Текст книги "Манускрипт"

Глава 5,
в которой Вольфзунд злится

Алида лежала с закрытыми глазами, не понимая, ночь сейчас или день. Голову вело, и земля раскачивалась. Странно, но Алида совсем не ощущала дуновения ветра. Будто находилась в помещении.

Она давно очнулась, но не спешила открывать глаза. Ни к чему хорошему бодрствование привести не могло, особенно после всех ужасов прошлой ночи. Ей было страшно. Страшно, если сирины вдруг вернутся и снова нападут. Страшно, если птицы из бутонов все-таки решат выклевать ей глаза. Страшно, что еще может произойти в этих чужих и опасных землях.

События прошедшей ночи походили на кошмарный сон. Один из тех, из-за которых она вскакивала на кровати среди ночи, крича от страха. Но раньше ее всегда успокаивала бабушка и приносила стакан теплого молока с корицей. Вкрадчивый, чуть хрипловатый голос старой женщины, неизменно пахнущей горьковатыми отварами, действовал на Алиду получше любого успокоительного, и очень скоро она засыпала вновь, ощущая бабушкины теплые пальцы, перебирающие ее волосы.

Но сейчас некому было ее успокоить, и даже Мурмяуз куда-то подевался, оставив Алиду совсем одну на всем белом свете.

Бабушка, Ричмольд, Мурмяуз. Больше ее никто не покинет, ведь уже просто больше некому.

Пальцы привычным движением скользнули к плечу, нащупывая ремешок сумки. Но и ее не было. Как не было и страницы Манускрипта. Не было того, ради чего она и затеяла все это рискованное путешествие.

Алида всхлипнула. Кажется, ей никогда не было так плохо. Она даже не знала, удалось ли ей заключить сделку с Вольфзундом и заложить ему свой… Что за слово говорила Симониса? Антем? Ауме? Аутем… Свою волю.

Голова кружилась невыносимо сильно, и тошнота подкатывала к горлу. Алида полежала еще немного, жалея себя. Она слишком устала, чтобы задавать себе новые вопросы. Но валяться без дела глупо и опасно. Она должна встать, отряхнуться и пойти в деревню древунов. Найти Лиссу, если с ней все в порядке, помочь раненым, отыскать Мурмяуза. Потом выяснить, действенна ли сделка и, если все в силе, приступить к выполнению задания. Внутри у Алиды все похолодело. Как она соберет Манускрипт? Почему Верховный Альюд выбрал для этой цели именно ее, не слишком храбрую шестнадцатилетнюю девочку?

Ради возвращения бабушки она была готова отдать свою страницу. Если бы не команда Пристенсена, напавшая во время бала, она наверняка отдала бы футляр прямо в руки Вольфзунду, лишь бы он решил эти проблемы. Так что, наверное, можно считать страницу отданной добровольно, даже если ее похитила полуженщина-полуптица.

Алида открыла глаза. Вместо неба над головой был деревянный потолок. Она издала изумленный возглас и села на кровати, вызвав новый приступ головокружения. Комната казалась подозрительно знакомой, особенно столик с бортами и круглое окно.

– Доброе утро, – услышала она мужской голос и едва не подпрыгнула от неожиданности. Она совсем не заметила, что Ханер сидит на соседней койке и смотрит на нее. Лицо конюха было испещрено царапинами, но глаза были целы.

– Не бойся, скоро доплывем, – добавил он. – Осталось всего полтора-два дня.

– Где мы? Это…

– Шхуна «Волчья пасть». Да-да, снова, – усмехнулся старый приятель. – Пристенсен приказал вернуться за тобой. Ты спала больше суток.

Алида провела пятерней по волосам, приглаживая свое «птичье гнездо», и украдкой оглядела себя. Платье с совами и звездами по-прежнему было на ней, пусть и изрядно потрепанное. Она мрачно посмотрела на Ханера. В любой другой день она была бы счастлива его видеть, но сейчас в ней заговорили обида и возмущение.

– Убирайся из моей комнаты, – гордо заявила юная травница, высоко вскинув подбородок.

На лице конюха проступило удивление, но он быстро взял себя в руки.

