Текст книги "Увидимся в аду"

НАТАША

3 мая, 00.12

Игорь отнес Наташе полотенце, полюбовался на ее пышное, холеное, смуглое тело, намылил ей спину гелем от Шанель, получил в знак признательности несколько мокрых поцелуев, после чего вернулся в гостиную. Налил красного вина и задумался о жизни. Такое с ним бывало редко – он не думал, а просто жил, переходя из одного дня в другой. Но сейчас он неожиданно для себя огорчился тому, что Маша так не вовремя позвонила. А еще больше тому, что она догадалась о другой женщине. О Наташе. Ему было неприятно оттого, что Маша расстроилась. Заревновала. Он почувствовал это через телефонную линию – у нее был такой голос.

Две эти женщины были непохожи на остальных. Игорь чувствовал, что их с ним связывает не только сексуальное возбуждение, но и нечто большее – что, он не мог понять.

Игорь умудрился кое-что выяснить о Наташе – раскопал парочку общих знакомых. Но все, что он узнал, никак не подходило женщине, с которой он встречался.

Та Наташа, о которой рассказывали приятели, была заурядной, скучной девицей из корпорации, с хорошей, но не бог весть какой зарплатой, встречалась с каким-то ботаником из приличной семьи, собиралась вроде замуж и одевалась, как Хиллари Клинтон.

Эта же Наташа – его Наташа – была фурией, вулканом, лавиной… особенно в постели. С ней было забавно. На днях, например, она притащила французский эротический комикс и заявила, что хочет попробовать так, как нарисовано. Полночи они хохотали как сумасшедшие, пытаясь уложить друг друга в нелепые и неудобные позы, а потом устроились в ванне и не выходили, пока вода не остыла. В ванне тоже было плохо – вечно обо все стукаешься и места не хватает, но они так увлеклись, что не могли разлучиться ни на минуту. А сегодня Наташа снова его удивила: она переодевалась то под девушку «Плейбоя» – в искусственный мех, фальшивые жемчуга и кружевное белье, то под госпожу – в черные виниловые шорты и какие-то ремни, то в медсестричку… Было весело, и они занимались этим так, словно снимались в порно – со всеми полагающимися «глубже! о, какой большой! залей меня!»… Это было жутко весело. А сейчас Наташа выйдет из душа, и они посмотрят, как это вышло на видео – ради такого случая она купила камеру и штатив.

Игорь запутался – он не мог понять, кто кого ублажает: он ее или она его?

– Ну что? – Наташа выбралась из душа, замотавшись в махровую простыню. – Приступим к конкурсному просмотру самого отчаянного и безбашенного домашнего порновидео?

– Дамы и господа! – подхватил Игорь. – Разрешите представить, – он взял Наташу за руку и подвел к зеркалу, – номинанта нашей премии – божественную, ошеломительную, непревзойденную… все помнят ее по той знаменательной сцене из «Водительницы мистера Дейзи», в которой она на заднем сиденье «линкольна» развлекалась с баскетбольной командой и пони…

– Ха-ха-ха! – расхохоталась Наташа так, что полотенце упало на пол.

– Но все это слова, слова, слова! – восторженно произнес Игорь. – Достоинства же нашей номинантки, так сказать, – свободной рукой Игорь указал на обнаженную Наташину грудь, – налицо!

МАША

3 мая, 03.56

Маша не спала. Она возбужденно металась по квартире, пробуя свои силы. В кухне ее развеселило то, что плита включается сама собой, что, не вставая с места, можно сварить кашу (каша, правда, все время подгорала) и включить кран. В комнате обнаружила, что отражение в зеркале ей улыбается. Оно показывало более упругую грудь и другой цвет волос – темно-русый. А выйдя на балкон, подслушала мысли своей шестнадцатилетней соседки. Девушка сердилась на поклонников за то, что никто не хочет лишать ее девственности. Один был уже совсем готов, но она не вовремя ляпнула: «А ты на мне женишься?» Как потом ни доказывала, что это была шутка, двадцатисемилетний ухажер потребовал паспорт, увидел, что ей всего шестнадцать, и отправил домой. А с ровесниками неинтересно – они неумелые и слюнявые.

