Текст книги "Список Ханны"

Глава 35

Уинтер и Пьер расположились на кожаном диване в квартире Уинтер. Они лежали валетом, соприкасаясь ногами, у обоих на коленях покоилось по поваренной книге.

Вдруг Уинтер сбросила толстую книгу с колен на пол.

– Как насчет холодного супа из авокадо на ланч? – спросила она. Был ленивый воскресный день августа, со свойственной этому времени безупречной погодой.

– С жирным молоком?

– И свежевыжатым соком лайма, – добавила Уинтер, – немного посолить и… О-ля-ля!

– Заманчиво звучит. Delicieux… Но… – Он вскинул брови. – Но суп может получиться слишком густой, если переложить авокадо.

– Это исправимо, – пообещала Уинтер, – у меня есть секретный ингредиент.

Зазвонил мобильный телефон в кармане Пьера. Он ответил, и Уинтер увидела, как, слушая, он хмурился, это означало плохие новости. Прослушав несколько минут, он встал с дивана, подошел к окну. Потом начал расхаживать по комнате кругами.

Уинтер села и вопросительно смотрела на него.

Дослушав до конца, он мрачно выругался и, захлопнув с силой крышку телефона, сунул его обратно в карман.

– Что случилось? – спросила она.

– Я работаю с группой imbeciles, идиотов! – выругался он. – И где они только набрали их? Я рассчитывал провести спокойно хоть один выходной, но не тут-то было… – Он метнулся на кухню. – Где моя книга? – послышался его требовательный голос. – Mon cahier?

– Какая книга?

– Та, что у меня была только что. Моя книга.

Уинтер не считала себя обязанной следить за тем, куда он кидает свои вещи. Но поняла, что речь идет не о книге, а о его записной книжке, которую он всегда носил с собой.

– Пьер, послушай…

– Ты что, не понимаешь, что я тороплюсь?

Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Это был решающий момент. Она могла ответить резкостью, а могла сдержаться. Ей хотелось поставить его на место ответной грубостью, опыт подсказывал, что это только накалит ситуацию.

Она встала и пошла на кухню, где он расшвыривал вещи в поисках своей «книги».

– Я помогу, – предложила она.

– Ты спрятала ее?

Раньше она пришла бы в ярость от столь нелепого предположения. Но вместо этого засмеялась. Он повернулся и с подозрением уставился на нее.

– Ты это ищешь? – Она протянула ему записную книжку, которая лежала на столе на видном месте.

Он усмехнулся и протянул руку за книжкой, но она не отдавала, спрятав ее за спину.

– Тебе придется заплатить.

В его глазах появились веселые искорки, но он тут же снова он стал серьезным.

– Воскресенье окончательно испорчено.

– Будет и другое.

Он вдруг схватил ее в объятия:

– Спасибо.

– Благодари свекровь Аликс.

– Свекровь?

– Это не важно, забудь. – Она прижалась губами к его губам.

Он вскоре ушел, а она вновь прилегла на диван. Они встречались с Пьером уже шесть недель. На этот раз были осторожнее и не торопили события.

В первое время он вел себя настороженно, часто бывал резок, как будто стремился оборвать их отношения навсегда. Пока Уинтер не уговорила его попытаться проделать тот самый опыт, которому на учила ее Аликс. И когда он вдруг увидел, как сам реагирует в критических ситуациях, у него открылись глаза. И вот теперь, спустя месяц, хотя еще и возникали проблемы и это требовало постоянного усилия с обеих сторон, прогресс все-таки был очевиден. И Уинтер чувствовала себя почти счастливой, выход из тупика был найден.

Она незаметно уснула, и ее разбудил поцелуем вернувшийся Пьер. Она обвила руками его шею, притянула к себе, вдыхая такой родной запах, ощущая сильное тело, слушая ровное биение сердца.

– М-м-м… какое приятное пробуждение.

Пьер рассмеялся.

Вдруг зазвонил телефон Уинтер.

– О нет, только не это, – простонал Пьер, – не отвечай!

– Пьер, нельзя. Это может быть важно. – Она не стала напоминать, что не просила его не отвечать на звонок.

Он неохотно выпустил ее, и она успела ответить, прежде чем включился автоответчик.

– Аликс рожает! – возбужденно проговорила Лидия, хозяйка магазина напротив кафе. – У нее начались схватки.

