Текст книги "Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I"

«Согласен, падре» – серьёзно и торжественно сказал Ардженти, пожимая руку учителю: – «Клянусь, что не сбегу». Учитель и ученик обнялись; впервые за много времени Ардженти ощутил в своей жизни настоящую твёрдую опору.

Учитель и ученик стояли лицом друг к другу. Твёрдый взгляд учителя помягчел, рассеянный взгляд ученика обрёл твёрдость и глубину.

«Брат мой» – сказал учитель: – «Я дал тебе всё, что мог. Теперь ты готов к тому, чтобы продолжить обучение в университете, тебя ждут Болонья и Сорбонна. Знаю, что ты способен получить блестящее образование, ты мне дал больше, чем я тебе. Возьми мою книгу, брат, ты написал в ней больше половины» – он протянул ученику книгу «Изгнание торжествующего зверя». Прости меня за всё, брат, и иди».

«Брат, прости меня за всё» – сказал ученик: – „Возьми мою книгу, брат, ты написал в ней больше половины“ – он протянул учителю книгу „Новая жизнь“. Верь в свою счастливую звезду, брат, я тебя никогда не забуду».

«Какое имя выбрал для себя, брат?» – спросил учитель.

«Микеле Руджери, брат» – ответил ученик: – «Микеле – означает „наименьший“, Джери – так называли моего отца, которого я не помню, Ру – Русь, моя родина».

INFERNO – Canto XVII. АД – Песня XVII
Герион – Круг седьмой – Третий пояс (окончание) – Насильники над естеством и искусством (лихоимцы) – Спуск в восьмой круг

 
«Ecco la fiera con la coda aguzza,
che passa i monti, e rompe i muri e l'armi!
Ecco colei che tutto «l mondo appuzza!» [3]
 
 
Sì cominciò lo mio duca a parlarmi;
e accennolle che venisse a proda,
vicino al fin d'i passeggiati marmi. [6]
 
 
«Вот острохвостый зверь, сверлящий горы,
Пред кем ничтожны и стена, и меч;
Вот, кто земные отравил просторы». [3]
 
 
Такую мой вожатый начал речь,
Рукою подзывая великана
Близ пройденного мрамора возлечь. [6]
 

Герион, страж восьмого круга, где караются обманщики – у Данте «острохвостый зверь, сверлящий горы». В античной мифологии – это трехтелый и трехглавый великан, царивший на острове Эрифее, на дальнем западе, за Океаном. Геракл его убил и угнал его быков. Превращая Гериона в «образ омерзительный обмана», поэт следовал традиции, которая отражена и у Боккаччо в его «Генеалогии богов» (I, 21), где рассказывается, что «царивший на Балеарских островах Герион кротким лицом, ласковыми речами и всем обхождением улещивал гостей, а потом убивал доверившихся его радушию».

Вергилий помогает паромщику – рукою подзывая великана, тащит канат на себя. Герион ложится близ пройденного мрамора – близ каменного, точнее, ледяного берега Днепра – Флегетона, по которому путники дошли до обрыва. На Звёздном Небе паромщик Герион – созвездие Змееносец, или Змеедержец [Рис. А. V. 2]. Канат – созвездие Змея в руках Змееносца. Созвездие Геркулес вместе с созвездием Северная Корона находятся над созвездием Змееносец, причём Геркулес буквально делает стойку на голове Змееносца.

С развитием путей сообщения, в частности, с паромными переправами, связано распространение эпидемий по Европе. Герпетология – наука, изучающая змей, возможно отсюда название Герион. Другой образ, объясняющий, кто земные отравил просторы: – на просторах Земли самые ядовитые создания – змеи, присутствуют на всех континентах.

 
E quella sozza imagine di froda
sen venne, e arrivò la testa e «l busto,
ma «n su la riva non trasse la coda. [9]
 
 
La faccia sua era faccia d'uom giusto,
tanto benigna avea di fuor la pelle,
e d'un serpente tutto l'altro fusto; [12]
 
 
due branche avea pilose insin l'ascelle;
lo dosso e «l petto e ambedue le coste
dipinti avea di nodi e di rotelle. [15]
 
 
Con più color, sommesse e sovraposte
non fer mai drappi Tartari né Turchi,
né fuor tai tele per Aragne imposte. [18]
 
 
Come talvolta stanno a riva i burchi,
che parte sono in acqua e parte in terra,
e come là tra li Tedeschi lurchi [21]
 
 
lo bivero s'assetta a far sua guerra,
così la fiera pessima si stava
su l'orlo ch“è di pietra e „l sabbion serra. [24]
 
 
Nel vano tutta sua coda guizzava,
torcendo in sù la venenosa forca
ch'a guisa di scorpion la punta armava. [27]
 
 
И образ омерзительный обмана,
Подплыв, но хвост к себе не подобрав,
Припал на берег всей громадой стана. [9]
 
 
Он ясен был лицом и величав
Спокойством черт приветливых и чистых,
Но остальной змеиным был состав. [12]
 
 
Две лапы, волосатых и когтистых;
Спина его, и брюхо, и бока —
В узоре пятен и узлов цветистых. [15]
 
 
Пестрей основы и пестрей утка
Ни турок, ни татарин не сплетает;
Хитрей Арахна не ткала платка. [18]
 
 
Как лодка на причале отдыхает,
Наполовину погрузясь в волну;
Как там, где алчный немец обитает, [21]
 
 
Садится бобр вести свою войну, —
Так лег и гад на камень оголенный,
Сжимающий песчаную страну. [24]
 
 
Хвост шевелился в пустоте бездонной,
Крутя торчком отравленный развил,
Как жало скорпиона заостренный. [27]
 

Подплыл, не подобрав хвост – точное описание парома, который не может подобрать хвост – канат, уходящий на другой берег. Герион припадает на берег – с парома спускают трап.

Арахна – искусная лидийская ткачиха (Метам., VI, 5—145), состязавшаяся с Афиной Палладой и превращенная ею в паука. Данте следует поверью, будто бобр, расположась на берегу, опускает в воду хвост и шевелит им, причем выделяет пахучую «бобровую струю», которая приманивает рыб. Тогда он оборачивается и хватает их.

Он ясен лицом и величав спокойствием черт приветливых и чистых – паромы освещались фонарями, украшались деревянной резьбой и коврами и содержались в невероятной чистоте. В остальном его состав змеиный – толстый канат, как змея, извиваясь, уходит на другой берег, сверля водяные горы и скрываясь в темноте. Две лапы волосатых и когтистых – два когтистых якоря, на свёрнутых в бухты волосатых пеньковых верёвках.

В узоре пятен и узлов цветистых – паром накрыт настоящим Персидским ковром, покрытом пятнами рисунка, выполненного узелками. Конечно же, паромщик выбирал себе ковёр поцветистее. С персидскими коврами не могут сравниться ни турецкие, ни тартарские. В тексте Комедии стоит Tartari – тартары, а не татары, как переводит М. Л. Лозинский.

Как лодка на причале – прямое сравнение, адресующее к плавсредству. Любимое место отдыха алчных немцев – берега рек и озёр. Паром лёг на лёд – камень оголённый, сжимающий заснеженный берег. Канат, уходящий вдаль, кажется острым и раздвоенным на конце из-за бинокулярности зрения; он постоянно шевелится, увлекаемый волнами и течением реки. Поэт указывает на созвездие Скорпион [Рис. А. XII. 9], примыкающее к созвездию Змееносец, на которое направлен хвост созвездия Змея и на которое тот наступает своей левой ногой.

Чем ещё примечательно созвездие Змееносец? Да тем, что оно по праву могло бы быть Зодиакальным, так как занимает часть Зодиакального круга, пересекая его и переходя в Южное Звёздное Небо. Лучшего места для пересечения бурного потока Зодиака придумать невозможно.

