Текст книги "В заколдованном Тринидаде"

Велосипед и универсальная снасть в окресностях Ларнаки

В том же декабре на Кипре я продолжал изучать особенности местной рыбной ловли, а чтобы быть более мобильным, стал пользоваться велосипедом.

Велопробег в сторону Айя-Напы. На другой день я взял напрокат в гостинице велосипед. Габриэллу, красавицу администратора, с утра сменил Роберто, итальянец со строгим лицом и натянутой улыбкой. Он пожелал мне хороших рыболовных путешествий, увидев торчащее из моего рюкзака портативное складное удилище. Я ему сказал, что попробую доехать до Ай-Напы.

– Расстояние неблизкое, сэр, но вы доберетесь, – улыбнулся Роберт, провожая меня.

Я мчался по шоссе, идущему по краю залива, а перед глазами все стояли наше вчерашнее милое общение с Габриеллой, ее незабываемая улыбка и взгляд. Вчера я, кажется, утонул в ее глазах и сегодня еще никак не мог из этой глубины выбраться…

Позади уже было километров пять, когда бесконечно тянувшиеся вдоль берега гостиницы (старые, новые и еще только строящиеся) закончились, и наконец открылись какие-то природные куски береговой линии. Скромная природа этих мест даже в пору декабря была великолепна. Людей и машин почти не было. На каменистой почве, кое-где прикрытой ковриками травы, росли стройные пальмы и наклоненные от ветра одинокие деревца, стволы некоторых порой удивляли необычностью изогнутых форм; встретилось по пути и несколько групп больших кактусов, и все это на фоне бескрайнего синего моря. В одном месте дорога пошла вдоль крутого скалистого обрыва, падавшего прямо в море. Дальше показался отходящий от обрыва мыс, на конце которого стоял человек с удочкой. Я сошел с велосипеда и пробрался по рыжим камням к этому рыболову:

– Привет, друг, что ловится?

Незнакомец, по облику киприот, не среагировал на мой английский, развел руками и показал на ведерко с рыбой, в котором плавало несколько небольших рыбок:

– Небогатый улов.

Киприот, морщась на солнце, улыбнулся обветренными губами и снова промолчал.

– Можно вас сфотографировать?

Киприот кивнул.

– Можно сфотографировать рыбу?

Опять кивок головы, но на этот раз он что-то произнес. Только потом я понял, что он сказал: «Don't touch», что означало: «Не трогай!» Пока в голове складывались слова перевода, я успел схватить рыбку, у которой было серовато-зеленое, с черными пятнами тело, и тут же почувствовал нестерпимую боль в безымянном пальце. Ох, вот это боль! Что ж это у нее за яд такой в плавниках!? Я надавливал на палец, высасывал кровь, дул на него, охлаждал в море, но боль все не проходила. Решив, что надо сматываться, собрал снасти и пошел к велосипеду.

Тут я увидел в углу, где мыс соединяется с берегом, вынырнувшего из воды человека в маске, в руках у него было подводное ружье. «Надо отвлечься от боли, – подумал я, – пойду узнаю, есть ли тут вообще что-нибудь стоящее под водой». Пока подходил, человек этот вылез по уступам на берег.

– О, вы в такой воде без гидрокостюма! – заговорил я снова на принятом здесь английском.

Но круглолицый ныряльщик улыбнулся и отвечал на русском:

– Да вода-то еще ничего, нырять можно.

– А как с рыбой?

– Да никак.

– Хм… а куда она делась?

– Не знаю. Позавчера я здесь вот такого орфоса (разновидность каменного окуня) взял.

– Рыба мигрирует…

– Да я и дальше от берега нырял…

– А эта стая орфосов тут постоянно живет. Далеко они от этих мест не уходят, я тут не первый год охочусь.

– А такую маленькую пятнистую рыбку знаете? Я сейчас о ее плавник укололся. Неприятно!

– Знаю. Названия, правда, не помню.

– Ну и что, никаких противоядий не надо?

– Нет, так пройдет, но пару дней болеть будет.

Еще поговорили немного о рыбалке, узнали, кто откуда, и я покатил дальше, потому что охотник уверял, что на стоящую рыбу тут сейчас рассчитывать нечего.

