Текст книги "Руководство по системной поведенченской психотерапии"

Как уже было показано выше, означение («картина») означающего («схема») – есть дополнительное искажение, привносимое в уже искаженную отображением фактическую действительность. Это обстоятельство выступает в качестве одного из самых существенных оснований психоанализа, стало предметом его многочисленных спекуляций и позволило дать жизнь технике интерпретации. Психоаналитики понимают под интерпретацией процесс разъяснения (или толкования) смысла того или иного психологического явления. Интерпретатор-психоаналитик сообщает пациенту некое значение, которое он придает его сну, симптому или цепочке свободных ассоциаций, причем интерпретацией можно считать только тот случай подобного сообщения, когда новое значение отличается от того, которое придает данному явлению сам пациент⁶¹⁵. Иными словами, некое явление наделяется пациентом и аналитиком различными значениями, а значение последнего называется интерпретацией.

Здесь следует сделать уточнение: изначально феномен интерпретации, зародившийся на ниве философии (Ф. Шлейермахер⁶¹⁶, Ф. де Соссюр⁶¹⁷, Э. Гуссерль⁶¹⁸ и др.), представлял собой систему отношений слова (текста) и смысла. Однако же психоанализ, узурпировавший права на владение смыслом, осуществил в этом отношении подмену слова (текста) на символ, но поскольку символ сам по себе имеет двойственную природу, возникла возможность (и она была реализована в психоаналитической теории) проституировать интерпретацию в угоду умозрительных метафизических моделей. Своего наивысшего расцвета эта очевидная махинация достигла в философских работах П. Рикера⁶¹⁹, а в трудах М. Хайдеггера интерпретация была и вовсе дезавуирована разведением ее с процессом понимания⁶²⁰. Разрешение возникшего конфликта в философии было найдено Л. Витгенштейном⁶²¹, а троянским конем психоанализа в этом случае стал Ж. Лакан⁶²². Л. Витгенштейн вернул понятию интерпретации изначальный смысл процесса понимания и под интерпретацией рассматривал перевод высказывания в другие знаки или действия, а Ж. Лакан переместил интерпретацию из сферы отношений символа и смысла в систему взаимосвязей означаемого и означающего.[259]259
  По всей видимости, именно Ж. Лакан максимально точно приблизился к описанию психического механизма, благодаря которому психоаналитическая работа обладает определенной психотерапевтической эффективностью. Именно Ж. Лакан, как это ни парадоксально, учитывая все его бесконечные ссылки на Фрейда, показывает, что в процессе аналитической работы эффект терапии связан не столько с непосредственным действием психоаналитической теории, сколько с работой самой техники интерпретации, в процессе которой одно и то же означаемое может получить разные означающие. В зависимости от того, каким станет это новое означаемое в процессе аналитической интерпретации, зависит и то, какое поведение будет демонстрировать пациент.


[Закрыть]

Ж. Лакан указывает на «активность означающего в определении воздействий, в которых само означиваемое несет на себе его печать и преобразуется в результате такого захвата в означаемое»⁶²³. Иными словами, приписывая означаемому новое означающее, психоаналитик добивается определенной когнитивной трансформации в сознании пациента. После чего уже эта новая «идеология» будет конституировать поведение пациента (его отношения и собственно поведенческие реакции). У. Эко, анализируя данное предположение Ж. Лакана, указывает, что таким образом не порядок означаемых конституируется человеком, «но сам он конституирует человека»[260]260
  Очевидно, что человек будет вести себя по-разному, если, в первом случае, он относится к своим родителям (а следовательно, и ко всему, что из этих отношений вытекает) с чувством благодарности и уважения, а во втором полагает, что хотел бы овладеть матерью и убить отца («Эдипов комплекс»). Означаемым в данном случае является взаимосвязь «пациент – его мать» и «пациент – его отец», означающим в первом случае когнитивный компонент чувств уважения и благодарности, а во втором – мысли о бессознательном желании убить отца и сексуально сблизиться с матерью. Поскольку же в опыте любого человека можно отыскать единичные события и мысли, свидетельствующие о том, что он боготворит мать и ненавидит отца, подобная замена означающих (при умелом использовании авторитета теории и виртуозной компиляции тенденциозно отобранных в процессе аналитической работы фактов) не составит особого труда.


[Закрыть]⁶²⁴.