 
Lo duca disse: «Or convien che si torca
la nostra via un poco insino a quella
bestia malvagia che colà si corca». [30]
 
 
Però scendemmo a la destra mammella,
e diece passi femmo in su lo stremo,
per ben cessar la rena e la fiammella. [33]
 
 
E quando noi a lei venuti semo,
poco più oltre veggio in su la rena
gente seder propinqua al loco scemo. [36]
 
 
Quivi «l maestro «Acciò che tutta piena
esperïenza d'esto giron porti»,
mi disse, «va, e vedi la lor mena. [39]
 
 
Li tuoi ragionamenti sian là corti;
mentre che torni, parlerò con questa,
che ne conceda i suoi omeri forti». [42]
 
 
«Теперь нам нужно, – вождь проговорил, —
Свернуть с дороги, поступь отклоняя
Туда, где гнусный зверь на камни всплыл». [30]
 
 
Так мы спустились вправо и, вдоль края,
Пространство десяти шагов прошли,
Песка и жгучих хлопьев избегая. [33]
 
 
Приблизясь, я увидел невдали
Толпу людей, которая сидела
Близ пропасти в сжигающей пыли. [36]
 
 
И мне мой вождь: «Чтоб этот круг всецело
Исследовать во всех его частях,
Ступай, взгляни, в чем разность их удела. [39]
 
 
Но будь короче там в твоих речах;
А я поговорю с поганым дивом,
Чтоб нам спуститься на его плечах». [42]
 

Вергилий говорит Данте: нужно спуститься вправо к Днепру и это подтверждает, что путники продвигались по его правому берегу. Теперь надо пересечь его, для чего спуститься на десять шагов к берегу, куда причалил паром. На Звёздном Небе созвездиям Геркулеса и Северной Короны также нужно направиться вправо, в сторону Зодиака, чтобы пересечь его.

На берегу поэт видит толпу людей, сидящих в сжигающей пыли – засыпанных снегом. Вергилий поясняет, что здесь казнятся ростовщики. Они сидят над самым обрывом, на границе той области, где караются обманщики. Путники идут, песка и жгучих хлопьев избегая – избегая рыхлого снега. Толпа людей, сидящая близ пропасти и заметаемая снегом – торосы на берегу реки, или прибрежные кусты, постоянно колеблющиеся от ветра. На небе это – созвездия, на сегодня не присутствующие на Звёздных Картах, так как все известные на то время созвездия Северного Звёздного Неба, путники уже обошли и назвали. Данте дополняет картину, упоминая и об отмененных созвездиях (и забытых), которые побывали в своё время на Звёздных Картах, но не прижились, или были изгнаны. Вергилий говорит Данте, что пока он будет договариваться с паромщиком, тот может побеседовать с толпой на берегу, только коротко, паром ждать не будет.

 
Così ancor su per la strema testa
di quel settimo cerchio tutto solo
andai, dove sedea la gente mesta. [45]
 
 
Per li occhi fora scoppiava lor duolo;
di qua, di là soccorrien con le mani
quando a» vapori, e quando al caldo suolo: [48]
 
 
non altrimenti fan di state i cani
or col ceffo, or col piè, quando son morsi
o da pulci o da mosche o da tafani. [51]
 
 
Poi che nel viso a certi li occhi porsi,
ne“ quali „l doloroso foco casca,
non ne conobbi alcun; ma io m'accorsi [54]
 
 
И я пошел еще раз над обрывом,
Каймой седьмого круга, одинок,
К толпе, сидевшей в горе молчаливом. [45]
 
 
Из глаз у них стремился скорбный ток;
Они все время то огонь летучий
Руками отстраняли, то песок. [48]
 
 
Так чешутся собаки в полдень жгучий,
Обороняясь лапой или ртом
От блох, слепней и мух, насевших кучей. [51]
 
 
Я всматривался в лица их кругом,
В которые огонь вонзает жала;
Но вид их мне казался незнаком. [54]
 

Данте один подходит к толпе, находящиеся в которой всё время отгребают снег, как песок и стряхивают падающие сверху снежинки; глаза их полны скорби о былом величии. Забытые созвездия поглощены другими – заметены звёздным снегом. На Земле это – кусты, стряхивающие снег на ветру, и скребущие по нему своими ветвями; ток из их глаз – постоянно колеблющиеся ветки, как бы текущие. Блохи, слепни и мухи – другой образ постоянно жалящего снегопада, на небе – знакомый образ разноцветных звёзд. Огонь вонзает в их лица жала – снежинки падают на лица, при этом от мороза лица краснеют и синеют.

Поэту незнаком их вид – эти созвездия уже не присутствуют на Звёздных Картах.

 
che dal collo a ciascun pendea una tasca
ch'avea certo colore e certo segno,
e quindi par che «l loro occhio si pasca. [57]
 
 
E com'io riguardando tra lor vegno,
in una borsa gialla vidi azzurro
che d'un leone avea faccia e contegno. [60]
 
 
Poi, procedendo di mio sguardo il curro,
vidine un'altra come sangue rossa,
mostrando un'oca bianca più che burro. [63]
 
 
E un che d'una scrofa azzurra e grossa
segnato avea lo suo sacchetto bianco,
mi disse: «Che fai tu in questa fossa? [66]
 
 
Or te ne va; e perché se» vivo anco,
sappi che «l mio vicin Vitalïano
sederà qui dal mio sinistro fianco. [69]
 
 
Con questi Fiorentin son padoano:
spesse fïate mi «ntronan li orecchi
gridando: «Vegna «l cavalier sovrano, [72]
 
 
che recherà la tasca con tre becchi!»»
Qui distorse la bocca e di fuor trasse
la lingua, come bue che «l naso lecchi. [75]
 
 
У каждого на грудь мошна свисала,
Имевшая особый знак и цвет,
И очи им как будто услаждала. [57]
 
 
Так, на одном я увидал кисет,
Где в желтом поле был рисунок синий,
Подобный льву, вздыбившему хребет. [60]
 
 
А на другом из мучимых пустыней
Мешочек был, подобно крови, ал
И с белою, как молоко, гусыней. [63]
 
 
Один, чей белый кошелек являл
Свинью, чреватую и голубую,
Сказал мне: «Ты зачем сюда попал? [66]
 
 
Ступай себе, раз носишь плоть живую,
И знай, что Витальяно, мой земляк,
Придет и сядет от меня ошую. [69]
 
 
Меж этих флорентийцев я чужак,
Я падуанец; мне их голос грубый
Все уши протрубил: «Где наш вожак, [72]
 
 
С тремя козлами, наш герой сугубый?».
Он высунул язык и скорчил рот,
Как бык, когда облизывает губы. [75]
 

Каждое из этих созвездий имеет признаки, изображенные на кисете или мошне, свисающей на грудь, по которым его можно отождествить.

Лев, вздыбивший хребет – созвездие Малый Лев [Рис. А. XVII. 1], включенное в Звёздный Атлас Яном Гевелием в 1690 году, не принятое астрономами XVIII века, расположенное в желтом фоне созвездия Льва, над его шеей; состоит в основном из звёзд голубого спектра.

Белая, как молоко гусыня – созвездие белого Гуся в созвездии Лисичка [Рис. А. IV. 16], включенное Гевелием, на сегодня не существующее. Мешочек с алой кровью – Гусь в зубах у Лисички, под её шеей – созвездие, состоящее из красных звёзд.

Свинья, чреватая и голубая – в созвездии Телец [Рис. А. IX. 6], так как владелец этой мошны облизывает губы, как бык. Сохранились смутные указания на то, что Свинья – Откормленный Боров – астеризм Гиады в созвездии Тельца, время отмены неизвестно. Голубая свинья – голубые звёзды созвездия Гиады.

Почему этот астеризм, находящийся на шее созвездия Телец, обозначал Свинью? Ни на греческом, ни на латыни такого слова не существует. Но, на какой-нибудь древней карте древнегреческое слово Ϭίαλές, означающее «откормленный боров», было прочитано по-латыни GiaΔec – Гиады. А само созвездие Свинья скрыто сейчас бесформенным облаком между созвездием Телец и созвездием Овен (грубо замазано).

