Текст книги "Прекрасная незнакомка"

– В самом деле? – Кей казалась заинтригованной, и внезапно сердце Мэнди бешено застучало в груди. Она знала, что не должна была говорить этого, но она не могла вынести намеков, которые делала ее мать. Это было слишком для нее. – И кто же она?

– Это тебя не касается.

– Неужели? Боюсь, что не могу согласиться с тобой, дорогая. Она живет с вами?

– Нет, – нервно ответила Аманда, – она не живет с нами. – Господи, что она наделала? Она инстинктивно чувствовала, что рассказать об этом матери было ужасной ошибкой, и она внезапно испугалась за Рафаэллу и Алекса, и за себя тоже. – Это не имеет значения. Я не должна была этого говорить.

– Почему нет? Это что, секрет?

– Нет, конечно нет. Ради бога, мама, спроси у Алекса. Не пытайся вытянуть из меня подробности.

– Спрошу. И, конечно, увижу сама, когда приеду.

И так она и поступила.

На следующий вечер, в половине десятого, без предварительного предупреждения зазвонил дверной замок, и Алекс поспешно спустился по лестнице. Он терялся в догадках, кто бы мог прийти в столь поздний час, а Рафаэлла была на кухне, беседуя за чаем с печеньем с Амандой и его матерью. Они были совершенно не готовы увидеть женщину, появившуюся мгновение спустя у подножия лестницы. Мать Аманды стояла в дверях кухни, наблюдая за ними с нескрываемым интересом. Ее рыжие волосы были тщательно уложены, она была одета в темно-серый мохеровый пиджак с такой же юбкой. Это был идеальный наряд для политического деятеля. Он выглядел строгим и в то же время подчеркивал ее компетентность и женственность. Но Рафаэллу, вставшую и грациозно протянувшую руку гостье, больше заинтриговали ее глаза.

– Добрый вечер, миссис Виллард. Как поживаете?

Кей небрежно поприветствовала мать, коротко поцеловав ее в щеку, после чего взяла протянутую руку и крепко пожала ее. Она взглянула на лицо с безупречными чертами, напоминающее камею. Ей почему-то казалось, что она помнила это лицо, оно выглядело знакомым. Видела ли она ее где-нибудь? Или ее фотографию? Это занимало все ее мысли, пока она медленно направлялась к дочери. Аманда не тронулась с места, и, насколько всем было известно, они не общались с того момента, когда Аманда покинула Нью-Йорк. Девушке не хватило духу признаться, что накануне она звонила матери и проболталась по поводу Рафаэллы.

– Аманда? – Кей вопросительно взглянула на нее, словно спрашивая, собирается ли дочь поздороваться с ней.

– Привет, мам.

Девушка с неохотой заставила себя подойти к матери, после чего остановилась на некотором расстоянии от нее с угрюмым и несчастным видом.

– Ты выглядишь очень хорошо. – Кей небрежно поцеловала ее в лоб, глядя через ее плечо. Было очевидно, что из всех присутствовавших в комнате ее больше всего интересовала Рафаэлла. В этой женщине сочетались аристократизм и элегантность, которые заинтриговали сестру Алекса.

– Кофе будешь?

Алекс налил кофе в чашку, а Рафаэлла заставила себя не тронуться с места. За последний месяц она так привыкла к роли хозяйки этого дома, что вынуждена была сдерживать себя, чтобы не допустить какой-нибудь промах, который выдал бы ее. Она тихо сидела за столом, как обычная гостья.

Неторопливая беседа продолжалась еще с полчаса, затем Рафаэлла сказала пару слов Алексу, извинилась и ушла, сославшись на то, что было уже поздно. Шел одиннадцатый час. Не успела дверь закрыться за ней, как Кей, прищурившись, со слабой натянутой улыбкой посмотрела на брата:

– Очень интересно, Алекс. Кто она?

– Знакомая. Я же вас представил друг другу.

Он выглядел нарочито рассеянным и не видел, как Аманда покраснела.

– Не совсем. Ты сказал мне лишь ее имя. А фамилия? Она что-то из себя представляет?

– К чему тебе это? Или ты собираешься здесь пополнить свой фонд на избирательную кампанию? Она не голосует в этой стране, Кей. Сбереги свою энергию для кого-нибудь другого.

Их мать эта беседа, похоже, позабавила, и она кашлянула, держа в руках чашку с чаем.

– Что-то подсказывает мне, что здесь дело нечисто.

