Текст книги "Манускрипт"

Глава 13,
в которой Алида ненавидит соро^́к

– Как же я не люблю людишек, вечно сующих свои носы куда не нужно, – прорычал Вольфзунд и рывком поставил Алиду на ноги.

Они стояли у подножия той самой винтовой лестницы, которая завела гостью в коридор, пахнущий ландышами. Мурмяуз не решился нападать на Альюда, но на всякий случай зашипел.

– Простите, – выдавила Алида.

– Как ты нашла Зал Аутемов? Какие злые духи тебя сюда приволокли?

Казалось, еще немного, и от Вольфзунда полетят искры.

– Я искала путь в свою башню! – всхлипнула Алида. – Я не хотела!

– Анс ведь отвел тебя! Разве нет?

– Отвел, но я захотела погулять по замку. Рич спал, а мне стало так скучно, вот я и решила…

– Хватит оправдывать свою глупость! Еще одно слово, и я разорву наш контракт. Найду кого-нибудь посообразительнее. Замолчи и иди за мной.

Алида тяжко вздохнула, взяла Мурмяуза на руки и послушно поплелась за Вольфзундом. Ей не терпелось задать ему множество вопросов, но она разумно решила подождать, когда гнев Альюда немного уляжется. В самом деле, что он так злится? Она ведь не разбила и не испортила ни одну фигуру. Даже не потрогала ни разу, пусть и очень хотелось. Она ощупала свою переносицу: неужели действительно видна морщинка? Права была бабушка, когда просила ее не хмуриться так часто.

Подниматься обратно было намного тяжелее, чем спускаться, к тому же Вольфзунд взбегал по ступеням так быстро, что Алиде приходилось прикладывать все силы, чтобы не отстать и не разозлить его еще сильнее.

К удивлению травницы, ее комната оказалась не так уж далеко от зала со скульптурами, только шли они такими запутанными коридорами, что она даже не пыталась запомнить дорогу. Вольфзунд рывком распахнул перед ней дверь комнаты и смерил Алиду презрительным взглядом.

– Может, запереть тебя? Чтобы не лезла в чужие дела. Ты выберешь темницу в подвале или под крышей башни?

– И как, сидя взаперти, я соберу Манускрипт? – спросила Алида и тут же прикусила язык.

Вольфзунд закатил глаза.

– Ты помнишь, что делают в сказках с дерзкими детишками? Не боишься, что я запеку тебя в пироге? Вместе с твоим котом. Поэтому, если не хочешь растерять мое доверие, которое и без того подорвано, сиди до ужина здесь и думай над своим поведением. До встречи.

Вольфзунд ушел, хлопнув дверью, и Алида с Мурмяузом забрались в кресло. И почему он так злится? Для чего ему эти фигуры? Алида вздрогнула, когда в памяти всплыла скульптура Ричмольда. Если Альюд назвал комнату Залом Аутемов, то не значит ли это, что бесцветные копии людей и есть их проданные воли? Тогда почему и Ричмольд там? Он-то ничего не продавал Вольфзунду.

Интересно, если тихонечко выйти из комнаты и бесшумно проскользнуть к Ричмольду, Вольфзунд заметит? Ей не терпелось рассказать ему о своей находке, а заодно спросить, не слышал ли он чего-нибудь об этом зале. Алида задумчиво покусала ноготь. Нет, лучше не рисковать.

Часы на полке показывали не то пять, не то шесть часов после полудня – Алида с трудом разбиралась во множестве фигурных стрелок и замудренных обозначениях. За пятьсот лет конструкция часовых механизмов заметно упростилась, но замка Вольфзунда прогресс, конечно же, не коснулся.

Она уселась на подоконник, обхватив руками колени. Розоватый солнечный свет нежно золотил розы в саду, и Алиде захотелось прогуляться между ухоженных кустов, вдохнуть цветочный аромат, погладить сочные листья, а может, даже подружиться с семьей малиновок, которые деловито сновали в живой изгороди.

Но без разрешения хозяина выходить, конечно, не стоило, и ей не оставалось ничего другого, кроме как, вздыхая, ожидать его прощения. Она попробовала открыть окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух, но щеколда не пожелала ее слушаться, то ли заржавев от старости, то ли сопротивляясь незнакомым рукам. Алида вздохнула еще более горестно. Теперь ей стало казаться, что она – пленница в этом огромном, неизведанном замке. Крошечная куколка, которую берегут для опасной игры.

