Текст книги "Тень души 2"

Глава 28

Собственный дом это, конечно, мечта, то есть не являлось первоочередным. Денис и так зажил в тепле и комфорте, спал на пуховой перинке под одеялком, кушал за столом боярина боярские пироги с икрой и осетриной, запивал греческими винами, в баню мог ходить хоть каждый день! И больше всего ему не хотелось, чтобы Глыба погнал его в зимний лес убивать ни в чём не повинное мирное население.

Денис понимал, что ему нужно стать очень полезным, необходимым и незаменимым для Глыбы в городе. Он со всей серьёзностью стал заниматься с рысями. Каждый день до обеда показывал приёмы волхвов, Айкидо и спецназа, рассказывал о силах собственного духа, о разуме и воле.

Ему непросто давалась тренировки. Все рыси желали испытать себя в тотемном воплощении в бою с Денисом. Сил у него хватало на два спарринга, и каждый раз его уводили со двора под ручки, он отлёживался на лавке, а потом отпивался взваром из засушенных трав.

Все воины-рыси на занятиях внимательно слушали объяснения Дениса, охотно выполняли распоряжения. Глыба усиленно тренировал левую руку. Вдобавок боярин строго следил, чтобы в тренировки случайно не затесались другие тотемные. Прямо запретить дружинникам заниматься на дружинном дворе он не мог, поэтому попросту приказывал Денису отдохнуть в сторонке, когда подходили парни из других кланов.

Денис ведь не дружинник, он фактически собственность Глыбы и не смеет без его разрешения даже говорить с кем-нибудь. Денис смекнул, что Глыба опять смотрит далеко вперёд. Закончат они с волхвами… у них уже просто нет других вариантов. Вот закончат с волхвами, и что потом? Тотемные, эти новые бароны, без перехода примутся выяснять, кто из них «слабое звено», и Глыба заранее готовит конкурентные преимущества.

Боярин, наконец, решился показать Денисия Ингрид и Борьке. Позвал его с собой на обед в княжеский терем. Денис давно понял, что главное для Глыбы – безопасность его близких. И то, что он познакомил жену и сына с волхвом, говорило о многом. Денису явно готовилась роль защитника. Причём, не просто от каких-то возможных врагов, а конкретно от тотемных воинов.

За обедом Деня старался поменьше любоваться женой Глыбы, вообще избегал на неё смотреть. Мало, что ли, на Руси красивых женщин и не боярских жён? Зато Борька, русоволосый, синеглазый мальчуган лет пяти, быстро перестал бояться лесного колдуна и насел на него с расспросами, то и дело требуя показать какое-нибудь колдовство.

Денис отвечал, что его колдовство штука очень серьёзная, ради баловства его показывать нельзя, применяется только в настоящем бою. Глыба пообещал парнишке сводить его на дружинный двор посмотреть на тренировки настоящих рысей.

– Борька рысь? – невзначай спросил Денис боярина.

– Рысёнок, – расплылся в улыбке Глыба. – Мал ещё для начала тренировок. Через годик, может…

– А кто определил, что у него есть способности? – уточнил Денис.

– Я, конечно, – ответил боярин. – Любой тотемный воин чувствует отклик духа.

– Постой-ка, – осторожно проговорил Денис. – Ты сказал «любой тотемный воин». То есть из Борьки можно воспитать не только рысь?

– Теоретически, да, – недовольно поморщился Глыба. – Но выбрать тотем можно лишь однажды, переучить потом уже невозможно.

– Так-так… понятненько… – задумчиво заулыбался Деня.

– Что тебе понятненько? – недовольно проворчал Глыба.

Денис охотно пустился в объяснения:

– Я говорил уже, что тотемные фактически те же шаманы. Шаманы наверняка так и отбирали способных ребят – по отклику. А ведуны берут тех, кого отдают…

– Брали, – холодно поправил Глыба.

– Да? – усмехнулся Денис. – Ну, пусть брали. И что мы видим? Даже я, волхв-недоучка, делаю в рукопашной воинов-рысей.

– Действительно странно, – Глыба внимательно посмотрел на Дениса. – И почему?