– Алида, я все понимаю…

– Убирайся, я сказала! Пошел вон! – зашипела Алида, совсем как Мурмяуз на гончую.

– Ты многое пережила, ты устала, у тебя стресс, – заговорил конюх. – Я знаю, как все исправить. Не уходи никуда.

Он шмыгнул за дверь, и, оставшись в каюте одна, Алида пробормотала:

– Ничего ты не знаешь. Ничего уже не исправить.

Алида опустила босые ноги на дощатый пол. На щиколотках темнели полосы от веревок. Она встала и оперлась рукой о стенку каюты. Голова кружилась, во всем теле чувствовалась странная болезненная слабость. Шхуну качало, но не так сильно, как в прошлый раз.

Алида добралась до стола и взглянула на свое отражение в блестящей лампе. На скуле сиял синяк, а лоб и переносица покрылись мелкими царапинами. Она вытащила из грязных волос несколько травинок и обреченно вздохнула.

Глаза в отражении блестели как-то лихорадочно, словно у нее был жар. Она потрогала свой лоб, но не ощутила высокой температуры. Списав странный блеск на особенности освещения, травница вернулась к койке и уселась на жесткий матрас, машинально ища рукой теплый бок Мурмяуза.

Алида вдруг поняла, что у нее вряд ли скоро появится возможность найти своего друга. Кот остался в Птичьих Землях, а она уже на полпути в Авенум, столицу королевства. Алида уткнулась носом в подушку и зарыдала, всхлипывая и трясясь всем телом.

– Эй, ну не плачь. Вот, я еды принес, – услышала она Ханера. Каюту наполнил аромат вареной картошки. – Поешь, станет легче.

Конюх осторожно погладил Алиду по плечам, и она с неохотой оторвалась от подушки, вытирая слезы и пряча покрасневшие глаза. Миска с картошкой, политой подливкой из лука и моркови, выглядела весьма аппетитно, и уставшая путница взяла ее из рук конюха.

– И хлеб. – Ханер протянул ей ароматную золотистую горбушку.

– Спасибо, – сказала Алида и вгрызлась в ломоть.

Несколько минут было тихо, и Алида надеялась, что чавкает не слишком громко. Ханер сидел в напряженной позе и хмурил черные брови, будто обдумывал что-то не слишком приятное. Наконец он произнес:

– Прости.

Алида едва не подавилась и вытаращила глаза на старого знакомого. Конюх залился краской.

– За прошлый раз. Ну, что не заступился. Я знаю, я повел себя…

– Как последняя свинья, – закончила за него Алида.

– Ну… можно и так сказать, – согласился юноша. Он немного помолчал, а потом добавил: – Я боялся испортить отношения с командой. Пойми меня. Мне очень нужно было попасть в эти Земли.

Алида презрительно фыркнула. «Отношения с командой», которую он знает пару дней, оказались ему дороже их давнего знакомства. Дороже помощи, которую она оказывала Ромашке и остальным лошадям. Дороже их дружбы. Но любопытство оказалось слишком велико, поэтому она спросила:

– Зачем?

Ханер опустил глаза, и Алиде показалось, что он тяжело вздыхает.

– Ради мамы.

Алида никогда не слышала ничего о матери Ханера. Конюх жил с дядей и тетей, а о родителях мальчика поговаривали в деревне так, словно они были не совсем достойными людьми. В особенности отец, который слишком пристрастился к самопальной яблочной наливке.

– И что с твоей мамой? – поинтересовалась Алида, ставя пустую миску на стол. Шхуну качнуло на волне, и миска со скрежетом сползла к краю деревянной столешницы, остановившись у задерживающего борта.

– Она лежит в госпитале. В Авенуме, – выдохнул Ханер. – Врачи говорят, что не знают лекарств, которые могли бы ее спасти. Поэтому я подумал… я читал, что лучше всех в целительстве сведущи древуны. Нет трав, которые они бы не знали. Нет зелий, которые они не могли бы приготовить. Они могут выжать целебный сок даже из ядовитых цветов. Я давно понял, что мне непременно нужно попасть в Птичьи Земли, где живут древуны, и вот, наконец, мне выпал шанс. Я еле уговорил капитана взять меня в команду. Он набирал охотников, военных в отставке, словом, тех, кто умел обращаться с оружием и драться. Я не служил в армии, а лошади всегда были мне ближе, чем ружья. Понимаешь теперь, Алида, каких усилий мне стоило попасть на борт шхуны?!

