Текст книги "Остров забвения"

Держа малышку на руках и ощущая сквозь одеяло ее нежное тельце, Фоллон, до того не знавший любви, испытал странное новое чувство. С годами он забыл, что это не его дочь, забыл про маленький труп, закопанный в пустыне. Но ничего этого он Эбби не сказал. Франческа принадлежит ему. И ничто на свете не заставит его расстаться с ней.

– Будро сказал, что вы получили пожизненный срок за убийство. Начальница тюрьмы заверила меня, что родных у вас нет и что за все время заключения в Уайт-Хиллс вас не навещали. Поэтому я знал, что права на ребенка предъявлять никто не станет. А тем более вы, сбежавшая из тюрьмы и включенная в список разыскиваемых ФБР. Но я недооценил вас.

Эбби с трудом поднялась.

– И что вы собираетесь делать дальше?

– Я не могу позволить вам остаться в живых.

– Я отдам вам все документы об усыновлениях, – быстро сказала она. – Все, что у меня есть. И никому ничего не скажу. У меня в кармане лежит билет на самолет, вещи собраны. Я исчезну.

Голос Фоллона донесся откуда-то издалека, и в жилах Эбби застыла кровь.

– Этого недостаточно. Вы представляете собой слишком большую угрозу. Завтра Франческа выходит замуж. Она – мой билет в мир, куда я стремился попасть с детства. Я сам выбрал человека, за которого она выходит замуж, и потратил на это годы. – Он мрачно смотрел на стену, где показывали еще один эпизод из его прошлой жизни. – Понимаете, она едва не вышла замуж за нищего парашютиста, но я позаботился об этом.

Он поднял пистолет, и Эбби приготовилась к самому худшему.

* * *

Джек брел в темноте на ощупь; проклятый Фоллон забрал фонарь. В плече пульсировала боль. Он шел против течения ручья, хотя знал, что спасение находится в другой стороне. Но бросить Эбби было нельзя.

Голени становились ватными, земля уходила из-под ног. «Так вот что такое смерть?» – подумал он.

Внезапно пещеру залил свет, и Джек услышал голос Зеба Армстронга:

– Детектив, вы в порядке? – Затем его обхватили чьи-то нежные руки, и Ванесса воскликнула:

– Он ранен!

Через несколько минут Джеку стало лучше. Вода и препарат из аптечки первой помощи сделали свое дело. Ванесса промыла и забинтовала рану, остановила кровотечение и дала ему болеутоляющее.

– Фоллон держит Эбби на мушке.

– В какую сторону они пошли?

– Вверх по ручью. Но это еще не все. Франческа Фоллон – дочь Эбби.

– Что?!

– Их нужно догнать. Теперь, когда его тайну раскрыли, Фоллон способен на все.

– Идти сможете?

– Смогу.

Джек двинулся в ту сторону, куда Фоллон увел двух женщин. Но вскоре им пришлось остановиться, потому что дальше тоннель разветвлялся на три.

– Мистер Армстронг, вы знаете, куда они ведут? Зеб покачал головой.

– Именно поэтому местные индейцы называют пещеры заколдованными. Люди заходят в них и не возвращаются.

– Welcome to the hotel «California»[10]10
  Добро пожаловать в отель «Калифорния» – строка из рок-хита конца 1970-х о гостинице, из которой не возвращаются.


[Закрыть], – пробормотал Джек, глядя на три лежавших перед ними прохода.

– Можно разделиться, – предложил Зеб. – Но у нас только один большой фонарь и один маленький. Это значит, что мы сможем обследовать только два тоннеля.

Ванесса заглянула в каждый проход и осветила фонариком каменистые стены.

– Что это? – Она наклонилась и осмотрела свежие отметки на камне.

Зеб провел пальцами по царапинам.

– Оставлены недавно. На уровне талии.

– Эбби воспользовалась своими наручными часами!

Они осторожно двигались по тоннелю, натыкаясь на новые отметки, и слышали шум ветра, указывавший, что выход находится где-то неподалеку. Вскоре им встретилась еще одна развилка. Джек вгляделся во тьму и вспомнил все, что ему было известно о районе Индейских скал.

