Текст книги "Список Ханны"

Глава 23

Придя на работу в среду утром, я обнаружил, что Мэйси уже работает. Надев наушники от айфона, никого и ничего не замечая, она заканчивала рисунок под раскраску. Прогресс был налицо, и я понял, что она трудится уже несколько часов подряд. Но офис открылся всего с полчаса назад. Я не мог понять, как она могла успеть проделать такую работу за столь короткое время.

– Она уговорила охранника пустить ее пораньше, – объяснила Линда, как будто читая мои мысли. Она стояла рядом и видела, что я смотрю на Мэйси, которая, не обращая внимания на нас, продолжала работать. – Уж не знаю, что она сказала Ларри.

– Так это Ларри сегодня дежурит?

Ларри – самый строгий охранник, он всегда следовал установленным правилам. И то, что Мэйси уговорила пропустить ее, было неправдоподобно – что она могла ему сказать? Впрочем, пожалуй, лучше и не знать.

Она вдруг заметила наше присутствие, тут же сняла наушники и подарила мне сияющую улыбку:

– Доброе утро, Майкл.

Я кивнул в ответ, немного смутившись перед Линдой из-за того, что Мэйси назвала меня по имени.

– Кажется, сегодня вы пришли раньше персонала. – Я старался взять деловой тон, не хотелось, чтобы у Линды и остальных возникли подозрения по поводу наших отношений.

– Я специально пришла рано, чтобы успеть закончить работу, запланированную на сегодня, к концу вашего рабочего дня. Надо перенести набросок целиком.

– Значит, скоро приступите к раскрашиванию.

Она склонила голову набок.

– Чем больше я смотрю на расположение моих жирафа и льва, тем меньше нравится. Я уже внесла некоторые исправления. Видите? – Она указала на стену.

Я не заметил существенной разницы, впрочем, я и не вдавался в детали. Она показала мне вначале свой набросок, я одобрил и не собирался каждый раз подходить и сравнивать.

– Вы ведь сегодня пойдете со мной? – Она испытующе заглянула мне прямо в глаза. – Чтобы повидать Харви.

Я, хотя и не смотрел на Линду, почувствовал, что она проявляет к разговору живейший интерес. Вообще-то я собирался избежать этого визита, но не придумал еще способ.

– Вам бы надо договориться с терапевтом, специалистом в гериатрии…

Она округлила глаза.

– Харви никогда не согласится поехать к врачу. И вы обещали. Вы не можете теперь взять свое слово назад. – Она повернулась к Линде, как будто ища поддержки: – Он обещал.

– Ты обещал, – повторила Линда, и по ее голосу я понял, что сцена доставляет ей истинное наслаждение.

– Предательница, – прошипел я.

Поддержка, оказанная Линдой Мэйси, удивляла. Не похоже на Линду, она никогда не выступала против меня. Такие неожиданные перемены мне не могли понравиться, мою медсестру эта Мэйси околдовала. Я не мог понять, почему всем, включая Ханну, так нравилась эта сумасбродка. Конечно, она талантлива и не без своеобразного шарма, но после десяти минут общения с ней я прихожу в крайнее раздражение.

– Так вы пойдете со мной? – умоляюще произнесла она.

Я открыл рот, но, прежде чем успел вымолвить слово, ответила Линда:

– Он придет, – и, сунув мне в руки пачку медицинских карт, развернула меня в направлении приемной.

К половине пятого я закончил прием, в рекордно короткое время благодаря стараниям Линды; осталось лишь сделать обычную бумажную работу.

Выйдя из своего кабинета, я увидел, что меня ждет Мэйси, готовая к выходу, с большой сумкой через плечо. На ней были защитного цвета брюки, желтая майка с бабочкой на груди, сверху коричневый балахон из блестящей ткани, не поддающейся определению. На голове обычная копна рыжих непокорных завитков. При виде меня она просияла, как неоновый свет.

– Идем?

Я вздохнул, мне не хотелось встречаться с ее соседом, который, как я подозревал, не был в восторге от предстоящей встречи со мной.

– Конечно. Поехали.

– Ничего, если вы меня подвезете? Я приехала утром на автобусе.

– Нет проблем.

