Текст книги "Тень души 2"

После завтрака зашли с Глыбой в его кабинет. Денису принесли сапоги, лисьи шубу и шапку. А боярин отдал меч в ножнах и сказал, чтобы Денисий всегда его носил. Дескать, заслужил. Потом помолчал с загадочным видом и проговорил:

– Отчего ж не спросишь про голову?

– Во всякой крепости должен быть тайный ход, – ответил Денис, пожав плечами.

– А откуда ты это знаешь? – насторожился Глыба.

– Прочитал в греческой книге, – с умным видом соврал Деня.

– Гм, – Глыба смотрел с сомнением. – И в какой книге такое говорится?

– В греческой, – повторил Денис.

– Ну ладно, поговорим ещё о книгах, – проворчал боярин.

В посёлок выехали на конях в сопровождении сильного отряда охраны. На отдельной лошади везли короб с головой Даика. Вот по дороге Глыба расспрашивал Дениса о книгах.

Он для начала поведал боярину, что разум тоже можно развивать, как дух. Именно для этого они учили греческий язык. Можно предположить, что все волхвы им владеют. Во всяком случае, многие.

Потом сами книги. Денис спросил, что известно Глыбе о торговцах книгами. Само собой, тот ответил, что ничего неизвестно. На это Деня заметил, что, если ведётся торговля, об этом должно быть ведомо купцам.

– В Сколе спросим Ероха, – сказал Глыба. – Моего деда.

– Спросим, – согласился Денис и продолжил. – Но я уже сейчас уверен, что нет торговли. Ведуны переписывают книги для себя. Развитие разума, знаешь, такая штука… затягивает. Волхвы ведь те же лесовики…

– Да что ты говоришь! – иронично поразился Глыба.

– А чему ты удивляешься! – азартно воскликнул Денис. – Представляешь, мы не могли запомнить лица наших наставников! Причём, мы уже прошли кое-какую подготовку, а отвести глаза обычному человеку для волхва совсем легко. Живут себе в лесных заимках, и даже их близкие ни о чём не догадываются.

– Очень интересно, – угрюмо проворчал боярин.

– Эй! Алё! – весело воскликнул Деня. – Это не волхвы напали на вас, и даже не они отрезали голову э… кое-кому. Не нужно верить собственной… – Деня не нашёл, как перевести на древнеславянский слово «пропаганда». – Собственным сказкам.

– Всё равно нельзя это так оставлять, – сказал Глыба. – Они могут быть опасны.

– Это да, – закивал Денис. – Но мы сейчас говорим о другом. Вот смотри, живут волхвы на лесных заимках, до других волхвов десятки вёрст, да оно и хорошо – характеры у них кошмарные. То есть поговорить не с кем. Остаётся только читать, думать и самим писать. Им очень нужны книги, лишь они могут дать за них настоящую цену.

– Погоди, – помотал Глыба головой. – Они что, книги своим продают?!

– Ну, я ж говорил про их характеры, – усмехнулся Денис. – И нам постоянно повторяли, что никто нам ничего просто так не даст, все колдуны злые. А они могут так заплатить, что тебе всей казны не хватит. Нам рассказывали о ведунах, способных лечить тяжёлые недуги, заговаривать оружие и доспехи. Да сколько может стоить тот же волшебный мёд?

– А те, кто лечит, так же, наверно, могут извести человека? – заметил боярин. – Наколдовать неудачи?

– Нам про такое не говорили, но исключать, конечно, нельзя, – пожал плечами Денис. – Так что лучше их не злить на самом деле.

Глыба печально вздохнул:

– Не получится не злить. Я уже не могу отступиться… после всего.

– Ага, – закивал Денис. – Собрался устроить гонения на изгоев? Ну, убегут волхвы в город, только и всего.

– А мне больше и не надо, – весело сказал боярин. – Эй! Алё! Я на самом деле ничего персонально против волхвов не замышляю. Дай им боги всяческих благ! Мне нужно только оторвать их от народа, от власти в племени.

– Тогда ой! – уважительно ответил Деня. – Снимаю шапку.

Глава 22

На въезде в поселение Дениса поразило строение у ворот. Та церковь, о которой говорили на совете четыре дня назад, уже стояла почти готовая, не хватало лишь куполов!

