Текст книги "До последнего"

26

Бейтс все еще находился в отделе стратегических операций, когда туда заглянул какой-то человек. Бейтс поднял на него глаза и изо всех сил попытался скрыть овладевшее им уныние. Бак Уинтерс прошел через весь зал и уселся напротив Бейтса. Он был одет в тщательно отглаженный костюм, какие носили сотрудники Бюро высшего ранга. Платок, который торчал у него из нагрудного кармана пиджака, казалось, был выкроен по лекалу. Бак был высок, широкоплеч, интеллигентен и выглядел, как агент ФБР с рекламного плаката. Возможно, подумал Бейтс, именно по этой причине ему и удалось сделать карьеру.

– Я видел, как Лондон выходил из этого здания.

– Просто заходил узнать, нет ли на его счет каких-нибудь распоряжений.

– Понятно. – Уинтерс положил руки на стол и впился взглядом в лицо Бейтса. – Послушай, какого черта ты так печешься об этом парне?

– Он отличный агент. Ну а кроме того, ты сам говорил, что я вроде как его наставник.

– Я бы на твоем месте об этом помалкивал.

– Он рисковал своей жизнью ради Бюро больше, чем ты или я.

– Он слишком горяч. Как, впрочем, все парни из ПОЗ. Если разобраться, никакое это не ФБР. Штурмовики держатся особняком и задирают перед нами носы, как будто они здесь самые главные. Между тем это лишь кучка обычных спецназовцев с большими пушками, которые им не терпится пустить в ход.

– Мы все играем в одной команде, Бак. ПОЗ же – это группа для проведения особых операций, которые никто, кроме них, не сможет провести. Да, не скрою, они ребята самолюбивые, но разве у нас таких мало? Но все мы агенты ФБР, и цели у нас общие.

Уинтерс покачал головой.

– Ты и вправду в это веришь?

– Верю. В противном случае я бы здесь не сидел.

– ПОЗ причиняет Бюро массу беспокойств.

Бейтс закрыл файл и отложил его в сторону.

– Как раз здесь ты ошибаешься. Бюро бросает их в бой, не давая времени на подготовку, но когда что-нибудь не срастается – обычно из-за дурацких приказов, которые поступают сверху, – отвечать приходится им. Остается только удивляться, что они до сих пор не выразили желания отделиться от нашей конторы.

– Ты, Пирс, в принятые здесь игры не играешь, поэтому на самый верх путь тебе заказан. От вершины тебя отделяет стальной потолок, который тебе никогда не пробить.

– Меня устраивает место, которое я занимаю.

– Как только карьерный рост у человека в этом агентстве прекращается, начинается его падение. Подумай об этом.

– Покорно благодарю за предупреждение, – холодно сказал Бейтс.

– Я постоянно получаю твои материалы о ходе расследования. Они какие-то расплывчатые.

– Таковы пока результаты.

– Какой все-таки статус у Коува? Ты как-то невнятно о нем пишешь.

– Да нечего особенно писать-то.

– Надеюсь, ты помнишь о том, что если агент, работающий под прикрытием, долго не объявляется, то он или умер, или перешел на сторону врага? Но в таком случае им должен заниматься отдел собственных расследований.

– Коув не перешел на сторону врага.

– Ага! Значит, ты с ним встречался? Странное дело, в твоих рапортах нет об этом ни слова.

– Я чувствую, что он здесь ни при чем. Кстати, я действительно имею от него сведения.

– И что же наш блистательный суперагент думает по поводу имевшей место бойни?

– Он думает, что его подставили.

– Подставили? Это что-то новенькое, – произнес Уинтерс с сарказмом в голосе.

– Он не хочет возвращаться в отдел, поскольку полагает, что в Бюро окопалась крыса. – Сказав это, Бейтс всмотрелся в лицо Уинтерса, хотя и не знал точно, зачем ему это понадобилось. Невозможно, чтобы утечка исходила от Уинтерса. – Коув сказал, что все проваленные в последнее время операции – результат утечки информации. И что группа ПОЗ погибла по той же причине.

– Интересная теория. Но у меня такое ощущение, что доказательств у него нет.

