Текст книги "Последний дар Эбена"

Глава 10. Гордость столицы

После своего дня рождения, которое приходилось на двадцать шестое июля, Эмма, которая после недавних событий взяла привычку осторожно проверять волосы, на том же самом месте вновь обнаружила облысевший круглый участок. На сей раз рядом с ним находилось еще одно, только чуть меньше размером. Маме пришлось снова звонить своей тете за советом. Своим тихим голосом она ответила, что они в своей больнице, больше ничего не сделают. Возможно, стоит поехать в близлежащий город Берт. Был еще вариант отвезти Эмму в одну из больниц Родука, что находится под Бертом, но тетя не советовала, по причине низкого уровня там медицины, да и Берт, как столица, в этом вопросе куда как лучше, завершила она. Врачи там опытные, с обширной практикой в данной области, возможно, они знают и смогут подсказать, как вылечить такие заболевания. Так и решили вечером. На следующий день папа посадил Эмма и Агату в машину, и втроем они отправились в город. Уголька не разрешили взять с собой, из-за этого Агата некоторое время грустила и лишь пристально смотрела в окно, но потом постепенно развеселилась. Она едет гулять, что может быть прекраснее. По крайней мере, ее саму взяли, и то было радостным событием. До города Берт было далеко. Скоро они проголодались. Эмма достала сандвичи, булочки, приготовленные мамой. Это немного отвлекало их. Они наслаждались едой и бесконечной природой, тянувшейся вдоль дорог. Папе приходилось, частенько останавливаться, чтобы они погуляли, дышали свежим воздухом, в машине их нередко подташнивало. Впереди показалась дорога, где друг за другом тянулись крутые повороты разной протяженности. Она извивалась в разные стороны хитроватой змеиной поступью и когда началась череда таких поворотов, они поняли, что скоро придется горько сожалеть, о той еде, что так необдуманно умяли в дороге. Они же были не голодные вовсе. После очередного поворота начался резкий крутой спуск. По всей видимости, еда в желудке совершала не менее крутые спуски и подъемы, потому как Агата вдруг резко покраснела, прикрыла руками рот, подпрыгнула на месте и посмотрела на сестру испуганными, жалобными глазами. Она явно что-то хотела сказать. Эмма испугалась не меньше нее. Она быстро тронула за плечо папу, чтобы предупредить о грядущей катастрофе. Агату чуть не стошнило прямо на сиденье, но папа вовремя остановил машину на ближайшей обочине. Агата вылетела из машины, а вместе с ней и многочисленные сэндвичи, а также пироги вынырнули, на свое последнее обиталище в безлюдном поле. Вид у нее был ужасный, лицо раскраснелось еще больше, а крупные слезы кубарем покатились по румяным щекам. Больше всего ей было стыдно и неприятно, что она такая взрослая, а собственный желудок так подвел ее. Ведь в следующий раз ее могут не позволить ехать с ними в дальние поездки. Надо было ее дома оставлять, говорила Эмма, но Агата ничуть не жалела, что поехала с ними. Как же можно было пропустить поездку в другой город, и тем, более не взять ее с собой на прогулку, а именно так им сказал сегодня папа, что они едут гулять и развлекаться. Хуже оскорбления и представить себе невозможно. Вскоре она задышала свежим воздухом, оправилась настолько, что запрыгнула обратно в машину и остальную часть дороги мужественно боролась с подступающей то и дело предательской тошнотой. Она корчила лицо, опускала при этом голову под высокую спинку переднего сиденья, чтобы папа ненароком не увидел ее страданий. Через три часа они благополучно доехали до Берта. Природные пейзажи резко сменились каменными строениями, многоэтажными домами, теснившими друг друга по всему городу. Машин было столько, что за ними трудно было что-либо разглядеть. Немного проехав, папа остановился рядом с большим бордовым зданием. Оно блестело на солнце, отражая в тонком