К сожалению, в психоаналитической теории не были до конца осознаны действующие силы психологического воздействия аналитика на пациента, а эффект достигается, как правило, за счет неспецифической деструкции существовавших прежде аберраций «картины», приведших пациента к психоаналитику, и поэтапного формирования новой ориентации в сознании пациента. В некоторых случаях новая аберрация «картины» действительно оказывается более жизнеспособной и дает меньше поводов для возникновения невротической симптоматики. В психоаналитической работе этот эффект неспецифичен, тогда как, например, в позитивной психотерапии работает, по сути, тот же самый психологический механизм переозначивания означаемого, но, в отличие от психоанализа, достаточно открыто и прямолинейно. Здесь психотерапевт не скрывает своих истинных целей: он пытается убедить человека в том, что тот от природы хорош, способен к познанию и любви[261]261
  Фактически позитивный психотерапевт предпринимает попытку переозначить самого пациента в его же собственных глазах. Позитивная психотерапия представляет собой весьма наглядный пример целенаправленного использования психологического механизма переозначивания, который так или иначе используется всеми, без исключения, психотерапевтическими направлениями.


[Закрыть]⁶²⁵.

А. Психический механизм

Согласно предложенной Дж. Келли «теории личностных конструктов», «человек судит о своем мире с помощью понятных систем, или моделей, которые он затем пытается приспособить к объективной действительности»⁶²⁶. Иными словами, сознание человека представляет собой сложную систему, остовом которой являются связанные воедино «когнитивные конструкты», которые и направляют действия этого человека, а также определяют характер его отношений и переживаемых чувств⁶²⁷. Разумеется, те или иные частные изменения «конструктов», создание новых и отдельных связей между ними влияют на состояние всей системы в целом. Если же подобные изменения затрагивают некие базальные структуры и понятия, если имеет место переозначивание ключевых означаемых, конституирующих сознание пациента, то эффект от такой процедуры может иметь сильнейшие последствия.

При этом необходимо учесть, что, как указывал Л.С. Выготский, «слово есть неисчерпаемый источник новых проблем», его «смысл никогда не является полным» и «в конечном счете упирается в понимание мира и во внутреннее строение личности в целом»⁶²⁸. Иными словами, возможности переозначивания практически неисчерпаемы, а изменение даже одного, но особенно важного для данного пациента означаемого способно привести к системным переменам в его сознании («картина»). Таким точечным, но тщательно выверенным воздействием терапевт может «деполяризовать» «картину» пациента, изменив ее тем самым до неузнаваемости, создав новую ориентацию, новое целеполагание, новое отношение и, как результат, базу для формирования новых динамических стереотипов поведения.

Существует несколько вариантов психического механизма переозначивания: собственно переозначивание (уже представленные выше примеры замены одного означающего другим); создание новых означаемых и их переозначивание в процессе психотерапевтического лечения (введение в «картину» таких элементов, как смысл жизни⁶²⁹, экзистенциальная тревога⁶³⁰ и т. п.); означение неких психических явлений, которые прежде не были означены, то есть не имели своего рода «когнитивного представительства» (примером является специфическое означение физического напряжения в структуре терапии В. Райха⁶³¹).

Означение вводит означаемое в некую уже предсуществующую дискурсивную среду, которая и поляризует означаемое (придает ему некую ориентацию в «картине» пациента), располагает его в поле сил определенным (пред-определенным) образом. Переозначение способно изменить положение означаемого, а всякое означающее может быть усилено, проблематизировано⁶³², и в какой-то момент оно само способно деполяризовать значительную часть «картины» пациента с неизбежным изменением и всей системы в целом.

Любое дезадаптивное поведение пациента есть в основе своей некое означаемое (непосредственное апперцептивное поведение) и означающее (аберрация «картины»), соответствующее этому означаемому. Само по себе наличие дезадаптивного поведения свидетельствует о необходимости переозначить означаемое (апперцептивное поведение), нуждающееся в коррекции. Зачастую для этого требуется кропотливая работа, в процессе которой переозначиванию предварительно подвергается и множество смежных означаемых, поскольку ни одно понятие в «картине» пациента не является самостоятельным, но взаимозависимо с другими означаемыми и прогружено в целую сеть иных означающих. Однако знание психического механизма переозначивания позволяет сделать этот путь максимально коротким и осмысленным.

