Текст книги "Телевизионная реальность. Экранная интерпретация действительности"

2.3. «Социальная маска» телеведущего в контексте телереальности

Выше мы уже говорили, ссылаясь на мнение С. Ильченко, что долгие годы в основе представлений о журналистике в целом и о телевизионной журналистике в частности лежал принцип «мессианской деятельности», который в профессиональной литературе обычно определяется как социальное служение. Сегодня социальная журналистика и журналистика социального действия[197]197
  Бережная М. Проблемы социальной сферы в алгоритмах телевизионной журналистики. СПб., 2009.


[Закрыть] стали возможной, но не единственной задачей журналистов. В контексте разговора о телевизионных ведущих, которые традиционно воспринимались как журналисты (хотя на практике они часто были актерами или учеными, популяризаторами науки), нельзя не сказать хотя бы несколько слов о журналистской субкультуре сегодня. В нашей стране журналист, как представитель интеллигенции, традиционно имел «образ некоего интеллектуального рыцаря в доспехах, для которого главное – его честь. Он умен, благороден и готов отстаивать свои принципы»[198]198
  Цветущая сложность. Разнообразие картин мира и художественных предпочтений субкультур и этносов / под ред. К.Б. Соколова. СПб., 2004. С. 220–229.


[Закрыть]. Этот образ подтверждается и в учебниках для начинающих журналистов[199]199
  Прохоров Е.П. Введение в теорию журналистики. Учебник для студентов вузов. М., 2009.


[Закрыть], авторы которых говорят об «общественном долге журналиста», о его стремлении к диалогу и толерантности, к участию в согласовании частных и общечеловеческих ценностей. Этот мифологизированный образ журналиста подтвержден кинематографом, где журналист часто спасает людей от беды, и историями в СМИ про героев-журналистов, погибающих на войне или от рук наемных убийц.

Противовесом этому образу стало представление о журналисте как прислужнике партийной элиты (сформировался в годы перестройки и гласности) и о журналисте как о беспринципном человеке, которому деньги важнее правды (формировался на раннем этапе коммерциализации СМИ). Однако реальные негативные примеры не разрушили в общественном сознании идеальный образ журналиста как «неподкупного, правдивого борца за справедливость»[200]200
  Шимерлина И. Российский журналист: декомпозиция имиджа? // Социальная реальность. 2007. № 6. <http://www.isras.ru/publ.html?id=1656>


[Закрыть]. Очевидно, что не каждый журналист соответствует мифу о журналистах. Более того, не каждый должен ему соответствовать, так как зритель хочет видеть на экране не супергероя, а человека, говорящего от его имени.

Являясь активным участником коммуникационного процесса, телевизионный журналист должен принимать участие в монтаже программы, в ходе которого происходит интерпретация реальности и создание телереальности. Однако так происходит не всегда. Например, при создании форматной программы роль журналиста весьма ограничена, так что интерпретация реальности проходит без его участия, по схеме, заданной продюсерами. И все же, появляясь в кадре в репортаже или становясь ведущим программы, человек заявляет о своем личном мировоззрении. Конечно, будучи растиражированной средством массовой коммуникации, особенно появляясь регулярно в качестве телевизионного ведущего, личность отчасти теряет в глазах аудитории свои индивидуальные черты, «застывает», превращается в тип, в транслятор каких-то определенных идей и моделей взаимоотношения с окружающим миром, в «социальную маску», но все же индивидуальные черты чаще всего за ней угадываются.

«Социальная маска» – это тип ведущего или участника телевизионной программы, который своими взглядами и поведением (стиль общения с аудиторией) претендует на выражение общественного мнения, мировоззрения и социально-психологических установок определенной части аудитории, как бы представляет собой обобщенный портрет этой группы населения.