– Я ждала звонка от Джордана.

– Ты же знаешь, Джордан с ума сходит, Аликс намного спокойнее, чем он. – Лидия засмеялась. – Она и звонила, а его голос я слышала в трубке, он настаивал, чтобы она прекратила звонить, потому что немедленно надо ехать в госпиталь.

– Кажется, ребенку грозит вырасти избалованным. – Уинтер подумала, что все они, в том числе и она сама, внесут посильную лепту.

– Джордан сейчас ужасно нервничает.

– Не сомневаюсь. Он впервые становится отцом, и, если взять во внимание предыдущие события, можно его понять.

Они еще немного поговорили.

– Спасибо, что позвонила. Звони, если узнаешь новости.

Пьер и Уинтер приготовили суп из авокадо, он был восхитителен, и Пьера рассмешило, когда секретным ингредиентом оказались обыкновенные кубики льда. Десять кубиков льда охладили и разбавили суп. К супу она подала раскрошенный голубой сыр. Пьер приготовил сэндвичи с курицей и карри.

Во время обеда Уинтер вдруг перестала есть и отложила в сторону недоеденный сэндвич.

– Что случилось? Слишком много карри?

– Нет, все замечательно.

Пьер был неподражаем в выборе специй.

– Тогда в чем дело?

– Меня беспокоит Аликс, – пробормотала Уинтер.

– Женщины рожают детей каждый день. Не о чем беспокоиться.

Уинтер надеялась, что так и будет.

– Но я не могу перестать волноваться.

Она бесцельно заходила по кухне. И вдруг приняла решение.

– Я хочу поехать в госпиталь.

– Mais ce temps – c’est pour la famille. Это семейное дело, – перевел он.

– Я и есть семья Аликс. У нее никого нет, кроме нас, людей с Блоссом-стрит, которые любят ее.

Он обдумал ее слова и медленно наклонил голову.

– Хочешь, я поеду с тобой?

Она с облегчением вздохнула.

– Я надеялась, что ты предложишь.

– Все для тебя, любовь моя.

Уинтер сложила в мойку грязную посуду, а Пьер тем временем убирал остатки еды в холодильник.

По дороге она нервничала, но, оказавшись в госпитале, вдруг успокоилась. Действие всегда лучше бездействия, иногда смена мест идет на пользу. К ее удивлению, в зале ожидания уже собралась «группа поддержки». Там были Ларри и Сьюзен Тернер, напротив – Лидия Гетц, хозяйка магазина пряжи и вязаных изделий, расположенного напротив «Французского кафе», и Кэйси, ее тринадцатилетняя дочь.

– Привет, Уинтер. – Лидия с улыбкой встретила ее появление. Красивая миниатюрная Лидия дважды вышла победителем в борьбе с раком, ее хрупкая внешность была обманчива, за ней скрывалась большая сила духа. – Я сказала Кэйси, что ты не сможешь оставаться дома, и оказалась права.

– Мама всегда права, – ласково поддразнила ее дочь.

– Хорошо, что не забываешь об этом.

Уинтер было известно, что Лидия с мужем Брэдом удочерили девочку год назад. И очень полюбили ее за это время. Девочка подружилась с Аликс и часто заходила в кафе с ней поболтать. Сейчас Кэйси с восторгом ждала новостей о рождении ребенка Аликс.

– Вы все знакомы с Пьером, по-моему? – спросила Уинтер, подходя ближе к Тернерам.

Ларри встал, и они с Пьером пожали друг другу руки.

– Мы встречались на свадьбе Аликс, – сказал Ларри, – это наш первый внук. Понимаете? – Видно было, что он сильно волнуется.

– Bon chance, – сказал Пьер, – желаю вам всего наилучшего.

– Хватит вам, – прервала Сьюзен со смехом, – все будет хорошо.

Она сидела и вязала крючком, Кэйси тоже принесла вязанье. Увидев взгляд Уинтер, девочка объяснила:

– Я вяжу покрывало для беби. Мамочка мне помогает. – И потом добавила: – Вообще-то лучше вяжу крючком, так считает тетя Маргарет.

– Как там Аликс? – спросила Уинтер у Сьюзен.

– Джордан приносил нам новости с полчаса назад. У Аликс все хорошо – ребенок скоро должен родиться.