– Да уж, просто неимоверных, – процедила она. Но рассказ об умирающей матери смягчил ее сердце, и травница призвала все свое самообладание, чтобы не броситься утешать конюха.

– Я хотел остаться в деревне. Выведать все про травы у дикарей, попросить приготовить лекарство для мамы. Но я не подумал о том, как вернусь обратно. – Юноша покачал головой, и несколько прядей смоляных волос упали ему на лоб, закрывая глаза. – Я был так глуп. Самонадеянный идиот. Пристенсен не говорил нам о цели путешествия и сколько дней мы пробудем в Птичьих Землях. Сказал только, что мы плывем туда по приказу Магистрата. Я думал, он будет искать своего наставника. Думал, у нас есть хотя бы неделя. Но все ограничилось разграблением деревни и убийством невинных древунов. Этот Корнитус, ну, старик, который должен был заговорить поле, – слишком крепко заснул или потерял сознание. Поэтому никто не защитил нас от тех тварей из цветков. Туда мы прошли без затруднений, его колдовство действовало, а на обратный путь сил старика не хватило.

– Скольких вы убили? – боясь получить ответ, прошептала Алида.

– Шестерых, – глухо ответил он.

Алида замолчала. Интересно, есть ли среди убитых Лисса или ее мать?

– И зачем? – спросила путешественница.

Ханер молчал. Он сидел, спрятав лицо, удрученный, несчастный, опустошенный. Алида не выдержала и пересела к нему, осторожно положив ладошку ему на плечо. Ханер вздрогнул, как от удара, но, увидев, что она больше не злится, расслабился.

– Пристенсен приказал брать пленных альюдов и древунов, – сказал конюх. – Вот они и схватили тебя. Подумали, что раз ты развлекаешься на балу, значит, ты близка к ним и знаешь их планы. Знаешь, где искать такие же предметы, которые лежали в том сундуке. Все путешествие ведь затевалось именно из-за того, что было в сундуке.

– Хотела бы я знать, – вздохнула Алида, вспоминая поручение Вольфзунда. – А та, вторая девушка? Что с ней?

– Спит. С ней все в порядке. Она, похоже, из древунов.

Алида хмыкнула. Тот, кто приказал Пристенсену брать пленных, будет явно недоволен. Потому что в плен попали те, кто совсем не располагал сведениями о планах Владыки. Как и о том, где искать другие части Манускрипта.

– Они были твоими друзьями? – спросил Ханер.

– Почти… Наверное, – замялась Алида. – Ох, Ханер, что же будет со всеми нами дальше?

Алиду снова придавило тяжестью потерь, и она отвернулась, пряча от конюха расстроенное лицо.

– Дрей с Липучкой остались там, – сказал Ханер после нескольких минут молчания. – Надеюсь, эти древуны их не убьют.

– Они хорошие, – кивнула головой Алида, сама точно не понимая, имеет она в виду Дрея и Липучку или же древунов, которые, должно быть, не набросятся на дружелюбного парня с альпакой.

– Выйдем на воздух? – предложил Ханер. Алида немного помялась, но потом согласно кивнула. Подышать свежим воздухом ей сейчас было необходимо. Серая морская гладь должна помочь привести в порядок мысли и чувства.

Уже знакомая палуба темного дерева качалась и скрипела под ногами. Соленый ветер трепал багряные паруса, и мачты отзывались на его объятия натужным скрипом. Из кают доносились стоны, и Алида вопросительно взглянула на конюха.

– Многие пострадали вчера от птиц, – сказал он. – От обоих видов птиц. Особенно Галборт. Он лишился глаз. Хотя некоторым пришлось еще хуже: Тресьер и Вауглез погибли.

Алида поежилась, вспомнив стеклянные глаза своего похитителя, когда тот лежал на спине и невидящим взглядом смотрел в свинцовое небо. Но ей не было его жаль. Люди сами виноваты в своих бедах, так было всегда и так вышло этой ночью.

