Текст книги "В заколдованном Тринидаде"

– А кем вы работаете?

– Владелец фирмы по выпуску спортинвентаря.

– Мне очень приятно, что вы, богатый человек, так запросто общаетесь с обычным человеком.

– А вы, я чувствую, человек творческой профессии?

– Да, пытался публиковаться в московских газетах и журналах, но в основном писал в стол, а сейчас вот уже два года пишу картины и продаю их у нас на вернисаже в Измайлово.

– Измайлово? Это где молодой Петр Первый тренировал свои полки?

– Вы знаете историю России?

– О, у России великая история, и ее надо знать!

Потом мы поговорили о Москве, где немец бывал много раз, о коньке большинства моих транспортных благодетелей – большой политике и не заметили, как позади остались десятки километров. Фирмачу нужно было уходить на другую дорогу. Он высадил меня на бензозаправке и уехал, помахав мне рукой.

VI

Небольшой крюк для моих благодетелей

Зимний день короток. Начинало темнеть. А сколько еще до Бонна, сто километров, триста или пятьсот, я не спросил. Не придется ли ночевать где-нибудь под забором? Ночью кто повезет?

На этот раз с машинами не везло, да их и мало было. Я стоял на выезде с бензозаправки с табличкой «Кельн», но никто не останавливался. Вдруг прямо от заправочной площадки со скоростью разгона ракеты стартанула приземистая красная «мазда» и перед выездом на трассу резко затормозила. Затем почти так же резко она стала сдавать задним ходом, остановившись возле меня. Дверь открылась, ко мне полуобернулись двое молодых парней. Пассажир был в темных очках. Видок у них был серьезный.

– Садись, мы едем через Кельн во Францию.

– ОƵ’кей, я в Кельне выйду.

Ребята оказались общительные. Они хорошо говорили по-английски. Угостили меня хорошими сигаретами, а потом буквально завалили баночным пивом. Я ошалело смотрел на них. Почему такая щедрость? С таким в России я редко сталкивался. Спрашивали о жизни в моей стране. Затем сидевший за рулем Гюнтер, обсудив что-то с Вальтером, повернул машину к расположенному на высоком холме сервисному комплексу:

– Поедем перекусим в ресторане.

– Да вы что, ребята, это уже лишнее! – сопротивлялся я. – Для меня и так большое счастье, что я просто еду с вами!

– Поедем-поедем, хоть по чашке кофе выпьем!

– Мне бы от Кельна еще успеть в Бонн добраться сегодня…

– Успеешь, мы тебя довезем. Бонн от Кельна недалеко.

– Но это вам крюк делать…

– Да, прямая дорога во Францию идет через Кельн, ну и что? Для нас два-три десятка миль туда и обратно не расстояние! У тебя адрес брата есть?

– Есть. – Я вынул записную книжку и прочитал: – Бонн, Посольство СССР, Валера Еланов.

– Ок, все будет в порядке!

Все это время больше говорил Гюнтер. Машина остановилась возле трехэтажного, пристроенного к скале и окруженного сосновым лесом ресторана. Он был в стиле модерн: широкие стеклянные витрины, с улицы подъездная витая эстакада. Перед эстакадой автостоянка. В центре нее оформленный каменными глыбами стильный фонтан. Все отзывалось спокойствием, красотой и уютом. Поднявшись по эстакаде, мы прошли через автоматические стеклянные двери на второй этаж. В ресторане звучала джазовая музыка. Элегантные официанты в безукоризненных одеждах, учтиво улыбаясь, обслуживали небольшое количество посетителей, сидевших за круглыми белыми столами в роскошных креслах. В те свои молодые годы я в таких модерновых заведениях еще не бывал.

Ребята снова предложили мне ужин, но я опять отказался из скромности – не хотелось искушать судьбу, пока она ко мне благоволила.

– Только кофе.

Официантка подала кофе.

Вальтер отлучился к бару и, положив возле меня на стол сигареты «HB» и зажигалку, снова присел:

– Это тебе.

– Огромное спасибо, ребята! – Я тут же под кофе закурил, почувствовав аромат заграничного табака. – А вы что, не курите?

– Бережем здоровье, – улыбнулся Вальтер.

– А во Францию зачем?

