Текст книги "Нереал"

Глава девятая.
В жизни всегда есть место подвигу, от чердака до подвала

Если бы мне сказали, что я в состоянии протиснуться через щель шириной в тридцать сантиметров – никогда бы не поверил!

И если бы мне сказали, что я дам слово пойти в церковь, чтобы поставить свечку за здоровье Ксении…

Поняв, что Имант отыскал Алю по заданию Таира и имеет примерно ту же цель, что и магические амбалы, а именно – уничтожить Ваську Горчакова, я безумно перепугался. Если бы мне удалось, отбросив цыгана, вывести Алю с Настей на улицу, нас бы сразу заломали амбалы. А в «Отчем доме» Имант знает всякие закоулки куда лучше меня. И в придачу он сильнее.

Но я иногда в нужную минуту неплохо соображаю!

Взбежав вместе с Алей и Настей на второй этаж, я велел им скакать дальше – до чердака, а сам встал в коридоре, всем видом показывая – сейчас кинусь искать спасения в кабинете у Ксении!

Имант уже одолевал последние ступеньки, он уже видел, что происходит в коридоре, когда я положил руку на дверную ручку.

Он притормозил.

Оба мы знали, что с некоторых пор цыган в редакции – персона нон грата. И если Ксения сейчас выйдет – мало ему не покажется. вся моя надежда была на то, что он это четко осознает.

Имант плюнул – натуральным образом, а не изобразил плевок, – покрутил пальцем у виска, потрещал, вылупив глаза, на что я помотал головой – мол, не уговоришь! Потом я показал на дверь, руками изобразил фигуру Ксении и сделал страшную оскаленную рожу.

Цыган стал показывать дальше – спустись, мол, вниз, там есть женщина, которая умеет разговаривать, она тебе все растолкует. Особенно удачно он передал глагол «разговаривать» – приставил кисть ко рту так, как будто пальцы торчали из губ, и яростно ими зашевелил.

Я опять помотал головой. Естественно, Леонтина уж придумает, что сказать. Наверняка Таир их обоих как следует проинструктировал.

Имант махнул рукой и поспешил вниз. Очевидно, за Леонтиной. А я не стал дожидаться переводчицы с те-те-текского языка и рванул наверх, к Але и Насте.

– Плохи наши дела, девочки, – сказал я им. – Придется нам, видно, тут поселиться.

– Здорово! – обрадовалась Настя. Ну да – для нее это было Приключением Века…

Аля только посмотрела на меня и вздохнула.

– Игорь Петрович, вы-то тут при чем? – спросила она. – Это же моя проблема. Это же за мной они все гонятся. Вы можете спокойно уйти.

– Не могу. Вы же не хотите, чтобы Васька погиб? Ну, и я не хочу.

– Если бы я еще могла понять, что такое этот Васька… – и Аля посмотрела на меня с надеждой, что я ей сейчас расскажу, какую замечательную тульпу она сотворила.

– Зануда редкая. Язва и зануда. Если чего себе в голову вбил – дрыном не вышибешь обратно.

Других комплиментов Ваське Аля от меня не дождалась.

А я не дождался от нее вопроса: ну, язва, ну, зануда, так что же теперь делать? Она просто сидела на недоломанном стуле, маленькая, растерянная, и пыталась осознать ситуацию.

Настя между тем осваивала новое жилище.

– Игорь Петрович! – позвала она из незримого угла. – Тут еще окна есть!

Я пошел на голос и обнаружил сюрприз. Чердак оказался, как бальная зала, двухсветным. То есть, вдоль обеих длинных стен имелись узкие окна. Одни выходили на улицу, другие – во двор, но два крайних нависали над покатой крышей соседнего дома, который стоял к нашему торцом. Я примерился – Аля с Настей, разумеется, в окно бы пролезли, но для меня это было задачей, мягко говоря, нереальной.

– Идите сюда, Аля.

Я показал ей окно, крышу и даже лаз на соседский чердак.

– Ой, страшно что-то!

