Текст книги "Телевизионная реальность. Экранная интерпретация действительности"

4.2. «Свои – чужие» и «высшие – низшие» в экранной реальности теленовостей

Чтобы понять, кем населена телевизионная реальность информационных выпусков новостей, мы провели контент-анализ вечерних (итоговых) выпусков новостей на трех федеральных каналах: на «Первом канале» («Время», 21.00), на канале «Россия» («Россия-1», «Вести», 20.00) и на НТВ («Сегодня», 19.00). Первая волна исследования проводилась с 4 по 8 октября 2010 г., вторая – с 16 по 20 мая 2011 г. Анализировались сделанные в Москве записи эфира вышеназванных каналов. Выбор именно этих каналов обусловлен их лидирующими позициями по объемам аудитории.

Мы сознательно не включали в объект исследования новости выходных дней, поскольку итоговые выпуски за неделю по формату значительно отличаются от ежедневных.

В качестве единицы контент-анализа мы использовали действующих лиц сюжетов новостей. Среди них были как «персоны», т. е. конкретные люди, являющиеся самостоятельными субъектами информационного пространства (в частности, президент и премьер), так и персонажи – представители какой-либо социальной группы или общности (учитель, врач, пенсионер, ребенок и т. д.), которые выступают именно от лица своей социальной группы, так что их имена и фамилии существенного значения не имеют. Мы выделили в качестве персонажей «рядовых граждан» (принадлежность которых к социальной группе по сюжету не определяется) и толпу (группу людей, объединенных каким-либо общим действием). В ходе анализа мы считали количество их появления в эфире в различных сюжетах выпусков новостей. Кроме того, мы анализировали типичные действия, которые производят те или иные персоны или персонажи: ездят с инспекцией, выполняют служебные обязанности, делают заявления, дают экспертные оценки событий и т. д. Также мы смотрели, где происходят события, о которых идет речь в сюжетах, как журналисты оценивали деятельность и слова представителей тех или иных социальных групп[360]360
  Новикова А.А. Экранная интерпретация реальности средствами телевидения. Дисс. … докт. культурологии. М., 2011.


[Закрыть]. (Подробно результаты исследования отражены в Заключении.)

Кто же они – главные герои выпусков новостей, на которых надо надеяться телезрителям и чьи ценности и поступки воспринимаются как эталон? По итогам нашего исследования можно однозначно сказать, что это представители правящей элиты, т. е. те люди, которые могут оказывать влияние на власть (табл. 4). В нее входит политическая элита (руководители государства, члены правительства, депутаты законодательных органов), экономическая элита (крупные собственники, владельцы и топ-менеджеры финансово-промышленных корпораций и т. д.) и бюрократическая элита (чиновники государственного аппарата). Судя по выпускам новостей федеральных каналов, президент, правительство и чиновники – это самая активная часть нашего общества. Деятельность же экономической элиты становится достоянием общественности гораздо реже.

Таблица 4. Действующие лица выпусков новостей (число появлений в качестве героя в сюжете за неделю)

У представителей субкультуры чиновников есть четко очерченная среда обитания – столица и крупные города. Именно поэтому наиболее часто встречающееся место действия в выпусках новостей – Москва (табл. 5).

Кроме того, данные, представленные в табл. 5, демонстрируют, что сюжетов из-за границы в эфире федеральных новостей больше, чем сюжетов из регионов России. Но и всех вместе сюжетов не из Москвы порой меньше, чем сюжетов из Москвы (например, «Первый канал»: Москва – 31 и 30, другие места – 31 и 26). К тому же регионы России фигурируют как место действия чаще всего в тех случаях, когда туда приезжает представитель властной элиты либо когда там происходит какое-то чрезвычайно происшествие.

Таблица 5. География новостей (число сюжетов, действие которых разворачивается в том или ином месте)

Таким образом, несмотря на то что по законам формата телевизионных новостей реальность информационных программ с точки зрения пространства должна охватывать наиболее широкий круг мест действия, подтверждая идею абсолютной проницаемости пространства, на практике она часто ограничивается не просто Москвой, но Садовым кольцом.