Фраза Уинтерса неожиданно заставила Бейтса призадуматься.

– Возможно, у него есть доказательства, просто он не считает нужным ими со мной делиться, – сказал он. – Но я это проконтролирую, Бак. Я не хотел загружать тебя мелкими деталями, поскольку знаю, что ты у нас – человек занятой и мыслишь исключительно стратегически. Даю тебе слово, что, если выплывет что-нибудь важное, ты первый об этом узнаешь. Таким образом, ты сможешь провести отличную пиар-акцию в СМИ. Ты ведь в таких делах спец.

Уинтерс, конечно же, уловил сарказм в словах Бейтса, но предпочел его проигнорировать.

– Насколько я помню, вы с Коувом некоторое время работали в одной связке? В Калифорнии, если не ошибаюсь?

– Да, там мы работали вместе.

– Примерно в то время, когда была ликвидирована его семья.

– Совершенно верно.

– Тяжелый удар для всего Бюро.

– Я всегда считал, что это тяжелый удар прежде всего для Коува.

– Никак не могу понять, что произошло в том доме. Насколько я знаю, Коув обнаружил там оперативный центр крупной группировки наркоторговцев.

– Верно. И ПОЗ вызвали, чтобы взять этот центр штурмом, – сказал Бейтс. – Там должны были находиться потенциальные свидетели, а ПОЗ специализируется на захвате такого рода публики.

– Много шуму, а в результате – пшик. Даже сами уцелеть не смогли.

– Их подставили.

– Согласен. Но кто? Если не Коув, то кто же?

Бейтс вспомнил свою встречу с Коувом на Арлингтонском кладбище. Коув был убежден, что утечки происходят внутри Бюро и все неудачи агентства в последнее время связаны именно с этим. Бейтс некоторое время изучал лицо Уинтерса, потом сказал:

– Чтобы уничтожить группу особого назначения, требуется информация изнутри, причем высшей степени секретности.

Уинтерс откинулся на спинку стула.

– Значит, говоришь, произошла утечка информации высшей степени секретности? Изнутри Бюро?

– Изнутри – значит изнутри.

– Это очень серьезное заявление, Бейтс.

– Я ничего не заявляю. Просто рассматриваю это как один из возможных вариантов.

– Мне кажется, куда легче подкупить агента под прикрытием, нежели проникнуть в Бюро.

– Ты не знаешь Ренделла Коува.

– А может, все дело том, что ты знаешь его слишком хорошо? Настолько хорошо, что за деревьями не видишь леса? – Сказав это, Уинтерс поднялся. – Никаких сенсаций, Бейтс. Не предпринимай ничего серьезного, не поставив предварительно меня в известность. Ясно?

Когда Уинтерс вышел, Бейтс пробормотал:

– Ясно, как в Вако, Бак.

* * *

Веб ехал в машине, когда ему позвонила Энн Лайл.

– Извини, что так долго не объявлялась, но для тебя я хотела покопать поглубже и поосновательней.

– Не беспокойся. Я и сам кое-что накопал о Коуве. Хотя, конечно, вытягивать из Бюро информацию так же трудно, как тащить щипцами зубы.

– Я припасла для тебя одного субъекта.

– Субъекта? Уж не самого ли Коува?

– Я, конечно, мастер своего дела, но не до такой степени. Поэтому я всего-навсего вышла на сержанта полиции, с которым Коув регулярно контактировал, когда работал в Вашингтонском региональном офисе до отъезда в Калифорнию.

– Местный коп как контакт агента ФБР под прикрытием? Разве такое возможно?

– Агенты под прикрытием часто используют полицейских как связников или курьеров. Когда Коув еще только начинал здесь служить, у него тоже был свой парень в полиции. Так вот, этот сержант сам не прочь с тобой побеседовать.

Веб остановился на обочине, вынул блокнот и ручку и записал имя Сонни Венаблса, который служил в полиции округа Колумбия в первом участке. Энн заодно продиктовала ему номер бляхи этого парня.

– Скажи, Энн, кто-нибудь еще знает об этой сфере деятельности Венаблса?

– Сонни ничего мне об этом не говорил, но, думаю, обязательно бы сказал. С того времени, когда он служил связником у Коува, прошло уже много лет. Про все это скорее всего забыто. Да и Сонни никогда этого не афишировал.

