Текст книги "Алые маки «Арваза». Южная граница: люди, события, факты (1970-2000 гг.)"

В данном случае Система однозначно дала сбой. Это – очевидно, поскольку она максимально жестко отреагировала на проступок злоупотребившего спиртным младшего офицера и, как зеленый сигнал светофора, открыла путь вверх по номенклатурной лестнице для высшего должностного лица, явно того не достойного.

Часто посещая ветеранские посиделки, я был свидетелем ностальгических воспоминаний и горьких сетований старой гвардии о внезапно развалившемся Союзе ССР. Только никаких случайностей здесь нет. Когда на вершине власти, независимо от ведомственной принадлежности, и далее по всей вертикали оказываются властолюбивые, безмерно жадные «кроты» и откровенные предатели, спешащие материализовать свой опыт, должностные полномочия в звонкую монету, не брезгующие «тридцатью сребрениками», небрежно брошенными им под ноги новыми хозяевами жизни, тут исход очевиден, а любое морализаторство – бесполезно.

Любимая мною писательница Виктория Токарева как-то заметила: «Человек проживает жизнь не только временную, но и эмоциональную. Жизнь его складывается не из количества прожитых дней, а из качества эмоций, событий, которыми она запомнилась».

Точно подмечено! Сколько раз мне приходилось встречаться с хозяевами огромных загородных домов, бросать взгляд на заваленные яствами и брендовыми напитками ресторанные столы, общаться с владельцами люксовых авто и рабочих апартаментов с молодыми, хорошенькими секретаршами, выдрессированной охраной – всё напоказ! Башмаки – и те из натуральной крокодиловой кожи! И все это – с нескрываемым стремлением удивить, шокировать, вызвать восторг и зависть перед новыми хозяевами жизни. Только под занавес таких встреч, с крайним стаканчиком виски, в атмосфере тет-а-тет, порой замечал потухшие взгляды небожителей.

С чего вдруг? Оказывается, все жизненные блага приедаются. Каждодневно полное до краев корыто – это больше для животных. Человеку же нормальному, считающему себя венцом природы, требуется, кроме прочего, самоуважение, позитивное отношение окружающих, друзей, близких. Чтобы, как выразился один из владельцев «шахт, заводов и пароходов», подойдя к зеркалу, не одолевало острое желание метнуть в него недопитую бутылку виски или плюнуть в отраженную в нем «мерзкую рожу».

Парадокс? А по мне так вполне нормальное желание. Конечно, если ты не из числа совсем уж примитивных особей, упивающихся собственным превосходством над теми бедолагами, кто ниже тебя по социальному статусу.

Лично я в этом смысле старомоден. До сих пор, хоть и полвека прошло, вспоминаю эпизод, когда, еще будучи курсантом первого курса, в учебном центре «Ярославль», весь продрогший и голодный, подошел к костру, где солдаты грелись и заодно лакомились печеной картошкой. Один из них, ловко выхватив из-под потрескивающих углей пропахший дымком, местами обуглившийся деликатес, сунул мне его в ладонь: «Угощайтесь, товарищ курсант!» И, скажу я вам, ничего вкуснее за всю свою жизнь я не ел. Эх, картошечка! Дороже нее для меня разве что достойный поступок незнакомого мне братишки-солдата, врезавшийся в память на всю оставшуюся жизнь!

Друзья, впрочем, как и отцы-командиры, часто познаются в сложных жизненных обстоятельствах, когда людям требуется помощь, реальная поддержка. И не только на словах. В ряду сильных и неординарных мне запомнился поступок начальника Московского военного института Федеральной пограничной службы России генерал-майора Анатолия Дмитриевич Королева.

Начальник Московского военного института ФПС России генерал-майор А. Д. Королев

Середина 90-х. На ночных улицах столицы стреляют все реже. Это плюс. Но решить любую важную проблему без пачки американских баксов невозможно. Это минус. Успешно окончивший курс обучения в Московском востоковедческом лицее при Институте стран Азии и Африки мой сын Антон сдает документы в приемную комиссию Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. Как и всех его сверстников, «надежды юношу питают».

Впрочем, не все так просто. Знакомый мне доцент, чисто по дружбе, доверительно сообщил:

– Знания иностранного языка у твоего парня хорошие, как и общий интеллектуальный уровень. Только список поступивших уже сформирован и надежно хранится в сейфе одного из руководителей факультета.