Мы прошли в гараж, который находился через улицу, в нескольких кварталах от тренажерного зала. Охранник Поль, увидев меня с Мэйси, подмигнул со значением. Не мог же я остановиться и начать ему объяснять, что это совсем не то, что он думает, и что у меня нет романтических отношений с рыжей особой. Разумеется, подобное было бы глупо, и я устоял от искушения.

Брелоком я издали открыл машину, и, когда мигнули фары моего БМВ, она засмеялась.

– Что смешного?

– Ваша машина. Такая типичная для доктора. И держу пари, что внутри царит стерильная чистота.

– Ну да, и что из этого?

– Вы. Так предсказуемы.

– В каком смысле?

– Да так… Просто это так похоже на вас.

В отместку я чуть не ляпнул про ее весьма спорную манеру одеваться, но вовремя прикусил язык.

Как я и ожидал, она тараторила безостановочно всю дорогу, начиная с того момента, как уселась на переднее пассажирское сиденье. Я наслушался и про кошек, и про Харви, и еще о разных людях и местах. Она перескакивала с одного на другое, совсем как подруга Линн, Гейл, без всякой логики. Если бы я не знал ее раньше, то решил бы, что она нервничает, но такое вряд ли к ней относилось.

Она указывала мне дорогу, и, когда подъехали, настала моя очередь смеяться.

Дом, на который она показала, выглядел так, как будто вышел из сказки. Он был выкрашен яркими красной и желтой красками, с белыми низким заборчиком и калиткой. Вокруг сказочного домика все пространство заполнили цветники, они пестрели разноцветьем с ярким вкраплением пурпурных азалий. Я бы совсем не удивился, если бы вдруг на пороге возникла Белоснежка или Золушка, вальсируя и приветствуя нас звонкой песенкой.

– Что такое? – спросила Мэйси, она не могла понять, что меня так развеселило.

– Ваш дом.

– О, ну разве не восхитительный? Он достался мне в наследство от бабушки.

– Так вы от нее переняли ваш… э-э-э… стиль?

– Частично, – подтвердила она. – Я перекрасила его прошлым летом. Некоторые соседи выражали свое неудовольствие, но через некоторое время привыкли. Я нахожу его весьма привлекательным, а вы?

– Если бы мне было восемь лет, безусловно.

Она рассмеялась:

– Перестаньте…

Она понятия не имела, что я говорю серьезно. С чувством покорного смирения судьбе я вылез из машины и ждал, засунув руки в карманы. Открывая калитку, она обернулась и предупредила:

– Не бойтесь Сэмми. Он громко лает, но никогда не кусает.

Только я вступил на ее территорию, как большой рыжий пес небывалой породы вылетел из-за дома с таким громким лаем, что у меня уши заложило. Я застыл на месте, не сомневаясь в его намерениях разорвать меня на куски.

– Сэмми! – спокойно сказала Мэйси. – Это свой.

Сэмми сразу затормозил и уставился на меня с большим подозрением.

– Ну же, погладьте его, – посоветовала Мэйси, – он очень добрый, но последнее время стал чересчур бдительным.

Она открыла входную дверь, и сразу же из дома выбежали ей навстречу три кошки.

Мэйси нагнулась и каждую погладила, приговаривая ласкательные слова.

– Представляю: Снежок, Душка и Мирна.

Не зная, как в таких случаях реагировать, я помахал рукой.

– Они сидели взаперти весь день, – объясняла Мэйси, пока кошки, выгнув спину, терлись около ее ног.

Она провела меня в дом. Я нисколько не удивился, когда увидел там полнейший хаос. На камине, если это называлось камином, стояло несколько незаконченных картин. Я не имел времени рассмотреть детально, но заметил сразу, что они на разные темы: ландшафт, морской пейзаж и натюрморт – ваза для фруктов с одним огромным гранатом. Еще портрет кошки – белой и пушистой. Ни одна картина не была закончена. Это меня обеспокоило. Надеюсь, она понимает, что я не заплачу ей, пока свою работу, роспись стен, она не закончит. Она заметила мой взгляд.

– У меня проблема с завершением проектов.

– Я вижу.

– Впрочем, не волнуйтесь за фрески в вашем офисе, – весело продолжала Мэйси, – мне скоро понадобятся деньги, очередной взнос за автомобильную страховку, и я не могу опоздать с платой. – И добавила про себя, вероятно в расчете, что я не услышу: – Опять.

