Текст книги "До последнего"

54

Веб шел по следу Стрейта и Клер. Кругом стояла такая темень, что ему пришлось надеть очки ночного видения, но и в них он мало что видел, поэтому вынужден был больше полагаться на свой слух, чем на зрение.

Приблизившись к «обезьяннику», он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Разрушенное здание казалось мрачным даже днем, ночью же у него был особенно зловещий вид. Тем не менее этот дом необходимо было проверить. Если Стрейт находился внутри, он вполне мог выстрелить в Веба сбоку.

Держа автомат на изготовку, Веб проник в здание через южное крыло и огляделся. Кругом громоздились ржавые клетки, а сквозь отверстия в крыше пробивался тусклый лунный свет.

Двигаться по захламленному помещению, не создавая при этом шума, было немыслимо, поэтому Веб пристально вглядывался в находящиеся перед ним предметы, надеясь заметить засаду раньше, чем его сразит выпущенная из темноты пуля. Помимо Стрейта следовало иметь в виду и Клайда Мейси, который все же обладал некоторыми навыками ночного боя.

Как только слева от Веба послышался какой-то скрип, он сразу же упал на пол. Надев очки ночного видения, он дюйм за дюймом исследовал окружающее пространство, после чего, перекатившись на спину, осмотрел стены под потолком, где проходил узкий мостик. Тогда-то он и услышал сдавленный крик.

Он перекатился на бок, и выпущенная в него пуля ударила как раз в то место, где он находился за долю секунды до этого. Он отбежал в сторону и, сняв прибор ночного видения, приготовился стрелять. Ему показалось, что предупреждающий крик издала Клер. Потом он услышал какой-то шум в дальнем конце здания, а затем звук удаляющихся шагов. Он уже хотел было броситься вдогонку, как вдруг заметил то, что уже видел совсем недавно, – легчайшее облачко пара. Он упал на пол за мгновение до того, как прогремел выстрел; пуля ударилась об одну из клеток и рикошетом ушла в стену.

Веб подумал, что Мейси, если это и в самом деле был он, допустил одну и ту же ошибку дважды, а это значит, что снайпер из него получился далеко не самый лучший.

На всякий случай Веб дал несколько очередей из своего МП-5 в то место, откуда прозвучал выстрел. Потом он достал из сумки новый магазин и вставил в автомат. Когда он перезаряжал оружие, послышался топот – стрелявший в него человек бежал по направлению к выходу. Веб последовал за ним. Он был рад, что у него появилась возможность выбраться на конец из «обезьянника».

Погоня возобновилась. Вебу уже казалось, что он начинает настигать беглецов, как вдруг почувствовал угрозу слева от себя и упал на землю. Прогремел выстрел. Пуля ударила в дерево у него за спиной.

Это был винтовочный выстрел, и Веб понял, что дорогу ему опять преградил Мейси. Вполне возможно, он прикрывал отход своего босса.

– Значит, самоучка против профессионала, – пробормотал Веб себе под нос. – Что ж, проверим, чему ты научился.

Находясь в засаде, снайпер должен был затаиться и оставаться без движения неопределенно долго. Существовало правило: кто первый сдвинется с места или хотя бы шелохнется, тот станет жертвой своего более выдержанного и терпеливого противника. Другое дело, что у Веба на такую затяжную игру не было времени. Как следует все обдумав, Веб спросил себя, каким образом Клайду Мейси всякий раз удавалось засекать его положение в темном лесу. Это, в свою очередь, навело его на мысль о снаряжении, которым пользовался Мейси. Он вспомнил, что Бейтс говорил ему о двух пулях 308-го калибра, которые агенты ФБР выковыряли из стены штаб-квартиры «СО». Точно такие же патроны использовали позовцы. Ну а если так, то Мейси, вполне возможно, имел при себе стандартное снаряжение бойца ПОЗ и такой же, как у Веба, прибор ночного видения.

Чтобы проверить эту догадку, Веб решил выдать свою позицию. Стараясь не создавать шума, он немного прополз на животе вперед.

Сразу же прогремел выстрел, и пуля легла с ним рядом.

Это подтвердило предположение Веба о том, что у Мейси имелась ночная оптика.

