Электронная библиотека » Алексей Малинский » » онлайн чтение - страница 22


  • Текст добавлен: 4 июня 2023, 17:00


Автор книги: Алексей Малинский


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Шрифт:
- 100% +

По итогам афганской кампании – у Николая Ачилова вся грудь в орденах. Его информация была поистине бесценной, спасла многие солдатские жизни. При этом в отношениях с товарищами все та же скромность и доброжелательность. Начальство готовило ему представление на высокую должность, но Николай лишь отмахнулся: «Нет, работа с бумажками не для меня. Лучше я пойду на должность замкоменданта по разведке. Ближе к границе, ближе к людям. Это мое».

Афганская кампания значительно обновила «инструментарий» работы наших разведчиков в боевой обстановке, продемонстрировала их лучшие профессиональные качества. В частности, умение использовать огневую мощь как последний аргумент в достижении намеченной цели. Так, в одном горном кишлаке нашей мото-маневренной группой была плотно блокирована хорошо вооруженная банда душманов под сотню стволов. На предложение сдаться они огрызались автоматным огнем и короткими очередями из ДШК, убийством заложников из числа местных активистов и простых дехкан. Нервы у всех были на пределе. Небольшой шанс избежать кровопролития давала информация о характере главаря. Это был отнюдь не фанатик по типу «обезьяна с гранатой», а весьма образованный и рационально мыслящий человек. К нему-то и решили применить нестандартный подход.

К душманам на переговоры пошел наш офицер-разведчик. Один. Без оружия.

Представителя шурави «духи» встретили настороженно, поначалу даже агрессивно, но решили все же послушать. Всех подкупила его отчаянная смелость. Наш офицер на фарси спокойным ровным голосом, что называется, «по полочкам» разложил сложившуюся ситуацию и предложил не искушать судьбу, не гневить Аллаха. Всем сложившим оружие и перешедшим на сторону законной власти гарантировалась жизнь и освобождение от преследования.

Дав 30 минут на размышление, разведчик достал из нагрудного кармана рацию и произнес в эфир несколько кодовых слов.

Спустя десять минут в воздухе над кишлаком появились две пары МИ–24 – «летающих крокодилов». Сделав на малой высоте несколько угрожающих кругов, они исчезли из зоны видимости так же внезапно, как и появились.

Дожидаться истечения времени ультиматума командованию ММГ не пришлось. «Духи» поспешно выбросили белый флаг, согласившись на полное разоружение и переход на сторону законной власти.

Возвращаясь к теме эффективности воспитательных мероприятий, их прикладной направленности, надо признать: от досадных проколов они все же не гарантировали. Характерный пример. Однажды на трех БТРах мне и начальнику заставы капитану Виктору Бутакову пришлось выехать в афганский кишлак в интересах наших разведчиков. При следовании к месту задания я ехал на броне первого БТРа, то и дело наставляя водителя: «На всякий случай, езжай правее наезженной колеи». Мало ли кто мину «уронит». На обратном пути пересел в замыкающую колонну машину. Примерно в полутора километрах от места базирования СБО «Рустак» внезапно прогремел взрыв. Дело было днем. Местность открытая. Рядом – никого. Только в сотне метров от нас – с десяток овец, погоняемых мальчишкой-афганцем лет семи.

Подбежали к первому БТРу и увидели «картину маслом»: переднего колеса с правого борта нет, как ножом срезало. От второго остались одни резиновые ошметки. Машина, несмотря на все мои предупреждения, двигалась по колее. Растерянный водитель, оглушенный взрывом, только хлопал глазами. Легкие контузии получили несколько сарбозов, сидевшие на броне. Тогда, помню, испытал нестерпимое желание перейти на командно-матерный язык, но сдержался. Вспомнил шутку своего товарища из Западного пограничного округа начальника заставы капитана Владимира Закурдаева: «Повышать голос на подчиненного нельзя, он должен бояться уже самого взгляда офицера». Надеюсь, мой выразительный, метающий молнии взгляд водитель БТРа запомнил, а «воспитательный» урок пошел ему впрок!