Вероятно, за счет малого числа новостей из регионов достигается баланс позитивных и негативных новостей в выпусках. В качестве позитивных мы оценивали как сообщения о радостных событиях, так и эмоционально нейтральные сообщения, повествующие об изменениях в сфере государственного управления, которые в перспективе могут улучшить жизнь россиян. Негативные события – это чрезвычайные происшествия, повлекшие жертвы и разрушения, скандалы, судебные заседания, в ходе которых акцент делается не на торжестве правосудия, а на проблемах пострадавших, неблагоприятные экономические или научные прогнозы и т. д. В качестве негативных мы оценивали и те сюжеты, где зло наказано, но они все равно оставляют у зрителей негативный осадок. То, что один высокопоставленный чиновник отдан под суд, не должно вызывать у зрителей радость. Ведь плохо уже то, что у нас есть такие чиновники. Не должен радовать зрителя и сюжет о том, что под стражу взят глава религиозной секты. Показанные подробности с объяснениями сути преступления все равно вызывают у зрителей негативные эмоции.

Также мы не различали, где происходят позитивные или негативные события (в России или за ее пределами), так как географическая удаленность проблемной зоны не мешает зрителям переживать происшествие как негативное. В сознании современной аудитории очень сильны глобалистские ощущения, позволяющие воспринимать планету как маленький шарик, жители которого зависят друг от друга. В табл. 6 не учитывались новости, оценка которых зависит от индивидуального опыта зрителя (например, новость о закрытии рынка в «Лужниках»).

Таблица 6. Число позитивных и негативных сюжетов в выпусках новостей

Результаты анализа позволяют говорить о том, что на «Первом канале» при определении повестки дня отдают предпочтение позитивным новостям, соотношение же позитивных и негативных новостей на канале «Россия – Россия-1» и НТВ зависит от конкретной ситуации и может меняться.

Разумеется, кроме представителей политической элиты в выпусках новостей мы видим и других героев. Чаще всего это те, кто должен поддержать решения власти от лица народа. Мы назовем их «группой поддержки» (табл. 7). Эта группа может быть поделена на две подгруппы: «выделенные персоны» (те, кого в кадре представляют с помощью субтитров и которые говорят от своего имени) и «невыделенные персоны» (те, кто действуют в кадре в интересах власти, могут быть опознаны по униформе, но их не называют по имени, или те, кто назван по имени, но высказывает не свое мнение, а озвучивает информацию от лица ведомства).

Таблица 7. Группа поддержки – «выделенные персоны» (число сюжетов)

*Такие высокие показатели обусловлены тем, что в это время проходило объявление лауреатов Нобелевской премии, и в числе победителей оказались наши бывшие соотечественники А. Гейм и К. Новоселов.

Чаще всего зрителям показывают представителей традиционно уважаемых субкультур – учителей, врачей, ученых, деятелей культуры. Интеллигенция должна засвидетельствовать, что власть хорошо справляется со своими функциями. Бизнесмены, традиционно не слишком почитаемые массовым зрителем, появляются на экране реже и тоже, как правило, высказывают удовлетворение жизнью в стране.

Есть среди героев выпусков новостей группа, представители которой разговаривают в эфире редко (табл. 8). Это силовики, чьи действия чаще озвучивают работники прокуратуры или сами журналисты, и толпа (в данном случае мы говорим о толпе, которая поддерживает начинания лидеров).

Учителей мы видим либо тогда, когда они реализуют в классе на уроке какие-то инициативы Министерства образования (например, преподают русский язык в чеченской школе), либо получают награды из рук чиновников. Врачей мы тоже видим за работой (часто во время операции). Врачи в новостях подтверждают серьезность ранения пациента или проблемы в системе здравоохранения (юридические сложности при пересадке донорских органов, антисанитарные условия в давно не ремонтировавшихся больницах). Они демонстрируют работу новой, только что полученной отдаленными районами медицинской техники.

Таблица 8. Группа поддержки – «невыделенные персоны» (число сюжетов)

Силовики (военные, милиция-полиция, охранники, спасатели) всегда заняты делом. Они почти не дают комментариев, зато мы видим их при исполнении служебных обязанностей (в горячих точках и при чрезвычайных происшествиях, в суде и на посту в городе). Их деятельность практически всегда оценивается положительно. (За исключением тех случаев, когда идет акция по поиску «оборотней в погонах» или переаттестации милиции.) Изредка военных пытаются представить в качестве жертв плохой социальной политики: у них проблемы с жильем, семьи проживают в сложных условиях. Но при этом в роли «пострадавших» оказываются жены и дети военнослужащих, а не они сами. Создается ощущение, что самим силовикам нет дела до бытовых проблем, они целиком и полностью отдают себя делу служения и спасения: герои-летчики сажают самолет в тайге, спасатели снимают с крыш разрушенных зданий стариков и детей. Чтобы такая презентация силовиков не выглядела мифологизацией, изредка в выпусках новостей появляются истории о неуставных отношениях в армии и сообщения о наказаниях, которые понесли командиры, не предотвратившие это безобразие.