– Потому что способности неглавное, – ответил Деня. – Нам прямо сказали, что волхвом станет лишь тот, кого в спину подталкивает сама смерть. Кто не может не только отступить, но даже остановиться. Волхвы развивают дух, разум и волю в комплексе. Это с одной стороны, – Денис важно задрал палец. – А с другой стороны вы, тотемные, идёте по самому простому, очевидному пути. Не ищете, на что вы способны ещё, тупо развиваете то, что уже есть. Как когда-то наши предки шаманы, – Денис снисходительно улыбнулся. – Когда-то давно первые волхвы превзошли шаманов и не стали им ничего объяснять, чему-то их учить. Волхвы сделали из шаманов вас – тотемных воинов. Вы заняли своё уникальное положение в племенах и успокоились на долгие века, не создавали волхвам никаких проблем со своими способностями.

– Только сейчас-то уже мы, тотемные, щемим волхвов, – сказал Глыба с вызовом.

Денис вздохнул и проговорил смиренно:

– Возможно. Но я хотел указать на другое. Когда-то давно волхвы решили ничему не учить шаманов, отдали им способных деток. Честно говоря, не понимаю, почему они отказались от одарённых, но это так. Волхвы многого добились. А что если теперь хорошо их попросить передумать? Пусть они поделятся со способными ребятами своими знаниями, а?

– Борька рысёнок и станет рысью, – упрямо проворчал Глыба.

– А волхвом круче! – заявил Борька. – Я хочу волхвом!

Ингрид погладила его по волосам, ласково приговаривая:

– И волхвом будешь, и рысью! Главное, хорошо кушай и слушай маму.

Глыба нехорошо посмотрел на Дениса, и тот решил на время закрыть эту тему.

* * *

Денис отъедался на боярских харчах, отсыпался на пуховой перине и через день отводил душу в бане. И каждый раз после бани прыгал в сугроб. А кроме этого сам, по своей воле по два раза в день обливался холодной водой. При этаком счастье ведь недолго расслабиться, разнежиться и, утратив жизнестойкость, элементарно простудиться и помереть от какой-нибудь чепуховой болячки.

Ещё больше Денису не хотелось растолстеть. Опять…

Не, вот совершенно же нет ничего смешного! Парень в родной реальности настрадался от лишнего веса, не хватало только попасть в волшебный мир и раскабанеть снова!

Впрочем, это были только лишь страхи, реальные предпосылки к ожирению отсутствовали напрочь. Во-первых, его рыжий персонаж по своей природе не был к тому расположен, а, во-вторых, ежедневные тренировки с рысями сжигали калории подчистую.

Если честно, Денису первое время из-за этих тренировок прямо просыпаться было страшно. По дороге на дружинный двор он клялся себе, что в этот раз непременно пошлёт рысей куда подальше с их тотемным воплощением. Это же просто кошмар какой-то! Жуткое напряжение и чудовищный откат, похожий на смерть!

Денис честно приступал к тренировке. Для разминки бойцы выполняли с ним базовый дыхательный комплекс. Потом бегали и прыгали, как школяры на физкультуре. Разбившись на пары, отрабатывали приёмы. Денис рассказывал и показывал.

Плавно переходили к учебным поединкам. Деня снова и снова повторял опытным, прошедшим через множество смертельных схваток воинам, чтобы они забыли на время всё, чему их учили раньше. Они больше не бойцы-одиночки, и дерутся не с обычным противником. Им больше не нужно поддерживать и прикрывать в бою ратников.

Теперь они сами ратники, их противник – такие же тотемные или даже воины волхвов. Им нужно учиться сражаться вместе, в команде рысей против рысей или против рысей с волхвом. Для этого мало тотемного духа, требуется собственная воля, свой разум, свой дух.

Он обязательно принимал участие в поединках за одну из команд, и сам учился понимать тотемных воинов. Рыси очень хитры, осторожны… и всегда внезапны. Под конец тренировки кто-нибудь, озверев от этого рыжего наглеца, непременно впадал в тотемное состояние.

Стоило воину-рыси выйти против Дениса в тотемном воплощении, и он ощущал мощь, пульсацию духа воина, направленную на него ярость зверя… и возвращалась та злая гордость, чувство беспощадного всемогущества. И как ни стыдно Денису было признаваться самому себе – ему это доставляло почти эротическое удовольствие. Одержав победу над первым, он не мог отказать себе в продолжении и насмешливо говорил:

– Ну, кто ещё хочет испытать себя в тотемном трансе?