«Вот бы птички ко мне прилетели, – подумала Алида. – Тогда я могла бы представлять, что я принцесса, запертая в башне, и мне было бы не так обидно».

К ее удивлению, пара малиновок взвилась вверх и вскоре очутилась на оконном отливе, с любопытством разглядывая девушку через стекло. Алида расплылась в улыбке и помахала птицам рукой.

Мурмяуз тут же вспрыгнул на подоконник, и малиновки, как серо-рыжие молнии, устремились обратно в сад.

– Ну вот, ты испугал моих новых друзей, – посетовала Алида. – А они ведь, кажется, меня поняли.

– Мррш, – фыркнул кот и принялся умываться лапкой.

– Ты такой же скептик, как и Рич, – надулась Алида. – Думай что хочешь, а я, кажется, научилась общаться с птицами.

Это прозвучало довольно нелепо, и Алида хихикнула, удивляясь собственным причудливым мыслям.

– Ну, помечтать-то можно, – произнесла она вслух. – Вот видишь, Мурмяуз, пока тебя не было, я научилась болтать с птицами и спорить сама с собой. Не оставляй меня больше, иначе я совсем с катушек слечу.

Кот поставил передние лапы ей на грудь и облизал лицо. Алида тихо рассмеялась.

В ящике тумбочки она обнаружила баночку монпансье. Даже если конфеты пролежали здесь пять сотен лет, то на их внешнем виде и аромате это никак не отразилось, и Алида решила скоротать в их компании время, оставшееся до ужина.

Диковинные стрелки старинных часов не успели пробежать и двух кругов, как в комнату постучали.

– Войдите, – сказала Алида и вытерла липкие руки о платье, впрочем, тут же пожалев об этом решении. На ткани забелели полосы от сахарной пудры.

Дверь открылась, и в комнату вошла Элли в белоснежном переднике.

– Госпожа Фитцевт, хозяин приглашает вас на ужин. – Служанка присела в полупоклоне.

– Наконец-то! – обрадовалась Алида, но тут же смутилась. – То есть, я хотела сказать, спасибо. А Ричика вы покормите?

– Я уже отнесла господину Лаграссу его ужин. Он чувствует себя лучше и отказался от помощи.

– Понятно, – сказала Алида. – А можно, я зайду к нему сейчас?

– Лучше не перечить хозяину. – В глазах Элли мелькнул страх, будто Алида собиралась сделать что-то запрещенное. – Проведайте вашего друга после ужина. Пойдемте.

Алида с тоской посмотрела на коридор, который вел в соседнюю башню, и двинулась за служанкой. Мурмяуз, распушив хвост, засеменил следом.

«Интересно, как быстро она запомнила все коридоры замка? – думала Алида, шагая за Элли и вспоминая свою бесславную прогулку. – Должно быть, она здесь с раннего детства. Хорошо бы узнать, за какие провинности Вольфзунд сделал ее своей служанкой. А может, наоборот, за заслуги?»

Шторы в столовой были наполовину задернуты, и летний ветерок, проникая через приоткрытые окна, шелестел в складках ткани. За столом, сервированном серебряной посудой и освещенном свечами в канделябрах, собралась уже привычная компания: Вольфзунд, Перинера и Мелдиан терпеливо ждали, когда Алида усядется на приготовленное для нее место.

– Простите, что заставила вас ждать, – сказала Алида.

– Ты не виновата, что Элли долго за тобой ходила, – пожал плечами Мел.

– Ничего, пусть извиняется, – ухмыльнулся Вольфзунд и прожег Алиду таким взглядом, что ей стало не по себе.

Элли разложила по тарелкам печеный картофель и мясное рагу, и столовая наполнилась мелодичным звоном посуды. Алида в который раз удивилась, насколько вкусно готовят в замке. Мурмяуз, пристроившись у нее на коленях, исподтишка воровал кусочки говядины с тарелки.

Внезапный порыв ветра распахнул одно из окон настежь, и в комнату со стрекотом влетела сорока. Алида никогда не видела, чтобы голова у сороки была полностью белой, и с удивлением уставилась на птицу.

– Бедняжка, иди на ручки, я тебя выпущу на волю! – воскликнула она, отложив вилку и протянув навстречу птице руки.

