Текст книги "Феминиум (сборник)"

7

Ноябрь Сергей помнил плохо. Идея привилась, пошла и, как всегда на начальном этапе работы, приносила больше головной боли, чем удовлетворения. Ознакомившись с бизнес-проектом, один из самых солидных заказчиков фирмы – «Опортьюнити», крупное агентство по детскому рекрутингу, – потребовал, чтобы время совместной работы детей с родителями фиксировалось в программе и чтобы эти данные были доступны по запросу.

– У нас лонгитюдные проекты, – объяснял представитель фирмы. – Так называемые долгие деньги. Мы выбираем перспективных детей, вкладываемся в их образование и потом долго ждем, когда они начнут отдавать долги и приносить доход. Разумеется, наш основной материал находится в нижней страте среднего класса и еще ниже. Однако, по расчетам наших аналитиков, скорость окупаемости и предполагаемый доход зависят не только от врожденных способностей материала, но и от того, насколько родители заинтересованы в карьере ребенка. Поэтому мы перед заключением контракта обязательно подвергаем родителей тестированию. Однако это субъективный метод. На словах все ради своей кровиночки готовы разбиться в лепешку. А на деле – палец о палец не ударят. А с вашей помощью мы сможем оценивать участие родителей объективно. Более того, мы сможем стимулировать наиболее активных, а со злостными бездельниками разрывать контракт либо при высоком потенциале ребенка назначать дополнительное педагогическое сопровождение или даже изымать ребенка из семьи, где его развитию не уделяется достаточно внимания, и помещать его в интеллектуально обогащенную среду.

Проблема имела простейшее техническое решение, но очень сложное – юридическое. Речь, как-никак, шла о контроле за личной жизнью. В одном очень узком аспекте и о количественном, а не о качественном контроле, но тем не менее. Сергей дневал и ночевал в юридическом отделе, научился сыпать терминами не хуже любого адвоката из сериала, но только к концу ноября они сумели сформулировать пункт в пользовательском договоре, согласно которому пользователь разрешал фирме периодически снимать данные о работе программы со своего компьютера «с целью совершенствования работы программного обеспечения и техподдержки». Обязательство фирмы предоставлять свои базы данных по требованию государственных служб было заключено давным-давно, и в свою очередь агентство давно заключило соглашение с социальными службами о том, что те будут представлять по запросу информацию о семьях, с которыми у агентства заключен рекрутинговый договор. Таким образом, через третьи руки агентство получало возможность следить за участием родителей в обучении ребенка.

Занятый и – что греха таить – по-настоящему увлеченный решением этой непростой задачи, Сергей не слишком-то вникал в развлечения Мелани: только радовался, что жена при деле и не скучает. Имидж-программа «Бьюти-клуба» и в самом деле шла ей на пользу: она посвежела, все время радовала глаз то новой прической, то новым оттенком волос и кожи, а главное – перестала приставать с глупыми вопросами и задушевными разговорами. Сергей в который раз убедился в гениальности принципа делегирования полномочий – с тех пор как жена начала изливать душу имидж-консультанту, муж мог вздохнуть свободно и сосредоточиться на работе. А ради своего душевного спокойствия и рабочего настроения никаких денег не жалко! Хотя цены у этих консультантов, прямо скажем, не детские.

8

«Убери эту гадость из моего дома! Немедленно!»

«Дочка, ты же знаешь, что папа не любит грызунов».

«Но папа, это ведь подарок».

«Это мерзкие, гадкие крысы! А твоя Люська – идиотка, если дарит такие идиотские подарки!»

«Она дарит мне то, что я хочу. В отличие от вас».

«Всё! Я не буду больше разговаривать с тобой!»

«Отлично! Тогда я буду разговаривать с Глашей и Шустриком».

Мелани щелкнула два раза по изображению отца, и он исчез с экрана. Мелани навела курсор на мать и, подумав, написала:

«Понимаешь, дочка, папа действительно боится крыс. Он в детстве жил в лагере беженцев – помнишь, он тебе рассказывал и…»

«Но это же не крысы, а морские свинки. У них даже хвостов нет».

«Да, но ему все равно страшно. И он не хочет показать свою слабость, а потому кричит на тебя».