Представив себе, что он участвует в соревнованиях лучников с неотмеченного расстояния, Джек прислушался к ветру, определил его скорость, направление проходов, мысленно оценил дистанцию…

– Выход недалеко, – сказал он, вспомнив, как искал улетевшую стрелу и обнаружил отверстие в скале. – Потом мы сюда вернемся. А сейчас за Фоллоном. Вперед!

* * *

– Папа…

Фоллон резко обернулся и увидел, что Франческа сидит.

– Это правда?

Майкл смотрел на нее сверху вниз, сжимая в руке пистолет.

– Ты женился на моей маме, чтобы получить казино? Это правда? – Она с трудом поднялась на ноги. – А Эрик? Это ты убил его? – «Нищий парашютист»…

Она посмотрела на Эбби и увидела то, чего не могла заметить в большой пещере: их поразительное сходство.

– Пожалуйста, не убивай ее. – Франческа протянула к нему руки. – Ты все еще мой папа. Как я стала твоей дочерью, не имеет значения. Ты удочерил меня. Давай улетим и забудем этих людей. Я выйду замуж за Стивена. И все останется как есть.

– Нет, – сказал он. – Ей нельзя доверять. Если она откроет рот, все рухнет. Поверь мне, малышка, от нее нужно избавиться. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Ради этого я и жил на свете. – Он протянул руку, прикоснулся к щеке дочери, и Эбби этим воспользовалась. Она швырнула фонарь в голову Фоллону, схватила Франческу за руку и бросилась бежать.

* * *

– Мы заблудились? – через несколько минут спросила Франческа. Она не могла прийти в себя от потрясения. Отец признался, что украл ее в младенчестве, сказал, что убил Эрика… Все выглядело как в кошмарном сне.

Эбби поворачивала то вправо, то влево, затем определила направление ветра и сказала:

– Выход впереди.

Они одолели еще несколько метров, и вдруг Франческа насторожилась.

– Что это за звук?

Они затаили дыхание и прислушались.

– Тявканье, – сказала Эбби. – Самка койота зовет своих детенышей.

И тут койотиха появилась прямо перед ними. Ее пышный хвост торчал горизонтально. Это означало, что она настроена агрессивно.

– Не двигайся, – сказала Эбби. – Если здесь щенки, то и самец может быть неподалеку. Медленно отходи назад, – приказала она, облизав пересохшие губы и прикрывая собой Франческу. – Следи за походкой. Не торопись. И не делай резких движений.

Животное уперлось лапами в землю и застыло, готовясь к прыжку. Женщины осторожно попятились.

– Она не пойдет за нами, – заверила Эбби. – Просто защищает свое логово.

Потом они долго шли по проходам, пробивались через густую паутину, наступали на старые кости, пока не обнаружили проход, явно проделанный людьми с помощью каких-то орудий. Эбби вспомнила, что в тридцатых годах здесь что-то добывали. Потолок еще поддерживали трухлявые столбы.

Когда они услышали какой-то звук, то решили, что койотиха все же пошла за ними. Но их обнаружил другой пустынный хищник.

Фоллон.

* * *

– Я слышу шум ветра! – воскликнула Ванесса. – Должно быть, выход совсем рядом.

– Кажется, буря улеглась, – сказал Джек.

– Что это там впереди? Похоже на… О боже!

* * *

Фоллон навел на них пистолет.

– Франческа, иди сюда.

Но Франческа всю жизнь прожила с чувством вины за смерть матери. Сейчас ей представился шанс все изменить.

– Нет. Я не позволю тебе сделать это.

– Ты меня слышала? Иди сюда, – сурово сказал Фоллон, прицеливаясь в Эбби.

А затем послышался окрик:

– Бросай оружие! – Джек Бернс стоял, расставив ноги и держа табельный пистолет обеими руками.

Фоллон стремительно повернулся и выстрелил. Пуля попала в гнилой столб и расщепила его. Потолок тут же дал трещину. Эбби схватила Франческу за руку и побежала к Джеку. Услышав угрожающий треск и оглушительный грохот, они инстинктивно прикрыли головы. Когда пыль осела, стало ясно, что тоннель завален камнями. Фоллон был замурован с той стороны.

Эбби упала в объятия Джека.

– Слава богу, с тобой все в порядке, – сказал Бернс и перевел дух.