– Что еще за новости… – нахмурился Вольфзунд.

– В городе что-то случилось, не иначе, – произнесла Перинера.

Мелдиан только шевельнул заостренными ушами, но от еды не оторвался.

Птица сделала круг над столом и приземлилась на пол, нетерпеливо подергивая крыльями. Прозрачные глаза сороки влажно блестели, и Алиде показалось, что она хочет что-то рассказать.

Вольфзунд небрежно взмахнул рукой, и сорока, к удивлению Алиды, начала вытягиваться, расти, изменяя форму и строение своего тела, почти как бабушка, когда превращалась в сову, только наоборот. Через минуту на месте птицы стояла Кемара. Кажется, никого, кроме Алиды, это волшебное превращение не смутило. Мурмяуз зашипел, изогнув спину дугой, а его хозяйка замерла, глупо хлопая глазами и раскрыв рот.

– Позвольте, Окэлло, – хрипло произнесла Кемара. Ее голос, видимо, не успел до конца перестроиться после трансформации и все еще напоминал сорочий стрекот.

– Говори, – напрягся Вольфзунд. – Твои вести дурные или хорошие?

– Много весть, – ответила Кемара, теребя бусы на шее. Она растерянно обвела взглядом столовую и ахнула, заметив Алиду.

Вольфзунд указал ей на свободный стул, и Кемара, благодарно кивнув, села. Алида подметила, что она выглядит потрепанной и усталой, и волна злорадства поднялась в ее душе. Она не забыла, как Ричмольд в бреду произнес ее имя.

– Сегодня после закат казнят несколько женщина, – сказала Кемара. – Магистрат говорить, они ведьмы. Чтобы остальным было неповадно заниматься колдовство. Темницы Библиотеки переполнены. Арестовали всех, кто им не по нраву. Кто лечить, гадать, показывать фокусы. Они думать, кругом альюд. Житель напуганы.

– Мышиная возня меня не волнует, – фыркнул Вольфзунд. – Говори по делу. Что с книгой? Сколько у них страниц?

– Не гневайтесь, Окэлло, – опустила глаза Кемара. – Но книга почти собрать. Не хватает две страница.

Свечи зловеще мигнули от дуновения ветра. Повисла звенящая тишина. Алида переводила взгляд с напряженных лиц альюдов на расстроенную Кемару, пытаясь понять, какие чувства разбудила в них эта новость. Алида решила слегка разрядить обстановку и с громким бульканьем плеснула себе сока в стакан. Несколько капель попали на платье. Будь здесь бабушка, она непременно разразилась бы гневной тирадой.

– И что они будут делать? Ты слышала что-то об их планах? – спросил наконец Вольфзунд.

– Они согнать всех учеников в темницы. У кого не было страниц, уже отпустить, – сказала Кемара. – Люди Магистрат находить страницы по всему королевство. Ученики сами нести их в ратуши в первые же дни, так что у вас все равно было мало шанс…

– Говори мне об их планах! – рявкнул Вольфзунд, теряя терпение. – Или хочешь получить третью метку?

Кемара испуганно всхлипнула, и Алиде даже стало ее жалко. Интересно, что за метку грозился поставить Альюд?

– Я не знать план, – сказала Кемара. – Они искать две страницы. Огонь уже готов, чтобы уничтожить Манускрипт. И всех, кто принес страницы.

– Но почему же народ не поднимет восстание? – спросила Перинера, гневно сверкнув глазами. – Их детей арестовали и держат в темницах, а они не требуют их вернуть? Что изменилось в людях за пятьсот лет?

– Люди не знать про огонь и Манускрипт, – ответила девушка-сорока. – Магистрат говорить, что молодежь подвержена новой лихорадке, а в Библиотека их лечить. Люди поверили. Они так доверчивы.

– Идиоты, – заключил Вольфзунд и устало прикрыл глаза рукой. – Всегда были идиотами и всегда останутся. Вот почему я с такой охотой пользуюсь услугами их племени. Говори любую ерунду, и ведь поверят же.

– Что вы хотите этим сказать? – возмутилась было Алида, но Мелдиан наступил ей на ногу под столом, и она замолчала.

– Кажется, грядет буря, – заключил Вольфзунд и поднялся из-за стола. – Ничего, мы встретим ее достойно. Я не хотел прибегать к этому методу, но раз другого не остается… Спасибо, Кемара. Можешь остаться пока в замке.