Вожак с тремя козлами – созвездие Возничий [Рис. А. VIII. 2], несущий на плечах (на шее) козу Амалфею, вскормившую Зевса, а в руках двух козлят – астеризм Козлята. Сегодня ни коза, ни козлята, не изображаются в созвездии Возничий. Созвездие Телец называет своим земляком Витальяно – созвездие Возничий, не уступающее ему в древности. Он называет себя и его Падуанцами, потому, что в итальянском городе Падуя был древний астрономический университет. Новоиспеченные же созвездия – Малый Лев и Гусь, он презрительно именует флорентинцами с грубым голосом, которым они протрубили ему все уши. И верно: – «Гусь свинье не товарищ».

«Ну, вот и нашлась моя Свинья!» – торжествующе кричит приятель: – «Я знал, я знал, что на пиру без неё не обойтись! Наверное, на гравюре Дюрера она была, но кому-то не понравилась, и он приказал её замазать».

Бык, когда облизывает губы… Остановлюсь на этой аллегории.

Пора назвать имя земного человека XVIII века, сопровождающего поэта в образе Вергилия или Геркулеса, и открыть, кто такой Данте и кто такая, ждущая его, Беатриче.

Начну с Вергилия. Путники собираются переправиться на левый берег Днепра, в Область Войска Запорожского. Разберусь, кто сейчас, в 1743 году, командует Войском, почему поэты свободно передвигаются по его территории, так же, как передвигались раньше по территории Османской империи.

Из академической статьи:

Яков Ефимович Лизогуб (1675 год-24 января 1749 года) – Генеральный Обозный и бунчужный Войска Запорожского.

Сын черниговского полковника Ефима Лизогуба и Любови Петровны Дорошенко, дочери гетмана. Родился в 1675 году и учился в Киевской академии. Едва окончив обучение, он в 1694 году ездил посланцем от Мазепы в Москву с поручением к царю. В 1707 году, будучи «бунчуковым товарищем», он вместе с генеральным есаулом Скоропадским и князем Волконским был на Висле и в Ченстохове, откуда и сопровождал великого польского посла, воеводу Мазовецкого, в Киев.

Во время измены Мазепы московскому царю Лизогуб ездил от царя в Польшу к коронному гетману Сенявскому. В 1709 году, после Полтавской битвы, он был гетманом оставлен в Полтаве с казаками «для обережения от неприятеля».

В 1711 году был послан Скоропадским в Киев навстречу Б. П. Шереметеву, возвращавшемуся с Прута, а потом стоял с казаками в местечке Санджарах, оберегая их от татар. В 1712 году Лизогуб был при размежевании границ с Турцией между Орелью и Самарой. Несмотря на своё постоянное участие в общественных делах, он не получал никакого уряда, но в 1717 году сразу был поставлен на высокий пост Генерального бунчужного. В следующем году он ездил с гетманом в Москву, а в 1719 году был послан Скоропадским в Стародуб для разбора жалоб, поданных казаками на бывшего тамошнего полковника Лукьяна Жоравку. Разобрав их, он составил любопытные «трактаты», коими указывал границы полковничьей власти по отношению к крестьянам. В 1721 году он правил Стародубским полком, а с учреждением в 1722 году Малороссийской коллегии был назначен в число правителей генеральной канцелярии, почти не принимая участия в борьбе наказного гетмана Полуботка с президентом коллегии Вельяминовым. Но когда Полуботок с судьею Чарнышом и писарем Савичем были вызваны в Петербург, то во главе правления Малороссии стали Лизогуб и генеральный есаул Жураковский; причем Лизогуб явно старался быть угодным представителю русского правительства. Однако с приездом в 1723 году в Малороссию Румянцева, с целью узнать на месте действительное участие народа, в составлении так называемых Коломацких челобитных и проверить основательность жалоб на Вельяминова, – Лизогуб стал действовать заодно с Жураковским, старавшимся скрыть действительность от глаз Румянцева, и последний нашел нужным отправить его и Жураковского в Петербург, обвинив в «единомыслии» с Полуботком и конфисковав их имения.

Суд над генеральной старшиной тянулся до 1725 года, когда указом 8 февраля Лизогубу с прочими было возвращено имение, но приказано жить безвыездно в Петербурге. Здесь он прожил по 1728 год и был отпущен в Малороссию, получив уряд Генерального обозного.

Кто поставил Якова Ефимовича Лизогуба на столь высокий в Малороссии пост? Российский император Пётр II Алексеевич, правивший Российской империей в 1727—1730 годах.

Занимая этот уряд, он в 1733 году ходил в Польшу с десятью тысячами казаков, посланных туда для поддержки короля Августа ІІІ. В 1734 году он был назначен присутствовать в канцелярии Малороссийских дел и в Генеральном суде. Затем в 1737 году он был под Очаковом, а в 1740 году – определён был состоять при тайном советнике Неплюеве, которому было поручено разграничение земель с Турцией.В 1745 году, когда возникла в Малороссии мысль о восстановлении гетманства, Лизогуб ездил, в числе других, депутатом от края с ходатайством об этом деле. Ходатайство депутации было исполнено в 1747 году и он, так и не выехав из Петербурга, заболел и умер 24 января 1749 года. Тело его погребено в Александро-Невской лавре.

Войском Запорожским правил Гетман.

Из академической статьи:

Данило Павлович Апостол (17 декабря 1654 (16541217) года-17 января 1734 года, Большие Сорочинцы) – Гетман Войска Запорожского (1727—1734 годы).

Отец его, Павел Ефремович (умер в 1678 году), родом из Молдавии, переселился на Украину и был Миргородским полковником. В 1659 году, после Конотопской битвы он возглавлял оборону Гадяча от войск гетмана Выговского и крымского хана.

После смерти отца Данило Апостол стал Миргородским полковником. Гетман Иван Самойлович сказал по этому поводу: – «В Миргороде после отца сын полковником». Мазепа, достигши гетманства, преследовал Апостола как приверженца своего предшественника Самойловича и лишил его звания, хотя и не надолго, так как в 1693 году он снова является Миргородским полковником, посланным Мазепою вместе с другими полковниками преследовать Петрика – войскового канцеляриста. Петрик бежал в Крым и, объявив себя гетманом, делал набеги на Украину вместе с татарами. Апостол боролся с ним весьма успешно в продолжение 3-х лет и не раз разбивал его: так, в 1693 году он разбил татар на Ингуле.

В первом азовском походе Апостол был послан с казаками, овладеть турецкими крепостями близ устий Днепра; поход кончился весьма удачно, но Мазепа, не любивший его, не послал с вестями в Москву, так как полагал, что посланцы будут щедро одарены Петром I, что и действительно случилось. Апостол и гадяцкий полковник Борухович в 1696 году разбили крымского хана (на Ворскле) при Соколке, снова ворвавшегося на Украину вместе с Петриком, который в этом сражении был убит. В 1697 году Мазепа, отправляясь на защиту завоеванных татарских крепостей, оставил его наказным гетманом.

В 1700 году Апостол отправлен на шведскую границу к наказному гетману полковнику Обидовскому, по смерти которого принял его звание.

В 1701 году под начальством Шереметева участвовал в походе на Лифляндию и в сражении при Эретсфере, затем вернулся на Украину.

В 1704 году Апостол отправлен в Польшу с 3000 казаков на помощь королю Августу, где действовал весьма успешно, не раз разбивая неприятельские отряды; так, перед занятием Варшавы Августом он рассеял неприятельский отряд в 760 человек, взял в плен 300 шведов и способствовал изгнанию из Варшавы шведского генерала Горна. Вскоре он вместе с Мировичем самовольно вернулся на Украину, так как не выносил строгостей и обращения Паткуля, который бил палками «непонятных», отбирал лошадей у товарищества и учил пешему строю по-немецки, а между тем, будучи сперва под начальством генерала Брандта, жил с ним мирно, и с ним было «мило жить и умереть» (письмо Апостола к Мазепе).

В 1706 году Апостол послан на выручку Мировича, сидевшего в Ляховичах, окруженного шведами, но не поспел на помощь вовремя, по умыслу Мазепы, да кроме того, был разбит шведами под Клецком.

