Текст книги "Правовая психопатология"

Анализ поведения, по поводу которого проводится экспертиза, основывается на подробном изложении материалов дела. Поступки и высказывания подэкспертного, имеющие значение для экспертных выводов, подтверждаются ссылками на содержащиеся в деле документы. Если эксперт выявляет обстоятельства, не зафиксированные в деле, он обязан ссылаться на их источник (например, указать «со слов подэкспертного», «со слов родителей», «по сообщению персонала больницы» и т. п.). В дальнейшем эксперт по этим обстоятельствам может быть допрошен как свидетель.

Данные медицинского обследования приводятся в объеме, подтверждающем диагноз заболевания. В обязательном порядке перечисляются методы получения информации с указанием результатов конкретных исследований. При этом надлежит использовать общепринятую терминологию, язык изложения должен быть понятным людям, не имеющим специальной подготовки.

В мотивировочной части акта эксперт сопоставляет сведения о состоянии здоровья подэкспертного с материалами, свидетельствующими об особенностях его поведения в ситуации, которая послужила основанием для возбуждения дела. При установлении между ними причинно-следственных связей эксперт обязан обосновать ход своих мыслей, ссылаясь на теоретические знания, подтверждающие объективную закономерность такого рода связей.

Резолютивная часть акта представляет собой точные и сжатые по форме изложения ответы на вопросы, поставленные лицом, назначившим экспертизу. Если исчерпывающий ответ на какой-либо вопрос невозможен, эксперт рассматривает причины возникших затруднений и указывает на необходимость их устранения в пределах возможного (недостаточность материалов, необходимость завершения экспертизы в ходе судебного разбирательства, неверная постановка вопроса и т. п.). После ответа на поставленные вопросы эксперт дает рекомендации относительно решения дела по существу, если это входит в его компетенцию (например, определяет вид психиатрической больницы для проведения принудительного лечения).

Акт подписывается всеми специалистами, участвовавшими в экспертизе, с указанием их должностей, званий и квалификационных категорий. При расхождении мнений каждый эксперт представляет собственное заключение.

3. Судебно-психиатрическая экспертиза в уголовном процессе

Сомнения относительно способности лица осознавать фактический характер и социальную опасность своих действий или руководить ими разрешаются при проведении судебно-психиатрической экспертизы (ст. 196 УПК). Она осуществляется в процессе предварительного следствия или судебного разбирательства в суде первой инстанции в зависимости от того, на каком этапе отправления правосудия возникло сомнение относительно душевного здоровья обвиняемого. Ходатайство о ее проведении может быть заявлено самим подследственным, его представителями, защитником, но право назначения предоставлено лишь лицам, ответственным за ведение дела: следователю, прокурору, судье.

Практика судебно-психиатрической экспертизы показывает, что 95 % всех экспертиз проводится именно на этих стадиях. Это свидетельствует о высокой заинтересованности работников следствия в установлении состояния психического здоровья обвиняемых, что поддерживается требованиями уголовно-процессуального законодательства. Иные способы разрешения такого рода сомнений (например, с помощью врачебного заключения, полученного в порядке консультации или допроса врача в качестве свидетеля) не допускаются.

Основанием для назначения судебно-психиатрической экспертизы лица, в отношении которого проводится следствие, служат сведения о наличии психического заболевания в прошлом или настоящем, ходатайство подследственного или его законных представителей, а также личное впечатление следователя или суда о ненормальности его поведения. О назначении судебно-психиатрической экспертизы обвиняемому его и его защитника следователь знакомит с соответствующим постановлением (ст. 195 УПК). Для помещения обвиняемого в психиатрическую больницу (если он не арестован), обязательно решение суда в соответствии со ст. 29 УПК поскольку время пребывания на судебно-психиатрическом освидетельствовании засчитывается в срок пребывания под стражей (ст. 203, 446 УПК, ст. 103 УК).

Обвиняемый (или его законный представитель) имеет право заявить отвод эксперту, просить о назначении эксперта из числа указанных им лиц, представить дополнительные вопросы для экспертизы, знакомиться с заключением эксперта (ст. 198 УПК). Следователь вправе присутствовать при производстве экспертизы. В свою очередь эксперту предоставляется право знакомиться с материалами уголовного дела, запрашивать у следователя дополнительные данные для производства экспертизы, присутствовать при допросах и задавать допрашиваемым вопросы, имеющие отношение к предмету экспертизы (ст. 57 УПК).

Необходимость столь тесного взаимодействия эксперта и лица, проводящего расследование, понятна, ибо невменяемость определяется относительно конкретного деяния, для чего врачу могут понадобиться подробные сведения об особенностях поведения подэкспертного в преступной ситуации.