Кемара поблагодарила Хозяина и шмыгнула по лестнице наверх. Алида, поблагодарив альюдов и Элли, поднялась на третий этаж по широкой лестнице и осторожно позвала:

– Анс?

Ответа не последовало, и гостья решила, что странный молчаливый мальчик не услышал ее. Она вздохнула и приготовилась искать комнату Ричмольда самостоятельно, по памяти, но тут за спиной послышались робкие шаги. Алида обернулась и увидела бледного мальчика в светлой рубашке, зеленом жилете и темно-коричневых штанах. На ремне у него позвякивала связка ключей. Анс остановился напротив Алиды и вопросительно посмотрел на нее.

– Привет, – улыбнулась она. – Проводишь меня к Ричу? Пожалуйста.

Анс кивнул и пошел по коридору. Алида, обрадовавшись, подобрала подол юбки и пошла за ним.

На этот раз она попыталась запомнить дорогу, чтобы больше не зависеть от Анса и, как ей самой показалось, весьма преуспела. Мальчик привел их к комнате Ричмольда, и Алида поблагодарила его. Кивнув, слуга убежал по коридору, звеня ключами. Алида собралась было войти, как вдруг услышала за дверью девичий смех.

Недоумевая, она потянула ручку на себя и открыла дверь. В комнате, на краешке кровати сидела Кемара и счастливо смеялась, о чем-то болтая с Ричмольдом. Больной тоже широко улыбался и выглядел таким оживленным, что в груди у Алиды что-то больно кольнуло, будто пчелиное жало засело у нее где-то под ребрами.

Алида нарочно громко кашлянула и, задрав голову, прошла в комнату. Смех сразу стих, и Кемара с Ричмольдом перевели взгляды на нее.

– Не беспокойтесь, я не с пустыми руками, – заявила Алида и картинно положила кусок пирога, стащенный из столовой, на тумбочку. – Можете веселиться дальше. Надеюсь, я не слишком вам помешала.

Алида развернулась и со всех ног бросилась прочь. Ричмольд что-то кричал ей, но она не слышала. Вспыхнувшая обида заглушала все остальные чувства.

«Я-то думала, он скучает и грустит. А он веселится с этой дикаркой. Да она ведь даже не человек! Ух, кажется, теперь я ненавижу сорок». – Сбивчивые мысли роились в голове Алиды, пока она сбегала по лестнице вниз. Она пробежала через столовую, встретив удивленный взгляд Мелдиана, который по-прежнему сидел за столом перед тарелкой, полной персиковых косточек, а затем в коридор, и скоро поняла, что именно этот коридор должен вести к главному входу. Алида яростно толкнула тяжелые двери, будто они были виноваты во всех ее бедах, и выскочила в вечерний сад.

Аромат роз, разливающийся в сумеречном воздухе, как туман над рекой, обнял ее и даже немного успокоил. Алида вдохнула душистый воздух полной грудью и сбавила шаг. Мглисто-голубоватое небо с редкими золотистыми облаками было так красиво, что захватило дух. Алида прошла по мощеной дорожке через аллею из высоких кустов и уселась на лавку перед небольшим фонтаном. Из-за лавки выглядывала оскаленная морда каменной горгульи, и Алида машинально погладила ее. Мурмяуз вспрыгнул на скамейку и уселся рядом.

– Вот и будем мы дружить только вдвоем. Как раньше. И никто нам больше не нужен. Правда? – Алида погладила кота под подбородком, и тот утробно заурчал.

Вода в фонтане умиротворяюще плескалась, и садовые малиновки, синицы и ласточки прилетали сюда попить. Алида невольно улыбнулась, глядя на птиц, но тут же закусила губу, вспомнив кормушку в саду родного дома. Прилетают ли туда ее пернатые друзья? О чем они думают, не обнаружив угощения? Волнуются или обижаются?

Алида вздохнула и поболтала в воздухе ногами. Начало холодать, и она подумала, что нужно будет скоро возвращаться в замок.

Толстый майский жук, прожужжав, спикировал ей прямо на руку. Она осторожно погладила гостя пальцем и пересадила на ветку розового куста. От движения несколько белых лепестков сорвались и, покачиваясь, опустились на землю. Алида снова вздохнула. Отчего-то на сердце было так тяжело, будто случилось что-то недоброе, хотя умом она понимала, что новых поводов для тоски у нее нет.