«Но мне нужно какое-то животное в доме. Мне нужно… – Мелани замерла на мгновение, а потом застучала по клавиатуре, не обращая внимание на выступившие на глазах слезы: – Мне нужно, чтобы меня любили, мама. Чтобы для кого-то я была самой главной в жизни. Собаку вы не хотите, говорите, что дорого. На кошек у тебя аллергия. А я… мне так одиноко».

«Милая моя, – щелчком клавиши девушка заставила нарисованную маму обнять нарисованную Мелани, – кажется, я знаю, что нам делать. Давай отнесем свинок в школьный зооуголок, а потом поедем на птичий рынок и купим тебе собаку. Только помни – ухаживать за ней будешь ты сама».

Настоящая Мелани всхлипнула и, отведя на секунду глаза от монитора, с удивлением обнаружила на столике рядом с клавиатурой стакан воды и пачку бумажных салфеток.

Елена осторожно заглянула в кабинет психодрамы, потом тихо прикрыла дверь и повернулась к косметологу.

– Марья Семеновна, приготовьтесь. У нас сегодня будут красные глаза.

– А то будто я не знаю, что после третьего сеанса у всех красные глаза, – проворчала под нос Мария Семеновна.

9

– Елена Владимировна? Вы видели запись сегодняшнего сеанса?

– Нет, а что там?

– Смотрите: я принес распечатку.

– Ого, Мелани уже спорит со своим мужем.

– Да, удивительный прогресс. Оказывается, из-за него она так и не получила диплом. Этот козел назначил репетицию свадьбы именно на тот день, когда у нее была защита, и отказывался перенести, ссылаясь на то, что очень занят. Вот смотрите, здесь он ей говорит: «Мне не нужна жена с дипломом. Мне нужна нормальная женщина без всяких дурацких фантазий». А она: «Тогда, может, тебе поискать ее где-нибудь в другом месте?»

– А что я тебе говорила?

– Снимаю шляпу. Я, как всегда, недооценил женщин.

10

Мелани исчезла. Сергей забеспокоился не сразу. Он вернулся домой с важных переговоров – обсуждали возможность перевода «Микромата» на английский язык и одновременной презентации программы в России и в Америке. На столе в кухне он обнаружил записку: «Ужин в микроволновке. Вернусь поздно. М.». Недовольно скривился, но тут же перевернул бумажку и прочитал постскриптум: «Решили прошвырнуться с Люськой по магазинам». И тут же успокоился. Ну одно слово – бабы (бабцы, как выражается шеф), что ты с ними сделаешь? Разогрел «pasta alla puttanesca» (если верить надписи на коробке), наплескал себе коньяка и врубил для расслабона триллер покровавее. И заснул как младенец под крики расчленяемых бензопилой бабцов.

Проснулся с мерзким вкусом во рту и в плохом настроении. Пошел в спальню в поисках Мелли и увидел, что постель не тронута. Первые несколько секунд он испытывал кристально чистый абсолютный ужас. Пришел в себя, уже набирая телефон полиции. Ему ответили именно то, что он так часто слышал в триллерах: что принять заявление смогут только через три дня, что скорее всего его жена просто задержалась и чтобы он попытался связаться с ней. От ассоциаций у него засосало под ложечкой, потом он хлопнул себя по лбу и принялся набирать мобильный Мелли. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Люся? Слава богу, ответила.

– Люся, дай трубку Мелли, пожалуйста.

– Какой Мелли? Ты очумел?

– Разве она не с тобой?

– Мы с ней уже неделю не виделись. Слушай, что…

Сергей бросил трубку.

Потом позвонил на работу, сказал, что простыл и берет сегодня день за свой счет. Шеф охотно пошел ему навстречу – он был доволен результатами вчерашних переговоров, да к тому же послезавтра должны были начаться рождественские каникулы.

Так, что дальше? Идти искать Мелани? Куда? Звонить? Кому? Друзьям Мелани? Но у нее нет друзей, кроме Людмилы. Родителям? И что им сказать? Что их дочь ушла из дома? Ушла от него? Он все-таки позвонил – в «Бьюти-клуб», сказал, что жена просила узнать, на какое число она записана, – она-де потеряла наладонник. Узнал, что записи не было. Прошелся по комнатам, впервые обратив внимание, что кое-каких вещей не хватает. Пропала часть одежды Мелли, ее косметика и украшения, зубная щетка, документы и, разумеется, карточка, на которую он как раз два дня назад перевел ежемесячное содержание Мелли, а также деньги на хозяйство. Понял, что в полицию обращаться бесполезно – заявление они не примут.

