Текст книги "Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I"

 
E io, temendo no «l più star crucciasse
lui che di poco star m'avea «mmonito,
torna'mi in dietro da l'anime lasse. [78]
 
 
Trova» il duca mio ch'era salito
già su la groppa del fiero animale,
e disse a me: «Or sie forte e ardito. [81]
 
 
Omai si scende per sì fatte scale:
monta dinanzi, ch'i» voglio esser mezzo,
sì che la coda non possa far male». [84]
 
 
И я, боясь, не сердится ли тот,
Кто мне велел недолго оставаться,
Покинул истомившийся народ. [78]
 
 
Тем временем мой вождь успел взобраться
Дурному зверю на спину – и мне
Промолвил так: «Теперь пора мужаться! [81]
 
 
Вот, как отсюда сходят к глубине.
Сядь спереди, я буду сзади, рядом,
Чтоб хвост его безвреден был вполне». [84]
 

Данте, опасаясь, что Вергилий начал уже сердиться за его задержку, поспешил к своему проводнику. Тот уже взобрался на паром и предложил поэту набраться духу, чтобы совершить опаснейшее из путешествий. Особо он призывает остерегаться хвоста – каната, скользящего в направляющих с большой силой, который может в мгновение ока сбросить ухватившегося за него в ледяную бездну, откуда нет спасения.

Необходимо пояснить: – «Почему я, найдя земные прототипы персонажей Комедии, продолжаю именовать их по-прежнему: Данте, Вергилий и Беатриче?». Я делаю это для того, чтобы не ввести себя и тебя, дорогой мой читатель, во искушение считать, что всё уже ясно и понятно. Я и сам критически отношусь к каждой букве и каждому слову Демистификации, и тебя призываю, судить меня честно и строго.

 
Qual è colui che sì presso ha «l riprezzo
de la quartana, c'ha già l'unghie smorte,
e triema tutto pur guardando «l rezzo, [87]
 
 
tal divenn'io a le parole porte;
ma vergogna mi fé le sue minacce,
che innanzi a buon segnor fa servo forte. [90]
 
 
I» m'assettai in su quelle spallacce:
sì volli dir, ma la voce non venne
com'io credetti: «Fa che tu m'abbracce». [93]
 
 
Ma esso, ch'altra volta mi sovvenne
ad altro forse, tosto ch'i» montai
con le braccia m'avvinse e mi sostenne; [96]
 
 
e disse: «Gerïon, moviti omai:
le rote larghe e lo scender sia poco;
pensa la nova soma che tu hai». [99]
 
 
Как человек, уже объятый хладом
Пред лихорадкой, с синевой в ногтях,
Дрожит, чуть только тень завидит взглядом, – [87]
 
 
Так я смутился при его словах;
Но как слуга пред смелым господином,
Стыдом язвимый, я откинул страх. [90]
 
 
Я поместился на хребте зверином;
Хотел промолвить: «Обними меня», —
Но голоса я не был властелином. [93]
 
 
Тот, кто и прежде был моя броня,
И без того поняв мою тревогу,
Меня руками обхватил, храня, [96]
 
 
И молвил: «Герион, теперь в дорогу!
Смотри, о новой ноше не забудь:
Ровней кружи и падай понемногу». [99]
 

Поэт подчёркивает, что он, с посиневшими руками, дрожащий от холода, боится садиться на паром, но, уязвлённый стыдом, решается взойти на него – на спину Гериона, вслед Вергилию, остерегаясь каната; иначе не переправиться через глубокую и бурную реку. Хвост парома – его канат – вполне безвреден – не трогай его, и он не причинит тебе вреда. На Звёздном Небе, конец каната парома – смертельно жалящий хвост созвездия Скорпион, расположенный рядом с хвостом Змеи. Созвездие Северная Корона находится возле головы Змеи, созвездие Геркулес – ближе к хвосту Змеи. Поэт охвачен ужасом: – паромная переправа находится у самого края порога Ненасытецкий, на бурной стремнине, перед грохочущим справа водопадом.