Помнится, в условиях мирных будней эффективным способом достижения результата было соцсоревнование. В условиях Афгана оно трансформировалось в соревнование на самое боеспособное подразделение. В чем его суть? Если кратко, то в зачет шли нейтрализованные в бою (в том числе плененные) душманы, количество захваченного оружия и боеприпасов, найденные схроны, другие результаты. Но самый главный критерий – отсутствие или минимальные потери среди личного состава.

Конечно, все понимали, что пуля – «дура», а афганцы прекрасные стрелки, закаленные воины, коим голод, холод и прочие испытания нипочем. И все же, действуя профессионально, можно было добиться впечатляющих результатов. Да и награды ожидали отличившихся военнослужащих не простые – боевые!

Особенно результативной переговорная работа с бандформированиями была перед наступлением осенне-зимнего периода, когда выживание в горах становилось крайне сложным, а помощь извне – часто невозможной.

Любопытный факт. Иногда, по результатам негласной встречи с главарями бандформирований достигалось «деликатное соглашение» в определенные дни не особо реагировать на ожесточенные обстрелы находящихся неподалеку от наших позиций территорий. Все дело в том, что, получив очередное финансовое вливание из-за рубежа, душманам нужно было продемонстрировать свою «активность». Ну, постреляли, записали на видео отчет, направили кураторам из американского ЦРУ. Всем хорошо. Все довольны. Деньги потрачены. А эффективность их использования – нулевая.

Случалось по итогам реальных боестолкновений оказывать медицинскую помощь… командирам «духов» или их близким родственникам в обмен на разоружение, возврат к мирной жизни, поддержку законной власти. Замечу, данные факты свидетельствуют не о нашей слабости или поблажках врагу. Эти действия вполне вписывались в основополагающую политическую концепцию: нам не нужна война, мы сторонники мирного разрешения существующих проблем, сохранения жизней как советских военнослужащих, так и афганцев.


Сердечная благодарность афганцев брату-шурави за помощь и поддержку дорогого стоила!


Это было важно еще и потому, что абсолютное большинство душманов являлись отнюдь не идейными противниками северного соседа. Участие в боях для многих было единственным способом не умереть с голоду, заработать хоть какие-нибудь деньги на поддержку своей семьи, родных и близких.

Пройдут годы военного противостояния. Афганцы, поднаторев в ходе боевых действий, начнут разбираться в том, где воюют армейцы, а где пограничники, научатся ценить «солдатский хлеб». Не забудут они и о помощи, которую им оказывали шурави. Не случайно в 1989-м, когда части и подразделения 40-й армии уже были в Союзе, снимая «сливки» победителей, пограничные подразделения еще некоторое время держались на боевых позициях, выполняя специальные задачи, в том числе спасая жизни своих активных сторонников.

Уходили из Афгана организованно, достойно.

Причем в спину нам почти не стреляли.

Глава 27
Судьба-злодейка и ее насмешки

Я далек от мысли идеализировать советское прошлое, годы нашей службы. Было много ошибок и всякого. В службе, межличностных отношениях, в быту. Человек – существо психологически сложное, подверженное крайностям и порой непредсказуемым, опрометчивым решениям и поступкам. Тут все зависит от того, чего больше намешано в мировоззренческом сосуде каждого. И все же главный критерий оценки его существа, внутреннего «я» – именно поступки.

В этой связи, даже спустя многие годы, не идет из головы досадный случай, происшедший с моим сослуживцем по пограничной комендатуре Койне-Кесыр старшим лейтенантом Юрием Лелюковым. Ничем особенным среди нас, молодых офицеров, он не выделялся. Всегда приветлив, улыбчив. Усердно тянул лямку службы. Отличался требовательностью к личному составу. Особенно крут был с нарушителями службы и дисциплины. Те его откровенно побаивались и старались измениться к лучшему.