Толпа оказывает поддержку, как правило, молчаливо соглашаясь. Чаще всего толпа – это толпа слушающих выступления президента или премьера. Другой случай – толпа на улицах, являющаяся просто фоном размышлений журналистов. Значительно реже мы видим протестующую толпу.

Недовольство герои теленовостей высказывают преимущественно в том случае, если они лично пострадали в результате какого-то происшествия. Поэтому мы назвали их «страдающими героями» (табл. 9). Это не представители организованных групп, они протестуют не против системы, а высказываются по поводу своих личных бед. Зрители чаще всего не знают их профессий и интересов, а только пол, приблизительный возраст, имя и место проживания. Если пенсионеры, студенты и дети могут быть расценены как представители субкультуры, то остальных, про которых мало что известно, мы назвали «рядовые граждане». Представители общественных организаций появляются в новостях крайне редко. На первой анализируемой неделе это были члены группы «Архнадзор», на второй – руководители организаций и фондов, помогающих больным и инвалидам. Они позиционировались как страдающие не за себя, а за общие ценности.

Таблица 9. «Страдающие персонажи» выпусков новостей (число сюжетов)

В роли «страдающих героев» могут оказаться и женщины, и мужчины. Какой-то определенной тенденции в этом мы не заметили. «Страдающие герои», так же как представители правящей элиты и «группы поддержки», декларируют приверженность традиционным ценностям, но одновременно в отличие от них демонстрируют усталость, социальную апатию и неготовность жертвовать своими интересами ради поддержания репутации власти. И все же все они вместе с властьимущими, которые демонстрируют старание им помочь, подаются на трех федеральных телеканалах как единое целое, которое правомерно назвать «своими».

Сплоченному большинству «своих» противостоит очевидное меньшинство «чужих» (табл. 10). Они воспринимаются как «враги» и являются нарушителями спокойствия, установленного порядка (террористы, бандиты, преступники и протестующая толпа). Инакомыслящие, не поддерживающие начинания героев, те, кого можно было бы воспринимать не как «врагов», а как «других», практически не появляются в эфире.

Таблица 10. «Враги» в выпусках новостей (число сюжетов)

Чиновники-взяточники позорят государство, пренебрегая миссией бескорыстного служения народу. Террористы убивают невинных людей из-за бессмысленных принципов (их идеология зрителям неизвестна, да и предстают террористы не как носители идеологии, а как люди, которые действовали под воздействием наркотиков). Преступники нарушают законы в погоне за деньгами (как В. Бут или хозяева сгоревшего клуба, которые пожалели денег на соблюдение правил пожарной безопасности). Поскольку их жизнь остается за рамками кадра, зритель вынужден верить тем обвинениям, которые против них выдвинуты, не подвергая анализу решения карающих органов.

Протестующая толпа и вовсе преподносится как бессмысленная и беспощадная стихия. Но анализ эпизодов, где она участвует, достаточно интересен. Ведь иногда за протестом толпы можно разглядеть силу, готовую оказать противодействие власти и отстаивающую свои особые интересы. Будь то толпа футбольных фанатов, громящих трибуны, или толпа повстанцев, часто она становится видеорядом, под который журналист может рассказать те сведения, которые ему не решаются поведать в кадре оппозиционеры, опасающиеся преследований. В отличие от безликой толпы соглашающихся толпа протестующих может быть смыслосодержащей.

Еще интереснее рассмотреть истории тех, кто ничего противозаконного не совершил, но нарушает привычный образ жизни. На первой анализируемой неделе таких фигур было две. Одна из них – В. Петрик, оспаривающий решение Нобелевского комитета по присуждению премии А. Гейму и К. Новоселову. Внимание на эту скандальную историю обратил только канал НТВ. Одиозного ученого (или псевдоученого, как утверждает приглашенный эксперт из Академии наук) выслушивают, но не поддерживают. Напротив, журналист внимательно ищет в его речи неточности, а в поведении – странности. В результате зритель приходит к выводу, что перед ним очередной «городской сумасшедший».