Глыба снисходительно поведал лесному дикарю, как быстро умеют строиться цивилизованные люди. Всё дело в организации и точном расчёте. В поселении всегда есть запас деловой древесины, из лесу брёвна не таскали. Просто взяли из хранилища, сколько надо, и запас уже восполняют.

Потом, пока отогревали землю, рыли подвал, забивали брёвна по краям, в несколько пил отрезали брёвна под сруб и в несколько топоров рубили пазы. Так что когда подвал закончили и приступили к сборке, половина брёвен уже была готова. А когда их собирали, успели приготовить остатние. Так что дело осталось только за внутренней отделкой, куполами и позолотой. Ну и освятить ещё.

Горыню и его соратников положили в гробах в подвале, ещё не закончив сборку сруба. Народ приходит поклониться близким и легендарному вождю. Вот в торжественной обстановке при немалом скоплении народу внесли и короб с головой Даика.

Глыба обратился к людям, в ярких выражениях рассказал о подлом убийстве злыми колдунами славного воина, сподвижника Горыни, за то, что он боролся с их злым колдовством. И чтобы запугать его, боярина, и народ, что тянется к добру.

Речь Глыбы и сам факт произвели сильное впечатление. Бабы плакали, мужики сжимали кулаки. Воинов-рысей в поселении очень почитали, ведь именно рыси возродили род из пепла и стали основой дружины рода, что все годы защищала людей. Только благодаря ратной силе род богател и рос. И теперь какие-то злые колдуны покусились на основу благосостояния рода!

Денис про себя даже сочувствовал коллегам. Теперь для этих людей все колдуны злые. Да волхвы и сами говорят, что добрых волшебников не бывает.

* * *

Денис гостил в доме Глыбы. Его умиляла эта часть жизни боярина. В родовом поселении он был, конечно, небедным и уважаемым, но всё-таки обычным родовичем. Почтительным с мамой, приветливым с домашними, уважительным с родовичами.

Деня быстро понял, что с этими людьми просто нельзя жить иначе, демократия основа их мировоззрения. Все одинаково равны перед родом – одинаково ничтожны сами по себе. Имеет значение лишь полезность человека обществу.

Вот у Глыбы есть в совете голос, он «собственный» боярин рода, воин. А Денис никто и ничто. Ну, важен он чем-то Глыбе, его семье, но в главном – для рода – просто чужой. В семье Глыбы Дениса привечали как спасителя родного человека, а другие смотрели, будто он стеклянный, пустое место.

«Почувствуй себя человеком невидимкой», – забавлялся Денис.

Он присутствовал почти при всех разговорах Глыбы как его вторая тень, на него не обращали внимания. В поселение с семьями прибывали воины-рыси и сразу шли к Глыбе. Вместе горевали о погибших рысях и особенно Даике и его родных – злодеи убили всех. Сделать это могли лишь колдуны, ведь они всегда убивали тотемных. В заимке не нашли только тел годовалого сынишки и маленькой дочки, что с ними стало, неизвестно. Видимо колдуны забрали деток для своего злого колдовства…

На этом месте Деня каждый раз чувствовал себя неуютно. Глыба ему больше не пенял, сам был немного виноват, просто Денис по сериалам своей реальности знал, что такие потеряшки объявляются в самый неудобный для злодеев момент.

Вот погоревав, переходили к делам насущным. Коли колдуны знали, где заимка Даика, могут знать и о других рысях. Надо бы как-нибудь защитить семьи.

Глыба клятвенно заверял, что выйдет биться с врагами даже одной левой рукой! Вот только… ну, они ведь не члены общины, в поселении, то есть в род их принять не могут при живом-то главе семьи. Другое дело если воин-рысь согласится сам войти в род, стать обычным пахарем…

Ах, не согласится? Гм. Глыба может, конечно, приютить семьи бывших собратьев по клану в логове, но только временно. Он ведь уже не в клане, простой сколовский боярин. Тогда, может, воин-рысь согласится стать его дружинником? И семья его на полном основании будет жить, хоть в логове, хоть в Сколе, когда воин-рысь купит там дом.