– Джек, мы должны помочь Фоллону. Там нет другого выхода.

Но Зеб схватил Ванессу за руку.

– Потолок сейчас рухнет! Быстрее! Сюда!

* * *

Фоллон яростно разгребал песок и камни, отрезавшие его от мира и замуровавшие в маленькой нише. Разгребал, пока из-под ногтей не пошла кровь. Здесь было жарко; он задыхался. Майкл снял с себя пиджак и отбросил его в сторону. Когда в воздухе повисло густое облако пыли, Фоллону послышался голос матери. Но это было невозможно. Вчера ему позвонили из Майами и доложили, что задание выполнено. Как это сделали? Отравили? Или задушили подушкой? Знала ли Люси, что ее приказал убить собственный сын?

Песок сыпался с потолка, а Фоллон вспоминал Рокко Гусмана, закопанного по шею и побагровевшего. Он думал о множестве других могил, разбросанных в пустыне вокруг Лас-Вегаса.

И об одной маленькой. В которой лежал мертвый ребенок Гаянэ, зарытый за дешевым мотелем на 91-м шоссе.

Он схватил фонарь, направил луч на кучу камней, пытаясь определить, где следует рыть, и вдруг увидел какой-то белый предмет, лежавший на полу. Это был конверт, который он нашел на пассажирском сиденье «сессны». Майкл совсем забыл о нем.

Фоллон разорвал конверт и при тусклом свете фонаря рассмотрел его содержимое. Там лежали свидетельство о смерти, игральная фишка ценой в тысячу долларов и письмо.

То были последние слова Люси Фоллон, продиктованные медсестре три месяца назад:

«Дорогой сынок, я уже старая и долго не проживу. Священник слышал мою исповедь. Я готова предстать перед Господом. Эту фишку я получила в ту ночь, когда зачала тебя. Ее мне дал твой отец. Я скрывала от тебя его имя, так как не хотела, чтобы ты пошел по его стопам. Но ты и так сделал это. Ты очень похож на этого очаровательного дьявола. Я не пытаюсь оправдаться за то, что случилось в ту декабрьскую ночь во время торжественного открытия отеля «Фламинго». Я была молодой, глупой и наивной. Он соблазнил меня.

Тебе хотелось бы, чтобы я сказала, что твоим отцом был Бобби Бавакуа или Тони Кузамано. Спору нет, люди они знаменитые. Но человеком, который зачал тебя, был бандит Бенджамин Сигел, которого все звали Багси. Когда я сказала ему, что ношу его ребенка, он засмеялся и прогнал меня».

Фоллон с изумлением смотрел на письмо, не замечая, что песок сыпется все сильнее.

Багси Сигел, краса и гордость еврейского народа! Он засмеялся. Майкл Фоллон в костюме от Джорджио Армани, туфлях от Бруно Мальи, итальянском галстуке, при итальянских часах и стрижке, сделанной парикмахером по фамилии Скорсезе, Майкл Фоллон, всю жизнь считавший себя итальянцем и гордившийся этим, теперь думал: «Черт побери, надо же, какого я дал маху. Все эти годы ходил не в ту церковь».

Внезапно обвалилась часть потолка, и на голову Фоллона посыпались песок и камни.

– Нет! – крикнул он и снова начал яростно разгребать кучу камней, песка и щепок. Но вскоре обессилел. Майкл заплакал. «Франческа!» Легкие забила пыль, грудь пронзило болью. «Мы уедем вместе и забудем все, что здесь случилось…»

Рухнул еще один кусок потолка и ударил его в затылок. У Фоллона посыпались искры из глаз. Он упал на растущую кучу пыли. Алая струйка орошала песчаный холмик, на котором лежала его голова, во рту были кровь и песок, фонарь погас, и вокруг сомкнулась темнота.

Погружаясь во тьму могилы и чувствуя, как легкие заполняет песок, Майкл ничуть не удивлялся этому. Он всегда ненавидел пустыню, сражался с ней пятьдесят семь лет, но в конце концов она взяла над ним верх.

* * *

Песчаная буря прошла. Помощники шерифа округа Риверсайд и поисковые бригады прочесывали пещеры в поисках Майкла Фоллона. Среди их добровольных помощников был и служащий «Рощи», работавший там под именем Пьера. Когда ему позвонили и сообщили, что задание отменяется, он отнесся к этому философски, решив остаться на курорте и бросить ремесло киллера; ублажать здешних дам было намного безопаснее, приятнее и прибыльнее.

