Текст книги "Опасная любовь"

– Какой же ты сегодня раздраженный! Ты же был на балу совершенно один, без друзей, и все присутствующие шептались за твоей спиной. Это было просто ужасно! Так почему ты отвергаешь мое предложение о дружбе? Ты нуждаешься во мне!

Он указал на диван:

– Да, я нуждаюсь в тебе – вон там. Именно там мы и окажемся, но с дружбой это не будет иметь ничего общего. Я уже однажды причинил тебе боль, и сейчас как никогда близок к тому, чтобы сделать это снова, но мне будет все равно.

Девушка задрожала.

– И вовсе тебе не все равно. В противном случае ты уже давно заключил бы меня в объятия. Я тоже чувствую необъяснимую тягу к тебе. И я знаю, что тебе это тоже известно. Не думаю, что смогу долго тебе сопротивляться, если ты снова захочешь уложить меня в постель – особенно после вчерашнего бала.

– Ну почему тебе непременно нужно высказываться так прямо и откровенно? Меня совершенно не интересует, что ты обо мне думаешь!

Сердце ее оглушительно билось в груди. Никогда еще она не ощущала столь явно исходящую от него мужскую силу. Ариэлла облизала губы.

– Но я всю ночь думала об этом – и о тебе тоже!

Он сделал глубокий вдох.

Ариэлла между тем продолжала:

– Мы завязали дружеские отношения, которые открывают перед нами множество восхитительных возможностей. – Глаза Эмилиана расширились. – В следующий раз я разделю с тобой ложе лишь тогда, когда буду точно уверена, что утром ты поприветствуешь меня улыбкой на лице и будешь добр со мной, возможно, даже проявишь свое ко мне расположение. – Она улыбнулась, несмотря на сотрясающую ее тело дрожь. Эти слова исходили из самого ее сердца.

– В следующий раз, когда ты разделишь со мной ложе, – повторил он.

Ариэлла напряглась.

– Полагаю, это неизбежно.

– Ты же не можешь не понимать, что машешь сейчас передо мной красным флагом, так ведь? – Эмилиан устремил на девушку пристальный взгляд.

Она стала медленно отступать.

– Это не входит в мои намерения! Во всяком случае, умышленно!

– Я рад, что ты осознаешь неизбежность нашего следующего свидания. Я уступаю и сдаюсь.

Ариэлла уперлась спиной в книжный шкаф и замерла. Эмилиан тоже остановился.

– В самом деле? И что это означает? – Она вдруг поняла, что не может мыслить трезво.

Он одарил ее улыбкой, глядя на ее губы.

– Это означает, что я не в силах больше бороться с искушением. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей, причем не завтра и не послезавтра. Нам обоим известно, что и тебе этого тоже хочется.

Глаза Ариэллы широко раскрылись, сердце громко колотилось в груди. Эмилиан был прав. Проблема состояла в том, что, несмотря на все ее благие намерения, она вовсе не была уверена, что хочет сопротивляться этому притягательному мужчине, хотя и понимала, что именно так и нужно сделать.

Он уперся рукой в книжный шкаф повыше ее плеча.

– Я хочу регулярно заниматься с тобой любовью. Но в мои намерения не входит причинить тебе боль, и я не стану давать ложных обещаний.

– Мне не нужны ложные обещания, – ответила она.

Лицо его стало суровым.

– Полагаю, ты ожидаешь от меня глубокой привязанности. Мне даже кажется, что каким-то непостижимым образом ты все еще влюблена в меня или веришь, что так и есть. Полное отсутствие любви с моей стороны будет больно ранить тебя, поэтому я выскажусь откровенно. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей, но не более того – даже не заикайся снова о дружбе, – предупредил он. – И я вовсе не одинок.

Одно Ариэлла знала наверняка – последнее его замечание было ложью. Эмилиан самый одинокий мужчина, которого она когда-либо встречала. Из-за этого намерение ее стать его другом крепло с каждой минутой. Каким-то непостижимым образом он все же принадлежал ей, что бы он ни говорил. Он действительно больно ранил ее, но теперь они нашли новую сферу интересов. Ариэлла сильно сомневалась, что, если они снова окажутся в постели, на следующее утро он будет вести себя холодно и отстраненно.

Она тяжело дышала, едва сопротивляясь искушению.