А выбирать Глыбу главой клана не нужно, ему это уже неинтересно. И думать не нужно, просто соглашайся или скатертью дорожка. Сколько боярин будет платить? Да каждому по гривне в месяц – столько он платит десятникам викингов! Кстати, в Сколе за приличный дом просят всего три гривны. Значит, по рукам? Вот и славно!

Семьи частью направлялись в логово, а большинство решило идти с караваном в Скол. Пришли почти все рыси, только Листвяну Глыба так и не дождался. А ведь на свою напарницу он рассчитывал больше всего.

Да! Раз Дениса всё-таки заметили. Прискакал из логова грек Матвей и заявил, что должен рассказать о нём в Сколе греку Иннокентию, а потом забрать его показывать в Труев епископу и далее в Кай-ёв ещё более важным грекам. Ведь сиё чудо господне указывает рабам его, что он благоволит к обращению дикого сего края в истинную веру!

Денис со всем смирением спросил, разве господь не благоволит к обращению диких краёв канонически? Так сказать по умолчанию? На что Матвей немного смущённо сказал, что каноны это, конечно, хорошо, но чудеса ещё лучше.

«Знамения нужны маловерам. Не будет им знамений за их неверие», – проговорил Денис по-гречески, а по-древнеславянски заявил, что кому надо, пусть сами к нему едут. Ему нельзя покидать боярина, он дал обет служить своему спасителю. Матвей с этим вынужденно согласился и всё равно напросился в караван, надеясь, уговорить Дениса по дороге.

На второй день к поселению подошла боярская пешая дружина с обозом, вернее, самая боеспособная её треть. Тогда состоялся большой скандал в совете, где Дениса призвали в свидетели небывалого нахальства. Глыба с саней из других поселений потребовал треть всего, что на них нагружено.

Он, видите ли, не знает, что это за сани! Кто поручится, что не изгои пытаются примазаться к каравану, чтобы потом поддерживать злых колдунов? И у него ж вон какая дружина! Ратников рода в этот раз не отвлекают от защиты поселения. А в Сколе каждому дружиннику боярин должен будет отсыпать серебра на пиво, жареное мясо и… э… приличный досуг.

После этих слов поселение чуть не осталось без защитников, пришлось Глыбе поспешно уточнить, что под приличным досугом подразумевается посещение замечательной сколовской церкви, бани и осмотр других достопримечательностей.

В общем, уломал он совет. Кстати с обозом привезли казну, и он у себя дома лично выдавал обещанную помощь семьям погибших в походе ратников. Вместе вспоминали парней и мужиков, вместе горевали…

Наконец, под вечер второго дня Глыбе доложили о готовности каравана. Он назначил выход на утро.

* * *

Денис с мечом за спиной бежал на лыжах рядом с боярином. Глыба ремнём подвязал на правую руку лыжную палку и неплохо справлялся. Во всяком случае, издали от бойцов авангарда практически не отличался.

За первый день караван дошёл до реки. Переночевали и вышли на речной лёд. Дальше пошли обычным порядком, только Глыба не ходил в дозоры. Вместо этого он, как молодой, сам лично бегал к обозу. Должна же от него быть какая-то практическая польза!

Отдыхал от общества Дениса и… в обозе ехали Ингрид с Борькой. Отчего-то ему совершенно не хотелось знакомить их с Денисом. Он и с мамой бы его не знакомил, да просто некуда было его на тот момент деть. Не в сугробе же ему ночевать!

А, сейчас-то у парня хорошая шуба, и в караване все бойцы спят на снегу. И Глыба так же ночует у костра! Так что незачем знакомить Дениса с Ингрид и Борькой. Глыба очень не хотел, чтобы эта часть его жизни коснулась их даже краешком.

Деня хорошо понял боярина, поскольку сам считал себя немножечко сволочью. Пусть он убил воина-рысь в относительно честном бою. Теоретически у противника были шансы, если бы он не полагался слепо на свой тотемный дух, не считал врага ничтожным и включил на секундочку мозги.

А паренька и тётку убили викинги, и Денис потом с удовольствием их за это прикончил… ну, в том числе и за это. И да, он не захотел заходить в дом…

Но ведь только потому, что доверился викингам. И не собирался им мешать! А если бы Глыба предупредил его о детях и приказал бы убить их самому? Куда бы он делся? И дальше никуда не денется.