Алекса разозлило то, как она это сказала, и он с раздражением посмотрел на нее. Помимо всего прочего, он чувствовал себя неловко из-за того, что не проводил Рафаэллу до дома, но они с ней решили не демонстрировать своих отношений перед Кей. Чем меньше она будет знать, тем лучше для всех.

– Не говори глупостей.

– Это глупость? – Господи, она провела в этом доме меньше часа и уже вывела его из себя. Он старался не показывать этого, но ему это плохо удавалось. – Так к чему эти секреты? Какая у нее фамилия?

– Филлипс. Ее бывший муж был американцем.

– Так она разведена?

– Да, – солгал Алекс, – хочешь знать еще что-нибудь? Ее криминальное прошлое, рекомендации с мест работы, научные достижения?

– А они у нее есть?

– Какое это имеет значение? – Их глаза встретились, и они оба поняли, что их вражда не утихла. Кей очень интересовало, с чего бы это. Цель ее приезда и предполагаемый интерес к дочери были забыты по мере того, как она вытягивала из брата информацию о его загадочной знакомой. – И на самом деле, Кей, разве тебя это касается?

– Думаю, что касается. Если она общается с моей дочерью, я хочу знать, кто она и что собой представляет.

Идеальный предлог. Заботливая мать. Она использовала его как прикрытие, и Алекс ухмыльнулся:

– Ты не меняешься, Кей.

– Ты тоже. – И это были отнюдь не комплименты. – Мне она показалась пустышкой. – Алекс заставил себя промолчать. – Она работает?

– Нет. – Он тут же обругал себя за то, что ответил. Черт возьми, какое ей до этого было дело? Никакого! И она не имела права спрашивать.

– Полагаю, ты считаешь очень женственным не работать.

– Мне все равно, работает женщина или нет. Это ее дело. Не мое. И не твое. – С этими словами он поднялся, держа в руках чашку, и многозначительно посмотрел на женщин: – Я полагаю, Кей, что ты приехала навестить свою дочь, так что я удаляюсь, хотя мне претит оставлять девочку наедине с тобой. Мама, не хочешь подняться наверх с чаем?

Шарлотта Брэндон медленно кивнула, изучающим взглядом окинула свою дочь и внучку и последовала за сыном к дверям. И лишь когда они поднялись наверх, она увидела, как он снова расслабился.

– Господи, мама, какого дьявола она устроила эту инквизицию?

– Не думай об этом. Она просто проверяла тебя.

– Бог мой, она невыносима.

Шарлотта Брэндон не ответила, но было видно, что она расстроена.

– Надеюсь, она не слишком жестко обойдется с Мэнди. Мне показалось, что девочка была страшно расстроена, когда Кей вошла в комнату.

– Как и все мы.

Алекс уставился на огонь невидящим взглядом. Он думал о Рафаэлле. Ему было жаль, что она покинула их так рано. Но после допроса, учиненного Кей, он был все же рад, что она ушла.

Прошло больше часа, когда Аманда постучала в дверь кабинета Алекса. Ее глаза были все еще мокрыми от слез, и она выглядела измученной, обессиленно опускаясь в кресло.

– Ну, как все прошло, родная?

Он похлопал ее по руке, и ее глаза налились слезами.

– Как и всегда. Дерьмово. – И добавила со вздохом отчаяния: – Она только что ушла. Сказала, что позвонит нам завтра.

– Жду не дождусь. – Алекс выглядел опечаленным и, протянув руку, погладил племянницу по волосам. – не позволяй ей расстраивать тебя. Ты же знаешь, какая она, и здесь она не сможет ничем тебе навредить.

– Да? – Внезапно Аманда рассердилась. – Она сказала мне, что, если я не вернусь домой к началу марта, она упрячет меня в какое-то заведение под тем предлогом, что я не в своем уме и сбежала из дома.

– А что намечается в марте?

Алекс выглядел встревоженным, но недостаточно, по мнению его племянницы.

– Она начнет свою кампанию в колледжах. И хочет, чтобы я при этом присутствовала. Она думает, что, если все решат, что она умеет ладить с шестнадцатилетней дочерью, она поладит и с ними. Если бы только они знали! Господи, лучше уж пусть запрут меня в этом заведении. – Но когда она повернулась к Алексу, ее глаза были глазами напуганного десятилетнего ребенка: – Как ты думаешь, Алекс, она сделает это?

– Конечно нет, – он улыбнулся племяннице, – ты представляешь, как это будет выглядеть в прессе? Черт возьми, ей выгоднее оставить тебя здесь.

