Текст книги "Опасная любовь"

Ариэлла не улыбнулась в ответ.

– Мистер Стоун, я обратилась к вам за помощью вчера, приглашая в Вудленд, но вы отослали моего кучера, отказавшись приехать.

Он широко раскрыл глаза:

– Мисс де Уоренн, я был занят с пациентом. Очевидно, ваш кучер ввел вас в заблуждение.

– Джексон все прекрасно объяснил. – Ариэлла дрожала от душившего ее гнева. – Вы отказались приехать. Не ошибусь, если напомню, что вы ответили ему, что не станете лечить какого-то вшивого цыгана.

Стоун воззрился на девушку уже без улыбки:

– Да, я не лечу цыган, мисс де Уоренн, так же как и евреев и выходцев из Африки.

Она сделала глубокий вдох.

– Но это же низко!

Доктор пожал плечами:

– Мисс, я несколько раз приезжал в Роуз-Хилл и искренне восхищаюсь вашим отцом. Отправляйтесь домой, где вам и положено находиться. Когда вам потребуются мои услуги, я с радостью приеду в Роуз-Хилл.

– Моей семье никогда больше не потребуются ваши услуги! – вскричала девушка.

Марджери сжала ее руку:

– Нам пора идти.

– Нет! Моя мать была еврейкой, мистер Стоун, и своим заявлением вы нанесли оскорбление не только мне, но и моему отцу.

– Неудивительно, что вы любовница цыгана, – презрительно произнес он.

Мертвенно побледнев, Марджери выступила вперед, заслонив собой Ариэллу.

– Вы заплатите за эти слова! – гневно произнесла она, хватая кузину за руку и силой вытаскивая ее на улицу.

Некоторое время девушки в ужасе взирали друг на друга. Ариэлла не могла припомнить случая, когда кто-нибудь говорил с ней в таком тоне.

Дыхание ее было затруднено.

– Вот с такой ненавистью Эмилиану приходится жить каждый день, – сказала она.

Едва увидев печать де Уореннов, Эмилиан понял, что письмо от Ариэллы.

Открывая конверт дрожащими руками, он ощутил сковавшее его тело небывалое напряжение. Он сидел за своим столом в библиотеке. После их последней встречи в этой комнате Ариэлла больше к нему не приезжала. И его это не удивляло.

Со времени их последнего свидания минуло три дня – три бесконечных дня бесцельных скитаний по дому, заполненных сожалениями и чувством вины, мукой и беспокойством. Эмилиан был очень занят приготовлениями к отъезду, но Ариэлла каким-то непостижимым образом не шла у него из головы. Он намерен был отрицать свой интерес к ней, а также влечение и желание, понимая, что подобное поведение самое правильное в сложившейся ситуации. Эмилиан недоумевал, как ему удалось так быстро стать рабом страсти? Все эти три дня он только и думал, приедет или нет Ариэлла к нему снова. Внутренне он весь сжимался от напряжения и наконец решил, что ее ненависть к нему – лучшее в данной ситуации чувство. Хотя эта девушка была такой непредсказуемой.

Эмилиан очень сожалел, что не может быть другим человеком, достойным кавалером, джентльменом, способным дать ей дружбу, которой она так жаждала. Он сожалел и о том, что вел себя подчеркнуто холодно после их последнего свидания, но чего еще она ожидала? Едва угасли последние всплески страсти, на смену им пришло чувство вины. У него никогда не было любовницы, хотевшей от него чего-то большего, нежели любовные утехи.

Итак, Ариэлла в конце концов возненавидела его?

Понимая, что вместо того, чтобы приветствовать ее отказ, он страшится его, Эмилиан развернул письмо и принялся читать.

«Дорогой Эмилиан!

Надеюсь, что, читая это послание, ты пребываешь в добром расположении духа. Я беспокоюсь о здоровье Нику. Как он поживает? Я подумала, что тебе будет небезынтересно узнать, что я откровенно выразила свое недовольство доктору, хотя сомневаюсь, что мои слова возымеют хоть какой-то эффект и в будущем его поведение изменится. Он в действительности очень подлый человек, которому дела нет до блага человечества».

Эмилиан глазам своим не верил. Ариэлла отправилась к доктору и высказала ему все, что о нем думает? Она совсем выжила из ума? Он как наяву видел общественную реакцию на поступок девушки. Он продолжил чтение.

