Текст книги "В заколдованном Тринидаде"

Приключения в Бангкоке

Вообще-то я направлялся на север Таиланда, где собирался взять в аренду мотоцикл и на нем с целью рыбалки хотел посетить отдаленные, малодоступные туристам водоемы. Но неожиданно в Бангкоке пришла мысль исследовать рыболовные возможности этого города. И вот что из этого получилось…

Водятся ли в Бангкоке крокодилы? После пребывания на островах в Андаманском море я приехал поездом в Бангкок, на Южный железнодорожный вокзал, а потом на метро добрался до Северного вокзала и там взял билет на скоростной комфортабельный поезд до Чанг Мая. У меня было еще полдня, чтобы походить по городу. Взяв фотоаппарат и пятиметровую телескопическую удочку с короткими коленами (ее приобрел на рынке в другом городе несколько раньше), сразу отправился на реку Чао Прайя. Она широкая, больше нашей Москвы-реки, с желтой водой и мутная. Старался двигаться вдоль берега, но путь часто преграждали промышленные строения. Обходя по маленьким улочкам дома, снова оказывался у реки. Но мест, где бы кто-нибудь ловил рыбу, найти не мог. Проходя мимо уличных торговцев в районе Китайского квартала, увидел одного дедушку с тонкой длинной бородой, по всей видимости китайца, который торговал жареными тараканами, большими мухами, покрытыми какой-то глазурью, и другой экзотикой. Купив у него пару десятков тараканов – из тех, которые не успели попасть на сковородку, – попробовал вначале рыбачить в месте впадения одного клонга в реку. Клонгами тайцы называют многочисленные каналы, расположенные в старой части города. Из-за этого Бангкок чем-то напоминает Венецию.

Течение было довольно быстрое, глубина возле берега не больше метра. Я пускал таракана впроводку вблизи дна, но поплавок, покачиваясь на суводи, продолжал спокойно плыть. Поклевок не было. Изредка проходившие в этом малолюдном месте тайцы удивленно улыбались, когда я на них смотрел: не часто, наверное, видели белого человека, ловящего рыбу в их мутной реке. Потом поплавок качнулся и резко ушел на дно. Я подсек и вынул серебристую рыбешку величиной с ладонь, похожую на нашу густеру, только потолще и покруглее. После фотографирования рыбешка отправилась в родную стихию.

На следующей проводке крючок за что-то зацепился. Я, как назло, взял с собой только одну оснастку на мотовильце. Катушка для удочки и коробочка с запасными снастями остались в рюкзаке, который я сдал в камеру хранения на вокзале – хотелось идти налегке. Так что ловил удочкой, оборудованной кольцами, как маховой. Пытался отцепить и так и этак, но леска при рывках уже звенела от напряжения, и я боялся ее порвать. Немного поразмышляв, снял джинсы и по уступам каменного парапета на одних руках аккуратно спустился на дно. Какого только мусора там не было! Но мне удалось быстро нащупать замытую илом металлическую сетку и освободить крючок.

Когда я вылез на берег и стал одеваться, ко мне подошел мужчина и с серьезным видом стал что-то говорить по-тайски. Я никак не мог понять, что он хочет. На полицейского он похож не был. Когда таец согнутыми пальцами ладоней стал имитировать чью-то страшную пасть и сам при этом делал гримасы, я подумал: «Неужели в эту реку переселились каким-то образом пираньи?» В наше время все может быть. Попадаются же у нас в Подмосковье время от времени и тилапии, и другие экзотические рыбы. А как они к нам попали? Разве кто знает?

Вскоре мое недоумение помог разрешить подошедший к нам молодой человек, который сносно говорил по-английски. Внимательно выслушав мужчину, он сказал мне, что в этой реке водятся крокодилы и, по статистике, в год от этих кровожадных хищников в Бангкоке погибает до двух десятков человек. Улыбнувшись, он отметил, что туристов в реке пока ни одного не пропало, потому что никто из них никогда не отважился здесь купаться. Я принял рассказы этих тайцев за какое-то недоразумение – откуда в крупном городе крокодилы? Но, уже будучи в Москве, специально залез в Интернет и действительно нашел этому подтверждение.