Надев свои собственные очки ночного видения, он стал исследовать то место, откуда прилетела пуля. И тогда увидел то, что искал. Правда, только на мгновение, но и этого ему оказалось вполне достаточно.

* * *

Клайд Мейси полагал, что придерживается абсолютно правильной тактики. Он знал, что люди из ПОЗ настоящие профессионалы, но всегда считал, что их бойцовские качества сильно преувеличены. В конце концов ему удалось спровоцировать стрельбу между позовцами и членами «СО», а кроме того, пристрелить одного из позовцев у бассейна. После выстрела он почти сразу же перебрался на новое место, а потому не видел, как Романо поднялся на ноги. Когда Стрейт схватил Клер и потащил ее к лесу, Мейси, преданный Стрейту, последовал за ним, чтобы прикрыть его сзади.

Стрейт всегда был добр к Мейси и, когда он находился в подростковом исправительном центре, взял его под свою защиту. Потом, когда Мейси вышел на свободу и вступил в «Свободное общество», Стрейт разыскал его и открыл ему глаза на то, что члены «СО» – всего лишь кучка жалких дилетантов. И события в Ричмонде это подтвердили. Кроме того, Стрейт не раз напоминал Мейси о том, что «общество» не платило своим членам ни цента, но между тем требовало служить верой и правдой. «Но кому?» – вопрошал Стрейт. Приходилось признать, что он – увы! – служил презренным глупцам и недотепам.

Мейси внял увещеваниям Стрейта и с тех пор работал только на него. И эта работа его вполне устраивала. Стрейт сколотил состояние на транспортировке и продаже наркотиков, но и Мейси не оставался внакладе. Это не говоря уже о том, что ему удалось подставить «СО» и пристрелить Твана. Уже одно это обеспечивало Мейси высокую самооценку. Теперь, когда Стрейт свернул дела, у Мейси оставалась одна пламенная мечта – убить Веба Лондона. Чтобы доказать свое безусловное превосходство над этим человеком и организацией, которую он представлял. В определенном смысле Клайд Мейси готовил себя к осуществлению этой миссии всю свою сознательную жизнь.

Надев очки ночного видения, Мейси стал исследовать взглядом то место, где он в последний раз видел Веба Лондона. Этот парень, двигаясь в полный рост и пренебрегая мерами безопасности, вел себя попросту глупо. А все из-за излишней самоуверенности, подумал Мейси. Лондон, должно быть, и представить себе не мог, что на этот раз ему попался противник умнее и ловчее его. Пора с ним кончать, решил Мейси, и вдруг увидел странный зеленоватый луч, двигавшийся в его сторону. На секунду Мейси опешил, так как ничего подобного прежде не видел. Потом, однако, он догадался, что это излучение, исходившее от ночной оптики Лондона. Он прицелился, выдохнул, замер, положив указательный палец на спусковой крючок, и наконец выстрелил. Поскольку зеленый луч погас, Мейси понял, что его пуля попала точно в центр прибора ночного видения. Лишь после этого Мейси подумал, что его собственные очки испускают такое же зеленоватое свечение. Но заметить его можно только с помощью таких же очков, но смотреть в которые теперь было некому, так как Веба Лондона на свете больше не существовало. Он, Мейси, оказался проворнее, потому и остался жив, а Лондон отправился к праотцам. В конце концов один стрелок всегда на долю секунды опережает другого.

Прежде чем Мейси успел сделать вдох, прилетевшая из темноты пуля пробила ему лоб. Какую-то миллионную долю секунды его сознание отказывалось признать, что все кончено. Но потом пальцы у Мейси разжались, выронив винтовку, он уткнулся лицом в землю.

Веб выбрался из-за ствола поваленного дерева. На пеньке в одном шаге от него лежал его прибор ночного видения. Веб не полагался на зеленоватое свечение, исходившее от очков Мейси, чтобы произвести выстрел. Когда Мейси выстрелил, думая, что целит ему в голову, и разбил его очки, Веб по вспышке от выстрела определил его местонахождение и нажал на спуск. Пуля снесла Мейси полчерепа. Как это обычно бывает, крепкий профессионал побил любителя-самоучку.