«Мои отец и брат на несколько дней уехали в Лондон, предоставив дам самим себе. Я очень рада делить компанию женщин моего семейства, особенно моей младшей сестры Дианы, с которой просто не могу наговориться. Надеюсь увлечь их всех моей нынешней страстью – поездкой в степи Монголии и к Великой Китайской стене».

Эмилиан рассмеялся и тут же замер, удивленный звуком, эхом отражающимся от стен в библиотеке. Да что с ним такое творится?

Сделав глубокий вдох, он дочитал письмо до конца.

«Увы, Диана больше заинтересована в поисках мужа и погоне за последними новинками моды, а Марджери всегда была примерной дочерью, и они обе отказываются покинуть родных на такое значительное время. Моя мачеха, однако, большая авантюристка, и она сказала, что готова с радостью поехать. Как только отец вернется, я намереваюсь поговорить с ним об этом».

Клифф де Уоренн, без сомнения, не позволит дочери пуститься в подобного рода авантюру. Сам Эмилиан никогда не был в этих отдаленных восточных землях, но и без того знал, как опасно двум женщинам пускаться в подобное путешествие. Насколько ему было известно, ни Монголию, ни Китай нельзя было считать цивилизованными странами.

«Спешу заверить, что ты всегда будешь желанным гостем в Роуз-Хилл. Я с радостью приму тебя, когда в следующий раз тебе случится проезжать через наши края».

Последние два предложения Эмилиан перечитал пять раз.

Ариэлла хочет, чтобы он нанес ей визит.

Одновременно и разгневанный, и удивленный, Эмилиан отбросил письмо. Когда уже она утратит веру в него? Когда, наконец, поймет, что, какой бы доброй и неунывающей она ни была, это не изменит того факта, что она принцесса-gadji, а он цыган-полукровка? Он совсем не подходит на роль ее кавалера! К тому же он и не хочет им становиться! И что вообще означают эти последние два предложения? Неужели Ариэлла до сих пор полагает, что дружба между ними возможна? Если так, то она глубоко заблуждалась, и их связь являлась тому подтверждением.

Эмилиан облокотился о рабочий стол. Он ожидал чего угодно, только не приглашения в Роуз-Хилл. Разумеется, он никогда туда не поедет.

Осознавала ли Ариэлла, что через несколько дней он тронется в путь вместе с kumpa’nia? Эмилиан не помнил, упоминал ли он когда-либо ей об этом своем намерении.

Он с нетерпением ожидал поездки, вдруг осознав, как некомфортно ему будет продолжать вести ту жизнь, что он до сих пор вел в Вудленде, – жизнь англичанина. Навязчивое поведение Ариэллы ничуть не способствовало ослаблению его чувства вины и беспокойства. Это письмо внезапно сделало невозможным и дальше притворяться, что у него в жизни все хорошо. Эмилиан был почти уверен, что, отправившись в путь, он забудет о своей прошлой жизни, включая и Ариэллу. И так будет лучше для них обоих.

Ариэлла сидела на кушетке у окна своей спальни, пытаясь читать «Народную хартию» – политическую программу Френсиса Плейса. Если прежде она была бы очарована выдвигаемыми в программе требованиями, то сейчас ей не удавалось понять ни слова. Она очень скучала по Эмилиану и не могла думать ни о ком и ни о чем, кроме него. С тех пор как они последний раз виделись, минула почти неделя. Девушка очень хотела снова попытаться завязать с ним узы дружбы, но понимала, что совершит опрометчивый поступок, снова приехав к Эмилиану. Кроме того, он может неверно расценить подобный визит, и ей не в чем будет его упрекнуть, ведь она уже не раз делала то, что свет счел бы совершенно неподобающим поведением для молодой девушки.

Однако Ариэлла отлично понимала, что, если она сама не станет пытаться наладить с Эмилианом дружеские отношения, от него подобной инициативы она точно не дождется. Наконец она послала ему коротенькое письмо, заканчивающееся словами о том, чтобы он заезжал в Роуз-Хилл, если окажется неподалеку. Он не только не нанес ей визита, но и не потрудился даже написать ответ.

Последние несколько дней показались Ариэлле вечностью.

Она уже стала подумывать о том, чтобы самой отправиться к Эмилиану или, по крайней мере, навестить его сестру Джаэль и попросить ее помощи.

– Ариэлла!