Рыбацкая экскурсия вдоль клонгов. Попрощавшись с сердобольными тайцами, я пошел по берегу клонга внутрь города. Вскоре на берегу увидел двух рыболовов, но, узнав, что они ничего не поймали, задерживаться не стал. Да и участок для ловли здесь был ограничен. Перейдя по мосту на другую сторону канала, стал двигаться дальше. У меня была карта города, и я отслеживал, где нахожусь. После рыбацкой экскурсии по каналам хотелось еще успеть посетить район пристани возле Королевского дворца. Я искал рыболовов на берегу канала, которые могли бы поделиться со мной информацией о рыбе, обитающей в каналах, но их не видел. Сориентировавшись по карте и перейдя на набережную другого клонга, стал снова идти и вдруг увидел мужчину, стоящего по пояс в воде с рыбацкой сетью. Когда мужчина вылез по каменным ступенькам на берег и стал вынимать запутавшихся в ячейках мелких рыбок, я ему задал вопрос о крокодилах: мол, не боится ли он их? На слово «крокодайл» таец сдержанно улыбнулся и снова молча продолжал свою работу. Наконец, видя, что я не ухожу, он сумел объяснить мне, что о крокодилах ему думать некогда. И потом показал на реку: «Там крокодилы!» Увидев скудный результат сетевой ловли, у меня отпала охота ловить на удочку, хотя еще один присоединившийся к нам таец убеждал меня, что в канале водится рыба и покрупнее, при этом он широко разводил руки.

Я еще посетил пару клонгов, по ним сновали лодки и даже большие катера. На некоторых участках также ловили сетями. В двух местах видел рыболовов-любителей с донными удочками. В садке у одного даже плавал канадский сомик, массой примерно под килограмм. Когда я спросил, на что был пойман сом, он мне показал коробку с обыкновенными земляными червями.

Некоторые каналы были тесно зажаты с обоих берегов домами, так что местами дальше пройти было невозможно и нужно было обогнуть целый квартал, чтобы снова попасть на набережную. Отдельные каналы были перекрыты настилами на сваях, на которых стояли и строились примитивные домишки. Говорят, незаконное строительство на воде – это проблема города. Вообще, как стало понятно, клонги для Бангкока – своеобразные улицы с названиями и указателями. Здесь бедняцкие трущобы часто располагаются вблизи богатых вилл.

На пруду королевского парка. Однако на клонги времени больше не оставалось, нужно было еще успеть посетить пристань вблизи Королевского дворца и посмотреть, ловят ли там рыбу. Я наметил короткий маршрут по карте и вскоре оказался возле Королевского парка. Зная, что, например, в Китае распространена парковая рыбалка – там всегда увидишь рыболовов, сидящих на берегу прудов с удочками, – я решил, что и здесь, возможно, также увижу ценителей любительской ловли. Но бдительный охранник на входе меня остановил и сказал, что с удочкой входить в парк нельзя. Я пожал плечами и, подойдя к торговцу сладостями, попросил покараулить «телескоп». Тот, улыбнувшись, убрал удочку за прилавок.

Я пошел в парк. Он оказался совсем небольшой по площади. Ухоженные газоны и кустарник, сады камней здесь соседствовали с пальмами и другими экзотическими деревьями. Посередине парка расположился обширный пруд, от которого отходили многочисленные каналы – серебряно-голубыми лентами они повсюду блестели на пути. Повсюду, и в каналах, и в пруду, можно было увидеть большие стаи плавающих рыб. Карпы, красные караси и амуры совсем не боялись человека, а, напротив, подплывали к берегу, как только я к нему приближался.

На одном из мостов, перекинутых через канал, стояли буддийский монах и человек в гражданской одежде; оба они кормили рыбу, бросая в воду из пакетиков специальный, похожий на маленькие чипсы корм. У буддистов свое мировоззрение, и они считают сознание всех живых существ единым. Я вспомнил, как в Китае, когда жил у своего друга Егора, тот, будучи буддистом, не раз предлагал мне пойти на рынок, выкупить плавающих в аквариумах у торговцев рыб и отпустить их в протекающую через Шанхай реку. Такими жестами милосердия буддисты нарабатывают себе хорошую карму.