Другой нетипичный герой, которого можно воспринять как «врага» общества и государства, – молодая женщина, подыскивающая усыновителей своему находящемуся в утробе ребенку. Поначалу зритель не воспринимает женщину как «врага», ему не понятна мотивация ее поступка. У нее уже есть дочь и сын, ее жизнь складывается сложно. Так что она, скорее, жертва обстоятельств, не типично реагирующая на испытания. (Типично было бы просто отдать «лишнего» ребенка в детский дом.) Женщина же не доверяет органам опеки и размещает объявление в Интернете, что оказывается поводом либо заподозрить ее в желании продать ребенка, либо в сумасшествии. «Судьями» бессовестной мамы становится журналистка местной газеты, чиновница из органов опеки и соседка. Первая затевает журналистское расследование, вторая призывает действовать по правилам, а соседка и вовсе обвиняет женщину в пьянстве и поясняет, что та хочет избавиться от будущего ребенка, потому что рассталась с его отцом и уже вступила в отношения с другим мужчиной.

Этот частный случай, оказавшийся первым в выпуске новостей «Первого канала» (опередив сообщение о запуске ракеты «Булава» и об официальном визите Д. Медведева на Кипр), может быть воспринят только как повод продекларировать патернализм государственной власти. Женщина достойна особого осуждения (ведь не показывают же в новостях «Первого канала» обличительные сюжеты о каждой матери, отказавшейся от своего ребенка в роддоме или позже), потому что она не доверяет государству, а пытается решить судьбу своего будущего малыша сама (минуя органы опеки). Она не хочет воспользоваться льготами, предоставляемыми многодетным матерям (особенно матерям-одиночкам). Это, по-видимому, должно подтверждать ее скрытую оппозиционность, эгоизм, неготовность к самопожертвованию, нежелание быть приверженцем традиционных ценностей. А значит, она – «враг», подрывающий основы государства.

На второй из анализируемых недель в роли нарушителей морали предстают американка, коловшая маленькой дочери ботекс, режиссер Ларс фон Триер, заявивший во время пресс-конференции на фестивале в Каннах, что он в чем-то сочувствует Гитлеру, и католический священник, выступающий за отмену целибата. Все они – на самом деле не «враги», а «другие», которым консервативно настроенное общественное мнение (не только российское, но и мировое) не решается предоставить право быть непохожими на большинство.

Анализ выпусков новостей позволяет нам сделать вывод, что традиционное телевидение продолжает выполнять идеологическую миссию, настраивая своего зрителя на пассивность и патернализм. Новости, полные официальных отчетов об эффективности работы власти, поддерживаемой представителями интеллигенции, и опасностях, от которых эта власть зрителей оберегает с помощью силовиков, не оставляют населению пространства для проявления общественной инициативы.

Предлагаемая зрителю идеология – вполне традиционно имперская[361]361
  Яковенко И.Г. Российское государство: национальные интересы, границы, перспективы. М., 2008.


[Закрыть]. Она включает в себя приоритет общественных идеалов над интересами частной жизни, готовность гражданина (но не человека массы, а того, который делает административно-правительственную карьеру) к самопожертвованию и героизму, готовность к экспансии (распространению данной формы цивилизации на другие регионы) и особый интерес к тем регионам, на которые эта экспансия может быть направлена. Образцы всего этого мы не единожды встретили в проанализированных нами выпусках федеральных новостей. Зрителю предлагалось либо примкнуть к рядам творцов общества (например, вступив в партию власти и став чиновником низшего звена) и создавать империю, сообразуя свою жизнь с каноном, либо довериться людям, формирующим ядро культуры, веря в то, что они работают для блага масс и не остановятся до тех пор, пока весь окружающий мир не обретет облик совершенства.

Признающий этот идеал человек сохраняет за собой право разнообразить повседневную жизнь особыми деталями («инаковостью»), присущими той или иной субкультуре. Не признающий идеал становится «врагом», ведь имперская идеология именно так оценивает отступления от канона.

