал вываживать. Рыба упиралась, стремительно уходила в сторону, но постепенно уступала мне леску метр за метром. Наконец она выпрыгнула из воды после очередного быстрого спурта, и мерный тунец блеснул жирными боками на солнце. Поняв, что он схватил надежно, стал тянуть активнее и выволок на берег полуторакилограммовую рыбу.

Больше поклевок маленьких рыбок на спиннинг не было. Оставалось пользоваться для насадки тем, что есть. Одного малька тунец потрепал так, что он уже ни для чего не годился, а второй живец был цел, поэтому я отсоединил пристегнутый через карабин к основной леске поводок с пустым крючком и снова завел патер-ностер подальше от берега уже с одной рыбкой. Теперь я не спал, а сторожил поклевку, по-прежнему, держа леску в руке. Она произошла в самый неожиданный момент, когда я уже потерял надежду и, намотав леску на найденную на берегу палку (очевидно, вынесло прибоем), хотел немного пройтись в сторону. Только сделал пару шагов, как палка вдруг заскользила по песку к воде. Я бросился к ней и, схватив, сделал подсечку. Удалось протащить сильную рыбу не менее пяти метров, но потом леска ослабла, и стало понятно, что произошел сход. Что это за рыба могла быть – понятия не имею. Поведение у нее было не такое, как у пойманного тунца, да и тяжесть казалась гораздо больше.

И все же рыбалкой остался доволен. Возвращаясь к отелю мимо обрывистой части бухты, надеялся, что застану там пацанов, которые поделились со мной нарезкой. Хотел узнать, как у них дела. Действительно, они были там. Рядом с самым разговорчивым, которого мне удалось прошлый раз сфотографировать, стояла беременная мулатка в пестрой кофте и длинной юбке. Она одной рукой перебирала в курчавых черных волосах маленького рыболова, а другой держала за руку совсем крошечного, в грязных шортах, чумазого пацаненка. При моем приближении черноголовый показал на меня пальцем, и женщина засмущалась. Тем не менее я остановился поговорить. Представился доминиканке путешественником из Москвы, сказал, что знаком с этими ребятами и сам тоже ходил ловить рыбу. Оказалось, что это многодетная мать. Год назад они всей семьей каким-то образом мигрировали из Гаити, этой самой бедной страны Америки, где жилось им совсем трудно. Да и здесь им, как я понял, приходится нелегко, хотя их глава семьи трудится не покладая рук каким-то разнорабочим. Я понял, что мой улов для них будет совсем не лишним подспорьем к семейному столу, поэтому отдал им тунца. И пацаны, и их мама были очень рады.

В компании Алвареса. Освободившись от трофея, я пошел мимо сквера, где увидел много людей. Некоторые из них были в красных новогодних колпаках, и многие теснились в компаниях. Повсюду слышался испанский язык. Наконец я стал о чем-то догадываться… Внезапно увидел Алвареса с двумя парнями возле каменного парапета, огораживающего сквер, на котором стояла бутылка рома. Алварес потягивал янтарную жидкость из стакана и говорил по телефону. Проходя, я поздоровался. Испанец, весь какой-то взъерошенный и, похоже, чем-то удрученный, поприветствовал меня поднятием руки. Не убирая от уха трубку, он жестом предложил мне отведать рома. Один из его друзей протянул мне стакан. Я взял его, ожидая, когда Алварес закончит разговор. Наконец он сложил трубку и сунул ее в карман.

– Давай, амиго, выпьем. – Алварес взял бутылку и долил мне еще.

– А что все эти люди собираются, чтобы отпраздновать сегодня рождественский карнавал? – спросил я.

– Си. – Алварес кивнул и познакомил меня со своими товарищами. – Давай поучаствуй и ты.

Я принял приглашение, отнес удочку и вернулся к ним со своей выпивкой. Всю ночь, почти до рассвета, мы ходили в огромной толпе людей, которая полукилометровой змей извивалась по улицам вслед за украшенным гирляндами автомобилем, в багажнике которого сидел черный-пречерный диск-жокей в колпаке Деда Мороза, а рядом с ним ужасно орали огромные динамики. Все без остановки танцевали меренге и сальсу с кружками, стаканами и бокалами в руках. Время от времени карибский Дед Мороз выкрикивал на испанском какие-то рождественские лозунги. Толпа громогласно подхватывала их и еще больше веселилась. Потом мы с Алваресом потеряли его друзей и, пока искали их, далеко отстали от передних рядов. Теперь музыка слышалась отдаленно, и можно было хотя бы поговорить.

– А пойдем на берег, – предложил испанец. – Люблю ночное море…

Я кивнул.