– Об этом я не подумала.

– Она на это и рассчитывала. Она просто пыталась запугать тебя.

– Что ж, ей это удалось.

Аманда хотела было рассказать Алексу о том, что она проболталась в телефонном разговоре с матерью про Рафаэллу, но по какой-то причине не могла заставить себя признаться в этом. Может быть, это не имеет значения.

И так оно и было. До пяти часов утра, пока Кей не проснулась в своей постели в отеле «Фермонт». По восточному времени было восемь часов, и она проснулась в это время по привычке, лишь потом сообразив, что в Сан-Франциско еще пять. Она тихо лежала в постели, размышляя об Аманде и своем брате, а потом о Рафаэлле… ее темных глазах… черных волосах… ее лице… И внезапно, словно кто-то поднес к ее глазам фотографию, она вспомнила лицо, увиденное накануне вечером.

– Бог мой! – сказала она вслух.

Она резко села в кровати, уставившись на стену, потом снова легла и сощурила глаза. Могло ли… нет, не могло… но все-таки могло… Муж Рафаэллы выступал с докладом на одном из специальных комитетов конгресса. Это было много лет назад, и он уже тогда был стариком. Но он продолжал оставаться одним из самых уважаемых финансистов в стране. И она отлично помнила, что он жил в Сан-Франциско. Она имела с ним непродолжительную беседу и была представлена его необыкновенно красивой молоденькой жене. Та была еще почти ребенком, да и Кей сама была относительно молода в то время. Ее не очень впечатлила темноглазая красавица, но она была поражена властью и энергией, которые исходили от ее мужа. Джон Генри Филлипс… Филлипс… Рафаэлла Филлипс. Алекс сказал ей «бывший муж». И если это правда, девица должна была купаться в деньгах. Если она развелась с Джоном Генри Филлипсом, она стоит миллионы. Или нет? Развелась ли она с ним? Внезапно Кей одолели сомнения. Она ничего не слышала о разводе. Она подождала час и позвонила своей секретарше в Вашингтон.

Будет легко раздобыть нужную информацию, подумала она. И оказалась права. Ее секретарша перезвонила через полчаса. Насколько ей удалось выяснить – а она успела переговорить с несколькими хорошо осведомленными людьми, – Джон Генри Филлипс был все еще жив и никогда не разводился. Несколько лет он был вдовцом, а потом женился на француженке по имени Рафаэлла, дочери влиятельного французского банкира по имени Антуан де Морнэ-Малль. Ей сейчас чуть больше тридцати лет. Супруги живут в уединении на Западном побережье. Мистер Филлипс уже несколько лет тяжело болен. Значит, вот как обстоят дела, подумала Кей, вешая трубку в своем погруженном в темноту номере отеля.

Глава 20

– Ты что, окончательно спятил, тупица? – Кей в бешенстве ворвалась в его офис, едва Алекс успел войти туда сам.

– Подумать только, как мы очаровательны сегодня утром. – У него не было желания общаться с сестрой, тем более любоваться спектаклем, который она явно собиралась устроить. – Могу я поинтересоваться, что ты имеешь в виду?

– Замужнюю женщину, с которой ты связался, Алекс. Вот что я имею в виду.

– Я бы сказал, что ты сделала два бесцеремонных предположения, ты согласна?

Он выглядел невозмутимым, устроившись в своем кресле и наблюдая за тем, как она расхаживает по комнате, пока она наконец не остановилась и не посмотрела ему в глаза:

– Это правда? Можешь ли ты сказать мне, что это не с миссис Джон Генри Филлипс я познакомилась вчера? И что между вами ничего нет?

– Я не обязан перед тобой отчитываться.

Но он был поражен, что его сестра обладает такой точной информацией.

– Не обязан? И рассказать ее мужу обо всем тоже не обязан?

– Ее муж, она сама и я тебя не касаемся, черт побери! Единственное, что тебя касается здесь, – это твоя дочь, и это все!

Он встал и посмотрел ей в глаза. Но он понимал, что она сравняла счет. Она потеряла дочь, которая, возможно, решит остаться с ним навсегда, при этом он грозился выставить на всеобщее обозрение ее недостатки. Это теперь не позволит вернуть ее расположение. Но ему было наплевать. Ему не нужна ее дружба. Но ему нужно было выяснить, что она знает про Рафаэллу и как она вообще до этого докопалась.

– Так что, собственно, тебя волнует во всем этом?