– Капитан не в духе. Не будем его пока трогать, – сказал Ханер. – Но, думаю, скоро он захочет с тобой поговорить. Лучше сказать ему честно все, что тебе известно о тех предметах. Кстати, что именно было в сундуке? Пристенсен говорит только, что это что-то очень нужное Магистрату. И он будет страшно зол, если ты попытаешься его обмануть.

Алида сглотнула, заметив, как ожесточился вдруг его взгляд.

– Но я правда ничего не знаю, – прошептала она. – Честно.

– Я предупредил. Это в твоих интересах, Алида.

Она отвела взгляд и обняла себя за плечи. Серое небо выглядело безоблачным, но откуда-то подул неприятный ветер. Наверху заворчал гром.

Страшная молния с чудовищным треском рассекла небо и раскроила наконечник мачты. Алида инстинктивно закрыла голову руками и бросилась вниз, спрятавшись за бочки. Мачта грузно завалилась поперек палубы, хлопая парусами.

– Спустить паруса! – закричал Пристенсен, высовываясь из рулевой. Внезапно поднявшийся ветер уносил его голос в сторону, но члены команды все равно выбежали из кают посмотреть, что происходит снаружи.

Алида никак не могла понять, с чего вдруг буря разыгралась среди ясного вечера. Но тут звук, раздавшийся высоко над головой, сразу расставил все по местам. Она зажала уши и посмотрела на небо: на фоне серых сумерек над шхуной кружили несколько сиринов, словно предвестники новых несчастий.

Гроза не была естественной. Это все колдовство! От предчувствия новых магических событий у Алиды заныли зубы. Как ей хотелось сейчас вернуться в прошлое, когда необузданная магическая стихия существовала лишь на страницах книг!

Мужчины изо всех сил тянули снасти, стараясь убрать паруса, но багряная ткань рвалась в небо, готовая улететь. Полуженщины-полуптицы как по команде спикировали вниз, метясь когтистыми лапами в спины матросов. Алида зажмурилась, когда двое мужчин истошно закричали. Сирины не пели, а издавали звуки, похожие на карканье разъяренных воронов. Ханер рухнул на палубу рядом с Алидой, поджав ноги и вжимаясь спиной в бочки. В черных глазах застыло выражение ужаса.

Алида выглянула из-за бочки, чтобы лучше рассмотреть, что происходит на палубе. Сирины отрывали членов команды от пола одного за другим и, набрав высоту, сбрасывали несчастных в воду. Пристенсен выбежал из рулевой с арбалетом в руках, но сирины так стремительно мельтешили в воздухе, что капитан не рисковал тратить болты, боясь промахнуться и рассердить женщин-птиц еще больше.

– Прячьтесь по каютам! Пес с ними, с парусами! Вы нужны мне живые! – кричал он оставшимся морякам. Лютый ветер, отдающий промозглым холодом, продолжал гнать шхуну с бешеной скоростью, и даже оставшихся поднятыми парусов хватало, чтобы судно неслось по волнам, как убегающий от охотников зверь.

Моряки бросились к надстройке, но, едва они достигли дверей, сирины вновь спикировали вниз и, схватив сзади за одежду, потащили ввысь. Крики моряков, скрежетание сиринов, вой ветра, треск рвущихся парусов, шум бьющихся о борта волн сливались в сумасшедшую и жуткую музыку хаоса.

Алида сидела, боясь пошевелиться, и тяжело дышала, продолжая прижимать ладони к ушам. Не из-за того, что боялась быть заколдованной голосами сиринов, а из-за того, что слышать предсмертные крики команды было невыносимо. Судя по бледному лицу Ханера, он думал примерно то же самое.

Последний мужской крик оборвался всплеском воды, и волны сошлись над головой сброшенного сиринами матроса. Женщины-птицы разлетелись, не тронув почему-то капитана Пристенсена, который сейчас стоял посреди палубы, опустив арбалет и держась рукой за уцелевшую мачту.

Ханер сглотнул и высунулся из укрытия. Алида нехотя поднялась на ноги. Смотреть на капитана было страшно: настолько безумным и опустошенным казался сейчас его взгляд.