Вебу, однако, не пришлось долго раздумывать о причинах своей победы, поскольку в следующую минуту он услышал, как кто-то пробирается по подлеску, круша заросли на своем пути. Он снова бросился на землю и припал к прицелу своей снайперской винтовки. Когда мужчина и мальчик выбрались из зарослей и оказались совсем недалеко от него, Веб, поколебавшись, поднялся на ноги и, направив винтовку в грудь чернокожего гиганта, крикнул:

– Положи пистолет на землю, Фрэнсис!

Вестбрук вздрогнул и стал вглядываться в темноту. Сквозь прицел своей винтовки Веб хорошо видел, как гигант спрятал Кевина у себя за спиной, прикрыв его своим могучим телом.

– Это Веб Лондон, Фрэнсис. Положи на землю оружие. Немедленно!

– Оставайся у меня за спиной, Кев, – сказал Вестбрук сыну, начиная пятиться в противоположную от Веба сторону.

– В последний раз говорю тебе, Фрэнсис – брось пушку. Или отбросишь концы.

– Я пытаюсь вывести отсюда Кевина, парень. Я не хочу никому причинять зла. Просто выведу отсюда Кевина – и все.

Веб прицелился и выстрелил в ветку, находившуюся в десяти футах над головой Вестбрука. Ветка переломилась надвое и упала на землю у него за спиной. Это был первый предупредительный выстрел, который Веб сделал в своей жизни. И он сразу же спросил себя, какого черта это ему понадобилось. Кевин вскрикнул, но Вестбрук молча продолжал пятиться в темноту. Потом он сделал нечто такое, что удивило даже Веба. Бросив пистолет, он наклонился и посадил себе на плечи Кевина. Поначалу Веб думал, что он хочет прикрыться телом мальчика, но Вестбрук, выпрямившись, продолжил отступление в прежней манере – лицом к Вебу.

– Не волнуйся, приятель. Мне просто нужно отсюда выйти. Дела, знаешь ли.

Веб выпустил еще одну пулю, которая зарылась в грязь прямо у ног Вестбрука. Это был второй предупредительный выстрел. Веб сам не знал, почему он это делает. Ведь перед ним был преступник, убийца.

– Не волнуйся, – повторил Вестбрук. – Мы уже уходим. Я – и парнишка.

Веб хотел выстрелить Вестбруку в голову, но потом подумал, что мощный патрон его винтовки продырявит не только череп Вестбрука, но и сидевшего у него за плечами Кевина. Впрочем, он мог выстрелить Вестбруку в ногу, чтобы не позволить тому скрыться. Пока он над этим размышлял, послышался голос Кевина:

– Прошу тебя, Веб, не стреляй в моего брата. Он просто хочет мне помочь.

Сквозь оптику прицела Веб видел лицо Кевина, который обеими руками обнимал своего отца за шею. По щекам мальчика текли слезы, а в его больших глазах читался страх. Лицо Вестбрука, напротив, выражало глубочайшее спокойствие, как если бы он уже смирился со смертью. Веб вспомнил о шрамах на груди Фрэнсиса. Ему и вправду было не впервой смотреть в глаза смерти. Как это он говорил? «Мне уже сто двадцать лет в пересчете на возраст белого человека» – так, кажется? Палец Веба замер на курке. Если он прострелит Вестбруку ногу, то Кевин по крайней мере сможет навещать своего папашу в тюремной больнице. Так что он вполне мог нажать на спуск, не беря на душу греха. Да и как иначе? Ведь он – коп, а Вестбрук – преступник. Таков порядок вещей, и исключения здесь не допускаются. К чему тут раздумывать? Стрелять – и точка.

И все-таки Веб позволил отцу с сыном на плечах отступить в чашу и скрыться. Опустив ствол винтовки, он набрал в грудь воздуха и крикнул:

– Отведи его домой, Фрэнсис. А потом сматывайся из города. Потому что я все равно тебя достану, сукин ты сын!

55

Стрейт тоже услышал вой сирен. Как, однако, быстро все покатилось под горку, подумал он. Видно, такая уж у него судьба.

Приставив пистолет к затылку Клер, он вынул у нее изо рта кляп. Веревки он давно уже с нее снял – чтобы не тащить ее на себе.

– Мне нужно отсюда выбраться, и вам, леди, придется послужить моим пропуском. Быть может, вой сирен внушил вам некоторые надежды? Напрасно. Поскольку, как только я почувствую, что мне угрожает опасность, я вас пристрелю.