Снова на реке Чао Прайя. Наконец добрался до акватории реки, вблизи которой расположен Большой Королевский дворец. На пристани рыболовов не было видно, и я направился дальше вдоль набережной. Пройдя длинный блошиный рынок с мелькающими на прилавках буддийскими сувенирами, еще прошел минут двадцать, пока не увидел ряд дебаркадеров и спокойную акваторию между ними и набережной.

Здесь ловили рыбу сразу несколько рыболовов. Они в основном пользовались донками на базе жестких спиннинговых удилищ длиной 2,1–2,8 м. Катушки у них были безынерционные, разного качества, видимо, в зависимости от финансового достатка рыболова. Леска – мононит, преимущественно диаметром не менее 4 мм. Как потом выяснилось, большая толщина основной лески при ловле в таких местах себя оправдывает, поскольку и здесь дно проявляет себя часто зацепами. Пока я настраивал свою поплавочную удочку, у доночника, сидевшего поодаль справа от меня, произошел глухой зацеп, и ему, как он ни дергал изо всей силы удилищем, не удавалось отцепить крючок. Тот оторвался только тогда, когда таец, намотав на локоть леску, стал мощно тянуть прямо за нее.

В оснастке некоторые рыболовы использовали патерностер – это когда грузило привязывается к концу лески наглухо, а поводки идут выше него; другие же рыболовы применяли более продвинутые оснастки, и я даже увидел использование поводков в соединении с коромыслом – самоделки, сделанные достаточно профессионально. Двое рыболовов применяли карповые оснастки из коротких поводков, изготовленных из плетеной лески. В качестве наживки располагавшиеся здесь рыболовы в основном использовали, как ни странно, сверчков, а в дополнение к ним – земляных червей.

Убедившись, что течение вблизи набережной достаточно спокойное, я попробовал делать проводку, опуская таракана ко дну. Паренек, ловивший рядом со мной на донку, понаблюдав за моими манипуляциями, окликнул меня непонятным словом, которое могло обозначать что угодно, и показал на лежащий рядом с ним целлофановый пакет, в котором по обрывкам бумаги ползали маленькие сверчки. По жесту тайца я понял, что надо ловить на это и его наживкой можно пользоваться. Выбрав сверчка, который не подавал признаков жизни, снова стал ловить в проводку.

Спустя пару минут паренек опять привлек мое внимание жестом и показал на толстый ржавый трос, который был протянут по воде от берега к дебаркадеру слева от меня, метрах в шести. Возле троса из-за того, что он находился в таком положении давно, образовался сориентированный поперек течения плавун из мусора и разросшихся водорослей. Как же я сразу не догадался сделать проводку ближе к такому привлекательному для рыбы месту! Наверное, интуитивно боялся снова зацепить оснастку и потерять ее. Но теперь хоть крючок, в случае чего, можно было у соседей купить или попросить…

Как только поплавок поравнялся с островком, собираясь проплыть под тросом, его движения изменились: он пару раз подпрыгнул и затем резко погрузился в воду. Подсечка – и на леске затрепетала волнующая тяжесть. Затем рыбка, похожая на обыкновенную плотву, перелетела ко мне в руки трепещущим на солнце серебром. Ни садка, ни тары у меня никакой не было, да и рыба мне не нужна была. Я хотел отпустить «плотвичку», но таец, угадав мои мысли, пододвинул ко мне свое наполненное водой ведро, в котором пока не было ни одной рыбы. «Плотвичка» плюхнулась и, взволнованная, засновала в ведерке.

Следующий сверчок также принес стандартную «плотвичку». Все произошло, как в предыдущий раз: поплавок поравнялся с водорослями и ушел под воду. Рыба стала клевать как по заказу: проводка – поклевка. Сосед, поглядывая на меня, улыбался, но тем временем сам умудрился поймать на донку небольшого сомика. Выловив пяток «плотвичек», я поблагодарил тайского товарища за насадку и хорошую рыбалку, а затем собрал удочку. Надо было торопиться на вокзал.

Робинзон на Ко Тарутао

Некоторое время мне пришлось приспосабливаться к этому малообитаемому острову, ночуя в бунгало недалеко от пристани, а днем уплывая на байдарке или уезжая на велосипеде в поисках рыбацкой удачи. В конце концов я решил вообще уйти от людей, затеряться в джунглях и стать Робинзоном. Выжить на острове мне помогла рыбалка.