И да, он сволочь, а не герой. Что бы ни писали в романах, в жизни побеждают сволочи, а герои… погибают героями. Ему, как Глыбе, просто хочется жить и жить хочется хорошо. И не их вина, что в эти времена для этого нужно убивать. Ничего личного, только бизнес, а все разговоры о смыслах – бла-бла в пользу бедных.

Но это тоже всё теория, что имеем практически? Пункт первый, жить хочется. А выживают только параноики. Глыба при нём в логове сказал гонцу, что будет в Сколе через десять дней. Может гонец быть агентом какого-нибудь врага? Запросто!

По нынешним временам просто так бегать дурных нет, вероятный противник уверенно предположит, что Глыба поведёт караван. А до Скола каравану три дня пути, вечером третьего дня должны прийти. Нападать, естественно, выгоднее на третий день, когда в караване устанут и будут в радостном предвкушении скорого окончания похода. Но тут многое зависит от местности…

Денис попросил у Глыбы карту маршрута. Тот посмотрел на него как на придурка.

– Зачем нужна секретная карта реки, которую и так все знают? – весело воскликнул боярин.

– Ну, покажи несекретную! – немного вышел из себя Денис.

– Ха-ха-ха! – заржал Глыба. – Ой, уморил! Несекретная карта! Ха-ха-ха!

Денис молча смотрел на него с серьёзным лицом, честно пытаясь понять, что сказал смешного. Глыбу от его вида распирало ещё пуще. Наконец, он смог из себя выдавить:

– Да ведь несекретных карт не бывает!

Ну… где-то Денис уже такое читал про военные карты, а других в данную эпоху люди себе ещё не представляют. Он сухо сказал:

– Понятно, – и отстал от боярина.

Два дня Денис рассказывал Глыбе о духе, разуме и воле, а на третий убежал вперёд. На самом передке лыжникам приходилось труднее всего: первые ломали нетронутый снег, идущие за ними расширяли лыжню и утаптывали. Поэтому они часто сменялись и почти не смотрели вперёд, полагаясь на лесных дозорных.

Денису это всё очень не нравилось. Ладно, задача передового отряда предупредить караван или оказать быструю помощь лесным дозорным, если они обнаружат засаду. Засаду опять же на караван.

А если кто-нибудь устроит засаду именно на авангард? Лично на Глыбу, а? Ему, Денису то есть, как раз караван постольку поскольку, его задача защищать боярина.

Пешие враги выстрелят из луков и скатятся с крутого берега, но их-то раньше обнаружат дозорные рыси. А конные должны напасть с пологого берега там, где речка повернёт направо. Тогда дозорные по берегу просто не успеют до них добежать, как засада увидит передовой отряд, выскочит на лёд реки и начнёт разгон. И всё – на льду спасения от тяжёлой конницы не будет.

Денис приказал бойцам авангарда… именно набрался злости и наглости, вложил в слова всю силу духа и воли. Отрывисто проговорил:

– Идти по моей лыжне.

И рванул, что было сил вперёд, забирая ближе к обрывистому берегу. Он ломил через снежную целину, снега по колено. Заставлял себя смотреть вперёд, не снижать темпа, не сомневаться в себе. Ему должно хватить воли и духа до нападения – предчувствия волхвов не случаются сами по себе. А он волхв! Духом и волей равный богам! Даже сильнее – ведь богов не существует…

И уже находясь на пределе сил, он даже обрадовался, увидев, как впереди на лёд выехали всадники и начали разгон. Ну, наконец-то!

Он обернулся и заорал:

– Тревога! Бегом на берег!

Его стараниями до берега было рукой подать. И забраться можно, если снять лыжи. На Дениса, ускоряясь, неслись всадники, а он продолжал вопить:

– Нахрен лыжи! На берег, вашу мать! Бегом!

Его услышали – бойцы сворачивали к берегу, сбрасывали лыжи и карабкались по косогору, помогая друг другу. Денис сам рванул к откосу практически в последний момент. Всадники проскочили передовой отряд, но их точно не интересовал караван. Они замедлялись, поворачивали коней к крутому берегу, вынимали луки.