– У нас каникулы. Я живу в Восточной Германии, в Дрездене, учусь там в университете, а Гюнтер тоже из Дрездена, но год назад он получил возможность работать на заводе в Западной Германии.

– Да, мне хорошо платят, – подключился к разговору Гюнтер, – Вот купил хороший автомобиль, правда подержанный, и на радостях пригласил друга прокатиться в Париж.

– Вот вы живете! Вчера Дрезден, завтра Париж! Свобода!

– Скоро и у вас все свободно будет!

– Будет… Когда это будет?

Примерно через час мы уже проезжали кварталы жилых домов и промышленные районы Кельна. Кельн с пригородными поселками как-то незаметно перешел в Бонн, мне все было интересно. Повиляв по его старым тесным улочкам – кругом невысокие дома с черепичными крышами, – оставили автомобиль на платной стоянке возле железнодорожного вокзала.

– Пойдем узнаем в справочной, где Посольство СССР, – предложил Гюнтер, захлопывая дверь.

В зале вокзала Гюнтер и Вальтер встали в длинную очередь за справками, а я по привычке стал размышлять, как бы узнать адрес, не теряя времени. Обнаружив в дальнем крыле отделение почты, спросил там в окошке:

– Подскажите, пожалуйста, адрес посольства СССР в Бонне.

Служитель, лысый мужчина в очках, полистал толстую книгу, написал на бумаге записку и протянул ее мне:

– Вот адрес.

Я поспешил к друзьям.

– Есть адрес. Узнал на почте.

– Покажи записку. Waldstrasse 42, Bonn-Bad Godesberg, – прочитал Вальтер.

– Сейчас посмотрим по карте. – Вальтер развернул дорожный атлас на нужной странице, почесал нос: – Бад-Годесберг отсюда километрах в двадцати. Нет проблем, мы тебя туда довезем.

– Гюнтер, Вальтер, мне неудобняк, что вы опять из-за меня будете тратить время!

– Пустяки! – И машина рванула с места.

В Бад-Годесберге не сразу нашли посольство, долго разъезжали по кварталам старинных особняков, построенных на склоне холма. Наконец вымощенная брусчаткой улочка привела нас к большому, окруженному забором белокаменному дворцу с колоннами, который был очень похож на президентский Белый дом в Штатах. Красный флаг с серпом и молотом над куполом дворца смотрелся немного одиозно.

– Вот территория Советского Союза, – сказал Гюнтер. – Ну, нам пора.

– Спасибо, дорогие вы мои. – Я растрогано пожал ребятам руки. – Возьмите хоть сувенир от меня, чекушку «Русской»…

Но немцы замахали руками:

– Нихт, нихт.

Мы обменялись телефонами и адресами, ребята, приветственно посигналив, уехали в ночь.

VII

Нежданный гость лучше татарина

Я остался один. Ни кнопки для звонка, ни охранника у раздвижных ворот ограды. Возможно, охрана была где-то за этим огромным зеленым полем холма…

Справа от ворот на двухэтажном современном здании висела бронзовая табличка: «Приемная посольства». Стеклянные двери были на замке. Рядом стояла скамейка, на ней я и расположился, положив сумку под голову. «Вот она, Родина, рукой подать, а пройти невозможно, да и ладно, все самой собой образуется, – думал я, засыпая, – ведь добрался же я сюда каким-то чудом…» Вдруг звук ревущей на подъеме машины заставил меня открыть глаза. К посольству плавно подкатила белая «вольво» и застыла у ворот. Я вскочил, подбежал к двери водителя, затарабанил костяшкой пальца в стекло.

Сидевший за рулем человек с монументальным лицом американского президента строго посмотрел на меня и, отвернувшись, стал ждать открытия ворот.

– Я русский, откройте, – крикнул я громче. – У меня двоюродный брат здесь в посольстве работает, Еланов Валера!

На этот раз стекло опустилось, и водитель проговорил:

– Погодите, не так быстро сыпьте словами. Какой Валера? Где работает?

– Здесь у вас в посольстве… Валера Еланов, мой двоюродный брат, он поваром у посла.

– А… Еланова знаю. – Лицо строгого человека стало мягче, он протянул руку к находившемуся возле водительского окна столбу, нажал на что-то.