– Твое предложение ничуть меня не оскорбляет.

Эмилиан напрягся:

– Оскорбить тебя вовсе не входило в мои намерения.

– Мне это известно. Однако я считаю, что нам следует попытаться подружиться. В противном случае, как бы тяжело мне ни было, я вынуждена буду оставить тебя. – Девушка прикусила нижнюю губу, чувствуя, что еще мгновение – и она лишится остатков самообладания. В действительности она уже почти сожалела о принятом ею решении.

Эмилиан гневно сверкнул глазами:

– Я так и думал.

Он намеренно подводил ее к отказу.

– Ты очень умен, Эмилиан, – произнесла Ариэлла, – но я не собираюсь оставить попытки подружиться с тобой. С нетерпением ожидаю дня, когда ты признаешься, что хоть немножко любишь меня, – добавила она.

Он покраснел.

– Это не любовь, а интерес определенного рода.

Ариэлла улыбнулась:

– Очень хорошо. Сегодня я приму такое заявление.

– Ты смеешься надо мной? – разозлился он, упираясь второй рукой в шкаф поверх плеча девушки. Теперь она оказалась запертой.

Она понимала, что он намеревается поцеловать ее, и кивнула в знак одобрения, думая о том, что с удовольствием разделила бы с ним один поцелуй… или два.

Его рот накрыл ее рот.

Ариэлла задохнулась от восторга. Атака Эмилиана оказалась очень мощной и решительной. Он так же изголодался по поцелую, как и она сама. Затем губы его замерли, смягчились. Сердце ее неистово колотилось, губы их были тесно прижаты друг к другу, и Ариэлла напряженно выжидала. Затем его губы снова задвигались, легонько щекоча ее, дразня и пробуждая огонь желания. Девушка знала, что этот поцелуй есть выражение его привязанности. Ошибки здесь быть не могло.

По щеке ее скатилась слеза радости, тело охватило пламя страсти. Она разомкнула губы, и его язык тут же ворвался внутрь. Ариэлла вцепилась в плечи Эмилиану, ощущая приятное покалывание в груди. На долю мгновения он оторвался от нее, чтобы посмотреть ей в глаза удивительно мягким взглядом.

Она провела рукой по четкой линии его подбородка.

– Эмилиан, – хрипло прошептала она.

Его серые глаза ярко блеснули, и он прижался к девушке всем телом, снова порабощая ее рот. Из глаз ее выкатились еще несколько слезинок. Она с жаром отвечала на поцелуй, животом ощущая его напряженную плоть и понимая, чем все должно неизбежно закончиться. Несмотря на свое решение, Ариэлле отчаянно хотелось быть в объятиях Эмилиана, делить с ним ложе, стать частью его мира. Это решение казалось ей самым правильным.

Он оторвался от ее губ и, задыхаясь, произнес:

– Тебе нужно немедленно уйти – или идем искать спальню.

Ариэлла с трепетом посмотрела на него. Она отлично понимала, что произойдет, если они покинут библиотеку. Эмилиан займется с ней любовью, он будет ласкать ее, окружит нежностью и дикой страстью… а потом оттолкнет прочь из чувства отрицания любого проявления любви и дружбы. Девушка начинала понимать его. Она почти готова была смириться с подобным обращением, но не хотела, чтобы он снова ранил ее, даже принимая во внимание всю сложность ситуации. Как бы ни был велик соблазн, ей придется ответить Эмилиану отказом – по крайней мере, сейчас.

Ариэлла коснулась его щеки:

– Ты небезразличен мне, Эмилиан, и я стану бороться за нашу дружбу и за тебя тоже, даже если ради этого мне придется сразиться с целой армией кипящих ненавистью gadjos.

В его серых глазах появилось настороженное выражение.

– И после проведенной вместе ночи любви ты скажешь мне, что испытываешь ко мне чувство привязанности. – Она хотела улыбнуться, но не могла.

Эмилиан отошел от книжного шкафа.

– Надеюсь, ты не станешь на это всерьез рассчитывать.

Ариэлла сочла за благо не говорить, что она очень на это рассчитывает. Она просто улыбнулась. Глаза Эмилиана сузились.

В этот момент раздался стук в дверь. Повернувшись на звук, Ариэлла увидела, что Худ пропускает в комнату дядю Эмилиана.