В прошлую осень я поочередно посетил некоторые тайские острова. В мечтах было найти необитаемый или хотя бы малолюдный остров и обосноваться на нем надолго. В Сиамском заливе и в Андаманском море есть отдельные острова-жемчужины, где туристы чувствуют себя как в раю. Вначале и я оказался на двух таких, но остров Самуи довольно шумный, а проживание на Ко Липе было дороговато для меня. На Ко Липе я узнал, что в этом же архипелаге есть малообитаемый и в то же время достаточно крупный остров Ко Тарутао. Он находится в 50 морских милях от берега и относится к национальному парку Таиланда. Мне объяснили, что на нем есть лишь несколько бунгало, в которых проживают сотрудники заповедника, да некоторые бунгало сдаются туристам. Жизнь там сосредоточена возле западного причала, а дальше – труднопроходимые джунгли. При размерах острова 26,5 на 11 км есть где затеряться от людей и жить в недоступном мире…

Переселение. С Ко Липе на Ко Тарутао раз в сутки ходил быстроходный катер. В один из дней ноября я сел на него и отправился в неизвестное… Я даже не прихватил с Ко Липе никакой провизии, кроме трех пачек печенья, посчитав, что куплю самое необходимое в магазине возле причала на Ко Тарутао.

Но когда я да еще только пара французов – парень с девушкой – с рюкзаками высадились на таинственный остров и мы втроем сразу отправились в магазин, оказалось, что там, кроме пепси-колы, минеральной воды, печенья, чипсов и еще какой-то ерунды, больше ничего нет, а на то, что есть в продаже, просто стоят ресторанные цены. Поэтому я ничего не стал покупать.

Для начала решил освоиться и пожить пару суток в бунгало возле корпусов администрации заповедника, где находилось единственное на весь остров заведение общепита, и, кстати, очень дорогое по тайским меркам. Мои попутчики, посчитав, что цены за проживание в бунгало на Ко Тарутао будут завышенные, арендовали у администрации палатку и отправились с ней на ближайший пляж. Я же взял бунгало за 700 бат, что в два с половиной раза дороже такой же хижины на Ко Липе. В силу того что у администрации острова не было конкурентов, они за все драли в несколько раз больше, чем в других местах. Кстати, за вход на остров тоже надо платить – 200 бат.

Но зато мне повезло с удилищем. Возле длинных рядов пустующих бунгало я нашел длинный сухой бамбуковый хлыст. К тому же в этой поездке со мной был компактно складывающийся спиннинг. Оставалось найти рыбу.

Рыбалка в районе северного причала. Вначале нужно было узнать, как здесь обстоят дела с рыбалкой. Самый простой способ – ловить с причала, поэтому на следующее утро я пошел к тому месту, где меня высадил катер, но ничего поймать не удалось. Во-первых, у меня не было подходящей насадки; во-вторых, вода в реке была достаточно мутная. Удалось поймать между береговыми камнями очень маленького крабика, но, наживив его на крючок поплавочной удочки, основой для которой служил найденный бамбуковый хлыст, не увидел ни одной поклевки. Затем, съев в кафе на обед тарелку лапши с морепродуктами стоимостью 80 бат и пару часов позагорав на пляже, взял напрокат байдарку и поплыл вверх по реке. Забросы моей примитивной снасти с наживленными на крючок вареными мидиями и кусочками кальмаров результатов не давали, но далее вода стала светлеть, и появилось больше шансов обнаружить рыбу.

Вдруг увидел в неглубоком бочаге у берега стаю рыб величиной с ладонь или больше. С байдарки ловить было невозможно, так как ее сносило течением. Пришлось выйти на берег, оставив байдарку, протиснутся между деревьев к месту стоянки рыбы и при этом умудриться не поломать удилище. Только потом наживил крючок кусочком мяса мидии и сделал заброс. Насадка еще не успела дойти до дна, как последовала поклевка, и рыба, похожая на крупного морского карася, оказалась на крючке. Однако, делая подсечку, я оступился и вместе с осыпавшимся берегом очутился в воде. Естественно, стая вся разбежалась. Но рыба не сошла, и я трясущимися от волнения руками снял ее с крючка, а потом засунул в карман шорт, предвкушая, как испеку ее на костре. Пока она своим широким влажным телом упруго билась о мою ногу, я прикидывал, что такого размера зажаренная рыбка в здешнем общепите, который местные упорно называли рестораном, стоит не менее 200 бат, а это немалые деньги. Сэкономив на еде, в случае чего можно будет на целый день арендовать велосипед.