Девушка с облегчением отложила памфлет в сторону.

Одного взгляда на стоящую в дверях ее комнаты Марджери хватило, чтобы понять, что что-то случилось.

– Что произошло?

Марджери была бледна и напряжена.

– У тебя посетитель – тот, кого я с большим удовольствием отослала бы прочь.

Ариэлла с трудом могла поверить, что пришел Эмилиан.

– Не смей этого делать! – вскричала она, вскакивая на ноги.

Марджери не сдвинулась с места, а Ариэлла стремглав бросилась к зеркалу. На ней было надето светлое платье с короткими рукавами. Девушка поправила лиф. Какой простой наряд. Открыв свою шкатулку с драгоценностями, она выбрала пару жемчужных сережек в форме слезы и трясущимися руками продела их в мочки ушей, затем надела на шею жемчужную камею, подвешенную на темной ленте. Так гораздо лучше. Она нанесла на кожу в ложбинке между грудей капельку духов и, наконец, стала вытаскивать из прически шпильки. Ему нравится, когда у нее распущены волосы.

– Что ты делаешь? – вскричала Марджери. – Ты же не можешь принимать посетителя, когда у тебя волосы распущены.

Ариэлла вынула последние шпильки и принялась расчесывать свои тугие локоны. Покончив с этим, она удовлетворенно произнесла:

– Я намерена ввести новую моду. Как я выгляжу?

– Как влюбленная женщина – или женщина, ожидающая любовника.

Ариэлла подошла к кузине и обняла ее.

– Не знаю, чего он хочет. Я послала ему письмо, но была уверена, что он не ответит. Боюсь даже надеяться!

– Я тоже смертельно боюсь, – ответила Марджери, выходя вслед за Ариэллой из комнаты.

Ариэлла поспешно сбежала по ступенькам, приподнимая юбки до лодыжек. Сделав глубокий вдох, она перешла на степенный шаг, расправила плечи и даже сумела улыбнуться спокойной, ясной улыбкой. Она сразу заметила Эмилиана, стоящего в синей гостиной. В руках он сжимал свой цилиндр. Эмилиан увидел девушку в то же самое мгновение, что и она его.

В темно-зеленом сюртуке с жилетом он выглядел очень по-английски, и это впечатление не портили даже волосы длиной до плеч. Эмилиан был самым красивым мужчиной, которого ей когда-либо приходилось видеть.

Он склонил голову в знак приветствия.

– Мисс де Уоренн, – вежливо произнес он. Он не улыбался, сверля девушку пронзительным взглядом, и держался подчеркнуто вежливо.

– Эмилиан, – произнесла она в ответ, ощущая сковавшее ее тело небывалое напряжение. Она всегда так остро реагирует на присутствие этого мужчины! – Какой сюрприз – очень приятный сюрприз. – Про себя девушка гадала, какова цель его визита?

Он сверкнул глазами в ее сторону.

– Я получил ваше приглашение, – произнес он официальным тоном, осознавая, что Марджери стоит в дверном проеме, намереваясь присутствовать при их встрече.

Ариэлла повернулась к кузине:

– Не могла бы ты оставить нас наедине?

Марджери явно была недовольна этой просьбой, но все же удалилась, оставив дверь раскрытой настежь. Ариэлла снова посмотрела на Эмилиана. Она едва могла дышать.

Он медленно всматривался в черты ее лица, будто пытаясь навсегда запечатлеть в памяти ее образ. Наконец он заговорил, тщательно подбирая слова:

– Ваше письмо явилось для меня полнейшей неожиданностью. Не думал, что вы когда-либо захотите принять меня.

Ариэлла удивилась:

– Я всегда вам рада.

Он нахмурился:

– Это слишком великодушно, даже для вас.

Ариэлле ненавистно было это притворство. Подойдя к двери, она захлопнула ее, а потом снова повернулась к Эмилиану:

– Ничего не изменилось. Я по-прежнему остаюсь твоим преданным другом, Эмилиан. В том, что недавно случилось, я виновата в той же степени, что и ты.

Он не отвел взгляд.

– Позволю себе не согласиться с тобой. Также хочу сообщить, что Нику уже лучше.

– Очень рада слышать! – просияв, вскричала девушка.

Губы его дрогнули, но тут же снова плотно сжались.

– Я глазам своим не поверил, когда прочел о твоем столкновении с доктором.