– Стеван? – резко воскликнул Эмилиан, и по тону его голоса девушка поняла, что в цыганском таборе что-то стряслось.

– Я надеялся, что у тебя есть немного настойки опия, Эмилиан. У нас произошел несчастный случай, и она очень пригодилась бы.

Ариэлла сделала шаг вперед, а Эмилиан произнес:

– Да, есть. Что произошло?

– Нику поранился гвоздем, и теперь парнишку мучает такая адская боль, что виски недостаточно, чтобы ее заглушить.

Ариэлла сжала ладонь Эмилиана:

– Нам нужно вызвать врача.

Он посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Врач не придет. Я хочу взглянуть на рану, вот только захвачу опий. – Он вышел из библиотеки в сопровождении дяди.

На мгновение Ариэлла замерла, просто глядя им вслед и отчаянно надеясь, что гвоздь не был старым и ржавым. Сам по себе случай не нес угрозу жизни, но вот заражение крови могло представлять реальную опасность. Затем она поспешила в прихожую.

– Худ?

Он немедленно появился перед ней.

– Чего изволите, мисс де Уоренн?

– Не могли бы вы отправить в Кенилворт заслуживающего доверия слугу за доктором? Воспользуйтесь моим экипажем и скажите, что мисс де Уоренн просит его приехать. Да, попросите доктора поторопиться – случай экстренный.

Худ кивнул и тут же исчез, отправившись выполнять поручение.

Ариэлла очень надеялась, что ранение Нику несерьезное. Она не знала, имеется ли в Кенилворте хороший доктор, а Манчестер находился от них на расстоянии нескольких часов пути. Приподняв подол платья, она поспешила прочь из дома в цыганский лагерь.

Ариэлла сидела на сырой земле, облокотившись спиной о колесо одной из кибиток и прижимая колени к груди. Доктор так и не приехал.

У нее не укладывалось в голове, что сельский врач отказал в своем внимании цыганскому мальчику. Приняв опий, Нику сейчас спал в шатре. Стеван извлек у него из руки гвоздь и зашил рану. По словам Джаэли, Стеван большую часть жизни оказывал цыганам медицинские услуги. Никто из них не ожидал, что доктор приедет, и даже не помышлял послать за ним, кроме самой Ариэллы.

Она спрятала лицо в складках платья.

Тут чья-то тень заслонила солнце, и девушка, даже не поднимая головы, поняла, что это Эмилиан.

– Как он?

– Уже лучше.

Она крепче прижала колени к груди. На лице Эмилиана отсутствовало какое бы то ни было выражение. Он, несомненно, испугался за паренька и зол на доктора. Или он настолько привык к подобному отношению, что перестал обращать внимание на царящую вокруг несправедливость?

– Должно быть, уже пять часов. Тебе не следует здесь оставаться. Поезжай домой.

Он протянул ей руку, и, опираясь на нее, Ариэлла поднялась с земли.

– Мне не помешал бы глоток бренди, – неуверенно заявила она, все еще сжимая его ладонь.

Ей совсем не хотелось идти домой, по крайней мере пока. Она надеялась обсудить с Эмилианом произошедшее, попытаться понять, как он вообще может жить в окружении такой ненависти.

Он зашагал к дому, и девушка последовала за ним. Оба напряженно молчали.

Наконец Ариэлла не выдержала и спросила:

– Ты хорошо знаешь Нику?

– Вовсе нет. – Он пропустил ее вперед, и они вошли в гостиную. – Но Джаэль очень расстроена. Они с Нику ровесники и привязаны друг к другу, как брат и сестра.

– Мне очень жаль.

Эмилиан посмотрел на девушку:

– Я ни секунды не сомневался, что доктор не приедет.

Повисла напряженная тишина. Они продолжали стоять и смотреть друг на друга.

Тут появился Худ.

– Милорд, что подать вам и мисс де Уоренн?

Эмилиан вопросительно воззрился на девушку, но она качнула головой:

– Спасибо, Худ, ничего не нужно. Передайте повару, что я вряд ли стану сегодня ужинать.

– Я принесу вам еду на подносе, сэр, – заверил дворецкий.

Следуя за Эмилианом в библиотеку, Ариэлла обхватила себя руками. Итак, он все же был расстроен случившимся. Девушка остановилась у камина, благодарная тому, кто развел в нем огонь, так как она сильно замерзла. Эмилиан налил два стакана бренди.