Я спрятал улыбку и продолжил осмотр комнаты. На софе корзина для покупок, набитая то ли чистым, то ли грязным бельем. На обеденном столе в беспорядке валялись книги, газеты, журналы и нераспечатанная почта. Если и были попытки разложить все по стопкам, то предметы сами собой снова рассыпались, или тут потрудились кошки.

Мы прошли на кухню. Посуда была вымыта и расставлена в сушилке около раковины-мойки. На столе лежала книга в твердой обложке, раскрытая и перевернутая страницами вниз. Меня потянуло подойти и закрыть ее. Терпеть не могу такого обращения с книгами. Неужели трудно использовать для этих целей закладку, вместо того чтобы портить книгу, ломая переплет?

Мэйси, выглянув в окно, объявила:

– Харви сидит во дворе на своем стуле. Теперь он в основном проводит время таким образом. Раньше подобное с ним редко случалось. – В ее голосе слышалась тревога. – Наверное, ему опять было плохо.

Я до сих пор так и не понял, что она хотела от меня. Я поговорю с Харви и постараюсь его убедить, но обещаний не давал. Она схватила меня за руку и потащила к задней двери:

– Я сейчас вас познакомлю.

– Ладно, но только…

Она не дала закончить и вытащила меня во двор.

– Харви! – позвала она. – Позволь тебя познакомить с Майклом, о котором я рассказывала. – И, обернувшись ко мне, прошептала: – Не обращайте внимания, это просто для вида. – С этими словами она обвила рукой меня за шею и поцеловала в щеку. И, обернувшись, снова обратилась к Харви: – Ты был прав. Он мне вскружил голову с первого взгляда.

Вскружил?! Кто теперь употребляет такие выражения?

Харви рассматривал меня минуты две, прежде чем на его бесстрастном лице появилось непонятное выражение – то ли подобие улыбки, то ли гримаса, трудно было определить.

– Могу себе представить, что она проделала, чтобы вытащить вас сюда, на что пошла.

– Вам лучше не знать.

Он коротко хмыкнул и махнул рукой в сторону своего дома:

– Возьмите для себя стул. – Он посмотрел на Мэйси. – У меня пара пива в холодильнике. Почему бы тебе не принести?

Она с большой готовностью подчинилась, хотя он не предложил пива ей.

– Уже бегу.

Мы вместе перелезли через низкий забор, Сэмми прыгнул следом за нами. Он следовал за Мэйси по пятам. Кошки, кажется, предпочли остаться дома. Я вынес из дома складной стул и уселся рядом с Харви. Мэйси принесла две банки пива, отдала нам и ушла к себе домой, привычно перелезая через изгородь, видно было, что она проделывала это тысячу раз.

– Так это вы тот самый ее приятель, доктор, о котором она говорила. – Харви отхлебнул пива и прикрыл глаза, то ли смакуя вкус, то ли давая утихнуть спазму боли.

Я тоже глотнул, пиво было отличным и пришлось очень кстати.

– Пока вы не начали задавать наводящие вопросы, хочу предупредить, что не собираюсь идти к вашему другу. Это касается и обследования. Я знаю, что со мной, и без этого.

Я почувствовал облегчение.

– Так скажите мне и тем самым помогите. Боюсь, Мэйси устроит мне после настоящий допрос.

– Я умираю, – сказал он убежденно, – все проще простого.

– От чего?

Если брать во внимание его возраст, такое вполне возможно. Поскольку он категорически отказывался показаться врачу и пройти необходимые обследования, оставалось лишь принять его самостоятельный диагноз, по крайней мере, пока у меня не будет других доказательств.

– Не уверен. Может быть, рак. Или сердце.

– Какие симптомы?

– Разные. Я чувствую постоянную слабость. Сначала думал – это старость, но сейчас понимаю, что дело не только в этом. Еще недавно я работал в своем саду целыми днями и не уставал. А сейчас все, на что способен, – поливать, да и то недолго. Боль в груди. А раз нет температуры – значит, не малярия.

– Я могу предположить…

– Если вы еще не поняли меня с первого раза, вынужден повторить. Мне неинтересно, что вы предложите для продления моих дней. Я прожил долгую жизнь, и хотя, как и все, испытываю некоторые сожаления, но готов умереть.