Я понимал, что нужно искать какие-то особые точки, где могут концентрироваться целые стаи. Многие прибрежные морские рыбы любят обитать в водорослях. Здесь они могут найти много корма, в том числе в виде малька, но, зная, что остров имеет вулканическое происхождение, а на вулканической лаве водоросли растут плохо, на такие точки особенно рассчитывать не приходилось. Это потом я обнаружил участки с нормальным количеством водорослей в районе Пафоса, но это было потом. Однако и нагромождения камней всегда привлекают мелкую и крупную рыбу, поэтому я пытался найти по береговым приметам такие места.

Впереди на выступающем в море полуострове виднелись какие-то трубы. Они становились все больше по мере убывания километров под колесами велосипеда. Шоссе все так же тянулось вдоль моря, природа была скудна. В одном месте я решил половить. Берег был везде крутой и не выделялся какими-то особенностями. Под обрывом я увидел лежавшую в воде плиту и попытался ловить с нее. Глубина в точке ловли была метра три с половиной. На морского червя с поплавочной оснасткой сначала клюнул один сарагус (продолговатая серебристая рыбка с черным пятнышком возле хвоста), потом другой. Поклевки были уверенные, а сарагус размером с ладошку. Однако, как ни странно, больше не клевало. Чтобы не терять время, поехал дальше.

Вот уже позади осталась и промышленная зона с трубами. Это оказался морской терминал по перекачке газа, окруженный высоким металлическим забором. За терминалом пошла облагороженная природным камнем набережная, кое-где берег выглядел как стена, и дальше у самой воды расположилось кафе с летней площадкой на сваях. Подумал: «Вот это то самое место для ловли».

Не обращая внимания на мужчину и женщину, пивших на веранде кофе, я расположился на прилегающей к кафе огороженной низким каменным заборчиком площадке, распаковал снасть, сделал маховый заброс на мякиш батона. Вдруг в прозрачной воде показались продолговато-серые бруски рыб: одна, вторая, третья, четвертая, пятая… Сколько их?! Подплыв под конец удилища, они стали делать круги, и вдруг одна рыба устремилась к насадке, опередив других, поплавок дрогнул и утонул. Подсечка! Леска в натяг, буруны на воде – рыба сопротивляется активно! Но прочность лески позволила вытянуть примерно четырехсотграммовую кефаль прямо по воздуху в руки. Рыба наделала шума, и поклевок долго не было. Однако, побрасывая комочки хлеба, удалось снова собрать стаю. И еще одна такая же, как предыдущая, кефаль в холщовой сумке. Решил ехать дальше, учитывая, что новыми трофеями в виде стандартной кефали меня не удивить. Всю пойманную рыбу я перекладывал нащипанной по пути травой.

Дальше по пути была круговая развязка. Одна дорога через раскрытые сетчатые ворота шла вдоль моря между стоящих на взгорье высоких заборов, за которыми располагались полигоны и двухэтажные коттеджи военной базы НАТО, а другая шла в обход базы, отдаляясь от моря. Пока на перепутье дорог пытался разобраться, о каких запрещениях написано на табличке у въезда, остановился таксист и, высунувшись из окна, хрипатым голосом стал спрашивать, что я ищу. Я спросил, проеду ли натовской дорогой на Айя-Напу. Он кивнул и, хитро прищурившись, спросил по-русски:

– Как рыбалка?

– Да так, есть чуть-чуть, – ответил я, не пытаясь задавать ему лишних вопросов, достал из рюкзака рыбу и показал ему.

Таксист пошел ко мне, оставив машину чуть ли не посредине шоссе, что меня очень удивило, ведь в любой момент из-за горы мог выехать какой-нибудь транспорт.

– О, хорошая уха!

– Откуда вы так хорошо знаете русский?

– А я и есть русский, – сказал он.

– Вы больше на грека похожи.

– Это мой фейс таким здесь стал, а так я из-под Ставрополя. – И он опять как-то хитро прищурился.

– А около базы рыбачит можно?

– Рыбачить лучше не надо.

– А охотиться под водой?

– А это можно. Некоторые киприоты там дальше, – он указал за гору рукой, – успешно охотятся. Я сам люблю понырять с ружьем.