Имел Лелюков лишь одну слабость – если выпивал, то основательно, без тормозов. Случалось это редко. Как правило, в моменты больших служебных перегрузок или стрессов, когда доведенный до крайности организм, подобно сжатой до предела пружине, требовал разрядки, любого способа вернуться в норму. Моим сослуживцам, да и мне также, это чувство хорошо знакомо. Каждый из нас выходил из состояния навалившихся проблем по-своему. Старшему лейтенанту Ю. Лелюкову просто не повезло. Попав однажды под «горячую руку» начальства, он тут же был приговорен к самому суровому наказанию – увольнению из войск.

Нам бы всем не горячиться, не рубить «шашкой» с плеча! Офицер до этого серьезных взысканий не имел, самокритично признал свою вину. А значит, его вполне можно было бы основательно «пропесочить» по партийной линии, наказать, но для войск все же сохранить. Только, как оказалось, отрядное начальство «встало в позу». Комендатурскому звену вступать в конфликт с самим начальником политотдела части – себе дороже. Проявили не лучшие свои качества секретарь парторганизации, да и мы, его товарищи и сослуживцы. Равнодушие проявили, человеческую черствость. Не стали вникать во все перипетии дела, искать смягчающие вину обстоятельства. Не поборолись за человека. Словом, паршиво все получилось.

С памятного дня увольнения офицера в запас прошло года полтора. Страсти поутихли. Обстоятельства того неприятного инцидента забываться стали. И вдруг случилось то, чего никто и никогда не ожидал. Многомиллионная по тиражу «Комсомольская правда» выстрелила огромным очерком о геройском поступке бывшего офицера границы. Как оказалось, работая военруком в средней школе, проводя обычное занятие с девятиклассниками, он достал из ящика с матчастью учебную гранату. Выдернул чеку и… услышал характерный щелчок сработавшего запала. В три с половиной секунды уместилось все: и переполненный класс, и детский перезвон голосов во дворе школы, куда можно было бы попытаться швырнуть гранату. И молниеносный бросок на пол, с гранатой под себя.

Хоронили мужественного офицера-пограничника всей школой и всем поселком. В море цветов. Под троекратный залп парадного военного расчета. И слезы душили собравшихся, и восторг перед проявленным мужеством, и сердечная благодарность родителей, которую словами – не передать! Ведь ни один ученик даже царапины не получил. Всю разрушительную мощь взрыва гранаты пограничник Юрий Лелюков принял на себя. Проявил себя как настоящий герой! Он навечно покинул этот мир, оставив нам о себе добрую память и… невысказанный укор. Не всем. Лишь тем, кто сохранил в себе чувства сопереживания, дружбы, умения воспринимать чужую боль как собственную.

А спустя несколько лет со мной произошел еще один примечательный случай из разряда поучительных. К сожалению, совсем иного рода.

Утро пятницы. Ашхабад. Редакция окружной газеты «Дзержинец». У меня, как начальника отдела партийной и комсомольской жизни, очередная запарка. Срочно готовлю материал в номер, устраняя замечания, высказанные редактором газеты подполковником Михаилом Егоровичем Андреевым.


Офицеры редакции газеты «Дзержинец» (слева направо): С. В. Шаповалов, М. Е. Андреев, Г. Д. Хромин, А. П. Малинский


– Вам письмо, – неожиданно кладет мне на стол немного помятый конверт секретарь редакции. Буду откровенен. Письма в редакцию, особенно в мой официозный отдел, приходили не часто. Точнее – крайне редко. Не очень-то интересовали солдатскую массу, да и офицеров границы проблемы партийной и комсомольской жизни, а тут…

Вскрываю конверт с обратным штемпелем «Душанбе». Пробегаю взглядом по скачущим неровным рукописным строчкам: «Прошу вас, помогите… Мало того, что на меня повесили всю недостачу на продовольственном складе, так еще и хотят с позором уволить, исключить из кандидатов в члены КПСС. За что? Я ни в чем не виноват!» И подпись – с указанием воинского звания, фамилии, имени и отчества.