На основании данных контент-анализа мы можем говорить о том, что главными действующими лицами телевизионной реальности ежедневных итоговых программ новостей является глава государства, официальное лицо или представитель государства, решения которых реализуют государственные служащие (чиновники) и силовики. Такая «перенаселенность» телевизионной реальности представителями властной элиты свидетельствует о том, что в обществе оппозиция «мы – они» переживается как оппозиция «высших – низших». Однако это противоречит тому образу власти, который стремится создать сама власть. В целях коррекции впечатления в сюжеты новостей вводятся эксперты из «группы поддержки» в лице профессионалов различных областей. Они должны помочь зрителям идентифицировать себя с властью в качестве «своих», которые вместе должны противостоять «чужим», представляемым в качестве «врагов». Таким образом, основной конфликт в телевизионной реальности имеет характер состязания между «своими» и «чужими», где заведомо побеждают «свои».

Однако эти выводы не дают нам повода утверждать, что в телевизионной реальности трех ведущих федеральных каналов в целом доминирует конфликт между «своими» и «чужими», поскольку в программах разных форматов, выходящих на одном и том же канале, могут доминировать разные типы конфликтов «мы – они». Например, можно предположить, что в специальных репортажах и форматной документалистике, которые больше по хронометражу, в большей степени наследуют традиции документального кино и претендуют на глубокое осмысление реальности, палитра конфликтов более разнообразна. Для того чтобы подтвердить или опровергнуть это предположение, мы проанализировали несколько программ, выходящих на тех же трех федеральных телеканалах.

4.3. «Другие» в экранной реальности публицистических телепрограмм

Идеальный вариант диалога с «другим» на телевидении – хороший документальный фильм. Фильм, авторы которого спокойно, вдумчиво, методом длительного наблюдения изучают повседневную жизнь «другого», вслушиваются в его размышления. Увы, такое документальное кино не может являться основой контента современного телевидения, так как его производство плохо согласуется с законами форматной телеиндустрии. В качестве приемлемой альтернативы можно назвать особый вид специального репортажа, который принято называть «трип». В нем незнакомый зрителям, подчас экстремальный стиль жизни социальных групп, как правило, представителей субкультур, подается как бы изнутри. Наблюдая за жизнью антиглобалистов на марше, хакеров, футбольных фанатов, скинхедов, лимоновцев или хасидов, съемочная группа живет в их среде и снимает привычной камерой события. За время съемок участники перестают обращать на операторов внимание, что позволяет им запечатлеть детали, а журналисту и режиссеру потом смонтировать репортаж так, что личная жизнь, бытовая деятельность индивида и «большой мир» оказываются как бы вписаны друг в друга, реализуя эталон взаимоотношения телевидения и личности, описанный В. Михалковичем[362]362
  Михалкович В.И. Очерки теории телевидения. М., 1996. С. 15.


[Закрыть].

В специальных репортажах осмысление конфликта «мы – они» в большей степени, чем в новостях, зависит от общественной позиции автора-журналиста. Авторское начало в специальном репортаже выражено по сравнению с другими телевизионными формами максимально полно. Наиболее часто встречающиеся варианты репрезентации «другого»: «другой чужой», «другой враг», «другой низший», «другой высший», «другой равный». Кроме позиции автора-журналиста в интерпретации «другого» имеет значение и позиция зрителя-интерпретатора: разные группы зрителей могут оценить «другого» в специальном репортаже с позиций своей картины мира.

В большинстве же специальных репортажей позиция автора-журналиста по отношению к героям столь значительна, что именно он оказывается одним из главных действующих лиц оппозиции «мы – они». И если герои вызывают у автора-журналиста сочувствие и понимание, то так же начинает воспринимать их и зритель, а если нет – то и зритель причисляет их к группе «чужих». Чем выше уровень социальной терпимости у журналиста, тем больше шансов, что он сможет показать конфликт с позиций диалога. Так, журналист А. Лошак в своих специальных репортажах стремится к максимально безоценочной позиции автора, что должно позволить зрителям оценить «другого» так, как им будет угодно. В качестве иллюстрации мы проанализируем его специальный репортаж «Кыштымский карлик» (24 февраля 2007 г.).