Очевидно, что специфика социальных масок ведущих различных телевизионных зрелищ будет зависеть от особенностей формата передачи и бренда канала. Ведущий выпусков новостей национального канала должен воплощать эталоны и ценности ядра культуры (например, диктор Екатерина Андреева). Ведущий диалогической программы может отражать взгляды либералов или быть экспертом, имеющим большой опыт общения с представителями разных социальных слоев. Удачным вариантом такого ведущего был Николай Сванидзе в программе «Зеркало» («Россия»). Создание социальной маски телеведущего – процесс сложный и что называется штучный. На западном телевидении образ телевизионного ведущего формируется годами, а личность, заслужившая доверие аудитории, остается в эфире десятилетиями. Ведущий же игровой программы должен быть артистичен и заразителен, он должен уметь вовлекать других в игру, как, например, Леонид Якубович в «Поле чудес» («Первый канал»). А его гражданская позиция зрителю совершенно не важна.

Успех телевизионных ведущих обусловлен более или менее точным их соответствием архетипическим прообразам, которые начинал описывать еще К.Г. Юнг[201]201
  Юнг К.Г. Сознательное и бессознательное. Сборник. СПб., 1997.


[Закрыть], а продолжили, в частности, голливудские режиссеры в своем кино и американские маркетологи. Так М. Марк и К. Пирсон[202]202
  Марк М., Пирсон К. Герой и бунтарь. Создание бренда с помощью архетипов. СПб., 2005.


[Закрыть] предложили свою типологию (см. табл. 1) наиболее распространенных архетипов, которая представляется нам удобной для анализа различий телевизионных зрелищ. Для каждого архетипа первичны те или иные жизненные ценности, они по-разному смотрят на мир и интерпретируют реальность. Проходя через «фильтры» архетипа ведущего и его личности, телевизионная интерпретация реальности претерпевает если не изменения, то корректировку. В начале 1990-х можно было наблюдать, как изменилась программа «Поле чудес» (хотя формат ее не менялся), когда Владислав Листьев передал ведение Леониду Якубовичу.

Таблица 1. Архетипы и их функции по М. Марку и К. Пирсону

Разумеется, понятно, что специфика отечественной ментальности не позволяет поместить всех российских телеведущих в жесткие рамки данных архетипов, однако некоторые аналогии явно прослеживаются. Так, ведущие советских телепрограмм в основе своих социальных масок имели архетип Правителя, который, чтобы избежать хаоса, держит все под контролем. Мужчины дикторы (Виктор Балашов, Игорь Кириллов и др.) и комментаторы (Александр Каверзнев, Фарид Сейфуль-Мулюков, Александр Бовин, Генрих Боровик, Сергей Капица и др.) советского телевидения, за редким исключением, были «застегнуты на все пуговицы». Они имели вид чиновников, различавшихся в зависимости от специфики министерств и ведомств: Министерства иностранных дел, Министерства культуры, Академии наук и т. д. Руководитель Гостелерадио С.Г. Лапин в те годы утверждал, что «советскому телевидению звезды не нужны» и индивидуальности тоже не нужны, поскольку «диктор, комментатор – не более чем транслятор партийных и правительственных решений, высоких мнений»[203]203
  Гуревич П. Приключения имиджа. Типология телевизионного образа и парадоксы его восприятия М., 1991. С. 15.


[Закрыть]. Эта концепция активно реализовывалась на практике: комментаторов просили сбрить бороду, изменить прическу, появляться на экране только в пиджаке, при галстуке и т. д. Разделяя функции дикторов и авторов-публицистов, работающих в кадре, А.Я. Юровский писал, что от первых требовалось абстрагироваться от сообщаемой информации в личностном плане, а от вторых – «возможно более полное слияние его “эмпирической личности” с текстом»[204]204
  Юровский А.Я. Указ. соч. С. 123.


[Закрыть].