Ничего себе новость! Быстро завершив свои дела, спешу в кабинет редактора. Прошу подписать служебное задание на командировку.

– Может, в понедельник полетишь? Впереди всё же выходные, – хмурится редактор, предвкушая неладное.

– Нет, в долгий ящик такие дела лучше не откладывать, – протягиваю ему на подпись бланк командировочного удостоверения. – Рано утром, в субботу, есть шанс улететь в Душанбе. В выходной работать всегда легче, без лишних помех.

На следующий день, сообщив о прибытии дежурному по части, узнал, что из начальства на месте никого нет. Командир инженерно-строительного батальона – в бане с московскими проверяющими. Просил передать, что «для всех его нет».

«Ну и ладно», – подумал я, двигаясь на встречу с «обиженным» прапорщиком, рассчитывая по-быстрому разобраться в возникшей конфликтной ситуации.

Как бы не так! Автор письма в редакцию – начальник продовольственного склада – оказался отнюдь не отягощенным увесистым животом прапором с хитрыми поросячьими глазками. Молодой парень. На вопросы отвечает быстро, откровенно, не задумываясь. В голосе – действительно сильное волнение и растерянность. Еще бы: командир стройбатальона на общем служебном совещании, размахивая актом проверки, без обиняков обвинил его в хищении продуктов со склада, грозился самыми суровыми мерами наказания.

К служебным расследованиям мне не привыкать. Внимательно прошелся по всем фактам и пунктам обвинения. Тщательно изучил с десяток ведомостей и накладных по выдаче продуктов, сделал для себя копии. Пообщался со свидетелями, зафиксировал их слова в объяснительных записках, с датами и подписями.

Если кратко, то недостача сливочного масла, мяса, сыра, дефицитных рыбных деликатесов и консервов, других продуктов питания на складе ПФС действительно имела место быть. И немалая! Только все эти продукты часто выдавались со склада по устному распоряжению самого командира и начальника штаба батальона. И шли они на усиленное питание – с шашлыками и прочими разносолами – плотно опекавших часть многочисленных окружных и московских проверяющих.

В среднеазиатском регионе Душанбе – как зеленый оазис в окружении суровых, украшенных снежными шапками гор. Здесь даже в жаркие, душные дни середины лета нет ощущения всепоглощающего летнего зноя. В многочисленных арыках, заботливо устроенных на каждой улице, игриво скользит вода. А окружающие город долины – это целый мир благоухающей зелени, драгоценной прохлады, шума горных рек и ручьев с уютными, припрятанными в ущельях озерцами, где удачливые рыбаки мастерски подсекали царскую форель.

По-восточному гостеприимный и щедрый на дары природы Душанбе – это настоящий курорт для любителей экзотики! Не удивительно, что проверяющие из Центра слетались сюда, как пчелы на мед, и, ко всеобщему удовольствию, умели быть благодарными. Душанбинский инженерно-строительный батальон неизменно признавался лучшим среди аналогичных частей, а его командование усердно нахваливалось на совещаниях разного уровня, одаривалось многочисленными поощрениями, ценными подарками и благодарностями.

С этим все ясно. Требовалось лишь укрепить доказательную базу и тщательно перепроверить факты, чем я и занялся. Работа в выходные дни для военного журналиста имеет массу преимуществ. Когда за твоими плечами не стоит строго зыркающий глазами замполит, можно расположить к себе людей, поговорить по душам с коммунистами и беспартийными, комсомольскими активистами и всеми причастными к изучаемой проблеме должностными лицами. Если в части творится неладное, всегда найдутся правдорубы, не желающие мириться с хищениями и поднадоевшим всем бардаком.