– Такое впечатление, что ты знаешь его лично.

– Веб, дорогой, когда поживешь на свете с мое, в один прекрасный день поймешь, что знаешь чертову прорву всякого народу. Что касается меня, то я долго работала с вашингтонскими копами.

– Ты вот упомянула, что Венаблс хочет со мной поговорить. Зачем ему это?

– Он просто сказал, что слышал о тебе. Тут я и вставила свои два цента. Сказала, что ты не прочь с ним пообщаться.

– Как я понимаю, тебе ничего не известно о том, как он оценивает нынешнее положение вещей?

– Это уж тебе придется выяснять, – сказала Энн и повесила трубку.

Веб позвонил по полученному от Энн номеру, но Венаблса на месте не застал. Он оставил в участке номер своего мобильного, назвал свое имя и поехал дальше. Венаблс перезвонил ему через двадцать минут, и они договорились встретиться в середине рабочего дня. Веб попросил Сонни кое-что для него сделать, Венаблс сказал, что постарается. Если бы Сонни дал ему хоть какие-нибудь зацепки, он смог бы выйти на Коува. Но Вебу не давал покоя вопрос, почему Бейтс ни словом не обмолвился о том, что до перевода в Калифорнию Коув работал в Вашингтонском региональном офисе. Конечно, поскольку у него был шанс заглянуть в дело Коува, он и сам бы до этого докопался, так что большого значения это не имело. Но почему все-таки Бейтс промолчал? Непонятно...

Сонни Венаблс попросил Веба подъехать к часу дня к одному из баров на территории его участка. В этом не было ничего необычного. Копы часто посещали подобные заведения, где можно было пропустить стаканчик, а заодно послушать, о чем говорят подвыпившие посетители. Иногда это позволяло разжиться ценной информацией по текущим делам. Некоторые копы даже свободное время старались проводить с пользой для дела.

Сонни Венаблс был белым мужчиной лет сорока пяти. Он считался ветераном, так как отслужил в местной полиции около двадцати лет. Сонни сообщил об этом Вебу, пока они покупали себе пиво. Полицейский обладал массивным, слегка заплывшим жиром, но мощным торсом штангиста и имел рост около шести футов. На голове у него была бейсболка с надписью «Все рыбаки попадают в рай», а его округлый живот обтягивал кожаный жилет с большими буквами NASCAR на спине. В его речи чувствовался южный акцент, а когда они, купив пива, шли к свободному столику, Веб обратил внимание на круглую жестянку с жевательным табаком, торчавшую из заднего кармана его джинсов. Найдя укромный закуток, отгороженный от остального помещения спинками диванов, Сонни и Веб опустились на сиденье.

Венаблс сообщил Вебу, что работает в ночную смену, и добавил, что патрулировать ночью ему нравится больше, чем днем.

– Собираюсь вот уйти на пенсию – как только закончатся двадцать лет службы – и буду, как все приличные копы в отставке, ловить где-нибудь рыбу и поглядывать на проезжающие машины, – сказал он с улыбкой и сделал большой глоток пива «Ред дог». Музыкальный автомат, стоявший в углу зала, без конца наигрывал песню о Лайле в исполнении Эрика Клэптона. Веб огляделся. В задней комнате двое парней играли в бильярд. На краю бильярдного стола лежала пачка двадцатидолларовых купюр и стояли бутылки с пивом «Бад лайтс». Время от времени игроки бросали взгляды на закуток, в котором расположились с пивом Веб и Венаблс; впрочем, даже если Венаблс и был им знаком, они никак этого не показывали.

Венаблс поглядывал на Веба поверх пивной кружки. Судя по несколько скептическому выражению его морщинистого лица, он был человек многоопытный и в своей жизни насмотрелся всякого. В основном дурного, как и Веб.

– Всегда хотел побольше узнать о парнях из ПОЗ.

– Ничего интересного. Обыкновенные копы, как и все остальные, – разве что оружия у нас побольше.