История, ставшая поводом для репортажа, настолько фантастическая, что изначально ее трудно оценить как конфликт между «своими» и «чужими», еще труднее вычленить из этой истории хотя бы крупицу правды. Анонс на сайте выглядел так: «Впервые на НТВ – полная версия невероятной истории. Его назвали земным именем Алешенька. Таинственный найденыш из крошечного сибирского города. Одни поклоняются ему, как пришельцу. Другие считают жертвой бесчеловечного эксперимента Кто такой кыштымский карлик? Почему умирают те, кто видел его живым? И кто наживается на вере в маленького принца? Смотрите расследование Андрея Лошака “Кыштымский карлик”»[363]363
  Официальный сайт телеканала НТВ: <http://www.ntv.ru>


[Закрыть].

Очевидно, что в основе драматургии формульная история о чужих существах. «Чужое существо» – то ли гуманоид, то ли ребенок-уродец, названный Алешенькой, выступает катализатором конфликта, помогает всем остальным героям проявить себя. Поначалу кажется, что конфликт этот между «высшими» и «низшими». В роли последних выступают алкоголики, в среде которых и оказалось «чужое существо». Однако по ходу сюжета выясняется, что некоторые «низшие» (алкоголики) гораздо выше по своей способности к состраданию, чем «высшие» (официальные лица, призванные разобраться в этой истории). Оказывается, пьянство – это защитная реакция несчастных людей, вынужденных жить в нищете, без работы, в условиях экологической катастрофы, до которой довели регион еще советские власти. Их вера в «пришельца» – плод больного воображения, укорененного в мифологическом сознании, и тоски по кому-то, кто сможет изменить их жизнь. Один из героев-алкоголиков дает весьма трезвую оценку действительности: вот прилетел инопланетянин, хотел с землянами в контакт вступить, а тут ему я пьяный попался. Самокритичность «пьяненького» и его способность по-простому сформулировать суть дела, о котором можно говорить много красивых слов и ничего не сказать, отсылает зрителей телевизионного специального репортажа к глубинным пластам русской культуры, к традиции «маленького человека» в произведениях Ф.М. Достоевского.

Главные герои – традиционные для массовой культуры – следователь Бендлин и контактер Тамара (романтичная немолодая дама, пишущая стихи и мечтающая о новом пришествии инопланетян). Но в телевизионной реальности специального репортажа они не укладываются в каноны формульных персонажей. Благородный сыщик, расследующий на свой страх и риск вопреки общественному мнению смерть Алешеньки, в конце концов отдает его тело сектантам, хотя и понимает, что они обычные аферисты. Тамара, на словах тоскующая о «звездном мальчике», преспокойно уезжает на заработки, зная, что беспомощный «пришелец» остался один в доме свекрови, которую отправили в психиатрическую больницу. Так по ходу сюжета зритель дважды меняет свое представление о героях. Сначала из «низших» они превращаются в его глазах в «своих», а потом из «своих» – в «чужих».

«Высшие» (в лице японских журналистов), представляющие цивилизованный по отношению к российской глубинке мир, тоже для зрителя «чужие» (и представители другой цивилизации, и охотники за деньгами). Ведь они мечтают перекупить мумию инопланетянина, чтобы снять сенсационный фильм. Еще более «чужими» выглядят российские сектанты-уфологи, забравшие мумию, чтобы сделать из нее амулет и повысить свой авторитет.

В итоге «своим» зритель может считать только самого автора-журналиста. Только он, беспристрастный и объективный, настоящий герой, тратящий силы на то, чтобы докопаться до правды. Такая расстановка сил – типичная ситуация для публицистических программ. Вопрос только в том, как этот «свой» воспринимает окружающих: как «врагов» или как «других». Если в описанном репортаже А. Лошака ни один из персонажей не предстает как «враг», то в большинстве других, аналогичных по форме передач одной их главных целей журналистов оказывается показ как можно большего числа врагов.

Примеры этого (канал НТВ) мы приводили, в разделе о треш-телевидении. Однако даже если подобные программы выходят на других каналах, все равно они интерпретируют реальность, как полную врагов. К этому вынуждает их формульный жанр детектива, черты которого имеет в своей драматургии специальный репортаж, снятый методом журналистского расследования. Главная задача специального репортажа – не просто показать событие, проблему или явление, а вскрыть опасность, которую они в себе таят. Для этого репортер выстраивает материал так, чтобы зритель на протяжении всего времени репортажа мог наблюдать за развитием драмы, участниками которой становятся простые люди, а виновниками те, кого можно назвать «врагами». При этом защитником от этих врагов оказывается уже не государство в лице чиновников (они и сами часто оказываются врагами), а журналисты.