Маша перегнулась через перила и увидела высокую, крупную девицу с прямыми волосами до пояса и большими зелеными глазами. Русский тип. Девица не растерялась, стрельнула сигарету, и они, слово за слово, разговорились. Соседку звали Настя, и она без колебаний высказала вслух свои мысли о девственности. Маша сказала было, что спешить тут некуда, но Настя презрительно фыркнула и заявила, что девственность для нее сейчас как опухшие гланды. После чего сказала, что хочет посмотреть настоящее порно – вдруг там что полезное есть.

– Что значит «настоящее»? – удивилась Маша.

– Что оно не на ручную камеру снято. И что там настоящие порноактеры, а не любители, – снисходительно пояснила соседка.

– А какая разница? – спросила Маша.

– Ты можешь себе представить различие между рекламой «"Тайд" – мы идем к вам!» и «Каннскими львами»! – язвительно заметила девушка.

– Могу, – задумалась Маша. – А ты можешь принести посмотреть?

– Порнушку? – хмыкнула девица.

– Ее, – подтвердила Маша.

– Только, чур, я с тобой смотреть буду, – потребовала девица.

– Договорились, – неохотно согласилась Маша.

– Лады! – Девица встряхнула волосами. – Связь через балкон. Пока! – И ушла.

Позвонили в дверь. Маша посмотрела в глазок и увидела Илью – усталого, но довольного. Она открыла и, не успел он открыть рот, бросилась ему в объятия.

– Ура! – кричала она.

– Спокойно, детка, спокойно! – Он пытался оттолкнуть ее от себя. – Я не поддаюсь искушениям, я же ангел… не поддаюсь… кажется…

– У меня получается, понимаешь? – квохтала Маша. – Хочешь покажу?

– Что покажешь? – Илья пытался снять куртку, но Маша уже затолкала его в комнату.

– Что хочешь!

– Ну… Гм-м… Я так сразу и не знаю… – нервничал Илья. – Давай… Шэрон Стоун!

– Не вопрос, – запрыгала от радости Маша. – Пожалуйста!

Она сосредоточилась и мысленно перенеслась на другой континент. Увидела комнату, а в ней – светловолосую женщину в красных спортивных носках и белом махровом халате по колено. На лице у женщины была бледно-желтая маска. Она смотрела на свою фотографию в журнале и кричала в телефонную трубку:

– Какого…уя ты разрешил публиковать эту,…б твою мать, фотографию?! У меня на ней жопа шире Миссисипи! Ты,…ля, чё создаешь мне имидж старой калоши? Какой ты, в…изду, агент, на х… Да я тебя…

Маша открыла глаза и увидела на своем собственном диване Шэрон Стоун – точно такую же, в красных носках.

– Круто! – похвалил Илья, хлопнул в ладоши, и осенний лес исчез. – Молодец! Как это ты?

Маша рассказала как.

– Значит, ревность… – едва слышно произнес он.

– Что – ревность? – Маша толкнула его локтем в бок.

– Понимаешь, – сказал Илья, – когда ты раскрываешь в себе дар, большую роль играет, с чего он начался. Должен быть некий выброс энергии. Это может быть состраданием, жаждой справедливости, завистью, алчностью, той же ревностью…

– Ну и что? – не понимала Маша. – На что это влияет-то?

– На то, куда ты направишь свой дар, – серьезно произнес Илья, – по темному пути или светлому. Ладно, не забивай себе пока голову. Кстати, тебе вообще интересно, что там с твоей банкиршей?

– Ах, да-да… – встряхнулась Маша. – Что?

– Все в порядке. – Игорь лениво потянулся. – Она была одна, я привел ее в чувство, принял магический облик…

– Это как? – опешила Маша.

– Ну, – смутился Илья, – пламя, дым… полный шоу-бизнес. Словом, сбил с нее пару сотен тысяч и еще сосватал Марату.

– Марату? – удивилась Маша.

– Да, – хвастливо заявил Илья. – Пусть он ей втюхает «красоту и здоровье», а мы с тобой процент получим.

– А процент – это сколько? – поинтересовалась Маша.

– Ну… – застеснялся Илья. – Двадцать тысяч.

– Чего?

– Щелбанов! – Он почему-то рассердился. – Баксов.

– И это только процент? – воскликнула Маша. – А сколько же… – Она заметила, что Илья смотрит на нее недобро. – Ладно. Чего дуешься? – прикрикнула она на Илью.

– Ангелам… ангелам вроде как не к лицу заниматься торговлей, – признался он. – Тем более посредничеством.