Зашуршал гравий, и на садовой дорожке показалась Кемара. Она остановилась, осматриваясь по сторонам, и, увидев Алиду, тотчас заспешила к ней. Алида демонстративно отвернулась и сделала вид, что наблюдает за бронзовкой на розовом бутоне.

– Привет, – сказала Кемара.

Алида промолчала.

– Ты расстроиться, я знаю, – продолжила Кемара. – Просто мне нужно было увидеть, что он жив, вот и все. Это ведь я виновата.

Алида в недоумении сдвинула брови. Она заметила, как нервно Кемара перебирает бледные пальцы.

– Что значит: ты виновата? Виновата в чем?

– Из-за меня он упасть, – тихо ответила Кемара.

– Но Рич сказал, его толкнул Кайл! – воскликнула Алида. – При чем здесь ты?

Кемара отчаянно замотала головой. Несколько белых прядей выбились из прически и повисли по бокам от лица. В сумерках она казалась не просто бледной, а почти прозрачной, только бусы блестели на шее и позвякивали, сталкиваясь друг с другом.

– Нет, не так. Куклы. – Она запустила руки в глубокие карманы своего платья и, пошарив там, вытащила помятую тряпичную куклу. – Это Кайл, – пояснила она. – Я могу управлять кукла, и это управлять им. Понимаешь?

– Магия кукольников? – недоверчиво уточнила Алида. Она слышала, что раньше были колдуны, способные причинять вред человеку, воздействуя на куклу, изображающую его. Но это искусство казалось ей не более чем красивой выдумкой. Гораздо охотнее она верила в ведьм-лекарей, садовых фей и оборотней.

– Да, – кивнула Кемара. – Я сделать так, чтобы они повздорить, и Рич упасть.

– Но зачем? – горько прошептала Алида. Она всматривалась в лицо Кемары, стараясь разгадать ответ по ее глазам, но не видела там ничего, что могло бы объяснить такой поступок.

– Я не сама, – сказала та. – Хозяин мне приказать. Прости меня. Но я помочь ему остаться живым. На кукле был оберег.

– Проси прощения у Ричмольда. Ты ведь ему испортила жизнь. – Алида не знала, презирать ее или наброситься и расцарапать ей лицо.

– А может, и тебе тоже, – тихо сказала Кемара. Алида отчего-то поежилась.

– Но ты ведь не сказала ему? Иначе он выгнал бы тебя.

– Он не выгнать. Рич великодушный. Но я правда не сказать. Не смогла. Поверь, так надо. Хозяин не ошибаться. Так будет лучше. Потом ты все поймешь.

– Лучше?! – вспылила Алида. – Кому от этого станет лучше? Твоему хозяину? Так он самоутверждается, ломая судьбы, да? Неважный способ показать могущество, знаешь ли. Уходи, Кемара. Я не хочу тебя видеть.

– Я не хотеть этого, – всхлипнула девушка-сорока. – Мне так жаль. Он поправится. Обязательно! Я все время думать о том, жив он или нет. Когда я увидела, что ты здесь, сразу поняла, что он, должно быть, живой. По глазам твоим поняла. Я встретить Анс, и он меня провести. Я так обрадовалась. – Кемара моргнула, и по ее лицу покатилась прозрачная слеза. – И он тоже, кажется, быть рад меня видеть. Мы стали друзья. Ричмольд такой хороший, и я никогда не желать ему зла…

– Уходи! – взвизгнула Алида.

Кемара взглянула на нее светлыми, полными слез глазами. Она открыла рот, чтобы что-то ответить, но внезапно обернулась сорокой и улетела, растворившись в вечернем небе. На гравий упало несколько темных перьев.

Глава 14,
в которой душа похожа на чашку с чаем

Алида быстро пробежала насквозь сад и требовательно позвала Анса. Сейчас она выпытает все у Вольфзунда и потребует рассказать, для чего он подстроил это несчастье с Ричмольдом.

Мальчик-ключник привел ее к кабинету, и Алида решительно распахнула черную дверь. Вольфзунд, казалось, ничуть не удивился и лишь презрительно сощурил глаза, а Мелдиан, который с унылым видом сидел рядом с отцом, оживился и улыбнулся Алиде.