– Мама, мама! – заныло дитя. Ну, разумеется! Какое же приключение без беготни по крышам!

– Ваську спасти хотите?

Она посмотрела на меня так, что я поверил в существование ведьм.

– Зря я, что ли, его такого придумала?! Хочу, конечно! Только… только… тут же страшно высоко…

Действительно, было высоко. Не меньше полутора метров. Или даже целых два.

– Вы повиснете на моих руках, а потом спрыгнете, – объяснил я.

– А вы?

– А мне ничего не угрожает. Не я же создал тульпу и держу ее силой мысли! У меня с Васькой нет каналов, которые можно было бы разрубить.

– А вдруг? – задала она нелепый, однако правомерный вопрос.

Ого, подумал я, а в этом что-то есть! Вдруг Васька – такая тульпа, которая присасывается к живым людям и пьет их энергию? Тульпа-вампир? А вдруг вообще все вампиры – тульпы? Кто-то их выпустил, а теперь они промышляют, как умеют?…

Чтение газет типа «Асмодея» и «666» точно не пошло мне на пользу. Меня, как всегда, в самую неподходящую минуту занесло.

– Настька! – вскрикнула Аля.

Жизнерадостное дитя уже торчало в окне. То есть, как торчало? Верхней половиной туловища. А ноги болтались снаружи.

Я кинулся на подмогу, схватил дитя за плечи и в полном помутнении рассудка принялся затаскивать обратно.

– Игорь Петрович! Вы чего, совсем, да?!. – достаточно вежливо, если учесть обстановку, выразилось дитя.

Тогда я отпустил ее плечи, крепко взял за кисти рук и осторожно помог девочке повиснуть.

– Отпускайте! – приказала Настя. И приземлилась на крыше.

– Вот видите, как все просто, – сказал я Але. – Давайте сюда, ногами вперед… коленками назад…

Хорошо, что Аля, собираясь в дорогу, надела старые джинсы и кроссовки. Ксения – та бы точно отправилась в белом костюме и белой шляпе с лиловым бантом, подумал я, и фиг бы судьба ее вынудила вылезать из чердачного окна. Она бы пошла на магов с гранатометом… Ксения – это была Настоящая Дама, вот… А Аля – просто женщина, не вовремя умная и не вовремя бестолковая. Вот только сомнительно мне было, что Ксения способна создать тульпу и поддерживать в ней активность целых десять лет…

Да и зачем ей создавать тульпу, если она мужа любит?

Аля довольно ловко выбралась из окна и спрыгнула на крышу.

– А вы как же, Игорь Петрович?

– А я останусь! – бодренько сообщил я. Не признаваться же было, в самом деле, что попытка бегства через щелеобразное окно кончится позором и Иманту придется вырубать меня из стенки топором. Где-то я читал про моряка, который додумался удирать с судна через иллюминатор и, естественно, застрял. Судно – оно железное, и бедолагу освобождали при помощи сварочного аппарата – вместе с прилегающим к нему куском борта, разумеется.

– Нет, так нельзя, – твердо сказала Аля. – Мало ли что с вами этот сумасшедший сделает? А вдруг он вообще с теми, которые на нас напали, договорится?

Женская логика, подумал я, она самая! Глухонемой цыган договорится со своими политическими противниками! Но, с другой стороны, поблизости в микроавтобусе ждет Леонтина, а она хоть и странно, однако разговаривает. Вот уж женщина, не к ночи будь помянута! Моя милая бабуля называет таких тощих уродин странным словом «страшидла». А с третьей стороны…

Я хлопнул себя по лбу.

Магические амбалы хотят разрубить канал, связывающий Алю с Васькой. Но точно такое намерение имеет и Таир! Так не все ли Таиру равно, как именно произойдет процедура? Вот сейчас Имант с Леонтиной свяжутся с Таиром и он даст им соответствующие инструкции…

Когда амбалы врывались в «Отчий дом», они понятия не имели о существовании чердака. А сейчас Имант с Леонтиной их проинструктируют…

– Все возможно… – мгновенно покрываясь потом, пробормотал я. Проклятая щель! Какой идиот додумался делать окна в виде щелей? Туда пролезет одна моя нога… ну, допустим, бедро…

А талия?!?