В выпуске программы «Человек и закон» (7 октября 2010 г.), выходившем на «Первом канале» одновременно с проанализированными в предыдущем разделе выпусками новостей, все персонажи четко делились на три группы: «своих высших» (спасителей), «чужих врагов» и «своих жертв». В каждом из четырех сюжетов программы к первой группе всегда относились милиция, следователи и журналисты, к врагам – воры, убийцы и слабохарактерные обыватели-пособники, а вот список жертв был весьма многообразен: от стариков-пенсионеров до адвокатов и священников. Зритель должен был ощутить, что каждый (в том числе и он сам) может оказаться в роли жертвы.

Любопытно, что создатели программы декларируют попытку вступить с «врагами» в диалог. Так, одной из сотрудниц офиса по продаже биодобавок (врагу из группы пособников), находящейся на больничной койке, дают слово. Она может оправдаться и сказать, что не знала, что предлагаемый ею товар убивает стариков. В другом сюжете (о «банде санитаров») слово дают одному из главных подозреваемых, который убеждает зрителей, что он «нормальный», «честный пожилой человек», честно работающий санитаром с 1989 г. Однако все эти детали не меняют картины в целом: репортажи тиражируют стандартные мифы о реальности, где беспрерывно сражаются между собой гангстеры и полицейские, мифы, хорошо известные зрителям массового кинематографа.

Более разнообразна палитра «своих» и «чужих» в специальном репортаже рубрики «Профессия – репортер» (НТВ, 9 октября 2010 г.) «Свести счеты…». Этот репортаж – попытка увидеть за цифрами статистики сложные судьбы жителей российской глубинки. Это своеобразный собирательный портрет россиянина, старающегося выжить в сложных условиях. Разумеется, и в этот раз среди «своих» оказываются журналисты, но они уже не одиноки. Их единомышленники: глава сельсовета, пожилые жители деревни, одинокая женщина (типичная среднестатистическая россиянка), бывшие сотрудники ГИБДД, отсидевшие за фальсификацию протоколов, их жены, вынужденные в одиночку содержать семью, аналитики и экономисты и т. д. В общем все, кто не доволен тем, как работают чиновники в России. Впрочем, «чужие» – тоже не враги, а просто эгоисты, думающие только о себе и своем кармане: самогонщики, чиновницы, формально подходящие к работе, милиционеры, подставившие друзей, «сотни усталых женщин, каждый понедельник выходящие со счетчиками, чтобы определить рост цен» и др.

Этот репортаж – попытка посмотреть на мир глазами тех, кто в новостях представал в качестве «рядовых граждан», права которых призвано защищать государство. Но слиться с этим «мы» журналисты не могут. Зритель постоянно ощущает дистанцию между «высшими» (из группы «своих»), журналистами и их единомышленниками: аналитиком, экономистом, иностранцем и «низшими» (из группы «своих») «среднестатистическими россиянами». Причем «высшие» (можно назвать их своеобразными «народниками») претендуют на то, что они лучше, чем чиновники, знают нужды простого человека, но равными с ними быть не хотят.

Ни в одном из описанных нами репортажей нет рассказа о «другом» как о «равном», но имеющем право на инакомыслие. Вероятно, это обусловлено сформировавшейся за годы советской власти позицией по отношению к «другому», которая артикулируется в словах: «кто не с нами, тот против нас». Услышать настоящий диалог, основанный на желании понять «другого», а не переспорить его, сложно даже в передачах, имеющих в основе формата жанр дискуссии. Причем это отражается даже в названиях передач. Например, программа В. Соловьева называется «Поединок». Очевидно, поединок – это тоже форма разрешения конфликта, но он существенно отличается от диалога. В соответствии с названием передачи герои ее ощущают себя противниками, призванными победить, а не вести конструктивный диалог. То же самое зритель может наблюдать практически во всех ток-шоу, где драматургия такова, что развитие действия – стравливание оппонентов, а кульминацией становится скандал. Еще один яркий пример – «Школа злословия», где специфика драматургии, как и в «Поединке», определяется самим названием.