Остаток дня он провел, сидя в кресле, тыкая время от времени в клавишу мобильника и слушая бесконечные «Аппарат абонента выключен…».

11

– Звонил муж Джевецкой. Спрашивал, не было ли у нее записи на сегодня.

– Ого, девочка прогрессирует на глазах.

– Думаете?

– А ты как думаешь?

12

– Здравствуйте, Сергей Иванович. Ну как самочувствие?

– Здравствуйте, Светлана Игоревна. Все помаленьку. Уже совсем здоров.

– Шеф просил узнать, будете ли вы на рождественской вечеринке в «Аматоре». Вы же – герой месяца, вас все ждут.

– Обязательно буду, Светочка. Обязательно.

13

В самом деле – как он мог забыть про «Аматор»?! Мелли же говорила: «Представляешь, как я их там всех удивлю!» Нет, она точно явится туда, коза драная. Точно заявится, дура набитая, жопой покрутить они все охочи – ни за что шанса не упустят. Тут он ее за жопу-то и ухватит. Сергей налил себе еще коньяка – для бодрости и…

…и когда он открыл глаза, за окном уже было темно. Вот ведь блин! Проспал! Проспал, как школьник. Ну ничего, вечеринка только началась, он еще успеет. Только надо поторопиться.

Ну улице зарядил дождь. Сергей гнал по шоссе, огни вдоль дороги то сливались в единую ленту, то закручивались в спирали, то, отражаясь в мокром асфальте, превращались в калейдоскоп. Тем не менее ему хватило ума сбросить скорость до разрешенной, едва он въехал в зону видимости поста ГИБДД. Нам не нужны лишние сложности, ничто не должно отвлекать его от поисков заблудшей жены. В полиции не захотели помогать ему, и не надо. Настоящий мужчина должен все делать сам.

– Черный джип АК 378 остановитесь у обочины и приготовьтесь предъявить документы. Вы нарушаете габаритный режим. Повторяю, черный джип АК 378 …

Черт! Черт! Черт! Это про него. Он забыл, что в город разрешено въезжать только «жукам». Проклятье! Забыл заехать на стоянку автообмена. Вот идиот! Сейчас этот идиот-патрульный подойдет к нему, захочет проверить документы, а потом – тест на алкоголь. Проклятье! Сматываемся!

Сергей принялся выкручивать руль, разворачиваться прямо на встречке, и чертов громкоговоритель взревел:

– Черный джип АК 378! Немедленно припаркуйтесь у обочины!

Сергей выскочил из машины и бросился бежать.

К счастью, стоянок автообмена на городском периметре было понатыкано как грибов после дождя – так что Сергей почти не промок, пока добирался до места. Почти. Всего-то несколько грязных следов на полу. Но мальчишка-дежурный так скривился, будто участвовал в рекламе моющих средств. Педик проклятый! Сергей демонстративно повернулся к нему спиной и направился к ближайшему «жуку». Сунул руку в карман и понял, что универсальный ключ остался в машине. Проклятье! Теперь придется идти на поклон к вонючему педику.

– Простите, я забыл свой универсальный ключ. Я – член автоклуба «Выбор». Не могли бы вы пробить мой номер по базе данных и выдать мне машину?

– Вашу клубную карточку, пожалуйста!

Черт! Карточка осталась в барсетке, а барсетка в бардачке.

– Боюсь, я ее тоже забыл. Но я помню свой код и пароль.

– Извините, но этого недостаточно. Хотите, я вызову вам такси?

– Валяйте.

– Тогда прошу, присядьте и подождите. Здесь есть бесплатные журналы и телевизор. Могу также предложить кофе и бутерброды.

Сергея сейчас интересовало только одно – большое табло электронных часов над телевизором. Когда часы отсчитали десять минут, он вернулся к стойке.

– Где мое такси?

– Простите, машина выехала, но на улицах пробки. Ожидание продлится около получаса.

– Проклятье!