– Мэйси…

– Настало время для Мэйси понять, что она должна меня отпустить.

– Она любит вас.

Он тяжело вздохнул, как будто эта любовь была для него тяжелой ношей.

– Она своих кошек тоже любит. Никогда в жизни не встречал подобных людей. Она опекает животных, людей, коллекционирует, как другие коллекционируют открытки или керамических лягушек. Я всячески пытался оградить себя от ее опеки, когда она переехала сюда после смерти Лотти, ее бабушки. Подозреваю, что это Лотти просила приглядеть за мной. Вполне похоже на старую хлопотунью. Мне надоело, что надо мной вечно кто-то трясется.

– Я понимаю вас.

Старик метнул на меня колючий взгляд.

– Моя жена…

– Вы женаты? – Глаза его прищурились.

– Был, я вдовец, – поправился я. – Умирая, моя жена, Ханна, тоже не хотела бороться с неизбежным, продлевать жизнь с помощью экспериментов, которые, может быть, могли бы ее спасти. Она отказалась.

– Помню. Она, – он кивнул в сторону дома Мэйси, – рассказывала о вашей жене. Сожалею.

– Спасибо, – пробормотал я. – Я просто хотел сказать, что действительно понимаю вас.

– Я предпочитаю смотреть смерти в лицо на своих условиях.

Я вспомнил, что Ханна говорила примерно такими же словами.

– Могу я сделать для вас что-нибудь, например снять боль? Наркотические средства могли бы облегчить последние месяцы.

– Благодарю, не стоит. – Он покачал головой.

Появилась Мэйси, она принесла тарелки с сыром и крекерами. Я видел, как она на ходу засунула в рот крекер.

– Принесла вам немного пожевать.

– Зачем? – сердито спросил Харви.

– Думала, вы проголодались. – Она улыбнулась, видно было, что давно привыкла к его сварливым манерам. Потом уселась на траву рядом со мной.

– Мне ничего не нужно.

Харви, может, и не нужно, но я был голоден и потянулся за сыром.

– Я бы на вашем месте взяла другой кусок, – тихо предупредила Мэйси.

– Почему другой?

– Кажется, Снежок успел лизнуть, когда я отгоняла его.

Я не спросил, почему она просто не сняла кусок с тарелки.

Харви вздохнул:

– Мой совет – просто принимайте ее без лишних вопросов. Так вам будет легче.

В этом я был с ним абсолютно солидарен.

Мэйси тоже вступила в разговор. Начала рассказывать о своей работе в нашей клинике, о пациентах, с которыми встречалась там. Сэмми лег к ней вплотную, казалось, еще немного – и залезет на колени.

Вскоре стало заметно, что Харви очень устал и ему требуется отдых. Он начал с трудом подниматься, но, когда я хотел ему помочь, нетерпеливо стряхнул мою руку.

– Не надо, – резко отказался он от помощи, – оставьте старику хотя бы гордость.

Мы стояли с Мэйси рядом, глядя, как ее друг и сосед медленно побрел к дому. Когда он отошел на достаточное расстояние и не мог ее слышать, она буквально бомбардировала меня вопросами.

– Ну что? – Она задыхалась от нетерпения. – Можете сказать, почему он такой слабый? Он болен, да? То есть он серьезно болен. Смогли уговорить его пойти на встречу с терапевтом? Вы смогли его перехитрить?

– Пошли в дом, там и поговорим, – прервал я поток вопросов. Раньше я не хотел встречаться с Харви, а сейчас признал, что мне понравился этот старик.

Я вслед за ней перелез через низкий забор, Сэмми – за нами следом, не отставая ни на шаг.

– Ему плохо, да? Не надо меня утешать, я хочу услышать правду. Не бойтесь мне сказать. – Она шла задом наперед, чтобы видеть мое лицо.

Мы вошли в дом. Я показал в сторону кухонной ниши, где стоял столик, и, когда она уселась, взял стул и тоже сел, так, чтобы смотреть ей прямо в лицо.

Она растерянно заморгала.

– Он умирает?

Я кивнул, молча, слова были излишни.

– Но мы должны что-то делать. – Она начала вставать с места.

Я мягко удержал ее за плечи.