– Правда?

– Да. Главное не заплыть в запрещенный квадрат. Его координаты и координаты других запретных зон даются при получении лицензии в департаменте рыболовства и морских исследований.

– И что, какая рыба есть?

– Всякая, мой приятель на днях пару двухкилограммовых метлохвостов взял, но нырять за ними приходится глубоко, глубже двадцати метров.

В это время сзади к машине незнакомца подъехала и остановилась «тойота», не решаясь пересечь разделяющую дорожные полосы линию. За рулем сидела красивая женщина средних лет. Незнакомец, не торопясь, направился к своей машине, приподняв шляпу, сказал: «Пардон мадам», сел за руль и уехал, по ходу улыбнувшись мне как-то криво…

Когда длиннющий забор по обе стороны дороги закончился, показалась бухта с рыбацкими катерами. Людей в ней не было. Я оставил велосипед у парапета и пошел на конец мола. Попробовал ловить оттуда. В результате на морского червя удалось поймать примерно трехсотграммовую кефаль и пару мерных полосатиков.

Через некоторое время к причалу подплыл оснащенный троллинговыми снастями катер. Двое парней стали выгружаться на берег. Я все еще надеялся на поклевку лаврака, саргана или другого хищника, которые любят подходить к рыбацким бухтам поохотиться на обитающую здесь мелочь, но любопытство взяло верх, и я отправился к парням.

Оказывается, эти ребята из Ларнаки ничего не поймали, а пытались они троллить сибаса.

Подумал: «Ё-мое, а почему не попробовать ловить на искусственную приманку и мне? У меня есть набор мягкой резины, а телескопическое удилище – это у меня тот же спиннинг, если от него отсоединить два самодельных нижних штекерных колена». Я отсоединил эти колена и на укороченное удилище посредством специальных держателей закрепил спиннинговую катушку. Затем ниже катушки на удилище надвинул специальную рукоять из плотной резины. Оставалось продеть в кольца леску и к ней пристегнуть приманку. Несколько забросов вдоль внешней стороны далеко уходящего в море мола ничего не дали, но когда сделал несколько забросов с внутренней стороны, то удалось поймать небольшого лавражка. Конечно, эту малютку, массой около 200 граммов, я отпустил в море. Дальнейшие попытки не увенчались успехом, и я, собрав снасти, отправился дальше.

Еще одно неплохое по внешним признакам место нашел на повороте шоссе, где оно круто поворачивало от моря в глубину острова и через пару-тройку сотен метров вливалось в скоростную автомагистраль. Здесь недалеко от поворота находится небольшой заливчик с левым скалистым берегом, на котором я увидел двух рыболовов с болонскими удочками. В уловах у них оказались некрупная кефаль и… та же пятнистая рыба с колючими плавниками. В этом месте останавливаться не стал, решив экономить время, чтобы добраться до Айя-Напы. Однако когда поехал дальше, то понял, что другого пути, как ехать по автомагистрали, нет. Можно, конечно, было петлять по деревням, направляясь по уходящему от моря шоссе, но это было бы очень долго. Я решил помчаться по более быстрой дороге.

И действительно, за какой-нибудь час преодолел восемнадцать километров, но потом, не видя съездов к морю и понимая, что нужно еще обратный путь домой отмотать, повернул назад. И вовремя! Через некоторое время начался холодный дождь с порывами ветра, и, пока я добрался до гостиницы, вымок насквозь и замерз. Вечером, анализируя пробег, прикинул, что за день проехал более семидесяти километров. Единственно, что меня озадачило – было то, что я катался по скоростному шоссе без шлема, а это большой штраф, если бы остановила полиция. Об этом вычитал по Интернету, уже нежась в теплой белоснежной постели у себя в гостинице.

Кстати, перед этим был великолепный ужин. Администратор с натянутой улыбкой оказался неплохим человеком. Он познакомил меня с поваром гостиничного ресторана, и тот приготовил мой улов на гриле. Жаль, что отменную трапезу не с кем было разделить: в эту пору в прибрежных гостиницах бывает мало туристов. Я было предложил тарелку с рыбой скучающей за столом немолодой паре, но они посмотрели на меня как на сумасшедшего и отказались. Не думаю, что они не поняли моего английского, а даже если так, то ведь я делал все с улыбкой и от души… И без языка было понятно, что их угощают.