– Худ превосходный слуга.

– Так и есть. – Подойдя к Ариэлле, он протянул ей напиток. – Большинство дам не любят бренди.

Она слабо улыбнулась:

– Я пью бренди с отцом уже много лет. – При этом замечании Эмилиан удивленно вскинул брови. – Иногда мы засиживаемся допоздна после ужина, обсуждая удачи и поражения таких деятелей, как Оуэн, Шафтесбери или Плейс, или особенности характера нашего правительства, или даже последние новости из Индии. – Помолчав немного, она добавила: – Мне очень жаль, что доктор не приехал.

Эмилиан презрительно фыркнул.

– Я в этом ни секунды не сомневался. – Он отвернулся, и Ариэлла заметила, как он напряжен. – Не имеет значения. Стеван, возможно, гораздо лучше умеет обращаться с ножом и иглой, нежели какой-то сельский врач.

Ариэлла тяжело дышала, глядя на его спину.

– Еще как имеет.

– Нет, не имеет, – повторил Эмилиан, внезапно яростно швырнув стакан в стену. Во все стороны брызнули осколки стекла, а на прекрасной зелено-золотой обивке появилось темное пятно.

Девушка закрыла глаза. Ей было больно за Эмилиана и за всех цыган.

Он продолжал стоять к ней спиной.

– Прощу прощения, Ариэлла. Пожалуйста, уходи. Сегодня я не в настроении развлекать тебя.

Он мог сколько угодно говорить, что невнимание доктора ничего для него не значит, но в действительности это было не так. Ариэлла недоумевала, как он вообще умудрялся жить в двух столь различных мирах? Она приняла решение и, поставив свой стакан на столик, подошла к Эмилиану и, обвив его тело руками, прижалась щекой к спине.

Он напрягся:

– Что ты задумала?

Некоторое время она продолжала прижиматься к нему, чувствуя, как по щекам катятся слезы, затем отстранилась.

Он наконец повернулся к ней. Глаза его были широко распахнуты, лицо хмурое.

– Ты совершаешь ошибку, Ариэлла, – предупредил он. – Я сейчас совсем не чувствую себя благородным англичанином.

– Нет, – упрямо покачала она головой, – никакой ошибки быть не может. – Девушка взяла его за руку. – Я не могу оставить тебя в таком состоянии.

Его серые глаза ярко заблестели.

– Я передумала, – сказала Ариэлла. – Эмилиан, я хочу быть твоей любовницей.

Глава 12

Эмилиан покачал головой:

– Мне не нужна твоя жалость, Ариэлла.

Она снова коснулась его лица.

– Я тебя вовсе не жалею. Сердце мое полно сострадания.

Дыхание его стало глубоким.

– Возвращайся завтра или послезавтра, когда придешь в чувство – и я тоже. Сейчас мое внимание тебе ни к чему.

Девушка напряглась, но сдаваться не собиралась.

– Я могу утешить тебя, – прошептала она. – Я хочу утешить тебя, Эмилиан.

– Я не нуждаюсь в твоем утешении! – парировал он, отворачиваясь от девушки и отходя от нее подальше. Она решила, что он уйдет совсем, но Эмилиан остановился на пороге и распахнул для нее дверь. – Доброй ночи.

Ариэлла не сдвинулась с места. Она не оставит его одного, особенно после того, что произошло.

Эмилиан резко закрыл дверь, так что задрожали стены, и воззрился на девушку жарким пронзительным взглядом.

– Ты одна из них, – предупредил он. – А я сегодня настроен далеко не дружелюбно.

Она ощутила раздражение.

– Нет! Это несправедливо! Я, конечно, не цыганка, но так же отличаюсь от gadjos, как и ты сам. Я на твоей стороне, Эмилиан.

– Очень хорошо, ты другая. Но это не значит, что я стану выказывать тебе повышенное внимание, и дружбы от меня ты не дождешься! Так почему ты все еще хочешь остаться со мной?

– Потому что не могу видеть тебя в таком состоянии… и потому, что начала понимать то, как ты живешь.

– Ничего ты не понимаешь!

– Я понимаю твой гнев и тоже негодую, – добавила она.