– Он этого заслуживал, Эмилиан. Мне было немного неловко, но я сделала то, что считала нужным.

Он продолжал пристально взирать на нее.

– Вот уж не думал, что для тебя хоть что-то может оказаться неловким.

Девушка улыбнулась:

– В твоих устах это высшая похвала.

– Таково и было мое намерение. – Глаза его, темные и пронзительные, всматривались в ее глаза. – Но я не хочу, чтобы ты сражалась в моих битвах, Ариэлла.

– Я сражаюсь в собственных битвах, причем постоянно, – ответила девушка. – Я горда своим независимым мышлением и считаю себя радикалом.

– О да, у тебя независимое мышление, и ты радикальна, да еще и эксцентрична вдобавок. – Улыбка его погасла. – Но ты скомпрометировала себя на балу, а потом и в столкновении с доктором. Тебе не нужно вступать в мир фанатизма и ненависти.

Ариэлла упрямо покачала головой:

– А теперь я позволю себе не согласиться с тобой. Я часть этого мира, Эмилиан, всего этого мира, включая и те тени, на которые мы обычно не обращаем внимания. Большинство людей притворяются, что этих теней не существует вовсе.

Повисла напряженная тишина. Выражение лица Эмилиана изменилось, как небо перед грозой.

– Я так рада, что ты нанес мне визит. Мне кажется, ждать дольше было бы не в моих силах, – чуть слышно произнесла девушка, отчаянно мечтая оказаться в его объятиях. Ей очень хотелось погладить его по лицу, стереть морщинки озабоченности, но она не посмела этого сделать.

– Мне не следовало потакать тебе, Ариэлла, – резко произнес Эмилиан. – Теперь меня переполняют гораздо более сильные сожаления, чем прежде.

– А вот у меня нет никаких сожалений! Вообще никаких! – расстроенно вскричала она.

– Значит, мы зашли в тупик. – Он нахмурился. – Ведь не хочешь же ты сказать, что согласна на заурядную любовную интрижку.

– Нет! Конечно же нет. Ты был прав – связь без дружбы и любви слишком примитивна для меня, – произнесла Ариэлла, гадая, слышит ли он, с какой силой бьется ее сердце.

– Я явился в твой дом по нескольким причинам. Во-первых, принести свои извинения. Возможно, ты и не сожалеешь ни о чем, но о себе я не могу сказать того же. – Выражение его лица чуть-чуть смягчилось. – Я совсем не желаю тебе такой участи – оказаться на моем пути, Ариэлла.

– Мне нечего тебе прощать, Эмилиан, – искренне ответила девушка. – «Оказаться на моем пути»! Ты говоришь так, будто ты – ураган.

Взгляды их встретились, и Эмилиан напрягся всем телом.

– Похоже, именно им я и стал, а ты – разрушение, которое я учинил, пробудившись ото сна.

Не так представляла себе Ариэлла их встречу. Его слова ужасно напоминали прощание.

– Что-то случилось, так ведь? Зачем ты на самом деле пришел?

– Я пришел попрощаться.

Едва эти слова сорвались с его уст, Ариэлла поняла, что уезжает он на очень долгий срок.

– Что ты имеешь в виду?

– Я отправляюсь на север с kumpa’nia, на границу с Шотландией, в местечко, где я родился. Не знаю, когда я вернусь назад, – добавил Эмилиан, – и вернусь ли вообще.

Ариэлла стояла как молнией пораженная.

– Что ты сказал? – вскричала Ариэлла. Она была шокирована подобным замечанием и практически раздавлена им. Он не может уехать! А как же их дружба, их отношения? – Но ты же виконт Сен-Ксавье! Что будет с Вудлендом?

– Я нанял управляющего. Сегодня он приступил к исполнению своих обязанностей. Слишком долго я был англичанином, – ровным голосом произнес он.

Ариэлла ушам своим не верила.

– Но ты и есть наполовину англичанин, Эмилиан!

– Эдмунд силой забрал меня у матери. И хотя я по собственной воле решил остаться с ним, теперь у меня появились большие сомнения в том, что выбор мой был верен.

– Большие сомнения! – эхом повторила девушка, ужаснувшись. Эмилиан намеревается уйти от наследства своего отца, от титула, от своей английской жизни – от нее, наконец, – и стать цыганом?