Медсестра осматривала рану Франчески. Ванесса сидела рядом и вспоминала ночь, когда родилась эта девочка. А теперь она наконец здесь со своей матерью.

Ванесса смотрела на Эбби, отчитывавшуюся перед шерифом, и думала: «Ирония судьбы. Моя подруга спокойно разговаривает с представителем закона. Что ж, мы многого добились со времен Уайт-Хиллс. Просто диву даешься, какие чудеса иногда случаются в жизни».

Они с Зебом собирались лететь в Африку. После бурной ночи влюбленные до рассвета говорили о саванне и страстном стремлении Зеба защищать дикую природу. Ванесса вновь вспомнила свою старую мечту. Через несколько дней они отправятся в Кению, и оба «вернутся на родину».

Шериф закончил допрос, поблагодарил Джека и Эбби и ушел.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Джек, когда они остались одни. Его рука была в лубке, испорченную блузку Эбби сменила аккуратная повязка. На Эбби набросили одеяло, но одна из бретелек шелковой комбинации по-прежнему выбивалась наружу.

Эбби не могла на него наглядеться. Лицо Джека было грязным, в волосах застряла паутина. Просто удивительно, что еще пять дней назад она не знала этого человека.

– Нормально, – ответила она. – А ты, Джек?

Бернс думал о том, что из Эбби получится замечательная хозяйка винодельни «Хрустальный ручей». Но требовалось еще кое-что выяснить.

– Эбби, в твоем бунгало я видел чемодан. На нем лежали пальто и сумочка. И я видел билет на самолет.

– Да, – сказала она. – Я улетаю. Он ждал продолжения.

– Джек, вчера вечером я не успела закончить рассказ. Меня не освобождали из тюрьмы. Я бежала оттуда. Меня до сих пор разыскивает ФБР. За мою голову назначена награда. Вот почему я пряталась здесь.

– А сейчас хочешь снова пуститься в бега?

– Нет. Когда меня несправедливо осудили, я хотела добиться пересмотра приговора. Но не могла взяться за это, пока не найду свою дочь. Это было для меня главным. Я должна была найти ее и убедиться, что она счастлива. После этого я собиралась сама пойти в полицию и бороться за свое оправдание. Когда частный сыщик сообщил, что нашел моего ребенка, которого похитили торговцы детьми, я связалась с хьюстонским адвокатом по уголовным делам. Он согласился защищать меня. Его помощники стали изучать судебные протоколы и искать свидетелей.

Адвокаты Эбби уже нашли людей, которые сидели в придорожной закусочной во время убийства Эйвис Йокум. Это были туристы, которых назначенный судом прокурор не удосужился найти. Они хорошо помнили закусочную, потому что это был День труда и девушка с золотисто-рыжими волосами сфотографировала их перед огромным кактусом сагуаро по имени «Рогатый Сэм».

Кроме того, они отыскали водителя автобуса компании «Грейхаунд». Тот давно ушел на пенсию, но помнил то утро, когда на пустынном перекрестке в Нью-Мексико в автобус села девушка, потому что он в первый раз увидел на остановке пассажира. Это снимало с Эбби подозрение в налете на винный магазин и двух убийствах. Когда ее спросили, что случилось с чернокожей девушкой по имени Мерси, она ответила, что не имеет об этом представления.

– Джек, Эбби Тайлер покидает «Рощу» и никогда не вернется. Вместо нее вернется Эмили-Луиза Паган.

Джек восхищался ее мужеством. Эбби могла взять себе другое имя и исчезнуть снова. Но она собиралась бороться за свою невиновность.

Он вынул плакат с заголовком «Разыскивается», порвал на мелкие кусочки и вложил их в руку Эбби.

– Все равно я не сумел бы тебя арестовать. Особенно после того, что мне довелось узнать за последние дни. И самое главное открытие заключается в том, что нельзя хорошо соображать, когда у тебя стиснуты кулаки.

Ее глаза наполнились слезами.