Венаблс рассмеялся:

– Не стоит так уж себя принижать. У меня были знакомые парни из ФБР, которые пытались поступить в эту группу. Ну так вот, как только начались занятия на курсах, они сбежали оттуда, поджав хвост. Говорили, что проще выносить и родить без наркоза ребенка, чем их закончить.

– Я видел фотографию Ренделла Коува. Мне кажется, он вполне мог бы служить в ПОЗ.

Венаблс некоторое время исследовал пену в своей кружке.

– Вас, наверное, интересует, что такие парни, как Ренди Коув, могут иметь общего с толстопузыми типами вроде меня?

– Не скрою, это приходило мне в голову.

– Мы вместе росли, в одном городке на берегу Миссисипи – таком маленьком, что его, наверное, и на карте нет. Помню, мы с ним все время играли в футбол – делать-то там все равно было нечего. Может, по этой причине команда нашего городка два года подряд становилась чемпионом. Потом мы переехали в Оклахому и там тоже играли. – Венаблс покачал головой. – Такого нападающего, как Ренди, надо было поискать. Я играл в защите. Тоже ничего себе был парнишка. Бросался на всех, как лев, себя не щадил. Сейчас, правда, уже не то. Короче, лучше нас никого не было. Обычно в конце атаки я передавал мяч Коуву, и он-то и завершал все дело.

– Похоже, вас связывала крепкая дружба.

– Дружили мы – ничего не скажешь. Хотя у меня такого таланта к футболу, как у Ренди, никогда не было. Тогда его все команды хотели заполучить. – Венаблс замолчал и долго смотрел в свою кружку. Веб его не торопил. Ждал, когда он отдаст дань воспоминаниям.

– Я участвовал в том матче, когда он размозжил себе обе коленные чашечки, – сказал Венаблс. – Мы сразу поняли, что дело плохо. В те времена не то что сейчас – такие травмы не вылечивались. На этом его спортивная карьера и закончилась. А ничего, кроме футбола, у нас за душой не было. Помню, пришли мы как-то на то проклятое поле и час, не меньше, рыдали. А я, между прочим, не плакал даже на похоронах своей матушки. Но я так любил Ренди. Он был хороший парень.

– Был?

Венаблс поиграл стоявшей на столе перечницей, потом откинулся на спинку стула, сдвинул бейсболку на затылок, и Веб увидел выбившуюся из-под козырька прядь волнистых седых волос.

– Я полагаю, вы знаете, что случилось с его семьей? – спросил Венаблс.

– Кое-что знаю, но хотел бы услышать эту историю в вашем изложении, – сказал Веб.

– А чего тут рассказывать? Бюро облажалось, и в результате Ренди потерял жену и детей.

– Вы после этого с ним виделись?

Венаблс посмотрел на Веба таким взглядом, словно собирался окатить его пивом из своей кружки.

– Я на похоронах гроб нес. Вы носили когда-нибудь гробик четырехлетнего ребенка? – Веб покачал головой. – Если не носили, то хочу вам сказать, что такого не забудешь.

– Вам Коув сказал, что это была вина Бюро?

– Мог бы и не говорить. Я сам коп. Уж я-то знаю, как такие вещи происходят. Полжизни в округе Колумбия служу – потому что моя жена отсюда родом. Ренди начинал работать с федералами тоже в этом округе. Думаю, впрочем, вам это известно. Я у него связным был, потому что он знал: мне можно доверять. А на такой работе это первое дело.

– Думаю, это первое дело на любой работе.

Мужчины обменялись понимающими взглядами.

– А потом Ренди перевели в Калифорнию. Там-то его семью и убили.

– Насколько я знаю, он отомстил убийцам.

Венаблс холодно посмотрел на Веба. По его взгляду Вебу стало ясно, что, хотя он знает много, делиться всеми своими секретами в его планы не входит.

– А вы бы не отомстили?

– Вполне возможно. Судя по всему, Коув очень крутой парень. С русскими сладить не так-то легко.

– Станешь крутым, коли ты темнокожий и родился в нищем медвежьем углу на берегу Миссисипи. – Венаблс наклонился вперед и уперся локтями в стол. – Я о вас в газетах читал. И слышал кое-что от Энн Лайл.