Она вспомнила их первую встречу, когда ошибочно приняла его за vaida. Он танцевал под звездным небом с такой страстью, на которую способен лишь истинный цыган. Их музыка была в его крови, потому что он являлся не только англичанином, но и цыганом.

Он принадлежал и табору тоже.

Но оставить позади целую жизнь?

Ариэлла без сил опустилась в кресло. Эмилиан не может уйти навсегда.

– Ты должен вернуться, – чуть слышно произнесла она, ощущая острую боль в груди. Он должен вернуться к ней.

– Разве мой отъезд не станет лучшим для всех решением? – серьезно спросил он. – Да ты только посмотри, сколько вреда я уже причинил. Ты найдешь своего прекрасного принца, Ариэлла.

– Ты и есть мой прекрасный принц! – вскричала она, заливаясь слезами. Ею овладела паника, и она порывисто вскочила на ноги, протягивая к Эмилиану руки.

– Ты убедила себя в этом. – Он не отстранился. – Но однажды ты поймешь, как глубоко заблуждалась. Поверь мне, настанет день, когда ты даже не вспомнишь моего имени.

Девушка понимала, что никогда не сможет его забыть.

– Когда я снова увижу тебя?

Он отрицательно покачал головой:

– Не знаю.

Она с силой схватила его за руки:

– Да как это вообще возможно? Я же люблю тебя!

– Не нужно, – резко произнес Эмилиан, высвобождая руки.

Ариэлла едва слышала его слова. Мысли ее метались в голове, как дикие звери в клетке.

– Ты уезжаешь прямо сейчас?

– Нет, завтра на рассвете.

– Я хочу провести ночь с тобой.

Глаза его расширились от удивления.

Ариэлла обхватила его лицо руками.

– Я же чувствую, что ты все еще хочешь меня. Люби меня этой ночью, Эмилиан. Дай мне что-то, что поможет мне продержаться до твоего возвращения.

Он замер. Дыхание его участилось.

– И чего ты этим добьешься? – произнес он, шокированный подобным заявлением.

– Мне нужно снова быть с тобой. Я не хочу, чтобы ты уезжал. Ты должен хотя бы подарить мне воспоминания, которые я смогу лелеять!

Ариэлла ощущала исходящую от него мужскую силу, чувствовала на себе его пылающий взгляд. Однако Эмилиан отрицательно покачал головой:

– Ты заслуживаешь большой любви и той дружбы, о которой непрестанно твердишь. Тебе вовсе не нужна связь, которая не приведет ни к чему хорошему.

Девушка лишилась дара речи. Итак, Эмилиан покидает Дербишир. Он бросает ее. Ну почему он отказывается видеть, что они вместе уже начали драгоценное судьбоносное путешествие?

– Не надо плакать, – хрипло произнес он. – Прошу тебя.

Подавив рыдание, Ариэлла бросилась в объятия Эмилиана, с готовностью распахнувшиеся для нее. Она тесно прижалась к нему, желая лишь об одном – простоять так целую вечность. Она ощущала дрожь его крепкого, мускулистого тела.

– Я снова причиняю тебе боль, – сказал он.

Девушка не в силах была вымолвить ни слова.

Еще мгновение его руки обнимали ее, затем Эмилиан отстранился и посмотрел на закрытую дверь гостиной:

– Твоя кузина, вероятно, поджидает в холле, не находя себе места от беспокойства.

Ариэлле было все равно. Ах, если бы только у нее достало мужества уйти с ним! Но тогда она потеряла бы остатки гордости. К тому же она знала, что он может отослать ее обратно.

– Ариэлла? – позвал Эмилиан.

Она не могла пошевелиться. Он развернулся и, направившись к дверям, распахнул их. В следующее мгновение он замер на месте. Ариэлла проследила направление его взгляда.

В холле Марджери разговаривала с Джеком Толлманом, хозяином постоялого двора «Белый олень».

Девушка поспешила к Эмилиану и увидела, как разительно переменилось его лицо.

– А этому что здесь нужно? – с угрозой в голосе произнес он.

– Я не знаю. Уверена, есть веская причина его прихода, – с сомнением в голосе произнесла она.

– Он здесь из-за меня. – Эмилиан решительно двинулся вперед, и Ариэлла поспешила за ним, гадая, что он имеет в виду.

Увидев их, Толлман коварно улыбнулся Эмилиану:

– Ваш дворецкий сказал, что вы здесь.