– А я сделала другое открытие. Сердце не имеет границ. Я много лет думала, что в моем сердце есть место только для дочери. Но оказалось, что оно намного просторнее.

Джек поправил ей прядь волос.

– Эбби, мы с тобой жили не в настоящем, а в странной смеси прошлого и будущего. Мы откладывали жизнь на завтра. И поступали так всегда. Знаешь, нам придется научиться жить сегодняшним днем. А завтрашний пусть сам позаботится о себе.

Он обнял ее и поцеловал под палящим пустынным солнцем, на глазах у Зеба, Ванессы, Ури Эделстейна, Франчески и помощников шерифа.

Эбби посмотрела на пещеры, из которых выходили усталые люди с пыльными лицами.

– Как ты думаешь, его когда-нибудь найдут?

Джек покачал головой.

– Его забрала пустыня. – Бернс был уверен, что убийство Нины организовал именно Майкл Фоллон. Теперь, когда у него есть подозреваемый, он сможет добыть улики и доказательства. Недаром в заметках Нины была нерасшифрованная пометка «МФ». Все нити ведут к Фоллону. После этого дело Нины можно будет закрыть, а самой Нине дать упокоиться с миром.

Джек перевел взгляд на Франческу, лоб которой был обмотан бинтом. Он предвкушал долгую и счастливую жизнь с ней и с Эбби.

Поблагодарив медсестру, Франческа повернулась к давнему другу ее отца и спросила:

– Дядя Ури, ты знал? – Но при этом она не сводила глаз с Эбби, а Эбби не сводила глаз с нее. Обе думали об одном и том же: как сократить разделявшее их расстояние.

Ури Эделстейн пытался сражаться с бурей, но был вынужден отступить и просидел в укрытии, пока все не кончилось. Он был измучен, покрыт пылью и к тому же потерял лучшего друга.

– Что ты не его дочь? Нет. Он никому не говорил об этом. Но несколько месяцев назад у меня возникли подозрения. Это случилось, когда нам по секрету сообщили, что прошлым Майкла интересуется женщина по имени Эбби Тайлер. Мы раздобыли ее старую фотографию. Я заметил сходство, но никому ничего не сказал. А когда мы прилетели сюда и я увидел Эбби лично, то сразу понял, в чем дело. И понял, почему существование Эбби Тайлер угрожало планам Майкла.

Джек и Эбби подошли к нему.

– Мисс Тайлер, – промолвил Ури, – в «Атлантисе» у Майкла есть особый сейф. Не знаю, что в нем лежит; Майкл никогда мне не показывал. Он называл это страховкой и велел мне в случае его смерти сжечь содержимое сейфа, чтобы эти сведения не попали в руки других людей. Мисс Тайлер, я чувствую, что это те самые записи об усыновлениях, которые вы ищете. Я немедленно перешлю их вам.

– Спасибо, мистер Эделстейн.

Эбби повернулась к Франческе. Боже, какая красавица!

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, уже лучше. Медсестра мне что-то дала. – Она не сводила с Эбби зеленых глаз. – Не могу поверить, что вы – моя мать…

– А если я покажу портрет, на котором тебе шестнадцать лет, поверишь?

Франческа посмотрела на нее с удивлением.

Эбби подняла волосы, сняла с шеи золотую цепочку с кулоном и положила ее на ладонь. Она открыла кулон и показала портрет смеющейся девушки. У Франчески округлились глаза.

– Где вы это взяли?

– Это ведь ты, правда?

– Да. У меня был такой. Но как-то летом он утонул в озере Мид…

Эбби покачала головой.

– Это не ты, Франческа, а моя мама. Твоя бабушка, которая умерла, когда я была совсем маленькой.

Франческа не сводила глаз с портрета.

– Прости, – прошептала Эбби. – Тебя украли, но я все это время искала. – Она протянула руку и прикоснулась к золотисто-рыжим волосам Франчески. – Под черной краской мои волосы остались такими же, как твои. Только с сединой, – улыбнувшись, добавила она.

Франческа, на глаза которой навернулись слезы, протянула кулон Эбби, но та сказала:

– Сохрани его.

– Расскажите мне… Расскажите о моем настоящем отце, – набравшись храбрости, внезапно попросила Франческа.