В отличие от мужчин женщины-дикторы чаще всего тяготели к архетипу Заботливого. Им было позволено добавлять в одежду и манеры «неформальные элементы», все мужчины на телевидении должны были быть максимально одинаковыми. Например, Валентина Леонтьева запомнилась зрителям не только как диктор и ведущая официальных концертов, но и как мягкая, женственная хозяйка программы «От всей души», доверительно общавшаяся с гостями студии, и ведущая программы для детей «В гостях у сказки». Нину Кондратову, Валентину Леонтьеву, Анну Шилову и других зрители звали Ниночка, Валечка, Анечка. Они входили в каждый дом и ощущались почти членами семьи, при этом очень благонадежными ее членами, которые никогда не допустят ни одной «лишней» эмоции, не скажут ни слова «от себя». Их современные для того времени стрижки с начесом и модные костюмы были такими, как на картинках в журналах «Работница» и «Крестьянка». А слезы в программе «От всей души!» выражали вполне искреннюю любовь и сочувствие героям войны и труда. В этой двойственности во многом проявлялся общий стиль эпохи, когда словами и поступками людей руководили не только цензура, но и самоцензура, формировавшаяся соответствующим воспитанием.

Встречались среди ведущих советского телевидения и те, кто соответствовал архетипу Творца, тоже подходящего для агонических зрелищ. Писатели (Сергей Смирнов, Константин Симонов), музыковед Святослав Бэлза, кинорежиссеры (Алексей Каплер, Эльдар Рязанов и др.) оставались самими собой – людьми творческими, но это не подвергало опасности общую стабильность системы, так как в архетипе Творца заложено стремление не только к свободе, но и к тому, чтобы осуществлять «эстетический или художественный контроль»[205]205
  Марк М., Пирсон К. Указ. соч. С. 213.


[Закрыть], создавать стабильные структуры.

Перестройка в СССР принесла на телевидение прежде запрещенные западные образцы. Тогда в эфире появились американские форматы и соответствующие им ведущие. Главным героем этого периода стал репортер, образ которого восходит к архетипу Воина/Героя, спасающего всех от бед: «Твердый и храбрый, этот архетип учит нас ставить цели и достигать их, преодолевая препятствия, стоически выдерживать тяжелые времена, хотя он также тяготеет к тому, чтобы видеть во всех врагов и размышлять в категориях “или – или”»[206]206
  Там же. С. 19.


[Закрыть]. Однако нередко в нем присутствуют черты Бунтаря/Разрушителя («Бунтарь/Разрушитель сосредоточивает задавленную агрессию в отношении структур, которые больше не служат жизни даже в тех случаях, когда эти структуры поддерживаются обществом или нашим сознательным выбором»[207]207
  Там же.


[Закрыть]), способного освободить общество от устаревшего и ненужного во имя зарождения новой лучшей жизни. В конце 1980-х, когда политика и общественная жизнь были большой игрой, журналисты – герои-бунтари играли главным образом в нее. Воплощением таких героев были Александр Политковский и Александр Невзоров. В репортажах «Взгляд» и «600 секунд» их создатели старались придерживаться основных законов голливудских вестернов: преступление всегда карается, сила остается на стороне закона, защитники закона непобедимы[208]208
  Трепакова А.В. Ценности американского кино. Жанры, образы, идеи. М., 2007. С. 38.


[Закрыть]. Но поскольку законы советского государства только что начали разрушаться, журналисты «Взгляда» готовы были активно участвовать в этом процессе разрушения. Когда советское государство и рожденная им система были разрушены, подобные «социальные маски» были вытеснены из телеэфира. Им на смену пришли герои-яппи (репортеры НТВ), которые продолжили разрушение старого мира, но через более сложную игру: борьбу с мифами и стереотипами, которая превратилась в создание новых мифов и стереотипов (таковой стала так называемая парфеновская школа журналистики инфотейнмента).