В деле Кочубея и Искры Апостол обвинялся в том, что сообщил Кочубею о намерении Мазепы убить Петра I, и если бы донос удался, то Кочубей и Искра намерены были устроить получение Апостолом гетманской булавы. Сначала сильно обвиняемый, Апостол затем даже не призывался к допросу, и наказание его поручено самому Мазепе, который оправдал его и писал о нём Петру I: «Апостол породы волошской, человек от отца заслуженный в войске, воин добрый, из всех полковников давнейший, старейший, знатный, заслуживший честь и любовь от всех полков».

Когда Мазепа присоединился к шведскому королю, Апостол находился при нём; будучи послан к Петру I от Мазепы с предложением, выдать шведского короля и генералов, если ему возвратят гетманское достоинство, он написал поздравление новому гетману, Скоропадскому, где просил ходатайствовать за него перед царем.

В 1722 году Апостол отправлен с 10000 казаков на Персию; отряд этот участвовал при заложении крепости Святого Креста при реке Сулаке (Койсу в Закавказье). Через год он был сменен лубенским полковником Андреем Маркевичем и отправлен на Коломаку охранять границу от татар и запорожцев.

По возвращении был вызван в Петербург, где судились Полуботков и украинские старшины, протестовавшие против новых порядков, вводимых Петром на Украине. Они обвинялись в притеснении народа и в том, что просьбами к нему стремились остановить жалобы, на них подаваемые. Екатерина I простила старшин, но оставила их в Петербурге безвыездно, в том числе и Апостола, о котором в манифесте по этому делу говорится: «А миргородскому полковнику Апостолу, на которого от малороссийского народа в обидах челобитья хотя и не явилось, однако же он, будучи в полках на Коломаке, в челобитной, присланной к нему от старшин, многое переправил и некоторые пункты прибавил, и приложа сам руку, других полковников и полковую старшину прикладывать также заставлял – жить также в Петербург бессъездно».

Вскоре Апостолу позволено возвратиться в полк, и по уничтожении Малороссийской коллегии Петром II, возвратившим казакам право избрания гетмана, был радою выбран в Глухове Гетманом 1 октября 1727 года в присутствии русского уполномоченного Наумова. Апостол отговаривался старостью (70 лет), но все же согласился быть Гетманом. Наумов остался при Гетмане для советов и, судя по его донесению об этом избрании, можно думать, что оно произошло не без влияния и желания двора, хотя некоторые малороссийские историки говорят, что Апостол избран единогласно, что весьма понятно, так как Наумов доносил, что собраны были «кто ехать похотел».

Младший сын Апостола, Павел, был послан заложником в Петербург; к государю послана была благодарственная депутация, и сам Гетман поехал с Наумовым и старейшинами в Москву на коронацию. Он был милостиво принят Петром II и из Москвы привез статьи, утвержденные государем, по которым восстановлены прежнее выборное управление, свой суд, войсковой скарб, уничтожены подати, наложенные Малороссийскою коллегиею.

В начале 1730 года Апостол снова ездил в Москву и был свидетелем кончины императора Петра II. Новое царствование также милостиво отнеслось к Украине: он получил ещё до 1460 дворов крестьянских на уряд, 600 рублей на содержание доктора и аптеки ежегодно из войскового скарба; убавлено число великорусских полков, стоявших на Украине, до 6-ти, прощены казаки, ушедшие с Мазепою, а самому Апостолу пожалован орден Александра Невского; но за то казаков посылали насыпать земляной вал с башнями – на линию, где многие обрели могилу, изнемогая целые годы от тяжелой работы. При нём казаки ходили на помощь Ласси в Польшу.

Гетман умер от паралича в селе Сорочинцах, где проводил последние годы жизни, занимаясь разведением садов. Будучи доблестным и мужественным, Апостол, судя по запискам Марковича, был горд и мстителен, не говоря уже об общем грехе в стремлении к милостям.

После Гетмана Данило Апостола главным в Войске Запорожском остался Генеральный Обозный Яков Лизогуб.

Меня, прежде всего, интересует тот факт, что в 1743 году Яков Ефимович Лизогуб является официальным представителем Российской империи на переговорах о разграничении земель с Турцией. Лучшего кандидата на проведение тайной операции по сопровождению Данте из Италии через территорию Османской империи и дальше, Войска Запорожского, представить себе невозможно.

Лизогуб назван Данте прямым текстом на страницах своей Комедии: – «Бык, когда облизывает губы…». Это не может быть простым совпадением; поэту нужно было оставить лингвистическую «зацепку» в тексте, позволяющую однозначно идентифицировать этого Человека.

Теперь мне нужно найти ответ на второй простой вопрос: – «Кто ты, Данте» – найти исторический персонаж, проживший описанную в Комедии великую жизнь, написавший это бессмертное произведение.

Поэт оставил в Комедии огромное количество указаний на это. В дальнейшем, разбирая каждую строку и каждое слово в ней, я укажу их все, но, для ясного понимания строк и слов, при дальнейшем разборе, представлю автора здесь.

Подробный разбор, приведённый выше и продолжающийся ниже, недвусмысленно указывает на конкретное историческое лицо. Это был человек царского рода, родившийся в начале XVIII века, коронованный в детстве, затем объявленный «умершим», который прошёл исключительно длинный жизненный путь. Он был императором, иноком, студентом многих университетов, епископом, изгнанником, архиепископом, кардиналом, военачальником, понтификом, повторно изгнанником. Но, главное, он был величайшим поэтом. Он прожил исключительно долгую жизнь – дожил до начала XIX века, как минимум до 1815 года. Вся его жизнь была пронизана Любовью к одной единственной женщине, которую он полюбил с детства (называемой им – Беатриче), женщине царского рода, которая стала императрицей, правила много лет и умерла раньше него. Особо подчеркиваю, что она правила в 1743 году, во время начала написания Комедии.

Проведу обзор крупнейших правящих династий Европы начала XVIII века. Жирным шрифтом выделены кандидаты, правившие в своих династиях до 1743 года и подходящие по возрасту на роль Данте.

Великобритания: Георг I (1660—1727). Родившийся в 1660 году Георг I слишком стар.

Дания: Фредерик IV (1671—1730). То же самое для рожденного в 1671 году.

Испания: Людовик XIV, король Франции (1638—1715), Луис I (1707—1726). До 1715 года правил король Франции и Испании Людовик XIV, слишком старый для этой роли. Луису I в 1743 году было бы уже 36 лет, что также слишком много для Данте, дожившего до 1815 года, когда Луису I было бы уже 108 лет, учитывая ещё и то, что действие происходит далеко от Испании.

Австро-Венгрия: Леопольд I (1640—1705), Иосиф I (1678—1711), Карл VI (1685—1740). Карл VI, которому на 1743 год исполнилось бы 58 лет, не подходит для роли Данте.

Германия: Фридрих III (1657—1713), Фридрих-Вильгельм I (1688—1740). То же самое можно сказать и о 55 летнем Фридрихе – Вильгельме I.

Италия: Виктор Амедей II (1666—1732), которому на 1743 год исполнилось бы 76 лет.

Португалия: Педру II (1648—1706), которому исполнилось бы 95 лет.

Россия: Петр I Великий (1672—1725), Екатерина I (1684—1727), Пётр II (1715—1730), блестящий кандидат на эту роль. В 1743 году ему исполнилось 28 лет!

Франция: Людовик XIV (1638—1715). Совершенно не подходит на эту роль, ввиду более, чем столетнего возраста на 1743 год.

Кандидатов на роль Данте, среди коронованных на начало XVIII века монархов немного.

Первый по списку идёт король Испании Луис I, который правил недолго в 1724 году, потом был отстранен от престола Филиппом V, правившим до 1746 года. В 1743 году Луису I исполнилось бы 36 лет. По возрасту на 1743 год это вполне подходящая кандидатура, но 108 летний возраст на 1815 год вызывает сомнения.

Вторым идёт император Российский, Пётр II Алексеевич Романов, внук императора Петра I Великого. Взойдя на трон в возрасте 12 лет, он правил почти три года, после чего «умер», как считается, от оспы. В 1743 году Петру II исполнилось 28 лет. Для поэта блестящий возраст.

Учитывая, что Данте, в сопровождении Вергилия – Лизогуба, направляется в сторону Москвы, которую называет своим домом, я признаю, что Данте – «безвременно скончавшийся» Российский император – Пётр II Алексеевич Романов [Рис. А. XVII. 2].