– О каком списке поступивших может идти речь, если до вступительных экзаменов еще целых четыре месяца? – растерянно развожу я руками. В ответ, поражаясь моей наивности, тот лишь устремляет выразительный взгляд наверх.

– Конкурс родительских должностей и кошельков, к сожалению, завершен. Если сомневаешься в моих словах, добро пожаловать для участия в массовке. А там, глядишь, и военком в дверь постучится. Пойми, старик, я не злорадствую, но тешить себя иллюзиями глупо и непрофессионально.

Непривычно. Досадно. Волнительно. Но ведь выход искать надо! Военная кампания в Чечне в самом разгаре. Скольким безусым пацанам она уже безжалостно исковеркала судьбы, искалечила, лишила здоровья, а то и жизни!

На семейном совете склоняемся к мысли о продолжении пограничной династии. Только и здесь все непросто. Упражнения с тысячами иероглифов на китайском и японском языках сказались на зрении сына. Две медкомиссии – районную и областную – залили коньяком и с горем-пополам прошли, скрыв близорукость. Осталась последняя, но главная – в стенах родного пограничного училища. «Здесь все свои, в беде не бросят», – тешил я себя надеждами, но…

– Все понимаю, но ничем помочь не могу. Близорукость, как и очки, не спрячешь! А приказ по войскам требует стопроцентного зрения для всех абитуриентов! – твердо стоит на своем училищный начмед Сан Саныч.

– Но ведь сам директор Федеральной пограничной службы России генерал армии А. И. Николаев постоянно носит очки. И это никак не мешает ему быть пограничником номер один! – высказываю я свой главный аргумент.

– Не-мо-гу! – упрямо твердит училищный начмед, явно не желая продолжать неприятный ему разговор.

Выслушав мои горькие сетования, старший преподаватель кафедры оперативно-розыскной деятельности подполковник Юрий Васильевич Курсов, мой давний друг и надежный товарищ, предлагает не опускать руки и обратиться напрямую к начальнику института генерал-майору Анатолию Дмитриевичу Королеву. Ходатаев из числа высокопоставленных родственников он не особо жаловал, добиваясь честной конкуренции на вступительных экзаменах. Но тут случай был действительно особый.

Вот и аудиенция. Родительское сердце колотится учащенно. Тону в переживаниях. С трудом подавляю волнение, но деваться некуда. Внимательно выслушав меня и приняв во внимание зафиксированный в аттестате зрелости высокий уровень знаний Антона по китайскому и японскому языкам, генерал тут же, при мне, звонит начмеду и отдает приказ: «Препятствий по медицинской линии не чинить. Основание? Всю ответственность я беру на себя!»

Поступок генерала А. Д. Королева дорогого стоит. И не потому, что нужно было принять в училище сына полковника, главного редактора журнала «Вестник границы России». Сыновей начальников самого разного уровня среди абитуриентов всегда хватало! Как многоопытный в недавнем прошлом кадровик, Анатолий Дмитриевич понимал: превыше всего – качественный состав будущих офицеров пограничной службы России. Именно поэтому в последующем им было принято еще одно нетипичное, идущее вразрез со всеми приказами, решение: разрешить склонному к языкам курсанту два раза в неделю после самоподготовки посещать занятия по китайскому и японскому языкам в Институте стран Азии и Африки при Московском госуниверситете.

Спустя пару лет произошел случай, который лучше всякого свидетельствовал в пользу принятого А. Д. Королевым волевого решения.

В Москву для участия в важных переговорах прибыла большая делегация пограничной службы Японии во главе с вице-адмиралом. В планах визита было посещение, в том числе, Московского военного института ФПС России. Как это бывает, в самый последний момент выяснилось, что офицеров со знанием японского языка попросту нет, а гражданские переводчики совершенно не владели пограничной терминологией. Тут-то и вспомнили про курсанта, который помимо учебной программы пограничного института, усердно грыз гранит двух восточных языков. Хочешь не хочешь, а пришлось за эту «соломинку» ухватиться!

В день «икс» члены делегации пограничников Японии, в белоснежных кителях парадного обмундирования, с наградами и всеми знаками воинского отличия, расположились в просторном переговорном зале. Со стороны принимающей стороны их уже дожидалась группа генералов и старших офицеров командования, профессорско-преподавательского состава пограничного вуза.