гранитном зеркале прохожих и соседние постройки. Эмма рукой заслонила глаза от солнца и взглянула наверх. Высота здания ей показалась внушительной, примерно три больших этажа. Огромные арочные окна, с затейливыми рисунками по краям, на некоторых из них виднелись узорчатые решетки из толстого металла. Вместе они поднялись по каменным ступенькам, находящимися под двумя высокими колоннами, которые привели их к массивным дверям главного входа, украшенного громадными барельефами. Эмма смотрела и изучала их тонкие линии и выпуклые формы. Здесь были и ангелы с натянутым луком и симпатичными стрелами, и чаша со змейкой и цветы, много цветов. Эти картины напомнили ей родник. Тот белый камень тоже был красиво украшен. И надпись. Что же там все-таки было написано? Она и забыла сходить посмотреть, хотя нет, ей туда лучше не возвращаться, страшное видение может снова вернуться, когда она там появиться. Второй раз она точно не выдержит. Внутри находилась длинная лестница, ведущая во все этажи. По ней то и дело спускались, и поднималась медсестры и врачи в белых халатах. Эмма уже научилась отличать одних от других не только по форме одежды, но главным образом по выражению их лиц. У последних сразу бросались в глаза строгость и задумчивость линий сморщенного лица. Поневоле Эмма начинала уважать и побаиваться таких людей. Кроме них было еще много иностранных стажеров, проходивших практику в этой больнице. Многочисленная толпа незнакомцев смутила Эмму. Хотелось отдернуть руку и помчаться обратно. Зачем папа привел ее сюда, они ведь побывали уж в одной больнице? К чему снова идти? Тетя ведь уверяла что, все хорошо, зачем тогда они здесь? Они же собирались гулять просто. Папа на этот раз не остановился поговорить ни с кем из медицинского персонала и сразу повел их по винтовой лестнице на второй этаж. Едкий запах лекарств чувствовался на каждом шагу. Эмма заволновалась, только сейчас она осознала, что действительно находится в больнице. Ей предстоит снова сидеть перед незнакомым врачом и с волнением ждать его непредсказуемых манипуляций. После лестницы тянулся длинный коридор. Там никого не было видно. Они слышали звуки собственных шагов и невольно перешли на шепот. Где-то посередине отец остановился и несколько раз постучал в дверь. Агата тоже постучала и ждала, когда ей откроют, она очень хотела пойти с ними, однако пока не понимала, почему здоровую сестру ведут к врачам, она просто была уверена, что она там обязательно нужна. Как же иначе может быть? Эмме понравилась эта мысль, с Агатой она ощущала себя спокойней и уверенней, но папа невозмутимо отправил младшую дочь на ближайший стул, велел ждать их и строго-настрого запретил куда-то ходить. Эмма даже вздрогнула, когда изнутри послышался нечеткий голос, просивший их войти. Человек средний лет с плотным телосложением поднялся с рабочего стола и оглядел их добродушной улыбкой. Из-под широких стекол пристально глядели узкие голубоватые глаза. Наверное, все умные люди носят очки, подумалось Эмме. Пока они здоровались, Эмма оглядела его кабинет. Он был намного больше по размерам, чем у тети, и выглядел как гармоничное продолжение большой и значимой персоны профессора. В углу стояли два громадных деревянных шкафа. В одном из них теснились разбухшие папки, набитые разноцветными бумажками. Кровати никакой не было, к радости Эммы, капельницы она тоже не нашла. Лишь круглый стол профессора и пару стульев. Он начал задавать множество вопросов относительно Эммы, когда папа отвечал, он, молча, внимательно слушал и многозначительно покачивал головой. Основные моменты озвучены и теперь настал черед профессора говорить. Казалось, он уже знал все это, ему лишь нужно было убедиться в деталях. Эмма невольно почувствовала к нему доверие и уважение. Для нее он представлялся в первую очередь волшебником, чародеем способным