Перегнуться через стойку, схватить вонючего педика за его вонючий пидорский галстук… Нет, нельзя. Вся его злость сегодня принадлежит Мелли. Он должен не расплескать ни капли.

– Простите, но…

– Забудьте. Я ухожу.

Какой огромный город… Сколько часов он уже идет? Дождь перестал. На улицу высыпали парочки: гуляют, обжимаются у всех на виду. Мерзость! Спокойно. Если ты врежешь сейчас этому чмырю, тебя заберут в полицию, и ты никогда не увидишь Мелли. Эта коза будет трясти своей задницей у всех на виду, а ты ничего не сможешь сделать. Держись, Сережа, ты же советский человек! Тьфу, пропасть, откуда это?

Клуб «Аматор». Тяжелые дубовые двери. Высокая мраморная лестница. Ну почему такая высокая? Нет, он поднимется. Ползком, если нужно. Ага, еще одни двери. А за ними зал – огромный, бесконечный. Гремит музыка, мечутся лазерные лучи. И – бабы, бабы, бабы… Бабцы, как говорит шеф в бане («А не позвать ли нам бабцов?»). Здесь тоже жарко, как в бане, и в воздухе легкая взвесь капель – жидкая радость, безопасный стимулятор, снижает напряжение, повышает настроение. Все в обтягивающих блестящих платьях с декольте до пупа, трясутся обвисшие сиськи, обтянутые тугие задницы, пахнет потом и перегаром, на лицах похоть. И где-то в этой потной, сочащейся жиром и гормонами толпе – Мелани. Его девочка, его чистая лань, которую обманули эти гадкие психологи, задурили, заставили бросить любящего мужа, пойти по рукам. Ну ничего. Он пришел. Пришел ее Белый Рыцарь в Сверкающих Доспехах. Он спасет ее, уведет отсюда. Поруганную, оскверненную, несчастную, плачущую. Такую любимую, самую родную. Мелли! Я пришел! Не бойся! Я спасу тебя!

И охрана.

– Постойте, у меня есть приглашение. Да подождите же, не выкручивайте руки. Понимаете, меня ждет жена. Она… случайно забрала мое приглашение. Позовите ее. Мелани. Мелани Джевецкая-Смирнова. Да позовите же ее!

– Сергей Иванович! Сергей! Да пропустите же его – я его знаю. Что случилось, Сережа? На тебе лица нет.

Шеф. Проклятый, улыбающийся ублюдок.

– А иди ты в жопу, директор.

Сорвался. Жаль. Но – ах! – как приятно. Должен же он чем-то себя вознаградить за этот трудный, долгий и мокрый путь.

Шеф, ясное дело, в обморок не упал, но побледнел и отшатнулся. Интеллигент хренов. Сейчас ведь охрану позовет. Надо действовать быстро.

– Мелли?

Нет, не Мелли. Другая какая-то телка… Только фигура похожа. Стоп, фигуру она могла поменять, что-то такое ей эти психиатры хреновы обещали. Фигуру, лицо, цвет волос… Мелли! Мелли, где ты? Ну выходи, не прячься! Выходи, коза драная, сука вислозадая! Я люблю тебя, Мелли, слышишь! Вернись! Вернись, сука!

Сергея поймали, когда он обнимал колени какой-то визжащей афроамериканки, тыкался мокрой головой в подол ее платья и стонал:

– Мелли! Ну почему ты ушла, Мелли? На кого ж ты меня кинула, ласочка моя, кисонька.

14

«Мелани! Пожалуйста, загляните в клуб. Ничего не бойтесь – мы вам поможем. У меня есть разговор к вам.

Елена».

15

– Ну что вы, Мелани. Вам нужно гордиться собой. Кстати, ваш супруг намедни устроил пьяный дебош в клубе «Аматор» – даже в городские новости попал. Так что вы были сорок раз правы, когда уходили от него. И еще – вы сами нашли себе жилье. Сняли комнату. Это очень хороший знак. По статистике 80 % женщин, подвергавшихся систематическому психологическому насилию, не в состоянии позаботиться о себе – они так и застывают в состоянии маленького ребенка. Вы сумели это преодолеть, значит, и остальное вам будет по плечу.