Он замолчал и некоторое время пристально смотрел на Веба. Веб не сразу понял, что Венаблс рассматривает поврежденную часть его лица.

– Я служу в полиции почти двадцать лет. За эти годы вытаскивал пушку раз, наверное, двенадцать, стрелял шесть раз. Четыре промазал, а два раза попал, куда метил. Ранен не был ни разу, даже царапины не получил, а в округе Колумбия это что-нибудь да значит – особенно в наши дни. Теперь служу в первом участке. Это не богатый северо-запад, поэтому спокойным его никак не назовешь, но особенно беспокойным тоже, потому что это не шестой и не седьмой участки в Анакостии, где расстреляли вашу группу. И я очень уважаю парней из ПОЗ, которые постоянно идут навстречу опасности. А вы, можно сказать, настоящая ходячая реклама своего подразделения.

– Если вы о шрамах у меня на лице, то, уверяю вас, это в мои планы не входило.

– Понятное дело. Просто мне хочется дать вам понять, что если бы я не уважал вас лично, то здесь бы не сидел и пиво бы с вами не пил. При всем при том вы никогда не заставите меня поверить, что Ренди совершил бесчестный поступок. Я знаю, конечно, что работа под прикрытием дурно отражается на человеке и что у Ренди нет никаких причин относиться к Бюро с излишней любовью, но расстрел вашей группы – это дело из ряда вон, и участвовать в этом он бы не стал. Я хочу, чтобы вы до конца себе это уяснили.

– А я хочу, чтобы вы уяснили, что, хоть вы и кажетесь мне очень искренним человеком и пиво пить мне с вами приятно, я, к сожалению, принять на веру ваши слова не могу.

Венаблс кивнул головой в знак того, что принимает его слова к сведению.

– Если бы вы приняли их на веру, я бы решил, что у вас куриные мозги.

– У Коува была возможность уйти с работы. Я проверял. Бюро предлагало ему переезд на новое место жительства и полное пенсионное обеспечение. Почему он от всего этого отказался, как вы думаете?

– Потому, наверное, что не хотел следующие сорок лет подстригать лужайку перед домом где-нибудь на Среднем Западе. Это не для Ренди. Что еще ему оставалось делать, как не пытаться копать дальше? Кому-то это может показаться смешным, но он гордился своей работой. И считал, что справляется с ней хорошо.

– Я тоже так считаю. Потому-то я сюда и приехал. И я узнаю правду. Если Коув каким-то образом замешан в этом деле, я не могу обещать, что не стану ему мстить, о чем откровенно вам и заявляю. Но если выяснится, что он не имел к этому делу никакого отношения, то я стану ему другом. И поверьте мне, Сонни, большинство моих знакомых предпочло бы видеть во мне друга, а не врага.

Сонни некоторое время обдумывал слова Веба. Потом, оглянувшись на игравших в бильярд парней, наклонился к Вебу и вполголоса произнес:

– Поверьте, я не знаю, где сейчас Ренди. Давно уже ничего о нем не слышал.

– Значит, он никогда не говорил вам о том, чем занимается?

– Я уже рассказал вам, что был его связным, когда он только начинал работать в округе Колумбия. После того как он вернулся, я разок с ним встречался, но не по работе. Хотя я догадывался, что он занят каким-то серьезным делом, он мне об этом ничего не говорил.

– Значит, вы уже не такие близкие друзья, как прежде?

– Мы друзья, и этим все сказано. Просто Ренди после гибели семьи ни с кем близко не сходился. Даже меня держал на расстоянии вытянутой руки.

– Он никогда не упоминал о своих нынешних контактах?

– Если бы ему понадобился контакт, думаю, он прежде всего обратился бы ко мне.

– Так когда вы видели его в последний раз?

– Чуть больше двух месяцев назад.

– Как он вам тогда показался?

– Не очень. Был сдержан, постоянно о чем-то думал. Да и выглядел не лучшим образом.

– Его довольно долго не было дома. Бюро это выяснило.

– Я и раньше никогда не знал, дома он или нет. Мы всегда встречались на нейтральной территории. Сидели, разговаривали о жизни. Если ему нужно было передать какую-нибудь информацию, он сообщал ее мне.

– Как он связывался с вами, если у него возникала такая необходимость?