Поборов страх, он ступает на зыбкий паром; Вергилий охватывает его руками, храня – созвездие Северная Корона находится, как бы в руках созвездия Геркулес.

Ухватившись надёжнее, Вергилий командует паромщику: – «Трогай осторожно, давай, ровней тяни и толкай, чтобы не раскачать паром». Ровней кружи и падай понемногу – созвездие Змееносец совершает своё равномерное суточное вращение, падая, опускается за горизонт – в сторону Южного Звёздного Неба.

 
Come la navicella esce di loco
in dietro in dietro, sì quindi si tolse;
e poi ch'al tutto si sentì a gioco, [102]
 
 
là «v'era «l petto, la coda rivolse,
e quella tesa, come anguilla, mosse,
e con le branche l'aere a sé raccolse. [105]
 
 
Maggior paura non credo che fosse
quando Fetonte abbandonò li freni,
per che «l ciel, come pare ancor, si cosse; [108]
 
 
né quando Icaro misero le reni
sentì spennar per la scaldata cera,
gridando il padre a lui «Mala via tieni!», [111]
 
 
che fu la mia, quando vidi ch'i» era
ne l'aere d'ogne parte, e vidi spenta
ogne veduta fuor che de la fera. [114]
 
 
Как лодка с места трогается в путь
Вперед кормой, так он оттуда снялся
И, ощутив простор, направил грудь [102]
 
 
Туда, где хвост дотоле извивался;
Потом как угорь выпрямился он
И, загребая лапами, помчался. [105]
 
 
Не больше был испуган Фаэтон,
Бросая вожжи, коими задетый
Небесный свод доныне опален, [108]
 
 
Или Икар, почуя воск согретый,
От перьев обнажавший рамена,
И слыша зов отца: «О сын мой, где ты?» – [111]
 
 
Чем я, увидев, что кругом одна
Пустая бездна воздуха чернеет
И только зверя высится спина. [114]
 

Поэт прямо называет паром лодкой, которая причаливает к берегу одним концом, а в путь пускается другим – вперёд кормой. Корма – Хвост созвездия Змея находится ближе к Зодиаку и туда, где он извивается – по направлению каната, направляются путники. Паром выходит на быстрину – канат натянулся, выпрямившись, как угорь. Данте показывает именно паром-самолёт, который движется с помощью лап – водяных парусов – швертов.

На зыбкой лодке, через бурную зимнюю реку, покрытую высокими волнами от ветра, переправляться, действительно жутко. Близость бездны вод, особенно зимних, падение в которые означает верную смерть – то, что стоит испытать любителям острых ощущений. Переправа происходит ночью, воздух вокруг чёрный, так же, как и глубь ледяной воды.

Фаэтон – сын Феба-Аполлона, Бога Солнца, взялся править отцовской колесницей, не сдержал коней, опалил небо и землю, и Зевс поразил его молнией (Метам., II, 1—328).

Икар – сын художника Дедала. Созвездие Волопас раньше называлось ещё Икарий. Чтобы бежать с острова Крит, Дедал сделал себе и сыну скрепленные воском крылья, но Икар взлетел слишком высоко, солнечные лучи растопили воск, и он упал в море (Метам., VIII, 183—235).

Фаэтон, как созвездие Южного Звёздного Неба изображен на фреске потолка виллы Алессандро Фарнезе в Италии. Вокруг путников чернеет пустота и только спина зверя – паром удерживает их связь с окружающим миром.