При завершении экспертного обследования врачи составляют акт по форме, установленной Инструкцией о производстве судебно-психиатрической экспертизы. Следователь обязан предъявить его для ознакомления обвиняемому, а если это невозможно по состоянию здоровья последнего, то его законному представителю (ст. 206 УПК).

Заключение экспертов о невменяемости лица или невозможности его участия в следственных действиях в связи с наличием душевного заболевания подлежит рассмотрению в процессе судебного разбирательства. Поэтому если нет оснований для прекращения дела производством, что предусмотрено как для больных, так и для здоровых, материалы направляются в суд для рассмотрения вопроса о принятия принудительных мер медицинского характера. В случае недостаточной ясности или неполноты заключения может быть назначена дополнительная экспертиза, поручаемая тому же или другому эксперту; эксперт может быть допрошен для разъяснения или дополнения сделанного заключения, если не требуется новых исследований. При необоснованности экспертного заключения или возникновении сомнений в его правильности может быть назначена повторная экспертиза, проводимая другим экспертом или другими экспертами (ст. 207 УПК).

Оценка доказательственной силы экспертных заключений – прерогатива суда… Если в процессе судебного разбирательства у суда появились сомнения в достоверности экспертного заключения о невменяемости обвиняемого, он вправе вызвать эксперта в зал судебного заседания, где участники процесса могут задать ему вопросы для разъяснения или дополнения сделанного ранее заключения.

В том случае, если в процессе предварительного расследования вопрос о невменяемости не ставился и дело было передано в общем порядке в суд, а у последнего возникли сомнения относительно способности подсудимого отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, суд вправе по собственной инициативе назначить проведение судебно-психиатрической экспертизы как в зале судебного заседания, так и в медицинском учреждении (ст. 283 УПК).

Определение суда может быть обжаловано защитником, близкими родственниками лица, признанного невменяемым, опротестовано прокурором. Кассационный суд не полномочен по своей инициативе назначить судебно-психиатрическую экспертизу, а при возникновении сомнений относительно правильности оценки психического здоровья должен вынести определение о направлении дела на новое расследование или новое судебное рассмотрение. Это обусловлено тем, что кассационная инстанция не вправе добывать дополнительные материалы следственным путем и всякое дополнительное расследование по делу, в том числе экспертиза, может проводиться лишь после отмены приговора с направлением дела на новое рассмотрение или в порядке производства по вновь открывшимся обстоятельствам.

Судебно-психиатрическая экспертиза свидетелей и потерпевших производится по общему правилу за исключением действий, предусмотренных законом при недобровольном оказании психиатрической помощи.

4. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе

При судебном разрешении споров, когда способность лица правильно понимать значение своих действий или руководить ими рассматривается применительно к конкретному иску (признание сделки недействительной, отказ возместить ущерб, оспаривание завещания, признание брака недействительным, возмещение морального вреда, отобрание ребенка, признание незаконным увольнения или трудового ограничения и т. п.), судебно-психиатрическая экспертиза осуществляется по следующим правилам.

Лица, обладающие на момент рассмотрения дела гражданской дееспособностью, лично или через своих представителей защищают свои права и охраняемые законом интересы. Им надлежит заявить соответствующую просьбу о производстве экспертизы и, если сторона не освобождена от уплаты расходов, внести вперед плату за услуги специалистов. Со своей стороны суд, сочтя это необходимым, назначает экспертов для разрешения вопросов, которые каждое участвующее в деле лицо вправе поставить суду для разъяснения. Если суд отклоняет вопросы сторон, он обязан мотивировать свое решение.

Закон не предусматривает возможности проведения экспертизы по ходатайству другой стороны в ее интересах. Для подэкспертного психиатрическое освидетельствование является сугубо добровольным и осуществляется в соответствии с правилами, предусмотренными Законом о психиатрической помощи для пациентов, самостоятельно обратившихся к врачу.

Эксперт вправе знакомиться с материалами дела, участвовать в судебном разбирательстве, просить суд предоставить ему дополнительные материалы.

Заключение эксперта для суда необязательно, и последний рассматривает его лишь как одно из доказательств по делу, руководствуясь своим внутренним убеждением. Несогласие суда с заключением эксперта должно быть мотивировано в решении или определении по делу.

Суд может вызвать эксперта в судебное заседание, где тот обязан ответить на вопросы. Согласно процедуре первым задает вопросы лицо, по заявлению которого назначен эксперт, а затем – другие лица, участвующие в деле, и их представители. Эксперту, назначенному по инициативе суда, первым задает вопросы истец.