– Ну разумеется, ведь ты же так чертовски добра! – На лице его отразилось разочарование. – Ты выше всего этого.

Девушка вспомнила, как всего несколько часов назад он принимал в этой комнате посетителей, отчаянно страдая, но тем не менее изображая из себя английского джентльмена. Также она вспомнила, как вчера он, облаченный в смокинг, стоял на балу, бесконечно одинокий в толпе людей. Потом перед ее мысленным взором возник Нику, лежащий в шатре. Стеван хлопотал над пареньком, а Эмилиан находился неподалеку. Ариэлла увидела Джаэль, с перекошенным от ужаса лицом выбегающую из «Белого оленя». Наконец она представила Эмилиана, самозабвенно и страстно танцующего цыганский танец под усыпанным звездами небом.

Этот мужчина разрывался между двумя различными мирами. Несмотря на это, он спас Вудленд от полного краха, получил лучшее образование и перед лицом человеческой нетерпимости вел себя достойно и благородно. Но каждый день своей жизни он так или иначе страдал. Сегодняшний день был лишь одним из многих в бесконечной череде страха, ненависти и презрения.

Ариэлла подошла к Эмилиану, который смотрел на нее как завороженный, не в силах пошевелиться, и положила ему руки на плечи.

– Нет, я не выше этого, – чуть слышно произнесла она. – Я не выше тебя.

Она почувствовала, как сильно он дрожит.

– Это плохая идея, – грубо ответил Эмилиан. – Я очень зол и могу больно ранить тебя, если мы зайдем слишком далеко.

Привстав на цыпочки, девушка легонько коснулась губами его губ.

– Со мной все будет хорошо, – прошептала она.

Внезапно Эмилиан обнял девушку и крепко прижал ее к себе.

– Я не хотел бы причинить тебе боль, – хрипло признался он. – Но ты сама встала на моем пути.

– Да. Я хочу идти твоим путем.

– Ты говоришь серьезно?

Она кивнула.

Эмилиан опустил свои густые ресницы, и Ариэлле показалось, что на лице его промелькнуло облегчение. Он обнял ее за плечи.

– В таком случае я принимаю твое предложение, – низким голосом произнес он. – Даже если впоследствии мы оба об этом пожалеем.

Не дав ей возможности запротестовать, он медленно и чувственно потерся щекой о ее щеку, воспламеняя девушку.

– Ариэлла. – Словно боясь, что она вот-вот исчезнет, он опустил голову, ища ее губы. Когда уста их встретились, девушка замерла, ощущая, как в глубине ее тела нарастает волна напряжения, грозящая затопить ее целиком. Она вцепилась в Эмилиана и, прикрыв глаза, разомкнула губы, позволяя его языку войти.

Эмилиан издал сдавленный вздох, резкий и одновременно похожий на всхлипывание, и заключил Ариэллу в свои объятия. Не прерывая яростного, отчаянного поцелуя, он увлек девушку на диван. Взрыв страсти, смешанной с яростью и безысходностью, поразил ее, но она с радостью покорилась этому водовороту эмоций. Не успела она и глазом моргнуть, как оказалась лежащей на диване. Эмилиан опустился на нее, не отрываясь от ее губ.

Она с энтузиазмом отвечала на его поцелуй. Руки ее скользнули к нему под рубашку, и она стала царапать ногтями его грудь. Он застонал, раздвигая своими крепкими бедрами ее ноги. Завернув ее нижние юбки, он коснулся ее увлажненного трепещущего лона, заставив Ариэллу вскрикнуть.

Поцелуй становился все более глубоким и неистовым. Она отчаянно хваталась за Эмилиана, чувствуя приближение оргазма.

Эмилиан медленно вошел в нее и начал плавно двигаться, постепенно наращивая темп. В этот момент Ариэллу захлестнул взрыв наслаждения, и она отчаянно схватилась руками за Эмилиана, переживая восхитительный момент освобождения. Купаясь в ее радости, Эмилиан оторвался от губ Ариэллы и замер, не выходя из ее лона. Затем посмотрел ей в лицо.

Ариэлла чувствовала, что вот-вот разлетится на мелкие кусочки. Каждой клеточкой тела она ощущала охватившие Эмилиана страсть и страдание.