Конюх встал и пошел к капитану. Алида дернулась вперед, чтобы удержать его, ведь Пристенсен с арбалетом казался ей опасным и непредсказуемым, но тут за их спинами раздалось чье-то многозначительное покашливание. Путешественница резко обернулась и увидела высокого мужчину в черном плаще, облокотившегося о дальнюю мачту. Его лицо было скрыто капюшоном, но из-под полов плаща выглядывали остроносые ботинки с вышивкой. Вне всякого сомнения, это был Вольфзунд.

– Добрый вечер, – спокойно произнес Альюд и шагнул в сторону капитана. – Как хорошо, что нашему разговору никто не помешает. Мои птички позаботились о том, чтобы устранить лишних.

Пристенсен вскинул арбалет и направил его в сторону Альюда. Вольфзунд притворно поднял руки вверх и растянул губы в ухмылке.

– Осторожно, капитан, это все-таки оружие. Не боишься попасть в парнишку? Или в девочку? Алида, здравствуй. – Он приложил ладонь к груди и слегка поклонился.

Алида была в смятении. Ей было трудно признаться, но она была даже в какой-то степени рада видеть предводителя альюдов. Кто, как не он, расскажет, состоялась ли их сделка? Кто еще объяснит, что осталось сделать, чтобы найти и расколдовать бабушку? Но, с другой стороны, она понимала, что верить этому насмешливому взгляду ни в коем случае нельзя, какие бы заманчивые речи ни произносил статный мужчина в плаще.

– Пришел забрать меня, демон? – прохрипел Пристенсен. – Учти, серебряные болты заговорены. Я редко промахиваюсь. Еще шаг, и будешь выковыривать серебро из своего гнилого сердца. Если оно вообще у тебя есть.

Вольфзунд с издевкой рассмеялся.

– Что вы, что вы, отважнейший капитан. Я ни в коем случае не хочу причинять вам вреда. Но, согласитесь, вы должны понести наказание за содеянное. Вы и ваши головорезы испортили мой праздник. А я не люблю, когда мои планы расстраивают такие низкие существа, как… – Он презрительно фыркнул, отвернувшись в сторону: – …люди.

Болт просвистел чуть выше плеча Вольфзунда. Очевидно, нервы Пристенсена сдавали, и капитан промахнулся. Альюд яростно сверкнул глазами, и Алиде почудилось, будто она видит настоящие молнии в его ледяном взгляде. Пристенсен отбросил арбалет: болтов больше не было. Он прислонился спиной к мачте и тяжело осел на палубу. Его лицо как-то разом постарело и осунулось, будто последние минуты пролетели для него, как десятилетия.

– Теперь, когда ты остыл, мы можем, наконец, поговорить, – произнес Вольфзунд и присел на перевернутый ящик, закинув ногу на ногу. – Молодые люди, вы тоже присоединяйтесь. Будет интересно. – Он махнул рукой, призывая Алиду и Ханера сесть рядом. Алида помотала головой: она не хотела приближаться. Но вдруг что-то неприятно шевельнулось у нее в груди, и, словно повинуясь невидимому крюку, она все-таки сделала несколько шагов по направлению к Альюду. Вольфзунд улыбнулся.

– Замечательная девочка. Предчувствую, как приятно будет с тобой сотрудничать.

Несмотря на изорванные паруса, шхуна неслась по волнам с неестественной и пугающей скоростью, будто какая-то невидимая сила подгоняла ее. Удивительно, но судно почти не качалось, рассекая носом волны легко и стремительно.

– Итак, капитан, – продолжил Вольфзунд, сверля хищным взглядом Пристенсена. – Мне сказали, ты кое-что украл у моих друзей. Что-то, что должно принадлежать мне. Есть какие-нибудь догадки относительно того, что это может быть?

– Ты ничего не получишь, – презрительно скривив губы, выплюнул Пристенсен.

– Да неужели? – вскинул бровь Альюд. – Твоя шхуна не такая уж и большая, чтобы надежно спрятать от меня целый сундук. Решил поиграть со мной? Прости, мне некогда. Я и так потерял достаточно времени, восстанавливая силы. Мне пришлось использовать магию, чтобы покинуть бал раньше времени. И все по твоей вине.