Откуда-то послышался голос:

– Слушаю.

– Николай, ты сегодня на посту?

– Я.

– Тут к Валере Еланову брат приехал. Скажи, чтобы его поискали.

– Иван Палыч, Еланов вообще-то у посла на вилле живет, но сегодня в главном здании был прием. Сейчас посмотрим. Пусть ждет.

Ворота раздвинулись, строгий отзывчивый дядя уехал.

Минут через двадцать ворота снова открылись, и из полутемноты газонов ко мне вышел Валера. Он был в легкой белой рубашке и джинсах.

– О, какими судьбами здесь!?

Мы обнялись.

– Вот путешествую по объединенной Германии, решил навестить тебя.

– И правильно сделал, а почему не написал?

– Не получилось, из Москвы выбрался спонтанно.

– Хорошо, потом расскажешь. Тебе придется еще немного подождать, посиди на скамейке, а я там быстро закончу, мы сегодня японцев принимали. А потом поедем.

– Куда?

– Надеюсь, что посол разрешит тебе ночевать у нас в доме, ведь мы живем на его территории.

– Как?

– Так. У нас дом на две семьи, в одной половине его живет хаус-мастер с женой, а в другой – я, Галя и Денис. Дом находится на охраняемом участке виллы посла.

– У тебя из-за меня проблем не будет?

– Ты же мой родственник.

Валера ушел, а через полчаса я уже увидел его за рулем белоснежной «ауди». Задняя дверь машины открылась.

– Присаживайся. Познакомься, – Валера кивнул на сидящего рядом с ним пассажира, – это хаус-мастер, Виталий Иванович, наш сосед по дому.

– Здрастье!

– Здрастье! Рады встретить московского гостя!

– Мы сейчас приедем, устроим тебе праздничную встречу.

– Мы вчера с Валей таких пельменей наготовили, будем угощать. – Усатый хаус-мастер смачно причмокнул губами.

Пропетляв по склону между домами, машина въехала на территорию двухэтажной белокаменной виллы, которая возвышалась над обширной территорией с газонами, отдельно стоящими деревьями и красиво подстриженными кустарниками. Оставив машину на площадке, мы прошли мимо большого открытого бассейна, за которым в начавшейся сырой мороси серел стройными рядами деревьев яблоневый сад. В саду в отсветах тусклых фонарей показался силуэт еще одного двухэтажного здания.

– Вот здесь и живем, – сказал Виталий Иванович, открывая украшенную витражом дверь прихожей.

Поднялись на второй этаж. На площадке расположились друг напротив друга две двери.

– Ну, я к себе, пельменей отварю, и мы с Валечкой к вам.

– О'кей, сразу приходите, не затягивайте, – попросил Валера. – Завтра рано вставать.

Вошли в Валерину квартиру. Из кухни, дымя сигаретой, вышла Галя.

– Привет, как это ты в Германию попал? – Жена Валеры смотрела на меня недоуменно большими карими глазами. Короткая прическа подходила к ее строгим чертам лицу.

Квартира была двухкомнатная: маленькая спальня и вполне просторный зал; посередине него в окружении стульев стоял обеденный стол, мягкий большой диван вдоль стены торцом располагался к одному из двух больших окон. Через окна можно было любоваться садом, скрывающим виллу посла, виднелась только оранжевая черепичная крыша.

Пока я с дороги принимал ванну, стол был заставлен заграничной закуской: нарезанная ветчина, копченые колбасы, пара сортов сыра, нарезанные ломтиками свежие помидоры и огурцы, соленые белые грибочки, канапе с оливками и сыром, селедочка, фаршированная рыба. Тут же свет висящей над столом дорогой люстры выхватывал жирно лоснящиеся ломтики семги, за которыми в маленьких хрустальных вазочках застенчиво краснела крупная форелевая икра. Блюда были со вкусом украшены веточками зелени, лимона и каперсов. Изящные тарелки, блестящие приборы, зеленые и красные салфетки на местах довершали мастерство сервировки и своим безукоризненным видом еще больше пробуждали аппетит. После долгой дороги очень хотелось есть, глаза разбегались, но Валера попросил подождать соседей.

– Они что, так любят пельмени? – спросил я брата, смиряясь и закуривая. – Закуска-то у тебя приотличнейшая, можно сказать, министерская!