Эбби посмотрела ей в глаза. Вот и настал момент, о котором она думала тридцать три года, прокручивала в уме, писала и репетировала, пробуя разные варианты. «Твой отец был хладнокровным убийцей»… Это было бы правдой и в то же время отражало бы ее чувства. «Твой отец был красивым и неотразимым»… «Я была знакома с твоим отцом всего несколько недель, спала с ним, но так и не узнала его имя»… Наконец Эбби сказала:

– Я его очень любила. – Это было правдой. Но давно. Франческа подставила лицо ветру. День был солнечным, небо – голубым, буря давно закончилась.

– Не могу поверить, что мой отец крал детей. Впрочем, он не был моим настоящим отцом. – Все становилось на свои места. Сплетни, которые она слышала много лет, жестокие и обидные слова других детей… Ее отец – гангстер…

Внезапно вся ее жизнь превратилась в ложь. У нее отняли все. Но, как ни странно, вместо этой жизни появилась другая, новая. Словно не успела захлопнуться одна дверь, как открылась другая.

Эта женщина… сильная, смелая женщина… ее мать. И тут они бросились друг другу в объятия. Эбби наконец-то обняла свою дочь, и Франческа сразу ощутила материнскую любовь и тепло, которых она никогда не знала. Они плакали, смеялись, потом слегка отстранились, потрогали волосы друг друга и заглянули в глаза. Слезы текли ручьем, а потом Франческа закрыла лицо руками и сказала:

– Папа умер. – Тут Эбби обняла ее и стала утешать.

– Франческа!

Они оглянулись и увидели быстро приближавшийся «мазератти». Водитель махал в воздухе рукой и кричал.

– Стивен!

Они бросились друг к другу и обнялись так, что затрещали кости.

– Франческа, слава богу, с тобой все в порядке… Я так волновался! Мчался сюда как сумасшедший, но пришлось переждать бурю. О Господи, я чуть с ума не сошел! – Стивен крепко поцеловал ее, прижал к себе, потом отстранился и посмотрел на повязку, закрывавшую лоб Франчески.

– Я в порядке… Стивен, как ты сюда попал?

Он быстро и бессвязно рассказал о письме, которое его родители получили от ее отца. Если они будут препятствовать свадьбе, писал Фоллон, то он раскроет кое-что из их прошлого.

– Франческа, мне безразлично, что думают об этом мои родители. Я все равно женюсь на тебе, нравится им это или нет. – Стивен взял ее лицо в ладони. – Когда я учился в колледже, меня арестовали за наркотики. Дело не стоило выеденного яйца, но в мое досье внесли соответствующую запись. Мои родители – люди чопорные и считали, что если об этом кто-нибудь узнает, случится конец света. Твой отец боялся, что моя мать заставит меня отменить свадьбу…

Франческа закрыла ему рот поцелуем.

– Я тоже должна многое тебе рассказать, – сказала она. – О моей матери. И о моем отце тоже. – Пока они стояли обнявшись под жарким солнцем, Франческа кое-что поняла. Оказывается, главным страхом, который она испытала в подземелье, был страх потерять Стивена. Нельзя сказать, что она убедилась в своей безоговорочной любви к Стивену, но зато ее перестало мучить подозрение, что она выходит за него ради отца. Одновременно она рассталась с еще одним страхом: теперь можно было не бояться умереть от родов, как умерла ее мать.

Джек взял Эбби за руку, отвел ее в сторону и сказал:

– Я буду продолжать поиски настоящих родителей Нины. А когда я их найду и выясню, что Нина действительно была похищена, то расскажу им, каким чудесным человеком она была и как хотела разыскать их.

Потом он вынул брошюру с описанием винодельни «Хрустальный ручей».

– Чарльз Дарвин говорил, что выживает не самый сильный и не самый умный вид, а тот, который больше других готов к переменам. Когда Нина умерла, я умер вместе с ней. Я не жил. Но сейчас хочу выжить. Точнее, жить. Начать новую жизнь. С тобой.

Эбби любовалась Франческой, золотисто-рыжие волосы которой сверкали на солнце, и обнимавшим ее красивым молодым человеком, думала о Джеке Бернсе, самом замечательном мужчине на свете, и знала, что жизнь Эмили-Луизы Паган, отложенная на тридцать три года, вот-вот начнется снова.