свернуть горы, и уже потом обычным врачом. Этот старый человек не один год работает в больнице. Сколько же, наверное, людей он вылечил за это время. Хорошо быть доктором и иметь возможность лечить людей от всяких болезней, думала она. Хотя сама вряд ли могла бы стать одним из них по причине бессознательной боязни перед сопутствующими инструментами врачебной деятельности. Время от времени разговор приостанавливали и папа обращался к ней, чтобы уточнить некоторые подробности. Когда это началось, как давно у нее эти пустые пятна и т. п.? Поскольку другие не замечали их у Эммы, то и сама Эмма особого внимания не обращала на свой недуг, поэтому ничего особенного она сказать не могла. Знала только, что странная залысина появилась, исчезла, затем опять появилась. Почему и когда, даже врачи не могли сказать, а ей и подавно неизвестно. Чувствует она себя хорошо, как и прежде, ничто не изменилось для нее. Затем профессор, куда – то вышел и вернулся спустя пять минут, но был уже не один. Вместе с ним в кабинет зашли три иностранных врача, по возрасту скорее напоминали учеников профессора, чем лечащих докторов. Они скромно столпились у своего наставника, добродушно улыбались Эмме и понимающе кивали головами, внимательно слушая разъяснения профессора. Затем он попросил Эмме показать руки и ноги. Они внимательно осмотрели и остались довольными, все их подозрения и гипотезы подтвердились и соответствовали освоенным знаниям. На руках и ногах Эммы полностью отсутствовали волосы. Для нее это оказалось прямо – таки открытием, в противоположность врачам она и не подозревала, что и это является какой-то проблемой. Она никогда не приглядывалась и специально не осматривала себя. Теперь она невольно спрашивала себя, как долго их там не было, она задумывалась, но так и не смогла ответить. Возможно никогда, а возможно недавно. Когда со всеми осмотрами и вопросами было покончено, они стали выходить из кабинета. Эмма невольно оглянулась. Ученики стояли рядом с профессором, и все так же широко улыбаясь, добродушно провожали их спокойным взглядом. Эмма, смутившись таким количеством внимания к ней, за все это время ни разу не улыбнулась, ей и не хотелось улыбаться. Вся эта процедура казалась не менее таинственной, чем улыбающиеся врачи, которые, ничего особенного так и не смогли сказать им. Они лишь встретили яркий пример какого-то неведомого заболевания и делились профессиональным мнением друг с другом. Некая туманная тайна незаметно начинала скапливаться над головой Эммы неосязаемой дымкой. Больница и профессор подняли в ней вихрь непонятных чувств. Когда Эмма учила уроки, рано или поздно посредством усиленного труда и терпения постигала знания кажущиеся на первый взгляд непостижимыми. Но после сегодняшнего дня в душе зародились первые отростки некой загадки. И чем больше она углублялась в нее, тем загадочнее все становилось. В коридоре Агата качалась на стуле и, вздыхая, глядела по сторонам. Лишь только завидела она их, тут же вскочила навстречу с радостными восклицаниями. Жаловалась заодно, что их так долго не было. На сей раз видимо она действительно все время сидела на стуле и никуда не ходила. Возле больницы, они перешли через дорогу, где находился небольшой парк с различными киосками. В одном из них продавали мороженое. Здесь выбора было намного больше, чем у них в городке. Папа купил им по большому рожку, завитки, которых были покрыты толстым слоем хрустящей зеленой глазури. Оно быстро смахнуло неоднозначные впечатления от посещения больницы сладким освежающим вкусом. Когда они отошли от киоска, облизывая мороженое, под их ногами что-то усиленно зашуршало и с расстоянием звуки никак не прекращались. Папа окинул Агату быстрым взглядом. Внезапно на его лице появилась удивленная улыбка. Эмма вслед за ним тоже оглядела Агату и громко засмеялась.