– Виталий Иванович родом с Урала, любит исконно русские блюда. Впрочем, нам всем тут немного не хватает русского духа… Поэтому мы так рады тебе!

Я рассказал, как добирался автостопом.

Пока беседовали, Галя поставила на стол посыпанный свежим укропом отварной картофель.

– А Дениска где?

– В гостях у друга заночует.

– Сколько ему сейчас?

– Четырнадцать.

Валера посмотрел на наручные часы, но тут в дверь постучали, и вошел хаус-мастер с женой, маленькой симпатичной блондинкой. В руках она держала бутылку с шампанским. Все сели за стол.

– Вино, шампанское, кальвадос, «Столичная», джин, виски? У меня выпивки сколько хочешь. Кому что наливать? – Валера подошел к комоду и стал одну за другой вынимать бутылки, ставя их на подоконник. Он гостеприимно распоряжался, разливая по бокалам и рюмкам заказанный напиток.

– Ну-с, Алексей, с приездом! – сказал хаус мастер и, махнув залпом рюмку водки, тут же смачно зажевал целеньким грибком. – Мм… – промурчал он, как сибирский кот, – беленькие, аж хрустят!

– Грибочки Галя и жена посла собирали, – сказал Валера. Он потянулся и уколол на вилку кусок селедки: видимо, эта вся посольская еда ему давно надоела.

Галя оживилась:

– Мы этой осенью с Верой Петровной столько белых заготовили! Лес-то тут рядом.

– Да-а, леса у них ухоженные, – вставил я свое слово.

– Почище, чем у нас в парках, – подтвердила Галя. – Так вот идем мы в сентябре по лесу, у каждой в корзинке уже штук по сто, наверное, белых, и все крепыши такие, и вдруг лесник остановился и спрашивает: «Куда вам столько грибов?» – «Как куда, говорю, чтобы есть». А он: «Вот вы все грибы на своем пути собрали, а зимой белочкам есть нечего будет. Им тоже заготовку делать надо». Вера Петровна вся покраснела, молчит, глаза опустила, как школьница. Когда лесник, пожурив нас, ушел, она мне и говорит: «Я больше за грибами ходить не буду». Слишком совестливая женщина…

– Вере Петровне нельзя быть другой, она жена посла, – заметил Виталий Иванович.

– Да в принципе там грибов столько, что и белкам, и людям, и оленям с лосями хватит! – оправдывалась Галя.

– Да не обращай особого внимания, немцы они такие, – успокоила ее Валентина.

Хаус-мастер с женой долго не сидели. После десерта и мороженого ушли спать. Мы с Валерой еще поговорили немного – давно не виделись. Брательник сказал, что могу оставаться у него сколько захочу, поскольку питанием и выпивкой он меня всегда обеспечит. Но я его заверил, что характер непоседы не даст мне возможности долго оставаться на одном месте.

VIII

Прогулка вдоль Рейна

На следующий день я отсыпался на диване почти до обеда. Как хорошо беззаботно поваляться в тепле и комфорте при обеспеченной заграничной жизни! К обеду появился Денис, белобрысый, малоразговорчивый парнишка. Валеры не было дома. Он рано ушел на работу. Галя покормила нас ароматным грибным супом. По маленькому кухонному телику показывали футбол. Шел чемпионат Германии. Поединок был напряженный. Комментатор взахлеб что-то говорил.

– Денис, ты понимаешь в немецком? – спросил я.

– Не-а, просто интересно, кто больше забьет.

– Денис, – сказала Галя, – переключи, пожалуйста, на сериал.

– Хорошо, я пойду смотреть в зал.

Денис ушел, мы с Галей остались на кухне.

«Вот она домашняя жизнь за границей: сериалы, футбол. Многие так и проживают всю жизнь, – думал я с тоской, – а как же развитие сознания, повышение жизненного кругозора? Видимо, не всем это надо».

Словно прочитав мои мысли, Галя сказала:

– Денис, сходили бы с Алексеем, что ли, в город прогуляться. Правда, здесь смотреть особо нечего, скукота…

– А денег дашь, мам?