Из академической статьи:

Пётр II Алексеевич (12 октября 1715 года, Санкт-Петербург – 19 января 1730 года, Москва) – российский император, сменивший на престоле Екатерину I.

Внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской, последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии.

Вступил на престол 6 мая 1727, когда ему было всего одиннадцать лет, и умер в 14 лет от оспы. Пётр не успел проявить интереса к государственным делам и самостоятельно фактически не правил. Реальная власть в государстве находилась в руках Верховного тайного совета и в особенности фаворитов юного императора, сначала А. Д. Меншикова, после его свержения – Долгоруковых.

Великий князь Пётр Алексеевич, родившийся 12 октября 1715 года в Петербурге, был сыном приговорённого к смертной казни (1718 год) наследника престола Алексея и его жены Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской, которая умерла через десять дней после родов. Будущий наследник престола, как и его старшая на год сестра Наталия, не был плодом любви и семейного счастья. Брак Алексея и Шарлотты был следствием дипломатических переговоров Петра I, польского короля Августа II и австрийского императора Карла VI, причём каждый из них хотел получить свою выгоду из семейного союза династии Романовых и древнего германского рода Вельфов (Гвельфов), связанного множеством родственных нитей с правившими тогда в Европе королевскими домами. Чувствами жениха и невесты при этом, естественно, никто не интересовался, как, впрочем, это и практически всегда бывало при династических браках.

Кронпринцесса Шарлотта надеялась, что её брак с «варварским московитом» не состоится. В письме деду, герцогу Антону-Ульриху, в середине 1709 года она сообщала, что его послание её обрадовало, так как «оно даёт мне некоторую возможность думать, что московское сватовство меня ещё, может быть, минет». Но надежды принцессы не оправдались: свадьба была сыграна в Торгау в октябре 1711 года и поразила всех великолепием стола и знатностью гостей.

В связи с неприязненным отношением Алексея Петровича к реформам отца, царевич, словно издеваясь над его желанием иметь по-европейски образованных наследников, приставил к сыну двух всегда пьяных «мамок» из Немецкой слободы, которые, чтобы меньше возиться с Петром, подавали ему вино, от которого тот засыпал.

После казни Алексея в 1718 году Пётр I обратил внимание на своего единственного внука. Он приказал прогнать нерадивых мамок, а Меншикову повелел подобрать ему учителей.

В первые четыре года жизни Петра его не рассматривали как будущего императора, поскольку у Петра I росли сыновья Пётр и Павел. Оба умерли в раннем детстве, что создало вопрос о престолонаследии.

С рождения Пётр Алексеевич именовался великим князем. До этого сыновья царей именовались царевичами; рождение Петра стало первым со времени введения царского титула (и первым в истории дома Романовых) появлением внука у царствующего государя.

В феврале 1718 года арестованный за границей и привезённый в Россию Алексей Петрович отрёкся от престолонаследия в пользу малолетнего сына Петра I от второго брака с Екатериной – Петра Петровича, который родился через несколько дней после своего племянника Петра Алексеевича. Летом того же года царевич Алексей погиб в заключении. Тем самым, Пётр Алексеевич был вслед за отцом отодвинут от престола.

Знать заинтересовалась Петром Алексеевичем в 1719 году, после того, как официально признанный наследником трёхлетний Пётр Петрович умер, и царский внук остался единственным, кроме государя, мужским представителем дома Романовых. Переход престола от деда к внуку соответствовал традиции монархических домов (так, незадолго до этого во Франции после смерти Людовика XIV в 1715 году престол перешёл к его малолетнему правнуку Людовику XV), однако противоречили на тот момент с действующими принципами закона петровского престолонаследования о назначении наследника на престол. Екатерина I в своём завещании назвала Елизавету наследницей трона в случае смерти Петра II бездетным. Во время болезни деда Пётр Алексеевич познакомился с Иваном Долгоруковым, своим будущим фаворитом. Ребёнок часто посещал дом Долгоруковых, в котором собиралась столичная молодёжь из старинных знатных родов. Там же он познакомился со своей тёткой, Елизаветой Петровной. Так начала складываться партия, прочившая Петра Алексеевича в императоры. На встречах в доме Долгоруковых ему объясняли его права на трон Российской империи, а Пётр Алексеевич клялся сокрушить фаворита его деда – Меншикова, который возглавлял оппозицию старинным боярским родам.

Впрочем, у сторонников возведения Петра Алексеевича на престол была сильная оппозиция. Вполне определённые опасения за свою жизнь и имущество возникали у тех соратников Петра, которые подписали смертный приговор его отцу. Если бы император последовал обычаю и объявил наследником внука – сына опального Алексея и внука консервативно настроенной Евдокии Лопухиной, – то это бы возбудило надежды противников реформ вернуть старые порядки.

5 февраля 1722 года Пётр издал указ о престолонаследии (продолжавший действовать до конца века), в котором отменял древний обычай передавать престол прямым потомкам по мужской линии, но допускал назначение наследником любого достойного человека по воле монарха. Так Пётр Алексеевич был формально лишён преимущественных прав на престол, но вопрос о наследнике оставался открытым. Наследника же Пётр перед внезапной смертью в 1725 году назначить не успел.

После смерти Петра I стал решаться вопрос о наследнике. Представители старой родовой знати (Лопухины, Долгоруковы) выступали за кандидатуру 9-летнего Петра Алексеевича, в то время как представители новой служилой знати, ставшие влиятельными при Петре I, высказались за объявление императрицей вдовы Петра Екатерины. Вопрос решился просто – князь Меншиков окружил дворец гвардией и возвёл на престол свою бывшую любовницу Екатерину.

Вице-канцлер Остерман предлагал для примирения интересов родовитой и новой служилой знати женить великого князя Петра Алексеевича на цесаревне Елизавете Петровне, дочери Екатерины I. Препятствием служило их недопустимо близкое по церковным канонам родство, Елизавета была родной тёткой Петра (хотя родилась и не от той же матери, что его отец). Императрица же Екатерина, желая назначить наследницей дочь Елизавету (по другим источникам – Анну), не решилась принять проект Остермана и продолжала настаивать на своём праве назначить себе преемника, надеясь, что со временем вопрос разрешится.

Со временем главный сторонник Екатерины, Меншиков, зная о её плохом здоровье и предполагая её близкую кончину, стал задумываться о том, как переманить на свою сторону Петра. Он надеялся обручить свою дочь Марию с наследником трона, а после его восшествия на престол стать регентом до его совершеннолетия и тем самым расширить свою и без того сильную власть, а в долгосрочной перспективе – стать дедом будущего императора, если у Петра и Марии появятся дети. Несмотря на то, что Мария была просватана за польского магната Петра Сапегу, Меншикову удалось добиться согласия Екатерины на брак дочери с Петром Алексеевичем. Сапегу женили на Софии Карловне Скавронской, племяннице императрицы.

Противники Меншикова хотели избежать возведения на престол Петра, так как это усилило бы власть Меншикова. Они надеялись под предлогом обучения отправить Петра Алексеевича за границу, а после смерти Екатерины возвести на престол одну из её дочерей – Анну или Елизавету. К этой партии примкнул и муж Анны Петровны – голштинский герцог Карл-Фридрих. Планы заговорщиков были сорваны внезапно обострившейся болезнью императрицы.

Незадолго до смерти императрицы члены Верховного тайного совета, Сената, Синода, президенты коллегий и штаб-офицеры гвардии собрались во дворце для совещания о том, кто должен стать императором после смерти Екатерины. Враги Меншикова стали обсуждать идею коронации одной из цесаревен, но большинство высказалось за Петра Алексеевича, который должен был до 16 лет находиться под опекой Верховного тайного совета и обязаться присягой не мстить никому из подписавших смертный приговор его отцу, Алексею Петровичу.