 
Ella sen va notando lenta lenta;
rota e discende, ma non me n'accorgo
se non che al viso e di sotto mi venta. [117]
 
 
Io sentia già da la man destra il gorgo
far sotto noi un orribile scroscio,
per che con li occhi «n giù la testa sporgo. [120]
 
 
Allor fu» io più timido a lo stoscio,
però ch'i» vidi fuochi e senti» pianti;
ond'io tremando tutto mi raccoscio. [123]
 
 
E vidi poi, ché nol vedea davanti,
lo scendere e»» girar per li gran mali
che s'appressavan da diversi canti. [126]
 
 
Come «l falcon ch» è stato assai su l'ali,
che sanza veder logoro o uccello
fa dire al falconiere «Omè, tu cali!», [129]
 
 
discende lasso onde si move isnello,
per cento rote, e da lunge si pone
dal suo maestro, disdegnoso e fello; [132]
 
 
così ne puose al fondo Gerïone
al piè al piè de la stagliata rocca,
e, discarcate le nostre persone,
si dileguò come da corda cocca. [136]
 
 
А он все вглубь и вглубь неспешно реет,
Но это мне лишь потому вдогад,
Что ветер мне в лицо и снизу веет. [117]
 
 
Уже я справа слышал водопад,
Грохочущий под нами, и пугливо
Склонил над бездной голову и взгляд; [120]
 
 
Но пуще оробел, внизу обрыва
Увидев свет огней и слыша крик,
И отшатнулся, ежась боязливо. [123]
 
 
И только тут я в первый раз постиг
Спуск и круженье, видя муку злую
Со всех сторон все ближе каждый миг. [126]
 
 
Как сокол, мощь утратив боевую,
И птицу и вабило тщетно ждав, —
Так что сокольник скажет: «Эх, впустую!» [129]
 
 
На место взлета клонится, устав,
И, опоясав сто кругов сначала,
Вдали от всех садится, осерчав, – [132]
 
 
Так Герион осел на дно провала,
Там, где крутая кверху шла скала,
И, чуть с него обуза наша спала,
Взмыл и исчез, как с тетивы стрела. [136]
 

Вабило (от глагола вабить – манить) – два скрепленных вместе птичьих крыла, которые сокольничий кружит на веревке, у себя над головой, приманивая сокола назад.

Ночная переправа на пароме – незабываемое впечатление. Только одна лодка посредине бурной реки. Паром уходит всё дальше от берега, сохраняя курс, заметный лишь потому, что ветер дует с одной стороны, других ориентиров не видно. Данте слышит водопад – с правой стороны грохочет Днепровский Ненасытецкий порог, видит свет огней села, расположенного ниже порога и крик с другого берега, и только тут по-настоящему пугается. Причина проста – жители села, расположенного ниже порога, промышляли разграблением судов, потерпевших крушение на порогах, что было довольно частым событием в разгар навигации, когда суда с товарами сплавлялись вниз, по течению Днепра. На Звёздном Небе поэт видит свет зловещих планет, встающих в созвездии Льва; так он постиг спуск и кружение на пароме – самолёте.

Паром медленно причаливает к берегу – устало клонится – причаливает к ответной пристани. Точно описано, что паром-самолёт, медленно трогаясь с места, стремительно набирает ход – провис каната ведёт паром по течению. На второй половине пути паром замедляет ход – течение реки препятствует движению. Паром причалил к другому берегу: – Герион – созвездие Змеедержец переправил путников через Зодиак на Звёздном Небе и через бурный Днепр на Земле. У порога кверху поднимается крутая скала.

Как только путники сходят с парома, тот тронутся в обратный путь, как пущенная с тетивы стрела – он движется по канату, натянутому подобно тетиве лука.

Как это было:

«Ваше Величество!» – торжественно объявил Генеральный Обозный: – «Поздравляю Вас с прибытием в Область Войска Запорожского!» Он опустился на колени, наклонился и поцеловал родную землю – мёрзлый камень.

Пётр, едва оправившийся от ужаса переправы через ледяную глубь Днепра, приходя в себя, смотрел, как Яков, поднявшись с колен, трижды перекрестился.

«Ну, что, батько!» – повеселев, шутливым тоном сказал он, улыбаясь: – «Кончился твой Ад?»

«Сынку!» – в тон ему ответил Лизогуб, пряча усмешку в усы: – «Разве-ж то был Ад? Так только, преддверие…»

«Предбанничек…» – встрял вездесущий Оськин.