При недостаточной ясности или неполноте заключения эксперта суд может назначить дополнительную, а при несогласии с заключением – повторную экспертизу (ст. 87 ГПК).

Каких-либо специальных признаков, отличающих судебно-психиатрическую экспертизу от других видов экспертиз, закон не предусматривает. Это означает, что методика освидетельствования и составление заключения должны отвечать общим правилам, закрепленным Инструкцией по производству судебно-психиатрической экспертизы.

Экспертиза для установления недееспособности имеет ряд отличий, вытекающих из правил особого производства. В частности, дело о признании гражданина недееспособным вследствие душевной болезни может быть начато по заявлению членов его семьи, органа опеки и попечительства, психиатрического лечебного заведения. Другие лица не имеют права выходить в суд с соответствующей инициативой. В заявлении должны быть изложены обстоятельства, свидетельствующие о том, что лицо, в отношении которого подается заявление, не может понимать значения своих действий или руководить ими. Такое проявление инициативы извне, помимо воли человека, от имени которого к правосудию обращаются заинтересованные лица, нетипично для гражданского законодательства (ст. 281 ГПК).

Сочтя представленные материалы достаточно убедительными, суд предпринимает дальнейшие действия, не согласовывая их с позицией лица, в отношении которого предстоит решить вопрос. В частности, в порядке досудебной подготовки судья назначает судебно-психиатрическую экспертизу для установления способности лица понимать значение своих действий или руководить ими. В исключительных случаях, при явном уклонении лица, в отношении которого возбуждено дело о признании недееспособным, от прохождения экспертизы, суд в судебном заседании с участием прокурора и психиатра может вынести определение о принудительном направлении его на психиатрическую экспертизу (ст. 283 ГПК).

Дело о признании гражданина недееспособным суд рассматривает с обязательным участием заявителя, прокурора и представителя органа опеки и попечительства, а также самого человека, в отношении которого принимается решение.

В случае восстановления у лица дееспособности суд также назначает судебно-психиатрическую экспертизу для установления его способности понимать значение своих действий и руководить ими.

5. Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза

Когда при изучении личности участника процесса возникают сомнения относительно полноценности его психики, зачастую бывает трудно заранее предвидеть, кто должен сказать решающее слово – психиатр или психолог.

До последнего времени участие психолога в производстве экспертизы, объектом которой выступало болезненное расстройство психики, рассматривалось как исключительно вспомогательное. Однако на сегодняшний день появление в законе понятий «ограниченная вменяемость» и «недостижение возраста ответственности по уровню психического развития» в корне меняет ситуацию. Факт психического недостатка, вызванного как биологическими, так и социальными причинами, юридически конкретизирован. Его экспертная оценка вышла за рамки врачебного диагноза. Необходимость комплексной экспертизы с паритетной ролью специалистов в области психиатрии и психологии стала объективной.

Роль психиатра как вершителя экспертного заключения по всем вопросам, связанным с состоянием психического здоровья, сокращается до границ, в которых болезнь требует сугубо медицинской оценки, в остальном же врач переходит к партнерскому сотрудничеству с психологом. Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза буквально на глазах стремительно расширяет поле своей деятельности, охватывая круг состояний, где заболевание выступает только фрагментом или компонентом рассматриваемой законом ситуации.

К объектам комплексной оценки в первую очередь относится интеллектуальная недостаточность. Это обобщающее понятие обозначает слабость познающего сознания, препятствующую человеку вести себя адекватно ситуации, т. е. полностью осознавать фактический, социальный, нравственный и правовой смысл происходящего.

Если отставание в развитии началось в раннем детстве, наиболее уязвимым звеном бывает недоступность абстракций и обобщений, а связь между жизненными впечатлениями возникает очень примитивно, главным образом по внешнему сходству, совпадению во времени или посредством механической зубрежки правил. Для таких людей нежелательна любая смена обстановки. Страх перед непонятным и незнакомым вызывает сильную растерянность и может стать истинной причиной необоснованной доверчивости, немотивированной озлобленности, неспровоцированной паники, импульсивной агрессивности и т. п. Причем окружающие, привыкшие наблюдать упорядоченное поведение умственно отсталого человека в привычной обстановке, склонны принимать шаблонность суждений и поступков за осмотрительность, рассудительность и даже разумность. На этом фоне им бывает трудно понять резкую смену поведения такого человека и мотивы его поступков. Оттого-то примитивные люди нередко становятся жертвами обывательской подозрительности, которая необоснованно приписывает им злую волю, хитро скрываемую до благоприятного момента.

