Текст книги "Небесное Око"

Глава 18
Монервей

– Посмотри! Мост, – удивлённо и вместе с тем смущённо произнесла Дорвен, оторвавшись от губ Дьюранда.

Дьюранд покачал головой. Его оставила энергия, которая переполняла его, пока они спасались от погони, и он покачнулся от усталости.

– Не удивительно, что лес мне показался таким знакомым, – прошептала она.

– Ты о чем? – нахмурился Дьюранд.

– Погляди! – сказала она и показала рукой.

Дьюранд повернулся и сквозь просвет среди деревьев в пол-лиги от них увидел белую каменную кладку моста. Все казалось таким светлым. Таким… живым.

– Это Лесной мост, – сказала Дорвен, обнимая Дьюранда за талию. – Он совсем невдалеке от… – она замялась, по лицу пробежала тень. – Теперь он никуда не ведёт. Сюда иногда приезжают просто так, только для того, чтобы на него посмотреть. Думаю, до Хайэйшес недалеко.

Должно быть, они уже во владениях герцога Монервейского. Во влажном осеннем воздухе явственно чувствовался запах воды.

– Река Гласс тоже неподалёку? – спросил Дьюранд.

– Да. Твои друзья, должно быть, поехали этой дорогой. Согласись, реку удобнее всего переходить по мосту.

– Ясно, – кивнул Дьюранд. То, что говорила девушка, вполне могло оказаться правдой. Он нежно коснулся её руки.

Под ярко сияющим Оком Небес их плащи, пропитанные росой и влагой туманов Гесперанда, быстро высохли. Дьюранд и Дорвен пошли по дороге, ведя за собой коня. Весело светило солнце, заливая ярким светом пожухлую траву, растущую у подножий деревьев. Дорога шла под уклон, мост исчез из виду. Над зарослями папоротника, испуганно хлопая крыльями, взмыла пара фазанов. Устроившаяся на ветке рябины белка сосредоточенно уставилась на бредущих по тракту Дьюранда и Дорвен. Земля под ногами была твёрдой и холодной.

Дьюранд задумался о других – о тех, кто остался в Гесперанде. Он видел, как огромный пёс выхватил человека из седла. Ещё один воин на всем скаку налетел на дерево. Если Ламорик сгинул в Гесперанде, значит, Дьюранд снова остался один. А зима надвигалась. Впрочем, теперь приходилось думать не только о себе, но и о Дорвен.

– Мост – единственное место на долгие лиги, где можно пересечь реку, – сказала девушка. – И если… если случилось самое худшее… если из леса никто кроме нас не выбрался… Нам все равно помогут…

Скрытая зарослями папоротника, где-то бурлила река. В воздухе чувствовалась влага. Наконец показался мост, по краям которого были возведены увитые плющом каменные башенки. Дьюранду показалось, что он снова очутился в Гесперанде.

– Ничего удивительного, – пробормотал Дьюранд.

Вдруг он услышал, как кто-то выругался. Круглые каменные башенки закрывали весь обзор. Знаком приказав Дорвен оставаться на месте, Дьюранд подкрался к стене одной из башенок и, прижавшись к ней всем телом, кинул быстрый взгляд на ворота.

На самой середине моста стояли Оуэн, Берхард и Бейден, пытаясь усмирить боевого коня серой масти, который, прядая ушами, балансировал на досках, перекинутых через пролом в настиле. Гермунд, вжавшись в ограду, не терял присутствия духа и твердил, что им всем надо поторапливаться. Дьюранд вышел на свет.

Сначала его никто не заметил. Наконец Гермунд поднял взгляд и, увидев Дьюранда, разинул рот.

– Дьюранд, – выдохнул он. Скальд казался скорее удивлённым, нежели обрадованным.

Дьюранд осклабился.

Четверо мужчин смотрели на него разинув рты, словно бараны. В конце концов Дьюранда узнали. Все бросились к нему, грохоча сапогами по дряхлому мосту. Друзья обступили его, обнимали, хлопали по спине.