«А что там дальше?» – теряя весёлость, спросил Пётр.

«Геенна огненная…» – сказал Яков.

«Хлад могильный…» – подхватил Оськин.

«Забвение безмолвное…» – продолжил Яков.

«Мрак вечный» – подытожил Оськин.

«Как же мы пойдём туда, Яков?» – тревожно спросил Пётр.

«Там прошли, и тут пройдём, Вашство, велик Бог» – спокойно ответил Лизогуб.

«Бог не выдаст, свинья не съест» – поддакнул Оськин.

Улыбка сползла с лица Пётра, растерянно и недоуменно он переводил взгляд с одного на другого. Лицо Оськина было непроницаемо спокойно, генерал опустил в задумчивости седую голову.

Весь покрытый пылью гвардейский штабной капитан прискакал вечером. Войдя в горницу к Генеральному Обозному Войска Запорожского, Якову Ефимовичу Лизогубу, он отдал честь генералу и протянул пакет.

Лизогуб вскрыл пакет. Высочайший рескрипт гласил: – «Получателю сего незамедлительно последовать за предъявителем. Сопровождение пять человек».

«Когда пойдём?» – не моргнув глазом, спросил Лизогуб штабного.

«Как рассветет, Ваше Высокопревосходительство» – ответил тот.

«Яшкин!» – кликнул есаула Лизогуб: – «Господина капитана на постой. К утру пять моих. Всем заводных».

Есаул вышел со штабным, а генерал тяжело задумался.

Занималось хмурое осеннее утро. Небольшой отряд верхами, с десятком заводных лошадей, выступил вслед за штабным. Ехали наметом, молча, обходя сёла, меняя лошадей. Наконец штабной свернул в сторону небольшого села.

«Что за село?» – спросил он у мужика в поле.

«Рахелево, барин» – сняв шапку, ответил тот.

«Голова где?» – спросил капитан. Мужик, молча, указал ему шапкой в сторону обычной выбеленной хаты, крытой камышом.

Войдя в село и подойдя к ней, Лизогуб увидел боевое охранение из императорских драгун, расположившееся кругом. Штабной показал ему знаком следовать за ним внутрь. Лизогуб подал казакам знак остаться снаружи и спешиться. Войдя в горницу, увидел, что она пуста. Капитан показал ему на лавку, сам сел напротив.

Ждать пришлось долго. Через полуслепое низенькое оконце почти ничего не было видно. Лизогуб сидел молча, держа спину прямо; молчал и капитан. Наконец, в три часа пополудни, на улице послышался шум. Не поворачивая головы, краешком глаза, Лизогуб увидел, что к хате подъехала крытая повозка, сопровождаемая взводом драгун. Из неё вышла женщина, с головой, закрытой капюшоном плаща, в сопровождении двух генералов, и направилась в избу.

Штабной стал по стойке смирно, Лизогуб последовал его примеру. Женщина вошла в горницу вместе с двумя молодыми генералами, которые ему были незнакомы.

Войдя, женщина огляделась по сторонам и сделала знак рукой сопровождающим. Те развернулись и вышли, за ними последовал капитан.

Когда они остались вдвоём, женщина откинула капюшон плаща и повернулась к Лизогубу. Полумрак в горнице не давал ему разглядеть её лицо.

«Ну, здравствуй, Яков» – произнесла женщина: – «Как доехал?».

Ноги его подкосились, он рухнул на колени.

«Государыня императрица! Лизавета Петровна! Матушка!» – еле вымолвил он срывающимся голосом: – «Как же Вы-то не побоялись с таким малым охранением в такую даль?»

«Встань, Яков!» – приказала она. Он тяжело поднялся с колен и стал навытяжку.

«Чего же мне бояться, Яков?» – с иронией спросила она: – «Али здесь, у тебя, вред мне какой может быть?»

«Помилуй Бог, Матушка!» – убежденно воскликнул он: – «Здесь Вам никто и ничто не угрожает!»

«Вот и хорошо, Яков» – сказала она: – «В моём государстве мне везде должно быть безопасно».