Особенно часто незаслуженному порицанию подвергаются подростки, которым свойственно испытывать ощущение перемен, незаметное для окружающих. Обстоятельства жизни и учебы остаются прежними, но прилив новых чувств меняет взгляд на вещи, все привычное предстает в ином свете и задает душе очень серьезную работу. Растерянность под натиском необычных переживаний заставляет каждого подростка проходить сквозь своеобразный психологический кризис, порой болезненный и для гармоничной личности, не говоря уже о тех, кому с трудом дается любая перемена. Естественно, что истоки их социально неадекватного поведения без психолого-психиатрического анализа установить крайне сложно.

Разрушение интеллекта взрослого человека сопровождается сужением кругозора, исчезновением критического отношения к своим возможностям, психической неустойчивостью, податливостью постороннему влиянию нередко в сочетании с недоверчивостью к искренне расположенным к нему близким людям. Такие симптомы могут сильно исказить реакцию на обыденные обстоятельства и стать причиной поступков, истинный смысл которых ускользает от рассудка совершающего их человека.

В таких случаях речь чаще всего идет как о естественной старости, так и о вариантах, осложненных перенесенными заболеваниями.

Аномалии характера, присущие человеку от рождения или закрепившиеся с детства по причине социально-педагогической запущенности, включаются в многообразные обстоятельства тех эксцессов, которые сопровождают подверженных им людей на всем жизненном пути. Импульсивность, зависимость от настроения и воображения, склонность к риску на фоне трусости создают очень своеобразный рисунок поведения. И хотя сами по себе аномалии характера не бывают антиобщественными (криминальные установки человека принадлежат не характеру, а личности), они усиливают подверженность соблазну, провоцируют легкомысленность в выборе мотива поведения, подрывают сдерживающие волевые начала. Жертву же преступления они нередко лишают той разумной предусмотрительности, которая должна служить естественным барьером противоправным поползновениям.

Ранее перенесенные заболевания способны ослабить психику человека, сделать ее более восприимчивой к психической травме, ранимой. В этом случае обычные эмоциональные реакции могут сопровождаться повышенной аффектацией. Если же преобладают разрушения в анатомических структурах центральной нервной системы, последствия болезни проявляют себя в изменениях личности, в особенностях ее этических установок. Грубеют нравы, возникают или заостряются эгоизм и эгоцентризм, побуждения и мотивы поступков приближаются к инстинктивным отправлениям, упрощаются представления о допустимом и приемлемом.

Правильные выводы о причинах криминального поведения таких лиц можно сделать лишь в том случае, когда наряду с психологически понятными мотивами поступков анализируются закономерности болезненно измененной почвы мотивообразования в целом.

Кратковременные сильные эмоциональные реакции (аффекты) нередко нуждаются в оценке специалистов и отграничении их, с одной стороны, от исключительных состояний, входящих в медицинский критерий невменяемости, а с другой – от обычной несдержанности плохо воспитанного человека. Недаром «умоисступление» под влиянием страстей издревле учитывалось уголовным законодательством как обстоятельство, влияющее на оценку виновного поведения.

Состояние подавленности духа, причинно связанное со стечением неблагоприятных личных обстоятельств, может существенно влиять на мотивы и поступки человека. Они (обстоятельства), ослабляя волю, умаляя жизненные потребности и ценность самой жизни, способны вынудить человека пойти на неоправданные жертвы. А после содеянного, коли речь идет об обвиняемом, провоцируют на самооговоры, а если о потерпевшем – на утрату инициативы в защите своих интересов.

До последнего времени перечисленные состояния не были объектом экспертизы. Они интересовали правосудие с точки зрения криминологии, общей концепции роли личности в происхождении феноменов отклоняющегося поведения, а также обстоятельств, смягчающих или отягчающих вину. Их исследование не выходило за рамки обязанности следователя всесторонне изучать субъекта преступления. Однако сегодня психологический фактор из области теории вины и ответственности перешел в сферу непосредственной правоохранительной практики. Он введен в ранг обстоятельств, влияющих на судебное решение по существу, и его оценка должна быть точной. Сделать это с помощью только клинических критериев не представляется возможным. Положиться же на чистую психологию, когда мотивы неадекватного поведения разворачиваются на болезненно измененной почве, также было бы неверно. Объективно необходимым стало сотрудничество специалистов, обладающих познаниями в смежных областях. Перед судом и следствием стоит задача очертить круг вопросов, которые должны решаться с помощью и при посредстве комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

Так, при установлении ограниченной вменяемости или определении смягчающих вину обстоятельств суд должен знать, во-первых, есть ли у обвиняемого болезненные расстройства психической деятельности и в чем именно они состоят; во-вторых, в какой мере они связаны с индивидуальными особенностями характера и личности, способными существенно повлиять на поведение субъекта при совершении им инкриминируемых ему действий; в-третьих, каким образом выявленные психические недостатки повлияли на способность лица руководить своими действиями или отдавать себе в них отчет в конкретной криминальной ситуации.