– Чем обязаны таким бесцеремонным вторжением, юная Фитцевт? – протянул Владыка.

В другой ситуации Алиду бы смутил его насмешливый тон, но сейчас возмущение кипело в ней сильнее страха.

– Вы должны объяснить мне всё! – крикнула она как можно более грозно и на всякий случай сдвинула брови.

– Объяснить что? – ухмыльнулся Вольфзунд. – Не слишком ли ты разволновалась, девочка? Присядь, выпей вина. Успокойся. А потом можешь выложить все, что обо мне думаешь, в самых неприглядных выражениях.

– Не прикидывайтесь! – еще сильнее разозлилась Алида, чувствуя, как щеки становятся алыми от гнева. – Кемара мне все рассказала! Вы подстроили то, что случилось с Ричмольдом! Для чего? Вы сломали ему жизнь!

Вольфзунд взмахнул рукой, и поток слов, готовый вырваться изо рта Алиды, словно пересох. Горло перехватило, и она закашлялась, не в силах произнести ни звука.

– Благостная тишина, – вздохнул Альюд. – Учись, сынок: не стоит давать людям слово, когда не уверен, что они могут произнести что-то кроме лютых глупостей.

Мелдиан хмыкнул и почесал рог.

Алида почувствовала, что ее тянет к креслу, словно магнитом. Она против воли сделала несколько шагов и опустилась на обитые бархатом подушки. Вольфзунд недвусмысленно указал Мелдиану на дверь, и тот, вздохнув, удалился из кабинета.

– Гости порой бывают очень невежливы, – произнес Вольфзунд. – Впускаешь их в дом, кормишь, поишь, помогаешь чем можешь, а они при первой же возможности выливают ушат грязи тебе на голову. Я не прав, Алида?

– П-правы, – заикнувшись, сказала она. Точнее, слово само слетело с губ. Вольфзунд злорадно улыбнулся.

– Вот видишь. А я когда-нибудь и разозлиться могу. Или ты думаешь, на свете найдется мало желающих на твое место?

Алида молчала, насупившись. То, что у них теперь общее дело, вовсе не дает ему права так с ней обращаться!

– Поспешные выводы загружают твою голову мрачными мыслями. Часто то, что кажется чернейшим из зол, на деле оборачивается благом. Просто тот, кто это запланировал, дальновиднее и мудрее маленькой девочки, которая дует губки и топает ножками. Ты не стесняйся, выпей вина. В моих погребах еще тысячи отличных бутылок.

– Не буду, – заупрямилась Алида. Способность говорить то, что она сама хотела сказать, вернулась к ней.

– Жаль, – ответил Вольфзунд. – Глоток доброго вина помогает успокоиться…

– Вы хотите сделать меня пьяницей, чтобы помимо воли я заложила вам все, вплоть до последнего кусочка души! – воскликнула Алида. – Ничего у вас не выйдет! Бабушка учила меня, что нужно делать с теми, кто попытается меня споить!

– И чему же она тебя научила? – удивился Вольфзунд, потягивая вино.

– А вот чему. – Алида вскочила с кресла, подошла к Альюду и продекламировала:

 
Как-то грязный старикан
Предложил вина стакан.
Я в харчевню не пойду
И вина не пригублю.
Коль плеснешь мне джина в сок,
Я тебя по носу – чпок!
 

На последнем слове она звонко щелкнула Альюда по кончику носа.

Вольфзунд опешил, но в следующую секунду рассмеялся.

– Что же это, старинный человеческий заговор?

– Не знаю, – смутилась Алида. – Просто бабушка говорила, что в городе мне будут предлагать всякие гадости, а я не должна поддаваться. Травнице не пристало дурманить себя и свой дар.

Вольфзунд заметно развеселился, а Алиду, напротив, его приподнятое настроение только раздражало. Еще и дурацкая привычка говорить так заумно и расплывчато, что ничего не понятно!

– Так вы объясните мне, для чего подстроили это происшествие в Библиотеке? Почему вы заставили Кемару разыграть спектакль с куклами?

Вольфзунд подошел к стеллажу с книгами, внимательно разглядывая корешки, будто искал какое-то определенное издание. Он молчал, как показалось Алиде, довольно долго, и она уже было решила, что Альюд снова уходит от ответа, но тут мужчина обернулся к ней и сощурил глаза.

– Я-то объясню, – ответил наконец он. – Но вопрос в том, поймешь ли ты?