Бухта была рядом. Вскоре мы оказались в том месте, где я оставил мальчишек. Они и сейчас были там. Фонари на столбах давали немного света.

– Ребята, а чего вы не спите? – спросил их Алварес на испанском и добавил: – Рыба-то хоть ловится?

Один чернокожий пацаненок, сидевший на ведре, привстал и, посветив под собой зажигалкой, показал то, что он прикрывал.

– Посмотри. – Алварес поманил меня рукой.

– Тунец? – спросил я, уверенный, что он увидел рыбу, которую я отдал мальчишкам.

– Нет.

Я подошел, мальчик снова чиркнул кремнием, и маленькое пламя озарило лежащего на дне довольно крупного морского леща. В это время другой мальчик, державший в руках уходящую в воду леску, сделал подсечку и стал вываживать что-то крупное. Через пару минут в ведре трепыхался уже второй лещ.

Восхищению моему не было предела – такие пацанята, а уже могут обеспечивать семью едой! Вспомнилось, как я сам в детстве таскал рыбу домой с рыбхозного пруда. Но Алвареса почему-то снова охватила грусть.

– Что грустишь, ведь праздник же, – спросил я.

Алварес сказал, что поругался со своей девушкой, что очень хочет ее увидеть, но гордость не позволяет ему первым к ней идти, хотя он знает, что она сейчас сидит в баре, расположенном напротив того места, где мы с Алваресом встретились.

– А что она там делает? – спросил я.

– Празднует Рождество с другими работниками ее отеля. И этот рыжий янки с ними там.

Оказалось, что Алварес приревновал подругу к рыжему американцу, администратору какого-то крупного отеля, с которым она у него на глазах флиртовала.

Несмотря на усталость, я был готов к подвигам, поэтому предложил:

– А… пойдем туда с тобой! Прямо бери ее за руку и уводи. А если что, я тебе этого янки заломать подсоблю, драться я умею.

– Хм… – Алварес усмехнулся, – у них там все качки, своя зондеркоманда.

– Ничего, ни в такие драки, бывало, ввязывались, опыт есть…

– Да ну?

– В молодости, бывало, и с американскими морпехами дрались на барселонской Рамбле.

– В Барселоне? С морпехами? – Он осмотрел меня с ног до головы.

– Да, а что они, особые, что ли? Хочешь, расскажу?

– А ну, а ну, амиго!

– Слушай! В начале двухтысячных я оказался без денег в Барселоне, подрабатывал татуировками на Рамбле, ну и за пару месяцев работы подружился и с художниками, и с разными гастролирующими артистами, которых в те годы там было в большом количестве. Среди русских художников было там несколько крепких парней, раньше служивших в десантных войсках, ну мы с подвыпившими янки и сцепились.

– За что? И как там янки оказались?

– Вблизи порта встал на рейд американский авианосец, и их отпустили в увольнение. Естественно, янки выпили и вели себя по-хамски, знакомую художницу оскорбили. Тут и началось месилово, причем как-то внезапно. Поначалу мы в меньшинстве против их отделения дрались, но скоро какие-то бугаи из проходивших туристов подвернулись, увидели американскую форму, ну и начали валять им, я так и не понял, кто это были, но ругались они по-русски и дрались отменно! Оценить их мастерство успел, хотя к тому времени уже почти в нокдауне был. Потом как-то быстро полиция подвалила, и мы все разбежались по переулкам, но америкосам навалять успели.

Дослушав меня, Алварес сказал коротко:

– Пошли.

Однако, как только мы, два красавца с серьезными намерениями, нарисовались в дверях бара, подруга Алвареса, которую звали Бонита, так и бросилась к нему на шею. Я стоял в сторонке, радуясь, что все сложилось мирно. Вскоре они отправились заниматься любовью. Напоследок благодарный испанец не забыл пригласить меня на нырялки да вдобавок обещал организовать троллинговую ловлю.

На катере вдали от берега

Ночная рыбалка в заливе. После длинной карнавальной ночи Алварес отсыпался днем и ночью, а мне терять сутки карибского отдыха было жалко, и, поспав немного днем, я решил пойти на ночную рыбалку. Перспективным показалось то место, где ловили знакомые мне маленькие рыболовы, но на этот раз на берегу их не было. В свете фонарей я увидел над обрывом настил из досок, нечто отдаленно напоминающее причал, и расположился на нем со своими снастями, тут же превратив донку в удочку (для этого необходимо было нарастить через штекер третье колено своего универсального удилища). Оснасток в моей походной коробке хватало, а поскольку в заливе вода была очень спокойная, то для нетяжелой наживки (у меня было несколько отварных креветок, мясо которых я собирался использовать) взял полуметровый поводок, который позволял при распределенной огрузке медленно планировать насадке в сторону дна.