При возникновении сомнения относительно соответствия реального психического развития биологически достигнутому (паспортному) возрасту необходимо определить роль и значение биологических и педагогических факторов отставания в конкретном случае. Для этого следует выяснить, во-первых, имеет ли место болезненно обусловленная недостаточность задатков интеллекта, которая не может быть преодолена в принципе, а лишь более или менее компенсирована правильным воспитанием; во-вторых, в какой мере реальные обстоятельства жизни усугубили имеющийся психический недостаток; в-третьих, какому возрасту по специфике мотивообразования соответствует психическое состояние несовершеннолетнего.

Уточнение вероятности использования преступником болезненного состояния или психического недоразвития потерпевшего требует, в первую очередь, диагностики имеющегося заболевания, во вторую – установления причинной связи болезни с обнаруженными психическими недостатками, в третью – обоснования роли в криминальной ситуации отклонений психики, создавших преступнику подавляющее преимущество и отнявших у жертвы способность к сопротивлению.

Нетрудно заметить, что в каждом из трех указанных вариантов первый вопрос адресован психиатру, второй – психологу, а третий отнесен к их совместной компетенции. Такая расстановка задач обусловливает специфику комплексной экспертизы, на что надлежит обратить особое внимание.

До этого момента мы неоднократно подчеркивали, что в основе правового статуса врача-психиатра, привлеченного к проведению судебно-психиатрической экспертизы, лежит его личная ответственность перед законом, не связанная никакими обязательствами соотносить свое решение с кем бы то ни было. Если экспертиза проводится комиссионно, каждый врач, точка зрения которого не совпадает с мнением коллег, обязан и вправе представлять суду и следствию собственное заключение. Коллегиальная подпись комиссии под общим актом экспертизы означает совпадение мнений экспертов.

При производстве комплексной экспертизы такая автономия нереальна, ибо ни один из специалистов не обладает исчерпывающими знаниями по существу вопроса и не в состоянии взять на себя ответственность за экспертное заключение в целом.

Правосудие имеет основания и должно пользоваться познаниями психиатра и психолога одновременно. Сфера психологических интересов правосудия расширяется, так что в перспективе следует ожидать появления новых вопросов к специалистам в данной отрасли знания. Скорее всего, они не выйдут за рамки представлений о вине, возрасте ответственности и беспомощном состоянии, а будут носить лишь уточняющий характер, поэтому в практической деятельности перечисленные варианты при необходимости могут служить надежным материалом для аналогий.

В заключение напомним, что психиатр и психолог как специалисты сильно отличаются друг от друга. Врач имеет строго очерченную сферу деятельности, ограниченную перечнем заболеваний; ясно обозначенную отрасль медицины, четкую симптоматологию, определенную диагностическую технику и веками отработанную логику диагностического мышления. В отличие от него психолог сильно зависит от отрасли, где он трудится. Например, сотрудники профориентационной лаборатории, школьные, медицинские, спортивные психологи имеют довольно одностороннее представление о человеке, а их сведения об отклоняющемся (особенно о криминальном) поведении обычно не идут дальше общежитейских представлений.

По сути, ситуация напоминает середину XIX в., когда социальная и правовая культура задали наукам о человеке практически недосягаемый уровень ожиданий. Но если в те времена юриспруденция могла позволить себе устраниться от решения вопроса о невменяемости и недееспособности, предоставив психиатрии право пользоваться исключительно клиническими критериями, сейчас сделать подобный шаг в отношении психологии не представляется возможным. Этого не позволяет состояние психологической науки, не готовой выносить категоричные выводы о юридическом значении тех или иных психических проявлений человека.

Самим фактом своего зарождения и становления комплексная психолого-психиатрическая экспертиза знаменует новый этап отношений правоохранительных органов со специалистами в области психического здоровья. Отныне категоричное заключение независимого эксперта теряет значение гаранта истины, ибо его профессиональные возможности позволяют высказать более или менее обоснованное мнение. Перед правосудием встает проблема сопоставления мнений при соревновании экспертных заключений, зачастую не лишенных тенденциозности.