После второй победы его уводили со двора под руки, и он, сжавшись в позе зародыша на лавке, трясся в ознобе, сгорал от стыда и обзывал себя идиотом. Как вселяется в него что-то…

Больше всего Денису не хотелось думать, что да – в него нечто вселяется. Пусть он не смеётся в драке, как угорал Тёма, но это всё точно что-то ненормальное. Ему в нормальном состоянии просто физически никогда не победить тотемного воина в трансе, тем более самых опасных из тотемных, рысей! Получается, что он тоже стал одержимым? В церковь, может, сходить…

* * *

В церковь Денис ходил регулярно. Отстаивал вечернюю службу и общался с греком Иннокентием. Порнографических ужасов больше не рассказывал, разговаривал как ближний влиятельному боярину человек на серьёзные темы распространения среди дикарей истинной веры и о церкви как основы всякого просвещённого государства. Заодно говорили о том, что такое государство вообще и какое государство можно считать просвещённым.

А после обеда Денис набирался премудрости от боярина Ероха – просиживал по нескольку часов за конторским столом, скрипя пером. Переводил на древнеславянский с древнегреческого или наоборот разные торговые бумаги. И частенько Дениса выручал Глыба, приходил расспросить, о чём он беседовал с Иннокентием.

Глыбе явно самому нравилось послушать о просвещённом государстве, а лично проявлять интерес к этим вопросам боярин считал лишним или попросту стеснялся. Местное древнерусское население к этим темам относилось примерно так же, как их далёкие потомки относятся к европейским ценностям.

Денис в следующий же такой визит вернулся к разговору, начатому за обедом в княжеском тереме:

– Почему ты считаешь, что сейчас тотемные щемят волхвов?

– Потому что это так и есть, – уверенно заявил Глыба. – Отец мой Горыня был лидером рысей, я воин-рысь…

– Табоня рысь, – продолжил Денис. – И ты собираешься выкрутить ему руки. Даик был рысь…

– И что это меняет? – холодно удивился Глыба.

– Это всё меняет, – строго сказал Деня. – Неважно, что ты и Горыня рыси, главное, что отец твой сумел стать вождём и заключить договор со Сколом, а ты стал боярином. Кстати, боярин, напомни-ка, что ты недавно сделал с кланом рысей. Кажется, ты его уничтожил?

– Ну, не то чтобы прям уничтожил, – пробормотал Глыба.

– Вот ты любишь рассуждения о просвещённом государстве, о пользе для земель и народа, – неожиданно проговорил Денис. – И только не смейся, мои наставники тоже говорили о пользе для земель и народа и тоже рассуждали о государстве!

– Да как же так… – растерялся Глыба.

– А вот так, – улыбнулся Денис. – Представь себе, волхвы прекрасно понимают, что такое государство, и вся разница между вами лишь в том, что ты считаешь просвещение и государство благом для народа, а они страшным злом. И знаешь что?

– Что? – растерянно сказал Глыба.

– Правы и они, и ты! – весело заявил Денис. – Государство, как любое оружие, зло. Насилие и принуждение. В толпах люди всегда несчастны и несвободны. Но! Оружие становится ещё большим злом, когда оно есть у другого, и его нет у тебя.

– М-м-м, – помычал Глыба, мотая головой. – Интересно, конечно, но что дают твои рассуждения?

– Главное отметь – волхвы считают, что служат народу, – задрал Денис палец. – Сейчас они в большинстве против появления государства. Но когда оно появится, большинство всегда встанет за своё государство против чужого.

– Так-так, – Глыба по привычке полез культёй в бороду. – И что ты предлагаешь?

– Это же просто – создавай своё государство, – с серьёзной рыжей моськой заявил Денис. – Ты хорошо начал, рыси теперь не клан, а твоя дружина. Потом ты обещал мне домик…

– А это тут причём? – зло процедил боярин.

– Домик нужно построить за городской стеной, – невозмутимо продолжил Денис. – Чтоб гонцам не нужно было проходить через ворота, и не было любопытных соседей. И где один домик, там и десять – чтобы рысям не нужно было ходить на дружинный двор.

– Хм, – заулыбался Глыба. – Вот про государство я всё равно мало что понял, а домик тебе будет, заслужил. И, пожалуй, мне тоже нужен дом рядом с твоим. Пойду-ка я, прямо сейчас поговорю с дедом Ерохой.

За ужином боярин Ерох брюзжал, что так дела не делаются, всё с бухты-барахты, к тому же зимой. И вообще за стенами ещё никто не строился, там земля вся в городском владении – под общественные луга для городской скотинки. И это ж какой будет дурной пример для всех! Враз же цены упадут на городскую землю!