После решения вопроса о престолонаследии Меншиков от имени императрицы приступил к следствию о происках своих врагов. Многие противники Меншикова были арестованы и подвергнуты пыткам, сосланы и лишены чинов, некоторые только понижены в чине. Голштинский герцог постарался договориться с Меншиковым через своего министра Бассевича. Меншиков поставил условие, что дочери Петра I, Анна и Елизавета, не станут препятствовать вступлению на престол Петра Алексеевича, а Меншиков соглашался выдать на каждую цесаревну по миллиону рублей.

6 мая 1727 года 43-летняя императрица Екатерина I скончалась. Перед самой смертью Бассевичем срочно было составлено завещание, подписанное вместо больной царицы её дочерью Елизаветой. Согласно завещанию престол наследовал внук Петра I, Пётр Алексеевич. Позже императрица Анна Иоанновна приказала канцлеру Гавриле Головкину сжечь эту духовную. Он исполнил её приказание, предварительно изготовив копию документа.

Из этого документа следует, что статьи завещания предусматривали опеку над несовершеннолетним императором, определяли власть Верховного Совета, порядок наследия престола в случае кончины Петра Алексеевича (в этом случае престол переходил к дочерям Екатерины – Анне и Елизавете и их потомкам, в случае, если они не откажутся от российского престола или православной веры, а затем к сестре Петра – Наталье Алексеевне). 11-я статья изумила тех, кто читал завещание. В ней повелевалось всем вельможам содействовать обручению Петра Алексеевича с одной из дочерей князя Меншикова, а затем, по достижении совершеннолетия, содействовать их браку. Буквально: «тако же имеют наши цесаревны и правительство администрации стараться между его любовью [великим князем Петром] и одною княжною князя Меншикова супружество учинить».

Такая статья явно свидетельствовала о том, что Меншиков принял деятельное участие в составлении завещания, однако для русского общества право Петра Алексеевича на престол – главная статья завещания – было бесспорно, и волнений из-за содержания 11-й статьи не возникло.

Пётр II не был способен править самостоятельно, в результате чего практически неограниченная власть находилась сначала в руках Меншикова, а затем – Остермана и Долгоруких. Царедворцы старались следовать заветам Петра Великого, однако консервация созданной им политической системы выявила все заложенные в ней недостатки.

Время регентства Меншикова мало чем отличалось от царствования Екатерины I, так как фактический правитель страны остался тот же, только набрав большую силу. После его падения к власти пришли Долгоруковы, и ситуация изменилась коренным образом. Последние годы правления Петра II некоторые историки склонны считать «боярским царством» : многое из того, что появилось при Петре I, пришло в упадок, старые порядки стали восстанавливаться. Укреплялась боярская аристократия, а «птенцы гнезда Петрова» отошли на второй план. Со стороны духовенства были попытки восстановления патриаршества. Пришли в упадок армия и в особенности флот, процветали коррупция и казнокрадство. Столица была перенесена из Санкт-Петербурга в Москву.

Итогом царствования Петра II стало усиление влияния Верховного тайного совета, в который входили в основном старые бояре (из восьми мест в совете пять принадлежало Долгоруковым и Голицыным). Совет настолько усилился, что навязал Анне Иоанновне, ставшей правительницей после Петра, подписать «Кондиции», передававшие всю полноту власти Верховному тайному совету. В 1730 году «Кондиции» были уничтожены Анной Иоанновной, и боярские роды вновь потеряли силу.

6 мая 1727 года Пётр Алексеевич стал третьим императором всероссийским, приняв официальное наименование Пётр II. Согласно завещанию Екатерины I подросток-император должен был до достижения возраста 16 лет править не самостоятельно, а опираясь на Верховный тайный совет, которым манипулировал Александр Меншиков.

Меншиков повёл борьбу против всех тех, кого посчитал опасным в смысле престолонаследия. Дочь Петра I Анна Петровна была вынуждена с мужем покинуть Россию. Анне Иоанновне, дочери царя Иоанна (старшего брата Петра I и соправителя до 1696 года), запретили приехать из Митавы, чтобы поздравить племянника с восхождением на престол. Барон Шафиров, президент Коммерц-коллегии, давний враг Меншикова, был удалён в Архангельск, якобы «для устройства китоловной компании».

Стараясь упрочить влияние на императора, Меншиков перевёз его 17 мая в свой дом на Васильевский остров. 25 мая произошло обручение 11-летнего Петра II с 16-летней княжною Марией, дочерью Меншикова. Она получила титул «Её императорское высочество» и годовое содержание в 34 тыс. рублей. Хотя Пётр был любезен по отношению к ней и её отцу, в своих письмах того времени называл её «фарфоровой куклой».

Едва ли Меншиков имел отношение к инициативе императора вызвать из суздальского заточения бабушку, Евдокию Лопухину, которую он никогда прежде не видел. Её переселили в Новодевичий монастырь, где она получила достойное содержание.

Вскоре после восшествия Петра II на престол Меншиков составил от его имени два манифеста, призванные настроить население в его пользу. Первым из этих указов крепостным прощались давние недоимки, а сосланным на каторгу за неуплату налогов была дарована свобода. Это начинание получило продолжение. При Петре в России смягчилось уложение о наказаниях – процесс, который достигнет апогея при Елизавете. В частности императорским указом было отныне запрещено «для устрашения» выставлять на обозрение расчленённые тела казнённых.

Был отменён и так называемый «поворотный налог» – то есть подать с каждого прибывшего воза. Объяснением тому была «забота правительства об ограждении подданных от обид, чинимых сборщиками», однако же, сумма, обычно получавшаяся таким образом за год, была в виде косвенного налога развёрстана по имперским кабакам.

Наряду с прощением старых недоимок, взыскать которые, по-видимому, всё равно было невозможно, правительство Меншикова предприняло усилия, ведущие к ужесточению контроля за налоговыми сборами. Так, после провалившейся попытки назначать для взимания податей земских комиссаров из местных жителей (в надежде, что им лучше будет известна ситуация на местах) решено было обязать местных воевод посылать нарочных непосредственно в местные вотчины, а недоимки требовать с помещиков, их приказчиков или управителей.

Введённая Петром I 37,5%-я протекционистская пошлина на отпускаемые за границу пеньку и пряжу была снижена до 5%, чтобы таким образом поднять доходы казны. Сибирский пушной торг и вовсе был оставлен без пошлинного обложения.

По второму манифесту князьям Трубецкому, Долгорукову и Бурхарду Миниху давалось звание генерал-фельдмаршала, а последнему, кроме того, даровался титул графа. Сам же Меншиков стал генералиссимусом и главнокомандующим всей русской армии.

В Лифляндии был введён сейм, а в 1727 году – упразднена Малороссийская коллегия и восстановлено гетманство на Украине. Данное решение было обусловлено необходимостью привязать к российскому правительству украинцев в свете надвигающейся русско-турецкой войны. Меншикову также было это выгодно, поскольку на Малороссийскую коллегию и на её президента Степана Вельяминова скопилось множество жалоб, и её упразднение могло повысить авторитет Меншикова в Малороссии. В Верховном тайном совете Пётр объявил: «В Малой России ко удовольствию тамошняго народа постановить гетмана и прочую генеральную старшину во всем по содержанию пунктов, на которых сей народ в подданство Российской империи вступил». Иными словами, Украина стала подчиняться России по договорённостям, установленным на Переяславской раде. Все дела, касавшиеся Украины, были переданы в ведение иностранной коллегии.

22 июля был издан указ: «В Малороссии гетману и генеральной старшине быть и содержать их по трактату гетмана Богдана Хмельницкого, а для выбора в гетманы и в старшину послать тайного советника Фёдора Наумова, которому и быть при гетмане министром». Меншиков в секретных пунктах о выборе в сотники и другие чины добрых людей велел дополнить: «Кроме жидов». Гетманом был избран Даниил Апостол.

При Екатерине I магистраты были подчинены губернаторам и воеводам, а при Петре II появилась идея вовсе их упразднить, так как они дублировали власть губернаторов и воевод и на них тратились большие деньги. Магистраты не были упразднены, зато был упразднён Главный магистрат.

Отмена Главного магистрата кроме видимых положительных эффектов (денежной экономии), привела, однако, к тому, что исчез кассационный орган, куда подданный мог обратиться с жалобой на воевод или местные власти.