Первые бойцы авангарда забрались на крутизну, помогали товарищам, а часть тоже вытащили луки – враги на льду представляли собой хорошие мишени. Вот только многовато их прискакало, кто-то решил сыграть наверняка. Примерно, сотня воинов!

Они, не обращая внимания на летящие в них стрелы, принялись дружно стрелять в бойцов, что не успели вскарабкаться на косогор. Бойцы авангарда все шли без доспехов, иначе бы просто сил не хватило проламывать колею. В результате треть скатились с обрыва со стрелами в спинах. Но и противник терял бойцов, хоть и были они в кольчугах и шлемах. Хорошие луки завёл Горыня в дружине рода, плюс стреляли с возвышения с близкой дистанции.

На Дениса просто не обратили внимания, какая-то одинокая фигурка карабкается по склону. Он забрался и, укрываясь за деревьями, побежал к своим. С облегчением перевёл дух, Глыба был живой и не раненый. Стоял за деревом, держа в левой руке топор.

Неприятеля первоначальная неудача лишь обозлила. Две трети продолжили стрелять с сёдел, гарцуя на льду, принялись выстраиваться в стреляющее кольцо. Денис оценил врага – точно не ополченцы.

И треть отряда спешилась и, прикрываясь конями, направилась к откосу. Замысел врага ясен – лесовики вылезут к краю встречать спешившихся воинов, и их просто перестреляют. Или не дадут высунуть голов, и латная пехота доберётся до них.

Но и Глыба многому научился у викингов. Он приказал ратникам отходить вдоль берега навстречу каравану и стрелять из-за деревьев только в пеших, после выстрела меняя позицию. А сам с воинами рысями отошёл немного от берега и принялся поджидать противника.

Денис снял со спины ножны и вынул меч. У тотемных воинов в лесу неоспоримое преимущество, но и он в этой ситуации на многое сгодится. Деревья же тоже участники, нужно учитывать их положение, а его хлебом не корми, только дай поучитывать что-нибудь.

Неприятели залезли на косогор и азартно ринулись на этих обнаглевших лесных дикарей. Денис мог спорить на что угодно – они понятия не имели о тотемных, тем более о воинах волхвов. Он шагнул из-за дерева и просто с силой ткнул мечом во вражье брюхо.

Шаг обратно за дерево, второй сунулся за ним, а тут из-за другого дерева Глыба, и шарах топором по шлему! Хоть и левая, рука у Глыбы тяжёлая – из-под шлема брызнули розовые сгустки.

Следующего Деня пропустил немного вперёд и ударил сзади в шею. Булькая кровью, враг соскользнул с лезвия и рухнул лицом вперёд.

Внезапно стихли звуки ударов, падающих тел, хруст снега. Ну, тотемных в авангарде было десять бойцов, да врагов забралось десятка два – вот и закономерный, быстрый результат.

Денис подкрался к обрыву и осторожно выглянул из-за дерева. Пора бы уже подойти основным силам…

Но как бросить караван? К тому же совершенно незачем спешить. Ратники снова принялись стрелять во всадников, стреляющий круг сместился ближе к ним, и снова часть неприятелей отъехали и спешились.

Повтор для непонятливых. Опять три десятка полезли по косогору, с десяток из них подстрелили. В этот раз идут осторожнее. Денис, попадая в такт шагов, обошёл одного сзади. Вот он остановился, прислушиваясь…

– Кхм-кхм, – учтиво откашлялся Деня.

Боец резко обернулся, и его переносицу пробило лезвие Денисова меча. Деня ловко выхватил меч и поймал мёртвого врага за ворот. Загородился им от другого противника…

А лес наполнился характерными шумами…

Вражеский боец подошёл к товарищу со спины и прошептал:

– Что там?

– А вот, – сказал Денис и из-под мёртвой руки ударил его мечом.

Он упал на колени, схватившись ладонями за живот. Деня отбросил труп первого, кончиком меча за подбородок приподнял лицо второго и ласково взглянул в глазки. Смертная тоска и смертный ужас – вот это здорово!