Дальше река начинала входить в неглубокий каньон, и по ее берегам стали тесниться большие валуны и скалы. Обнаружив в углублении скал расщелину, я умудрился загнать туда байдарку и теперь имел возможность спокойно ловить – течение меня не сносило. Ловля в проводку результата не принесла: течение было очень быстрое, и хотя я утяжелил оснастку и заменил поплавок, проводить насадку вблизи дна удавалось совсем коротко.

Уже близилось время, когда надо было сдавать байдарку или платить еще за суточную аренду, поэтому я решил возвращаться на базу.

Вечером, прихватив одну пачку печенья и улов, отправился на длинный безлюдный пляж, находившийся от моего бунгало через дорогу. Там я насобирал выброшенные морем и обточенные волнами сучья, развел костер и пожарил «карася», крутя его над углями на палочке. И хотя после такого ужина вскоре снова почувствовался голод, но притихший океан и бесчисленное количество ярких звезд над головой вполне компенсировали мне недостающие плотские потребности.

Рыбалка на пляже Challenge Beach. На другой день, узнав, что на острове имеются две хорошие дороги, построенные еще во Вторую мировую войну, когда у американцев здесь был лагерь для военнопленных, я арендовал старенький велосипед. За него пришлось заплатить 200 бат в сутки, при этом на материке в Таиланде велосипед можно взять на такой же срок за 20–30 бат. Вместе с велораритетом я получил начерченную от руки и отксерокопированную схему острова (см. схему). По ней как-то можно было ориентироваться. Из снастей на этот раз взял с собой только складной спиннинг, который примотал скотчем к раме железного коня. Удочка бы мешалась в дороге.

Вначале поехал исследовать Ко Тарутао по бетонке длиной четыре километра. Множество крутых подъемов чередовались со спусками и заставляли иногда идти пешком в гору. Стояла великая тишина, нарушаемая только звуками природы. В ветвях щебетали разноголосые птицы, где-то визгливо перекликались обезьяны, иногда то там то сям трещали сучья. Стены джунглей по обеим сторонам дороги пугали своею близостью…

Карта Ко Тарутао

Дорога, приведшая к хорошо защищенной от ветров бухте, заканчивалась возле горной реки. Ее поток оказался достаточно сильный. Рядом находилась переправа. Она состояла из двух канатов, по которым направлялся пенопластовый понтон. Удалось загрузить на него велосипед и перетянуть за счет специальных канатов на другую сторону. Реку я перешел вброд.

Далее тропа вывела меня к тихой уютной бухте с короткой зеленой травкой, высоченными пальмами и тремя деревянными строениями, двери которых оказались на замке. Снова преодолев реку, теперь уже перейдя ее ниже по деревянному мосту, я оказался на краю пляжа, протяженностью не менее трех километров. Тут я увидел два чьих-то велосипеда, стоящих на каменистой площадке возле черной жирной стрелки с надписью «Водопады», и тоже оставил своего железного коня рядом, а затем спустился к кромке прибоя. Было очень жарко. Ни вблизи, ни вдали никого не было видно. Значит, эти двое ушли к водопаду. Раздевшись донага и убрав вещи в рюкзак, с одним спиннингом в руках, я шлепал босиком по мокрому песку, пугая кособоко убегающих маленьких крабов. Шел куда глаза глядят и чувствовал себя полностью свободным.

Пройдя половину пустынного пляжа, решил все-таки попробовать порыбачить. Вспоминая, как на Самуи, забредая в воду в районе песчаных отмелей, местные ловили рыбу, я пытался делать точно так же, установив на спиннинге поплавочную оснастку и закидывая ее перед собой. Тактика состояла в том, что нужно было ногами на глубине чуть более одного метра ковырять дно, поднимая мутную песчаную взвесь. На муть у рыболовов Самуи подходила разного размера рыба, сначала мелкая, а потом крупнее, которая, очевидно, охотилась за мелкой. Но она хватала и ту же наживку, что и мелкая.