Он снова задвигался, и девушка едва могла выносить растущее внутри ее напряжение. Двигаясь, Эмилиан не переставал ласкать ее до тех пор, пока тело ее не взорвалось новым оргазмом. Издав резкий звук, он прижал ее согнутые в коленях ноги к талии и увеличил ритм толчков. Она застонала.

По телу Эмилиана прошла судорога, и он затих, распластавшись поверх Ариэллы, которая парила, будто во сне, в его объятиях. Эмилиан занимался с ней любовью. Она открыла глаза, ощущая, что до краев переполнена нежностью к нему. Он пристально взирал на нее. Коснувшись его щеки, Ариэлла улыбнулась ему. Они теперь любовники.

Эмилиан не улыбнулся в ответ, вместо этого он опустил ресницы, как делал всегда, когда хотел утаить от нее свои чувства. Девушка ненавидела эту его привычку.

Постепенно она осознала, где находится. Они лежали на узком и не очень удобном диване в библиотеке Вудленда, рискуя в любую минуту быть застигнутыми слугой. В действительности, если бы кто-то вошел мгновение назад, они даже не заметили бы этого. При этой ужасной мысли Ариэлла развеселилась, потому что находиться в объятиях Эмилиана было для нее высшим наслаждением. Она погладила его спину через ткань рубашки, купаясь в восхитительной неге, словно паря на облаке любви. Она ни о чем не сожалела. Ариэлла почувствовала, как напряглись мышцы Эмилиана под ее рукой. Он пошевелился.

Она знала, какой он ненасытный и выносливый любовник, поэтому ожидала, что он снова станет любить ее. Но им лучше всего перебраться в спальню, ведь ей нельзя рисковать быть разоблаченной.

– Сейчас ты чувствуешь себя лучше? – спросила она, поддразнивая его и вплетая пальцы в его длинные, до плеч, волосы.

Эмилиан сел.

– Да, – произнес он отстраненным тоном.

Забеспокоившись, Ариэлла поправила подол платья, прикрыв ноги, затем коснулась руки Эмилиана.

Он мрачно воззрился на нее:

– Уже половина шестого.

Девушка встревожилась. И о чем она только думала?

Она не была куртизанкой и не могла позволить себе роскошь посреди белого дня нежиться в объятиях любовника. Ее ждут дома. Времени на улыбки и выражение привязанности уже не осталось.

– Если ты немедленно тронешься в путь, то окажешься в Роуз-Хилл как раз к ужину.

Ариэлла вздрогнула. Эмилиан избегал ее взгляда, и девушке пришлось напомнить себе, что в их отношениях за последнее время произошла разительная перемена. Они больше не чужие друг другу, как прежде. И Эмилиан вовсе не воспользовался ею, это она сама решила утешить его древним как мир способом.

– Мы теперь любовники, – произнесла она, удивляясь тому, что слова ее прозвучали скорее как вопрос, а не как утверждение.

Эмилиан встал, отвернулся от нее и принялся приводить в порядок одежду.

– Хочешь объявить об этом во всеуслышание? – спокойным тоном, будто речь шла о погоде, поинтересовался он. Он все еще избегал смотреть ей в глаза.

Ариэлла напряглась:

– Разумеется, нет. Моя семья придет в ужас. Отец, Алексей и многочисленные дяди и кузены непременно попытаются убить тебя. – Она тоже встала с дивана, охваченная тревогой. – Почему ты вообще об этом заговорил?

– Я просто решил уточнить. Если ты пробудешь в моем доме еще дольше, то о нашей связи непременно станет известно. Главное достоинство храбрости – благоразумие, ты так не считаешь?

Ариэлла задумалась над его словами, но так и не поняла, что он имеет в виду.

Эмилиан тем временем направился в двери.

– Тебе нужно привести в порядок волосы, прежде чем отправиться домой. Я пришлю тебе горничную с гребнем и зеркалом.

Он снова отталкивает ее, другого объяснения его холодному и отстраненному поведению Ариэлла не видела.

– Подожди! – вскричала она.

Поколебавшись мгновение, он наконец посмотрел ей в лицо.

– Ненавижу, когда ты надеваешь маску абсолютного безразличия! – с жаром воскликнула девушка. – Прошу тебя, не делай так больше.

Эмилиан скрестил руки на груди.

– Тебе пора домой. А я отправляюсь навестить Нику.

Она почти уже позабыла о пареньке, лежащем в лагере.