– Между прочим, в деревенской школе я читала быстрее всех! – возмутилась Алида и тут же поняла, насколько нелепо прозвучала ее фраза. Румянец залил ее лицо, и она досадливо закусила губу.

– Если бы ты не была такой забавной, я бы давно заскучал и выгнал тебя из замка, – криво улыбнулся Альюд. – Я сейчас говорил не об уровне твоего интеллекта, который, надеюсь, не ниже, чем у большинства смертных людей. Я имел в виду вещи, людям незнакомые и трудные для восприятия. Скажи, если бы ты никогда не видела, допустим, мотылька, то смогла бы представить, как трепещут его тончайшие крылышки при полете, только прочитав сухое описание в научной книге?

– Если эта книга написана так же непонятно, как порой говорит Ричмольд, то, наверное, нет, – ответила Алида. – А при чем тут вообще мотыльки?

– Мотыльки ни при чем, – согласился Вольфзунд. – Я постарался привести наглядный пример, который ты бы точно поняла. Я долго наблюдал за людьми, и с ними дело обстоит примерно так же.

Вдруг в дверь постучали.

– Входи, Элли, – сказал Вольфзунд.

Служанка толкнула дверь ногой и внесла в кабинет поднос с двумя чашками, чайником и сахарницей. На отдельном блюдце пристроились аппетитные пухлые пряники, от которых сладко пахло медом.

– Спасибо, Элли, – поблагодарил хозяин и помог ей поставить поднос на стол. – На сегодня ты можешь быть свободна. Проверь постели наших гостей и иди отдыхать.

Служанка поклонилась и вышла из комнаты. Алида покосилась на пряники. Интересно, можно попробовать кусочек?

– Так о чем мы говорили? Ах, точно. – Он взял чайник и наполнил две чашки горячим крепким чаем. Алида внимательно следила за его действиями и выражением лица, стараясь понять, можно ли ей взять чашку и пряничек.

– Бери, – кивнул Вольфзунд, и гостья тут же потянулась за угощением.

– Представь, что это – люди. – Хозяин замка указал на чашки. – Чай внутри них – душа. Кипящая, терпкая, ароматная. А я могу добавить к ней еще кое-что. Как кубик сахара в чай. Только у всех эти кубики будут разными, отличными от остальных. Например, нашей общей знакомой Кемаре я великодушно подарил способность разыгрывать милые кукольные спектакли. Магию кукольников. – Вольфзунд подцепил щипцами кубик сахара и бросил в свою чашку, а потом то же самое проделал с чаем Алиды. – Но кто-то уже рождается со своими особенностями, а я могу лишь помочь им развиться. В былые времена такие способные люди неплохо мне помогали. Чернокнижники, волхвы, смертные ведуньи. Чтобы развить то, что дремлет внутри, нужны действия.

Альюд размешал чай в своей чашке ложкой, и кубик рафинада немедленно растворился в горячем напитке. Чай в чашке Алиды он мешать не стал.

– Отпей из обеих чашек. Где чай будет слаще?

– В той, где вы размешали сахар, – ответила Алида, слегка обижаясь на то, что он считает ее такой дурочкой. – Тут и пробовать не надо. У меня весь сахар просто лежит на дне.

– Умница, – просиял Альюд. – Такое простое движение руки помогло моему чаю стать вкуснее. И чтобы у человека полностью проявился его слегка нечеловеческий талант, тоже нужно совершить определенное усилие. Подтолкнуть его. Создать ситуацию, которая обострит чувства и поможет пробудить то, что спит где-то в глубинах его души. На дне чашки с чаем.

Алида нахмурилась. Вольфзунд принялся преспокойно лакомиться пряниками. Она решила, что одному ему не управиться с такой порцией, и тоже взяла себе кусочек. Рыхлое тесто разломилось в руках, ударив в нос ароматами имбиря, меда и гвоздики. Сахарная глазурь липла к пальцам, но это недоразумение нисколько не омрачало удовольствие. Алида управилась с первым пряником, глотнула чаю и внезапно все поняла.

– Вы размешали Ричмольда? – спросила она.

Вольфзунд посмотрел на нее с замешательством, а потом рассмеялся так громко, что Алида снова залилась краской.