Теперь о ваших дальнейших шагах. Лучше будет, если вы с мужем больше не увидитесь. По крайней мере до тех пор, пока у вас не накопится опыт самостоятельной жизни и защиты своих интересов. Внешность вы уже изменили – это хорошо. Теперь вам нужно поменять документы. И здесь мы можем вам помочь – наш клуб оказывает и такие услуги. Деньги? Ну разумеется, не бесплатно, вы же не девочка. Но скажем так – в кредит.

Давайте будем говорить как взрослые люди, Мелани. Если вы откроете любой из аналитических обзоров экономики, то увидите, что сейчас во всех отраслях наблюдается дефицит квалифицированных кадров. Старшее поколение – те, кто родился еще до генной и стволовой терапии, – стремительно уходит из обоймы, а производства расширяются, и специалистов требуется все больше. Поэтому мы работаем с рекрутингом. Нет, не так, как фирма, с которой сотрудничал ваш муж. Они вкладываются в детей. Но это – долгие деньги и, на мой взгляд, ненадежные. Я предпочитаю короткие деньги – находить тех, кто, как вы, Мелани, не по своей воле когда-то остался без работы, и давать им второй шанс.

Да, вы совершенно правы. У меня есть предложение для вас. В одной из лабораторий, занимающихся генным инжинирингом, нужен стажер. И мне кажется – это хорошая возможность для вас. Вы сможете завершить свое образование, ликвидировать пробелы в знаниях, которые накопились за время вынужденной безработицы, и начать свою карьеру. С вашими способностями и силой воли, я не сомневаюсь, она будет успешной. Кроме того, у лаборатории есть филиалы в других городах, так что вам, во-первых, предоставят оплачиваемое фирмой жилье. А во-вторых, ваш муж не найдет вас, пока вы сами не захотите. А оплатить наши услуги вы сможете постепенно, отдавая нам часть вашей зарплаты. Ну что, согласны? Великолепно. Знаете, еще в первый раз, когда вы пришли сюда, я почувствовала, что у нас с вами все получится.

16

– Завидую я ей…

– Мелани?

– Да.

– Почему, Елена Владимировна?

– Первые два-три месяца свободной жизни – самые сладкие. Как первая влюбленность. Время амока. Все тебе трын-трава, и все тебе по плечу. Эндорфины в крови играют, и кажется, любую гору пальцем сдвинешь. И одновременно страшно до колик – то ли от собственной ничтожности, то ли от собственного могущества. «Я – царь, я – раб, я – червь, я – Бог».

– А когда она догадается, что мы ее обманули?

– Это ты о чем?

– О том, что она могла поменять документы совершенно официально и за гораздо меньшую сумму, чем мы вписали в договор?

– Ну ты, Витя, прямо как маленький. Если она не дура (а она не дура), то быстро поймет, что жизнь свободного человека имеет свои ограничения. И одно из них: никому нельзя верить. Так что если она действительно не дура, она еще будет благодарна мне за урок. Ладно, передашь договор в бухгалтерию. Так, что у нас дальше – заявка от фармацевтического концерна на фармацевта-стажера? Давай смотреть базы данных по выпускам фарминститута. Да, разумеется, люфт, как обычно, семь-десять лет, чтобы девушки могли насладиться семейной жизнью и созреть. Отлично, смотри сюда. По-моему, очень перспективные кандидатуры.

БОЙЦОВЫЕ КОШКИ

Ольга Погодина
ДОСТОЙНЫЙ ПРОТИВНИК

– Позвольте дать вам совет. Полтора миллиона – это очень много. Больше, чем вы можете вообразить. Перед вами Вселенная – зачем вам этот жалкий кусок грязи?

– Не ваше дело. Я ставлю. Вы принимаете или нет?

– Ставка принята. Красное. Чет. Бесконечность.

Она хмуро смотрит на крупье. Руки у него холеные, в массивных золотых перстнях. В этой конторе, как нигде, позаботились о том, чтобы антураж XIX века сохранился полностью. Зеленое сукно стола, вишневый бархат кресел – можно подумать, что ты и впрямь в одном из роскошных салонов ушедшего под воду Санкт-Петербурга. Игра пришла оттуда, однако за триста лет древний смысл стерся. Когда-то ставкой были кружки из золота. Но деньги – это ведь так пошло! Только сумасшедшие русские и могли придумать эту смертельно элегантную забаву. Игра на жизнь. Просто, как все гениальное.