Всем стало ясно, что случилось что-то ужасное, непоправимое.

– И что тебе нужно от меня? – потребовал ответа Эмилиан.

Толлман ухмыльнулся:

– Мы решили, что вам будет интересно посмотреть на то, как мы вздернем конокрада.

Глава 13

Недоверчивое выражение лица Эмилиана сменилось гневом.

– Черта с два! – вскричал он.

Ариэлла поспешила встать перед ним, чтобы предотвратить готовую разразиться битву. Она пребывала в ужасе от происходящего. Эмилиан мрачно воззрился на нее:

– Таково представление Толлмана о мести.

– Что произошло? – спросила девушка.

– Никаких игр на этот раз, Сен-Ксавье, – презрительно молвил Толлман. – Один из цыганских мальчишек пытался украсть чалого жеребца Пита и был пойман на месте преступления, когда хотел продать его соседу Пита!

Ариэлла собиралась было сказать, что конокрадов не вешают, но Эмилиан заговорил первым:

– Где доказательство? Или ты просто возложил вину на ни в чем не повинного цыгана?

Обстановка накалялась, грозя в любой момент окончиться взрывом. Почему эти двое так ненавидят друг друга? – недоумевала Ариэлла.

– Невиновных цыган не бывает.

Она раскрыла было рот, чтобы запротестовать, но Эмилиан так гневно на нее посмотрел, что она сочла за лучшее промолчать.

– Кого ты обвиняешь? – потребовал он ответа.

– Джорди.

Ариэлла в ужасе зажала рот руками. Джорди был тем самым пареньком, который поймал ее, когда она проникла в цыганский лагерь. Ему было не больше шестнадцати лет.

– В наши дни мы не вешаем воров, тем более он еще совсем мальчик, – с трудом произнесла Ариэлла. – Я пошлю за своим отцом, и он разрешит ситуацию.

Не обращая на девушку ни малейшего внимания, Эмилиан бросился прочь из дома. Презрительно фыркнув, Толлман последовал за ним. Ариэлла побежала следом.

– Эмилиан! Я тоже еду! Мистер Толлман, пожалуйста, давайте должемся возвращения моего отца. Вы же знаете, какой он справедливый человек.

Эмилиан вскочил на спину своей лошади, а Толлман забрался в двуколку.

– Мисс де Уоренн, не забивайте свою хорошенькую головку такой ерундой. – Он щелкнул хлыстом. – Повешение – неподходящее зрелище для леди.

– Вы осмелитесь нарушить закон? – в отчаянии вскричала Ариэлла.

– Нужно преподать всем урок, и тогда цыгане не посмеют снова сунуться в наши края, чтобы надуть нас, – твердо заявил Толлман. – Н-н-но! Пошла!

Накренившись, экипаж покатил по дороге. Эмилиан осадил лошадь и, заставив ее развернуться, прокричал Ариэлле:

– Оставайся в Роуз-Хилл!

Пришпорив кобылу, он ускакал прочь, разбрасывая в стороны комья грязи и камешки.

Ариэлла воззрилась на Марджери, шокированная таким развитием событий. Мертвенно-бледная Марджери сказала:

– Через пять минут наш экипаж будет заложен.

Четыре лошади, запряженные в экипаж Ариэллы, неслись во весь опор, и девушка судорожно вцепилась в поручень, чтобы удержать равновесие. Их с Марджери бросали из стороны в сторону на каждом крутом повороте дороги и всякий раз, как колесо попадало в колею. На площади собралась целая толпа, включая женщин и детей. То и дело слышались выкрики и свист. Ариэлла увидела Стевана и еще нескольких цыган. Она глазам своим не поверила, заметив, что они стоят обособленной тесной группкой. Двое деревенских жителей с ружьями не давали им пройти.

В центре площади рос высокий вяз. К одной из его веток уже приладили петлю, раскачивающуюся на ветру. Чуть поодаль Ариэлла увидела тележку без лошади. Джорди стоял на деревянном помосте со связанными за спиной руками, и петля болталась прямо у него за плечами. На лице его, бледном от страха, застыло упрямое выражение.

Тут взгляд Ариэллы выхватил фигурку Джаэли, она стояла рядом со Стеваном, белая как полотно.

– Великий Боже, – прошептала Марджери, – мы должны прекратить это.