Но тут Пристенсен рассмеялся, сначала тихо, неразборчиво, а потом захлебываясь лающим хохотом. Алида заметила, как в глазах Вольфзунда промелькнуло недоумение.

– Твой сундук с футлярами, должно быть, уже в Библиотеке. На шхуне его нет, можешь перерыть все вверх дном, демон.

– Лжешь! – яростно прошипел Вольфзунд и подался вперед, будто желая хорошенько встряхнуть капитана. – Это невозможно!

– Ты проспал все самое интересное, смирись, – хмыкнул Пристенсен. – Слышал что-нибудь о лодках на керосиновом моторе? Одну такую нам любезно одолжил Магистрат. Двое моих самых верных матросов вызвались отвезти сундук в Биунум. Лодка с мотором намного быстрее парусной шхуны, приятель.

Вольфзунд в один прыжок преодолел расстояние, отделяющее его от Пристенсена, и схватил капитана за грудки. Алида еще не видела предводителя альюдов в такой неистовой ярости, и ей сделалось страшно.

– Где мои страницы? – зарычал он в лицо капитану. – Где они? Только попробуй еще раз соврать! – Он с силой тряхнул мужчину, так, что затылок Пристенсена с глухим стуком ударился о мачту. – Где?!

– Наверняка уже у Магистрата, – усмехнулся тот.

Вольфзунд швырнул Пристенсена на палубу, а сам принялся мерить шагами шхуну. Плащ, не поспевая за хозяином, бился за спиной, словно крылья птицы.

– Что же ты меня не убиваешь? – спросил капитан. – Давай, прикончи меня так же, как всю команду. Или ты чего-то боишься?

Вольфзунд остановился и замер, приглядываясь к Пристенсену, словно задумался над чем-то. Потом потер подбородок пальцами и неожиданно ухмыльнулся.

– Нет-нет, пират. Ты не заслужил смерти. Тем более милосердной смерти от моей руки. Ты еще будешь просить меня об этом одолжении, но не так, как сейчас. Будешь ползать у меня в ногах, как полураздавленный червь. Ведь мое милосердие нужно еще заслужить. Но сначала я немного развлекусь. Ты же развлекся на моем празднике, не так ли?

– Оставь свое милосердие для тех, кто в нем больше нуждается, – презрительно бросил Пристенсен.

– Уверен? – хмыкнул Вольфзунд.

Капитан ничего не ответил, только плюнул в сторону Альюда и оскалил зубы.

Алида ожидала, что Владыка схватит капитана, изобьет, выбросит за борт, как сирины выбрасывали искалеченных матросов, но вместо этого… Вольфзунд закружился, будто в танце, полы плаща захлопали, закручиваясь вихрем, и Алиде показалось, что Альюд вот-вот упадет, запутавшись в собственной одежде. Но этого не произошло. От ботинок Вольфзунда по палубе разбежались пламенные язычки, будто кто-то зажег сразу тысячу свечек. Пламя поднялось на стены надстройки, забралось на борта, взбежало до самого верха мачт и заполыхало, освещая сумеречную мглу.

– Постойте! – опомнилась Алида. – А как же наш уговор? Вы мне поможете? Господин Вольфзунд, не уходите!

Альюд недобро сверкнул глазами и, закутавшись в плащ, исчез.

Шхуна полыхала, и лишь небольшие участки палубы не были охвачены огнем. Судно продолжало лететь по волнам с умопомрачительной скоростью, как объятая пламенем стрела. Алида запаниковала: она уже ощущала безжалостный жар, надвигающийся на них со всех сторон.

– Ханер, а как же та девушка? – вспомнила вдруг она. – Надо ее спасти!

– А сама ты как спасаться планируешь? – откликнулся конюх, лихорадочно высматривая пути отхода.

Алида взглянула на Пристенсена, ища помощи и совета у опытного моряка, но капитан продолжал стоять у мачты и молча наблюдал, как огонь сжирает его судно, поднимая в вечернее небо клубы черного дыма, едкого от запаха горелого корабельного лака.

– Кругом же вода! – воскликнула Алида. – Мы как-нибудь справимся!