Впрочем, на рубеже 2000-х годов, когда правительству потребовалось вновь создать ощущение стабильности, оно, как и руководство СССР, прибегло к помощи телевидения. Бунтари разного рода «вышли из моды» и были убраны из эфира под разными предлогами. Политическому репортеру-бунтарю конца 1980 – начала 1990-х годов на смену пришел пугающий и странный ведущий «Программы максимум» (НТВ) Глеб Пьяных. Его персонаж агрессивен и жесток. Он, как некогда Александр Невзоров, – Бунтарь. Но Бунтарь, разрушающий не только энергичным напором, а и силой иронии. Его образ дополнен оттенком мистичности, присущей архетипу Мага: «Архетип Мага досконально изучает фундаментальные законы науки и метафизики, чтобы понять, как преобразовывать ситуации, влиять на людей и превращать видения в реальность»[209]209
  Марк М., Пирсон К. Указ. соч. С.20.


[Закрыть]. Причем возможность использовать свою силу, в данном случае преимущества вездесущего и всезнающего журналиста, для манипуляций, которую исследователи архетипов расценивают как опасность для Мага, Глеб Пьяных и его команда используют как прием. Персонаж, который создает на экране Глеб Пьяных, агрессивен сам и дает оценки происходящего от лица агрессивно настроенного зрителя, настраивая аудиторию на негативное отношение к окружающей действительности и тотальное недоверие ко всему и всем.

Другой вариант – комбинация различных социальных масок и архетипов в рамках одной программы. Так, в программе «Модный приговор» («Первый канал») соседствуют архетипы Мудреца (В. Зайцев, а позже А. Васильев в роли судьи), Заботливого (Арина Шарапова, позже Надежда Бабкина – адвокат) и Бунтаря-разрушителя (Эвелина Хромченко – обвинитель). Благодаря умело разыгранным диалогам, в программе возникает иллюзия полилога, прикрывающего рекламу эталонов одежды, образа жизни.

На телевидении 2000-х годов архетип Правителя остается в основном за реальными правителями (В. Путиным – Д. Медведевым), за министрами и прочими чиновниками, которые не сходят с экранов телевизоров, мелькая то в информационных, то в аналитических, то в студийных программах. Пытаются сохранять архетип Правителя и ведущие итоговых информационно-аналитических программ Петр Толстой («Воскресное время», «Первый канал») и Евгений Ревенко («Вести недели», «Россия»), но они больше похоже не на Правителей, а на героев-резонеров.

Однако чаще всего сегодня телевизионным ведущим достается роль Заботливого. А поскольку она более органична для женщин, то и число женщин-ведущих неуклонно растет. Ярким примером стало появление большого числа так называемых потребительских программ. Сначала кулинарных, подобных «Едим дома» (НТВ), потом экспертиз качества товаров («Контрольная закупка» (Первый), а теперь медицинских («Малахов +», «Первый канал»), «Жить здорово», «Первый канал»), «О самом главном» («Россия») и т. д. Их ведущие: Юлия Высоцкая, Антон Привольнов, Елена Малышева, доктор Сергей Агапкин, Елена Проклова, которая, расставшись с проектом «Малахов +», успешно ведет новую потребительскую программу «ЖКХ», – все они создают свою социальную маску на базе архетипа Заботливого. Этот же архетип в основе образов ведущих социальных ток-шоу на канале ТВЦ «Народ хочет знать» с Кирой Прошутинской, «PROжизнь» с Ольгой Бакушинской. Архетип Заботливого остается чрезвычайно востребованным уже более десяти лет. Его использовали Елена Ханга и Елена Ищеева в «Принципе домино» (НТВ), Екатерина Стриженова в «Добром утре» («Первый канал»), Лолита Милявская в ток-шоу «Без комплексов» («Первый канал»). Ведущий же воскресной программы «Центральное телевидение» (НТВ) Вадим Такменев, как и большинство ведущих канала, остается в рамках архетипа Бунтаря, добавляя к нему, так как это позволяет стратегия зрелища, по мере необходимости «краски», присущие другим архетипам.

Ведущие игровых зрелищ привлекают к себе чертами, присущими архетипам Славного малого, Любовника и Шута. Постоянная готовность к развлечениям, очарование и любование собой, ощущение причастности к какому-то иному, бесконечно прекрасному миру – все эти эскапистские эмоции не могут не привлекать зрителя, причем не только зрителя с низким интеллектом, но и просто зрителя, уставшего от повседневности.