Пришлось ужинать одному, смотреть через окно на спелые плоды цитрусовых в гостиничном саду и мечтать: не мелькнет ли где меж прогалов апельсиновых деревьев силуэт красавицы Габриэллы? Она обычно проходила этой дорогой.

Рыбалка в ожидании женщины

Я знал, что в Ларнаке мне больше делать нечего. Здесь я все изучил, все возможности рыбалки, проехав на велосипеде ни один десяток километров вдоль побережья в обе стороны от города. Да и погода испортилась. В поиске новых рыболовных приключений захотелось переехать в Лимасол.

Габриэллу я больше не видел, но и не жалел, что общение с ней закончилось лишь проникновением во взгляд друг друга. Моя любовь, выросшая до размеров Вселенной, включала в себя все и каждую секунду знала, что делать, как любить весь мир, не привязываясь к чему-то отдельному.

С корабля. По телевидению в сводках передавали, что в предстоящие три дня будет похолодание до шестнадцати градусов и дождь. В Лимасоле можно было также на Букинге забронировать гостиницу, но я вначале решил позвонить Наташе, жительнице этого города. Ее телефон мне дала одна московская знакомая, я должен был передать ей книгу. Позвонил, договорился о встрече и спросил, не сдает ли кто-нибудь из ее знакомых жилье. Наташа обещала узнать. В этот же вечер она перезвонила мне и сказала, что ее подруга в Лимасоле сдает хорошую квартиру рядом с морем.

– Завтра я по делам еду в Никосию на машине. Если хотите, на обратной дороге могу заехать за вами в Ларнаку.

– О’́кей!

Утром ливший всю ночь дождь затих. Я успел искупаться в море, одновременно наблюдая за установленной в стороне донкой. Ничего особенного поймать не надеялся. Заброс был метров на пятьдесят от берега, глубина в точке заброса метра четыре, и дно без всяких особенностей. За час произошла всего одна поклевка, но севшая на крючок рыба почти сразу же сошла.

Потом дождь опять зарядил, и я не знал, что делать. Номер нужно было освобождать в двенадцать. Сидеть до пяти часов в фойе гостиницы и ждать Наташу меня не прельщало. Да и женщины, как правило, непунктуальны… Легко может опоздать на час, тем более путь из Никосии не близкий. «Пойду пока по городу поброжу, – решил я, – там кафе, арт-салоны, храмы – в общем, есть где от дождя укрыться».

Собрав в гостинице вещи и проехав на автобусе до городской набережной, я вышел. Дождь к этому времени снова утих, и вдоль моря прогуливались прохожие. В начале набережной находилась бухта с большим количеством разных яхт – от простых до самых роскошных. Вход к причалам оказался свободным. Я прошел по деревянному мостику. Справа на ограждении висело много рекламных щитов, предлагающих рыбалку в море. Тут же стояли корабли и катера, на кормах которых можно было увидеть собранные рыболовные снасти. Но людей не было, и только на одном судне я заметил человека. Азиат с борта ловил в отвес поплавочной снастью.

– Как дела? – спросил я по-английски. – Ты китаец?

– Да. – Рыболов посмотрел на меня удивленно.

– Я этим летом весь Китай на автобусах и поездах проехал – от Гардзе-Тибетского автономного округа до Желтого моря. Можно спуститься?

– О’́кей.

Я сошел на палубу, и когда мой новый знакомый узнал, что я бывал в его родном городе Гуйлине, он сразу стал со мной очень любезным. Его звали Ли.

– Становись рыбачить. – Ли показал на мою сложенную удочку.

– А рыбка ловится?

– Нет, только краб. – Рыболов показал на лежавшую на палубе сетку, в которой действительно находился шевелящий клешнями голубой краб.

– А когда корабль отправится на рыбалку в море? – Я показал на большое количество стоявших в бочке спиннингов.

– Мы теперь будем стоять у причала до нового сезона, а это примерно начало марта.

Я сказал, что не могу столько ждать.

– Тогда лови.