Общение оказалось полезным. Во-первых, все мои собеседники в один голос подтвердили добросовестность и честность начальника склада ПФС. Во-вторых, поделились информацией не для «посторонних ушей».

– Вы помните, мы с вами сегодня побывали в солдатской столовой во время обеда, – вопросительно взглянул мне в глаза младший сержант, секретарь комитета ВЛКСМ части. – Хоть какие-нибудь овощи на столах были? Нет! А ведь сейчас – июль, разгар овощного сезона.

– Не уверен, что по нормам довольствия личному составу полагаются помидоры, огурцы и яблоки с грушами из местных садов, – попытался быть объективным я.

– Да, нормами довольствия фрукты не предусмотрены, – не унимался мой собеседник. – Но куда уходят овощи с огорода части площадью в пять гектаров (!), расположенного неподалеку от военного аэродрома? Почему на солдатском столе ни шиша, зато состоящий в штате части дедушка Азиз ежедневно поутру на тракторе «Беларусь» с большим прицепом отвозит овощи на местный рынок? И куда деньги деваются от продажи?

Не поленился. На дежурной машине в обеденный перерыв выскочил в район военного аэродрома и лично убедился: урожайность огурцов и помидоров, сладкого перца и баклажан, прочих даров природы – на высоте! Табличка «Военный объект! Не приближаться!» ясно указывала, что овощи произрастали не на колхозном поле.

Привлек внимание и еще один факт: не без помощи солдатских рук и казенных стройматериалов в Варзобском ущелье строился уютный, со всеми пристройками, дом ректора высшего учебного заведения, где заочно учился начальник штаба строительного батальона. Разумеется, редко посещая занятия, но имея полный набор зачетов, хороших и отличных оценок за якобы успешно сданные экзамены. Разговор с солдатами, лично работавшими на данном объекте, я также зафиксировал на бумаге.

Суббота – банный день. Ничего необычного. Вот только стройными колоннами, повзводно, личный состав на моих глазах двигался, минуя КПП, в… городскую баню. Странно, ведь новый, современный банный комплекс с парилкой и бассейном имелся в наличии, состоял на балансе и обходился части (читай – государству) в кругленькую сумму. Впрочем, как и услуги городской бани, поскольку «элитная» предназначалась исключительно для нужд командования, окружных и московских проверяющих, а городская, попроще, для широких солдатских масс.

Вишенкой на торте стала еще одна раздобытая мною информация о регулярной в сезон отправке в Москву целых грузовых контейнеров с овощами, арбузами, дынями, виноградом и прочими дарами природы «нужным людям» в знак благодарности за то, что они есть.

Выслушав мой доклад и оценив горячее желание немедленно сесть за написание фельетона, подполковник М. Андреев тут же выпал в осадок. Насупился. Протер белоснежным платком запотевшие очки. Наконец выдал на-гора свое командирское решение: «Такой материал без санкции начальника политотдела округа генерал-майора Z. я в газете не опубликую. Мне моя должность дорога. Советую: оформи итоги командировки справкой и доложи обо всем шефу лично».

На то, чтобы попасть к генералу по неотложному вопросу, ушла почти неделя. Молодая хохлушка-секретарь, завидя меня на пороге, всякий раз вставала пышной грудью на моем пути, решительно заявляя: «Не-е-е, шеф очень занят!»

И все же, чему быть – того не миновать! Однажды, ближе к вечеру, воспользовавшись отсутствием секретарского бастиона, я все же переступил порог уютного, просторного кабинета с широкой ковровой дорожкой, рассчитанной явно не на пыльные сапоги командированных офицеров. Шанс на справедливое решение возникшей проблемы был. И я твердо решил им воспользоваться.

Генерал в округе служил чуть больше года и стремился всячески показать себя незаурядным, принципиальным руководителем. К примеру, периодически облачившись в «гражданку», проверял службу пограннарядов роты сопровождения поездов. Иногда – гарнизонного батальона связи. Намек всем более чем очевидный. Дескать, надо быть ближе к людям, оценивать ситуацию не только по докладам, но и своими глазами.