– Домой мне он никогда не звонил. Обычно звонил в участок. Всегда назывался разными именами. И каждый раз, когда мы расставались, называл мне свое новое имя, чтобы я знал, что это звонит он.

– Значит, в последние два месяца он вам не звонил? – спросил Веб, глядя на Сонни в упор. Ему казалось, что Венаблс ведет с ним честную игру, но гарантий у него не было.

– Нет. Ни разу. Я уже стал беспокоиться, что с ним что-то случилось. При такой работе, как у него, с человеком может произойти все, что угодно.

Веб откинулся на спинку стула.

– Выходит, вы не сможете мне помочь его найти?

Венаблс допил свою кружку до дна.

– Пойдемте прогуляемся.

Они вышли из бара и зашагали по малолюдной улице. Рабочий день еще не закончился, и большинство жителей города сидели в своих офисах, поглядывая на часы.

– Когда Ренди еще только начинал работать в ВРО, было место, где он оставлял мне записку, когда хотел со мной встретиться. Там же он и переодевался, если возникала такая необходимость.

– А в Бюро знали об этом месте?

– Нет. Он и в начале своей карьеры особого доверия к начальству не испытывал. Потому, должно быть, и использовал меня в качестве связного.

– Мысль, в сущности, неплохая. Вы в этом его укрытии давно не были?

Венаблс покачал головой.

– Даже и не знаю, пользовался ли им Ренди с тех пор. Может статься, этот дом уже снесли.

– Вы мне дадите адрес?

– Вы не курите?

– Нет, не курю.

– А теперь все же закурите. – Венаблс вынул из кармана пачку «Уинстона» и протянул сигареты Вебу. Тот взял из пачки одну сигарету. – Лучше прикурите – на тот случай, если за нами кто-нибудь наблюдает. – Венаблс протянул ему коробку спичек.

Веб прикурил сигарету, раскашлялся, после чего сунул пачку в карман.

– Я благодарен вам за помощь. Но если Коув причастен к убийству моих людей... – Он не закончил фразу и многозначительно посмотрел на Сонни Венаблса.

– Если Ренди и впрямь к этому как-то причастен, вряд ли ему захочется жить дальше.

Когда Сонни Венаблс ушел, Веб вернулся к своей машине, забрался в кабину и открыл коробку «Уинстона». Внутри помещалась свернутая в трубочку бумажка. Веб расправил бумажку и прочитал записанный на ней адрес. Кроме бумажки, в коробке находились три небольшие фотографии. Когда они с Венаблсом говорили по телефону, Веб попросил его выяснить, не исчезали ли в городе в последнее время афроамериканские подростки с кофейным оттенком кожи, и эти фотографии, по-видимому, являлись ответом Сонни Венаблса на его вопрос. Веб посмотрел на фотографии и решил, что все три изображенных на них мальчика слегка похожи на Кевина. Судя по выражению их лиц, надежд на достойное будущее у них не было. Веб надавил на педаль газа и тронулся с места.

* * *

Когда минут через двадцать Веб выглянул из окна своего автомобиля, настроение у него упало. Высказанное Венаблсом предположение относительно возможного сноса старого дома, в котором находилась конспиративная квартира Ренделла Коува, оказалось верным. Там, где раньше стояло здание, куда Коув наведывался, чтобы изменить свою внешность, теперь была стройплощадка; рядом торчал кран, и рабочие как раз собирались расходиться по домам после окончания трудового дня. Судя по тому, как высоко поднялись к небу новые дома, можно было сделать вывод, что убежище Коува не существовало уже довольно давно. Веб скомкал бумажку с адресом и выбросил ее в окно. Увы, и эта ниточка оборвалась. Но у него была еще одна зацепка.

Из машины он позвонил Романо:

– Ты не против небольшой разведывательной экспедиции?

Подобрав Романо в условленном месте, он покатил на юг, в сторону Фредериксбурга.

Романо критическим взглядом окинул внутренность машины.

– Ну и дрянь же тачка, на которой ты ездишь.

– Между прочим, это «гранд-марк». Говорят, на одной из таких ездит сам директор.

– Все равно дрянь.