– Мы уж думали, ты покойник, – сказал Берхард.

– В те редкие моменты, когда вообще думали о тебе, – подмигнул Оуэн.

– Я был занят. Спасал прекрасных дам, – улыбнулся Дьюранд и, помахав рукой, дал знак Дорвен, что бояться нечего и можно выходить. Девушка, набросив на голову капюшон, направилась к мосту.

– Черт! – проревел Бейден за их спинами.

Доски под копытами боевого коня треснули, обломки и щепа брызнули в стороны. Конь вместе с Бейденом, державшим его под уздцы, провалился под мост.

– Бейден! – закричал Берхард.

Люди бросились на помощь. Опустившись на четвереньки, они глянули в пролом моста. Конь с шумом грохнулся в воду, подняв по обеим сторонам моста фонтаны брызг.

– Бейден, – прошептал Берхард. Что за нелепая смерть.

С всплеском над проломом показалась мокрая рука, ухватившая одноглазого рыцаря за воротник.

– Я здесь, тупой, слепой, вонючий сукин сын.

Общими усилиями Бейдена удалось извлечь из пролома.

Бейден, от мокрой одежды которого шёл пар, хотел немедленно спуститься назад в пролом за конём. Удержать его удалось с трудом. Рыцарь кипел от ярости:

– Вы что совсем сдурели?! Оставили меня одного с этим сумасшедшим чудовищем! Вы что, думали, он будет стоять и ждать, пока вы там целуетесь?

Берхард попытался положить на плечо Бейдену руку, но рыцарь лишь злобно отмахнулся.

– Сам с собой обнимайся. С меня хватит.

Бейден пошёл прочь. Его проводили долгими взглядами. С громкими хлопками Оуэн отряхнул руки.

– А коня мы разве доставать не будем? – спросил Дьюранд.

Здоровяк улыбнулся, приподняв бровь:

– Это конь Бейдена. Он мне весь день продыху не давал.

Встреча с этой четвёркой заставила Дьюранда на время забыть о других членах отряда. Он схватил здоровяка за руку:

– А где остальные?

– Все выбрались из леса и ждут отставших. С нами Конзар, Ламорик… ну мы ещё. Эйгрин. Кто-то погиб в лесу, тому есть свидетели. Не достаёт лишь нескольких, мы их ждём почти целый день. Ты один из последних.

– А как леди Бертрана? – спросил Дьюранд, кинув взгляд на Дорвен, лицо которой теперь скрывал капюшон.

– Она будет чертовски рада увидеть твою подругу живой и невредимой. Чуть нас с ума не свела своими вопросами! «Вы её видели?», «Вы её ищете?» «Кто-нибудь видел девушку? Рыженькую такую». Ладно, довольно. Пойдёмте, – кивнул Оуэн. – Мы ждём новостей из Хайэйшес. Если Морину и впрямь удалось затащить на турнир главного герольда Эрреста, его светлости в самом скором времени предстоит сразиться в битве.

Дьюранд последовал за рыцарями, которые направились по мосту к противоположному берегу реки. Он попытался взять Дорвен за руку, обнять её, но девушка, покачав головой, отстранилась.

– Что случилось? Я тебя чем-то обидел?

Она лишь снова покачала головой в ответ.

– Дьюранд!

Он опустил взгляд и обнаружил, что в настиле моста чернеют огромные провалы, через которые были переброшены доски. Берхард, хохотнув, показал на берег. Вдоль реки по берегу с толпой конюхов нёсся Бейден, преследуя провалившегося под мост боевого коня, которого уносило течение. Солнце весело играло на волнах.

Дорвен даже не хотела идти рядом с ним.

– Я боялся за тебя, – Гермунд тронул Дьюранда за руку, – я чувствовал, что в лесу что-то происходит, – лицо скальда исказила гримаса ужаса. – И все же ты жив, – Гермунд покачал головой.

Дьюранд открыл было рот, но так ничего и не сказал.

Мимо него, низко опустив голову, проскользнула Дорвен, словно стыдясь чего-то. То ли себя, то ли Дьюранда.