– Но почему? – прошептала Клер.

– Потому, что меня крупно поимели. Вот почему. Потому что я работал как вол – и, видно, все зря. Ну, а теперь двигайтесь, леди, – и побыстрее. – Он ткнул ее стволом пистолета и повел к «конному центру». У конюшен стояли грузовики и пикапы, одним из которых он надеялся воспользоваться. Стрейт и Клер подходили к «конному центру» с востока. Увидев высокую крышу большого амбара, Стрейт усмехнулся. Хорошо все-таки, подумал он, что ферма такая огромная и что здесь много разных построек. Полицейские, естественно, нагрянут с главного входа, и, пока они разберутся, что к чему, он успеет выехать за пределы фермы и отправится в свое убежище, которое приготовил специально для такого случая. Потом, переждав грозу, он исчезнет из этих мест – да и из страны тоже, прихватив с собой если не все деньги, то хотя бы их часть.

Они преодолели подъем и двинулись вниз по склону к конюшням. Из темноты им навстречу вышел мужчина. Поначалу Стрейт принял его за Мейси, но потом, когда вышедшая из-за туч луна залила все вокруг серебристым светом, он понял, что это Билли Кэнфилд. У того с собой было ружье, поэтому Стрейт сразу же зашел за спину Клер и приставил ей к виску пистолет.

– Проваливай отсюда, старик. У меня нет времени с тобой разговаривать.

– Ты так торопишься, потому что сюда едет полиция? Ты прав, едет. Это я ее вызвал.

Глаза Стрейта злобно блеснули.

– И зачем ты это сделал?

– Затем, что ты мне не нравишься. Я не знаю, какими темными делами ты занимаешься на моей ферме, зато точно знаю, что ты спишь с моей женой. Уж не настолько я глуп, чтобы не замечать очевидных вещей.

– Кто-то же должен был ее трахать? Ты ведь себя этим не утруждал.

– Это мое дело, – взревел Кэнфилд, – а не твое.

– Нет, мое! И я хочу тебе заметить, что трахать ее – чрезвычайно приятное занятие. Ты, старик, сам не понимаешь, что потерял!

Кэнфилд поднял ружье.

– Давай, Билли, стреляй, чего там! Только помни, что из этого ружья ты убьешь не только меня, но и эту милую леди.

Некоторое время мужчины молча смотрели друг на друга. Потом Стрейт наконец убедился в том, что преимущество на его стороне.

Продолжая использовать Клер в качестве щита, он поднял руку и прицелился в Кэнфилда.

– Билли!

Стрейт повернулся и увидел Гвен, которая летела прямо на него на своем Бароне. Оттолкнув Клер, чтобы не мешала стрелять, он прицелился во всадницу и дважды нажал на спуск. А потом, сраженный выстрелом в голову, не издав ни звука, рухнул на землю.

Выбежавший из леса Веб сразу же понял, что происходит, и, вскинув винтовку, уложил Стрейта на месте. Налетевший Барон взвился на дыбы и, опускаясь на землю, с размаху ударил передними копытами труп Стрейта.

Веб подбежал к Клер. На Стрейта он даже не взглянул. Он знал, что тот мертв.

– Вы в порядке? – спросил он у Клер.

Она кивнула, потом села на землю и дала волю слезам. Веб обнял ее за плечи, огляделся и увидел Билли, который склонился над выпавшей из седла Гвен. Веб поднялся на ноги, подошел к Билли и взглянул на лежавшую на земле женщину. Грудь ее была залита кровью. Гвен подняла глаза на мужчин; дыхание у нее было неровное и вырывалось изо рта короткими, частыми толчками. Веб опустился рядом с ней на колени, разорвал на ней блузку и увидел отверстие от пули, выпущенной Стрейтом. Осмотрев рану, Веб стянул блузку у нее на груди и молча посмотрел ей в глаза. На его лице Гвен прочла правду.

Она схватила его за руку.

– Мне так страшно, Веб.

Веб перевел взгляд на стоявшего рядом с ним на коленях Билли и произнес:

– Вы не одна, Гвен. – Ничто другое ему просто не пришло в голову. Он хотел ненавидеть эту женщину за то зло, которое она причинила ему и его друзьям, но не мог. И не только потому, что она спасла жизнь ему, Клер и Кевину. Он не знал, как поступил бы сам, окажись он в положении Гвен. Возможно, точно так же, хотя сейчас ему в это не очень верилось.