По сути дела, психический механизм переозначивания реализуется в психотерапевтической практике постоянно, поскольку психотерапевт всегда имеет дело с означающим поведением пациента, обусловленным его апперцепцией. Уже в первой беседе с пациентом психотерапевт производит переформулировку его жалоб, представлений о «болезни» или «проблеме». Кроме того, здесь же переозначиванию подвергаются, как правило, ошибочные представления пациента о психотерапии и ходе дальнейшего лечения. Наконец, как уже говорилось, для реализации любой психотерапевтической техники необходимо создать соответствующий «модуль» «картины». То есть пациент должен «понимать» («картина»), что он делает, применяя ту или иную технику, почему он нуждается в этой практике, каковы причины его дезадаптации, зачем он это делает, каковы психические механизмы, лежащие в основе той или иной психотерапевтической процедуры, чем обеспечивается психотерапевтический эффект и т. п.

В процессе всего дальнейшего лечения психотерапевт помогает пациенту в структурировании элементов его «картины», с тем чтобы изжить прежние дезадаптивные стереотипы поведения (в том числе и аберрации «картины», и апперцепционное поведение) и чтобы новые адаптивные поведенческие стереотипы не противоречили друг другу и использовались пациентом в соответствующих обстоятельствах.[262]262
  Каждому практикующему психотерапевту, даже не знакомому с СПП, хорошо известно это действие психического механизма «переозначивания» – когда во время терапевтической сессии после длительных и зачастую почти безрезультатных попыток донести до пациента ту или иную важную, с точки зрения терапевта, мысль, вдруг какая-то одна, на первый взгляд совершенно незначительная, невзначай произнесенная терапевтом фраза, подобно детонирующему устройству, вмиг преображает существо пациента, изменяет его отношение к проблеме, вызывает значительный, весьма стойкий психотерапевтический эффект и продвигает процесс лечения вперед, минуя сразу несколько предполагавшихся весьма утомительными этапов. В дальнейшем пациент, как правило, неоднократно обращается к этой фразе, начинает ссылаться на нее, апеллировать к ней, словно к некой истине в последней инстанции, а также модифицирует свое поведение под стать услышанной им реплике психотерапевта. Разумеется, при незнании соответствующих механизмов такая удача приходит нежданно и не слишком часто.


[Закрыть] Формируется своего рода новая «жизненная идеология» пациента – ценностные ориентации, установки и т. п., то есть новые доминанты, призванные побуждать и направлять адаптивные динамические стереотипы, получают соответствующую репрезентацию в «картине», структурируются и удерживаются благодаря долговременной памяти («по кортикальным путям» – А.А. Ухтомский), что, кроме того, облегчает к ним доступ пациента, а также возможность своевременной реализации той или иной психотерапевтической практики.

Однако этот же психический механизм может использоваться и в качестве самостоятельной техники. Во-первых, в тех случаях, когда апперцептивное поведение, получившее соответствующее означение (аберрации «картины»), приводит пациента к дезадаптации. В таких обстоятельствах без переозначивания добиться изменения апперцепционного поведения невозможно. С другой стороны, переозначивание может привести к кардинальному изменению апперцепционного поведения пациента, что, соответственно, изменит и поведение в отношении этого апперцепционного поведения.

Во-вторых, когда пациент ошибочно означивает какие-то элементы своего поведения, приписывая их происхождение «внешним» силам, он, разумеется, лишается возможности модифицировать собственное поведение[263]263
  Имеется в виду уже упомянутая выше позиция Ф. Пёрлза: «Невротик использует механизм проекции не только по отношению к внешнему миру; он пользуется им и по отношению к самому себе. Он отчуждает от себя не только собственные импульсы, но и части себя, в которых возникают эти импульсы. Он наделяет их объективным, так сказать, существованием, что может сделать их ответственными за его трудности и помочь ему игнорировать тот факт, что это части его самого. Вместо активного отношения к событиям собственной жизни проецирующий субъект становится пассивным объектом, жертвой обстоятельств».


[Закрыть]⁶³³. Здесь в процессе переозначивания верифицируются динамические стереотипы пациента и означаются как его поведение. После чего изменяется и апперцептивное поведение пациента в этом аспекте, и соответственно, возникает поведение в отношении этой апперцепции.

В-третьих, проблема может состоять в том, что пациент, реализующий дезадаптивное поведение, считает свое апперцептивное поведение – единственно возможным, раз и навсегда данным (разумеется, такая позиция обеспечивается соответствующими означающими, то есть аберрациями «картины»)[264]264
  Данный вопрос получил системную разработку в рационально-эмотивной-бихевиоральной психотерапии А. Эллиса.