– Уважаемые гости, приветствую вас в стенах Московского пограничного института! – пробасил, приветливо улыбаясь, генерал-лейтенант Виктор Павлович Егоров, скользя взглядом по перечню намеченных к обсуждению вопросов.

Делегация морской пограничной охраны Японии в России. Первый слева – лейтенант А. А. Малинский

Японцы переглянулись и согласно закивали головами, пока не понимая, что скрывается за благозвучными словами грозного с виду русского генерала.

После секундной паузы в кабинете раздался хорошо поставленный голос замершего сбоку подтянутого курсанта. Тщательно выговаривая то тягуче протяжные, то обрывисто резкие японские словосочетания, он то и дело учтиво склонял голову в сторону гостей, что, в свою очередь, несколько смущало русскоговорящую часть участников переговоров. Едва голос курсанта смолк, вся японская делегация во главе с вице-адмиралом, как по команде, вскочила с мест и застыла в глубоком поклоне перед своими российскими коллегами.

Чтобы сгладить внезапно возникшее замешательство, генерал-лейтенант Егоров повторно крепко пожал руку вице-адмиралу и широким жестом предложил гостям занять свои места.

Беседа, ко всеобщему удовлетворению, продолжалась в доброжелательном и конструктивном ключе, оказалась полезной и плодотворной. Представители пограничной охраны Страны восходящего солнца интересовались самыми разными аспектами организации учебного процесса в институте, пограничной службы российской стороной, задавали вопросы, связанные с налаживанием добрососедского сотрудничества, совместной борьбой с контрабандой на море и согласно кивали, выслушивая подробные ответы и разъяснения.

Все складывалось как нельзя лучше, и начальник института удовлетворенно бросал взгляды на курсанта-переводчика, так ловко жонглирующего экзотичными японскими словосочетаниями. Знал бы он, насколько ответственной была эта работа. Ведь важно было не просто перевести текст, а прежде всего разобраться в «подводных минах», подстерегающих переводчика с японского, не допустить фривольного обращения с гостями.

Нюансов тут великое множество. Во-первых, в японском языке различают несколько стилей разговорного языка: учтиво-вежливый, почтительная речь keigo; нейтрально-вежливая речь, с небольшим оттенком формального стиля, и, наконец, просторечье, предполагавшее приятельский стиль общения на «ты». Незнание этих особенностей могло бы как минимум привести к неприятному конфузу. А японцы, как известно, по-своему психотипу очень чувствительны к небрежности и даже невольной непочтительности к себе. Внешне виду не покажут, но в душе осадок, несомненно, останется.

Во-вторых, в разговоре с собеседниками очень важно было учитывать возраст и социальный статус собеседника. В общении с вице-адмиралом он был одним, а в общении с младшими офицерами – членами делегации – несколько другим. Наконец, чтобы японская речь звучала естественно и непринужденно, курсант-переводчик использовал популярные разговорные фразы, пословицы и другие ходовые выражения, которые всегда придают беседе подчеркнуто доброжелательный характер.

Командование института всеми этими «мелочами», разумеется, не заморачивалось. Зато обратило внимание на то, как по окончании встречи японский вице-адмирал счел нужным подойти к курсанту-переводчику Антону Малинскому, пожать ему руку и лично поблагодарить за проделанную работу. Вот что значит – знаний много не бывает!

Уже покидая пределы института, сдержанный на эмоции, внимательно оценивающий каждую мелочь вице-адмирал, обращаясь к генерал-лейтенанту В. П. Егорову, в порыве откровенности заметил:

– Наша делегация очень тщательно готовилась к этой поездке. Многое мы знали. Но то, что ваши курсанты так хорошо владеют японским языком, знанием культуры, традиций нашего народа, – для нас полная, хотя и приятная неожиданность! В этом смысле нам есть чему у вас поучиться!

Приятный финал. В жизни так бывает не часто. Но в этот раз, как говорится, звезды сошлись. Авторитет российских пограничников в глазах японских профессионалов границы только вырос. Главная заслуга в этом, считаю, в первую очередь опытного профессионала и прекрасного, заботливого человека генерал-майора Анатолия Дмитриевича Королева. Вовремя разглядеть в безусом курсанте потенциал, поддержать, помочь ему развиться – не в этом ли смысл усилий всех, кто посвятил себя воспитанию и обучению молодой смены офицеров границы?