Она сорвалась с места, игнорируя оклики Ханера, и понеслась к кают-компании, открывая двери всех кают и вглядываясь внутрь. Комнаты были пусты, во многих вещи были разбросаны: моряки покидали свои уголки в спешке. Рывком распахнув очередную дверь, Алида нос к носу столкнулась с девушкой-древуном, высокой и бледной, в ее блестящих темных глазах читался ужас. Алида издала возглас радости и вытянула ее на палубу.

– Что происходит? – Пленница отдернула руку и с испугом уставилась на Алиду. – Как я сюда попала? Ты кто?

– Неважно, как ты попала, важно, как мы будем убираться отсюда, – сказал Ханер, подбегая к ним. С каждой секундой жар возрастал, и огненные языки, бешено пляшущие по шхуне, поднимались все выше и выше. Алида задрала подол платья, завязала его узлом, чтобы ткань не задымилась, и подбежала к Пристенсену.

– Капитан, нужно прыгать! Скорее! У вас есть пробковые круги?

Пристенсен перевел на нее странный, безучастный взгляд и равнодушно пожал плечами.

– Не помню. Наверное, были.

Алида фыркнула и понеслась к борту, но пламя взвилось прямо перед ней, бросая в лицо сноп искр, словно не хотело, чтобы она подходила ближе. Алида взвизгнула, когда жаром обдало ее руки, и попятилась назад.

Впереди, за кормой, заблестели слабые огоньки, будто глаза неведомых существ, и по тому, как холодно и отстраненно они мерцали, можно было понять, что они не имеют ничего общего с магическим пламенем, объявшим шхуну «Волчья пасть». Алида закричала:

– Ханер, капитан, идите сюда! Смотрите! Порт уже близко! Нам нужны круги, чтобы прыгнуть в воду и доплыть до берега!

– К дьяволу круги, прыгнем так, – сказал Ханер, отчаявшись дожидаться ответа от капитана.

Огни порта все приближались. Пламя взвивалось все выше, и несколько досок палубы, прожженные насквозь, обвалились в трюм. Жар обжигал лицо, дым заползал в легкие, мешая сделать вдох. Вольфзунд не оставил им выбора, и сейчас путь был только один: в черную, неизведанную пучину Большой Воды. Алида содрогалась при мысли о том, что придется туда прыгать. А вдруг там русалки? Или другие морские чудовища? Схватят за лодыжку и утащат на самое дно, закопают в ил, и никто уже не найдет бабушку, и никто не вылечит Ричмольда.

Морская гладь с громким бултыханием вспенилась, подняв кучу брызг, а через секунду на поверхность вынырнула голова пленной девушки-древуна. Она выплюнула воду и оглянулась на шхуну. Отблески огня играли на ее мокрых черных волосах и отражались в глазах.

– Давайте, не бойтесь, – позвала она. – Берег недалеко, доплывем.

Алида судорожно вздохнула, пытаясь примириться с необходимостью прыгать, как вдруг Ханер с силой толкнул ее в спину, и она, неуклюже перевалившись через борт, с визгом упала вниз.

Ледяная вода сомкнулась над ее головой, бархатное платье мигом намокло, отяжелев и потащив на дно. Алида отчаянно задергалась, хотела крикнуть, но только наглоталась воды, которая тут же принялась разрывать легкие холодными когтями. Со всех сторон стояла такая страшная и беспросветная темнота, что Алиде подумалось, каким же бесславным и глупым окажется ее конец.

Рядом вода снова вспенилась, и кто-то вытянул Алиду за шиворот на поверхность. Она судорожно глотнула воздух и закашлялась, протирая глаза. Ханер держал ее за платье, и она вцепилась руками в его плечи, не желая больше тонуть.

– Я забыла сказать, что не умею плавать, – пролепетала Алида.

Минуту спустя прыгнул, наконец, и Пристенсен. Шхуна, уже похожая на костер, мчалась дальше, держа курс прямо на порт.

– Корнитус, – хрипло крикнул капитан. – Он остался на борту.

Алида прижала руку ко рту. Как они могли бросить старика? Но шхуну было уже не догнать, да и вряд ли можно было выжить в таком пламени. Алида всхлипнула и уткнулась в плечо конюха.

– Плывем к берегу, – мрачно произнес Ханер.