– Мэйси, он знает, что умирает, и его это устраивает.

– Но меня – нет!

– Харви готов к смерти.

– Он – может быть, но я не готова его потерять. – Огромные слезы навернулись ей на глаза и готовы были вот-вот брызнуть.

– Но от вас это не зависит.

– Что вы имеете в виду?

– В конце Ханна тоже отказалась от продолжения химиотерапии, – тихо сказал я, испытывая боль от тяжелых воспоминаний, – она понимала бесполезность дальнейших попыток и просила меня дать ей умереть. Я тоже хотел удержать ее с собой как можно дольше. Но это было эгоистично, теперь я жалею. Надо было уступить ее желанию. И Харви просит о том же.

Мэйси громко всхлипнула, и кошки тут же стали выражать ей сочувствие, собравшись все у ее ног. Сэмми поднялся, гарантируя ей защиту, и в его глазах ясно читалось: одно мое неправильное движение – и я пожалею.

– Мне очень жаль. – Я инстинктивно обнял ее за плечи.

Сам не понимая, что делаю, наклонился близко к ее лицу и нашел губы. Мы поцеловались. Не дружеским поцелуем, каким я обменивался с Линн и Уинтер. Это был Поцелуй с большой буквы, настоящий, который потряс меня до глубины души.

Мы резко отстранились, как будто осознав, что происходит. Она выглядела еще более растерянной, чем я.

– Спасибо, – прошептала она.

– За что?

Не за поцелуй же она меня благодарила.

– За то, что поговорили с Харви и рассказали мне о просьбе Ханны.

Я постепенно приходил в себя.

– Не за что. Рад был помочь.

Я вскоре уехал, в полном смятении, пытаясь понять, что меня заставило поцеловать Мэйси, а главное, что еще важнее, – почему поцелуй доставил мне такое наслаждение.

Глава 24

Я плохо спал в ту ночь. Когда Мэйси не появилась у нас в клинике во вторник, меня это не особенно удивило. Работа ее близилась к концу, а, по ее собственному признанию, она не любит заканчивать проекты. Впрочем, дело не только в этом, ее отсутствие на этот раз было связано еще и с другим обстоятельством. Тот поцелуй был особенным, мы оба это понимали.

– Мэйси не появлялась? – спросил я у Линды, мне не хотелось себя выдавать, но любопытство пересилило. Ведь она могла позвонить, найти удобный предлог, чтобы не приходить, а Линда не удосужилась мне доложить.

– Нет. Ты тоже ничего не знаешь? – Она слегка прищурила глаза. – Надеюсь, ты не сказал ничего такого, что ее могло расстроить?

– С какой стати? – Я сделал вид, что не понимаю, и даже послал ей нарочито сердитый взгляд, хотя и не думал на нее сердиться.

Линда часто ведет себя по-матерински по отношению ко мне, она всегда готова встать на мою защиту. Удивительно, с какой готовностью она встает теперь на защиту Мэйси. Я постарался сделать вид, что все это меня ни малейшим образом не интересует.

– Уверен, что она появится ближе к вечеру. Или завтра, – небрежно закончил я разговор.

– Конечно, – подтвердила Линда и добавила: – Мы все здесь ее любим.

Я удивленно взглянул на свою преданную помощницу, ожидая объяснений. Когда они успели все полюбить Мэйси? За две недели.

Линда улыбнулась.

– Ну, во-первых, ты вряд ли заметил, но она все время разговаривает с детьми и до, и после приема.

Я действительно не замечал.

– Как быстро она нашла с ними общий язык! Они моментально проникаются доверием к Мэйси.

Вот здесь я согласен с Линдой. Дети, конечно, чувствуют, что Мэйси сама большой ребенок, со своими причудами и эксцентричным энтузиазмом.

– И о чем же она с ними говорит?

– О, о разном. Мальчику Бенсонов показывала льва в траве, с дочкой Фаринелли болтали о заколках для волос. С Эллен Роше долго развивали тему о собаках. Дети успокаиваются, смеются и уже не боятся приема у доктора, потому что Мэйси помогает им успокоиться и снять стресс. Я не совсем понимаю ее, но она мне нравится.

Мне тоже, начал я вдруг осознавать.