И не успела она договорить, как в зал через вращающуюся дверь, ведущую в отделение, выскочил Джордан и, торжествуя, поднял вверх руки.

– У нас сын!

– Сын… – эхом повторила Сьюзен. Она зажала руками рот, глаза наполнились слезами.

– Внук, – сказал с потрясенным видом Ларри.

– Здоровый как бык, судя по тому ору, который он задал. – Джордан просто ошалел от счастья. – Весит семь фунтов девять унций!

– Восьмое августа – прекрасная дата для рождения, – важно сказала Кэйси.

– А кто родился в этот день? – спросила Уинтер.

– Беби у Аликс.

Уинтер улыбнулась.

– Ты права.

– Вы уже выбрали имя? – поинтересовалась Сьюзен у Джордана.

Уинтер вспомнила, что Джордан и Аликс держали свой выбор в секрете. Они не хотели никаких советов со стороны, даже от самых близких.

Джордан заулыбался.

– Томас Лоуренс.

– Томас Лоуренс, – повторила Уинтер.

– В честь ее брата, – сказала Лидия.

Уинтер посмотрела на нее в ожидании объяснений.

– У Аликс был старший брат, он умер. Она назвала сына в его честь.

Джордан кивнул:

– И моего отца тоже.

– Я глубоко тронут, – прошептал Ларри. Он был так взволнован, что чуть не плакал.

– А когда можно увидеть Аликс и беби? – спросила Кэйси. – Я хочу показать ей покрывало.

– Наверное, придется подождать, – сказала Лидия. – Ребенка должны выкупать и сделать некоторые тесты.

– О!

– Потом навестим, для этого будет полно времени, – пообещала Лидия.

Все начали обнимать и поздравлять Джордана. Потом он повернулся к Уинтер и Пьеру, протягивая руку:

– Спасибо, что пришли.

– Как же иначе? Я люблю Аликс.

– Знаю. Ты всегда была добра к ней, – и он слегка приобнял ее, – спасибо, что приехали. Я скажу Аликс.

– Передай ей мою любовь. – Уинтер поцеловала его в щеку и вернулась к Пьеру.

Тот взял ее за руку, и они пошли к лифтам.

Ей не хотелось уходить, оборачиваясь, она видела, как все снова поздравляют Джордана.

Радостно взволнованная, Уинтер была в отличном настроении. Пьер вел ее к стоянке, обнимая за талию.

– Я так счастлива за них, – сказала она.

– Я тоже. – Он вдруг остановился и привлек ее к себе. – Нам тоже нужен ребенок.

– Что? – Она счастливо рассмеялась. – Но, Пьер, сначала не мешало бы пожениться.

– Разумеется. Само собой.

– Нам надо быть уверенными, что ребенок будет расти в любящей семье, где нормальные отношения между родителями.

– Естественно.

Она посмотрела на мужчину, которого так отчаянно любила.

– Погоди… Пьер, ты делаешь мне предложение?

– Qui. Что означает – да, mon amour americaine.

Она поддразнила:

– Ну, настолько французский я знаю. Но ты действительно этого хочешь?

– Больше, чем я думал. Я хочу иметь от тебя детей. И любить такой же любовью, которую я только что видел в глазах молодого папы. Нам придется пройти еще некоторый путь, но мы, и ты, и я, можем это сделать. Шесть месяцев назад и даже шесть недель назад я бы так не сказал. Но сейчас говорю с уверенностью.

Она обвила руками его за шею.

– Да, mon amour francaise. Я верю, что мы сможем.

Глава 36

– Она здесь! – объявила Линда Барклей, входя в мой кабинет.

Прошла уже неделя с того дня, как сюда явился Харви и сообщил о возвращении Мэйси. Семь длинных дней.

Медсестра прикрыла за собой дверь и, как будто я нуждался в уточнении, кто это такая, добавила:

– Мэйси здесь.

– Неужели? – Я поднял глаза от своего наполовину съеденного ланча, стараясь не показать заинтересованности. – И что она хочет?

Такая постановка вопроса смутила Линду.

– Не думаю, что она чего-то хочет.

– Тогда что она здесь делает?

Линда беспомощно махнула на меня рукой.

– Она пришла закончить работу. Принесла свои кисти и краски. Сейчас здоровается со всеми. Я… я думала, ты захочешь знать…

– Меня это не касается, – холодно ответил я.