Мне ничего не оставалось делать, как собрать поплавочную оснастку и забросить рядом. До вечера было еще далеко. Поплавки стояли неподвижно на тихой воде бухты. Ли расспрашивал о Москве, вспоминал Китай и говорил, как он скучает по дому. Здесь, на судне, он уже второй год безвылазно. В сезон работает коком, а не в сезон – сторожем на судне.

– Послушай, Ли, так если ты кок, то у тебя на судне наверняка есть какие-то продуктовые заготовки. У тебя хотя бы панировочные сухари есть? Рыбу нужно подманить к месту ловли.

Оказалось, у Ли в камбузе есть не только сухари кусками (из которых мы через находящуюся в его распоряжении мясорубку сделали сухари среднего помола), но даже нашлись замороженные в раковинах мидии. Ли сказал, что его приятель, матрос, надрал их где-то на подводных скалах, куда они возили рыбачить туристов.

К сожалению, снова пошел нудный дождь. Мы стояли под палубным тентом, ожидая, когда хотя бы немного разморозятся мидии, и продолжали ловить. Я рассказывал Ли, как под Гуйлинем, где очень живописная горная местность, мне однажды довелось сплавляться на плоту с одной красивой испанкой, с которой познакомился в путешествии.

– Я знаю эту реку, она очень быстрая, и в ней много рыбы. Я там вот такого кошачьего сома поймал на спиннинг. – И он широко развел руки.

– А я видел, как местный рыбак ловил там у скалы каким-то старинным способом, используя плетенные из лозы стены – лабиринты. А еще там ловят с помощью приученных пеликанов. Ты видел?

– Конечно! – еще больше обрадовался Ли.

Наконец дождь прекратился. Я сбегал на берег и принес в целлофановом пакете песка. Потом в предоставленном китайцем ведерке приготовил прикормку: смешал в равных пропорциях размолотые вместе с ракушками мидии, песок и панировочные сухари. Затем, не торопясь, с периодичностью в пять – десять минут, начал подбрасывать небольшими горсточками прикормку в воду под поплавки.

В течение десяти минут, казалось, все было как прежде. Поплавки стояли, едва сносимые в сторону течением. Сквозь колеблющиеся отсветы облаков на воде трудно было понять, происходит ли что-нибудь в прозрачной глубине. Вдруг мой поплавок заплясал, и установленную у дна на глубине четырех метров наживку, кусочек морского червя, кто-то потянул. Почувствовав севшую на крючок тяжесть, я начал ее поднимать. Когда рыба, а это была мерная кефаль, оказалась на поверхности, Ли вовремя подоспел с подсаком на длинной рукояти. Как только мы завершили дело с вываживанием, на удочку китайца тоже клюнуло. Через пару минут вторая кефаль была на палубе. Я быстро наживил червя и тут же подбросил прикормку. Пока она падала вниз, несколько крупных кефалей-остроносов поднялись к поверхности, и на воде заиграли круги от борющейся за корм рыбы. Ее было так много, что каждый наш заброс приносил хороший трофей. Но вот черви кончились. Мы начали наживлять мясо мидий, выбирая его из ведерка с прикормкой. И кефаль все равно клевала, но уже не так яростно, зато стали попадаться со дна широкотелые серебристые рыбки с ладошку, у которых были характерные для скумбриевых выросты на хвосте. И даже когда дождь снова пошел, клев не утихал.

Наконец ведерко на палубе было полно рыбы. Ли пригласил меня в камбуз, где мы вместе приготовили улов. Я попросил его пожарить рыбу в панировочных сухарях, которые не вошли в прикормку. За это время я сбегал на набережную в «Периптер» (название местных продуктовых магазинов) за бутылкой белого сухого. И мы с Ли хорошо провели время. Было не важно, что мы стоим у причала, все равно мы находились на корабле и никто нам не мешал наслаждаться беседой.

Но всему свое время. Пора было бы и двигаться куда-то. Вспомнилась поговорка, что дорогу осилит идущий. В это время позвонила Наташа и сказала, что к шести она не успевает. Заедет, может быть, в семь – полвосьмого. Я решил ехать в Лимасол самостоятельно. С Наташей договорились встретиться в парке на центральной набережной Лимасола. На пятичасовом автобусе с набережной Ларнаки я уехал в Лимасол.