Глава 28
Финал славной истории КСАПО

8 ноября 1992 года Краснознаменный Среднеазиатский пограничный округ КГБ СССР официально канул в Лету. Это печальное событие зафиксировал своим Указом Президент Российской Федерации, поставивший точку на целой эпохе доблестной службы, подвигов и славы многих поколений пограничников.

Знаю, звучит пафосно. Но ведь по сути – правильно! Несмотря на горький осадок в душе, командование округа и пограничных отрядов сделали все, чтобы успешно осуществить переходный период, в строго установленном порядке передать свои полномочия, вооружение и материально-технические ресурсы новым руководителям пограничных структур национальных республик, не допустить разрушения того крепкого стального обруча, что опоясывал бывший Союз ССР, надежно обеспечивал его безопасность.

Поступили благородно. Дверью не хлопнули. Грубые националистические выпады и даже незаслуженные оскорбления в свой адрес пропустили мимо ушей. Понимали: собаки лают – караван идет. Должен идти! Поспешные решения политиков, не укладывающиеся в логику текущих событий, приходилось корректировать уже на местах, в рабочем порядке. Вот и на южном участке границы, несмотря на указ Президента России, пришлось «попридержать лошадей», действовать разумно и рационально. Благо лидеры независимых государств и сами быстро поняли: государственная граница слишком сложный и важный организм, чтобы реформировать его одним росчерком пера.

Таким образом, в соответствии с международными договорами российским пограничникам пришлось еще долгих девять лет, вплоть до ноября 1999 года, надежно прикрывать государственную границу с Ираном (1629,3 км) и Афганистаном (843,1 км). Параллельно – обучать, тренировать, участвовать в совместных боевых операциях, оказывать большую помощь в становлении пограничных структур Туркменистана, Таджикистана и Узбекистана.

Это была серьезная и результативная работа. Только за один 1998 год пограничники задержали около 600 нарушителей границы, изъяли сотню стволов огнестрельного оружия, много боеприпасов и взрывчатки. При обезвреживании свыше 80 контрабандных групп в 42 случаях пограничникам и сотрудникам Комитета национальной безопасности Туркменистана пришлось применять оружие. В ходе спецопераций по борьбе с наркотрафиком пресечена деятельность 152 организованных преступных групп, у которых были изъяты в общей сложности 25 тонн наркотиков и 4 кг драгоценных металлов. Все, кто участвовал в этих боестолкновениях, знают им цену!

Впрочем, оставим оценки происшедшего историкам. Тут важно в деталях не потерять главного. А это главное, на мой взгляд, заключается в том, что в общей системе государственной безопасности страны именно пограничные войска оказались самым крепким, надежным и преданным в человеческом плане звеном. Пройдя тяжелые испытания Афганистаном, Чечней, гражданскими войнами и кровопролитными вооруженными конфликтами в национальных республиках, пограничники продемонстрировали достоинство и выдержку. Редко отвечали даже на выстрелы в спину. Покидали места дислокации, сохранив Боевые знамена частей, высокий морально-боевой дух, организованность и дисциплину.

В отличие от некоторых руководителей КГБ СССР (В. В. Бакатин and company) и близких им по духу отщепенцев из спецслужб, перешедших на сторону противника, быстро освоивших сферу товарно-денежных отношений, пограничники не опозорили себя фактами предательства и измены Родине, сохранили верность присяге, воинскому долгу. А это – дорогого стоит!

В течение последних тридцати лет иные «знатоки» демократических ценностей порой бросали в сторону пограничников упрек в созданном ими «железном занавесе». Все так и было. Только для страны этот «железный занавес» всегда был со знаком «плюс». Факты упрямая вещь: 90–92 процента ежегодно задерживаемых на границе лиц – граждане сопредельных стран, нарушившие установленный международным законодательством порядок, а вовсе не рвущиеся в «свободный мир» соплеменники. Во времена СССР утраченное или похищенное из воинских частей, добытое иным преступным путем оружие находилось в розыске бессрочно, пока не будет найдено. И страна жила спокойно, без бандитских разборок под аккомпанемент автоматных очередей. Надежный заслон терроризму, контрабанде, десяткам тонн наркотиков, подрывной идеологической, экстремистской литературе в беспокойные 90-е говорит сам за себя.