– Ну, дам вам десять марок, хватит на проезд, и купите себе там по мороженому,

Галя была в курсе, что я приехал без денег, а чтобы хозяева не подумали, что мне что-то надо, я сказал им вчера за столом, что целью себе поставил бесплатно прокатиться по Германии, мол, хочу об этом потом написать очерк.

– Денис, давай пройдем до города пешком, – предложил я, когда мы вышли за пределы виллы, – что нам тратить деньги, да и прогуляемся.

Денис согласился.

Мы спустились через тихую улицу домов с черепичными крышами, пошли вдоль набережной Рейна. Кругом зеленели газоны с насаждениями деревьев и кустарника. По Рейну изредка проплывал какой-нибудь катер или баржа. Течение было быстрое, удерживая причаленные дебаркадеры, стальные тросы натужно скрипели.

Не доходя города, увидели, как из дорогой белой машины двое вытащили инвалидную коляску, а затем вынесли на руках девушку, посадили в кресло, укутали ноги пледом, и мужчина покатил ее по парку.

– Видишь, Денис, богатство есть, а здоровья нет. Она красивая, а ходить не может – это трагедия.

Мой друг, ковыряя в носу, философски заметил:

– Другие взрослые в большинстве тоже несчастны.

– С чего ты взял?

– Да вижу, какие у немцев морды скучные. Вон посмотри на того пешехода, видишь, на лице такая тоска…

– А вон те двое старичков на лавке вполне вдохновленно разговаривают. Впрочем, ты прав, у человека должны быть какая-то глобальная, вдохновляющая его идея и четко поставленная цель. Тогда скуки не будет. Например, когда я к вам добирался, мне скучать не приходилось, а сейчас немного тоскливо.

– А по мне бы главное деньги были, тогда я достану то, что не даст мне скучать.

– Да? И что же ты купишь, сигареты, что ли? – Денис молчал, а я продолжал – Когда я в детстве бывал на каникулах у бабушки на Украине, то сигареты очень хорошо скрашивали время. Но это было в период первого-второго класса, а потом я с куревом завязал, потому что занялся спортом.

Денис посмотрел на меня с хитрым прищуром:

– Нет, я курить начал несколько позже, в пятом классе.

– Надо стоящее занятие себе найти, Денис, чтобы всякая гадость не привязывалась. Ты смотри, экстези тут всякие не пробуй, а то сынки богатых, бывает, от нечего делать на всякую наркоту подсаживаются.

Он снова как-то хитро ухмыльнулся. Я тогда не придал этому значения и только спустя десятилетия понял, что мой юный родственничек, возможно, уже тогда баловался запрещенными таблетками, поскольку вскоре после армии он угодил в тюрьму за наркотики.

Мы шли по пригороду. Людей было очень мало. Изредка проходил какой-нибудь прохожий. Для передвижения местные жители в основном пользовались личным автотранспортом, и еще вдоль набережной шел трамвай.

Денис купил у торговца с передвижным ларьком мороженое. По сравнению с московским, оно казалось очень вкусным.

– А я по нашему «Эскимо» соскучился, – сказал Денис.

– Да вкусовым ощущениям люди слишком много уделяют внимания, наверное, животные не так разборчивы в еде…

– Конечно. Хотя собаки тоже любят вкусненькое. Пудель посла обожает гусиный паштет по-рейнски.

Я мгновенно представил, как стриженый белый пес ест ароматный, вкусный и питательный продукт, и вдруг сильно захотелось есть.

– А мне кажется, что люди мало чем отличаются от животных. У нас ведь практически те же инстинкты, а дальше инстинктов мы редко когда уходим, – сказал я.

Денис ничего не ответил. Побежал и пуганул стаю кормящихся у дороги голубей. Две женщины, сидящие на скамейке, посмотрели на него неодобрительно, а одна покачала головой.

Я снова поравнялся с Денисом:

– А вообще там, в городе есть что смотреть?

– Не-а.

– Слушай, давай тогда возвращаться.

– Давай, нечего там делать.

Когда мы вернулись в поселок, Денис, не заходя домой, убежал в посольскую школу играть в футбол, а я пошел на виллу.