Сафра сидит очень прямо, пальцы осторожно прижаты к столу. Наблюдатели бесстрастно взирают из своих позолоченных рам, стилизованных под старинные портреты. Некоторые из них люди, но большинство даже не млекопитающие. Огромные веганцы, прозрачные существа из созвездия Тукана, ящерицы с Фомальгаута, китообразные стауты с Проциона – Игра оказалась тем немногим, что объединяло их всех.

Крупье раскручивает рулетку, платиновые шарики со стуком падают на дно и делают круг. Один. Два. Три…

…Это началось три месяца назад. Тогда она впервые переступила порог конторы на Ариане – тотализаторы есть везде, даже в самых неблагополучных мирах. Эта контора куда больше походила на место, где играют на жизнь: шаткая ржавая хибара на краю топяных кварталов – тех, что дважды в сутки заливают шестиметровые приливные волны. Дома там стоят на титановых сваях: ничто другое не выдерживает свирепую любовь океана Арианы. Крупье, бедняга, не был арианцем – на его коже от ядовитой атмосферы вовсю цвели язвы. Длинные нити слюны выдавали, что он уже познакомился с кафиром. Все инопланетники с ним рано или поздно знакомились. Она тогда их просто ненавидела.

– Чего тебе? – неласково спросил он. И впрямь, чего ей? Маленькая и худая, с обветренным лицом и стертыми в кровь руками. Раскосые голубые глаза – наследие смешанных браков между первыми поселенцами, русскими и китайцами, – похожи на льдинки. Жизнь арианцев на этой проклятой богом планете так тяжела, что большинство из них не смотрят даже вид. Вечером сил остается лишь на то, чтобы запихнуть в рот безвкусный брикет ужина и провалиться в гипносон – его многочисленные корпорации с Земли, Проциона, Фомальгаута и Веги раздают бесплатно. Как и кафир, добываемый из местной разновидности водорослей, гипносон вызывает зависимость. Гипносон и кафир, кафир и гипносон. Третьего не дано – жизнь на Ариане с ее тусклым двойным солнцем, ледяным ревущим океаном и полуторной силой тяжести слишком невыносима.

– Я хочу сыграть, – мрачно сказала Сафра, выдвинув подбородок.

– Совершеннолетняя? Правила знаешь? – Крупье нехотя вынырнул из кафирового тумана. – Первоначальная ставка – твоя жизнь.

– Угу, – еще мрачнее повторила Сафра. – Где тут надо нажать?

– Смотря на что ставишь, – ухмыльнулся крупье. – Многие новички ставят «три поцелуя» – это на красное или черное, чет или нечет и на цифру. Так больше шансов.

Крупье лгал, как ему и было положено.

– Красное. А что такое чет? – Сафра поглядела на незнакомые закорючки и ткнула в ту, что понравилась ей больше всех, похожую на двойную петлю или движение крыла ядовитых стрекоз, охотящихся на побережье.

– Ты что, цифры не знаешь? – изумился он. – Сколько тебе лет?

– Двадцать, – солгала Сафра, не моргнув глазом. – А тебе ксива нужна?

– Нет-нет, – крупье определенно не хотел терять клиента. – Вы, ариане, всегда выглядите как дети. Маленькие, тощие…

– Это потому что нам чаще всего нечего жрать. – Сафра, набычась, поглядела на складку у него на шее. Такую складочку и свисающее над ремнем брюхо не нагуляешь, ворочая парус из мочевого пузыря ирраги или орудуя багром на водорослевых фермах.

«Будь у Исины хотя бы четверть того, что ты лопаешь каждый день, она не умерла бы с голоду».

– А кто виноват? Сами и виноваты. Так на что ставишь?

– Красное. Чет. И вот это.

– Бесконечность. Это значок бесконечности. Высшая ставка. Редко выпадает.

– Мне нужно все – или ничего! – заявила Сафра, уперев в бока грязные кулаки. – Давай, мешок жира, сыграем по полной!

– А ты с огоньком! – В мутных глазах крупье появился даже отголосок флирта. – Так и быть, если проиграешь, я угощу тебя!

– Я не курю кафир, – Сафра брезгливо вздернула губу, – и тебе не советую.