Ловля лаврака в Лимасоле возле парка. Когда сел в автобус, дождь полил с такой силой, что все вокруг посерело. Мысли нагнетали грусть: «Что ожидает меня в такую погоду в городе, где я не позаботился заранее о жилье? Ладно, надеюсь, что Наташа все же когда-то ко мне приедет. Главное, расслабься и отпусти плохие думки, и тогда Вселенная сама позаботится о тебе. Она устроит все лучшим образом. Такое уже не раз бывало в путешествиях».

Я вышел на остановке возле центральной набережной. Пошел по выложенной плиткой аллее искать укрытие от дождя. Вскоре увидел на детской площадке деревянный паровозик с открытыми вагонетками и, протиснувшись в его тесную внутренность, уселся на детской скамеечке пережидать дождь. Но все это было не то, мое внутреннее чутье опять заставляло меня куда-то идти, исследовать вечерний парк, тянувшийся вдоль безлюдной набережной. Я пошел вдоль моря, натянув капюшон ветровки на голову, но одежда начала промокать. И тут вдруг я увидел засунутый кем-то в урну зонт. У него была сломана ручка и изогнута пара спиц, но, когда я выпрямил спицы, зонт открылся и зафиксировался в замке. Ура! Недаром Провидение меня толкало вперед! Теперь можно было спокойно идти гулять под дождем, знакомиться с новым пространством!

Волны бушевали. Впереди за деревьями стали виднеться огоньки выступающего в море пирса. На пирсе двое молодых людей в длинных плащах, с фонариками на лбу, ловили донками и спиннингами рыбу.

– Привет, ребята! Ого! Успехи есть! – Я показал на двух лавраков, которые плавали в ведерке. – Можно по соседству порыбачить?

– Давай!

Ребята оказались русскими – Антон и Андрей. Один купил не так давно в Ларнаке квартиру и привез на отдых семью, а другой был его брат.

Узнав, что лавраков (местные называют эту рыбу «лавраки») удалось поймать на небольшие желтые виброхвосты, я собрал из универсальной снасти спиннинг и стал ловить у дна методом твиччинга. Фонари, дававшие свет на бушующее волнами море, помогали определять точку заброса. Чтобы не мешать ребятам, я ушел на дальнюю часть пирса, но поклевок не было. Вернулся назад. Чтобы не перехлестнуть лески, забрасывал перпендикулярно пирсу метров на пятьдесят, по ослаблению лески определял, что приманка упала на дно, а потом, подтвичивая, вел виброхвост максимально близко ко дну невысокой амплитудой движений. Сделав не менее ста забросов, наконец почувствовал удар, передавшийся от кончика удилища в руку. Стал подматывать, почувствовав, как рыба ходит из стороны в сторону. Немного ослаблял леску при сильных рывках и снова продолжал подмотку. Ребята помогли – подцепили лаврака подсаком и поздравили меня с успехом. Я еще немного половил, и наконец позвонила Наталья. Она спрашивала, где я нахожусь. Я сказал, что возле пирса. Она сказала мне идти к дороге, а затем вдоль нее направо, там я должен был увидеть стоянку машин, где она будет меня ждать на своей «хонде». Вскоре мы встретились, и Наталья отвезла меня к Зое на квартиру.

Поездка на пляж Афродиты. У Зои Ивановны была стодвадцатиметровая квартира, которую она снимала уже несколько лет. С девятого этажа было видно море и левее на горе раскопки – остатки колонн, какие-то плиты и огромная древнегреческая чаша – чан. Хозяйка отвела мне просторную комнату, но когда она уходила на работу, а работала она учительницей, вся квартира с двумя балконами и видами на две стороны была в моем распоряжении. Но дома сидеть не хотелось.

Однажды, проникнувшись к моим эзотерическим знаниям, Зоя предложила совершить вместе с ней экскурсию в горы Тродоса. Это была великолепная прогулка по покрытым соснами горам, отыскивание мест силы, любование горными пейзажами, слушание легенд о Кипре, а Зоя историю острова знала хорошо. Я тогда не подумал взять с собой снасти, хотя на горной реке мне встретился человек, который пытался ловить удочкой ручьевую форель. И, по его словам, рыбы в реке было много.