Впрочем, вопрос с землёй сам же боярин и продавил уже на другой день, и по заснеженному полю важно заходили землемеры. Ещё через день мужики сгребли с поля лопатами снег и вывезли на речной обрыв. Разложили костры отогревать землицу, и в то же время уже везли на санях сваи из лиственницы.

На третий день сваи забивали при помощи хитрых приспособлений. Денис аж глазам не верил – лошадки ходили по кругу и крутили ворот, поднимали тяжёлые бабы через систему настоящих полиспастов! И параллельно сгружался строительный лес, плотники рубили в брёвнах пазы. Начали рыть колодцы.

Денис честно засомневался, так ли уж нужно этим конкретным дикарям какое-то государство. Государство это же ещё и коррупция, разворовали бы от тридцати процентов до восьмидесяти, если по мировой статистике. А с прямой, тем более воинской демократией не забалуешь – на кол посадят или верхних конечностей лишат без долгих разбирательств.

На четвёртый день собрали первый сруб, и в доме возводилась печь. Оказалось, что печи самое хлопотное и дорогое дело. Кирпич-то зимой не обжигают! Скупили тот, что был запасён в городе для ремонта.

На пятый день рыси тренировались на новом дворе и отходить от перенапряжения Дениса под ручки отвели в первый дом Рысьей слободки, как прозвали в городе новый выселок. В первую очередь, конечно, возвели казарму с оружейкой, кухней, трапезной и кладовой. А следующей стала Денискина избушка.

* * *

Грек Матвей с письмом Дениса в сопровождении городских ратников смотался в Труев и через недельку вернулся с епископом Епифанием. Епископ отслужил в церкви обедню и благословил верующих – как раз вся паства поместилась в храме. Денис стоял рядом с Глыбой, Ингрид и Борькой. Боярин лично его привёл и поставил, чтоб всем было видно.

Гостил епископ в княжеском тереме, и как-то раз Глыба потащил на обед Дениса ему показывать. Деню заодно представили княгине Ольге, весьма, с его точки зрения, аппетитной блондинке среднего возраста. Она так мило простодушно удивлялась, когда Денис рассказывал свою историю!

На заседании думы Епифаний дал согласие благословить гонцов в поселения с предложением мира. Боярин Ерох кликнул охотников прокатиться в лесные поселения среди своих младших приказчиков, пообещав хорошие командировочные за счёт города и премию за успех от себя лично.

Быстро набралось нужное количество. Епифаний отслужил молебен за успех сего благого дела и благословил посланников, как и обещал. Денис опять стоял со свечкой и пристойно крестился рядом с Глыбой, Ингрид и Борькой, хотя их это уже в принципе не касалось. Парни в сопровождении городских дружинников повезли лесным дикарям «говорящие бумаги».

А епископ с греком Матвеем свалили, наконец, в родовое поселение Глыбы освящать новый храм. Всё равно лично для Дениса визит епископа ничего не изменил, одержимость его никуда не делась. И ему откровенно надоело, что на него пялятся всякие.

Ажиотаж вокруг епископа успокоился, и жизнь вошла в привычную колею. Денис жил в собственном доме, для обогрева которого сам рубил дрова. Завтракал в казарме перловкой, проводил тренировки, а обедать уже бежал к боярину Ероху. Ведь после обеда он всё так же набирался боярской премудрости – переводил или просто переписывал торговые бумаги. И немного беседовал с раненым волхвом о жизни.

Боярин Ерох на другой день после поминального пира пригласил для парня лекарей-костоправов. Такие травмы в стране в эту эпоху случались чаще, чем воспаление лёгких в реальности Дениса, так что ничего особенно сложного для себя медики раннего средневековья не увидели. К тому же парню повезло – топор Глыбы только сломал ключицу и порвал мышцы, плечевой сустав и шейные позвонки не задело.

Пользуясь тем, что разрез уже был сделан топором, его лишь немного расширили, очистили рану от осколков кости и успевших омертветь тканей, просто пальцами сложили ключицу, привязали плечо и руку к деревянному каркасу и зашили простой ниткой. Всё это, само собой, без наркоза.

Волхв закаливал волю, тренировал силы духа, не орал и в обморок не падал. Лекари настрого наказали больному не дёргаться, лежать на спине и просить родных богов, чтоб не случилось нагноения. Взяли обычный гонорар, малый бочонок шипучего мёду, на дорожку выхлебали того же мёду по ковшику и, пожелав парню выздоровления, пошли к другим больным.