– Не нужны мне твои советы, – огрызнулся крупье. – Все. Ставка принята. Пеняй на себя.

Он приложил маленькую ладонь Сафры к монитору, затем ввел код игры и ставку.

– Не боись, не обману, – хмыкнул он, поймав ее недоверчивый взгляд. – У нас на это есть Наблюдатели. Вон мигают, с картин.

– Если обманешь, я сама расквашу тебе харю, – сказала Сафра. Крупье рассмеялся.

– Лихая девчонка! – Он крутанул рулетку, бросил в нее шарики и подмигнул. – Я поставил бы на тебя!

Сафра молчала. Колесо рулетки крутилось невыносимо медленно, за это время можно собрать и распустить парус, как ей не раз приходилось делать при охоте на анаку. Раньше они хорошо продавали свою добычу. Но с гарпуном мог управляться только отец, когда еще не пристрастился к кафиру…

Можно было, конечно, наняться на водорослевую ферму. Но там все рано или поздно начинают курить кафир и умирают в вонючей луже, утратив контроль над своим мозгом и кишечником. Можно было даже выйти замуж за Тулима, третьей женой. «Хорошее предложение, лучшего тебе не видать», – сказала ей сваха.

– Красное. Чет. Бесконечность. Ты выиграла, крошка! – в голосе крупье сквозило неподдельное изумление.

– Хорошо, – сказала Сафра. – Сколько?

– Если ставишь на Бесконечность, результат надо спрашивать наверху. – Он нехотя начал нажимать кнопки. – Для этой ставки каждый раз рассчитывается специальный курс. Вот, поглядим… Н-да, негусто. Сегодня ты выиграла всего девять жизней.

– Почему так мало? Я слышала, геймеры выигрывают жизни тысячами!

– Так то на больших планетах, там может действовать общепланетарный курс! Если ты поставила на Бесконечность, это означает, что тебе переходят все жизни, которые есть на счете конторы. И, – он сник, – после твоего выигрыша контору здесь, скорее всего, закроют. И без того дела шли неважно. Какие-то они неазартные, эти ариане…

– А где находится ближайшая планета? Я могу использовать выигранные жизни там?

– Да. Наши конторы находятся на пятнадцати планетах. Две трети из них – захолустье вроде этой, хотя таких тухлых сборов нигде нет, – крупье скривился. – Отсюда ближайший пространственно-временной туннель ведет напрямую к Гамме Индейца. Ее планета Навахо – перевалочный пункт к Фомальгауту.

– Хорошо. Давай мне мои жизни, и я пошла.

– Ты не хочешь даже отпраздновать победу? Наше заведение дает по этому поводу бесплатный кафир. Или гипно, если хочешь.

– Не хочу.

– Вот чертовка!

– Можешь взять вместо меня, – равнодушно сказала Сафра.

Глаза крупье жадно блеснули, пальцы забегали по клавиатуре – вдруг передумает?

– Вот это подарок! Настоящий русский подарок! Уж ты заходи еще! Вдруг и не закроют? В любом случае можно будет играть еще пару недель.

– Чтобы выиграть… что? – усмехнулась Сафра. – Нет уж, гони мне мои жизни!

– На, держи! – крупье вложил ей в руку черный пластиковый браслет. – Здесь твой личный код и коды твоих ленников – тех, чьи жизни ты выиграла. Игра выбирает их абсолютно случайно – если есть из чего выбирать. И здесь же – черный код на всех.

– Черный код?

– Код смерти. А ты думала, как еще Игра заставляет людей выполнять любое желание победителя? Потому-то ее и называют игрой на жизнь. Когда ты приложила ладонь к сканеру, он впрыснул тебе дозу реагента-маркера, который при определенных импульсах превращается в мгновенно действующий яд.

– А почему ты меня об этом не предупредил?

– Ко мне давно новички не захаживали. – Затянувшись дареным кафиром, крупье на глазах становился словоохотлив и правдив. – Отчеты в контору приходилось слать все реже. А я ведь на проценте…

– Надо было все же рожу тебе разбить, – сказала Сафра, взяла браслет и вышла.