– Да и фиг с ним! – Маша вскочила. – Ура! Мы честно заработали двадцать штук и завтра пойдем за покупками! Ура! Слушай, кстати, а деньги наколдовывать можно?

– Ни в коем случае, – сурово одернул ее Илья. – Так можно запросто разрушить всю местную экономику.

– Ну и фиг с ними! – Маша закружилась по комнате. – У нас куча бабок! Я умею творить чудеса! Живу в отдельной квартире! Илья, давай отметим?!

– Что? – Илья перевернул кружку с соком, которая со звоном разбилась.

– Давай напьемся! А? – Маша рухнула перед ним на колени. – Очень хочется. Отметить.

Спустя двадцать минут они впопыхах запирали квартиру и, минуя лифт, бежали по лестнице. На последнем пролете Маша остановилась и развернулась – так внезапно, что Илья врезался в нее и потерял равновесие.

– Скажи, – возбужденно спросила Маша, поднимая его за локоть, – а летать мы можем?

– Мы, – Илья недовольно отряхивался, – можем. А вы… – он строго осмотрел Машу, – пока еще нет.

– Прямо по воздуху? – прошептала она. – Как в кино?

– Еще лучше, – усмехнулся Илья. – Только со мной.

Маша неровно задышала и приложила руку к груди.

– Илья, милый-любимый…

– Ладно… – Илья махнул рукой. – У тебя спасательный круг есть?

– Круг? – изумилась Маша.

– Ну, – пожал плечами Илья, – можно жилет, но жилет достать труднее и он дороже стоит.

– Круг можно достать в ночном супермаркете… – забеспокоилась Маша. – Поехали, здесь неподалеку, на Сретенке, «Континент», там всю эту муру продают… Ну, поехали же!

– Как круто! – Маша задыхалась от восторга. – Как, мать твою, круто!

Илья улыбнулся и лег на спину. Маша сидела, раскинув руки и болтая ногами, в детском надувном круге, а под ней расстилалась Москва. Легкий освежающий бриз шевелил ленивые ночные облака и ерошил далеко внизу листья на деревьях.

Все это было невероятно. Они купили круг, бехеревку, нашли укромный дворик. Илья сжал ее голову руками, велел закрыть глаза. Спустя пару минут Маша почувствовала эйфорию. Ей было необычайно, фантастически хорошо, а на душе вдруг стало так легко, что она физически ощутила, что готова взлететь от восторга. Илья запихнул ее в круг, подтолкнул, и они воспарили.

Сердце бешено колотилось: там, во дворе, на улице, в городе – все оставалось тем же самым, а она плыла по воздуху, как по волнам. Илья держался за круг и медленно тащил ее прочь – через крышу, в город, туда, где шум, где огни, где людей видно сверху и где можно заглянуть в любое окно…

– Стой! – вскрикнула она.

– Что? – забеспокоился Илья.

– Давай же выпьем! – Маша тряхнула бутылкой бехеревки, которую держала в руке и о которой на время забыла.

Они молча, без предисловий, выпили.

– Нравится? – спросил Илья.

– А мне это не снится? – пробормотала Маша. – Это не иллюзия?

Илья рассмеялся:

– Нет! – Он обнял круг руками. – Самое настоящее чудо прямо от производителя. Я же ангел.

– А я? – оживилась Маша. – Когда я смогу?

– Когда… Ты сама поймешь. Ну что, приступим к воздушной экскурсии?

– Приступим… – промямлила Маша.

Они медленно поплыли – так, чтобы Маша успела насладиться видами, вылетели на проспект Сахарова, а над Садовым кольцом взметнулись ввысь. Маша изумленно и восторженно смотрела на струящуюся лаву – огненную реку машин, которые беспрерывным потоком неслись по дороге. Туда – красно-желтая река, обратно – бело-розовая.

– Слушай, а они там, внизу, нас что, не видят? – удивилась Маша.

– Нет, – ответил Илья.

Они проплывали мимо Гоголевского бульвара – вниз к набережной.

– Мы невидимые? – с восхищением воскликнула Маша.

– Какие же мы невидимые, если ты меня видишь, а я тебя? – хмыкнул Илья. – Мы видимые, просто они нас не замечают.

– Как так? – недоумевала Маша.

– Ну, вот так! – всплеснул руками Илья и отпустил круг, который тут же порхнул влево, по ветру. Илья догнал его, дернул Машу за ногу и сказал примирительно: – Не забивай себе голову. Считай, что это массовый гипноз.