Развлекательные передачи стали подмостками для актеров кино и эстрады, которых все чаще приглашают на телевидение в качестве ведущих программ различных жанров. Они органично чувствуют себя в пространстве игрового действия, которое существует по знакомым им законам массового искусства, в роли героев, чьи слова и поступки вполне укладываются в традиционные актерские амплуа. Однако предтечей сегодняшних игровых персонажей были не только театральные и эстрадные артисты советской поры, но и журналист Владислав Листьев.

Его восхождение на телевизионный Олимп началось со «Взгляда», где ему «предназначалась роль плейбоя»: «Влад – любимец женщин, спортсмен. Он выходил в роскошном белом костюме – единственном своем костюме, в галстуке»[210]210
  Владислав Листьев. Послесловие… М., 2001. С.32.


[Закрыть]. Тогда от него, кажется, и не ждали особых интеллектуальных откровений. Казалось, В. Листьев – типичный персонаж любовных романов или мечта героини мелодрамы. Однако изменения, которые происходили с образом позже, скорректировали ситуацию. Окончательно его социальная маска оформилась в программах «Поле чудес» и «Тема». Смокинг с бабочкой и невероятная легкость общения в ситуации игры в «Поле чудес», английский пиджак и легкость общения при обсуждении серьезных вопросов в «Теме», белая рубашка и подтяжки в стиле Ларри Кинга в «Часе Пик»… Из этой смены костюмов и декораций выстраивался, по меткому определению А. Разбаша, образ «работящего барина»: «Он был щеголь, любил хорошо одеваться и знал в этом толк. Много работал и всегда позиционировался как лидер… То есть ненарочитое щегольство, идущее от характера»[211]211
  Там же. С. 116.


[Закрыть]. Все внешние признаки заставляли зрителя думать о том, что этот ведущий очень хочет, чтобы его не только считали «властителем дум», а просто любили. Безусловно, в основу образа В. Листьева был положен архетип Любовника, отвечающий не только за физиологические проявления любви, т. е. секс, но и романтическую любовь, любовь дружескую, семейную, духовную.

В сегодняшнюю телевизионную атмосферу культа развлечения и потребления из ведущих-мужчин лучше всего вписался Андрей Малахов («Большая стирка», «Пусть говорят»). Его образ, на наш взгляд, тоже базируется на архетипе Любовника. Причем ставка была сделана на архетипическое желание Любовника «знать людские секреты»[212]212
  Марк М., Пирсон К. Указ. соч. С. 177.


[Закрыть]. Герой игровой реальности должен быть модно одет и причесан, проводить вечера в клубах и на «пафосных мероприятиях», а отпуск – на престижных курортах, жизненные трудности встречать с обезоруживающей беспечностью и уверенностью в своей полной правоте. Воплощением архетипа Славного малого можно считать Ивана Урганта, на него опирается Максим Галкин, на определенных этапах своей телевизионной карьеры его использовал Дмитрий Дибров.

Женские телеперсонажи тяготеют к двум полярным вариантам архетипа Любовницы: Золушка, уже совершившая свое триумфальное восхождение на Олимп (таковы почти все звезды отечественного шоу-бизнеса и таковыми их показывает Оксана Пушкина в «Женском взгляде»), и женщина-вамп, совершающая этот подъем на наших глазах (так подают себя Ксения Собчак, Тина Канделаки, Анастасия Заворотнюк).

Кроме того, стихия игры, которая определяет настроение передач этого типа, позволяет делать участниками представления маски, опирающиеся на разные архетипы. Их взаимодействие может стать главным зрелищем, как это происходит в программе «Прожекторперисхилтон» («Первый канал») и др. При этом, порой, этот тип зрелищ очень трудно отличить от игрологических. Например, в «Прожекторперисхилтон» присутствуют новости, а ведь именно их отсутствие выделял С.Н. Ильченко как один из важнейших признаков игровой передачи.