Вечером Валера с Галей ушли на предновогоднюю встречу, которую проводил Чрезвычайный Посол СССР в Германии со всеми работниками виллы. Я сидел у телевизора и с нетерпением ждал их возвращения. Валера обещал поговорить с послом насчет меня, чтобы я мог встретить вместе со всеми посольскими Новый год в «Белом доме».

Я незаметно заснул в кресле. Проснулся от громкого голоса Валеры, они с Галей входили в квартиру.

– Ну, как прошло мероприятие? – спросил я.

– Посол всех шампанским угощал! – воскликнула Галя. – Такое вкусное шампанское было!

– Кстати, он разрешил тебе прийти на празднование Нового года, – сказал Валера.

– Сам посол разрешил?

– Да.

– Спасибо. А еще что было?

– Терехов поблагодарил всех за хорошую работу, вручил рождественские подарки, вот и все. А какое на Вере Петровне платье было… – вздохнула Галя. – Хорошая она женщина все-таки, жена посла…

– А разве бывают у послов плохие жены?

– Бывают, – подтвердил Валера. – Вон в Пакистане Ксения Федоровна, жена нашего тамошнего посла, почти каждый день нервы мужу трепала.

– Это точно! – подхватила Галя. – Валера там тоже личным поваром посла работал, а мадам каждый день с утра вставала на пороге кухни и наблюдала за тем, что он делает. И всегда замечания свои говорит. Кому? Ему, кулинарному художнику, можно сказать, дизайнеру от кулинарии?!

– Да, – снова заговорил Валера. – Сама она вообще ничего никогда не делала. А я высшие кулинарные курсы окончил. Президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов предлагал мне открыть собственный ресторан у себя в республике. А она, Ксюха (посольские все ее так и звали между собой), это делаешь не так, то не так. То морковку не так режешь, то лук, то еще что… Я знаю, что к этому блюду лук надо мелко шинковать, а она: «Вы должны резать кубиками!» А ведь вчера все наоборот говорила… И стоит, понимаешь, над душой в спальном пеньюаре: в одной руке сигаретка, в другой – рюмка с коньяком.

– Она, видимо, тоже была творческой личностью, – высказал я свои предположения.

– Понимаешь, когда повара учат его прямым обязанностям, это его убивает. Художник должен творить сам. Предыдущему повару она настоятельно советовала сбрить усы. «Вам эти усы не идут». Она, видимо, хотела быть в роли жены. На что повар остроумно отвечал: «Во-первых, других усов у меня нет, а во-вторых, моей жене мои усы нравятся больше, чем вам, и я их сбривать не буду». За это мадам пыталась его уволить, но этот повар был большим спецом в своем деле и имел вес в определенных кругах.

Позвонили в дверь. Вошел Виталий Иванович:

– Ну, как, Алексей, обживаетесь? Хорошо у нас?

Мы с Валерой к этому времени уже потягивали, сидя перед телевизором, пиво с чипсами.

Предложили пива хаус-мастеру.

Он отказался.

– Алексею вон посол разрешил на мероприятие прийти.

– А… это хорошо, весело будет. Завтра я еду во Франкфурт. Может, что привезти к празднику?

– Лешка очень пиво любит, но пива у нас навалом.

– Так это бутылочное, а я бочку «Кромбахера» привезу, он, должно быть, местного разливного «Кромбахера» не пил? Потрясающе вкусное пиво!

– О, точно, Иваныч, привези, сделаем на празднике отдельный пивной бар.

– Привезу.

– Я пиво правда люблю, – размечтался я. – Помню, когда первый раз был за границей, в Чехии – наша группа целый месяц проходила практику в Карловом университете, – то купил атлас «Пивная Прага» и, согласно внесенных в него пивных и их адресов, поставил себе задачей посещать в день не менее трех заведений. В каждом – по кружке пива разного сорта, а вечером две. Таким образом, за месяц я перепробовал много сортов пива, но там почти в каждой пивной своя пивоварня, поэтому всего пива так и не оценил.

– Попробуешь вот еще разливного немецкого.