Денис не сомневался, что никакого нагноения у волхва не будет, заживёт, как на собаке. Вот пока он лежал с протянутой рукой, как снесённая с постамента статуя, заходил проведать. Парню реально было скучно просто лежать и медитировать, и он постепенно разговорился.

Сказал, что звать его Третьяк, выбрал путь духа. Из урочища его забрали прошлой весной…

– Слушай! – воскликнул Денис. – Ты руны знаешь?

– Имею представление, – скромно ответил Третьяк.

– Научишь? – спросил Денис.

– Волхвы нечего не дают даром, – сухо напомнил парень. – Благодарю за лечение, но этого очень мало за такое знание.

– Я уговорю боярина подарить тебе домик, – предложил Денис.

– Я не закончил обучение, – сказал Третьяк. – Мне нужно вернуться.

– И тебя снова пошлют кого-нибудь убивать за науку? – ехидно спросил Денис.

Парень молчал, поджав губы.

– Давай ты заплатишь за учёбу чем-нибудь другим? – сказал Деня.

– И чем, например? – улыбнулся молодой волхв.

– Греческими книгами, – уверенно ответил Денис. – Я уговорил боярина заняться покупкой и переписыванием. Кстати, можешь участвовать.

Третьяк, прикрыв глаза, долго молчал, Деня терпеливо дожидался его слов. Он, наконец, тихонько сказал:

– Я подумаю. Всё равно ещё болею.

Денис на этом решил заканчивать посещение и молча вышел из комнаты.

* * *

Однажды Табоня попросту явился к Ероху, как и договаривались. Дениска кабанчиком метнулся в княжеский терем за Глыбой. Тот всё понял без лишних слов, быстро собрался. Вдвоём прошли в дом Ероха, одолжили малый бочонок пива и повели Табоню в домик Дениса в Рысьей слободке. Бочонок, само собой, тащил Денис.

В горнице с бревенчатыми стенами Табоня и Глыба, не снимая шуб и шапок, расположились за дощатым столом, а Дениска принялся растапливать печку. Глыба налил в кружки пива и сначала обрадовал Табоню, что гонцов в поселения с предложением перемирия отправили. Лично принял от Табони рисунки, похожие на карты, убрал за пазуху и дал ему тонкую пачку таких же карт со словами:

– Это, дружище, заимки, где никого убивать уже не нужно. Там ваших ребят ждут запасы и проводники – вам дойти только. И возвращаться быстро не нужно.

– Мило, – глухо проговорил Табоня. – На нашей территории у вас тоже есть такие заимки?

– Дружище! – добродушно воскликнул Глыба. – Ну, конечно же, нет! – он вдруг стал серьёзен. – Наши воины пойдут по твоим… – боярин сделал паузу и повторил с выражением. – По твоим картам. Посмотрим, что они найдут.

– Не волнуйся, засад не будет, – уверенно сказал Табоня.

– Я и не волнуюсь, – вновь добродушно молвил Глыба.

Табоня пристально вгляделся в его лицо, Глыба безмятежно улыбался. Несказанное:

«Сам волнуйся», – повисло в пространстве.

Табоня залпом допил пиво и сказал, вставая:

– Ну, бывайте. Гонцов с новостями буду посылать сюда, а сам наведаюсь, когда в Сколе соберётся совет наших племён.

– До встречи, дружище, – задушевно проговорил Глыба.

Табоня вышел. Денис растерянно сказал:

– А я печку только растопил!

– Ну, туши, – ответил Глыба.

– Не, пусть прогорит, – деловито заявил Деня. – И у нас же целый бочонок пива! Его тоже, что ли, зря тащил?!

– Ну, не туши, – благодушно сказал Глыба.

Денис уселся за стол, налил себе пива и завёл серьёзный разговор:

– Я вот чего думаю. Зачем мне такой маленький домик? Прям перед гостями неудобно!

– И зачем тебе большой дом? – спросил Глыба.

– Во-первых, где-то нужно переписывать книги, – заявил Денис.

– Какие книги? – поморщился боярин. – И кто этим будет заниматься?

– Третьяк, – ответил Деня. – Ну, того волхва, что приходил на поминки, так зовут. И этот маленький домик давай ему отдадим?

– Да с какой же радости? – вышел из себя Глыба. – На кол гадёныша!

– А с такой, что он будет примером, – сказал Денис. – Помнишь, что я говорил про государство? Так это не всё! Есть ещё глубинное государство!

– Твою ж мать… – с тоскою простонал боярин.