Кто-то из давних сослуживцев окружного начпо однажды поделился некоторыми подробностями его служебной биографии. На заставе не засиделся. Работая в комсомоле, неизменно возил с собой в командировку гармошку, не стеснялся быть запевалой патриотических песен. Лихо выступал на партийных и комсомольских собраниях, где по памяти цитировал Ленина, ну и тех вождей, что были при власти. Идейная зрелость плюс пролетарское происхождение, крепкое телосложение молодого тракториста с густой, слегка вьющейся на лбу прядью волос, готовность выполнить любой приказ начальства проторили ему путь на генеральский Олимп, осилить который было дано далеко не каждому.

В тот злополучный вечер молодой, энергичный начальник политотдела округа, всегда мысливший современными категориями, постоянно требовавший от нас, военных журналистов, «каленым железом» критики выжигать скверну позорящих пограничников проступков, хищений, разгильдяйства, всего, что противоречит высоким стандартам морального кодекса строителя коммунизма, встретил меня как… врага народа.

– Как вам не стыдно! – сверкнул он колючим взглядом. – О прибытии в часть командиру не доложили. Стали собирать непроверенную информацию, поддались клеветническим измышлениям, вознамерились подрывать авторитет передовой части. Вы в курсе, что Душанбинский инженерно-строительный батальон признан лучшим в погранвойсках и награжден переходящим Красным знаменем?

– Так поручите провести служебную проверку, товарищ генерал, – не выдержал я. – Если представленные мною сведения неверны, готов ответить за каждое свое слово. Только у меня на руках пачка документов об имеющихся злоупотреблениях и письменные показания свыше десятка других «клеветников».

– Прекратите пререкаться! – стукнул кулаком по столу генерал. – Я вижу вы политически незрелый человек. Честь округа вас не волнует?

– То есть вы запрещаете мне писать фельетон? Я правильно понял?

– Нет, почему же… – погрузился в некоторые раздумья наш главный политический босс. – Вы же первый потом скажете, что я партийную критику зажимаю. Материал мы опубликуем, но без ваших фантазий и выдуманных «сенсаций». Только на основании тщательно проверенных фактов.

Скажу сразу: стать автором разгромного фельетона мне так и не удалось. Зато отличился мой коллега, майор Юрий Жуков, давно мечтавший угодить начальству и перевестись на любую должность в Ленинград. Смысл его «сатирической оды», судя по написанному, заключался в следующем. Приснился ему сон: в одной из частей солдаты ходили мыться в городскую баню. Хотя собственная в гарнизоне имелась. Правда, временно она была на ремонте. Но все равно непорядок, резюмировал автор, призывая всех к бережливости. И на всякий случай, чтоб уж стопроцентно угодить генералу, заканчивал свой опус словами: «Было это или не было, кто его знает! Мало ли что человеку присниться может!»

Генералу «острая», с «юмором» статья понравилась. И он, в кои-то веки, тут же наградил понятливого, политически зрелого журналиста крупной денежной премией.

Не забыли и про меня. Вызвав к себе в кабинет «скандального журналиста», коим я отныне именовался, генерал, пряча глаза, отчеканил:

– Думаю, нам с вами в дальнейшем будет не по пути. С кадрами политсостава в Москве я все вопросы уже согласовал. Так что собирайтесь к новому месту службы, в Читу.

– Уж лучше в Читу, чем так позориться! – огрызнулся я.

– Да ты пойми, так нельзя! – пропустив мимо ушей мои слова, перешел на «ты» генерал. – Гибче надо быть! Нельзя ронять авторитет части, награжденной переходящим Красным знаменем. Дались тебе эти нарушения! Это ж такой скандал!

– Проверка допущенных в части нарушений и выводы по ним – вне моей компетенции. Не в них главное, – продолжал я упрямо гнуть свою линию, окончательно сознавая, что «песня моя спета».