Ариэлла выпрыгнула из экипажа еще до того, как он полностью остановился. Приподняв подол платья, она стремглав бросилась к людской толпе. Наконец она увидела Эмилиана, стоящего у тележки с Толлманом и мэром Освальдом. Чуть поодаль она заметила Роберта Сен-Ксавье со скрещенными на груди руками и еще двоих молодых людей его возраста. Вся троица самодовольно усмехалась.

Ариэлла стала бесцеремонно проталкиваться через людскую толпу, не обращая ни малейшего внимания на возгласы недовольства и удивленные вздохи. Те из них, кто узнавал ее, сами расступались, давая ей пройти.

– Сен-Ксавье, правосудие должно восторжествовать, – услышала она голос розовощекого мэра Освальда. Говорил он не очень уверенным тоном.

– Вы его не повесите, – возразил Эмилиан, гневно сверкая глазами. В тот момент, когда он заметил Ариэллу, на лице его отразилось выражение крайнего изумления, но он тут же снова сосредоточил внимание на мэре и произнес: – В данном случае повешение незаконно. Подобных инцидентов больше не повторится, даю вам слово. Утром мы покидаем эти места.

Освальд потер ладони и посмотрел на Толлмана, ища поддержки.

– Слово полукровки? – с издевкой переспросил тот. – Кто ему поверит?

– Кого вы станете слушать – хозяина постоялого двора или виконта Вудленда? – прорычал Эмилиан.

– Весь город жаждет свершения правосудия, – повысив голос, произнес Толлман. – Весь город ждет не дождется, когда же эти проклятые цыгане уберутся восвояси!

– Мэр Освальд! – вскричала Ариэлла. – Не позволяйте вспыльчивости руководить вашими действиями. – Она бросила умоляющий взгляд на Роберта, ожидая, что тот поможет разрешить конфликт.

Но тот продолжал стоять рядом с мэром с хмурым выражением лица.

Эмилиан вихрем повернулся к ней:

– Я же велел тебе оставаться в Роуз-Хилл!

Она не обратила на его слова ни малейшего внимания.

– Мы уже послали в город за моим отцом. Я уверена, что к вечеру он вернется. Пожалуйста, позвольте ему рассудить это дело.

Мэр не успел ничего ответить, как Эмилиан схватил девушку за руку и прошипел:

– Не вмешивайся.

– Я не стану просто стоять и смотреть, как вершится величайшая несправедливость.

Тогда Эмилиан обратился к Марджери:

– Леди де Уоренн, вам обеим здесь совершенно нечего делать. Прошу вас, садитесь в экипаж и возвращайтесь домой.

Белая как мел Марджери сделала шаг вперед.

– Ариэлла права. Капитан де Уоренн может урегулировать ситуацию – или это может сделать мой отец, граф Адар.

Но упоминание имени могущественного графа не произвело на присутствующих должного впечатления.

– Вздернем мальчишку, – сказал Толлман.

Освальд снова принялся потирать руки.

– Повешение незаконно, Джек, – начал было он.

– Мы не можем его просто отпустить! – яростно вскричал Толлман. – Тогда еще больше этой падали заявится в нашу деревню, чтобы красть наших коров и лошадей! Они станут соблазнять наших сестер и дочерей! И продавать нам гнилые колеса!

Толпа одобрительно загудела.

– Так что же нам делать? – неуверенно произнес Освальд, бледнея и обливаясь потом. – Мы все здесь законопослушные английские граждане.

Тут вперед выступил доктор:

– Выпорите вора кнутом и отправьте обратно на север. Пусть знает, что, вернувшись, он подпишет себе смертный приговор.

Не успел Стоун договорить, как люди закричали, приветствуя его план.

– Но это же настоящее варварство – пороть молодого человека кнутом! – яростно запротестовала Ариэлла. – Конечно же мы можем подождать несколько часов и разрешить ситуацию мирным путем!

Снова заговорил Толлман, обращаясь к мэру, но в то же время не сводя горящего взгляда с Эмилиана:

– Парень виновен в краже лошади. Он должен понести наказание. Я согласен с поркой и наложением запрета.

Эмилиан с ненавистью воззрился на Толлмана, и тот ответил ему тем же.

– Ну почему мы не можем дождаться возвращения моего отца? – как можно громче воскликнула Ариэлла.

Освальд неуверенно посмотрел на нее.

– Она любовница цыгана, – сказал Стоун. – А отец ее, вероятно, согласится с нами – нужно выпороть парня и выслать его на север.