Помню, будучи на стажировке в белорусской Берестовице, мы, курсанты, стали участниками встречи с польскими пограничниками. С интересом пообщались. Познакомились с их опытом организации охраны границы оперативным путем. «Насколько он эффективен?» – поинтересовались у коллег из братской Польши. Те лишь рассмеялись в ответ, а затем на русском языке, с небольшим акцентом, заявили: «Мы могли бы и вовсе не охранять свой участок государственной границы, поскольку знаем – с вашей стороны и мышь не проскочит!»

Несмотря на значительные финансовые вливания, оснащение самым современным вооружением, боевой и специальной техникой, пограничные войска затраты на свое содержание вполне оправдывали. Граница действительно была на крепком замке. Она не только надежно охранялась, но, при необходимости, и оборонялась (подвиг пограничников 12-й заставы Московского погранотряда – лучшее тому подтверждение!). А человеческий потенциал, с учетом полученной военной, физической подготовки, идеологической закалки, и вовсе был бесценным.

Казалось бы, мы, теперь уже ветераны границы, свое дело сделали. «Эстафетную палочку» передали. Так не пора ли угомониться? Увы, сила инерции, как и сопереживание за судьбу страны слишком велики. Не следует забывать и того, что у ветеранов – своя важная миссия. Суть ее в том, чтобы накопленный опыт оперативно-боевой деятельности не ушел в песок, а достижения и ошибки были тщательно проанализированы, послужили качественным переменам в будущем.

– Есть хорошая новость! – слышу в телефонной трубке знакомый голос своего сослуживца по Афгану и многолетней службе на южных рубежах страны Владимира Леонидовича Блинова. Он – полковник и орденоносец. После службы в Оперативной группе КСАПО преподавал на пограничном факультете Военной академии им. М. В. Фрунзе, воспитал целую плеяду профессионалов, не забывающих его учеников.

– Вековой юбилей нашего округа? – пытаюсь угадать причину его оптимизма.

– Почти угадал. К 100-летию Среднеазиатского пограничного округа вышла в свет содержательная, богато иллюстрированная книга. Труд – фундаментальный. С цифрами, фактами, событиями. Познавательным историческим экскурсом. Вот только история современности, свидетелями которой мы были, представлена как-то фрагментарно, местами даже парадно. А ведь история – это не памятник поколению. Прежде всего это откровенное, эмпирическое послание тем, кто пришел нам на смену.

С полковником В. Л. Блиновым мы «на одной волне». Нередко спорим по частностям, но в главном наши взгляды совпадают. Чтобы история пограничных войск развивалась по спирали, а не по замкнутому кругу, как это иногда бывает, нужно прилагать немалые усилия. И опыт ветеранов здесь совсем не лишний. Особенно если речь идет о наработках боевого характера.

Хорошо помню, как однажды к нам, курсантам первого курса Московского погранучилища, приехали Герои Советского Союза начальник заставы капитан Виталий Бубенин, сержант Юрий Бабанский и вдова погибшего во время боестолкновений на острове Даманский начальника отряда полковника Демократа Леонова, получившего звезду Героя посмертно. В профессиональной аудитории – профессиональный разговор. Тогда впервые мы узнали подробности конфликта, о чем наши газеты не писали. Толпы экзальтированных, одурманенных спиртным, размахивающих цитатниками Мао китайцев, как всегда, вышли на оспариваемую территорию. Остервенело орали и угрожали, скандировали лозунги и проклятия. Искаженные злобой и ненавистью лица не предвещали ничего хорошего.

Пограничники, при всей своей малочисленности, соблюдали хладнокровие и выдержку. Повернувшись спиной к китайцам и сцепив руки в локтях, как могли, удерживали разъяренную, на порядок превосходящую их по численности, толпу. Приказ был строгим: на провокации не поддаваться! О применении оружия даже не помышлять! Так продолжалось около месяца. К дикому поведению соседей даже привыкать стали. Как вдруг в один из мартовских дней 1969 года из глубины толпы внезапно выскочили вооруженные автоматами провокаторы и практически в упор открыли огонь по нашим солдатам и офицерам. Пролилась кровь, за которую китайская сторона в последующем заплатила дорогую цену.