Я прислушался к внезапно возникшему шуму. Ну, точно! Это стучали дамские каблуки. Леонтина вела сюда амбалов!

Решив дорого продать свою жизнь, я приказал Але с Настей немедленно скрываться с крыши в чердачное окно, а сам вооружился спинкой разломанного стула.

– Это не редакция, а бардак! – послышался звучный голос Ксении. – Я два раза просила найти ключ от чердака! Архивы девать некуда, а у нас на чердаке всякое дерьмо годами гниет! Только не хватает, чтобы там еще и бомжи поселились!

Поздно было соображать, каким образом Имант с Леонтиной заложили нас. Я кинулся к окну, в последнюю секунду додумался развернуться к нему спиной и задом наперед стал выползать, Пока не дошло до талии, все было хорошо.

Дав клятву, что никогда больше не прикоснусь к бабулиному «наполеону» и яблочному пирогу, я вжал живот и принялся брыкаться и извиваться, отталкиваясь руками от мебельных завалов. Очевидно, Аля сообразила, что происходит. Она повисла на моей ноге, как обезьяна.

– Уй-й-й-й! – взвыл я, потому что шпингалет. врезанный в подоконник намертво и проезжающий по животу, мало чем получше тупого ножа, которым, как выражается бабуля, только Гитлера кастрировать.

Но лучше это, чем угодить под громы и молнии разъяренной Ксении!

– Festina lente! Festina lente! – тихо рычал я, выползая из щели. Это относилось к Але, которая, уже стоя на крыше, дергала и трясла меня. Наконец пиковая точка пуза была пройдена и я довольно шустро вывалился наружу. Сумка с фототехникой, которую у меня хватило ума повесить себе на шею, еще несколько секунд стояла на подоконнике, а затем, увлекаемая собственным ремнем, грохнулась мне на голову. Но это уже были такие мелочи!

Настя первой забралась в чердачное окно. Это было нормальное окно, не менее метра высотой! Кто видел такие шалашики на кровлях старых домов, тот поймет, что я имею в виду. Второй туда полезла Аля, третьим – я.

– Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus! – торжественно пропел я.

Ответом мне был дикий, дичайший, найдичайший визг.

Бабка, которая залезла сюда, чтобы вывесить на просушку белье, очевидно, приняла нас за воров, грабителей, насильников, убийц и фальшивомонетчиков – все вместе. Присев, как бы в надежде спрятаться за корзиной с мокрыми простынями, она так орала, что Васька в своем кабинете вполне мог ее услышать, если бы открыл окно и нужным образом нацелил ухо.

Отступать нам было некуда – мимо бабки мы проскочили к крутой лестнице.

По лестнице мы, можно сказать, скатились. И на крыльцо нас вынесло словно ураганом. Очевидно, в силу собственной тяжести я оказался там раньше Али с Настей – хотя, кажется, ускорение свободного падения не зависит от веса стремящегося вниз тела… как иногда плохо, что я историк, а не физик…

Во дворе стоял грузовик с откинутым бортом. В кузове ворочал огромные мешки маленький мужикашка, где-то я его уже видел… В тот момент, когда я смутно стал вспоминать его крысиную мордочку, возле борта возник непонятно откуда здоровенный мужчина, подставил под мешок плечо, с помощью мужикашки взвалил его и поволок, сгорбившись, к низенькой дверце.

Я увидел его крупное, словно топором рубленое лицо и окаменел.

Это был нереал.

Не Башарин, нет! Именно нереал. Потому что Башарин, запуганный до легкого заикания, сидит на Базе хронодесанта и ждет распоряжений от следователя Горчакова.

– Стоять! – приказал я Але с Настей.

Ситуация была – врагу не пожелаешь. С одной стороны, нужно вместе с Алей и Настей уходить дворами. С другой – срочно звонить Ваське.