Повисла неловкая пауза. Императрица повернулась к окошку, и он увидел, что в её лице борются волнение и нерешительность. Помолчав некоторое время, императрица снова обернулась к нему.

«Помнишь, кто тебе бунчук вручал, Яков?» – вдруг спросила она.

«Как не помнить, Матушка» – глухо ответил он.

«Помнишь, куда ты его отвёз, Яков?» – спросила она.

«Как забыть, Матушка» – с дрожью в голосе ответил он: – «По гроб жизни не забуду».

«Знаешь, что там сейчас, Яков?» – спросила она.

«Война там, Матушка» – ответил он: – «Наследство воюют, Австрийское. А в том месте сейчас испанцы, Эсте. Думаю, всё заберёт. Помочь бы надо, Матушка».

«Сможешь его найти, Яков?» – спросила она: – «Найти и привести сюда. Есть у тебя надёжные люди?»

«Как можно!» – торопливо заговорил он: – «Как можно другим людям, Матушка? Сам пойду. Капниста, на случай, Миргородского возьму, он знает».

«Кто у тебя ещё знает?» – глаза императрицы гневно сверкнули.

«Как Бог свят, Матушка, никто» – горячо заговорил он: – «С ним в тот раз ходили. За Василия Петровича я голову на плаху, руби, Матушка»

«Ну, ну, Яков» – примирительно сказала она: – «Голова твоя мне ещё нужна. Ты, Яков, найди и приведи его, пожалуйста, постарайся, ради Бога, а я тебя отблагодарю».

«На мне грех, Матушка!» – простонал, упав на колени и тяжело ударив кулаком себя в грудь, Лизогуб: – «Богом клянусь, из-под земли достану, а не возьму ничего. Душу облегчу, прости Господи! На мне грех, Матушка!»

Из глаз императрицы полились слёзы. Поспешно отвернувшись, она подала знак рукой Лизогубу, что тот свободен. Он осторожно поймал её руку, поцеловал, быстро вскочив на ноги, выбежал из горницы.

«Оськин, коня!» – крикнул он с крыльца. Невысокий, жилистый, чернявый, змеиной наружности казак подвёл к крыльцу рослого гнедого, в белых чулках.

Лизогуб вставил ногу в стремя, поднимаясь в седло, шепотом на ухо скомандовал казаку: – «Миргород, лётом. Чтоб подстава везде. Миргородского найди».

Казак ужом скользнул на коня. Вороной взвился на дыбы, перемахнув плетень, поскакал, едва касаясь копытами земли, как будто у него выросли крылья, и исчез, казалось, в мгновение ока. Проводив его взглядом, Лизогуб тронул гнедого с места рысью, переходя в намёт. Четверо казаков с заводными пристроились за ним на расстоянии вытянутой руки; взметнувшаяся пыль быстро скрыла всадников.

А. XVII. 1 Созвездие Малый Лев (LEO MINOR) из Атласа «Uranographia» Яна Гевелия 1690 года.

Слева созвездие Рысь (Lynx), введенное, как и Малый Лев, Яном Гевелием в 1690 году. Вверху созвездие Большая Медведица (Ursa Major), за ним созвездие Гончие Псы, представленное Чарой (Chara), в ошейнике которой находится астеризм Сердце Карла. Внизу Зодиакальное созвездие Близнецы (Gemini), Зодиакальное созвездие Рак (Cancer) и Зодиакальное созвездие Лев, названное здесь Большим Львом (Leo Major).

А. XVII. 2 Портрет молодого императора Петра II Алексеевича в 14 лет.

Изображение с натуры. Можно понять, что изображен человек очень высокого роста. В свои 14 лет его рост составлял более 2 метров. Высокий лоб, ровный, слегка вытянутый овал лица, достаточно длинный прямой нос, небольшой рот, большие, широко расставленные карие глаза, изящный подбородок, длинная шея, покатые плечи.