– Она смешная. Такая приветливая и добрая. – Оказывается, Линда не закончила еще восхвалять Мэйси. – Однажды утром она принесла ореховые хлебцы и угощала всех. Ты пробовал?

Я покачал головой.

– Жаль. Она сказала, что вначале купила их для птиц, крошила в кормушку. Потом попробовала, ей понравилось, и она стала покупать их к завтраку, а для птиц стала покупать семечки.

Я усмехнулся. Линда и персонал ни в коем случае не должны узнать о том, что произошло между мной и Мэйси. Да и что особенного, собственно говоря, случилось?

И все-таки. Я действительно по-настоящему поцеловал женщину, хотя считал, что она мне совсем не нравится. И если быть откровенным до конца, я не переставал ни на минуту думать об этом поцелуе. И еще большей загадкой было то, что я при этом почувствовал. А мне доставляло истинное наслаждение держать ее в объятиях. Целовать ее…

Весь день я провел в напряженном ожидании. И не надо было искать этому объяснений. Я ждал Мэйси, хотя это меня просто выводило из себя, поскольку я не мог сосредоточиться на работе.

Она так и не пришла.

В пятницу утром я приехал в тренажерный зал в плохом настроении. И Ричи не замедлил с реакцией.

– Что с тобой, старик?

Я пробормотал что-то нечленораздельное о том, что плохо спал, и это было правдой. Проделав свои обычные три мили на тренажере в ускоренном темпе, я закончил на минуту раньше, чем обычно.

Я мылся под душем, когда Ричи появился в раздевалке. Он что-то сказал, я не расслышал из-за шума воды, но не переспросил. Когда я вышел из душа, он встретил меня улыбкой. Кажется, он избрал тактику выжидания. Не спрашивая больше ни о чем, молчал с загадочным видом, как будто ему было известно нечто такое, о чем я не догадываюсь.

– Я уже видел это выражение, – наконец сказал он.

– Какое еще выражение? – Мое терпение истощилось.

– Оно появляется на твоем лице, когда ты думаешь о женщине. И держу пари – я знаю, кто это.

Я понял, что нет смысла дальше молчать, и у меня вырвалось:

– Я поцеловал Мэйси.

Шурин разразился довольным смехом.

– Я это знал. – Он ткнул в меня пальцем. – Разве я не говорил? Не говорил, что ты в нее втюрился? Ну, давай признавайся. О нет, только не ты. Не великий доктор Э.

– Ты даже никогда не видел ее, – напомнил я.

– Это верно.

– Тогда непонятно, как ты можешь утверждать, что у меня к ней… То есть что я в нее, по твоему выражению, втюрился.

– Это легко объяснить. – Он открыл свой шкафчик и стоял спиной ко мне. – Ты постоянно говоришь о ней.

– Потому что она меня раздражает.

Он бросил через плечо понимающий взгляд.

– Настолько, что ты ее поцеловал.

Правда. Но мне не хотелось бы обсуждать это.

– Значит, ты поцеловал ее, – продолжал он. – Ну и что здесь такого?

– Это был настоящий поцелуй, – пробормотал я, – не какой-то там дружеский клевок в щеку.

– То есть поцеловал ее взасос.

Я взглянул на него:

– Сколько тебе лет? Четырнадцать?

Он не обратил внимания на мое замечание.

– Так что тебя так потрясло? Ну, ты ее поцеловал. Ты ведь целовал и других женщин после Ханны, так?

Я сел на скамейку, упершись локтями в колени.

– Это нельзя назвать поцелуями. Поцелуй с Мэйси был страстным и не оставил сомнений… – Я на секунду задумался, стараясь получше ему объяснить. – Я всегда думал, что если поцелую другую женщину, то буду чувствовать вину. Если по-настоящему поцелую, ясно?

– И ты не чувствуешь вины.

– Нет, и это меня беспокоит.

И не только это, хотя и стояло первым из того, что меня волновало и не давали покоя.

– Тебе хотелось бы чувствовать себя виноватым? А ты не можешь? Думаешь, Ханна смотрит сверху с неодобрением? Это тебя беспокоит?

– Нет. – Я отрицательно покачал головой. – Я и сам не знаю, ничего не могу понять, я в смятении.

Именно в этом была проблема. Я хотел испытывать угрызения совести, но их не было.