– Сними эти бахилы, они уже не нужны тебе. Где ты их взяла?! – смеялся отец.

Агата недоуменно глядела на них несколько обиженным взглядом, потом только начала медленно снимать их и выкинула в одну из мусорных контейнеров парка.

– Там их стояла целая куча, все врачи в них ходили. Я тоже взяла себе. Между прочим, без них нельзя расхаживать по больницам, – ответила Агата.

И на это и возразить было нечего.

Папа снова купил витамины для Эммы, на этот раз они были овальные с коричневыми точками. Она тут же открыла круглую крышку и вытащила одну таблетку, предварительно убрав оттуда ватку. На вкус они тоже были приятными и пахли терпким шоколадом. Неожиданной радостью в течение всего этого дня оказалось посещение городского зоопарка. До этого дня они ни разу там не были, поэтому пока была такая прекрасная возможность, папа решил сводить их туда. Дорога к Берту была дальняя и тяжелая, и если посещение и прогулка по главной достопримечательности города хоть в какой то мере компенсирует неоднозначные итоги посещения больницы и утомительное путешествие, то можно будет считать, что они приехали не зря, а очень даже правильно. Единственное о чем они жалели, что мама не поехала с ними. Он же был не просто главной достопримечательностью, но так же единственным зоопарком во всей столице. Тем приятнее, что на улице было солнечно, и зелень была в самом расцвете бурного жизненного цикла. Обогнув на машине центральный парк, они проехали мимо живописного фонтана. Он представлял собой большую каменную чашу, по своим очертаниям напоминавшую плотную жемчужную раковину. Прямо из этой чаши высоко в небо непрерывно взлетали тонкие струи холодной воды. Рассыпаясь под сильным давлением на мелкие бусинки, они распространяли вокруг себя приятную свежесть и желанную прохладу. Отдаленные брызги падали даже на боковые стекла машины. Девочки, не отрываясь, смотрели на завораживающее зрелище, пока фонтан совсем не скрылся из виду. Вскоре показались изящные распашные ворота, основной вход в зоопарк. Самые красивые и высокие ворота, которые Эмме приходилось когда-либо видеть в своей жизни. Большой металлический гигант около четырех метров в длину и столько же в высоту. Кованые узоры восхищали необычностью и мастерством выполнения. Даже папа засмотрелся на ворота. Приглядевшись внимательнее, Эмма, ровно посередине ворот, сумела разглядеть громадное литое дерево с выпуклыми формами. Бесчисленные листья украшали раскинутые во все стороны широкие ветви. Так же как и ствол, они были выполнены из блестящего металла насыщенного черного оттенка с красивыми выпуклыми контурами, так что видны были даже мельчайшие прожилки каждого листа. Складывалось такое впечатление, что стоит только подуть легкому ветру, как они встрепенутся ото сна, зашелестят подобно настоящим и качнутся в такт воздушной музыке ветра. Агата разглядела на самом верху безукоризненно выполненную львиную голову с величественной струящейся гривой, подчеркивающей царственный облик его обладателя. Папа оставил их, чтобы пройти в кассу за билетами. Эмма с Агатой столпились рядом с другими детьми у ворот зоопарка. Через прозрачные ворота хорошо виднелась широкая аллея с высокими хвойными деревьями. Взрослых было несметное количество, но еще больше детей. Они входили и выходили со своими детьми через маленькие двери, встроенные внутри основных ворот. Агата от нетерпения уже входила в эту дверь, когда папа вернулся с билетами. С двух сторон по алее тянулись стройные туи с одинаковой выправкой зеленой стати, дальше за ними показались необыкновенной красоты высокие ели, широкие хвойные ветви которых отдавали благородной голубизной и плавно переходили в нежно изумрудный оттенок. В конце аллее они повернули налево, и там показалось высокое ограждение с широко распахнутой дверью. Там у них проверили наличие входных билетов и гостеприимно пригласили пройти внутрь. Встречали их киоски с мороженым, палатки с попкорном и сладкой ватой, кто-то прямо там умудрился соорудить печь для ароматных блинчиков и еще какие-то магазины, продающие всякую всячину, а также блестящие воздушные шарики самых разных размеров. Многие были в форме животных. У одной девочки вырвался из рук желтый медвежонок. Она заплакала, на большом радиусе, оглушив низким голоском ни в чем не повинных людей. Кричала она до тех пор, пока бедная мама, покраснев, не купила в магазине точно такой же шарик. Агата смотрела на нее испуганными глазами, таких неподобающих спектаклей она к счастью никогда не устраивала, тем более настойчиво что-то просить, у них с Эммой было не принято. Дома одно дело, а здесь столько людей смотрят на тебя. Папа был бы крайне недоволен.