За все это время я уже привык видеть изображение на стене в незавершенном виде. Даже находил в этом свою прелесть. Смирился с мыслью, что в таком виде она и останется навсегда, и это меня устраивало. Не стоило ждать от Мэйси того, на что она была неспособна. Она любит оставлять все именно так, в незавершенном виде – работу, отношения, включая и меня самого. Так уж у нее повелось – как только ситуация становится неудобной для нее и требует усилий, Мэйси просто исчезает.

Правда, теперь вставал вопрос, почему она вернулась, но и ответ тут же нашелся. Я прекрасно понимал, что она явилась не затем, чтобы увидеть меня. Скорее всего, после нескольких недель отпуска ей нужны деньги, чтобы оплатить свои счета. И, удовлетворившись такой причиной, открыл верхний ящик стола и достал чековую книжку.

– Что ты собираешься делать? – спросила Линда недоуменно.

– А как ты думаешь? Выписываю чек, потому что я остался ей должен. – Я подписался, вырвал чек и положил на край стола. – Буду тебе обязан, если ты расплатишься с ней после того, как она закончит работу.

– Майкл! – Она встала в обвинительную позу, уперев руки в бока. Линда редко позволяла себе такой тон, и я удивленно посмотрел на нее.

– Что? Что такого особенного в моей просьбе – расплатиться с наемным работником?

– Ты должен отдать ей чек сам.

– Не могу. У меня напряженный график.

– Не более чем обычно.

– Ну, считай как угодно. – Мне не хотелось с ней спорить. – Если ты не хочешь передать ей чек, я попрошу кого-нибудь другого.

Шантаж не пройдет. Я не стану поддаваться давлению. Отказываюсь видеть Мэйси и тем более с ней разговаривать.

– Она пришла не из-за работы, – укоризненно сказала Линда.

Но я считал иначе. Помня, как Мэйси тяжело сводит концы с концами в финансовом плане, я был уверен, что шесть недель без заработка ее просто разорили. И она, проглотив свою гордость, пришла именно за этим чеком. А если думала, что я ей устрою сцену, то ошиблась. Вероятно, она будет расстроена или, наоборот, почувствует облегчение. Мне все равно. Для меня она больше не существует.

Я не стал продолжать бессмысленное препирание с Линдой, встал и подошел к стойке секретаря.

– Не могли бы вы передать чек мисс Роз, когда она будет уходить?

– О… конечно.

Девушка посмотрела на кого-то за моей спиной. Наверняка там маячила Линда.

Я больше не обращал на них внимания. Прошел мимо Мэйси в кабинет для приема. Она сидела перед стеной с кистью в руке и подняла на меня глаза. Ее взгляд так подействовал на меня, что мне пришлось сделать усилие, чтобы принять равнодушный вид. Вошел и закрыл за собой плотно дверь.

Первым пациентом сегодня был шестилетний Райен Клоусон, с нарывом на большом пальце ноги. Я прочистил рану, промыл, забинтовал палец и выписал антибиотики. Потом взял ручку и нарисовал смайлики на его других четырех пальцах и сочинил сказку о семье пальчиков, чтобы его развеселить. Ему было шесть лет, он был напуган и нервничал, но держался храбро и даже улыбнулся на ту чепуху, что я сочинил. После того как я подробно проинструктировал его мать, что надо делать, я помог ему слезть с кресла.

– Кто эта леди, там в коридоре?

– Медсестра Линда?

– Нет. Та, что рисует на стене.

– Это Мэйси. – Я чуть не скрипнул зубами. Когда, наконец, она отсюда исчезнет!

– Она мне нравится.

Я выдавил улыбку, но ничего не ответил.

– Она сказала, вы поможете мне и больно не будет. Чтобы я был храбрым и не боялся. Я и был, правда?

– Да, ты молодец.

Я понял, что она шлет мне шифрованное послание. Может слать их сколько ей угодно. Я не стану реагировать. Мне нечего ответить.

– Могу я ей сказать, что вел себя хорошо?

– Конечно. – Я открыл дверь, выпуская его с мамой в коридор.

Не взглянув в сторону Мэйси, я прошел в соседний кабинет, где надо было обследовать очередного пациента.