– В следующий раз выберу что-нибудь получше. Специально для тебя. – Он посмотрел на Романо, спрашивал себя, что Энджи рассказывает о муже своему психотерапевту. Романо – парень не простой, а потому разговоры у них должны быть длинными.

– Как дела в ПОЗ?

– Все по-прежнему. Пока что нас никуда не посылают, так что мы в основном тренируемся. Мне это начинает надоедать.

– Держись меня, Полли. Тогда скоро постреляешь.

– Это вряд ли. Может, мне завербоваться во французский Иностранный легион или куда-нибудь в этом роде?

– Ты просто не понимаешь, как хорошо тебе сейчас живется.

– Хорошо или плохо, мне судить. А о тебе, Веб, ребята поговаривают.

Веб должен был знать, что Полли обязательно что-нибудь такое скажет, тем не менее эти слова его неприятно удивили.

– И что же обо мне говорят?

– Половина людей ПОЗ выступают за тебя, а половина – против.

– Плохо дело. Я-то думал, что заслужил авторитет.

– Я не о том. Никто трусом тебя, Веб, не считает. За последние годы ты много чего сделал. Почти столько же, сколько я.

– Тогда в чем же дело?

– Просто некоторые парни думают, что если тебя парализовало один раз, то это может случиться снова. То, что произошло с тобой во дворе, в общем, на судьбу группы «Чарли» не повлияло. Ее бы все равно покрошили. Но в следующий раз твое беспомощное состояние может всем сильно навредить.

Веб смотрел на дорогу прямо перед собой.

– Трудно что-либо противопоставить подобной логике. Может, это мне придется завербоваться во французский Иностранный легион. Кстати, у тебя есть оружие?

* * *

Ренделл Коув жил на окраине Фредериксберга, штат Виргиния, в пятидесяти милях к югу от Вашингтона. Это вдвое превышало расстояние в двадцать пять миль, которое, по мнению Энн Лайл, должно было отделять жилище агента, работающего под прикрытием, от того места, где он проводит операции. Адрес Коува Вебу удалось узнать, когда он заглянул в его дело у Бейтса.

Через сорок минут Веб и Полли, успевшие проскочить до того, как на шоссе начали образовываться пробки, свернули на тихую улочку в пригороде, где жил Ренделл Коув. Дома здесь представляли собой уменьшенные копии городских жилищ; многие из них сдавались внаем, о чем свидетельствовали соответствующие объявления на фасадах. Хотя погода была теплая, мамаш с детьми на улице видно не было, и машин здесь припарковано было мало. Квартал казался опустевшим и оставленным жителями, но Веб знал, что это ненадолго – до тех пор, пока здешние обыватели не начнут возвращаться с работы из округа Колумбия и северной Виргинии. Весь этот район, по мнению Веба, следовало отнести к разряду «спальных»; тут обитали преимущественно бездетные пары или просто одинокие люди – уж больно маленькими здесь были дома. Он также хорошо понимал, почему Коув выбрал для жительства именно это место. Здесь все заняты собой, любопытных соседей мало, а в дневное время и вовсе нет, потому что все работают где-нибудь в округе Колумбия. В это время человек, не желающий привлекать к себе внимания, может спокойно отдыхать дома. Веб знал, что большинство агентов предпочитали работать по ночам.

Перед домом Коува стоял «букар» с правительственными номерами.

– Сиделка из федералов, – прокомментировал это обстоятельство Романо. Веб согласно кивнул, размышляя, как разрешить эту ситуацию к всеобщему удовольствию. Он подъехал на своем «гранд-марке» к «букару», и они с Полли вышли из машины.

Агент опустил стекло, глянул на жетоны Веба и Романо, потом вновь посмотрел на Веба.

– Вы сейчас знаменитость, так что вам и жетон предъявлять не надо, – сказал он. Вебу агент не показался знакомым. Это был молодой, энергичный и боевой парень, которому наверняка не нравилось сидеть в машине и следить за домом – тем более что на возвращение Ренделла Коува никто в Бюро особенно не рассчитывал. Он вылез из «букара» и протянул Вебу и Романо руку.