Они взяли себе по палочке эскимо и двинулись между вереницами магазинов к громадным железным клеткам с животными, стоявшими по обе стороны от широкого прохода. Симпатичные ослики вяло жевали траву и сонно отмахивались от насекомых короткими хвостами. Девочки их сразу узнали. Эмма как-то ездила на одном таком. Какой он был добрый и красивый, как он покорно и тихо нес свою нелегкую службу. Верблюдов они обошли быстро. Внушительные размеры испугали даже Агату. Горбатые великаны неторопливо двигались по большой клетке и временами стремительно начинали бегать туда-сюда. Многие пытались их накормить, несмотря на табличку о запрете, тогда они лениво совали длинные языки за решетку, чтобы схватить протянутое угощение из рук посетителей. Зебры, по соседству, фыркали и гонялись друг за другом. Растворяясь в потоке полосатой вихри, они то исчезали, то появлялись из поднимавшегося пыльного тумана, а из-под красивой полосатой шкуры виднелись завораживающие контуры твердых мышц. Агата потащила всех к противоположенному ряду высоких решеток. В глубине мрачной клетки, уютно расположившись на мягких задних лапах, сидел внушительного размера бурый медведь. На табличке было написано его имя. Вуки устало глядел на свой пруд, хотя по форме он скорее напоминал большую грязную лужу. Временами он неохотно поворачивал свою мохнатую голову и глядел на орущих детей. Если бы не его исполинский размер, то вполне сошел бы за плюшевого мишку из игрушечного магазина или за сказочного персонажа мультиков. Когда они удалились от его клетки он все так же лежал и неподвижно смотрел перед собой в неизвестном направлении. Чем глубже они заходили, тем отчетливее слышались загадочные яростные звуки. Сам воздух вздрагивал и сотрясался под гнетом грозного тоскливого рева могучих хищников. В одной из клеток находились два полосатых тигра, которые нервно ходили туда-сюда с опущенной головой и раскрытой пастью. Оба были плотные, ухоженные и очень красивые. Только вот у одного глаза были мутные, с прозрачной загадочной голубизной. Когда он посмотрел на Эмму, ей показалось, что несчастное животное глядело в саму пустоту, нервно втягивая воздух розовым носом. Эмма понимала, что это грозный хищник, но этот тигр со странными глазами казался таким беспомощным, что ей захотелось погладить его по гладкой шерсти. Как раз в это время к тиграм зашла какая-то женщина, довольно пожилая. Второй тигр не сразу понял, что кто-то входит в их клетку и продолжал стоять у прутьев. Женщина нежно потрепала по голове обоих тигров, приветствуя, словно старых добрых знакомых. Глядя на это, никто бы не сказал, что перед ними злые хищники, способные одним ударом завалить крупного быка. Эмма не ошиблась, они действительно были словно большие домашние кошки, безобидные и нежные. Они терлись большими головами о ноги этой женщины и мешали ей наливать воду. Эмма долго глядела на тигра, пока ее не позвали к другой клетке.

Агата крепко держалась за железные прутья и подпрыгивала у клетки с леопардами, чтобы как можно лучше все разглядеть. Папе пришлось поднять ее на каменный фундамент. На небольшом дереве, по одной из широких ветвей растянулось гибкое тело пятнистого леопарда. Голова покоилась на одной лапе, а другая расслабленно свисала по ветке. Недоверчивые зеленые глаза, самым безразличным взглядом, исподтишка глядели на шумевших людей.