– Я не боюсь умирать, Веб. Я боюсь, что не увижу Дэвида. – У нее изо рта текла кровь, и речь ее звучала неразборчиво, но Веб ее понимал.

Проблемы рая и ада – вот что ее сейчас заботило больше всего.

Ее глаза потускнели, а рука, сжимавшая руку Веба, ослабела.

– Дэвид, – пробормотала она едва слышно. – Дэвид. – Она подняла глаза к небу. – Прости меня, Господи, ибо я грешила... – Она замолчала, и из ее груди вырвались сдавленные рыдания.

Веб подумал, что, будь у нее силы, она добралась бы до своей часовни даже ползком. Он огляделся в безумной надежде увидеть кого-нибудь, кто в эту минуту мог бы подать ей руку помощи. И такой человек явился – в образе Полли Романо. Со страшным грохотом он подкатил к «конному центру» на тягаче с пробитыми пулями Веба шинами. Веб бросился к нему, увидел его окровавленную ногу и спросил:

– Очень больно?

– Так, царапина. Но спасибо, что спросил.

– Скажи, Полли, ты можешь принять последнюю исповедь Гвен?

– Что?

Веб указал на лежавшую на земле женщину.

– Гвен умирает. Я хочу, чтобы ты выслушал ее предсмертную исповедь.

Романо сделал шаг назад.

– Ты что – с ума сошел? Неужели я похож на священника?

– Она умирает, Полли, она не поймет. Сейчас ее более всего гнетет мысль, что она попадет в ад и не увидит своего сына.

– Так ведь из-за этой женщины были уничтожены наши ребята из группы «Чарли». И ты хочешь, чтобы после всего этого я дал ей утешение?

– Да, хочу.

– Ни за что.

– Брось, Романо. Не убьет же тебя это в самом деле?

Романо возвел глаза к небу.

– Откуда ты знаешь?

– Полли, я понимаю, что не имею права просить тебя об этом, но все-таки прошу, поскольку времени осталось мало. И это – доброе дело, – добавил он в отчаянии. – Господь поймет, что ты действовал из лучших побуждений.

Некоторое время приятели смотрели друг на друга в упор, потом Романо покачал головой и, волоча раненую ногу, подошел к Гвен. Опустившись на одно колено и взяв ее за руку, он осенил ее крестным знамением и спросил, не хочет ли она исповедаться в своих грехах. Гвен слабым голосом ответила, что хочет.

Выслушав исповедь Гвен, Романо поднялся на ноги и отошел в сторону. Веб снова опустился рядом с Гвен на колени. Ее глаза уже начали стекленеть, но на какое-то время она смогла сфокусировать взгляд на Вебе и даже слабо ему улыбнуться в знак благодарности. С каждым ее вздохом из нее уходила жизнь, а из раны вытекало все больше крови. Эта рана напомнила Вебу ранение, которое получил в Ричмонде ее сын.

Из последних сил сжав руку Веба, она одними губами спросила его:

– Способны ли вы простить меня, Веб?

Веб всмотрелся в красивые глаза Гвен, которые начала застилать смертная пелена. В эти мгновения в этих глазах и в чертах этой женщины он увидел другое лицо – лицо ее сына, который так на него надеялся и которого он, сам того не желая, подвел.

– Я прощаю вас, – сказал Веб, втайне надеясь, что где-то там, в вышине, Дэвид Кэнфилд тоже в этот момент его прощает.

Потом Веб отошел, и руку Гвен взял ее муж. Стоя на некотором удалении Веб видел, как вздымалась и опадала грудь Гвен со все возрастающей частотой. Но вот эти хаотичные движения прекратились, а ее рука сделалась вялой и безжизненной. Билли тихо заплакал над телом своей жены. Отвернувшись от него, Веб подошел к Клер и помог ей подняться, после чего подставил плечо Романо. Втроем они двинулись прочь от места трагедии.

Вздрогнув от прогремевшего у них за спиной выстрела, они обернулись и увидели Билли Кэнфилда, который, держа в руках дымящееся ружье, удалялся от тела Стрейта.