– Крис Миллер из регионального офиса Ричмонда, – представился он, продемонстрировав, в свою очередь, собственное удостоверение. Удостоверение он, как и все агенты ФБР, носил в правом нагрудном кармане и, предъявляя, держал несколько на расстоянии – точно так, как его учили. В Бюро внимательно относились к такого рода мелочам, в этом учреждении все происходило в соответствии с раз и навсегда заведенным порядком. Например, Веб точно знал, где у агента находится пистолет. Оружие хранилось в открытой кобуре справа на поясе; обычно на пиджаке с внутренней стороны в этом месте нашивалась двойная подкладка, чтобы рукоять пистолета не протирала одежду. Кроме того, он знал, что, когда они с Романо подходили к «букару», агент, используя зеркало заднего вида, следил за их глазами. В Бюро считалось, что взгляд человека всегда выдает его намерения.

Мужчины пожали друг другу руки, после чего Веб бросил взгляд на дом Коува, который выглядел пустым и заброшенным.

– Вы здесь круглые сутки пасетесь?

– В три смены, каждая по восемь часов, – устало сказал Миллер. Потом посмотрел на часы и добавил: – До конца моей смены еще три часа.

Веб облокотился на крыло седана.

– Похоже, ты уже успел основательно соскучиться.

– Еще бы! За все время, что я здесь сижу, ничего более интересного, чем кошачья драка, произошедшая два часа назад, не случилось. – Агент помолчал, посмотрел на Веба и выпалил: – Знаете что? Я бы с удовольствием поступил на курсы ПОЗ.

– Что ж, нам нужны крепкие парни. – Веб подумал, что для того, чтобы возродить группу «Чарли», нужно как минимум шесть человек.

– Я слышал, там требования очень высокие, – пробормотал Миллер.

Романо хрюкнул.

– Умножь все, что слышал, на десять, и тогда ты будешь иметь примерное представление о требованиях в ПОЗ.

По скептическому взгляду Миллера Веб понял, что тот не слишком доверяет словам Романо. Он был молод и, как это свойственно молодости, твердо верил в свои силы.

– Вы и в Вако были? – спросил Миллер. Веб и Романо кивнули. – Много прострелили там голов?

– Я стараюсь изгнать это из своего подсознания, – сказал Веб и подумал, что эти слова достойны Клер.

– Понятно, – протянул Миллер, хотя было видно, что ни черта ему не понятно.

– Сколько ты уже работаешь на Бюро? – спросил Романо.

– Почти два года.

– Когда отработаешь годика три, тогда можешь подавать заявление о приеме на курсы. Кстати, можешь мне позвонить. Если ты всерьез решил переходить в ПОЗ, я покажу тебе, как у нас все устроено. – Романо протянул молодому агенту свою карточку.

Пока Миллер прятал карточку в карман, Веб и Романо обменялись насмешливыми взглядами.

– Это было бы здорово! – сказал Миллер. – Говорят, таких пушек, как у вас, больше ни у кого нет.

В жизни некоторых людей оружие играло определяющую роль. Веб лично знал несколько человек, которые поступили в Бюро только для того, чтобы носить при себе разнообразное оружие и иметь возможность из него палить.

– Это правда. Пушки у нас уникальные. Но когда ты придешь к нам в гости, мы расскажем тебе, почему лучше всего не пускать их в ход.

На лице у Миллера выразилось разочарование, но Веб знал, что со временем разочарования такого рода проходят.

– Скажите, парни, я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил Миллер.

– Мы приехали сюда, потому что хотели собственными глазами увидеть этот дом. Тебе что-нибудь известно о его владельце?

– Не много. Насколько я понимаю, он как-то связан с тем, что произошло с вашей группой. Даже не верится, что человек из наших рядов мог помочь уничтожить своих собственных коллег.

– Действительно, не верится. – Веб окинул взглядом домики квартала. Все они примыкали к небольшому лесу. – Надеюсь, у вас есть люди, которые наблюдают за задним двором?

Миллер ухмыльнулся:

– Людей нет, но есть устройство К-9. Привязано к забору. Всякий, кто попытается проникнуть в дом через задний двор, будет неприятно удивлен. В Бюро полагают, что это дешевле, чем выставлять сразу двух агентов.