К тому времени как я принял всех пациентов первой половины дня, она успела закончить роспись и куда-то исчезла, как я и ожидал. Взяла чек и ушла. Не ожидал ничего другого.

На всякий случай, чтобы не столкнуться с ней, я ушел обратно в свой кабинет и плотно прикрыл дверь. Был уже шестой час, и я просматривал результаты анализов, когда в дверь раздался стук. Уверенный, что это Линда, я крикнул:

– Войдите!

Дверь открылась, и вошла Мэйси.

Значит, она все-таки не сбежала из офиса. Я откинулся на спинку кресла с недовольным видом.

– Слушаю? – Тоном дал понять, что не желаю ее видеть.

Она подошла и положила на стол чек:

– Ты мне ничего не должен.

Я не желал вступать в спор, но считал, что должен ей заплатить, как договаривались. Я взял чек и протянул обратно:

– Я ведь обещал заплатить семьсот долларов?

– Да.

– Тогда в чем дело?

Мне хотелось одного – чтобы она немедленно ушла. И продолжал протягивать чек, который она не брала.

– Я не закончила работу вовремя.

– Но сейчас она закончена.

– И еще, ты ведь нанес визит Харви.

– Это не было визитом врача.

Еще не хватало, чтобы налоговая пронюхала, что я нарушил строгие правила страховой компании. Мои взносы и так были выше, чем взносы коллег, из-за премиальных, и я не хотел, чтобы они еще более возросли из-за того, что Мэйси не умеет держать язык за зубами.

– Ты сдержал слово, это входило в нашу договоренность. Я держу свое.

Я продолжал держать чек в протянутой руке.

– Бери чек, обналичишь его с чистой совестью, работа закончена.

– Я не могу этого сделать.

– Отлично.

Мне надоело с ней препираться, я порвал чек и выбросил клочки в мусорную корзинку.

Но она не уходила. Стояла, неловко переминаясь около моего стола, а я делал вид, что ее здесь нет. Наконец я не выдержал.

– Что-то еще? – спросил я.

– Я… Харви сказал, что на первой неделе ты заезжал каждый день.

Я не отрицал.

– Был дураком.

– Поможет ли, если я скажу, что очень сожалею? – Она закусила нижнюю губу.

Раньше я уже много раз видел, как она делала это, и всегда мне хотелось в этот момент поцеловать ее, чтобы успокоить. Сейчас я опустил глаза и стал рассматривать лежавшие на столе бумаги.

– Майкл, я сожалею.

Я поднял взгляд и увидел ее большие, умоляющие, устремленные на меня глаза. Я медленно выдохнул.

– Конечно, сожалеешь.

– Поможет мое извинение?

– Нет.

– О…

Это затягивалось. Я пошел к двери, распахнул ее и, к своему немалому удивлению, увидел Линду и несколько человек персонала, которые стояли за дверью, слушая наш разговор. Они не ожидали, остолбенели и бросились врассыпную. В другой момент я бы расхохотался. Но не сегодня.

– Я помню Ханну, – вдруг сказала Мэйси.

Моя рука осталась на ручке двери. Я почувствовал, как во мне поднимается волна злости. Нечестно и неуместно сейчас упоминать о Ханне.

– Тебе лучше уйти, и немедленно.

Но она не тронулась с места.

– У меня совсем мало друзей. – Поколебавшись, она добавила: – То есть у меня много друзей, в общепринятом смысле, но это скорее знакомые. Я считала Ханну своим настоящим другом. Я любила в ней все. Как она смеялась! Ничто так не доставляло мне удовольствие. Я наслаждалась звуками ее голоса, отдала бы все, чтобы вновь услышать этот смех.

– Тебе пора уходить. – Я еле сдерживался, чтобы не выставить ее.

– Знаю. Ты прав, но я не могу так уйти.

– Позвать охрану?

– Ты можешь, но напоминаю, что Ларри – мой хороший приятель, он меня любит.

Она быстро брала верх, и меня возмущал ее шантаж. Уже открыл рот, чтобы сказать, что я могу позвать и кого-то другого, но не успел.

– Никто еще не любил меня так, как ты…

И это стало причиной, что ты сбежала от меня? Нет смысла разговаривать с ней.

– …только моя бабушка. Может быть, еще Харви. Хотя он никогда не признается в этом.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Твоя любовь напугала меня. Она меня подавляла, как и дружба Ханны. Я не чувствовала себя достойной.