– Я думаю, что Мэйси с самого начала и была та, единственная, – подытожил он.

– Нет. – Я встал, взял из шкафчика свои вещи, уже сожалея, что рассказал ему. Теперь Ричи не отвяжется.

– Тебе понравилось ее целовать, так?

Вот оно. Я решил не отвечать.

– Этот поцелуй все перевернул в тебе, и ты смущен.

Он правильно все понял. Но я был не только смущен, я непрерывно об этом думал и никак не мог понять, почему я ее поцеловал. Это ставило меня в тупик.

– Я даже не уверен, что она мне нравится.

– О, она тебе нравится, – настаивал он самоуверенно.

Не хотелось верить, что он так легко меня раскусил. Ричи – мой самый близкий друг, но бывают моменты, когда он становится просто занудой.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил он, когда мы вышли из зала.

Сегодня была пятница, обычно по вечерам я дежурил в бесплатной клинике, до случая с Шамикой. Они нашли мне замену, и это, вероятно, было к лучшему.

– Собирался позвонить Линн. – И вдруг мне стало легче от внезапного решения. Тем более что в этот уикэнд мы с ней собирались пойти в кино.

Ричи задумчиво почесал щеку.

– Линн? – повторил он. – Не Мэйси?

– Только не Мэйси!

Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Я даже понадеялся: вот бы она и сегодня не пришла.

– Странно.

На этот раз Ричи не стал донимать меня нравоучениями.

– Увидимся в понедельник, – попрощался он у выхода и направился к своему офису.

– Пока. – Я пошел в противоположную сторону.

Я пешком прошел до своей клиники. Надо сделать замечание Ларри за то, что впустил Мэйси до начала рабочего дня. Странно, самый непреклонный из всех охранников, и вдруг пошел на нарушения. Впрочем, она умеет настоять на своем. Во всяком случае, со мной. Но этому больше не бывать.

Надежды мои не оправдались. Мэйси оказалась уже в офисе и с увлечением работала. Если она и заметила мое появление, то не подала виду. Прекрасно. Меня вполне устраивало такое поведение.

– Давно она пришла? – спросил я Линду.

– Минут десять назад. А почему ты спросил?

Я не привык, чтобы Линда отвечала мне вопросом на вопрос.

– Просто так.

Я поспешил к себе в кабинет. Надел белый халат, повесил на шею стетоскоп и пошел на прием.

К полудню стало заметно, что Мэйси преуспела в своей работе. Теперь рисунок был закончен, и она приступила к раскраске. Краски были яркими и сочными, скорее акварель, а не масло. Весь персонал был вовлечен в живое обсуждение и выражал общее восхищение ее работой.

Я должен был испытывать удовлетворение от успешного завершения проекта, который всем так нравится. Но не в моем теперешнем настроении. Наоборот, я бы с удовольствием отметил недостатки. Эта Мэйси морально просто подавляла меня. А ее близость еще больше усиливала мое смятение.

Мне хотелось, чтобы она поскорее исчезла из моего поля зрения, а лучше всего – из моих мыслей. При этом я не мог отрицать, что тот поцелуй вновь вернул меня к жизни. Я постоянно думал о нем. Это меня тревожило и не давало покоя. Хотя сама Ханна подтолкнула меня к Мэйси, поцелуй казался мне предательством по отношению к жене.

Но, когда я представлял, что могу снова поцеловать Мэйси, буквально терял над собой контроль. Надо гнать эти мысли и перестать грезить. Во время ланча я специально оставил свою дверь открытой и набрал номер мобильного телефона Линн. Я знал, что Мэйси сейчас находится рядом с Линдой и прекрасно меня слышит. Вокруг нее толпился весь персонал, как то стадо у водопоя, изображенное на ее картине. Я слышал шутки, смех, там царило веселое настроение.

Обычно я прикрываю дверь во время перерыва на ланч. Можно уединиться и без помех поговорить по телефону. Сейчас я поступил наоборот – мне надо было, чтобы Мэйси слышала мой разговор с Линн.

Линн сразу ответила:

– Привет, Майкл.

Ее приветливый голос бальзамом пролился на мое сердце.

– Как поживаешь?

– Все в порядке. А ты?

– Нормально.

Надо было двигаться дальше от бессмысленного обмена любезностями.