Но какого, простите, хрена нереал таскает в подвал пыльные мешки? С черными штампами и свисающими бирочками?…

Тут до меня дошло.

Это был подвал «Отчего дома», сданный под склад магазину «second hand», а, следовательно, оттуда имелся независимый выход на улицу! Имант с Леонтиной караулят лестницу, ведущую на чердак, и ждут, пока Ксения не выгонит нас оттуда веником. А мы преспокойненько выйдем из магазина! Кстати, и амбалы за углом тоже не ожидают, что мы там появимся.

Кроме того, в магазине наверняка есть телефон. Вот как я вызову сюда Ваську… или не вызову?…

Нет! Нельзя, чтобы он встречался с амбалами и даже с Имантом! Черт их всех знает, какие способы разрубания каналов имеются в их гнусном репертуаре.

– За мной… – шепотом приказал я и, почему-то пригнувшись, устремился вслед за нереалом. Совсем этот нереал, похоже, спятил. Ведь не так давно… нет, уже немало времени прошло, с месяц, пожалуй, или больше, как он пытался разнести этот магазинчик и начал с витрины. И надо же – нанялся сюда мешки таскать!

Две задачи стояли передо мной – доставить в безопасное место Алю с дочкой и следить за нереалом до той минуты, когда я смогу сдать его с рук на руки Ваське. Как их совместить – я понятия не имел.

Разве что создать двойника?

Астралон достаточно много нам об этом рассказал. Двойник бы меня спас. Я оставил бы его следить за нереалом, а сам занялся Алей и Настей. Но как его изготовить? Что для этого делают тибетские монахи? Садятся в позу лотоса, что ли? Напрягают все умственные способности?

Я бы охотно этим занялся – да только времени не было напрягать способности. Нужно было понять, как устроен подвал.

Нереал затащил мешок в какую-то дверь…

– Сюда… – позвал я Алю с Настей и втолкнул их в другую дверь, напротив, по счастью – открытую. Там, в небольшой конурке, было под завязку точно таких же мешков и имелся проход между ними. Телосложение позволило маме с дочкой проскользнуть поглубже, а мне вот – нет.

– Сидите тут, – сказал я, – а я пошел в разведку. Если не вернусь – часика через полтора выбирайтесь сами и уходите к кому-нибудь ночевать. Аля, у вас есть подруга, которая пустит переночевать? Я имею в виду – подругу с телефоном?

– Да, к Ирке можно поехать… – подумав, ответила Аля. – Запишите телефон! И свой тоже дайте! Если вы до, скажем, десяти вечера не позвоните, буду бить тревогу.

– Бейте, – позволил я. – У вас горчаковский номер есть?

– Есть, конечно!

Кое-как мы в полумраке обменялись этими важными цифрами. Я стянул сверху один мешок и уложил на пол, чтобы Але с Настей было на чем сидеть. И собрался было прикрыто дверь, когда заметил, что снаружи в ней торчит ключ.

Мне только того и недоставало, чтобы моих подопечных сдуру заперли в подвале! Я стал яростно копаться в карманах, возлагая все надежды на некую свою гнусную привычку.

Иногда я жую жвачку. Профессия такая, что нужно производить на людей приятное впечатление. А не всегда среди дня есть возможность почистить зубы. Несколько раз за последнее время я совал комочек отработанной жвачки в карманы. Они там прилипали мертвой хваткой.

И я-таки нашел две штуки!

Я их выдрал из карманов, я вынул ключ и загнал эту дрянь в скважину вместе со скомканными троллейбусными билетами. Потом затолкал ключ на место и помолился всем богам Олимпа, чтобы нереал не смог его там провернуть. И моление свое я закончил вовремя – по лестнице уже спускался нереал с очередным мешком.

Такой способ использования гибрида тульпы и инкуба ни одному магу в голову бы не пришел!

Чтобы не столкнуться с этой нечистью, я прижался спиной к случайно подвернувшейся двери, дверь подалась, и я оказался в комнате, более всего похожей на театральный склад. Чего там только не было!