– Я подожду. Хочу узнать, как он себя чувствует.

– Тебе нельзя ждать, – спокойно возразил Эмилиан. – Ты должна возвращаться домой.

Она вздохнула:

– Ты отталкиваешь меня?

– Зачем бы я стал это делать? – с издевкой произнес Эмилиан, начиная злиться. – Зачем отталкивать мою прекрасную любовницу-gadji? Я же не дурак! К тому же ты сама провозгласила о нашей связи. Довольно необычной, конечно, но все же связи. Подобные отношения всегда постыдны, знаешь ли.

Уйти вот так, проведя вместе с ней на диване несколько минут, было не просто низко. Он мог бы выказать хоть капельку доброты к ней, чтобы сгладить горечь момента, хоть и предупредил, чтобы она не ждала проявлений привязанности. Неужели Эмилиану и правда все равно?

– Ты заслуживаешь гораздо большего, чем барахтанье второпях на диване, – ровным голосом произнес он, – и нам обоим это известно. – Эмилиан замер на пороге. – Я пробуду некоторое время в лагере, но пошлю кого-нибудь сообщить тебе о Нику, если это тебя успокоит.

Ариэлла обхватила себя руками за плечи.

Эмилиан с опаской взглянул на нее:

– Ты еще вернешься?

Она ответила не сразу:

– Думаю, да. Я не считаю тебя настолько безнравственным, чтобы запятнать себя заурядной интрижкой.

Для Ариэллы в их отношениях не было ничего заурядного. Так как же Эмилиан мог считать по-иному?

– Нам следовало бы оставить все так, как было прошлым вечером, – произнес он и, уже потянувшись к дверной ручке, добавил: – Я не стану препятствовать, если ты захочешь разорвать нашу связь.

Сказав это, он вышел из библиотеки, оставив Ариэллу в одиночестве.

И о чем она только думала?

Дело происходило на следующий день после инцидента с Нику, когда Ариэлла пыталась утешить Эмилиана в библиотеке Вудленда. Девушка сидела в карете рядом с кузиной и смотрела в окно. Внимание ее привлекла вывеска над дверью парикмахерской: «Джеймс Стоун, цирюльник и доктор».

– Почему мы здесь остановились? – спросила Марджери. – И зачем мы вообще поехали в город, если не за покупками и не пить чай?

Ариэлла сидела не шевелясь. Она едва слышала, что говорит ей кузина. Думала девушка вовсе не о Нику и не о докторе, а об Эмилиане, оставившем ее одну в библиотеке после того, как они занимались любовью. Разум Ариэллы пребывал в смятении. То, что она снова разделила ложе с Эмилианом, вчера вовсе не казалось ей безнравственным, но сегодня их связь предстала совсем в ином свете, даже несмотря на то, что она любила его.

Слишком поздно девушка осознала, что Эмилиан опять оказался прав. Им действительно следовало оставить все так, как было после бала у Симмонсов. Она должна была держаться подальше от объятий Эмилиана, преследуя лишь узы дружбы. Она была не из тех женщин, которые заезжают к мужчине на час или два, чтобы развлечься с ним в постели. Ариэлла не была настроена на исключительно плотские отношения, хоть и любила Эмилиана. Она сочла, что взаимопонимание, возникшее между ними на балу, со временем станет углубляться и развиваться, но Эмилиан не был в этом заинтересован, и теперь девушка со всей ясностью это осознала.

Она снова ощутила острый укол боли.

– Зачем тебе к доктору? – поинтересовалась Марджери, касаясь руки кузины.

Девушка сделала глубокий вдох.

– Вчера в цыганском таборе случился несчастный случай.

– О да, за ужином, на который ты, кстати, опоздала, ты только об этом и говорила. И расстроена ты была не меньше, чем сейчас. Я, однако, не думаю, что ты переживаешь из-за пострадавшего цыганского паренька.

Ариэлла напряглась:

– Упоминала ли я, что доктор так и не приехал?

– Упоминала, и не раз. – Взгляд Марджери сделался пронзительным. – А когда отец предложил тебе поехать с ним с Лондон, ты отказалась. Нам обеим отлично известно, что ты обожаешь город, а сельская жизнь кажется тебе скучной. Прежняя Ариэлла запрыгала бы от радости, заслышав о возможности хоть на несколько дней вырваться из Роуз-Хилл. Что с тобой такое творится? И что тебе нужно от доктора?