[Закрыть]⁶³⁴. В этом случае в процессе переозначивания верифицируется и получает соответствующее означение «субъект поведения» (КМ СПП), который не есть само поведение. После этого пациент получает возможность менять свои «взгляды» и «убеждения», поскольку «он» (субъект поведения) – не «они» (поведенческие стереотипы), а потому если «ему» (субъекту поведения) нужно, то «их» (поведенческие стереотипы) можно и изменить. Чтобы верифицировать это «нужно», также используется механизм переозначивания.

Б. Диагностические возможности

Оценивая означающее поведение пациента, необходимо учитывать максимально широкое поле его «картины». Большую диагностическую значимость имеет даже не то, какие именно слова он использует для означения того или иного явления, но то, в каком контексте это означение находится. Например, пациент может положительно оценивать свою супругу, сообщая о массе ее достоинств. Однако это вовсе не свидетельствует о том, что он доволен ею, поскольку, если подвергнуть этот вопрос дополнительному углубленному рассмотрению, может оказаться, что указанные достоинства хороши для «домохозяйки» или, напротив, для «любовницы», но никак не для той персоналии, которой должна быть, по мнению пациента, «жена». Точно так же и формальная оценка собственного состояния пациентом может быть негативной (или позитивной), хотя педантичный анализ «картины» пациента указывает на обратное.

Впрочем, «картина» не существует изолированно от «схемы», а потому в анализе означающего поведения существенная роль отводится соотнесенности данных «картины» и «схемы». Так, человек может рассуждать о «браке» абстрактно, что даст одну информацию, но совершенно иначе «озвучивать» свой брак: уклоняться от вопросов, сбиваться, проявлять трудность в подборе слов или, напротив, отвечать как по написанному. Точно так же пациент может утверждать, что он, в отличие от «других», «совершенно здоров», хотя на поверку выясняется, что состоянием собственного здоровья он обеспокоен, все время об этом думает и т. п. Зачастую это становится ясно не по непосредственным высказываниям пациента, а, напротив, из-за трудности вербализации темы (какие-то аберрации «картины» могут препятствовать пациенту откровенно сообщить врачу о своих опасениях) или же по повторам, паузам, резкой смене темы разговора, настойчивому желанию убедить врача и т. п.

Поскольку апперцептивное поведение – это работа динамических стереотипов, а их устойчивость, как известно, обеспечивается «элементарными эмоциями», их отношения создают «эмоции», в рече-мыслительных процессах они порождают «чувства» (КМ СПП). В этой связи любые эмоциональные «всплески» (или «провалы») являются диагностически значимыми, именно по ним высказывания пациента выстраиваются психотерапевтом в иерархию, именно этой иерархией и нужно руководствоваться при переозначивании.

Психотерапевта должно заинтересовать и то, что пациент слишком негативно отзывается о том или ином предмете, и то, что он представляет его в исключительно радужных тонах. Это, разумеется, свидетельствует о субъективной значимости для пациента затронутой темы, однако наличие негативной оценки не означает еще негативного отношения, равно как и наоборот – позитивная оценка не свидетельствует напрямую о позитивном отношении пациента к данному вопросу. Негативная оценка может относиться не к непосредственно заявленному вопросу, но к более общему, нашедшему свое выражение в частном факте.[265]265
  Например, указание на то, что значимый в жизни женщины мужчина не чистит ботинки, полное негодования и внутреннего возмущения, может быть лишь средством выразить указанные эмоции относительно его сексуального поведения.


[Закрыть] Более того, эмоциональная насыщенность может быть связана с каким-то другим событием в жизни пациента, нежели вербализуемая тематика,[266]266
  Так, например, пациентка может со слезами на глазах рассказывать о смерти бабушки, хотя слезы вызваны не собственно этим фактом, а тем, что она не успела прописаться в ее квартиру и получила в связи с этим отказ от любимого мужчины на продолжение отношений. Разумеется, такая информация, как правило, замалчивается, но подробное и внешне ненавязчивое прояснение вопроса несомненно покажет, каковы истинные причины такой реакции пациентки. Так, например, пациентка может со слезами на глазах рассказывать о смерти бабушки, хотя слезы вызваны не собственно этим фактом, а тем, что она не успела прописаться в ее квартиру и получила в связи с этим отказ от любимого мужчины на продолжение отношений. Разумеется, такая информация, как правило, замалчивается, но подробное и внешне ненавязчивое прояснение вопроса несомненно покажет, каковы истинные причины такой реакции пациентки.