– Так чего же ты добиваешься?

– Только одного: приказ об увольнении невиновного прапорщика из войск должен быть отменен, а сам он восстановлен в статусе кандидата в члены КПСС. Желательно – с извинениями.

– Ты хочешь мне сказать, что весь этот сыр-бор из-за какого-то там прапора? – как после надкушенного лимона скривил губы шеф.

– Товарищ генерал, прапорщик – честный и достойный человек. Наказывать его, а тем более увольнять из войск за проступки, которые он не совершал, – это чистой воды произвол! Кому как не вам, начальнику политотдела округа, следует вмешаться и не допустить беззакония.

– Больше я вас не задерживаю, – поставил точку в нашем эмоциональном разговоре шеф, явно удрученный моральным поражением, к которому он оказался не готов. – А о судьбе прапорщика я позабочусь, обещаю, – бросил он мне вслед, явно не желая доводить конфликт до крайности.

Спустя несколько дней, устроив короткую «отвальную» в редакции, я между делом узнал последние новости. Как оказалось, все до единого экземпляры газеты с безобидным жуковским «фельетоном» были собраны по всем подразделениям Душанбинского гарнизона и сожжены. Случай по тем временам из ряда вон выходящий! А назначенный виновным завсклада-прапорщик срочно уволен из войск по причине профнепригодности и исключен из кандидатов в члены КПСС, как не оправдавший оказанного ему высокого доверия.

«Вот оно, слово генерала!» – горько подумал я, пакуя чемоданы и собираясь в места, куда царь-батюшка ссылал столь неугодных ему декабристов.

Да, я проиграл. Был крайне зол и морально раздавлен. Обещал помочь добиться справедливости и не смог. Жгучие чувства обиды, досады и бессилия что-либо изменить еще долго тяжелым камнем лежали у меня на душе. Мысленно я не раз возвращался к событиям тех дней: просьбам оказавшегося «крайним» прапорщика, резонным доводам его товарищей, анализу собранных документов. И задавался мучившим меня вопросом: «Все ли я сделал, чтобы добиться справедливости, привлечь к ответственности зарвавшихся начальников стройбата и их бессовестных кураторов?» Собственные оправдания являлись слабым утешением. Конечный результат – вот мерило всему. А тут все было хуже некуда!

Уместен вопрос: а был ли из этой конфликтной ситуации другой, менее болезненный, даже благоприятный для меня выход? Конечно же был. Включи я «заднюю передачу», предложи не публичить собранный компромат, а разобраться во всем в «рабочем порядке», с учетом пожеланий шефа, глядишь, никакого конфликта вообще бы не было. Заманчиво? Безусловно! Но только не для меня! Будучи типичным продуктом воспитавшей меня Системы, я посчитал невозможным для себя быть ванькой-встанькой с офицерскими погонами. Угодничать. Изворачиваться. Окружающая нас среда обитания и так была достаточно засорена в моральном плане. Делать ее еще хуже в мои планы точно не входило. Даже несмотря на то, что на кону была служебная карьера и благополучие моей семьи.

Расставание с иллюзиями – всегда болезненно и тягостно. Впрочем, как и осознание несправедливости, ущербности окружающего нас мира. Увы! Все что мне оставалось – проглотить горькую пилюлю и постараться загнать этот досадный эпизод службы в самый отдаленный отсек собственной памяти. Не случилось!

Спустя девять лет, уже проходя службу в Центральном аппарате на Лубянке в Москве, однажды я обратил внимание на бодро шагающего мне навстречу генерала. Как оказалось, бывшего начпо Среднеазиатского округа. Меня он сразу узнал. Удивленно вскинул густые взлохмаченные брови. Расплылся в напряженной улыбке:

– Ты какими судьбами здесь? Вот уж не ожидал!

– Служу я здесь, товарищ генерал-майор. Как ни печально было мне прощаться с забайкальской глубинкой, но пришлось!