– Хочу сказать ему несколько слов, – ответила Ариэлла, протягивая руку к дверце кареты. Внезапно она замерла. – Все считают мое поведение странным, да?

– Да. Когда вчера сразу после ужина ты удалилась на покой, это также вызвало много подозрений.

Ариэлла расстроенно воззрилась на кузину.

Марджери сжала ее руку:

– Я думаю, что ты провела вчера вторую половину дня вовсе не с этой цыганкой Джаэль в таборе, а ездила в Вудленд повидаться с Сен-Ксавье.

– Члены семьи разделяют это мнение?

– Не знаю. Но Диана упомянула, как красиво вы с виконтом смотрелись, танцуя вместе на балу, и твой отец тут же вышел из комнаты. Не иначе, отправился поразмышлять над ее словами.

Ариэлла осознала, как удачно сложились обстоятельства и Клифф с Алексеем уехали в город по делам. Она не хотела бы, чтобы Эмилиан снова конфликтовал с ее отцом.

– Он опять причинил тебе боль, да? – укоризненно произнесла Марджери. – Отчего еще ты была бы столь печальна?

– Да, я ездила к нему вчера.

– И о чем ты только думала? – вскричала Марджери.

– Я все еще люблю его – больше, чем прежде, потому что теперь я понимаю его жизнь.

Марджери, казалось, вот-вот расплачется.

– Этот человек может быть обольстительным и очаровательным, когда захочет. Должно быть, ему несложно было соблазнить тебя. Ты самая доверчивая девушка из всех, кого я знаю. Ты, конечно, начитанна и образованна, но вот опыта общения с мужчинами у тебя нет. Я уверена, что ты сочинила какую-нибудь невероятную историю о Сен-Ксавье и сама же в нее поверила, но у меня имеются веские основания сомневаться в его характере! – проникновенно говорила Марджери. – Ну какой мужчина может лишить благородную даму невинности, а потом просто уйти, будто ничего не случилось?

Ариэлла напряглась:

– Он глубоко оскорблен, Марджери. Он как дикий зверь, посаженный в клетку. Разумеется, когда человек хочет приласкать зверя, тот в ответ кусается, потому что не знает иного поведения и от других ожидает лишь жестокости и оскорблений. Прошу тебя, не порицай Эмилиана!

– Да ты совсем лишилась рассудка! Этот человек богат и могуществен. Даже если о его происхождении и ходят слухи, что из этого? Это не дает ему права играть с тобой. И что еще за сравнение с диким зверем в клетке? Уж не думаешь ли ты завоевать его любовь, будучи с ним ласковой и периодически укладываясь к нему в постель? Ведь ты же с ним спишь, не так ли?

Ариэлла никогда еще не видела свою обычно спокойную кузину в таком волнении и гневе. Она колебалась с ответом, и Марджери тут же поняла, что не ошиблась в своих подозрениях.

– Так ты решилась на подобный шаг! Я едва борюсь с искушением рассказать обо всем твоему отцу и заставить Сен-Ксавье жениться на тебе.

Ариэлла схватила кузину за руку:

– Даже не думай об этом! Вынудив его жениться силой, вы ничего не добьетесь. Я выйду за него замуж, только если он признается мне в своей любви.

– Могу ли я убедить тебя держаться от него подальше? – спросила Марджери. – В противном случае ты уничтожишь свое доброе имя, я уж не говорю о душе и теле.

Ариэлла воззрилась на нее:

– Он нуждается во мне, и я не могу просто взять и отвернуться от него, ни сейчас, ни в будущем.

– Ты для него слишком хороша! – покраснев, вскричала Марджери.

Ариэлла не хотела продолжать этот спор.

– Я верю, что ты сохранишь мой секрет.

Кузина промолчала, и девушка открыла дверцу экипажа и вышла на улицу, не сводя глаз с вывески парикмахерской. Заглянув внутрь через окно, она увидела, что посетителей у Стоуна нет.

Уверенная в том, что кузина последует за ней, Ариэлла открыла дверь и услышала приветственный звон колокольчика. Из подсобки вышел Стоун, высокий крепкий мужчина. Он одарил посетительниц подобострастной улыбкой.