– Ли Вонг? – открывший дверь сутуловатый человек был смертельно бледен. Он быстро покосился на черный браслет на ее руке – его руку украшал такой же. – Вы… ко мне? – сдавленным шепотом спросил он. – Что я могу для вас сделать? Все что угодно – только не просите меня добыть вам кафир! Это верная смерть! Верная! Пожалейте, у меня пятеро детей!

– Доставь меня на Навахо – и свободен! – сказала Сафра. Она стояла, глядя на него в упор из-под нечесаной черной челки.

От облегчения у Ли подкосились ноги. Он осел прямо на пороге, глупо улыбаясь:

– По правилам я выполняю только одно желание, и его действие ограничено одной неделей, – косясь на нее, торопливо сказал он.

– Доставь меня на Навахо, – повторила Сафра.

– Каким классом?

– А что такое класс?

…Два дня спустя Сафра вылетела на грузовом каботажном корабле, на котором Ли был пилотом. Она провела двенадцать дней полета до Гаммы Индейца, скрючась в маленьком тайнике между переборками, сооруженном для перевозки контрабандного кафира. Человек нормального роста и психики сошел бы с ума в этой клетке размером метр на метр наедине с двенадцатью брикетами сухого пайка и биотуалетом. Когда Ли после окончательной посадки открыл тайник, Сафра могла передвигаться только на четвереньках. Она выползла наружу, отряхнулась, как собака, посмотрела на Ли снизу вверх и холодно спросила:

– Где тут душ? Я хочу помыться!

Ночью Ли вывел ее из корабля, миновав паспортный и таможенный контроль, и проводил в примыкавший к докам грязный переулок:

– Все? Я свободен?

Она молча кивнула, набрала на браслете код отмены и развернулась, чтобы уйти, но Ли вдруг замешкался, а потом вытащил из кармана тощую пачку купюр:

– Возьми. У тебя же денег нет. Это талеты, они здесь в ходу. Хоть сапоги себе купишь.

– Мне хватит одной. – Сафра вытащила из пачки одну купюру, скупо улыбнулась и с видимым усилием выговорила: – Спасибо!

– И тебе тоже. Больше всего я боялся, что меня пошлют кого-нибудь убить. – Ли передернуло. – И еще, Сафра, – тебя ведь так зовут? – никогда не приходи в гости к тем, чью жизнь ты активируешь. Тебя могут убить прежде, чем ты успеешь набрать код.

– Не успеют, – сказала Сафра. – Но я учту.

На Навахо оказалась атмосфера и сила тяжести, наиболее близкая к земной, – а значит, не было удушающего притяжения Арианы, ее плотного пыльного воздуха, которым гуманоиды земного происхождения еле могли дышать. Сафра первый раз в жизни ощутила, что ей хочется улыбнуться.

Она быстро нашла контору – Наблюдатели старались располагать их неподалеку от доков и шлюзов, поскольку космолетчики считались одними из самых азартных игроков.

Эта контора была обставлена с намеком на шик. Крупье был уже немолод, лысоват и напоминал доброго дядюшку из затертых видов, которые она смотрела в детстве, когда мама еще не заболела. Увидев браслет на руке Сафры, крупье приподнялся в своем кресле:

– Вы хотите сделать ставку… госпожа? – Его голос растекался и обволакивал, точно тягучая темная смола, нагретая летними солнцами. Сафре сразу сделалось неловко и за свой гортанный акцент, и за обломанные ногти.

– Да, – она крепче сцепила челюсти и вздернула подбородок. Однако крупье и глазом не моргнул. Приложил ее ладонь к сканеру, уважительно присвистнул:

– У вас на счету восемь жизней! Что будете ставить?

– Девять жизней. Восемь чужих и свою, – сказала Сафра.

– Девять жизней. Отлично! На что ставим?

– Красное. Чет. Бесконечность.

Крупье промолчал. Проворно запустил рулетку. Сафра смотрела, не отрываясь.

– Вы выиграли! Выиграли! – пальцы крупье дрогнули. – Какая удивительная удача! Первый раз такое вижу!

– Я рада, – честно сказала Сафра. – Сколько я выиграла?

– Сейчас посмотрим… Каждая жизнь по текущему курсу – один к пятнадцати. Это значит – сто тридцать пять жизней! С таким капиталом игроки обычно обменивают его и выходят на покой: дважды такая удача может и не улыбнуться!