56

Следующие несколько дней ферма Ист-Уиндз кишела полицейскими и агентами ФБР. Они прочесывали территорию, собирали улики, осматривали и вывозили трупы и пытались восстановить ход событий. Все это требовало немало времени. В лесу на территории Ист-Уиндз была обнаружена могила с телом мальчика – того самого, которого Стрейт послал в аллею вместо Кевина. Было установлено, что он сбежал из штата Огайо, случайно познакомившись со Стрейтом и Клайдом Мейси, польстился на предложенные ими деньги, в результате чего так трагически и закончил свою жизнь.

Веб вместе со всеми ходил по территории фермы, качая головой при мысли, что эта прекрасная усадьба так неожиданно превратилась в поле боя. Бейтс прервал свой отпуск и тоже приехал в Ист-Уиндз, где теперь всем распоряжался. Пол Романо был отправлен в госпиталь. Поскольку выяснилось, что пуля, угодившая ему в ногу, ни костей, ни крупных кровеносных сосудов не задела, врачи не сомневались в его скором и полном выздоровлении. Веб же не сомневался в том, что Энджи причинит его приятелю куда больше неприятностей, чем его ранение.

Когда Веб шел по подъездной дорожке к большому дому, его дверь распахнулась и из нее вышел Бейтс. На пороге за его спиной стоял Билли Кэнфилд, смотревший прямо перед собой странным остановившимся взглядом. У этого человека ничего в жизни не осталось, подумал о нем Веб. Бейтс увидел Веба и подошел к нему.

– Кошмар, да? – буркнул Бейтс.

– Это раньше здесь был кошмар, а сейчас все очень даже тихо.

– В сущности, ты прав. Мы обнаружили в доме Стрейта кое-какие записи и выяснили, кто снабжал его продуктом. Кстати, пуля, извлеченная из головы Пиблса, была выпущена из пистолета Мейси. Труп Эда О'Бэннона мы обнаружили на свалке. Убит из того же пистолета. Кроме того, из принадлежавшей Клайду Мейси снайперской винтовки были убиты судья Лидбеттер и Крис Миллер.

– Баллистическая экспертиза дает исчерпывающие ответы на многие вопросы. Скажи, тебе нравится, когда элементы головоломки начинают наконец складываться в цельную картину?

– Еще как! Между прочим, мы проверили по твоей просьбе ту пленку с видеозаписью инцидента в Ричмонде.

Веб бросил на него быстрый взгляд:

– И что же?

– Ты оказался прав. Был там звук. Телефон зазвонил.

– Это не был телефонный звонок. Скорее это напоминало...

– Свист, не так ли? Это мобильник. Ты же знаешь, что на мобильном телефоне можно установить любой звуковой сигнал. Ну так вот, звуковой сигнал этого мобильника имитировал свист какой-то птицы. Мы прежде не придавали этому значения, поскольку использовать это как свидетельство против Эрнста Б. Фри не представлялось возможным.

– Так кому же принадлежал этот телефон?

– Дэвиду Кэнфилду. Этот мобильник ему подарила мать. Чтобы звонить в случае какой-нибудь непредвиденной ситуации.

Веб потрясенно посмотрел на Бейтса. Бейтс печально кивнул:

– Да, ему позвонила Гвен. По-видимому, хотела его ободрить, но ответа так и не дождалась. Поскольку выбрала для звонка самое неудачное время. Разумеется, она не могла знать о том, что позовцы в этот момент подошли к двери зала и готовились ворваться внутрь.

– Так вот, значит, почему во всех этих убийствах фигурировали мобильные телефоны?

– Ну, утверждать наверняка я бы не стал, но похоже, что именно так все и было. Судя по всему, мобильник стал для Гвен символом зла, и она решила, что это будет последнее, что все эти люди увидят в своей жизни. Да, чуть не забыл: Гвен оставила после себя бумагу, где полностью снимает ответственность с Билли, утверждая, что он ни о чем не знал, и берет всю вину на себя. Похоже, она чувствовала, что, затевая всю эту комбинацию, сама же и падет ее жертвой и умрет раньше Билли. Так оно и случилось. Кстати, другие источники тоже полностью обеляют Кэнфилда. Мы арестовали нескольких людей Стрейта, которые в ту ночь отсутствовали на ферме, и они дали по этому поводу исчерпывающие показания.