Характерные шумы в лесу стихли. Денис опять прошёл к краю обрыва. Ратники стреляли вслед конникам, а те в темпе уходили по льду реки. И это понятно, уже подошёл караван, а впереди основные силы в боевом порядке ощетинились бердышами.

Деня усмехнулся – вот такие намёки эти профессионалы хорошо понимают.

Подошёл Глыба с окровавленным топором и смущённо проворчал:

– Помоги вытереть.

Глава 23

Глыба приказал каравану остановку. Поставили сани в круг, выпрягли и увели в центр лошадей, дружинники встали на охрану, и только тогда свободные ратники и обозные мужики помогли бойцам передового отряда ловить оставшихся без седоков коней, стаскивать и сортировать убитых.

Надолго останавливаться не хотелось, потому погребальные костры устраивать не стали. Ещё Горыней было заведено брать в обоз резервные сани и лошадок, вот на них пока и погрузили павших. Чужих раненых не было, живыми никого не брали, а своих пятерых разместили на одних санях.

В целом люди смотрелись довольными, да и Глыба не выглядел расстроенным. Отбили настоящее нападение! Рысей не потеряли, своих погибло от стрел семнадцать ратников. Грустно, конечно, но люди данной эпохи воспринимали это спокойно – за всё приходится платить. За победу и трофеи, за возможность торговать в Сколе, за то, чтобы владеть каким-то имуществом, и за то, что они живы ещё…

Со всей суетой управились часа за полтора, и боярин приказал продолжить путь. Денис пошёл рядом с боярином, даже его паранойя не предполагала второго подобного нападения. По нынешним раннесредневековым представлениям тяжёлая конница – это ужас просто как дорого и сложно. Одну такую атаку смог представить себе лишь Денис, а на вторую даже ему не хватило фантазии.

– Ты молодец, – проворчал Глыба. – Как догадался о нападении?

– Не догадался, а предположил, что нападение возможно, – поправил Денис.

– Да? – удивился Глыба. – И поэтому только полез вперёд? Ну, хорошо, говори, как предположил.

– Ты сказал гонцу, что будешь в Сколе через десть дней, – напомнил Денис.

– Значит, это Табоня? – угрюмо прорычал боярин.

– Табоня лидер рысей соседнего племени? – уточнил Денис.

– Твоего племени! – возмутился Глыба.

– Моё племя от меня отказалось, – холодно сказал Деня. – Так если Табоня лидер рысей, он точно не причём. Нападавшие ничего не знали о рысях, иначе бы они ни за что не полезли в лес.

– Но кто тогда? – спросил боярин.

– У кого в соседнем племени есть латная конница? – задал Денис наводящий вопрос. – Кажется, у князя?

– Да князю-то зачем какой-то караван?! – воскликнул Глыба.

Денис аж обернулся к нему.

– Ты ещё не понял разве?! – спросил он удивлённо. – Целью нападения был ты!

– Я?! – тихо переспросил Глыба. – Да зачем князю я сдался?

– Это надо бы спрашивать у князя, – проговорил Денис. – Но давай подумаем. Ты сказал гонцу, что Горыня погиб. Твой отец заключил договор с городом Сколом и с другими тотемными кланами, ведь так?

Глыба угрюмо кивнул.

– Если не позволить тебе занять его место, союз развалится, – продолжил Деня. – И если князюшка опять полезет на Скол, лесовики за него не встанут.

– Да чего ради ему лезть на Скол?! – возмутился боярин. – Князь женился на племяннице княгини Ольги Анне, мир давно!

– А если княгиня Ольга умрёт? – тихо уточнил Денис. – Кто будет князем или княгиней в Сколе? Уж не ты ли? Или твоя Ингрид? Или ещё какая-нибудь ваша родня?

Глыба погрузился в мрачные раздумья. После долгой паузы ворчливо сказал:

– Слишком умно для князя Вани. Его точно кто-то надоумил.

Денис рассудительно проговорил:

– Волхвы его надоумили. Своими руками они тебя убить не могут, да и вообще это довольно непросто сделать, пришлось выбирать случай… – он вдруг примолк и после паузы продолжил смущённо. – Знаешь, мне опять кажется…

– Твои предчувствия уже помогли мне однажды, – добродушно сказал Глыба. – Говори смело.