[Закрыть] впрочем, пациенты и сами не всегда осознают это в должной мере. Всякое малейшее несоответствие высказываний пациента его поведению, реакциям, интонации и т. д. – должно стать предметом пристального рассмотрения.

Здесь действительно важны не столько сами используемые пациентом речевые формулы (означающие), но то, как они произносятся, сколько раз, в одном и том же ракурсе или в разных, в каком контексте расположены эти означающие, к чему они коннотируют в речевом пространстве пациента, какая тема предшествовала этому сообщению, какая последовала за ним. Ассоциации тематик – есть диспозиция элементов «картины», воссозданием которой и занимается психотерапевт, желающий говорить с пациентом «на одном языке» и менять этот язык в соответствии с психотерапевтическими целями. Внезапный «всплеск» откровений пациента по какому-то вопросу может размещаться в каком-то совершенно, казалось бы, не подходящем для этого месте, его связь с этим «местом» должна быть проанализирована психотерапевтом самым настоятельным образом.

Кроме того, когда подобным эмоциональным «всплеском» сопровождается какой-то частный вопрос, необходимо «зарегистрировать» все элементы сюжета, поскольку где-то в этом сообщении находится вход в действительно субъективно значимую для пациента тему.[267]267
  Например, пациент может вдруг с исключительной эмоциональностью (хотя, возможно, и очевидно сдерживаемой) в подробностях сообщить о каком-то сексуальном казусе, имевшем место с его знакомым. Любой элемент этого сообщения может оказаться подобным «входом» или, если угодно, «ключом» к неозвучиваемой проблеме пациента.


[Закрыть] Однако устанавливать причинную связь между различными содержаниями никак нельзя. Пациент сообщил психотерапевту эмоцию, он актуализировал тему (измены, совращения, смерти и т. п.) – это единственное, что можно диагностировать наверняка. Все это очерчивает область, которая, впрочем, не ограничена заявленной темой, а потому чем шире будет область, выделенная психотерапевтом, тем лучше. Велико искушение сразу же расставить все по своим местам, но подобная внезапная экзальтация пациента именно характером своей внезапности предполагает широту темы, то есть большую удаленность содержания данного сообщения от фактического проблемного означаемого.

Относительно точное содержательное указание имеется в распоряжении психотерапевта лишь в том случае, когда подобное сообщение вызвано (взаимосвязано) не процессами, спонтанно протекающими в «картине» пациента (на чем постоянно спотыкается психоанализ своей техникой свободных ассоциаций), а каким-то очевидным внешним воздействием, например реакцией на другого пациента, костюм психотерапевта и т. п. Однако самое существенное – это то, как пациент реагирует на «не относящиеся к делу» рассказы, истории психотерапевта[268]268
  Эта техника была одной из ключевых в практике М. Эриксона, который не столько рассказывал истории, сколько наблюдал за тем, как его слушают.


[Закрыть]⁶³⁵. Эти истории служат как самому процессу переозначивания, так и диагностическим целям. Такие проявления, как напряжение пациента во время рассказа психотерапевтом того или иного фрагмента подобной истории, гримаса недоумения на лице пациента, его заинтересованность, недовольство и т. п., с одной стороны, являются самыми серьезными диагностическими признаками, а с другой стороны, сам этот метод – наиболее удобным средством диагностики. Это особенно актуально, если сам пациент испытывает трудности в изложении своей проблемы, не способен точно определить свои чувства и рассказать о них психотерапевту.

Было бы неверно понимать означающее только как знак (слово). Это прежде всего знак чего-то, что может в «картине» пациента означаться как-то совсем иначе. На что зачастую он и намекает, причем весьма недвусмысленно, хотя иногда и неосознанно. Такие «намеки» особенно содержательны и важны для диагностических целей после того, как психотерапевт «сдал» пациенту «экзамен» на право «исповедника». Не следует придавать знаку исключительного статуса, переоценивать его; психотерапевт пытается выяснить то, о чем его пациент думает, а думает он не знаками. В этом смысле всегда следует держать в уме аллегорию Л.С. Выготского: мысль – это облако, гонимое ветром аффекта и воли, проливающееся дождем слов. Это существенно как в процессе диагностики, так и при самой процедуре переозначивания: интересны в этом смысле – «ветра», а не «дождевые капли».

Наконец, в диагностике означивающего поведения необходимо учитывать то, насколько пациент разотождествляет себя и свое дезадаптивное поведение, а также то, насколько жестко он придерживается установившегося апперцептивного поведения, то есть идентифицирует субъекта поведения с континуумом поведения. Разотождествляя себя и свое поведение, человек не может взять на себя ответственность за собственные действия, а потому и лишается возможности модифицировать свое поведение. С другой стороны, идентифицируя себя (субъекта поведения) с континуумом поведения, он, во-первых, не способен осознать иррациональность аберраций своей «картины», принимая их как истину в последней инстанции, что ведет к дезадаптивному поведению, а во-вторых, принимает любые «неудачи» на свой счет («комплекс неполноценности», неуверенность, страхи, пассивность), полагая себя «неспособным», «невезучим» и т. п.

В отношении первого вопроса значимы такие высказывания пациента, как: «наступает тревога», «возникает страх», «начинается депрессия», «ухудшается настроение», «мысли крутятся» и т. п. То есть такие речевые обороты, где психическая функция (тревога, депрессия, раздражительность и т. п.) называется им в третьем лице, тогда как это «я-функции». Если человек принимает на себя ответственность за собственные поведенческие реакции, то он говорит о себе, как о том, кто начинает «тревожиться», «беспокоиться», «расстраиваться», «продумывать», «раздражаться» и т. д.

В отношении второго вопроса значимы такие высказывания пациента, как: «Я должен…», «Они должны…», «Все должно…», «Это несправедливо, неправильно…», «Это просто ужасно…»

В. Психотерапевтические техники

а) «Переозначивание»

Психотерапевтическая техника, призванная обеспечить адаптивное апперцептивное поведение со стороны означающего поведения, должна удовлетворять нескольким требованиям:

· во-первых, гарантировать адекватное (не ошибочное) означение означаемого;

· во-вторых, устранить несоответствия между означаемым и означающим;

· в-третьих, добиться соответствия апперцептивного поведения и поведения в отношении этого апперцептивного поведения.

Для реализации этих требований необходимо соблюсти следующую последовательность действий.

Первый этап (подготовительный).

1) Психотерапевт собирает информацию об особенностях апперцептивного поведения со стороны означающего поведения данного пациента.

2) Далее необходимо выявить ошибочные означения, несоответствие означающих означаемым и поведения в отношении апперцептивного поведения апперцептивному поведению. Для этого производится внешне ненавязчивая конкретизация проблемных позиций. Психотерапевт фиксирует «словарь» пациента – то есть лингвистические формы, которые используются пациентом.

3) Теперь следует использовать «истории» для проверки субъективной значимости для пациента тех или иных проблемных позиций. Здесь перед психотерапевтом стоит задача определить те моменты жизненного опыта пациента, которые могут послужить опорным материалом («базисом») для нового означения существующего означающего.

4) Наконец, психотерапевт, с учетом всех полученных данных, «воссоздает» для себя положение элементов «картины» пациента, их соотнесенность со «схемой», определяет проблемные позиции первостепенной значимости и пути доступа к ним.

Второйэтап («Переозначивание»).

1) Психотерапевт озвучивает проблемное означаемое, то есть проясняет то явление (событие, отношение), нынешнее означение которого приводит к срыву психологической адаптации пациента. При этом психотерапевтом используются уже новые означающие, но во взаимосвязи с прежними, устоявшимися у данного пациента.

2) Далее дезактуализируется существующее означающее этого означаемого у пациента, через разъяснение, разворачивание в языке с помощью новых означающих истинного отношения пациента к проблемному означаемому.

3) Собственно переозначивание[269]269
  Собственно переозначивание касается или валентности означающего, или же новое означаемое отличается от прежнего по существу. Опыт показывает, что изменение валентности означающего оказывает наибольший психотерапевтический эффект, когда роль означаемого выполняют отношения с родителями, детьми, возлюбленными и в ряде других ситуаций, касающихся межличностных отношений. Изменение же означающего по существу предпочтительно в ситуациях, когда проблемным означаемым является, например, работа. Работа как означаемое может быть означена в когнитивном пространстве пациента как «заработок», «творчество», «общение», «обязанность» и т. п. Если для пациента работа играет роль психологической проблемы, то замена ее означающего с учетом индивидуальной ситуации в одном случае, например, с «заработка» на «общение», а в другом – с «общения» на «заработок», способна дать очевидный психотерапевтический эффект.


[Закрыть] – это процесс, при котором данному означаемому пациента придается новое, самостоятельное относительно прежних означающее. При этом материал для переозначивания подбирается психотерапевтом исходя из индивидуальной ситуации и конкретного психологического опыта пациента.

4) В завершение переозначивания производится укрепление и усиление нового означающего в «картине» пациента, что достигается формированием и практикой новой стратегии поведения, основывающейся на новых означающих.

Третий этап (самостоятельная работа).

В самостоятельную работу пациента входит освоение новой стратегии поведения, то есть поступательное формирование новых динамических стереотипов. Дело в том, что изменившаяся структура означающих (аберрации «картины») оказывает воздействие и на «схему», то есть изменяет и собственно апперцептивное поведение, – иными словами, изменяются означаемые. Здесь могут возникнуть определенные трудности, которые преодолеваются усилением проведенного переозначивания с использованием новой, поступающей в изменившихся условиях информации. При этом важно «направлять» эмоциональные проявления редукции прежних динамических стереотипов (формирования новых) по «руслу» проведенного переозначивания, помощь в этом, разумеется, должен оказывать психотерапевт. Работа заканчивается после того, как новые динамические стереотипы будут отработаны, а их отношения с другими динамическими стереотипами психического будут отлажены.

б) «Верификация поведения»

Психотерапевтическая техника, призванная обеспечить адаптивное апперцептивное поведение со стороны означающего поведения в отношении принадлежности динамических стереотипов пациента его поведению, должна удовлетворять нескольким требованиям:

· во-первых, гарантировать адекватное означение стереотипов поведения пациента как его поведения;

· во-вторых, устранить возникающие здесь несоответствия между означаемым и означающим;

· в-третьих, добиться апперцепции динамических стереотипов пациента как собственных и подконтрольных.

Для реализации этих требований необходимо соблюсти следующую последовательность действий.

Первый этап (подготовительный).

1) Психотерапевт собирает информацию об особенностях апперцептивного поведения со стороны означающего поведения данного пациента.

2) Далее необходимо определить, какие психические функции апперцепциируются пациентом как его собственные действия, а какие он разотождествляет с собой.

3) Теперь следует создать соответствующий «модуль» в «картине» пациента: «Поскольку поведение человека – это его поведение, то, соответственно, понимая его как свое собственное, он может его модифицировать, он получает над ним контроль, он перестает быть заложником собственных переживаний и может менять их, изменив соответствующие стереотипы поведения. Кроме того, все поведение человека – это динамические стереотипы, которые могут быть изменены, но только в том случае, если человек отдает себе отчет в том, что это его поведение».

4) Наконец, необходимо сформировать соответствующий «базис» в «схеме» пациента: «Если человек не осознает, что все его реакции, все его переживания, все его невротические симптомы – это его собственные производные, что он их сам делает, то он никак не может себе помочь, его собственные реакции будут им понукать, он будет бессилен как-либо сопротивляться своей собственной неадекватности, отчего неизменно будет страдать. Однако если человек понимает, что все эти проявления – это его поведение, то, во-первых, ему не на кого и не на что сетовать, а во-вторых, он оказывается ответственным сам перед собой, и при нежелании себя подводить ему легко будет управляться с собственными реакциями, не наступая при этом себе на горло, ведь он делает это для себя».

Второйэтап («Верификация поведения»).

1) Психотерапевт разъясняет пациенту генезис его симптома, механизмы, по которым «он создает» свою тревогу, сниженное настроение, раздражительность и т. п.

2) Далее он просит пациента «создать» это переживание или симптом, для чего используются все соответствующие психические механизмы (например, напряжение, концентрация внимания на «функционировании внутренних органов», «переключение во внутреннее», необходимые рече-мыслительные процессы (см. ниже) и т. п.; при необходимости можно «набрать нужные обстоятельства»), все эти действия производятся педантично и целенаправленно, несмотря на сопротивление пациента.

3) Если нежелательные для пациента переживания возникли, то психотерапевт указывает на то, что пациент может «сделать» их себе сам, то есть сам их и «делает». Если же пациент проявляет сопротивление, оно идентифицируется как страх (сниженное настроение, раздражительность и т. п.), который пациент «сделал» себе сам, далее рассматриваются механизмы, обеспечившие возникновение этого страха (сниженное настроение, раздражительность и т. п.), – так пациент «делает» себе свои страхи (сниженное настроение, раздражительность и т. п.). Если же пациент действительно пытается «сделать» свой страх (сниженное настроение, раздражительность, «ком в горле» и т. п.), но у него не получается, то в этом случае психотерапевт указывает на то, что «эти негативные переживания и не могли в этой ситуации возникнуть», поскольку в этом случае «пациент взял свое поведение под контроль и, не желая сделать себе неприятное, не “сделает” себе это переживание или симптом», то есть может определять собственное поведение.

4) После этого психотерапевт совместно с пациентом изменяет соответствующие «формулировки» нежелательных психических проявлений (в третьем лице), свидетельствующие о разотождествлении последнего со своим поведением, на я-тождественные (например, «я делаю тревогу» вместо «наступает тревога», «я порчу себе настроение» вместо «начинается депрессия»). Необходимо добиться, чтобы пациент ощутил собственную ответственность за свои переживания. Если же он уклоняется от этой ответственности, то «сам себя и наказывает негативными переживаниями».

Третий этап (самостоятельная работа).

В самостоятельную работу пациента входит изменение означающих с я-нетождественных на я-тождественные: «Я сделал себе тревогу» так-то, «я испортил себе настроение» тем-то и т. д. При этом пациент должен указывать все психические механизмы, которые обеспечили возникновение этих неблагоприятных переживаний (страх, раздражительность, сердцебиение и т. п.). Для облегчения этой части самостоятельной работы пациенту предписывается заполнять следующую таблицу.

Заполняя клетки в таблице, пациент должен перечислять те психические механизмы, которые осваиваются им на занятиях.

Дополнение

Различные варианты техники применительно к частным проявлениям невротических расстройств представлены в работах Ф. Пёрлза⁶³⁶. Основатель гештальттерапии использует методы прямой конфронтации пациента с симптомом, заставляя симптом «говорить», «вступать в дискуссию», «оправдываться» и т. п. (пациент «выступает от лица симптома» в технике «двух стульев»). Другим оригинальным методом Ф. Пёрлза, обеспечивающим тот же психотерапевтический эффект, является «перебранка» между «собакой сверху» и «собакой снизу»⁶³⁷.

в) «Верификация субъекта поведения»

Психотерапевтическая техника, призванная обеспечить адаптивное апперцептивное поведение со стороны означающего поведения в отношении идентификации субъекта поведения, должна удовлетворять нескольким требованиям:

· во-первых, гарантировать адекватное означение субъекта поведения и его поведения (континуума поведения);

· во-вторых, устранить возникающие здесь несоответствия между означаемым и означающим;

· в-третьих, добиться апперцепции субъекта поведения, не являющегося его поведением.

Для реализации этих требований необходимо соблюсти следующую последовательность действий.

Первый этап (подготовительный).

1) Психотерапевт собирает информацию об особенностях апперцептивного поведения со стороны означающего поведения данного пациента.

2) Далее необходимо определить степень идентификации пациентом себя как субъекта поведения, то есть то, насколько он апперцепциирует относительность («субъективность») собственного поведения. Определяются, так сказать, «подвижность» и «изменчивость» его «когнитивных конструктов».

3) Теперь следует создать в «картине» пациента соответствующий «модуль»: «Поскольку субъект поведения – не есть его поведение, то, соответственно, он может его менять для себя и без опасности себя потерять, унизить и т. п., то есть без какого-либо ущерба собственной целостности».

4) Наконец, необходимо сформировать соответствующий «базис» в «схеме» пациента: «Если человек идентифицирует себя и свое поведение, то не сможет относиться к нему непредвзято, а потому всякие “неполадки” в его поведении не только окажут свое пагубное воздействие, но, во-первых, будут усилены своей “безальтернативностью”, а во-вторых, будут приняты человеком на свой счет, что вызовет негативную самооценку и проч. С другой стороны, понимание того факта, что всякое поведение – это только такой “способ” себя вести, но он может быть и другим, возможно, более успешным, напротив, повышает самооценку человека и его адаптивность, а также улучшает общий фон настроения, снижая тревожность и неуверенность».