С ведущими диалогических зрелищ, так же как и с самими диалогическими зрелищами, ситуация на современном российском телевидении очень сложная. По теории, их социальные маски должны тяготеть к трем архетипам: Простодушный, Искатель и Мудрец. М. Марк и К. Пирсон называют раздел своей книги, где описаны эти архетипы, «Тоска по раю». Их главные функции в жизни людей: сохранять или обновлять веру, отстаивать независимость и понимать этот мир. Идея этих архетипов – квинтэссенция мифов компромиссной демократии, уходящих корнями в идеологию эпохи Просвещения, и вытесняемой сегодня, по мнению Р. Дворкина, даже в США и Европе, не говоря уже о странах с менее сильными демократическими традициями, демократией конфронтационной[213]213
  Дворкин Р. О правах всерьез. М., 2004.


[Закрыть].

Искатель/Странник – одинокий герой, скитающийся по свету в поисках «земли обетованной» (рыцарь без страха и упрека, Бродяжник-Арагорн (из «Властелина Колец» Дж. Р.Р. Толкиена): «Эта сильная духом индивидуальность бравирует одиночеством и изоляцией для того, чтобы искать новые пути. Часто оппозиционный, иконоборческий архетип помогает нам открыть нашу уникальность, наши перспективы, наши внутренние позывы»[214]214
  Дворкин Р. Указ. соч.


[Закрыть]. Подобный образ, столь типичный для европейской культуры и голливудского кинематографа, так и не нашел массового воплощения в нашей художественной традиции. На телевидении герой с архетипом Странника, как правило, – ведущий программ о путешествиях и приключениях (трэвел-программ). Эти программы по идее должны относиться к типу диалогических, поскольку могут рассказать о других культурах, других традициях и ценностях. Даже названия таких программ, например «Их нравы» (НТВ), могут заявлять о своем диалогическом потенциале. Со времен СССР неизбалованные свободой передвижения зрители любили программы «Клуб кинопутешествий» и «В мире животных», позволявшие познавать мир. К сожалению, главной опасностью для подобных программ является уход от диалогичности, в частности, когда под видом знакомства с другой культурой аудитории предлагается реклама потребительских услуг туристических фирм. А вместо искомой аутентичной культуры – мифы и штампы индустрии досуга. Эта подмена трагична для этой группы архетипов, поскольку здесь ценят подлинность и независимость в отличие от предыдущих групп, которые чувство принадлежности ставят выше подлинности.

Искатель сродни Гадкому утенку, который ищет родных («своих»). Такая позиция может быть и у ведущего диалогической программы, приглашающего к себе в гости различных людей и задающего им вопросы, позволяющие раскрыть картину мира и фундаментальные ценности. Причем диалогичность зрелища выявляется не столько в рамках одной программы, сколько в совокупности цикла программ. Мы уже приводили в пример «Зеркало» Николая Сванидзе («Россия»). Хотя сам Сванидзе, скорее, тяготеет к архетипу Мудреца, как и Владимир Познер, программа которого «Познер» («Первый канал») тоже претендует на роль диалогического зрелища. Архетип Мудреца, верящего в возможность обретения счастья через образование, познание себя и мира, мы видим в основе бренда канала «Культура» и многих его ведущих, в частности, Александра Архангельского («Тем временем»). Однако беседы и дискуссии в студии часто не могут подняться до уровня диалогических зрелищ, так как каждый канал имеет свой список угодных и не угодных экспертов, которые не могут быть приглашены в эфир. В итоге круг людей, которые должны отражать многообразие взглядов и картин мира, присущих нашему обществу, не уже того, что существует в реальности. Дискутировать между собой приходится людям из одной коалиции, которые образуют замкнутую группу, не вступающую в диалог с другой такой же замкнутой группой, с другой картиной мира. Таким образом, телевидение только усугубляет процесс локализации публичной сферы[215]215
  Красин Ю. Модернизация российского общества: соотношение экономики и политики // Власть. 2010. № 2. С. 4–7.