– Если волхвы знают о вашей встрече с Табоней, – заговорил Денис. – Его они могут убить и сами…

Глыба на долгую секунду задумался… вдруг резко обернулся и крикнул:

– Быстро мне и Денисию коней!

К каравану побежали двое лыжников. Глыба приказным тоном проговорил:

– Ждан! Старший в караване ты. А нам срочно нужно в Скол.

– Слушаю, боярин, – степенно ответствовал могучий ратник и прикрикнул на бойцов. – Ну, что встали?! Продолжаем движение!

Передовой отряд ушёл вперёд, а Глыба с Денисом остановились, принялись снимать лыжи. Вскоре верхами подъехали двое ратников и лихо соскочили с коней. Денис по примеру боярина взгромоздился на лошадку. Глыба с места погнал коня, и Дене просто пришлось ударить лошадь пятками…

Чуть из седла не вылетел. Коняга лихо набирала скорость. У коней своя гордость, Денискиной скотинке просто невозможно было отстать от товарища. А галопом же Денис ещё на лошадях не скакал!

Вообще-то, ничего особенного, если с лошади не падать, только трясёт, и никак на скаку не поговоришь. Придётся до Скола ждать от боярина объяснений, что он думает делать.

* * *

Подъехали к Сколу засветло. Глыба на положении городского боярина мог бы ехать по улицам верхом, но не пожелал выделяться. Да и запарились лошадки прилично за два часа скачки по заснеженному льду, бедняжек натурально шатало.

Перед воротами Глыба и Денис спешились, сделали скучающие лица и прошли в город как обычные купцы или, может, боярские дружинники, ведя коней в поводу. За воротами же держать конопатое табло кирпичом у Дениса получалось с трудом.

Хорошо укатанным снегом была покрыта лишь середина улицы, у домов горожане гуляли по плотно подогнанным деревянным колодам. И «проезжую часть» от «тротуаров» отделял поребрик!

Ну, для кого-то, может, и бордюр, а Денис родился в Питере и в Москву переехал с родителями, когда уже учился в восьмом классе.

Так вот дома все были, конечно, деревянные, но ведь многие в два этажа! Как раз вторые этажи виднелись над заборами. Потом крыши покрытые черепицей! И самое главное – трубы, из которых шёл дым. А какие могут быть трубы без печей?

«Наконец-то, цивилизация»! – с тихим восторгом простонал про себя Денис.

В сочетании с трубами душу его наполнил теплом вид горожан и особенно горожанок. Он никого не встретил в лаптях! Народ попроще гулял в валенках, а кто побогаче в сапожках. Люди запросто таскали такие же шубы и шапки, какими его наградил боярин! И он был уверен, что им-то не пришлось из-за шуб и шапок никого убивать, такой уверенностью, спокойным достоинством светились их лица.

А девушки? Те самые древнерусские девушки, кто, по воззрениям прогрессивной общественности из реальности Дениса, должны были в этой древности не по улицам гулять, а в теремах под охраной… э… прясть! Или вышивать чего-нибудь! А тут – нарядные, румяные, с парнями под ручку, и парни тоже румяные и нарядные. Идут, не спеша, разговаривают, улыбаются, а иногда – кошмар просто – даже смеются!

«Это я удачно попал», – весело думалось Денису. – «А если бы лет на триста позже и немного западнее? Страшно себе представить»!

Впрочем, в его ситуации тоже ещё оставались сложности, о чём напоминал вид боярина с «думой тяжкой на челе». Шли они по «проезжей части», вели в поводу лошадок. На них с интересом поглядывали прохожие.

Как пришли на двор боярина Ероха, к лошадкам кинулись дворовые парни – обтёрли, укрыли попонами, дали напиться, шагом повели в тёплую конюшню. На Глыбу и его спутника нарочито не обращали внимания. И не из-за вредности, просто у боярина так заведено – дворовые люди никогда не обращают внимания на то, что их прямо не касается.

Глыба отрывисто рявкнул в пространство:

– Дома боярин?