Сделав заброс недалеко от берега, стал наблюдать, как в темной прозрачной воде идет ко дну насаженный на крючок белый кусочек мяса очищенной креветки. Затем, когда грузило натянуло леску и поплавок встал на воде, начались томительные минуты ожидания поклевки. Если бы мы с Алваресом в ту карнавальную ночь не видели, как доминиканский пацаненок выудил при нас с этого причала здоровенного морского леща, я бы, наверное, не был бы столь терпелив, но теперь на подход морских лещей у меня была большая надежда, поэтому стал ждать. Впрочем, через полчаса пассивной рыбалки решил привлекать рыбу короткими потяжками насадки. Но и этот способ не помогал. Тогда я поменял тактику: медленно поднимал насадку к поверхности воды, а затем, покачивая, плавно опускал ее вниз.

После третьего такого приема мне захотелось расслабиться. Положив удилище на причал, я прижал его ногой, как вдруг вставший на воде поплавок запрыгал и пошел в сторону. Я сделал подсечку и почувствовал упорное сопротивление рыбы. Потом она пошла кругами, постепенно поднимаясь к поверхности. Вот уже стало просматриваться белое пятно в освещенной глубине. Оно поднималось медленно, но верно все выше и выше. Вот уже просматриваются овальные контуры рыбы. Но вдруг резкий рывок, и лещ снова потянул вниз, и так мощно, что мне пришлось отдать ему несколько метров лески. Но это были уже последние его силы. Следующее вываживание было уже более легким, и мне не составило труда схватить оказавшуюся на поверхности обессиленную рыбу за жабры.

– Ого! Неплохой трофей, – воскликнул я, прикидывая на руке массу морского леща. – Килограмма на два потянет!

День. Дрифтинг с катера. Два товарища Алвареса, Гойо и Диего, собирались выходить в море с нами, но в назначенное время на площадь перед сквером подошел только Алварес. Он сказал, что друзья задурковали. Что он этим хотел сказать, я спрашивать не стал. Еще через десять минут появилась его подруга, Бонита. Испанец сказал, что она пойдет с нами в море. «Женщина на судне – это как-то не очень», – подумалось мне, но я махнул рукой – выбирать не приходилось. К тому же девица была обаятельная, на вид не глупа и внешне даже очень ничего. И если не получится рыбалки, то, по крайней мере, я проведу время в компании двух красивых молодых людей.

Катер «Ямахо» оказался довольно большим, с двумя моторами и квадратным навесом от солнца. Он стоял на якоре вдали от берега, и нам пришлось немало брести по мелководью с поклажей, а потом забираться на него. На дне катера лежали два спиннинга, оборудованные троллинговыми катушками, и коробка с десятком троллинговых приманок. Алварес сказал, что их по его просьбе подбросили ему друзья. Я положил к этим снастям свой спиннинг, и вскоре мы уже мчались навстречу приключениям далеко к горизонту. Море было спокойное, и там, где мы остановились, на глади воды колыхалось яркое солнечное отражение. Алварес и Бонита надели снаряжение для фридайвинга и погрузились в море. Хотя и для меня были захвачены ласты, маска и трубка, я по собственному желанию остался в катере, помня о технике безопасности в море и о разных непредвиденных случаях, которым лично приходилось быть свидетелем, погружаясь в других морях. Правда, Алварес сказал, что я могу погружаться вместе с ними, что катер прочно стоит на якоре и с нами ничего не случится, но я решил пока подождать. В принципе, мне и с катера через маску было интересно наблюдать за подводным миром, ведь глубина подо мной была всего метров восемь. Дно здесь было ровное, песчаное, обширно усаженное редкими низкорослыми водорослями, и через идеально прозрачную воду я мог наблюдать, что там делается. Вот проплыла подо мной большая стая маленьких серебристых рыбок, вот в стороне в полводы проплыл крупный сарган, а вот прямо из-под лодки появилась и зависла над водорослями метровая барракуда.

«Ах, что же я сижу, – спохватился я. – У меня же есть снасть. Можно попробовать подкинуть ей кусочек рыбки». Я вспомнил, что после дневной рыбалки на диком пляже не выбросил пакетик с нарезкой и он лежит у меня в кармане рюкзака. Спиннинг у меня был в собранном состоянии. Я не отсоединял от него донную оснастку, которая вполне была пригодна для ловли в отвес. Нарезка, правда, слегка попахивала тухлецой от долгого хранения, но выбора не было. Я наживил крючки патерностера и опустил приманку вниз. Стал подергивать ей. Морская щука никак не реагировала. Пришлось подвести кусочек мяса поближе к ее голове, но в этот момент она вдруг резко вильнула хвостом и исчезла.