– Меня волнует тот факт, что моя дочь сказала мне, что в твоей жизни есть женщина, которая стоит «десяти таких, как я», как она выразилась. А я обнаруживаю, что эта женщина замужем. Я имею право знать, кто общается с моей дочерью, Алекс. Я ее мать, что бы ты обо мне ни думал. И Джордж тоже не собирается мириться с тем, что ты забрал ее к себе насовсем, особенно учитывая твой маленький роман. Она и его дочь тоже.

– Я удивлен, что он помнит об этом.

– Ох, заткнись, ради бога! Ты и твои ханжеские комментарии! Очень легко забрать взрослого ребенка. Тебе не пришлось заботиться о ней семнадцать лет.

– Тебе тоже.

– Ерунда. Вопрос в том, Алекс, кто теперь окружает мою дочь? Именно это я хотела узнать, приехав сюда.

– И ты нашла миссис Филлипс неподходящей? – Он чуть не расхохотался ей в лицо.

– Дело не в этом. Дело в том, мой дорогой, что ты спутался с женой одного из самых влиятельных лиц в стране, и, если об этом кто-нибудь узнает, это станет концом моей политической деятельности. Не из-за моих промахов, а из-за ассоциации с тобой и твоим пошлым романчиком. И я не намерена позволить погубить мою карьеру из-за твоей распутной телки.

Это было уже слишком. Алекс мгновенно перегнулся через стол и схватил ее за руку.

– А теперь послушай меня, ты, грязная политическая шлюха. Эта женщина стоит не десяти таких, как ты, а десяти тысяч. Она настоящая леди, с головы до пят. И мои отношения с ней – не твое чертово дело. Что касается твоего ребенка, она с ней прекрасно ладит, а что касается меня, я буду поступать как захочу, черт побери! И это не твое собачье дело. Мне, как и прежде, глубоко плевать на твою политическую карьеру. Тебе, конечно, хотелось бы, чтобы я оставался женатым на Рейчел, и ты могла бы извлекать из этого пользу для себя. Ну что ж, не повезло тебе, сестричка. Я расстался с Рейчел и никогда не вернусь к ней, потому что она почти такая же стерва, как и ты, дорогуша. А женщина, с которой я в настоящий момент встречаюсь, – необыкновенное существо, и она замужем за прикованным к постели стариком, которому уже под восемьдесят. Он может умереть в любую минуту, и тогда я женюсь на ней, и даже если тебе это не нравится, тебе придется это проглотить.

– Как ты мил и красноречив, Алекс. – Она попыталась вырвать свою руку, но ей это не удалось. Он только усилил хватку, а его взгляд стал еще жестче. – Но дело в том, дорогой, что старик все еще жив, и если кто-нибудь узнает о том, что ты спутался с его женой, это будет самый большой скандал на всю страну.

– Сомневаюсь. И на самом деле мне это безразлично, я волнуюсь только за Рафаэллу.

– Тогда тебе пора призадуматься, – она злобно сверкнула глазами, – потому что я могу взять это дело в свои руки.

– И совершить политическое самоубийство? – Он презрительно рассмеялся и выпустил ее руку. – Меня это не волнует.

– А может, стоило бы поволноваться. Может быть, мне всего лишь придется рассказать обо всем старику самой, чтобы уладить этот вопрос.

– Тебя к нему не подпустят.

– Напрасно ты так в этом уверен. Если захочу, я пробьюсь к нему. Или к ней.

Она оценивающим взглядом посмотрела на брата, а он с трудом удержался, чтобы не дать ей пощечину.

– Убирайся из моего офиса.

– С удовольствием, – она направилась к двери, – но на твоем месте я бы крепко задумалась. Ты затеял большую игру, и ставки очень высоки, но тебе не выиграть, потому что это затронет мои интересы. Для меня эти выборы значат очень много, и я не позволю тебе играть с динамитом из-за какой-то французской шлюхи.

– Пошла вон из моего офиса! – На этот раз он сорвался на крик, и она вздрогнула, когда он снова вцепился в ее руку. Он потащил ее к двери и распахнул ее. – И держись подальше! Держись подальше от всех нас, будь ты проклята! Мразь!

– До свидания, Алекс, – она невозмутимо посмотрела ему прямо в глаза, стоя в дверях, – запомни все, что я тебе сказала. Я доберусь до него, если захочу. Помни это.

– Пошла вон.