– Хорошо, что Билли не придется за это отвечать. На его долю и так выпало слишком много страданий.

Бейтс сокрушенно покачал головой.

– Люди, которых мы арестовали, сообщили также, что Гвен не принимала участия в транспортировке наркотиков. Но когда узнала об этом, потребовала свою долю прибыли. Вот так-то. А ведь она всегда казалась вполне нормальной...

– Она и была нормальной, – бросил Веб. – Но то, что случилось с ее сыном, полностью ее изменило. – Он тяжело вздохнул. – Ты знаешь, у меня есть причины ее ненавидеть, но я испытываю к ней лишь жалость. Если бы я спас ее сына, ничего подобного с ней бы не случилось. Иногда мне вообще кажется, что я приношу больше вреда, чем пользы.

– В том, что с ней случилось, твоей вины нет. Так что нечего взваливать на себя еще и этот груз.

– Жизнь была несправедлива к Гвен Кэнфилд. С этим-то ты согласен?

Веб с Бейтсом двинулись прочь от большого дома.

– Если это хоть как-то способно улучшить тебе настроение, могу тебе сообщить, что твоя отставка отменяется. Бак Уинтерс готов лично принести тебе свои извинения.

Веб покачал головой.

– Мне нужно время, чтобы как следует об этом подумать.

– О чем это? Принимать или не принимать извинения Бака, что ли?

– Нет, о возвращении в Бюро.

Бейтс с изумлением на него посмотрел:

– Ты шутишь? Ведь с Бюро связана вся твоя жизнь.

– В этом-то все и дело.

– Даю тебе отпуск. Если тебе нужно официальное разрешение Бюро, то считай, что ты его уже получил.

– Воистину, щедротам Бюро нет предела.

– Как там Романо? – спросил Бейтс.

– Ругается и жалуется. Значит, с ним все в порядке.

Они повернулись, чтобы еще раз взглянуть на большой дом. Как раз в это время Билли повернулся, чтобы войти в дверь. Бейтс показал на него Вебу:

– Больше всего мне жаль этого человека. Он лишился всего, что привязывало его к жизни.

Веб кивнул в знак согласия.

– Помнишь его слова насчет врагов, чьи головы надо насадить на колья, чтобы иметь возможность в любое время на них взглянуть? – спросил Бейтс и опять сокрушенно покачал головой. – Ну так вот, все его враги находились вокруг него, а бедняга об этом даже не знал.

– Да уж...

– Тебя подбросить до города?

– Я, с твоего разрешения, еще немного здесь поброжу. Они пожали друг другу руки.

– Спасибо тебе, Веб, – за все, – сказал Бейтс.

Бейтс повернулся и зашагал к воротам. Веб некоторое время прогуливался неспешным шагом около дома, потом вдруг, словно о чем-то вспомнив, помчался к дверям. Пробежав по коридору, он спустился в полуподвальное помещение и подергал за ручку двери таксидермической мастерской. Она была заперта. Веб открыл отмычкой замок, вошел внутрь и, осмотревшись, довольно быстро обнаружил то, что искал. Прихватив с собой флакон с прозрачной жидкостью, он прошел в нижнюю гостиную, подошел к оружейному шкафу и нажал на потайной рычаг. Шкаф отъехал в сторону, открыв вход в убежище для беглых рабов. Войдя в эту крохотную темницу, Веб зажег фонарь и повесил его на вбитый в стену крюк – так, чтобы свет падал на муляж сидевшего на койке негра. После этого он одним движением сорвал с головы манекена парик, а потом отодрал приклеенные к его щекам бакенбарды. Открыв флакон с растворителем, он смочил им тряпочку и стал стирать коричневую краску, нанесенную на лицо манекена. Краска сходила легко, и скоро лицо из темного сделалось пергаментно-белым. Закончив работу, Веб отступил на шаг и вгляделся в представшие перед ним черты, которые он столько раз видел на фотографиях, что, казалось, мог вспомнить даже во сне. Но надо было отдать должное профессионализму Билли: используемый им прием сработал, изменив находящегося перед Вебом человека до неузнаваемости. Все-таки Билли Кэнфилд слов на ветер не бросал. Он и впрямь держал своего врага там, где всегда мог на него взглянуть.