Бонита и Алварес тем временем оказались от катера довольно далеко. Наблюдая за подводным миром, я не забывал поглядывать на них. Вдруг краем глаза заметил на дне возле кормы что-то необычное, повернул голову и увидел омара. Он выглядывал из-за водорослей, расставив клешни. Тут мне припомнилось, как я рыбачил в детстве на реке в Тульской области и между поклевками подлещиков, плотвы и окуней иногда бывали поклевки раков. Если рак жадно схватывал насадку, казалось, что на крючке сидит крупная рыба. При удачном вываживании деликатесный трофей обычно тут же на берегу варился на костре в большой жестяной банке от помидоров, к которой приделывалась проволочная дужка. Получался своеобразный котелок. Но очень часто во время вываживания рак разжимал клешню и возвращался на дно.

– Ну что же, а ты, интересно, клюнешь?

Нарезка из рыбы, висящая на крючках, опустилась на дно и стала под моими манипуляциями мелкими толчками приближаться к клешнястому. Тот застыл, но вдруг сделал рывок и, схватив нарезку клешней, стал запихивать ее к себе в рот. Наверное, моя подсечка была торопливой, потому что омар сразу раскрыл клешню и, отцепившись, задним ходом удрал в водоросли.

Я стал махать и кричать Алваресу, чтобы они с Бонитой подплыли и поймали омара, но влюбленная парочка прямо на плаву целовалась, не обращая на меня никакого внимания. Тогда снова была закинута снасть в надежде, что кто-то подплывет к наживке. Вспомнилось, что многие морские рыбы любят прятаться в тени какого-то предмета, иногда это дрейфующее судно или какой-то большой плавающий кусок мусора.

И действительно, через некоторое время под катером мною были замечены тени каких-то рыб. Они крутились там, но к наживкам на крючках не приближались. Поиграв в средних слоях воды, я опустил патерностер ближе ко дну. Вдруг легкий толчок в руку, потом второй, делаю подсечку – и на крючках что-то бьется. Но вываживаю из воды и выбрасываю в лодку вместе с оснасткой лишь двух небольших лопарей.

«И то дело, – подумалось, – на крупного живца быстрее клюнет что-то стоящее». Ставлю на оснастку более длинный поводок, более крупный крючок и посылаю рыбку толчками в сторону дна. Примерно на пятом колебательном движении вершинки удилища последняя дергается, потом сгибается в дугу. Есть! Волнительное вываживание: рыба то сильно пригибает хлыст удилища к воде, то рвется уйти в сторону. Не даю ей послабления. Некоторое время удерживаю неподвижно, что бы она израсходовала силы. И вот добыча поддается, довольно быстро всплывает, в глубине показываются зеленовато-золотистые бока, потом большая, необычного сложения голова. Золотая макрель! Бонито! Дорадо! Не знаю, как в этих местах называют эту рыбу, но это все ее имена. Вытаскиваю дорадо килограммов на семь в лодку. Она шевелит плавниками, шлепает длинными косами хвоста по днищу.

Трофей хороший, но под лодкой была не одна, а несколько больших теней. Трясущимися руками наживляю второго лопаря на крючок и бросаю оснастку за борт, но вижу подплывающего Алвареса. Он, очевидно, рыбу отпугнет…

Опасность. Испанец закинул в катер ласты, маску и трубку и сам забрался на борт.

– О, с почином! – воскликнул он, увидев лежавшую на дне дорадо. – Прямо под лодкой клюнула?

Я кивнул и спросил его, почему он оставил девушку одну вдали. Алварес что-то пробурчал и махнул рукой, потом открыл лючок в борту, достал оттуда две банки с бархатистым прохладительным пивом и одну протянул мне. Мы о чем-то говорили, как вдруг услышали крик о помощи. Найдя на поверхности воды голову Бониты, я увидел, что она гребет к нам что есть мочи. Расстояние было до нее не менее ста метров. Мы вглядывались, стараясь понять, что происходит, стараясь обнаружить плавник акулы, но вокруг море было спокойное. Тем временем Бонита продолжала взывать о помощи. Я не выдержал, подтолкнул Алвареса за локоть, принуждая его надеть ласты и маску, но он медлил, и, только когда я прыгнул в воду, он последовал за мной. Я греб ластами с невероятной силой, и в то же время по мере отплытия от катера внутри меня что-то все больше и больше сжималось от страха. Время было поразмыслить над тем – а что, если ее преследует огромная акула или, может быть, какое-нибудь еще морское чудовище?