IX

Новогодние безобразия

На празднование Нового года собралось все посольство. Детей было мало. В просторном зале с высоченными потолками, колоннами и огромными окнами настраивали свои гитары и прочие инструменты выписанные из Москвы музыканты. Тут же на постаменте возвышался телевизор: все ждали выступление Горбачева с его предновогодней речью. Посольские работники уже сидели за составленными вместе столами, ломившимися от закусок, вина и соков. Крепких напитков не было. Пахло салатом «Оливье», соленой капустой, огурцами, маринованными домашними грибами, картошкой с укропчиком. В основном было все по-домашнему. Каждый приготовил то, что смог, и принес к общему столу. Девушки – сотрудницы посольства еще продолжали выкладывать принесенные из дома заготовки, когда вся Валерина семья и я пришли в зал.

Меня посадили рядом с двумя вполне скромно одетыми девушками, но некоторые дамы в своих нарядах походили на придворных дам какой-нибудь королевы. По сравнению с серой одеждой москвичей, к которой все привыкли в те времена, посольские барышни выглядели сверхимпозантно! На некоторых особо продвинутых по части моды были даже костюмы и платья от дорогих кутюрье и конечно же соответствующие украшения. Филигранной работы бижутерия и даже настоящие драгоценные камни порой так и слепили глаза. Все мужчины были «упакованы» в дорогие костюмы и даже во фраки. Я чувствовал себя белой вороной среди этих бабочек и галстуков, поскольку приперся на козырную вечеринку в свитере. И хотя он был довольно модный, толстой чешской вязки, глядя на всех расфуфыренных, я несколько затосковал.

За день до празднования мы с Валерой и Галей думали, в чем мне пойти на вечер. Валерин костюм, отливающий новизной дорогого материала, мне оказался мал, а из более-менее подходящей одежды в моей походной сумке был только красный чешский свитер с накладным, оббитым синей каймой воротником.

Валера, заметив мою зажатость, подтолкнул меня локтем:

– Расслабься! Да это все простые люди! Просто они оделись так, что можно их принять за Ротшильдов. Вот, например, справа за хаус-мастером сидят сантехник с женой, а ты их, наверное, принял за английских дипломатов… А там, за ними… – Валера слегка повел головой, – ты думаешь, это пришел президент Франции со своей супругой? Ну с той, у которой колье с камнями под бриллианты, хотя он сейчас занят другой, сидящей слева от него, своей гламурной любовницей… Лиса у нее на плечах – это он ей подарил. Так вот сам президент – это наш электрик, Иван Петрович, жена его – завскладом, а любовница – секретарша. Есть тут, конечно, и дипломаты, но они, как ни странно, выглядят скромнее.

На меня никто не обращал внимания. Я стал разглядывать лепнину и роспись высоченных потолков. Стены, увешанные картинами старинных мастеров, создавали уют и покой, но все они были видны за колоннадой зала.

Гости в большинстве своем собирались, но к еде не притрагивались, все ждали прихода посла.

– Пойдем пока покурим, – предложил Валера.

Мы вышли на парадный подиум с мраморными ступенями. Просторная зеленеющая лужайка, свежий воздух и несколько затяжек фирменной сигареты придали бодрости. По брусчатке к дворцу поднимались запоздавшие сотрудники. Коренастый улыбчивый мужчина в отливающей дороговизной тройке деловито прохаживался внизу, кому то приветливо кивал, с кем-то здоровался, а кому-то просто подбрасывал под ноги петарды, после чего следовали громкий взрыв, охи и смех.

– Николай, водитель посла, развлекается, – сказал Валера.

По ступенькам стал подниматься маленький плешивый старик. Дорогой костюм сидел на нем мешковато.

– Что это за странный тип? – спросил я.

– Начальник наших спецслужб.

– Ого!

Старик, подходя к радостно улыбающемуся Николаю, издали погрозил ему пальцем, мол, что это ты так распоясался! Однако руку для пожатия подал. Я заметил, что у Николая в ладони что-то было, но полковник этого не заметил. В этот момент раздался взрыв – при рукопожатии разорвалась петарда. Старик от неожиданности аж присел. Николай продолжал улыбаться.

Валера криво усмехнулся:

– Полковнику давно пора на пенсию, а он все штаны на работе протирает.

– А Коля что, рангом выше начальника спецслужб? Как это он себе такие вольности позволяет?

– Коля тоже гэбэшник, друг посла, а от посла здесь все зависит, вот Коля и куражится. А к тому же контора Глубокого Бурения скоро развалится, и все это понимают…

– Веселая у вас тут жизнь…

– Дальше некуда. Ну пойдем к столу, сейчас, кажется, будут начинать.