– Я тоже собиралась позвонить тебе. По поводу кино. Но так и не собралась. Мы идем? Когда ты предпочитаешь – в субботу или в воскресенье?

– Как насчет сегодня вечером? Ты свободна?

– Абсолютно. Все еще хочешь посмотреть боевик? Идет новый фильм Тарантино. Я закрою глаза в особо ужасных сценах.

– Значит, ты не очень любишь фильмы такого рода.

Она поколебалась с ответом.

– Дело в том, что я вообще небольшой любитель кино. А в последние дни ужасно расстроена и вряд ли буду приятной компанией. Я тебе говорила, что Марк нашел работу в Афганистане? Он уже там. Его мать дала мне адрес электронной почты, и я ему написала. Он блокировал мой адрес, и все, что я ему пишу, отсылается обратно.

– Вот это да!

– Ты понимаешь, как я себя чувствую.

– Ты узнала, чем он там занимается?

– Он работает вертолетным механиком для одной большой фирмы. Друг устроил его туда.

– Механик на аэродроме? Кажется, он был бухгалтером, насколько я помню.

– Он был механиком, когда служил в армии. После армии учился на бухгалтера, повышал квалификацию, работал в аудите. Мы начали встречаться, когда он еще учился… Спустя год мы поженились.

Понятно, что Марк не мог продолжать работу аудитора при таком прошлом.

– Мюриел, его мать, говорит, что он нанялся на эту работу, чтобы быстрее выплачивать штраф. Но там идет война, и я беспокоюсь за него. Не должна, но ничего не могу с собой поделать.

На ее месте я бы тоже беспокоился.

– Мне очень жаль, Линн.

– Прости, не надо было, наверное, об этом говорить.

– Давай я отвлеку тебя от мыслей о Марке. Пойдем пообедаем куда-нибудь. Я должен тебе обед, помнишь?

– О, Майкл, ты ничего мне не должен.

– Но мне хочется повести тебя обедать. Давай встретимся после работы, пообедаем, потом пойдем в кино. После решим, на какой именно фильм. Согласна?

– О, с удовольствием. Спасибо.

Мне нравилась ее готовность и благодарность. И я продолжал, зная, что меня слышат Линда и Мэйси:

– Мне так понравилась твоя лазанья в прошлый раз, я просто наслаждался домашним обедом.

Очевидно, я переборщил, потому что на пороге появилась Линда и закрыла мою дверь.

– Благодаря твоему приходу я наконец-то включила духовку. – Линн, видимо, улыбалась. – Лазаньи было много, я заморозила, все еще доедаю. Надо было завернуть тебе с собой.

– Это лишнее.

Мое лицо горело от стыда, я просто болван – опозорил себя перед персоналом. К этому привела неуклюжая попытка дать понять Мэйси, что не считаю наш поцелуй чем-то особенным. При этом зачем-то навязался Линн, она теперь думает, что я ищу продолжения отношений. Это Мэйси во всем виновата. Нет, она ни при чем, виноват только я сам.

Через пятнадцать минут я вышел из кабинета, готовый принять первого пациента. Линда протянула мне медкарту и посмотрела на меня с укором.

Я встретил ее взгляд с вызовом.

– Ты что-то хотела сказать?

– Мэйси ушла.

Я увидел, что у стены пусто, она закрасила лишь четвертую часть.

– А в чем дело?

– В том, что она поняла твое послание.

– Не знаю, о чем ты.

Она только нахмурилась и покачала головой.

Настроение окончательно испортилось. Неодобрение Линды, а ее отношение я ценил, не прибавило оптимизма.

Расстроенный еще больше, я не переставал удивляться, как смогла Мэйси приобрести такое влияние на неподкупную Линду. И не только на нее – на остальных сотрудников тоже. Даже суровый охранник подпал под ее чары. А Ричи вообще поставил ее сразу на первое место. Она околдовала всех, иначе не объяснить этой мистики. И в эту общую картину колдовства теперь прекрасно вписался желто-красный домик из сказки, в котором она жила.

Ладно, соглашусь, Мэйси привлекает своей непосредственностью, открытостью. Ханна считала, что она заставит меня вновь смеяться и радоваться жизни, но при этом она и не подозревала, насколько мы с Мэйси разные.