Судя по двум манекенам и гладильной доске да еще по мокнущему в четырех тазах тряпью, здесь сэкондхэндовскому товару, прибывающему в мешках совершенно жеваным, придавали пристойный вид. Конечно, всех сокровищ я разглядеть не мог – окошечко под самым потолком выходило во двор, а сейчас еще было загорожено колесом грузовика. Но на полу, как раз в луче света, я увидел груду обуви. Сверху всего лежали огромные ботфорты с раструбами.

Я настолько им поразился, что подошел, присел на корточки и потрогал. Они были темно-зеленые, замшевые, почти новые. Я вспомнил ролевиков, так озабоченных своим фантастическим прикидом, и подумал – а не стянуть ли для них эту роскошь?

Ботфорты лежали, такие романтичные, такие сказочные! И меня занесло. Я подумал, что это, кажется, мой размер, что надо бы примерить, и что такая обувь как-то больше подходит мужчине, чем те сандалии, которые упорно покупает мне на теплое время года бабуля.

Но судьба не дала мне даже этой маленькой радости. Чьи-то ноги загремели по каким-то далеким лестницам, чей-то голос выкрикнул невнятную команду. Я сунулся к двери – и увидел шагах в десяти от себя силуэт амбала. Вооруженного! С автоматом!

Когда в распахнутых дверях торчит такой силуэт, освещенный со спины, естественное, можно сказать, физиологическое желание каждого многоклеточного организма – растаять в воздухе и материализоваться где-нибудь в Канаде.

Я же, не имея такой возможности, просто шарахнулся и присел на корточки за гладильной доской.

Случилось то, чего так боялся Васька. Магические амбалы выследили-таки нереала, возможно, по чистой случайности. И сейчас они его увезут, сейчас они его сдадут начальству! А уж начальство и разберет на запчасти…

Мог ли я помешать этому?

Да, мог!

У меня не было автомата, зато была фототехника.

Я знаю по опыту, что случайное попадание в кадр может вызвать истерику даже у штангиста-супертяжеловеса. Ну, не любят люди, когда их щелкают врасплох!

Поставив крест и отслужив мгновенную панихиду по своему «никону», я достал его, приготовил к работе и мужественно шагнул в коридор. Воинственного силуэта уже не было, и я с отчаянием обреченного и мужеством смертника пошел к тем дверям. Надеюсь, что шел достаточно быстро и уверенно. Все-таки иногда хочется себя почувствовать и крутым мужиком…

– Да вы что, охренели?! – раздался знакомый глуховатый голос. – Ну, ты, родной!…

И тут же в дверях возник-таки силуэт – маленький и вроде бы даже без головы.

Я не сразу понял, что это он так втянул башку в плечи. И несется вперед лбом, не разбирая дороги. Лоб же этот, будь он неладен, оказался как раз на уровне моего солнечного сплетения. Я даже испугаться не успел, как этот спринтер в меня врезался.

– Держи гада! – раздалось из дверей, и в два прыжка возле нас оказался парень в камуфляжном комбинезоне. Он схватил спринтера за шиворот и поволок обратно, как нашкодившего кота, на меня, кажется, даже не обратив внимания.

Вот тут-то мне и полагалось бы нажать на кнопку, кадр века был бы обеспечен, но я, ошарашенный ударом, только хлопал глазами… или ушами?… Ну, чем в таких случаях дураки хлопают?…

– Сволочи! Подонки! – визжал спринтер. И продолжал ругаться откуда-то издалека, даже, можно сказать, сверху…

Тут на меня и накатил героизм. Я помчался следом за камуфляжным подонком. Что-то такое прозвучало, уловленное подсознанием, что-то знакомое, что-то очень важное. За дверью оказалась лестница, ее ступеньки танцевали, но я все равно по ней поднялся и оказался в подсобке магазина. События разворачивались в торговом зале. Человек семь или восемь парней, кто – в камуфляже, кто – в джинсе, окружили нереала и его мелкого сообщника. Невзирая на вопли и проклятия, они совещались.