– Говоря твоим языком, да, – перестав смеяться, сказал мужчина. – Падение было нужно, чтобы подхлестнуть развитие спящего дара. Темного дара. Колдовского дара. Того, о каком ты наверняка читала в книжках, но который невозможно преподнести на блюде так, как я преподнес Кемаре.

– И что же это за дар? – затаив дыхание, спросила Алида. Отчего-то она боялась услышать ответ. Несомненно, способность, которая может проявиться лишь таким чудовищным способом, должна быть поистине ужасающей. Ей не хотелось, чтобы ее друг превратился во что-то страшное. В существо, которым пугают детей в старых сказках.

Она помнила множество жутких историй, несмотря на то, что отчаянно хотела их забыть. Про Тарвина-кровососа, который пил кровь младенцев, чтобы обрести вечную жизнь. Про слепую Манеэре с белесыми, как туман, глазами, которая так расплачивалась за свой дар видеть будущее. Про близнецов из Гартхерма, которые принимали силу от водных духов, а взамен зазывали путников в их омуты… Страшных историй было больше, чем добрых, но Алида верила только в те, где справедливость и светлое волшебство торжествуют над тьмой. Иначе сказкам и верить не нужно. Хотя, кажется, именно те жуткие истории оказываются ближе к правде.

– Пока я ничего тебе не скажу, – покачал головой Вольфзунд. – Во-первых, я не обязан посвящать в свои дела маленькую смертную девочку. А во-вторых, его пробуждение только началось и пока невозможно предугадать, чем оно закончится. Может быть, мне придется искать другую подходящую кандидатуру на это место. А может, и из Ричмольда выйдет толк. Время покажет.

Алида кивнула, стараясь ничем не выдать своего разочарования. Чай в чашке почти остыл, да и осталось его совсем немного. Она повертела ее в руках, еще теплую, и вдруг вспомнила кое о чем еще.

– Тогда, в том зале, – начала она осторожно, всматриваясь в лицо Вольфзунда, готовая при малейшем проблеске недовольства сменить тему, – там были фигуры людей. И моя. И Ричмольда. Что это такое?

– То, что пока принадлежит мне. Ваши Аутемы. Людская воля, – ответил Альюд и снова наполнил бокал вином. – Ты же сама заложила мне свою волю в обмен на помощь. Забыла?

– Нет, конечно. Но почему там фигура Ричмольда? Он ведь не закладывал свою волю.

– Уверена? – оскалился Вольфзунд.

Сердце Алиды ухнуло в пятки.

– Не может быть… – только и прошептала она.

– Все может, – ответил Альюд. – И такое бывает в жизни: продаешь частицу души и даже не подозреваешь об этом. Человеческая безответственность всегда меня забавляла.

– Но как же… Но когда же… – Алида сбивчиво, от растерянности, пыталась все разузнать. Такого просто не может быть! Ричмольд не мог заложить свою волю, он наверняка даже не верит в то, что такое возможно!

– Чтобы заключить со мной сделку, вовсе не обязательно в меня верить, – вздохнул Вольфзунд. – Если тебя так интересуют формальности, то смотри сама. Имя он мне назвал в тот же день, что и ты. И тогда же посмотрел, к слову, не раз, мне в глаза и отведал моих угощений. А насчет танца… Ты помнишь веселый вечер в кабаке за кукольной лавкой Кемары?

Алида непонимающе покосилась на Альюда. Рич не танцевал с Вольфзундом! Уж она бы это заметила!

– Правильно, твой друг отплясывал с Перинерой. А Перинера – моя жена. Вы, люди, сами ведь любите повторять: муж и жена – одна… Не помню, что за слово в конце? Сторона? Седина? В общем, суть понятна: супруги в некоторых случаях взаимозаменяемы. Брачные узы, особенно у альюдов, крепче, чем самые упрямые человеческие лбы. А тот случай был как раз тем самым, когда разница не принципиальна. Так что видишь, твой милый друг продал мне свою волю еще раньше, чем это сделала ты. Стал моим первым продажником после пробуждения, за что я ему, конечно же, очень признателен. Чем больше Аутемов в моем зале, тем сильнее мы. И даже сейчас мне это неплохо помогает поддерживать тающий запас остаточной магии. Не смотри на меня так, Алида. Я никого не обманывал и не принуждал. А господин Ричмольд Лаграсс, между прочим, и сам не подозревает о том, что его бесценная воля теперь в моей коллекции.