На этот раз он понизил голос, а она повернулась и ушла. Он сел за свой стол и обнаружил, что его сотрясает сильная дрожь. Впервые в жизни ему на самом деле захотелось убить человека. Он хотел придушить ее за все грязные слова. Его тошнило при мысли, что она его сестра. И он начал беспокоиться из-за Аманды, подозревая, что Кей, возможно, попытается заставить ее вернуться вместе с ней в Нью-Йорк. После получаса этих тяжелых раздумий он сказал секретарше, что его не будет весь день. И в тот момент, когда он покидал офис, Рафаэлла у себя дома сняла трубку. Звонила сестра Алекса, и Рафаэлла нахмурилась, отвечая на звонок.

– Нет, ничего не случилось. Я думала, что мы могли бы встретиться и выпить чашечку кофе. Могу я заглянуть к вам на пути к Мэнди…

Рафаэлла побледнела.

– Боюсь, что не получится… – она чуть было не сказала ей, что ее муж болен. – Моя мать нездорова. Она сейчас гостит у нас.

И кто мог дать Кей номер ее телефона? Алекс? Мэнди? Шарлотта? Рафаэлла нахмурилась сильнее.

– Понимаю. Может быть, встретимся где-нибудь в городе?

Рафаэлла предложила бар в отеле «Фермонт», и они встретились там с Кей перед самым обедом. Они заказали напитки, но Кей не стала ждать, пока их заказ принесут, и сразу объяснила причину, по которой хотела увидеться с Рафаэллой. Она не стала ходить вокруг да около.

– Я хочу, чтобы вы перестали встречаться с моим братом, миссис Филлипс.

Рафаэлла была потрясена наглостью этой женщины.

– Могу я спросить, почему?

– Неужели вам это не понятно? Бога ради, вы замужем за очень влиятельным человеком. Если о ваших отношениях с Алексом узнают, мы все окажемся в центре скандала, разве не так? – Рафаэлла впервые видела такую злобу в женских глазах. Кей была отвратительна до мозга костей.

– Я полагаю, это будет большой скандал лично для вас. В этом же все дело? – Рафаэлла говорила вежливо, с деликатной улыбкой на губах.

Но Кей ответила ей также с улыбкой:

– Я думаю, что самый грандиозный скандал ожидает вас. Я не думаю, что ваш муж или ваши родственники в Европе будут рады этим новостям.

Рафаэлла сделала паузу, чтобы восстановить дыхание. Как раз в этот момент официант принес их напитки и снова исчез.

– Мне это, конечно, не доставит радости, миссис Виллард, – она посмотрела в глаза Кей, пытаясь достучаться до этой женщины, – мне все это далось нелегко. Я не хотела вступать в отношения с Алексом, как ради него, так и ради себя. Я могу дать ему так мало. Моя жизнь целиком принадлежит моему мужу, а он очень болен, – в ее голосе прозвучала печаль, а глаза увлажнились, – но я полюбила вашего брата. Я очень его люблю. Я люблю и своего мужа, но… – Рафаэлла вздохнула. Она выглядела красивее, чем обычно, сильная и в то же время хрупкая. Кей ненавидела все в ней, потому что она была воплощением всего, чем сама она не была и не станет никогда. – Я не могу объяснить, как и почему все это случилось у нас с Алексом. Это просто случилось. И мы стараемся найти лучший выход. Могу заверить вас, миссис Виллард, что мы очень осторожны. Никто ничего не узнает.

– Глупости. Моя мать знает. Мэнди знает. Могут узнать и другие. Вы не можете контролировать ситуацию. И вы играете не с огнем. Вы играете с атомной бомбой. Во всяком случае, в том, что касается меня.

– И вы рассчитываете, что мы разорвем наши отношения?

Рафаэлла выглядела усталой и раздраженной. До чего эгоистична и ужасна эта женщина. Аманда была права. Она думает только о себе.

– Да, я рассчитываю. И если у Алекса не хватит на это сил, порвите с ним сами. Но этому пора положить конец. Не ради меня, но и ради вас самих. Вы не можете позволить, чтобы все выплыло наружу. И если придется, я сама расскажу об этом вашему мужу.

Рафаэлла была шокирована:

– Вы в своем уме? Он парализован, прикован к кровати, его окружают сиделки, и вы собираетесь рассказать ему обо всем? Да вы убьете его!

Она была возмущена тем, что Кей посмела высказать такую угрозу, тем более по ней было видно, что она способна ее осуществить.