– А-а-а… – все так же ничего не понимая, согласилась Маша, но через секунду отвлеклась.

Ночь укутала город темнотой, черная вода угрюмо текла куда-то, местами играя светом фонарей. Вдали виднелся Дом художника, по левую руку багровел «Красный Октябрь», а прямо перед ними стоял памятник Петру.

– Ух ты! – охнула Маша. – А можно я за него подержусь?

Но, очутившись нос к носу с громадным царем, Маша испугалась – уж слишком он был большой и мрачный.

– Да ну его, – недовольно произнесла она и развернулась.

Маша обнаружила, что уже не боится, когда Илья ее отпускает. Можно крутиться, можно переворачиваться на живот, подложив руки под подбородок, опираться на круг, можно лежать на нем сверху, свесив ручки и ножки… Ей то казалось, что путешествие заняло не больше минуты, то чудилось, что они плывут по воздуху год, а может, два – так все было необыкновенно и поразительно.

По дороге к Манежу Илья устроил «русские горки». Он сначала мчался с безумной скоростью, потом стремительно падал вниз; залихватски набирал высоту, взмывая, как мерещилось Маше, до самой луны. У Кремля, над подземным магазином, они зависли метрах в пяти над Манежной площадью. Устроили передышку и банкет. Илья куда-то делся, а вернулся с горячими пирожками. Для Маши эти полчаса стали особенным блаженством. Она пришла в себя, отдышалась и умиротворенно покачивалась на теплом весеннем воздухе. Маша развалилась в круге, как в большом, мягком кресле, пирожки положила на живот, а Илья неподалеку парил на спине.

Наконец отправились назад, к Чистым прудам. Теперь их несло по ветру, и ангел позволял Маше самостоятельно парить, временами подгребая руками. Так они докатились до Красных Ворот и опустились на крышу высотки. Несмотря на то что Маша всегда боялась высоты, в этот раз ею овладел дикий, непобедимый восторг. Мир выглядел таким маленьким и забавным, он был так далеко, что казалось – кто-то собрал его из детского конструктора.

– Эге-гей! – крикнула она, и в ответ ей рявкнуло эхо. – Как здорово! – Она бросилась к Илье. – Боже мой, как же здорово!

Илья с улыбкой взирал на ее счастье. Он подтянулся, выпрямился, стал строже, а в его глазах появились уверенность и глубина – на смену похмельному беспокойству и расхлябанности.

– Ну а теперь, – заявил он, дождавшись, когда Маша немного угомонится, – коронный номер.

Он отобрал у Маши круг, взял ее за руку и вдруг прыгнул вниз. Маша дико закричала, но неожиданно поняла, что больше не боится. Страх отступил перед необъятным восхищением, перед ощущением власти над природой, ослепительным впечатлением от того, что тело само парит в воздухе. И не парит даже, а несется навстречу ветру, рвется вперед и не падает, не падает, не падает!

Они приземлились на балконе. Маша, не произнося ни слова, вытащила кресло-качалку, накрылась пледом и уставилась на звезды – непонятные, неизведанные, загадочные круглые штуки, к которым она минуту назад была хоть на чуть-чуть, но все-таки ближе.

Илья потрепал ее по плечу, погладил по макушке и ушел, тихо закрыв за собой дверь.

– Я никому это не отдам! – едва слышно сказала Маша. – Я ни за что не стану прежней. Хоть режьте меня.

НАТАША

11 мая, 20.14, пятница

Наташа сидела в кабинете у частного детектива и нервничала. Детектив опаздывал на четверть часа. Наташа нервно курила и пила кофе, отсчитывая минуту за минутой.

– Ну?! – вскочила Наташа, едва заскрипела дверь.

– Ах! – испугался детектив. – Вы уже здесь.

Детектив ее раздражал. Это был крупный обрюзгший мужчина за сорок, с плешью и жидкими седеющими волосами. Волосы давно обросли и неровными прядями лохматились над ушами. Но Наташу больше всего раздражала дешевая белая рубашка, которая не была мятой только в день покупки. Либо у детектива не было утюга, либо он ленился гладить. К тому же она была маловата – на животе пуговицы расходились.

– Есть что? – переживала клиентка.

Детектив открыл портфель, помучил Наташу копанием в бумагах и вынул наконец белую картонную папку. Молча протянул.