– Ты сбежала и от нее?

– Нет.

Лгунья. Я не видел ее ни разу, только на похоронах.

– Не помню, чтобы ты навещала ее.

– Я не навещала, – призналась она. – Я не могла увидеть ее смертельно больной. Только не Ханну. Но я посылала ей разные вещи.

– Вещи?

– Я писала ей стихи, посылала открытки с моими кошками, сама их разрисовывала, связала ей носки. И шаль.

Я нахмурился, вспоминая. И вдруг вспомнил, как вызывали улыбку Ханны веселой расцветки носки и открытки с кошками даже в моменты, когда у нее не было сил и казалось невозможным чем-то ее порадовать. Получается, что Мэйси тогда поддерживала и меня, дарила мне последние улыбки Ханны.

Я повернулся к Мэйси и с трудом выговорил:

– Спасибо. Я тебе благодарен за это.

Она нетерпеливо передернула плечами, отмахиваясь от моей благодарности.

– Если ты не хочешь больше меня видеть, я понимаю. Я уйду, не сомневайся. Просто хотела просить тебя дать мне второй шанс.

– Чтобы ты снова могла от меня сбежать? При первом намеке на трудности исчезнуть? Оставить еще один проект в твоей жизни незавершенным? Нет, спасибо, Мэйси. Я усвоил урок.

Она печально склонила голову.

– Спасибо, что любил меня тот недолгий период, Майкл. Это для меня значит больше, чем ты думаешь.

И она пошла мимо меня к двери.

Не думая, я потянулся и дотронулся до ее руки. Меня охватило предчувствие, что, если сейчас дам ей уйти, я буду жалеть всю жизнь, что потерял ее.

Она взглянула на меня, и я увидел в ее глазах разгоравшийся огонек надежды. А в моих она смогла прочесть такую любовь, что, всхлипнув, бросилась в мои объятия, где ей и надлежало быть всегда. Я прижал ее к себе, мои руки нетерпеливо стали комкать и задирать вверх блузку на ее спине… Закрыв глаза, вдыхал ее запах, наслаждаясь ее близостью.

– Ты нужна мне, Мэйси, – пробормотал я, уткнувшись ей в плечо.

Ричи спрашивал, что хотела бы сейчас Ханна. И вот я получил ответ. Ханна знала, что я могу влюбиться в Мэйси, что она идеально подойдет мне, уравновесит, научит вновь радоваться жизни.

– Ты мне тоже нужен.

И наши губы слились во всепоглощающем поцелуе. Ее руки скользили по моим волосам, потом по спине. Теряя разум, я подумал, что можно сейчас, прямо в кабинете, отнести ее на кушетку и заняться с ней любовью… Хорошо, что я опомнился, благоразумие взяло верх. И когда наваждение немного схлынуло, я посчитал важным немедленно прояснить некоторые вещи.

– Когда мы поженимся, я не собираюсь жить в этом пряничном домике. У меня прекрасный дом и…

– Да… Но мы не можем бросить Харви. – Она отстранилась и откинулась назад, чтобы видеть мое лицо. – Знаешь, я выкрашу дом в любой цвет, какой ты захочешь, кроме белого.

– А мне нравится белый, – упрямился я, – но ты права в отношении Харви.

– Тогда в зеленый.

– Я не стану жить в зеленом доме.

– Дай шанс красно-белому, ты привыкнешь, и тебе понравится.

– Нет, никогда. – Должен же я хоть здесь проявить твердость.

– Ладно, выкрашу белым, но тебе самому не понравится и кошкам тоже. Кстати, они по тебе скучают.

– Конечно, и я даже знаю почему. Им понравилось спать у меня на груди и запускать в меня когти посреди ночи, чтобы послушать, как я вскрикну.

– Я хочу детей, – сказала Мэйси. – Много детей.

– Мы это обсудим.

– Сначала девочки. Две. Потом мальчики.

– Мы не сможем угадать, кто будет первым.

– О, ты прав.

Я улыбнулся. Список Ханны привел меня сюда. К Мэйси и новой жизни вместе с ней.

Ханна, должно быть, сейчас смотрит на нас сверху, смеясь своим неподражаемым смехом, и посылает свое благословение.