– Что ж, молодец, рад за тебя… – явно поугас в своем настроении мой бывший шеф и протянул мне свою все еще крепкую ладонь.

– Извините, но руки я вам не подам, – твердо заявил я бывшему шефу. И удовлетворенный тем, что не спасовал, уверенной походкой зашагал прочь.

В тот момент меня словно отпустило. «Наверное, прапорщик, бывший начсклада ПФС, меня все же простил. Не будет больше напоминать о себе немым упреком», – подумал я.

И на сердце стало так легко и приятно, не передать!

Для тех, кто не верит в судьбу-злодейку и ее насмешки, сообщаю следующее. Правда и справедливость на земле пусть и в единичных экземплярах, но все же встречаются! Спустя несколько лет после моего отъезда в Читу генерал все же слетел со своей руководящей должности, а потом и еще с одной. Бесславно досрочно вышел на пенсию. И что удивительно, квартиру ему дали в одном доме и даже подъезде… со мной. Вот повезло нам обоим!

В последующем частенько видел экс-шефа основательно подвыпившим в местном скверике за трепом с неказистого вида мужиками. Иногда у местного храма. Вот уж поистине пути Господни неисповедимы! Встречаясь нос к носу, скажем, в лифте, я подчеркнуто вежливо здоровался с ним, как с генералом. Но без рукопожатий. Эта традиция старой офицерской школы, как мне казалось, должна была сподвигнуть его к раздумьям и правильным выводам.

Руки не подавал, но по-человечески жалел! Ведь вечно жить со старыми обидами невозможно. Надо обязательно научить себя прощать! Каким бы трудным порой это не казалось!

Два случая. Две судьбы. Старший лейтенант Юрий Лелюков и генерал-майор Z. (по понятным причинам не называю его фамилию). Оба из нашей одной среднеазиатской шеренги. Только первый – герой нашего времени, настоящий! А второй… Невольно подумалось: вот он, мировоззренческий сосуд с пресловутой моральной и нравственной закваской, которая лежит в основе всех человеческих поступков. Качество погон и количество звезд на них здесь никакой роли не играют. Первый, даже оступившись, сохранил в себе лучшие качества офицера границы. Второй, увешанный наградами, отмеченный высокими званиями и должностями, но с протухшим мировоззрением, вполне закономерно скатился по наклонной вниз. Представляю, как безрадостно было ему встречать финал жизни у разбитого корыта. Без уважения и крепких рукопожатий сослуживцев. В духовном одиночестве. Чем не урок для тех, кто в начале пути?

Расставание с иллюзиями не только огорчительно, но и поучительно! Это как обретение твердой почвы под ногами. Четкое осознание «красной линии» в собственном мировоззрении и поступках, когда ты и только ты решаешь, где возможен компромисс, а где нужно срочно дергать за ручку «стоп-крана», многое значит!

Не стоит лицемерить. Стремление к славе, достатку, успешной карьере, жизни для себя и своей семьи в комфортных условиях вполне естественно для всякого военного человека. Только пути их достижения разные. Как и цена, которую обязательно придется заплатить. Это как в супермаркете. Бери что хочешь, набивай до отвала тележку, только не забывай: в конце зала – кассовый аппарат, мимо которого проскочить не получится.

В случае с генералом Z., как ни парадоксально это прозвучит, порочащие его поступки второстепенны. Куда важнее зафиксировать сбой в иммунной части Системы, призванной еще на дальних подступах отсеивать от руководящих должностей людей морально ущербных, нечистоплотных, патологически меркантильных. Опасность здесь кроется в том, что, попав на любую из ступеней властной вертикали, подобные «деятели» начинали «вить гнезда» из себе подобных. Возникающая в этом случае «раковая опухоль» стремительно разрасталась, разрушая моральное здоровье и боеспособность всего воинского коллектива. И это не страшилка, не чисто теоретический посыл, а многократно проверенный на практике факт!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации