Текст книги "Почему «сталинские соколы» воевали хуже Люфтваффе? «Всё было не так!»"

Высокая результативность бомбовых ударов «штук» объяснялась прежде всего высокой точностью бомбометания. Здесь сказывались, во-первых, применение наиболее точного его способа – с пикирования – и прекрасная приспособленность самолета Ju87 к нанесению прицельного пикирующего удара. Благодаря высокой прочности конструкции «лаптежник» мог атаковывать цели с крутого пикирования – под углом 60–90° (для Ил-2, как мы помним, пределом были 30°). Обычно угол пикирования составлял 70–80°, но в немецких источниках описано немало эпизодов, когда «штуки» пикировали на цель совершенно отвесно – так, что «крылья самолета вибрировали, издавая высокие звуки, подобно призрачному металлическому барабану»¹²⁵. А ведь чем ближе угол пикирования к 90°, тем в большей степени траектория сброшенной бомбы совпадает с линией прицеливания… Пикировал Ju87 устойчиво, не рыская, и, что очень важно, обладал относительно небольшой установившейся скоростью пикирования – 450 км/ч при угле пикирования 70° (здесь, между прочим, помогали не только специальные тормозные решетки, но и пресловутое неубирающееся шасси «лаптежника» – создававшее значительное аэродинамическое сопротивление)¹²⁶. Это давало пилоту Ju87 больше времени на прицеливание, чем летчику Пе-2, чья машина (из-за большего веса и большего же аэродинамического совершенства) разгонялась на пикировании до 680 км/ч¹²⁷. Кроме того, медленнее пикирующий «лаптежник» обладал меньшей инерцией и, следовательно, выход из пике мог начинать на меньшей по сравнению с «пешкой» высоте. А значит, и бомбы он мог сбрасывать с меньшей, чем Пе-2, высоты – т. е. опять-таки более точно! При крутом пикировании Ju87 освобождались от бомб на высоте 700—2000 м, но, по свидетельствам и немцев, и советских фронтовиков, часто пикировали и «почти до самой земли»; во всяком случае, бомбометание они могли осуществлять и с высоты всего 300 м (обер-лейтенант Х.-У. Рудель из III группы 2-й пикировочной эскадры, пикируя 23 сентября 1941 г. под углом 90° (!) на линкор «Марат», еще успел после этого вывести «штуку» – в 3–4 метрах над поверхностью воды – в горизонтальный полет)¹²⁸. «Пешки» же даже летом 1944 г. и даже во 2-м гвардейском бомбардировочном авиакорпусе И.С. Полбина – лучше всех других соединений освоившем удар с пикирования – сбрасывали бомбы не менее чем с 1000-метровой высоты¹²⁹… Наконец, пикировавший с относительно небольшой скоростью Ju87 лучше, чем Пе-2, слушался руля направления, так что его летчику легче было в случае необходимости довернуть самолет по курсу, добиваясь более точного прицеливания. Это последнее облегчалось и великолепным бомбовым прицелом «штуки», и высокой посадкой летчика в кабине, обеспечивавшей прекрасный обзор…

Высокую точность бомбометания обуславливал также высокий уровень подготовки летчиков «штук» (не зря среди них было популярно изречение: «Если не тренироваться, ничего не получится»¹³⁰). Перед тем как попасть в строевую часть, «штукапилот» успевал налетать на Ju87 80–90 часов¹³¹ (а не 3—26, как советские летчики-штурмовики на своем Ил-2). Сказывался и все тот же огромный боевой опыт значительной части «штукапилотов». Помимо прочего, этот опыт позволял уверенно атаковать и тщательно прицеливаться даже под мощным зенитным огнем. «Многие неопытные летчики, – свидетельствует Х.-У. Рудель, – начинали волноваться, но довольно быстро успокаивались, когда слышали по радио, что «старики» посмеиваются над их страхами и даже позволяют себе шутить и напевать. […] Постепенно все летчики обретали такое же ледяное самообладание»¹³².

Все это, правда, не исключало ударов по своим войскам; целый ряд таких случаев фиксирует, например, журнал боевых действий 58-го пехотного полка 6-й пехотной дивизии 9-й армии вермахта, оборонявшегося в августе 1942-го у деревни Полунино севернее Ржева. Однако это происходило в условиях, когда советские войска непрерывно атаковали и боевые порядки противников сблизились до предела; по-видимому, подобные ошибки на войне вообще неизбежны. В том же журнале мы находим и сообщения об удачных бомбовых ударах, нанесенных «штуками» на минимальном расстоянии от переднего края 58-го полка¹³³. А рядовой одного из мотопехотных полков 16-й танковой дивизии 6-й армии вермахта А. Риммер 31 июля 1942 г., во время наступления на Сталинград, наблюдал, как прицельными ударами «штуки» (вместе с тяжелыми орудиями) уничтожили 12 советских танков, находившихся всего в 50 метрах от немецких окопов¹³⁴. Подчеркнем, что это свидетельство содержится в личном дневнике; оно было сделано под непосредственным впечатлением от увиденного и не предназначалось для обнародования – а потому заслуживает доверия…

Достоверность подобных свидетельств подтверждают и советские источники – например, воспоминания бывшего офицера 233-й (затем – 46-я гвардейская) танковой бригады Д.Ф. Лозы. Как явствует из них, точность ударов «штук» была такой, что в конце августа 1944 г., во время Ясско-Кишиневской операции, перед танкистами всего 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии 2-го Украинского фронта встал в качестве жизненно важного вопрос: как избежать прямого попадания бомбы Ju87 в танк М4А2 («Шерман»)? Реальность такой угрозы наглядно показывает описание Д.Ф. Лозой «противобомбового» маневра, изобретенного тогда старшим лейтенантом И.И. Якушкиным из 233-й бригады. «Командир танка видит, как от пикирующего на его машину «Ю-87» отрывается бомба. Она с каждой секундой все ближе, становится крупнее. И офицер с учетом траектории ее полета корректирует дальнейшее движение «Шермана»: рывок вперед – и бомба ложится за кормовой частью танка; сброс скорости или моментальная остановка – султан взрыва перед танком»¹³⁵. Точно такую же картину рисует и Д.Т. Пикуленко, чей БТ-7 из разведывательного батальона 18-й танковой дивизии 7-го механизированного корпуса Западного фронта атаковал в июле 1941 г. под Лепелем одиночный Ju87. Несмотря на то что танк уходил от самолета на большой скорости и меняя курс, он смог избежать прямого попадания только потому, что в решающий момент механик-водитель резко затормозил. Две бомбы упали поэтому перед танком – но совсем рядом: несмотря на их всего лишь 50-кг калибр (других Ju87 сбрасывать залпом по две не мог), БТ-7 от их взрыва покачнуло. Из второй пары 50-килограммовок одна упала еще ближе к танку: его «уже не качнуло, а швырнуло, как щепку».

А еще 29 июня, в районе Орши, командир башни Пикуленко наблюдал результаты многочисленных прямых попаданий бомб «лаптежников» в танки 35-го танкового полка 18-й танковой дивизии: «Бомбы разносили легкие танки на куски. Видел штук пять вдребезги разбитых – где башня, где корпус, где обрывки гусениц валяются»; один из увиденных тогда мемуаристом Т-34 тоже «разбило прямым попаданием»¹³⁶.

Это работали «иммельманеры» – экипажи давшей большинство немецких асов-пикировщиков 2-й пикировочной (с октября 1943 г. – штурмовой) эскадры «Иммельман»… А «штуки» 77-й пикировочной, бомбя 23–24 июня 1941 г. позиции 6-й и 42-й стрелковых дивизий 4-й армии Западного фронта восточнее Бреста, согласно докладу командарма-4 А.А. Коробкова, «выводили из строя орудие за орудием»¹³⁷. Работать столь точно могли, несомненно, только пилоты очень высокой квалификации…

Особенно большое значение опытность летчиков имела для успешных действий штурмового варианта «штуки» – Ju87G, оружием которого были не бомбы, а две 37-мм пушки ВК3,7, а назначением – борьба с советскими танками. Чтобы поражать последние как можно вернее, часть «густавов» атаковывала их с пологого планирования – под углом 15–20° (или даже 10–12°)¹³⁸: Ведь чем меньше угол пикирования, тем быстрее самолет может выйти из пике и тем ближе, следовательно, он может подойти к цели. Однако такой способ атаки означал, что стрелять придется с бреющего (или почти с бреющего) полета. А на сверхмалой высоте среднему летчику очень сложно прицелиться: чтобы не врезаться в землю, ему приходится сосредоточивать внимание на управлении машиной. (Именно поэтому летчики Ил-2 с 37-мм пушками НС-37 атаковывали немецкие танки с пикирования под углом 30°. При этом они вынуждены были открывать огонь с дистанции не 30—100, как «штукапилоты», а 300–400 метров¹³⁹ – но зато не опускались ниже 100–150 метров и могли более или менее спокойно целиться.) А Ju87G – из-за подвешенных под крылом длинных и тяжелых пушек – был к тому же весьма сложен в пилотировании… Но опытнейшие пилоты противотанковых отрядов успевали точно прицелиться, даже летя на бреющем.

А по крайней мере в 10-м (противотанковом) отряде 2-й пикировочной эскадры летом 1943 г. летчики успевали прицелиться и поразить танк, даже пикируя на него под углом несколько больше 30°! Ведь в этом отряде целились в крышу моторного отделения (защищенную более тонкой броней и ослабленную наличием прикрытых лишь жалюзи вентиляционных люков). А при атаке с планирования под углом менее 30° – как подтвердили и испытания¹⁴⁰ – снаряды должны были от этих горизонтальных бронелистов рикошетировать… По данным советских наземных наблюдателей, пилоты этого отряда, войдя в пике на высоте примерно 800 м, умели подвести Ju87G к танку на 15 м¹⁴¹ – и вырвать машину из пике на высоте (это уже свидетельство участника этих атак Х.-У. Руделя¹⁴²) всего 5—10 м (а не 100–150, как пикировавшие примерно под тем же углом летчики Ил-2 с НС-37). При этом немцы ухитрялись точно прицелиться не по «танку вообще», а точно в крышу моторного отделения! Заметим, что ошибка прицеливания тут не могла быть скорректирована за счет рассеивания большого числа выпущенных снарядов. Ведь скорострельность пушек ВК3,7 была довольно низкой, да и боекомплект «густава» состоял всего из 24 (на Ju87G-1) или 48 (на выпускавшемся с февраля 1944 г. Ju87G-2) снарядов (против 100 у Ил-2 с пушками НС-37)¹⁴³… Поэтому успехи, достигнутые штурмовиками Ju87G в борьбе с советскими танками, еще больше оттеняют высочайшую квалификацию летчиков этих самолетов.

А высокую результативность действий Ju87G признавала и советская сторона. Уже после дебюта этой машины в Курской битве в июле – августе 1943 г. советское командование «было всерьез обеспокоено возросшими возможностями немецкой авиации по поражению нашей бронетехники»¹⁴⁴. По оценке штаба 1-й танковой армии Воронежского фронта, эффективность Ju87G оказалась «неоспоримой»¹⁴⁵. И впрямь, 12 августа 1943 г. у Высокополья (южнее Богодухова) от одного их налета в 200-й танковой бригаде этой армии вышло из строя 8 танков¹⁴⁶; поскольку в районе Харькова у немцев имелось тогда – в составе 10-го (противотанкового) отряда 2-й пикировочной эскадры – не более 10 Ju87G, на поражение одного танка было затрачено не более одного самолето-вылета. Советским же аналогам Ju87G – Ил-2 с пушками НС-37 – для этого (как показали полигонные испытания и опыт боев) требовалось не менее 15 самолето-вылетов¹⁴⁷… Вопрос о создании самоходного зенитного орудия, «которое могло бы следовать непосредственно в боевых порядках танков и самоходной артиллерии», командующий артиллерией Центрального фронта В.И. Казаков поставил только после появления у немцев Ju87G – и именно в связи с этим появлением¹⁴⁸…

Заслуживает внимания и излагаемое в воспоминаниях Х.-У. Руделя содержание перехваченных немцами радиопереговоров советских офицеров наведения с летчиками-истребителями, которые должны были атаковать противотанковые «штуки». Оно также свидетельствует о высокой результативности действий Ju87G. Так, в августе 1944 г., во время боев у Вилкавишкиса на границе Литвы и Восточной Пруссии (куда прорвался тогда 2-й гвардейский танковый корпус 3-го Белорусского фронта), офицер наведения подчеркивал, что приближающиеся Ju87 – «это наверняка группа подполковника Руделя, который всегда подбивает наши танки». «Одиночный «лаптежник» с двумя полосами намерен атаковать наши танки – я уверен, что это та фашистская сволочь, которая жжет наши танки […]»; «Разве вы не видите, что один танк уже горит?!» – такие реплики немцы слышали в эфире в конце октября или начале ноября 1944-го, когда Рудель на Ju87G атаковал танковую колонну севернее Кечкемета в Венгрии (откуда тогда устремились на Будапешт 2-й и 4-й гвардейские механизированные корпуса 2-го Украинского фронта)¹⁴⁹.

В 1944-м (как свидетельствует, в частности, тот же Х.-У. Рудель¹⁵⁰) подготовка молодых пилотов Ju87 – как и вообще всего молодого пополнения люфтваффе – из-за нехватки бензина для тренировок ухудшилась – но это, заметим, по немецким меркам…

Точность бомбовых ударов «штук» дополнялась значительной для одномоторного самолета мощностью бомбового залпа. Нормальная бомбовая нагрузка Ju87В составляла всего 500 кг, но на практике «Берта» поднимала и 700, и 1000 кг¹⁵¹. А на «Доре» (Ju87D) максимальную величину бомбовой нагрузки довели уже до 1800 кг (а нормальную – до 700 кг). Таким образом, с 1942 г. «лаптежники» стали превосходить по этому показателю не только Ил-2 (400 кг бомб, а в перегрузку – 600), но и двухмоторный Пе-2 (соответственно 600 и 1000–1200 кг)¹⁵². На практике Ju87D обычно брали на борт 700 кг бомб (именно такой была, например, обычная загрузка самолетов III группы 1-й пикировочной эскадры весной 1943 г.) – однако на протяжении большей части войны не больше (600–750 кг) поднимали обычно и Пе-2¹⁵³…

Бóльшим, нежели у советских машин, был у Ju87 и максимальный калибр используемых бомб. В отличие от «штук», Ил-2 не могли нести 500-кг бомбы и практически не использовали 250-кг (только в 100 и менее килограммов), а Пе-2 не могли нести 1000-кг – тогда как Ju87D способны были поднять и 1800-кг бомбу. Это, в частности, существенно увеличивало результативность ударов «штук» по танкам и кораблям. Поскольку прямое попадание в танк было все-таки маловероятным, эффект бомбежки напрямую зависел от величины расстояния, с которого танковую броню пробивали осколки бомб, разорвавшихся в стороне от машины. А здесь у 250-кг и 500-кг бомб Ju87 было, естественно, преимущество перед 50-кг и 100-кг фугасками Ил-2 (даже с учетом того, что фугасный эффект немецких бомб, снаряжавшихся не тротилом, как советские, а аммоналом, составлял, в зависимости от калибра и конструкции бомбы, лишь 52–73,5 % эффекта советских бомб того же калибра¹⁵⁴). Вновь обратимся к воспоминаниям Д.Т. Пикуленко об ударе «штук» по 35-му танковому полку 18-й танковой дивизии под Оршей 29 июня 1941 г.: «Одну «бэтэшку» набок опрокинуло, у другого БТ-5 осколком передок вспороло, словно консервную банку, клепки торчат, и броня, как лист бумаги, скручена»…¹⁵⁵ Точно так же и корабль мог получить тяжелые повреждения не только от прямого попадания, но и от близкого разрыва крупнокалиберной бомбы: это вызывало такой гидродинамический удар, что в борту образовывалась пробоина площадью в несколько десятков квадратных метров.

Красноречиво и описание П.К. Красюковым, служившим тогда шофером в автомобильном батальоне на 1-м Прибалтийском фронте, бомбежки «лаптежниками» переправы через один из притоков Невежиса примерно в 30 км от Шяуляя в августе 1944-го: «Часто мазали, но даже близкое попадание «пятисотки» рвало и раскидывало понтоны вместе с машинами»¹⁵⁶.

Высокая результативность бомбовых ударов Ju87 умножалась на высочайшую интенсивность использования этих самолетов. Сетования на постоянно висящие над головой немецкие пикировщики – общее место в воспоминаниях и дневниках советских участников войны. Вот лишь несколько таких свидетельств, относящихся к сентябрю 1942 г.; первое из них принадлежит И.И. Масленникову – штабисту из 618-го стрелкового полка 215-й стрелковой дивизии 30-й армии Западного фронта, наступавшей тогда на Ржев. Согласно его дневниковой (возможно, обработанной впоследствии) записи, 1 сентября 1942 г. в районе Ржева «авиация противника появилась с восходом солнца, и не было свободного неба до заката солнца. Ю-87 и Ю-88 все время висели над нашими боевыми порядками и вторыми эшелонами. Не успеет уйти один эшелон «юнкерсов», как на горизонте появляется второй и заходит от солнца […]»¹⁵⁷.

12 сентября 1942 г. такую же картину описал в своем дневнике командир 861-го стрелкового полка 2-й ударной армии Волховского фронта, наступавшей на Синявино (у юго-западной оконечности Ладожского озера) и атакованной Ju87, Ju88 и Не111: «Вражеская авиация все время бомбит. Вся земля дрожит от разрывов бомб. Кажется, что немцы хотят все сровнять с землей. Их боевые машины идут непрерывным потоком и бомбят, бомбят»¹⁵⁸ (цитата приведена в обратном переводе с немецкого).

То же самое творилось в те дни и на другом конце огромного советско-германского фронта – под Сталинградом. Страницы мемуаров В.И. Чуйкова, командовавшего тогда 62-й армией Юго-Восточного фронта, просто переполнены упоминаниями о Ju87 и Ju88, «с рассвета до темноты» висевших в сентябре 1942 г. «над городом, над нашими боевыми порядками и над Волгой»¹⁵⁹. А ответственный редактор «Красной Звезды» Д.И. Ортенберг 12 сентября 1942 г. находился севернее Сталинграда, в расположении 173-й стрелковой дивизии 24-й армии Сталинградского фронта. «Немецкая авиация и здесь господствует, – писал он впоследствии. – Она непрерывно атакует нашу пехоту. В воздухе дикий вой. Это воют специальные приспособления на плоскостях [в действительности – на обтекателях стоек шасси. – А.С.] бомбардировщиков «Ю-87» […]». Сопровождавший Ортенберга писатель К.М. Симонов насчитал в тот день 390 самолето-пролетов пикировщиков над частями 173-й дивизии¹⁶⁰…

22 сентября 1942 г. «штуки» из 2-й пикировочной эскадры весь день бомбили в Сталинграде плавсредства, обеспечивавшие центральную переправу через Волгу. В тот же день Ju87 свирепствовали и юго-восточнее Ленинграда – там, где немцы начали операцию по окружению прорвавшейся к Синявину советской 2-й ударной армии. А 29 сентября они включились и в развернувшуюся южнее Старой Руссы операцию «Михаэль» – наступление с целью расширения знаменитого «Рамушевского коридора», через который шли коммуникации немецкой группировки, занимавшей демянский выступ.

И это при том, что в сентябре 1942 г. во всех боевых частях люфтваффе насчитывалось всего около трех с половиной сотен Ju87 (на 1 июля их было примерно 340, а на 1 октября – 365¹⁶¹)! А на советско-германском фронте их тогда имелось и вовсе лишь порядка 275: три из двенадцати пикировочных групп люфтваффе сражались в Северной Африке.

Еще более впечатляющие примеры интенсивности использования Ju87 являют боевые действия на северном крыле советско-германского фронта весной 1942 г. Так, в конце марта «штуки» непрерывно бомбили и части 59-й армии Волховского фронта севернее Новгорода (где те пытались деблокировать окруженную в Любанском «котле» 2-ю ударную армию) и войска 11-й и 1-й ударной армий Северо-Западного фронта юго-восточнее Старой Руссы (где на соединение со своей группировкой, сидящей в Демянском «мешке», наступали уже немцы)… А ведь в марте 1942-го у немцев на всем Северо-Западном стратегическом направлении было (в составе 1-го воздушного флота) лишь две группы «штук» (III группа 1-й и I группа 2-й пикировочных эскадр), т. е. всего около 60 Ju87, из которых боеготовыми были лишь порядка 30–35! А в апреле – три группы (добавилась II группа 2-й эскадры), т. е. около 90 «лаптежников», в том числе не более 50–60 боеготовых¹⁶². И при этом они помогали своим войскам и у Погостья (юго-восточнее Ленинграда), и у Старой Руссы, и у Холма – в полосе целых трех советских фронтов: Ленинградского, Северо-Западного и Калининского, да еще и бомбили советские корабли на Неве…

Вообще, на советско-германском фронте у немцев никогда не было более 540–550 Ju87¹⁶³ – но эти немногочисленные по сравнению с советскими Ил-2 машины не простаивали, работали с максимальной отдачей! В главе III нами уже было показано, насколько интенсивнее по сравнению с советскими летали пилоты немецкой штурмовой авиации; обратим сейчас внимание лишь на нагрузку, ложившуюся на «штукапилота» (и его самолет) в течение суток. Капитан А. Бёрст из I группы 2-й пикировочной эскадры, действуя с 25 июля по 28 августа 1943 г. против советских войск в орловском выступе, совершил 100 боевых вылетов, т. е. в течение целого месяца выполнял в среднем по три вылета в день. Обер-лейтенант Т. Нордманн из III группы 1-й пикировочной эскадры с 1 февраля по примерно 20 марта 1943 г. выполнил 200 боевых вылетов, т. е. в течение полутора месяцев поднимался в воздух в среднем по четыре раза в день. С такой же интенсивностью работали и экипажи 2-й эскадры в Белоруссии в июне 1941-го, а во время ожесточенных боев на Орловщине летом 1943-го воевавший в III группе «Иммельмана» капитан Х.У. Рудель в течение трех недель вылетал на боевые задания в среднем уже по пять раз в день: с 24 июля по 12 августа он совершил 100 боевых вылетов¹⁶⁴. Не реже (даже, скорее всего, чаще) поднимались в воздух и противостоявшие трем советским фронтам «штуки» 1-го воздушного флота в марте 1942-го (в этом месяце на каждый исправный бомбардировщик этого флота пришлось по 4 боевых вылета в сутки¹⁶⁵, но Ju87 действовали значительно интенсивнее, чем двухмоторные бомбовозы Ju88 и Не111, которые базировались дальше от линии фронта).

Если же аэродромы находились совсем близко от линии фронта, то «лаптежники» вылетали на боевые задания и еще чаще. Как мы уже видели, в первые дни Курской битвы пилоты III группы 1-й пикировочной эскадры совершали по 5–6 боевых вылетов в день. Для сравнения: действовавшая на том же участке штурмовая авиация 16-й воздушной армии Центрального фронта 5 июля 1943 г., имея 109 боеготовых экипажей и 267 исправных Ил-2, совершила всего 225 боевых вылетов – в среднем около 2 на один экипаж и 0,84 на один самолет. А во 2-й воздушной армии Воронежского и 17-й – Юго-Западного фронта интенсивность использования Ил-2 оказалась тогда и того меньше – 372 боевых вылета на 359 боеготовых экипажей и 488 исправных машин, т. е. всего около 1 вылета на экипаж и 0,76 – на самолет¹⁶⁶… 30 мая 1944 г., в начале немецко-румынского наступления под Яссами, обер-лейтенант В. Шталер из III группы 2-й штурмовой (бывшей пикировочной) эскадры выполнил 10 боевых вылетов, а 31 мая – 8. Под Сталинградом в декабре 1942-го пилоты I группы «Иммельмана» совершали по десятку вылетов в сутки, а обер-лейтенант Х.-У. Рудель в один из дней поднимался в воздух 17 раз!¹⁶⁷

Обратим внимание и еще на одно обстоятельство. В сентябре 1942 г. на всем советско-германском фронте у немцев, как уже отмечалось, было не более 275 «штук» – почти на порядок меньше, чем Ил-2 у советской стороны. И тем не менее Ju87, как мы видели, не давали советским войскам покоя практически везде, где вермахт решал тогда важнейшие стратегические задачи – под Синявином, где немцы стремились не допустить деблокирования Ленинграда; под Ржевом, где врагу надо было удержать нависавший над Москвой ржевско-вяземский выступ; под Сталинградом, где он пытался перерезать коммуникации, по которым поступала бакинская нефть…

Таким образом, грозным оперативно-тактическим оружием самолеты Ju87 сделали не только конструктор Х. Польман и другие инженеры фирмы «Юнкерс», не только опытные летчики, но и немецкие авиационные командиры. Именно они, умело организуя аэродромный маневр и маневр радиусами (т. е. действия в разных направлениях – скажем, по району Синявина и по «Рамушевскому коридору» – с одного аэродрома), обеспечивали своевременную концентрацию сравнительно немногочисленных «штук» на важнейших в данный момент участках советско-германского фронта. Именно они – опять-таки компенсируя относительную малочисленность этих самолетов – обеспечили и высочайшую интенсивность их использования – добившись четкой работы тыловых служб, снабжавших аэродромы горючим и боеприпасами, и наладив надежную связь с наземными войсками. Офицеры связи от пикировочных групп постоянно находились в пехотных и танковых частях, своевременно вызывая на подмогу им по радио свои Ju87 и наводя их на цель¹⁶⁸. Быстрота, с которой «лаптежники» приходили на выручку своим наземным войскам, постоянно отмечается в воспоминаниях советских фронтовиков…