– Сами смотрите, – сказал он и открыл дверь. – Я буду неподалеку, выпью кофе.

Наташа проводила его глазами, положила папку на колени, вдохнула и решительно открыла дело.

С первых же секунд все стало ясно. Или почти все.

Несколько раз, уезжая от Наташи, Игорь направлялся к некой Марии Лужиной и оставался на ночь. Пару раз, накувыркавшись с Лужиной, возвращался к Наташе и как ни в чем не бывало занимался с ней любовью. Вот, например, чудесное фото – Игорь и эта Маша сидят в кафе, он ее обнимает, целует в шею, а она радостно хохочет. И еще одно, снято из дома напротив: Игорь с Машей в постели пьют сок. Они голые, его левая рука у нее на бедре. Фотографий хватило бы на иллюстрированную энциклопедию в тридцати томах. А из письменного отчета следовало, что Игорь за эту неделю два или три раза встречался со старыми клиентками, а оставшееся время поровну делил между Машей и Наташей. Он ходил с обеими в кино, в рестораны, помогал им делать покупки, но главное – ночи напролет ублажал их в постели. Впрочем, как следовало из фотоархива, не только в постели.

– Вы в порядке? – В дверном проеме показалась голова детектива.

– А что? – просипела Наташа. Голос неожиданно куда-то делся.

– Я не хотел вас беспокоить, – извинился тот. – Но вы здесь уже час, и я решил, что вам плохо… – Оценив яростный Наташин взгляд, он добавил: – Такое иногда случается. От… гм… неожиданности.

Наташа что-то забормотала в том духе, что с ней все как нельзя лучше, что она еще никогда не чувствовала себя так хорошо, но детектив, несмотря на сопротивление, заставил ее выпить пятьдесят грамм коньяка, заварил крепкий и очень сладкий кофе, открыл окно и напоследок впихнул в нее успокоительную таблетку.

– Спасибо, – сказала Наташа, как только сердце перестало оглушительно биться. – Вот! – Она плюхнула на стол конверт, а сверху добавила еще пару купюр. – Вы отлично поработали.

Она вышла из агентства, побрела по бульвару, а когда поняла, что ноги не держат ее, плюхнулась на скамейку. Ей было плохо, очень плохо, и она сама не понимала, почему так.

«Он же ничтожество, никто, дешевка, альфонс, проститутка! – перечисляла она. – Не могу же я страдать из-за этого отщепенца!»

Но еще минут через десять выяснилось – может, да еще как. Сердцу, казалось, не хватало в груди места – оно то становилось огромным, как дом, то сжималось в изюминку. Руки предательски дрожали, в животе все кувыркалось, а глаза стали влажными и горячими.

– К черту! – воскликнула она и разревелась.

Уткнувшись головой в колени, она ревела так отчаянно, что через несколько минут почувствовала – колготки промокли, а ноги мерзнут от остывающих слез. Наплакавшись, Наташа резко откинулась на деревянную спинку и задышала ртом. Она уставилась на дом 5А по Петровскому бульвару.

– Пятница… – прошептала она, вскочила и побежала.

На светофоре пришлось остановиться. Она воспользовалась этим, чтобы сделать короткий, но важный звонок.

– Ира! – воскликнула она. – Как хорошо, что ты еще на работе! В прокладки нужна девушка, Маша Лужина, фотомодель, работает на «First View». Это последнее решение, оно не обсуждается. В жопу кастинги! Ты меня поняла? Прямо сейчас ищи телефон и найди мне ее за выходные… Найди, и чтобы в понедельник она была у меня, готовая к съемкам. Да, у меня в кабинете, в шкафу висит кофточка от Сони Рикель – забирай себе, она новая, еще с этикеткой. Ага, целую.

«Мария Лужина, Мария Лужина… – вспоминала Наташа, переходя дорогу. – Что-то ужасно знакомое!»

МАША

11 мая, 21.01

Маша открыла дверь соседке. Настя завалилась к ней в поношенном халате и в папильотках на мокрых волосах.

– Вот, – соседка гордо тряхнула стопкой видеокассет, – полный набор.