Мы вернулись в зал. Сели на свои места рядом с Галей и Денисом. Справа через свободный стул сидела жена хаус-мастера Валя. Подошел Виталий Петрович и, присаживаясь к столу, достал из-за пояса бутылку боржоми.

Вдруг гости понемногу стали замолкать, потому что на экране телевизора появился Горбачев с долгожданной речью. Но аплодировали ему жидко. Затем итоги года объявил вставший в дальней части зала посол Терехов. После окончания речи все остальные встали и, чокаясь, стали поздравлять друг друга с Новым годом. Раздался звон бокалов.

Валера взял хаус-мастеровскую бутылку боржоми:

– Будешь?

– Налей.

Я залпом выпил, думая, что это вода, но это оказалась водка.

– Валера, что это?

– Водка, так тебя разве Виталий Петрович не предупредил?

Пока я делал гримасы и закусывал, из-за моих девушек-соседок высунулась усатая голова, и рука с запонкой на рукаве протянула мне другую бутылку с боржоми.

– Запей!

Доверчиво я махнул минералки, но это тоже оказалась водка. Все хохотали, видя мои мучения. Наконец мне передали сок, я пришел в себя, стал закусывать. Дамы и господа подсовывали мне угощения.

Рюмки снова наполнились, гости притихли, давая возможность другому дипломату провозгласить тост.

– Я, между прочим, обещание свое выполнил, – с чувством накалывая холодные пельмени, лежащие горкой в глубокой тарелке, сказал Виталий Петрович.

– Какое? – спросил я.

– Как какое? Ты же бочку «Кромбахера» заказывал из Франкфурта. С тебя триста марок.

– Триста? – промычал я, сумбурно размышляя.

– Триста. Человек в бабочке стоит у барной стойки в соседнем зале и разливает всем твое угощение. Я сказал, что бочку пива проставил приехавший к нам из Москвы гость.

Я все размышлял, что ему ответить и можно ли расплатиться бартером – привезенными с собой картинами, – но тут хаус-мастер меня успокоил, похлопав по плечу:

– Не парься, я пошутил. Пиво за счет посольства. Пойдем-ка его попробуем. Валера, ты с нами?

Мы втроем вышли из-за стола и отправились в маленький зал с пальмами и картинами на стенах, где за прилавком с пивной колонкой и пустыми бокалами на подносе действительно стоял официант в белой рубашке и с бабочкой на шее. Мы взяли по бокалу холодного пенистого «Кромбахера».

– Вот, дорогой гость, – сказал Виталий Петрович, – пива – сколько хочешь, пей – не хочу.

– Однако пива с водкой много не выпьешь, – задумчиво ответил я. – В меня уже не лезет ваш изысканный «Кромбахер». Не нужно было водкой мне портить аппетит.

– А твой братец – аристократ, – засмеялся хаус-мастер, – пива с водкой не понимает.

Они взяли по второму, а я, сделав вид, что обиделся, пошел рассматривать картины. Те были в тяжелых золотых рамах, с темно написанными фигурами, напоминавшими персонажами Рубенса, Гойи и Рембрандта. Кроме официанта, в зале никого не было. Я дал волю иллюзиям, представив, что все это богатство с колоннадами принадлежит мне и я молодой аристократ, который тихо бродит по своим владениям. Однако вскоре мне стало скучно. Я понял, что владеть таким богатством, как замок, не по мне, а лучше быть не привязанным ни к чему и путешествовать налегке по свету.

Я вернулся к общему столу.

Николай, водитель посла, пел через микрофон «Когда большим и нежным взором ласкаешь ты меня, мой друг». Я сидел за столом, и в голове у меня уже изрядно шумело от выпитого, как вдруг все разом повалили танцевать и меня потащили. Помню, как все оглушительно хлопали, когда я выдавал крендели в стиле рок-н-ролла, наконец освоившись с окружающей обстановкой и выйдя в центр расступившегося круга. Мою идею подхватили другие, и вслед за мной тоже поодиночке в круге стали солировать. Наконец на пятачок вышел сам посол и такого твиста дал, что все восхищенно захлопали!