Веб знал, что смотрит на Эрнста Б. Фри – в первый раз после побоища в Ричмонде.

– Помните, я рассказывал вам об итальянцах?

Веб повернулся и увидел Билли Кэнфилда.

– Тех, – продолжал Билли, – что предлагали мне хорошие деньги за транспортировку ворованного имущества и прочих незаконных грузов?

– Помню.

Складывалось такое впечатление, что сознание у Кэнфилда было затуманено. Разговаривая с Вебом, он даже на него не смотрел, предпочитая созерцать пергаментное лицо «старины Эрни». Должно быть, подумал Веб, он не устает восхищаться этой своей работой.

– Ну так вот. Я вам соврал. Одно предложение я все-таки принял и неплохо на этих итальяшек потрудился. Примерно четыре месяца назад они меня разыскали и предложили оказать мне одну услугу.

– Вытащить Эрнста Фри из тюрьмы и привезти вам?

– Именно. Итальянцы очень трепетно относятся к своим семьям, а после того, что члены «СО» сделали с моим сыном... – Тут Билли сделал паузу и вытер рукой глаза. – Короче, вы помните то небольшое здание на территории фермы, которое во времена Гражданской войны использовалось в качестве военного госпиталя? Гвен наверняка вам его показывала.

– Да, я его видел.

– Там я его и разделал. Чтобы мне никто не мешал, я отослал Стрейта с его людьми на очередную ярмарку, а Гвен отправил в Кентукки повидаться с родственниками. Во время работы я пользовался хирургическими инструментами той эпохи. – Билли подошел к чучелу Фри и дотронулся до его плеча. – Прежде всего я отрезал ему язык. Уж слишком он кричал. Впрочем, я не ожидал ничего другого от такого червяка, как он. Люди вроде него любят причинять страдания другим, но сами не способны перенести даже малейшей физической боли. А знаете, что я сделал потом?

– Не имею представления.

Билли гордо улыбнулся.

– Я выпотрошил его, как какого-нибудь оленя. Но сначала отрезал ему яйца. Я, видите ли, исходил из того, что человек, который в состоянии убить маленького мальчика, не может называться мужчиной. Ну а коли так, зачем ему яйца? Надеюсь, вам понятны мои доводы?

Веб ничего на это не ответил, но, хотя Билли и не был вооружен, положил на всякий случай ладонь на рукоять пистолета. Кэнфилд, казалось, этого не заметил, а если и заметил, то ему было на это наплевать.

Покрутив головой и посмотрев на свое творение со всех сторон, Билли сказал:

– Я – человек необразованный и мало читал, но мне казалось, что я сделал из чучела Эрни некую аллегорию справедливости. Ведь в этой комнатушке прежде отсиживались рабы, обретавшие потом свободу. Эрни же, помещенный сюда, обрести свободу не мог – даже после смерти. Кроме того, я всегда знал, где он находится, и имел возможность в любой момент на него полюбоваться. А еще он служил мне для того, чтобы пугать моих подвыпивших гостей. – Он посмотрел на Веба такими глазами, что сразу стало ясно: к миру вменяемых людей он в данный момент не принадлежал. – Ну так как, прав я или нет? Что вы мне на это скажете?

Веб опять не сказал ему ни слова.

Билли внимательно на него посмотрел и сказал:

– Я бы снова это сделал, если бы старина Эрни по какому-то невероятному стечению обстоятельств ожил и попал ко мне в руки.

– Скажите, Билли, как вы себя чувствовали, когда убивали человека?

Кэнфилд некоторое время сверлил его глазами.

– Как последнее дерьмо.

– Скажите, это избавило вас от душевной боли? Хотя бы отчасти?

– Ничуть. Теперь же мое существование лишилось всякого смысла. – У него задрожали губы. – Но ведь я еще раньше вычеркнул ее из своей жизни – я имею в виду Гвен. Толкнул ее в постель к Стрейту. Не обращал на нее никакого внимания. Она не сомневалась, что я знаю про ее связь со Стрейтом, и мое равнодушие убивало ее. Когда я был ей нужен, меня никогда не оказывалось поблизости. Быть может, если бы я был с ней рядом, ей бы удалось пройти через весь этот ужас и не сломаться.