Маша смущенно улыбнулась. В последнее время Игорь был какой-то утомленный и неотзывчивый. Маша боялась, что во всем виновата она. Ей казалось, что она недостаточно раскованна, что она в глубине души стесняется того, чем они занимаются. Многие вещи делает, принуждая себя – не потому, что ей не нравится, а потому, что никак не может свыкнуться с тем, что ничего плохого в этом нет. Она решила обратиться к профессионалам – посмотреть пару-тройку фильмов, но сама так и не решилась купить их. Ей было неловко произнести: «Мне нужно кино для взрослых». Маше казалось, что все примут ее либо за нимфоманку, либо за проститутку, либо за старую деву. Так что соседка подвернулась очень кстати.

– С чего начнем? – Соседка ловко разобралась с видео и теликом.

– Давай с чего-нибудь попроще, – попросила Маша.

– А у тебя выпить есть? – нахально заявила девица.

– Слушай, – возмутилась Маша, – а сколько тебе лет?

– Ха-ха! – развеселилась та. – Догадалась спросить. Двадцать.

– А мне кажется, что шестнадцать, – убежденно сказала Маша.

– Слушай, – девушка всплеснула руками, – сначала ты просишь меня принести тебе порнуху, а потом читаешь мораль. Да я на три года повзрослела, прислушиваясь к твоим еженощным воплям… – Маша покраснела. – Налей мне бокал вина – столько мне даже родители разрешают.

– А они не будут ругаться, что ты от меня пьяная придешь?

– Пьяная я от стакана вина не буду.

Маша покорно налила красного сухого «Макузани», насыпала в вазочку орехов с цукатами, а соседка нажала «плэй».

Первые полчаса все шло хорошо. Одна за другой следовали истории о том, как мужчина встречает женщину в общественных местах и они прямо в этих местах…

Но на сорок второй минуте Машу бросило в жар, волосы зашевелились, а все тело покрылось липким потом. Прямо с экрана на нее смотрел Игорь. Он был моложе, худее, прическа у него была другая и какая-то дурацкая. Но, вне сомнений, это был он.

– Что с тобой? – поинтересовалась соседка. – Так понравилось?

– Отстань… – с трудом произнесла Маша и бросилась в ванную.

Ее стошнило. Потом она долго держала голову под холодной водой. После чего вернулась в гостиную, заглянула в хозяйский бар, вскрыла бутылку виски и залпом опрокинула круглый фужер. Она даже не почувствовала, как напиток полыхнул внутри и взорвался, – ее колотила нервная дрожь и никак не отпускала. На негнущихся ногах Маша подошла к телефону и позвонила бывшей соседке, актрисе Кате.

– Аллоу! – заверещала Катя. – Вы попали в дурдом, так что…

– Катя, – перебила Маша, – это я.

– Машка-а-а! – обрадовалась та.

– Катя, у меня срочное дело, – глухо произнесла Маша. – Отложи шутки и проявления восторга на потом.

– Хорошо, – подчинилась Катя.

– Кто такой Игорь?

– Какой Игорь? – удивилась Катя.

Маша объяснила.

– А-а, тот, – без особого интереса вспомнила Катя. – Да никто.

– В каком смысле? – рявкнула Маша.

– Что ты на меня кричишь? – обиделась приятельница.

– Катенька! – возопила Маша. – Я умоляю тебя, ну пожалуйста, большое-пребольшое, не сердись на меня и объясни, быстро и доходчиво, кто такой этот Игорь.

– Хорошо, – смилостивилась актриса. – Игорь – манекенщик. Но это не главное. Он жиголо. А давным-давно, во времена бурной молодости, снялся в двух или трех порнофильмах. По легенде, он тогда только приехал в Москву, денег не хватало, и он даже жил на этой порностудии.

– Точно? – уныло спросила Маша.

– Абсолютно, – заверила подружка. – Могу порекомендовать несколько картин с его участием.

– Не надо, – вздохнула Маша.

– А сейчас у него, говорят, есть какая-то баба, которая его содержит, – продолжала экзекуцию Катя. – Я его с ней несколько раз видела. Она крутая тетка, занимается рекламой. Забыла – то ли Даша, то ли Наташа… Фамилия – Кострова, я точно помню.

– Красивая? – выдавила из себя Маша.

– Ну… – задумалась Катя. – Нормальная такая. Ничего себе. А что…

Но Маша уже повесила трубку, не в силах продолжать разговор.

Она сползла по стене и сидела так, пока соседка не нашла ее, не принесла стакан воды, не дотащила до кровати и не накрыла одеялом.

– Что с тобой? – услышала Маша сквозь туман.

– Не знаю, – прошептала она. – Наверное, я умираю от ревности.