– Ну так куда же? – услышал я. – А хрен его знает! Куда он подевался?!.

– Во-о! – заорал мальчишеский голос. – Кылдык!

Кто-то влетел в магазинную дверь.

– Извините, ребята, начальство!

До чего же знакомый голос, подумал я, ну прямо сил нет, до чего знакомый… Но после удара дурной башкой в грудь я, видно, стал соображать медленнее.

Это был… Это был…

Галдеж стих, а голос зазвучал звонко и даже властно.

– Их надо увезти туда, где они смогут общаться двадцать четыре часа в сутки! И под охраной! Круглосуточной! Слышите, Башарин?

– При чем тут я? – заверещал мелкий мужикашка. – У меня семья! Жена, дети! Теща! Меня с работы выкинут!

– Правильно сделают! – голос был жесток, но, как видно, справедлив.

Васька!

Я окаменел.

Сейчас надо было бы выскакивать, распихивать ребят и докладывать о моих подвигах, но, но… Подвигов-то и не было!… Я же не нереала выследил, а этого кретина Башарина!… Или нет, были сегодня какие-то подвиги…

Я одновременно пытался вспомнить, что такое особо важное должен сказать Ваське, и узнавал ребят. Вон Лешка с Сашкой, вон Сафари, вон Корнет… Можно сказать, вся ролевушная тусовка мобилизована, кроме девочек…

– Надо отсюда поскорее убираться, – сказал Васька. Вот теперь я его видел вполне отчетливо.

– Куда? – спросил Корвин с таким видом, словно предстояло выбирать: в средневековый Сиам, в Антарктиду, на Марс?

Васька приоткрыл рот, соображая.

– На полигон? – подал голос Лешка.

– А на полигон! – радостно согласился Васька. – Вот там мы от них от всех толку и добьемся! Понял, Башарин?

– Никуда я!… – начал было очередной вопль мужикашка, но его оборвал недружный, зато внушительный басово-баритонный хор:

– А кто тебя спросит?!.

Тусовка во главе с Васькой, плотно окружив Башарина с его приятелем, устремилась к двери.

– Грузовик! Шофер!… – донеслось уже с улицы. Как они все столь быстро протиснулись – я так и не понял.

– Васька! – наконец заорал я и поспешил следом.

Ролевики с бодигардами приехали на двух машинах – расписном джипе и зеленом «газике», том самом, который дошел до Берлина. Они так стремительно погрузились сами и затолкали в машины свой ценный груз, что, пока я пересекал торговый зал магазина, пока спускался по ступенькам, удивляясь, что и эти тоже танцуют, первая машина уже тронулась.

– Стойте! Меня забыли!… – вопил я, пытаясь бежать следом, но и асфальт тоже оказался какой-то хореографический. – Васька! Гад! Меня забыли!…

Джип притормозил. Задняя дверца открылась, высунулся Васька и уставился на меня, открыв рот.

На лице у него было написано крупными буквами: «ВОТ ТОЛЬКО ТЕБЯ НАМ ТУТ СЕЙЧАС И НЕДОСТАВАЛО!»

Но эти буквы были мне совершенно безразличны.

Я подбежал к машине и позволил себя туда втянуть…

– Ты как сюда попал? – напустился на меня Васька. – Ты что здесь делаешь?…

– Вась… Тебя тут эти караулили… которые в Малаховке… и Таир Иманта прислал… канал рубить… – в пять заходов выговорил я. А вроде не так уж быстро и бежал.

– Где караулят?!

– Там…

Но за углом не оказалось никакой черной иномарки. И никто не выскакивал из «Отчего дома» с пулеметным треском и маханием рук.

Я сидел в джипе дурак дураком, втиснутый между Васькой и Башариным, крайним с той стороны был Лешка, а поперек нас четверых лежал Корнет.

– Ну, теперь они у меня попляшут… – ворчал Васька, скалился и даже, кажется, шипел. – Ну, теперь они у меня взвоют…

Я впервые видел, чтобы человек радовался таким странным образом.