Помня, что в качестве наживки рыболовы Самуи использовали мясо мелких ракушек, я насобирал на отмели точно таких же в пакет, который висел на поясном ремне.

Отмель была слишком обширная, и я, подыскивая подходящую глубину, все отдалялся в море. Временами по русской привычке поглядывал назад на рюкзак с одеждой, чтобы случайно кто не позаимствовал его у меня, а то пришлось бы плести трусы из листьев пальмы… Впрочем, кому здесь быть? Человеческих следов на песке не было. Идя все дальше в море, отдалился от берега настолько, что, если бы кто-то, скажем наблюдавший из кустов, и захотел бы надо мной подшутить, я бы уже быстро назад не вернулся.

Даже на расстоянии пятидесяти метров от берега, куда мне удалось забрести, вода была мутноватая из-за того, что мельчайший песок со дна поднимало течение. Я дополнительно взмучивал воду ногой, отходил в сторону, а потом забрасывал на это место поплавочную оснастку. Когда насадка двигалась под воздействием течения вблизи дна, поклевок не было. Пришлось изменить глубину ловли, сделать так, чтобы насадку слегка волочило по донному песку. Наконец мне показалось, что поплавок притопило чуть больше, чем когда он пляшет на волне. Сделав подсечку, почувствовал, как на леске что-то забилось. Хотя было яростное сопротивление, удалось вывести рыбу к поверхности, серебристую и продолговатую, похожую на кефаль, но, когда попытался взять добычу в руки, она сошла с крючка.

Затем поклевок долго не было. Как-то жутковато было ловить в мутной воде вдали от берега. Мысли, что какая-нибудь морская гадина или зубастое чудовище может оказаться рядом, постоянно не давали покоя. Я их упорно отгонял и присматривался, не появится ли на волнах плавник акулы.

Поскольку случае чего вдали от людей приходилось рассчитывать только на свои силы, я решил поискать другие варианты рыбалки. Собрался было уже выходить на берег, но передумал и поплыл проверить, насколько прозрачна вода над большими глубинами. Спиннинг держал в руках, лежа на спине. Обычно когда на каком-нибудь море отплываешь дальше от берега, то вода становится кристально чистая. Тут такого не было: сколько бы я ни плыл, прозрачности не наблюдалось. Я повернул назад и на этом закончил рыбалку.

Рыбалка в заливе Ao Thaio Wow. Вернувшись на площадку с указателем «Водопады», увидел только свой велосипед. Два других исчезли. Пораздумав, начать ли восхождение к водопадам или поехать на велосипеде исследовать восточный берег, выбрал второе, потому что, судя по схеме, до водопадов было не менее четырех километров, а подъем здесь крутой и надо идти пешком. И хотя раньше в реках, бегущих от водопадов, мне удавалось обнаружить рыбу, но часто поиски заканчивались неудачей. Хотелось вечером пожарить что-нибудь на костре, а обнаружить рыбу в море было больше шансов.

Я развернул схему остова. Согласно ее километражу от развилки дорог до залива Ao Thaio Wow по второй бетонке было двенадцать километров да еще четыре километра от Ao Soa до развилки. Прошла пока только половина дня. Времени было вполне достаточно даже на дальнее путешествие. Я сел на велосипед и отправился в путь. После поворота на развилке вправо дорога стала ровная как стрела, и я помчался с большой скоростью. Вокруг простиралась богатая растительность. Пальмы, пихты, дождевые леса, папоротники, бамбуковые заросли – чего тут только не было! В одном месте дорогу перебежал огромный варан, а в другом, громко зашуршав сухими листьями, в кусты метнулась дикая коза. Поразило, как много на земле и на деревьях обезьян. Увидев быстро приближающегося человека, они тут же бросались с криками врассыпную.

Бетонка была сделана на совесть – практически ни выбоинки, ни трещинки, сразу видно, что ее когда-то строили военные. Вначале она шла почти без подъемов, и только в конце при подъезде к берегу они появились, и весьма крутые. Тут пришлось даже слезть с велосипеда и идти в гору пешком.