Ариэлла задрожала всем телом.

– Мой отец никогда не одобрит порку, – запротестовала она. – Он уважает закон.

Марджери крепко сжала ее руку. Стоун, Освальд и Толлман принялись совещаться, склонившись друг к другу головами. Дискуссия их была жаркой, но мэр не принимал в ней участия, а лишь слушал, что говорят другие.

Эмилиан, пронзая Ариэллу ледяным взглядом, произнес:

– Садись в экипаж и отправляйся домой немедленно. Я не хочу, чтобы ты видела то, что неминуемо случится.

Его слова еще больше взволновали девушку.

– Я никуда не уеду ни от тебя, ни от Джорди. – Никто и ничто не могло заставить ее обратиться в бегство. – Они не решатся на это, – с отчаянием в голосе произнесла она, хотя в действительности не была уверена, что Толлмана и его приятелей можно остановить. Почему Роберт не выйдет вперед и не скажет хоть слово? Вместо этого он с подозрением взирал на нее и Эмилиана, и это совсем не нравилось девушке.

– Ну почему вы не уведете ее отсюда? – обратился Эмилиан к Марджери. – Я требую, чтобы ее здесь не было!

Марджери тоже трепетала всем телом.

– Мы хотим поддержать вас, сэр.

Он отвернулся.

– Роберт, уведи леди прочь с площади.

Роберт наконец опустил руки и выступил из-за спин Толлмана и мэра, где он стоял все это время.

– Мой кузен прав. Это недостойное женских глаз зрелище.

Ариэлла воззрилась на него, как на полного идиота:

– Разве вы не поможете своему кузену, сэр? Разве не поддержите его, как должны поступать члены одной семьи?

– У Эмиля, похоже, есть план, – ответил Роберт, пожав плечами.

Девушка поняла, что ему все равно, что предпримет Эмилиан, и что он не намерен принять сторону кузена.

Роберт протянул к дамам руки:

– Почему бы нам не выпить чаю на постоялом дворе?

Ариэлла повернулась к нему спиной.

– Я никуда не пойду, – сказала она Эмилиану.

Взгляд его обещал кару за подобное непослушание в будущем.

– Отпустите Джорди, – приказал он Освальду и Толлману, сбрасывая на землю свой сюртук и принимаясь расстегивать пуговицы жилета. – Я приму его наказание. – Жилет также упал ему под ноги. – Выпорите меня вместо него.

От ужаса Ариэлла лишилась дара речи.

Не собирается же он в самом деле принять порку!

Толлман заулыбался, явно довольный таким исходом событий, в то время как мэр с изумлением воскликнул:

– Милорд, сэр!

Толлман рассмеялся:

– Он один из них. Он доказал это с тех пор, как цыгане явились в наши края. Он цыган-полукровка, и к черту титул!

Побледнев, Освальд пролепетал:

– Толлман, виконт много лет ведет с нами дела.

– Не важно, кого мы выпорем, раз уж решили это сделать, – диким голосом произнес Толлман.

Уверенная в том, что на ее глазах разыгрывается личная кровавая месть, истоки которой были ей неизвестны, Ариэлла повернулась к Роберту, но он явно не намеревался вмешиваться. Тогда девушка сдалась и бросилась вперед, видя, что Эмилиан снимает рубашку.

– Кто здесь мэр – он или вы? – прокричала она Освальду. – Вы не можете этого сделать! Перед вами виконт Сен-Ксавье, добропорядочный житель этой деревни, этого графства!

– Отпустите мальчишку! – крикнул Толлман своим людям, не обратив на слова Ариэллы ни малейшего внимания. Затем он повернулся к ней: – Мисс де Уоренн, вы вправе оставаться здесь и смотреть на порку, но я предлагаю вам отправиться домой. Женская истерика никак делу не поможет.

– Вы не можете этого сделать, – в отчаянии повторила девушка, наблюдая за тем, как двое крепких мужчин выпрыгнули из тележки и развязали запястья Джорди. Он неловко спрыгнул с помоста, не переставая хмуриться, и поспешил к Эмилиану. Другие цыгане последовали за ним. Эмилиан схватил паренька за плечи и твердо заговорил с ним. Ариэлла ни секунды не сомневалась, что Джорди хотел сам принять порку, а Эмилиан не позволял ему этого.