Остерман составил план обучения Петра, состоявший из древней и новой истории, географии, математики и геометрии:

Читать историю и вкратце главнейшие случаи прежних времён, перемены, приращение и умаление разных государств, причины тому, а особливо добродетели правителей древних с воспоследовавшею потом пользою и славою представлять. И таким образом можно во время полугода пройти Ассирийскую, Персидскую, Греческую и Римскую монархии до самых новых времён, и можно к тому пользоваться автором первой части исторических дел Яганом Гибнером, а для приискивания – так называемым Билдерзаалом… Новую историю трактовать и в оной по приводу г. Пуфендорфа новое деяние каждого, и особливо пограничных государств, представлять, и в прочем известие о правительствующей фамилии каждого государства, интересе, форме правительства, силе и слабости помалу подавать… Географию отчасти по глобусу, отчасти по ландкартам показывать, и к тому употреблять краткое описание Гибнерово… Математические операции, арифметика, геометрия и прочие математические части и искусств из механики, оптики и проч.

План обучения включал также и развлечения: бильярд, охота и проч. По указанию Остермана в Коллегии иностранных дел для императора по материалам европейской прессы составляли «курьезную» рукописную газету. Кроме плана обучения, составленного Остерманом, сохранилась также записка, написанная лично Петром II:

В понедельник пополудни, от 2 до 3-го часа, учиться, а потом солдат учить; пополудни вторник и четверг – с собаки на поле; пополудни в среду – солдат обучать; пополудни в пятницу – с птицами ездить; пополудни в субботу – музыкою и танцованием; пополудни в воскресенье – в летний дом и в тамошние огороды.

По плану Остермана, Пётр должен был по средам и пятницам посещать Верховный тайный совет. Однако он появился там только один раз, 21 июня 1727 года. Больше о посещениях Петром высшего правительственного органа при Меншикове неизвестно.

Юный император не любил учиться, предпочитая весёлые забавы и охоту, где его сопровождали молодой князь Иван Долгоруков и 17-летняя дочь Петра I, Елизавета. Меншиков также не приходил на заседания Совета, бумаги носились ему на дом. Распоряжаясь как самовластный правитель, «полудержавный властелин» настроил против себя остальных представителей знати, а также и самого государя.

В 1727 году на территории усадьбы Меншикова, на месте, на котором ранее находился дом дворецкого князя, началась постройка дворца Петра II. Дом дворецкого вошёл в этот дворец как юго-восточный флигель. После смерти Петра II в 1730 году строительство было прекращено. К этому времени был возведён лишь фундамент и нижний этаж дворца. Здание было достроено в 1759—1761 годах как часть Конюшенного двора Сухопутного шляхетного корпуса.

Постепенно император стал охладевать к Меншикову и его дочери. Причин тут было несколько: с одной стороны – заносчивость самого Меншикова, с другой – влияние Елизаветы Петровны и Долгоруких. В день именин Натальи Алексеевны, 26 августа, Пётр довольно пренебрежительно обошёлся с Марией. Меншиков сделал Петру выговор, на что тот заметил: «Я в душе люблю её, но ласки излишни; Меншиков знает, что я не имею намерений жениться ранее 25 лет». Вследствие этой размолвки Пётр предписал Верховному тайному совету перевезти из Меншикова дворца все его вещи в Петергофский дворец и сделать распоряжение, чтобы казённые деньги никому не выдавались без указа, подписанного лично императором.

Вдобавок к этому летом 1727 года Меншиков заболел. Через пять-шесть недель организм справился с болезнью, но за то время, что он отсутствовал при дворе, противники Меншикова извлекли протоколы допросов царевича Алексея, отца императора, в которых участвовал Меншиков, и ознакомили с ними государя. 6 сентября по приказанию Верховного Тайного Совета все вещи императора были перенесены из меншиковского дома в Летний дворец. 7 сентября Пётр по своём прибытии с охоты в Петербург послал объявить гвардии, чтобы она слушалась только его приказаний. 8 сентября Меншиков был обвинён в государственной измене, хищении казны и вместе со всей семьёй (включая Марию) сослан в город Берёзов Тобольского края.

Вовсе не юный император придумывал указы о переезде двора с Васильевского острова, о неподчинении распоряжениям Меншикова, о его домашнем аресте, о замене верного генералиссимусу коменданта Петропавловской крепости. В серии подписанных Петром II в начале сентября 1727 года императорских указов отчётливо видна опытная рука воспитателя Петра, Андрея Ивановича Остермана. Однако было бы ошибкой предполагать, что время Меншикова сменилось временем Остермана: на первый план вышел новый фаворит царя, князь Иван Алексеевич Долгорукий.

После падения Меншикова Евдокия Лопухина стала называть себя царицей.

Она призывала его приехать в Москву, однако знать боялась, что если Пётр приедет в Москву, то Лопухина будет освобождена и станет правительницей. Несмотря на это, в конце 1727 года начались подготовления к переезду двора в Москву для предстоящей коронации по образцу русских царей.

В начале января император со своим двором выехал из Петербурга, но по пути Пётр заболел и был вынужден провести две недели в Твери. На некоторое время Пётр остановился под Москвой для подготовки к торжественному въезду. Он состоялся 4 февраля 1728 года.

Пребывание Петра II в Москве началось с коронации в Успенском соборе Московского Кремля (25 февраля 1728). Это была первая коронация императора в России, во многом задавшая образец для дальнейших. Как и все последующие императоры, Пётр II (по специально составленной в Верховном тайном совете справке) при коронации причащался в алтаре, не доходя до престола, по чину священнослужителей (из чаши); чашу со Святыми дарами ему подал архиепископ Новгородский Феофан Прокопович.

22 ноября 1728 года Москве скончалась 14-летняя старшая сестра императора Наталья Алексеевна, которую он очень любил и которая, по отзывам современников, оказывала на него благотворное влияние.

После переезда в Москву Долгоруковы получили большую власть: 3 февраля 1728 года князья Василий Лукич и Алексей Григорьевич Долгорукие были назначены членами Верховного тайного совета; 11 февраля молодой князь Иван Алексеевич сделан был обер-камергером.

Падение Меншикова сблизило Петра с Анной Петровной. В конце февраля 1728 года в Москву пришло сообщение, что у Анны Петровны родился сын Пётр (будущий Пётр III). По этому поводу был устроен бал. Гонцу, сообщившему о рождении Петра, подарили 300 червонцев, а Феофан Прокопович послал герцогу Голштинскому, мужу Анны Петровны, длинное поздравительное письмо, в котором он всячески восхвалял новорождённого и унижал Меншикова.

После приезда Петра в Москву состоялась его встреча с бабушкой, Евдокией. Эта встреча трогательно описывается многими историками. Но император относился к бабушке довольно пренебрежительно, несмотря на то, что она очень любила внука.

В московский период жизни Пётр II в основном развлекался, предоставив вести государственные дела князьям Долгоруким. Сами Долгоруковы, и в особенности Иван Алексеевич, с негодованием отзывались о постоянных забавах императора, но, тем не менее, не мешали ему и не заставляли заниматься государственными делами.

В Верховном тайном совете Апраксин, Головкин и Голицын – то есть почти половина членов – выражали своё недовольство тем, что император не присутствует в Совете и двое членов его, князь Алексей Долгоруков и Остерман, являются посредниками между императором и Советом; сами они почти никогда не ходят в заседания, и к ним нужно посылать мнения Совета с просьбою провести дело, доложив императору.

Армия и флот находились в кризисе: Военная коллегия после ссылки Меншикова осталась без президента, а после переноса столицы в Москву – и без вице-президента, в армии не хватало амуниции, многие способные молодые офицеры были уволены. Пётр не интересовался армией, организация под Москвой военных манёвров весной 1729 года не привлекла его внимания. Строительство кораблей было прекращено, хотели ограничиться выпуском одних галер, что практически привело к войне со Швецией. Перенос столицы в Москву также не способствовал развитию флота. Когда Остерман предупреждал Петра, что вследствие удаления столицы от моря флот может исчезнуть, Пётр отвечал: «Когда нужда потребует употребить корабли, то я пойду в море; но я не намерен гулять по нем, как дедушка».