Парни, занимаясь своим делом, сдержанно покивали. Он взбежал на крыльцо, Денис за ним. Сразу попали в некую «приёмную» – у стены справа лавка для посетителей, напротив двери, а у дверей парни в кафтанах и с бердышами и за конторкой худой и высокий дядька с бородкой. Он Глыбу, конечно, узнал, сказал дребезжащим тенором:

– За боярином послали. Обождитя…

Глыба схватил его за бородку здоровой левой рукой и потащил из-за конторки. Денис на всякий случай снял ножны и вытащил меч. Парни удобнее перехватили бердыши и заступили двери, дядька заголосил:

– Послали за боярином! Обождитя-а-а!

Глыба вытащил его из-за конторки и направил головой к парням с бердышами, выдав для скорости под зад сапожищем. Парни немного расступились, дядька челом приложился об двери и пал на карачки. Двери распахнулись, в проходе стоял крепкий, кряжистый дед с пегой бородой и весёлыми голубыми глазками. Он радушно пробасил:

– Здорова! – и, опустив взор на секретаря, спросил с тревогой. – Что-то срочное?

– Да, – сказал Глыба.

– Тогда пойдём, – молвил дед и развернулся куда-то вглубь дома.

Парни с бердышами заняли обычное своё положение и соскучились лицами. Денис вложил меч в ножны и повесил за спину. Глыба, разок «случайно» запнувшись об секретаря, двинулся за хозяином, а Денис, тоже не удержавшись «случайно» наступить на беднягу, пошёл за боярином.

Прошли немного по коридору и вошли в светлую, уютную горницу. Хозяин, не присаживаясь, развернулся к Глыбе и спросил:

– Так что случилось?

– Я назначил встречу у тебя одному… э… важному человеку из соседнего племени, и мы беспокоимся, что его попытаются убить, – сразу перешёл к делу Глыба. – У труевских купцов ведь есть в Сколе свои дома? У кого он может гостить?

– Есть у труевских здесь дома, и много, – степенно ответствовал боярин. – Гостить он может у кого угодно. Кстати, если человек важный, у него и кроме труевских должны быть знакомые. Так что зря горячишься.

– Извини за приказчика, – виновато пробурчал Глыба. – Нервы что-то…

– Снимайте шубы и давайте-ка присядем, – предложил хозяин.

Гости сняли верхнюю одежду, уложили на лавку с мечом и топором да прошли к столу. Хозяин подошёл к шкафу, вынул знакомого вида кувшин и три чаши, благодушно ворча:

– Дело, я смотрю, деликатное, слуг звать не будем. Сами как-нибудь.

Боярин налил в чаши вина и иронично пробасил:

– Как бы за знакомство?

– Это дед мой, боярин Ерох, – сказал Глыба Денису и, кивнув на Дениса, поведал боярину. – А это Денисий, мой помощник.

– Значит, за знакомство, – сказал дед и приложился к вину. – Уф! – отставил он пока чашу. – А ты в городе как оказался? И где Горыня?

– Погиб батя, – угрюмо проговорил Глыба. – А я в том бою кисти лишился, – показал он культю.

– Ой, горе! – тоскливо воскликнул Ерох. – Ой, лишенько! Да куда ж вас опять потащило махать своим злым железом?!

– Против злых колдунов ходили, – глухо проговорил Глыба.

– А этот, значит, добрый? – кивнул дед на Дениса, проявив чудеса проницательности.

Деня аж рот открыл, а Глыба подозрительным тоном спросил:

– Почему ты так решил?

– Имя дурацкое, – пояснил Ероха. – Надо же, Денисий! Их вот так и зовут по сказкам.

– Старый уже сказкам верить, – проворчал Глыба.

– Так он не колдун? – уточнил дед, придурошно захлопав ресницами.

– Колдун, – сказал Глыба. – Но не добрый. Он меня спас в бою, перешёл на нашу сторону.

– И ты ему поверил?! – воскликнул Ероха.

– Нет, – спокойно ответил Глыба. – Но сегодня он снова меня спас. Шли мы с караваном, и Денисий как-то почувствовал, что скоро на нас нападут.

– Так может и не почувствовал? – прищурился дед. – А попросту знал?

– На нас напала сотня латной конницы, – сказал Глыба.