[Закрыть], который типичен для нашей страны.

Не находя полноценного воплощения в современных телевизионных зрелищах, архетип Мудреца вступает в гибрид с архетипом Шута или Мага. Владимир Молчанов, Артемий Троицкий, Дмитрий Захаров – интеллектуалы и эрудиты (Мудрецы перестроечного телевидения), ищущие истины, «которые делают нас свободными», позволяющие «объективно увидеть себя и мир и корректировать наш путь на основе результатов наших действий и выбора решений»[216]216
  Марк М., Пирсон К. Указ. соч. С. 20.


[Закрыть] либо вовсе ушли с экранов, либо значительно преобразились.

Так, образ Дмитрия Захарова в программе «Их нравы» доведен до гротеска. Не менее гротескно выглядит Павел Любимцев, ведущий программы «Путешествия натуралиста» и «Городское путешествие», а также Александр Беляев, сообщающий прогноз погоды. Актер, изображавший ученого-натуралиста, и артистичный ученый-метеоролог стали современным воплощением героев приключенческой литературы конца XIX в., таких, как чудак-географ Жак Паганель из «Детей капитана Гранта» Жюля Верна, чудак-энтомолог, которого все называют «кузен Бенедикт», из «Пятнадцатилетнего капитана». В век потребительских идеалов ученые-чудаки, которые не гонятся за признанием и социальным статусом, оказываются одновременно и живым укором современности, и приятным воспоминанием «о юности человечества». Они – мыслители, люди, для которых главной ценностью является поиск истины.

Персонаж Павла Любимцева (П.Е. Либермана) – это «Николай Дроздов в квадрате». То, что у ученого, – естественное проявление любви к своей профессии (нежное поглаживание змей или желание поцеловать крысу), у Павла Любимцева – гротескный прием. Экскурсовод-натуралист, похожий на гнома или Карлсона, посещающий разные зоопарки мира, то целуется с питоном, то затевает потасовку с мартышками из-за очков, то передает привет «мамане». Круглые очки, пухлые щеки, растянутые гласные, странные выходки – все вместе должно создать образ большого младенца, на всю жизнь сохранившего способность удивляться.

У внешне похожего на «натуралиста» Павла Любимцева Александра Беляева, одного из ведущих прогноза погоды на НТВ, напротив, главной чертой маски становится «отеческая» любовь к аудитории. Александр Беляев, гидролог, географ, синоптик-метеоролог, с удовольствием рассказывает зрителям «сказки о погоде». Он повествует о климатических явлениях так, что взаимоотношения циклонов и антициклонов превращаются в сюжет для приключенческого романа. Создавая свой образ, он опирается на архетип Шута, побуждающего нас к получению удовольствия от жизни, показывающего, «как превратить нашу работу, наши взаимодействия с другими <…> в Веселье»[217]217
  Марк М., Пирсон К. Указ. соч. С. 20.


[Закрыть]. По концепции авторов проекта, после новостного блока, напичканного негативом, зрителям необходимо услышать что-то более или менее позитивное: «Можно сказать, – говорил в одном из интервью А. Беляев, – что я делаю зрителю реанимацию»[218]218
  Романова Т. Александр Беляев: Я делаю зрителям реанимацию // Экспресс газета. 2003. № 53. С. 6–7.


[Закрыть]. Желаемый эффект достигается и с помощью иронических комментариев, и благодаря периодическим маскарадным переодеваниям, призванным проиллюстрировать метаморфозы погоды.

Еще один архетип, лежащий в основе образов ученых, – архетип Мага. Образами ученых – «современных волшебников и “сумасшедших гениев”»[219]219
  Марк М., Пирсон К. Указ. соч. С. 140.