Трагедия? Несомненно! Для убедительности по рядам аудитории запустили фотографии боя, изуродованных тел наших бойцов. Многих из них, раненых и беспомощных, китайские провокаторы добивали с особой жестокостью – штыками, прикладами, палками, что окончательно похоронило даже намек на дальнейшие добрососедские отношения.

Какие выводы? Первый, и главный, на мой взгляд, указывает на явные просчеты руководства страны и дипломатического ведомства, в задачу которых входило избежать крайних мер, не допустить взаимного кровопролития на границе. Часто говорят: политика – это искусство возможного. Задача политиков и дипломатов – договариваться, искать компромиссные решения. В данном конкретном случае поиском разрешения назревавшего острого пограничного конфликта практически никто не занимался.

В воспоминаниях ветеранов, работах известных историков часто встречаются резко негативные оценки инициированного тогдашним главой КПСС и государства Н. С. Хрущевым решения об одномоментном значительном (1,2 млн военнослужащих) сокращении Вооруженных Сил, в том числе пограничных войск. Спору нет, содержать огромную, сформированную на период войны армию в условиях мирного времени было крайне расточительно. Страна лежала в руинах. Экономика едва возрождалась. Люди недоедали и жили в нищете. Акценты требовалось смещать в пользу созидательного труда. Это безусловно! Вместе с тем бездумно «рубить шашкой» по собственным боевым частям после ядерных бомбардировок американцами Хиросимы и Нагасаки, принимать непродуманные, эмоциональные решения в вопросах обороны, к которым так привык тогдашний малообразованный лидер страны Н. С. Хрущев, было непростительной ошибкой.

В последующем выявленные «перегибы» подверглись осуждению, но не исправлению. Во всяком случае и во времена нового генсека ЦК КПСС Л. И. Брежнева дальневосточный участок границы, несмотря на острый характер противостояния на оспариваемых территориях, находился без должного внимания руководства страны. Политики предпочитали замалчивать существующие проблемы, использовать страусиную позу тактики. Дипломаты – слепо следовать партийному курсу в надежде, что все рассосется само собой. Не вышло!

Все еще засекреченные архивы не дают нам ясного представления о позиции командования пограничных войск на этот счет. Однако воспоминания участников тех событий однозначно указывают на беспринципную, соглашательскую позицию отдельных руководителей. В частности, начальника Политуправления погранвойск Г. И. Заболотного, в короткий срок стремительно поменявшего полковничьи погоны на золотистые – генерал-лейтенанта. Это в том числе его «стараниями» пустили под нож ряд пограничных отрядов и комендатур, а большинство застав остались укомплектованы едва наполовину от штатной численности. В результате офицерам и солдатам пришлось служить в режиме изматывающих перегрузок. Многие участки государственной границы, особенно на Дальнем Востоке, юге страны, остались практически бесконтрольными (к примеру, на афганском направлении – была сокращена каждая вторая пограничная застава).

Выскажу предположение, что именно малочисленный состав пограничных застав, которыми командовали капитан Виталий Бубенин и старший лейтенант Иван Стрельников (Герой Советского Союза – посмертно) подтолкнули китайских провокаторов к крайним мерам – вооруженной расправе над пограничниками.

Обнажили они и ошибки внутреннего характера. Так, по признанию капитана В. Бубенина, привыкшие надежно охранять рубежи Родины солдаты оказались совершенно не готовы ни в боевом, ни в психологическом плане защищать границу, вести огонь на поражение по нарушителям, наступающему противнику. Расплата не заставила себя долго ждать.

Скажу откровенно, рассказ участников вооруженного конфликта на острове Даманский, просмотр фотоснимков и документальных фильмов, запечатлевших зверства китайских провокаторов, мгновенно снес флер пограничной романтики с наших наивных представлений о характере будущей службы. К примеру, сколько помню, нас всегда воспитывали гуманистами. Мы хорошо знали о правилах офицерской чести, достоинства, милосердия даже к врагу. И лишь после событий на Даманском командиры и политработники, наши преподаватели впервые в полный голос заговорили о необходимости воспитания такого качества, как ненависть к врагу. Посыл простой: если грянул бой, тут не до сантиментов. Победы без жертв не бывает. Вырывать ее у противника нужно жестко и беспощадно!