– Тогда подумайте об этом. Если это его убьет, он фактически умрет от вашей руки. В вашей власти прекратить эти отношения, пока никто не узнал о них. Кроме того, подумайте, что вы делаете с моим братом. Он хочет иметь жену, детей, он очень одинок. Что вы можете предложить ему? Парочку часов время от времени? Черт возьми, леди, ваш муж может прожить еще десять или пятнадцать лет. Это вы хотите предложить Алексу? Нелегальную связь на ближайшие десять лет? И после этого вы говорите, что любите его? Если бы вы его любили, вы отпустили бы его. Вы не имеете права держаться за него и разрушать его жизнь.

Эти слова пронзили сердце Рафаэллы. В этот момент ей не пришло в голову, что Кей Виллард беспокоится не о счастье Алекса, а о своих интересах.

– Не знаю, что вам сказать, миссис Виллард. Я никогда не хотела сделать вашего брата несчастным.

– Вот и не делайте.

Рафаэлла молча кивнула, а Кей взяла чек, написала свое имя и номер комнаты и поднялась со стула.

– Я полагаю, мы договорились, не так ли?

Рафаэлла снова кивнула и, не сказав ни слова, направилась к выходу и поспешно прошла мимо швейцара. Слезы струились по ее щекам.

Этим же утром Кей направилась навестить Мэнди. Алекс уже вернулся из офиса, и Кей нашла их тихо сидящими в кабинете. Теперь у нее больше не было желания забрать Мэнди с собой. Ее интерес к дочери уже пропал. Она решила, что ей пора вернуться в Вашингтон. Она лишь напомнила Мэнди, чтобы она подумала о мартовских мероприятиях, холодно попрощалась с Алексом и сказала матери, что они увидятся в Нью-Йорке. Шарлотта собиралась уезжать на следующий день.

Как только нанятый Кей лимузин отъехал от их дома, все с облегчением вздохнули. Но когда Алекс вспомнил о том, что Рафаэлла не звонила ему весь день, чувство облегчения, испытанное им, испарилось. Внезапно он догадался, что произошло, и сам позвонил ей.

– Прости… я была занята… я не могла позвонить… я…

По ее голосу он понял, что его догадка была правильной.

– Я должен увидеться с тобой прямо сейчас.

– Боюсь, я… – Слезы текли у нее из глаз, но она пыталась говорить нормальным голосом.

– Извини, Рафаэлла. Я должен увидеться с тобой… дело касается Мэнди…

– О господи… что случилось?

– Я не могу объяснить, пока не увижу тебя.

Через двадцать минут она уже входила в их дом. Алекс извинился за свой обман, но он знал, что было крайне важно поговорить с ней немедленно, прежде чем Рафаэлла снова отстранится от него и лишит их обоих того, в чем они так нуждались. Он откровенно рассказал ей о своем разговоре с сестрой и заставил ее воспроизвести ее беседу с Кей в баре «Фермонт».

– И ты ей поверила? Неужели ты и впрямь считаешь, что лишаешь меня чего-то? Господи, любимая, я не был так счастлив в течение многих лет, может быть, даже в течение всей моей жизни!

– Но ты думаешь, она пойдет на это? – Рафаэлла все еще была встревожена из-за угрозы Кей сообщить обо всем Джону Генри.

– Нет, не думаю. Она стерва. Но не сумасшедшая. Она никогда не сможет пробиться к нему.

– Сможет. Например, я не контролирую его почту. Его секретари приносят ее в дом и отдают сразу ему.

– Бога ради, она не станет писать такое в письме. Она слишком дорожит своей шеей.

– Полагаю, ты прав. – Рафаэлла сделала глубокий вдох и растаяла в его объятиях. – Господи, какая она невероятная женщина.

– Нет, – нежно сказал он, – это ты невероятная. – Он внимательно посмотрел ей в глаза. – Может быть, забудем все, что произошло за эти два дня?

– Я хотела бы. Но должны ли мы это делать? Как мы можем знать, что все ее угрозы был пустыми?

– Потому что моя сестра беспокоится только об одной вещи – своей карьере. Это единственное, что имеет для нее значение. А чтобы разлучить нас, она поставит свое положение под угрозу. И она никогда этого не сделает. Поверь мне, любимая, я знаю что говорю.

Но Рафаэлла не была так уверена. Она, Аманда и Алекс вернулись к прежней жизни, но угрозы Кей Виллард в течение нескольких месяцев звучали в ушах Рафаэллы. Она лишь надеялась, что Алекс был прав в том, что эти угрозы были пустыми.