Наконец открылось море, и дорога пошла вдоль него в сторону маленького островка-скалы, к которому от берега тянулась ниточка пирса. Снова было непривычно видеть совершенно безлюдный берег… Но, доехав до пирса, а затем и до самого его конца, я вдруг увидел тайца со спиннингом в руках. Тот, улыбнувшись мне и ничего не сказав, продолжал ловить рыбу по принципу ходовой донки: делал заброс на расстояние не менее 50 метров от пирса и затем короткими движениями подтягивал донную оснастку с насадкой, иногда давая ей какое-то время оставаться на дне неподвижной.

Понемногу разговорились. На мой вопрос, что он тут делает, таец сказал, что является смотрителем этой части заповедника, и, в частности, под его присмотром находится пирс. Мне он никаких замечаний не делал. Я попросил разрешения половить возле него. Таец позволил и даже предложил наживку – разрезанную на куски большую креветку, мясо кальмара и опарышей.

Рыболова звали Янг. Меня он смешно называл Л-ся, пропуская буквы и коверкая окончание имени. Пока я готовил снасть, Янг одну за другой быстро выловил две рыбины. Они были точно такого же вида, как я поймал на реке, только размером меньше. Когда он вынимал из воды садок, я увидел, что в нем уже плавает несколько «морских карасей».

А у меня почему-то рыба упорно не хотела клевать.

Я нервничал, посматривая на часы, – времени до заката оставалось не так много, а возвращаться в темноте через джунгли было бы опасно.

Видя мою озабоченность, Янг стал обучать меня ловле. Во-первых, он взял у меня спиннинг и сделал заброс точно в то место, куда сам кидал, а затем показал, в каком темпе нужно делать проводку и на сколько секунд притормаживать.

Снова взяв спиннинг и копируя движения тайца, я наконец ощутил по ударам и движениям вершинки, что рыба села на крючок. После чего добыча была благополучно вынута на пирс. Начало было положено. Потом я так приноровился ловить «морских карасей», что чуть было не догнал Янга по количеству выловленных рыб. Он даже начал как-то сердито посматривать на меня. Однако за рекордами я не гнался. Важно было, что голодным теперь не останусь. Наконец решив, что улова хватит и для ужина на двоих, я стал готовить прямо на пирсе простое, проверенное в походах блюдо.

В рюкзаке по старой геологической привычке я возил баночку, имевшую два отделения – для соли и перца. Одну пачку печенья также не забыл прихватить. Разделав рыбу перочинным ножом на филе и порезав на маленькие кусочки, я засунул их в целлофановый пакет, в который предварительно высыпал соль и перец. Перетряхнув как следует содержимое пакета, затем завязал его на узел, положил на пирс и придавил булыжником. Через десять минут великолепное хе было готово. Предложил Янгу разделить со мной трапезу, но он засмеялся, замотал головой и продолжал ловить рыбу. Не став его долго уговаривать, я отменно закусил, глядя на море и слушая крик чаек, а потом помчался по темнеющим джунглям на велосипеде в сторону дома.

Эта вылазка на Ao Thaio Wow убедила меня, что на острове можно вполне прожить рыбалкой. Дальше захотелось проверить себя на способность к выживанию в отрезанных от цивилизации местах. Может быть, когда-нибудь это мне пригодится… Писательский труд сегодня слабо оплачивается, а жить в городе – надо иметь деньги. Постоянное зарабатывание денег забирает свободу, но человек по своей природе всегда стремится к свободе. А наедине с дикой природой ты можешь стать полностью свободным. Однако, где бы ты ни был, если не имеешь ничего, попробуй выживи! Но в условиях теплого климата люди уже проводили эксперименты на выживание, и даже ряд экспериментов транслировался по телевидению. И я тоже решился, собрался и направился в бухту Ao Thaio Udang. Там я смог прожить достаточно долгое время, питаясь только кокосовым молоком, мясом выловленных рыб, крабов и моллюсков да еще печеньем, несколько пачек которого все же пришлось купить в дорогом магазине у северной пристани. Но жизнь островного отшельника – это уже отдельные истории.