После репрессий петровского времени было дано послабление от денежных повинностей и рекрутских наборов, а 4 апреля 1729 года был ликвидирован карательный орган – Преображенский приказ. Его дела были разделены между Верховным тайным советом и Сенатом, в зависимости от важности.

Обострились противоречия в церкви. После смерти Меншикова оппозиционное духовенство почувствовало силу и стало выступать за восстановление патриаршества. Всеми церковными делами со времён Петра I заведовал вице-президент Священного Синода Феофан Прокопович, которого обвиняли в снисходительности к распространению лютеранства и кальвинизма, а также в участии во Всешутейшем и Всепьянейшем соборе. Главными обвинителями выступали ростовский архиерей Георгий (Дашков) и Маркелл (Родышевский).

Многие начинания Петра Великого продолжались по инерции. Так, в 1730 году в Петербург вернулся Витус Беринг и сообщил об открытии пролива между Азией и Америкой.

Через своего друга, Ивана Долгорукова, император осенью 1729 года познакомился и влюбился в его сестру – 17-летнюю княжну Екатерину Долгорукую. 19 ноября Пётр II собрал Совет и объявил о намерении жениться на княжне, 30 ноября произошло обручение во дворце Лефорта. С другой стороны, ходили слухи, что Долгоруковы принудили императора к заключению брака. Наблюдатели отмечали, что Пётр II на публике холодно обходится с невестой. На 19 января 1730 года была намечена свадьба, которая не состоялась из-за преждевременной смерти Петра II.

Между тем не было единства и в стане Долгоруких: так, Алексей Долгоруков ненавидел своего сына Ивана, которого не любила также его сестра Екатерина за то, что тот не позволял ей забрать драгоценности, принадлежавшие покойной сестре императора. ачале января 1730 года произошла тайная встреча Петра с Остерманом, на которой последний пытался отговорить императора от брака, рассказывая о казнокрадстве Долгоруковых. На этой встрече присутствовала и Елизавета Петровна, которая рассказывала о плохом отношении к ней Долгоруковых, несмотря на постоянные указы Петра о том, чтобы ей оказывалось должное почтение. Вероятно, Долгоруковы питали неприязнь к ней из-за того, что юный император был очень привязан к ней, хотя собирался жениться на Екатерине Долгоруковой.

В праздник Богоявления 6 января 1730 года, несмотря на жесточайший мороз, Пётр II вместе с фельдмаршалом Минихом и Остерманом принимал парад, посвящённый водоосвящению на Москве-реке. Когда Пётр вернулся домой, у него начался жар, вызванный оспой. Опасаясь смерти покровителя, Иван Долгоруков задумал спасти положение своих родственников и возвести на престол свою сестру. Он пошёл на крайнюю меру, подделав завещание императора. Долгоруков умел копировать почерк Петра, чем развлекал того в детстве. После смерти Петра Иван Долгоруков выскочил на улицу, выхватил шпагу и прокричал: «Да здравствует императрица Екатерина Вторая Алексеевна!». Он тут же был арестован и вместе с семьёй и княжной Екатеринойотправлен в пожизненную ссылку в Сибирь.

В первом часу ночи с 18 на 19 (30) января 1730 года 14-летний государь пришёл в себя и сказал: «Закладывайте лошадей. Я поеду к сестре Наталии» – позабыв, что она уже умерла. Через несколько минут он скончался, не оставив потомков или назначенного наследника. На нём дом Романовых пресёкся в мужском колене.

Последним из российских правителей Пётр II был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.

Несмотря на короткое правление Петра, внешняя политика России в его время была достаточно активной. Остерман, заведовавший внешней политикой, всецело полагался на союз с Австрией. У императора эта политика не вызывала сомнений, ведь его дядей по матери был император Карл VI, а двоюродной сестрой – будущая императрица Мария-Терезия. Интересы России и Австрии совпадали по многим направлениям – в частности, в отношении противодействия Османской империи.

Союз с Австрией, по понятиям того времени, автоматически означал натянутые отношения с Францией и Англией. Коронацию Георга II хотели использовать для улучшения отношений между Россией и Великобританией, но смерть главного посла России во Франции и Англии, Бориса Куракина, разрушила эти планы.

Отношения России с Польшей значительно ухудшились из-за того, что поляки считали Курляндию, в которой правила Анна Иоанновна, своей провинцией и открыто говорили, что её следует делить на воеводства. Морицу Саксонскому, внебрачному сыну польского короля Августа II, было отказано от браков с Елизаветой Петровной и Анной Иоанновной.

Отношения с Китайской империей Цин были затруднены из-за территориальных споров, в связи с которыми границы купцам были закрыты. Китай хотел присоединить южную часть Сибири вплоть до Тобольска, где было много китайских жителей, а Россия противилась этому. 20 августа 1727 года граф Рагузинский заключил договор, согласно которому границы Китая оставались прежними и учреждалась торговля между державами в Кяхте.

Известие о воцарении Петра хорошо было принято в Дании, так как на тётке Петра был женат близкий родственник короля, герцог Голштинский, что могло послужить основой союза с Данией. Алексей Бестужев доносил Петру из Копенгагена: «Король надеется получить вашу дружбу и готов искать её всевозможными способами, прямо и посредством цесаря».

Со Швецией отношения были поначалу весьма враждебные: к русскому посланнику относились холодно, в то время как турецкого осыпали милостями; Швеция вынуждала Россию начать войну, чтобы приписать ей начало враждебного движения и получить помощь от Франции и Англии. Продолжались споры о петровских завоеваниях: Швеция угрожала, что не будет признавать Петра II императором, если Россия не вернёт Швеции Выборг. Однако позже шведы, узнав, что армия и флот в России всё же в боеспособном состоянии, отказались от этих требований. Несмотря на это, отношения остались напряжёнными: в Швеции многие жалели, что Меншиков был сослан, и, кроме того, готовилось вторжение в Россию Швеции и Турции с поддержкой Англии и Франции. Однако вскоре отношения изменились, и главный противник России, граф Горн, стал клясться в преданности императору. В конце правления Петра, сам король Швеции Фредерик I попытался вступить в союз с Россией.

Пётр II отличался ленью, учиться не любил, зато обожал развлечения и при этом был очень своенравным.

По мнению многих, Пётр был далёк от интеллектуального труда и интересов, не умел вести себя прилично в обществе, капризничал и дерзил окружающим. Виной этому, возможно, был не столько унаследованный дурной характер, сколько воспитание, которое, как внук императора, Пётр получил довольно посредственное.

По отзывам дипломатов, он был весьма своевольным, хитрым и несколько жестоким:

Монарх говорит со всеми в тоне властелина и делает, что захочет. Он не терпит пререканий, постоянно занят беготнёю; все кавалеры, окружающие его, утомлены до крайности.

 – Лефорт, саксонский посол в России

Царь похож на своего деда в том отношении, что он стоит на своём, не терпит возражений и делает, что хочет.

 – Лефорт, саксонский посол в России

Прежде можно было противодействовать всему этому, теперь же нельзя и думать об этом, потому что государь знает свою неограниченную власть и не желает исправляться. Он действует исключительно по своему усмотрению, следуя лишь советам своих фаворитов.

 – Гогенгольц, австрийский посол в России

Нельзя не удивляться умению государя скрывать свои мысли; его искусство притворяться – замечательно. На прошлой неделе он два раза ужинал у Остермана, над которым он в то же время насмехался в компании Долгоруких. Перед Остерманом он же скрывает свои мысли: ему он говорит противоположное тому, в чём уверял Долгоруких… Искусство притворяться составляет преобладающую черту характера императора.

 – Граф Вратислав, австрийский посол в России

Хотя и трудно сказать что-либо решительное о характере 14-летного государя, но можно догадываться, что он будет вспыльчив, решителен и жесток.

 – Герцог Де Лириа, испанский посол в России.

Ранее я отождествил Данте и папу Пия VI. Дорогой мой читатель, прошу тебя взглянуть на портрет папы [Рис. А. XVII. 3] и сравнить его с портретом молодого императора. Учти, что между двумя этими портретами прошло более 60-ти лет.