А. XVII. 3 Папа Пий VI (Джананджело граф Браски, 1775—1799 годы понтификата) (1717– 1800 годы жизни. Факт. 1715—1816 годы).

В пророчестве Малахии назван Апостольским паломником (Peregrin apostolic). Провёл последние два года в изгнании, узник французской революции, изгнанный генералом Наполеоном.

Располневший от греха чревоугодия император Пётр II Алексеевич Романов (в старости Гавриил Романович Державин), сравни с портретами молодого Петра II и старого Гавриила Державина. Прожил 100 лет. На портрете виден его высокий рост. «В гроб сходя», благословил А. С. Пушкина.

Больше всего известен, как величайший поэт Данте Алигьери, создавший бессмертную Комедию – семейное предание рода Романовых.

А. XVII. 4 Портрет императрицы Елизаветы Петровны Романовой.

Имя Елизавета состоит из двух имён: Лиза или Элиза от Рая (Elisium) и Бета или Беата (Beati) – Блаженная, по латыни Elisabeat – Элизабет. Данте называет свою возлюбленную её вторым собственным именем – Беатриче

О книге

Строчка за строчкой, слово за словом в Божественной Комедии раскрывается мир XVIII – начала XIX века, описанный Данте с потрясающей полнотой. Удивительное открытие: Данте живёт не в XIII – XIV веках. Поэт оставляет в Комедии огромное количество указаний на время и обстоятельства своей жизни, которые поддаются расшифровке по ходу повествования, так же как наказ и сокровенное страстное желание самого Данте – желание, чтобы Комедия была прочитана и расшифрована как код и тайнопись. Ведь в ней – связка ключей к подлинной, реальной истории его времени!

Рождённый в 1715 году, поэт доживает до 1816 года, уйдя от нас на 101-м году жизни. Начав писать Комедию в 1743 году, он издаёт первую её редакцию в 1757 году, посвящая своей живой Возлюбленной – Беатриче, затем редактирует и дополняет Комедию после её смерти в 1761 году, вплоть до своей кончины в 1816 году.

Война за Австрийское наследство, Великая Французская революция, Наполеоновские войны, поход Наполеона в Россию, разгром Наполеона, борьба Христианского мира с Османской империей и многое другое – всё это находит отражение на страницах Комедии.

Чехарда на тронах Европейских держав и борьба за троны: Англии, Франции, Германии, Австрии, России, и многие другие, вымирание династий Габсбургов, Стюартов, Бурбонов, Рюриковичей, Романовых, и многих других, описана очевидцем, находящимся в самом центре событий.

Смена понтификов на папском Великом престоле, борьба вероучений, ересей, церковные расколы показаны поэтом с невероятной яркостью. Краткие, нелицеприятные характеристики современников наполняют Комедию живым содержанием.

Достижения науки, техники, философской мысли, глубокое проникновение в религию полностью раскрывают высокую философию поэта.

Формально – в Комедии описано высоким слогом путешествие Данте в сопровождении Вергилия по кругам Ада, Чистилища и Рая. Однако в тексте присутствуют точные указания о соответствующем реальном путешествии автора Комедии по Земле, морям и рекам!

Что это было за путешествие, и как возможно восстановить его маршрут?

Во-первых, ювелирно точные астрономические указания, разбросанные в тексте, позволяют проследить – что именно было видно на Звёздном Небе во время путешествия. А это – возможность установить конкретные даты и общее направление путешествия. Умозрительное путешествие по Звёздному Небу XVIII века с обходом всех его созвездий, вплоть до созвездия Южный Крест представлено поэтом при описании Ада. Все созвездия Звёздного Неба без исключения, представлены в виде персонажей «потустороннего» мира Ада.