Узнав, что я интересуюсь рыбалкой, историей и мистикой, Зоя сказала, что мне не помешало бы побывать на пляже Афродиты. Я загорелся этой идей, и вот в один из Зоиных выходных мы на машине ее подруги Марии направились к знаменитому месту. Конечно, на сей раз я прихватил с собой снасть и даже успел купить в рыболовном магазине новую коробочку морских червей.

От Лимасола до пляжа Афродиты дорога занимает меньше часа. По дороге встречались виноградники, плантации мандариновых деревьев с еще не сорванными плодами, живописные горы и охраняемые государством раскопки древнегреческих памятников.

В одном месте на берегу моря мы остановились на отдых. Женщины пошли в небольшой древний храм, в котором был захоронен какой-то святой, а я, увидев, как неподалеку два мужчины загнали на мелководье специальный прицеп и погружают в него катер, направился к ним. Оказалось, что это местные ученые ихтиологи, которые занимаются изучением осьминогов. Специальными ловушками они отловили для лабораторного изучения несколько головоногих моллюсков, которые теперь находились в специальных емкостях с водой. Я узнал от ученых, что в морских водах вокруг Кипра водится аж целых двести видов морских рыб. Много интересного узнал и о ловле акул. В основном у берегов Кипра попадаются некрупные экземпляры при ловле методом троллинга или дрифтинга на натуральную наживку (обычно на рыбу), но любую пойманную акулу следует выпускать, иначе будет штраф.

Женщины вернулись из храма, я попрощался с ихтиологами, и мы поехали дальше.

По пути у придорожных торговцев мы накупили разных фруктов, а в сумке у меня была бутылка сухого, и, когда наконец приехали на место, у нас было что выпить и чем закусить. Первым делом мы ушли подальше от многочисленных туристов, которые вышли из прибывшего автобуса и оккупировали пляж в районе двух красивейших скал, торчащих прямо из моря. Место в дальнем конце пляжа, где обрывистые холмы подходили близко к морю, было совсем безлюдным.

Женщины предложили мне искупаться и сами залезли в воду, объясняя, что этот ритуал на месте встречи богини Афродиты и Адониса приносит людям счастье, заряжает эросом, а значит, дает существенно новый толчок жизни. Затем мы разложили на галечном берегу покрывало и накрыли стол. Я сказал своим спутницам, что всегда в поездках беру с собой удочку и пытаюсь ловить рыбу.

Пока я закидывал донку и ждал поклевки, мудрые женщины объясняли мне, что секс и эрос – это совершенно разные вещи: секс – это довольно грубый животный инстинкт, имеющий фазу наращивания и спада, а эрос – это более духовная составляющая чувств, имеющая бесконечное количество фаз наращивания, объединяющая тело, душу и дух в единую гармонию. Эрос расширяет сознание человека до размеров Вселенной. Именно поэтому в прошлом великие художники на своих полотнах так много уделяли места сюжетам духовного эроса.

За разговором произошла первая поклевка. Хотя на крючке что-то сидело, но шло к берегу легко. Это оказалась рыбка с ладошку из семейства скумбриевых. Женщины подбежали к рыбе и стали ее рассматривать. Затем они попросили отпустить ее в море и сделали это как подношение богам. Я им сказал, что если они верят в богов Олимпа, то, значит, те существуют. Но они это и сами знали. Реально, но обычно на невидимом человеку воочию плане существует все то, во что он верит. Только я это произнес, как из-за холма на и без того хмурый небосвод стали надвигаться темно-синие тучи. В просветах между ними клубились седые облака, создавая фантастические образы и образы из древнегреческих мифов. Зоя Ивановна и Мария восхищенно смотрели на небо, а потом простерли к нему руки и стали произносить мистические звуки, а затем запели песню древнегреческих жриц. И, о чудо! Вдруг над нами почти совершенно темное небо расступилось, и в образовавшемся окне пронзительно ярко засияли, заиграли солнечные лучи.

Мне больше не хотелось рыбачить, я понимал, что моя рыболовная миссия выполнена, теперь я просто созерцал божественную природу во всей ее красоте, и этого было достаточно. Боги Олимпа услышали нас!