[Закрыть] – полно массовое искусство. Это и злодеи, мечтающие о мировом господстве, и сумасшедшие, создающие страшных монстров (от профессора Морриарти, с которым сражается Шерлок Холмс у Конана Дойля, и ученого-безумца Тюбинга из «Кода да Винчи» до доктора Виктора Франкенштейна, создателя «чудища Франкенштейна», из романа Мэри Шелли и Ротванга из «Метрополиса» Фрица Ланга, сконструировавшего искусственную женщину). По мнению В. Матизена, популярность образа ученого-безумца для кинематографа Голливуда обусловлена «страхом обывателей перед гигантскими возможностями науки и комплексом неполноценности обычного человека перед гением»[220]220
  Матизен В. Возвращение гиперболоидов. В Голливуде возродилась мода на сумасшедших ученых // Новые Известия, 25 октября 2005 г. <http://www.newizv. ru/news/2005-10-26/34083/>


[Закрыть]. При этом В. Матизен отмечает, «что к началу XXI в. Голливуд заметно “потеплел” к сумасшедшим ученым: и в “Играх разума”, и в “Доказательстве” они вызывают сочувствие. В этом сказывается и политкорректность, и наступившее понимание, что наука, способная причинить людям много бед, в то же время может защитить или предостеречь их. Так, в недавнем фильме “Послезавтра” ученый-метеоролог предупреждает человечество о грядущих холодах»[221]221
  Там же.


[Закрыть].

Пока телевизионного персонажа с маской ученого-злодея в отечественном эфире нет. Однако тотальное увлечение жестокостью и паранормальными явлениями на телевизионном экране вполне может привести к скорому появлению такого ведущего. Первый шаг к этому уже сделан. Ведущий научно-развлекательной программы «Галилео» (так называемый сайнстейнмент) Александр Пушной – еще одна маска телевизионного чудака. Физик по образованию, шут по призванию, КВНщик по творческому опыту, он вплотную подошел к тому, чтобы создать на экране образ сумасшедшего ученого. Сначала его персонаж не был ученым, в его основе, скорее, архетип Простодушного – человека, способного радоваться жизни и задавать парадоксальные вопросы. По словам самого А. Пушного, выбирая стиль ведения программы «Галилео», ее создатели решили, что «там будет некий такой веселый человек с идиотическими наклонностями, но с образованием, который объясняет идиотские теории»[222]222
  Интервью А. Пушного с Е. Афанасьевой – ведущей программы «Телехранитель» // Эхо Москвы, 26 августа 2007 г. <http://old.echo.msk.ru/guests/14022/>


[Закрыть]. Однако позже, в ходе переформатирования передачи, Александр Пушной стал делать в студии эффектные опыты и все больше походить на сумасшедшего профессора.

Разумеется, ни А. Пушной, ни А. Малахов, ни другие известные ведущие форматных программ не принимают, как правило, участия в монтаже программ. Это делают режиссеры и продюсеры, однако они следят за тем, чтобы телереальность программы и особенности «мировоззрения» социальной маски ведущего дополнялись и обогащались, а не мешали друг другу.

Встречаясь с ведущим в самом начале программы, зритель опознает в нем «своего» или «чужого» и, руководствуясь этим, принимает решение о дальнейшем просмотре программы. Обзор наиболее распространенных на нашем телевидении архетипов, анализ потери популярности одними и обретения ее другими ведущими позволяют нам говорить об изменениях социокультурной ситуации в обществе, социально-психологических установок аудитории.

Понимание общего состояния аудитории и ее запросов важно не только для тех, кто профессионально занимается конструированием телевизионной реальности, так как позволяет им иметь высокий рейтинг программ, но и для самого процесса интерпретации реальности. Ведь этот процесс не заканчивается с выходом программы в эфир, а продолжается в сознании аудитории, что подчеркивают и исследователи массмедиа, и специалисты по медиабрендингу[223]223
  Fiske J. television Culture. L.; N.Y., 1987; Хант Ли. Указ. соч.


[Закрыть], в процессе коммуникации производителей контента с аудиторией посредством как уже знакомых (телевидение), так и относительно новых (Интернет) средств доставки контента зрителю.