Между тем, осознавая наличие острых проблем, командование погранвойск при случае шло на смелые эксперименты, поиск оптимальных вариантов охраны границы. К примеру, по инициативе начальника пограничных войск генерал-полковника Павла Ивановича Зырянова в войсках был апробирован так называемый сменный вариант охраны границы. Он предусматривал регулярную замену пограничников застав на военнослужащих резерва, прошедших специальный курс боевой и политической подготовки при управлении части, способных к выполнению задач на передовом рубеже.

Несомненным «плюсом» здесь была и возможность улучшить бытовые условия членов семей. Так, жены офицеров и сверхсрочников трудоустраивались по специальности, жили в комфортабельных квартирах военных городков. Взрослеющие дети школьного возраста не направлялись в специализированные интернаты, а посещали школы и детские сады по месту жительства родителей.

По итогам данный эксперимент оказался слишком затратным, да и недостаточно эффективным с точки зрения надежности охраны границы. Он был признан неудачным. Но кто сказал, что отрицательный опыт несет одни издержки? Пограничная служба – вполне себе живая субстанция. В условиях отсутствия перемен, смелых экспериментов, поисков наиболее эффективных способов охраны границы она быстро теряет гибкость, динамику саморазвития. В этом смысле эксперимент П. И. Зырянова заслуживает, безусловно, положительной оценки.

Бо́льшую часть лично моей офицерской службы у руля пограничных войск КГБ СССР стоял замечательный профессионал и достойный во всех отношениях человек генерал армии Вадим Александрович Матросов. К сожалению, он не оставил нам своих воспоминаний, откровенных мемуаров. Видимо, понадеялся на целую плеяду тщательно отобранных и воспитанных им руководителей самого разного уровня, продолживших его дело. Все так и случилось. Тем не менее «изюминки», опыт весьма успешного руководителя во многом оказался утрачен.

Винить в этом В. А. Матросова нельзя. Он – человек своей эпохи. Как член Коллегии, заместитель Председателя КГБ СССР и высший номенклатурный работник, он, конечно же, обладал весьма конфиденциальной информацией. В том числе о политическом руководстве страны, механизмах принятия важных государственных решений. Для профессиональных историков и общественности – весьма ценная информация. И все же Вадим Александрович предпочел сохранить ее в тайне, как и требовали того ранее взятые на себя служебные и морально-нравственные обязательства. Его право. Мы же, характеризуя В. А. Матросова как многогранную личность, можем лишь предполагать, основываясь на официальных данных, личном опыте и воспоминаниях его сослуживцев.

На фото (справа налево): генерал армии В. А. Матросов, председатель КГБ СССР генерал армии В. М. Чебриков, генерал-лейтенант В. С. Иванов

Главная заслуга В. А. Матросова, по общему мнению хорошо знавших его людей, заключалась в том, что под его командованием пограничные войска всегда находились на подъеме. Их профессиональный уровень, качество человеческого капитала, традиции и сама героика пограничных будней вызывали добрую зависть у коллег из разных силовых структур. И, разумеется, чувство гордости у многомиллионного гражданского населения страны, что также немаловажно.

Можно сколько угодно расхваливать военного руководителя, но если единственное, о чем мечтают его подчиненные, – скорый дембель (увольнение в запас), тут говорить не о чем. В бытность Матросова сформировалось уникальное пограничное братство, провозгласившее лозунг «Бывших пограничников не бывает!». Я совсем не склонен к излишнему пафосу, но, черт возьми, когда на просторах Интернета я нахожу сайты и блоги типа «Зеленая фуражка», «На Арвазе под арчой», «Погранец» и другие, где отслужившие полвека (!) тому назад пограничники вспоминают события минувшей службы, безошибочно указывают названия горных ущелий, клички лошадей, называют номера пограничных знаков на некогда охраняемом участке, спорят о правильности тех или иных решений, дают высокие оценки своим командирам и сослуживцам, – это дорогого стоит!

Не будет преувеличением сказать: В. А. Матросов при жизни стал легендой, закрепив за собой статус лучшего начальника пограничных войск с начала XX века. Он выковал себя сам. Прошел путем, который не каждому оказался бы по силам. И не только в службе, а с самого раннего детства. Чудом выжив в голодные, холодные, лютующие сыпным тифом годы Гражданской войны, рано потеряв отца, оставив трудное детство в приютившем их с матерью Самарканде, он закалил характер, крепко встал на ноги и сделал блестящую карьеру. Причем не только военную, но и личностную, за которой – непререкаемый авторитет, воля, сила нравственного примера.