Но вот Бонита уже близко, и я услышал слова: «Шарк! Биг шарк!»

Дождавшись, когда она поравняется с нами, мы устремились все к лодке, и эти 20–25 метров умопомрачительного спурта я не забуду никогда. Испанец и мексиканка, большую часть свободного времени посвящавшие плаванию, быстро оторвались от меня, а я оказался в роли живца. Какие картины только не рисовало в эти мгновения воображение, и вместе с тем я старался думать только о том, как вырабатывать руками и ногами максимальную скорость! Я даже не помню толком, что со мной происходило. Когда ребята затащили меня в катер, то долго не мог отдышаться, внутри все горело, и перед глазами плавали зелено-синие круги… Потом послышалась их сумбурно-экспрессивная речь. Мексиканка что-то Алваресу доказывала или приказывала… Наконец до меня дошло, что она заставляет его снова прыгать в воду. Она что, сумасшедшая?! Испанец нервничал, вскидывал руки, брызгал слюной. Затем он вдруг полез в бортовой люк и нервно достал оттуда подводное ружье. Зарядив его, он надел маску и стал глядеть в воду. Еще через пару минут он пожал плечами и прыгнул с борта, увлекая за собой маленький красный буй. Я посмотрел на Бониту, на эту идеально сложенную, с великолепной грудью мексиканку. Она морщила ровный носик и, глядя против яркого солнца, самодовольно улыбалась, а ее шикарные пепельные волосы красиво облепляли умеренно развитую мускулатуру плеч.

Я не понимал, что происходит, может быть, она просто издевается над своим парнем, а заодно и надо мной? Я уже было решил, что она действительно издевается, как неожиданно чуть поодаль от катера всплыл Алварес и быстро поплыл к нам. Выбравшись из воды, он завел мотор и на малых оборотах поплыл в сторону ныряющего в воде буя. Оказавшись рядом с ним, ему пришлось довольно долго подгонять лодку, пока не удалось ухватить то появляющийся на поверхности воды, то исчезающий буй. На лине ходило что-то тяжелое. Алварес несколько раз отпускал это упирающееся существо, пока оно не сдалось. Тут мексиканка поспешила на помощь своему парню, и они стали работать довольно слаженно. Вскоре более чем двухметровая акула была затащена внутрь катера через специальные дверцы в корме.

Трофей был огромный, но я все же напомнил Алваресу о том, что он обещал мне троллинговую рыбалку. Тот посмотрел на Бониту, размышляя, что делать. Пауза затянулась. Но вдруг Бонита за Алвареса сказала:

– О’́кей. – И показала жестом на снасти.

Алварес отвернулся и стал наблюдать за пролетающей справа по борту птицей. Я закрепил спиннинги в специальных углублениях в бортах, Алварес завел мотор, и мы пошли на малых оборотах параллельно едва видимому в дымке берегу. К моему удивлению, почти час троллинга на разные приманки (я нашел в коробке не только морские воблеры, октопусы, но и длинные пластиковые черви) не принес ощутимого результата. Был один обрыв снасти после мощной поклевки, но не думаю, что это был морской гигант, просто леска на этих снастях была слишком старая, изношенная. Потом, когда я привязал к оборванной снасти другую приманку (это был серебристо-синий пятнистый воблер длиной 18 сантиметров), произошла поклевка на ту же удочку, и после моего адреналинового вываживания на борту оказалась барракуда массой 6 килограммов. Трофей был не то чтобы большой, но по нашим московским меркам вполне внушительный. Поэтому рыбалкой я остался доволен. Больше мне не захотелось испытывать расположение моих товарищей, и мы помчались к берегу готовить уху из акульих плавников, которую обещала приготовить радостная Бонита.

* * *

Когда мы вернулись в наш отель, в котором управляющим был Алварес, я обмолвился, что собираю материалы про рыбалку в Карибском море, чтобы дополнить ими второе издание своей книги «С удочкой по земному шару».

– А ты писатель? – удивился Алварес. – А в Интернете твоя книга есть?

– Должна быть.

Алварес мигом оказался за компьютером у стойки администратора и стал щелкать мышью.

– Нашел!

Он показал на экране обложку моей книги и стал искать в ней картинки, так как русского текста он прочесть не мог.

– Но я обязательно потом ее переведу и прочитаю, – пообещал он мне.

Было приятно, что теперь российских авторов знают и в Доминикане.