– Смотрите, там еще один! – крикнула Агата, размахивая рукой и показывая на кого-то пальцем.

– Где?

Эмма смотрела в указанном направлении, но ничего не увидела. Они подошли еще ближе и прямо перед ними возникли светло – зеленые глаза хищника. Там действительно лежала огромная черная кошка, с круглыми еле заметными коричневыми пятнами. Обняв камень пушистыми лапами, она дремала и глядела прямо на них задумчивыми глазами. Когда кошка резко подняла глаза на дерево, Агата засветилась от радости.

– Как она похожа на нашего Уголька, смотри. Можно я его поглажу Пап? Ну, пожалуйста! У нее и глаза такие же, как у нашей кошки, – она делала усилия, чтобы не расплакаться при отце и кусала пальцы так, что чуть было, не прокусила их.

– Нет, нет, это не твоя кошка! Она может и укусить больно. Так что пошли, пора нам возвращаться. Давайте, быстрее немножко. Агата отойди от клетки, что я только что сказал! Это же звери! – сказал папа твердым голосом. – Поглядите – ка лучше на того огромного льва. Смотрите, какой он красивый!

Агата грустно поглядела на кошку, но продолжала стоять, пока пантера сама не отошла от прутьев и не поплелась лениво на скалу. Там она улеглась, предварительно развернувшись к ним блестящей черной спиной.

Лев им показался не таким интересным, хотя черная грива была словно специально взбита в пышную королевскую прическу. Агата при этом отметила, что волосы зверя очень похожи на волосы Эммы. Это ее порядком рассмешило, так что настроение заметно улучшилось. Эмма чуть было не разозлилась. Натянутый смех сестры показался ей очень обидным. Она быстро отошла от львиной клетки, а за ней, все также покусывая пальцы, поплелась Агата.

У выхода им купили по большой сладкой вате и всю обратную дорогу, которая им теперь показалась не такой длинной, они обсуждали красоту необыкновенных животных. Про больницу Эмма и не вспомнила. Кого волнует какая – то больница, когда они побывали в таком замечательном зоопарке с необычными животными. Зато папа помнил, и по приезду, они с мамой обсуждали только это, в то время как девочки наперебой рассказывали про чудесный зоопарк. Агата отыскала на улице Уголька, затем вместе с Эммой они перешли мост, чтобы набрать цветов. Фиалки – их любимые цветы, росли здесь повсюду. Еще издали виднелось фиолетовое поле нежных цветков. Прозрачная тонкая ножка с изящной фиолетовой головкой, склоненной к земле. Они источали скромный аромат, с которым даже царственная роза не могла соперничать. Они срывали их по одной и складывали друг на друга ровным слоем. Затем перевязывали ниткой воедино, и получался роскошный фиолетовый букетик, отрада для тонких простых сердец. Уголька начали сравнивать с кошками из зоопарка. К их великой радости, они сумели отыскать много общих черт с той черной пантерой и очень обрадовались этому. Особенно яркие глаза точь-в-точь как у той красивой кошки, то чернели, то светлели зелеными искрами. Уголёк выросла за этот год и Агата решила, что свое день рождение она будет праздновать вместе с днем рождением Уголька. Она была уверена, что Уголька день рождение тоже приходиться на август. В честь этого праздника, они хотели завязать на шее кошки красивый бантик, но все их попытки безуспешно провалились. Уголёк не терпела ничего, что хоть издали, могло ограничить ее свободу. Она так дергалась и мотала головой, что у бантиков, и тем более ошейников не было иного выхода, как быть разодранными и выброшенными в мусорный контейнер. Эмма же все чаще подумывала о школе. Прекрасное лето совсем скоро смениться тоскливой осенью, и она встретится со своими одноклассниками уже во втором классе.