Во-вторых, оригинальные зашифрованные географические «привязки к местности» – дают возможность восстановить точный маршрут реального многомесячного путешествия по Земле, морям и рекам в 1743 году, представленного поэтом при описании Ада и Чистилища. В Аду поэт проделывает длинный путь из Италии в Константинополь, далее, Черным морем до Днепровского лимана, вдоль Днепра до Запорожья, оттуда, переправившись через Днепр, на Тулу с посещением Тульского Оружейного Завода, далее на Москву, затем по Вышневолоцкой водной системе до Вышнего Волочка, где его застаёт весенняя распутица. В Чистилище, дождавшись навигации, поэт отправляется из Вышнего Волочка по Вышневолоцкой водной системе в сторону Санкт-Петербурга, но сворачивает с неё, поднимаясь против течения реки Березайки до озера Пирос, далее вдоль реки Валдайки до Валдайского Святоозерского монастыря, где он встречается с Беатриче. Путь Данте удаётся восстановить с потрясающей точностью, ведь поэт недвусмысленно указывает на начальный и конечный пункт каждого участка пути.

В-третьих, расшифровка личности Данте и его Возлюбленной Беатриче, а также Вергилия – проводника и советника – окончательно позволяет сделать вывод о том, что умозрительное «вознесение» сквозь Небесные Сферы вместе с Любимой (в Раю) происходит в Санкт-Петербурге – столице Российской империи того времени.

Личности трёх главных героев, действующих в Комедии, устанавливаются в ходе исследования достоверно:

Данте – исчезнувший из Российской истории 14-летний император – Пётр II Алексеевич Романов. Родившийся в 1715 году, «похороненный» в 1730 году, он возникает в Комедии в 1743 году, окончив учёбу в ведущих университетах Европы. Война за Австрийское наследство застаёт его в Италии, где ему грозит сожжение на костре. Опытный проводник спасает его из огня войны, проводя кружным путём через Османскую империю, Константинополь, Войско Запорожское, Тулу, Москву, Вышний Волочок, Валдай в Санкт-Петербург.

Беатриче – Российская императрица Елизавета Петровна Романова, спасающая своего Возлюбленного племянника.

Вергилий – Генеральный обозный Войска Запорожского Яков Ефимович Лизогуб, по приказу Елизаветы Петровны спасающий бывшего императора, попавшего в смертельно опасный переплёт войны.

Кроме того, удаётся установить личности практически всех действующих в Комедии лиц, окружающих поэта в реальном мире.

Комедия не ограничивается описанием путешествия Данте в 1743 году. Педантично пополняя текст Комедии всю свою долгую жизнь, поэт «пророчески» даёт историческую перспективу мира на 70 с лишним лет вперёд, доведя её действие вплоть до разгрома Наполеоновской империи в 1814 году.

Долгий, непростой и потрясающе интересный жизненный путь поэта, «похороненного» 7 раз, также удаётся восстановить по тексту Комедии.

Данное исследование великого труда Данте устроено как многослойный «пирог», или, точнее, динамическая голограмма, позволяющая восстановить весь исторический, культурный, социальный, и даже технологический контекст Комедии:

• Неотъемлемым вложением вставлен двуязычный текст Комедии;

• Каждой из 100 песен Комедии посвящена отдельная глава от 6 до 65 страниц с приложением иллюстраций, упомянутых в тексте;

• Каждый образ и персонаж Комедии пояснен литературными комментариями;

• Приведены необходимые исторические справки о местах, ситуациях и персонажах, участвующих в Комедии;

• Приложены с соответствующими разъяснениями уникальные иллюстрации;

• Подробно и увлекательно объяснены все астрономические обстоятельства путешествия поэта, даны прекрасные описания созвездий, планет и звёзд;

• Расшифрован «слой» литературного путешествия поэта по мифологическим ландшафтам Ада, Чистилища и Рая;

• Раскрыт «слой» умозрительного путешествия поэта по Звёздному Небу;

• Установлен и описан маршрут реального путешествия поэта по Земле, морям и рекам;

• Расшифрованы все «пророчества» поэта на перспективу;

• Сделаны увлекательные литературные вставки: читатель может «попробовать на вкус» то, как может выглядеть путешествие поэта в реальных условиях.

Фабула остаётся неизменной: «Божественная Комедия» – Роман о Великой Любви.