Выбравшиеся из леса, будто беженцы, столпились на противоположной стороне моста. Измазанные в грязи люди сгрудились вокруг последних бочек с припасами.

– Почти всем удалось спастись, – произнёс полушёпотом Гермунд. – Но я чувствовал – в лесу творится неладное. Но что нам оставалось делать? Только ждать. Ждать тех, кто выжил. Ждать новостей, – скальд попытался выжать из себя улыбку. – Ламорик уже целую лужайку вытоптал, все ждёт вестей – приехал ли главный герольд или нет.

Они прошли по доскам, перекинутым через последний пролом.

Когда Дьюранд сошёл с моста, друзья и незнакомцы подняли на него полные сожаления глаза. Один из мужчин вытер рукавом нос. Половина из тех, кто столпился на берегу, потеряли в лесу близких, и Дьюранд был явно не тот человек, которого некоторые из собравшихся надеялись увидеть.

К Дьюранду шагнул Красный Рыцарь, лицо которого по-прежнему скрывало опущенное забрало. За спиной рыцаря стоял Конзар.

– Милорд, – промолвил Дьюранд, преклоняя колено.

Ламорик не произнёс ни слова и не двинулся с места. Казалось, перед Дьюрандом – статуя, вырезанная из дерева. До него доносилось лишь тяжёлое дыхание Ламорика.

Молодой лорд склонил голову:

– Дьюранд.

– Я рад, что… – начал Дьюранд.

– Хорошо, хорошо, – Ламорик обвёл взглядом отряд и невнятно пробормотал. – Спроси о своих вещах у Гутреда, – после чего развернулся и пошёл прочь. Вроде, он был в хорошем настроении.

Гермунд озадаченно почесал подбородок:

– Помяни моё слово, ветер какой-то странный, – скальд снова расплылся в улыбке. – Ладно, давай займёмся твоим барахлишком. Как поживают кони, что достались тебе от Керлака?

Гермунд продолжал что-то говорить. Дьюранд в этот момент с тоской заметил, что Дорвен двинулась прочь, так и не сказав ему ни слова. Он в нерешительности шагнул вслед за ней, желая нагнать её.

– Прости, если я тебя обидел!

Она не остановилась, и Дьюранду ничего не оставалось, кроме как смотреть на её удаляющуюся фигурку, укрытую плащом.

Леди Бертрана, стоявшая среди толпы спасшихся из леса людей, заметила свою фрейлину и расплакалась от радости.

Гермунд в смущении ухватил Дьюранда за рукав:

– Оставь её. Сейчас так будет лучше, – он помолчал. – Итак, чем мы теперь займёмся?

Из леса выехал отряд всадников, состоявший из егерей и рыцарей. Во главе отряда скакал мрачный капитан, являвшийся обладателем столь широких плеч, что начинало казаться, что он сунул под рубаху длинную жердь.

– Это ещё кто? – пробормотал скальд.

Взгляды людей впились в здоровяка, восседавшего на коне. На мгновение Дьюранд забыл и о Дорвен, и о скальде. Не произнеся ни слова, гигант спешился и, подойдя к лорду Морину, преклонил колено:

– Здравствуйте, милорд.

– Встаньте, сэр Вэир.

Вэир поднялся, всматриваясь в царапины и синяки, покрывавшие лицо лорда Морина.

– Вам не следовало оставлять меня здесь, – мрачно произнёс исполин.

Повисла гробовая тишина, люди боялись упустить даже слово.

– Как твоё плечо? – спросил Морин.

– Я его вылечил ещё до наступления времени Кровавой Луны.

– Хорошо. Очень хорошо.

На лице Вэира не отразилось даже тени улыбки.

– Я приехал вместе с Красным Рыцарем, – добавил Морин.

Ламорик склонился в поклоне. Здоровяк лишь повёл тёмными глазами. Известие не произвело на него никакого впечатления.

– Мы получили ваше послание, милорд, – доложил Вэир.

– Мы сразились с Красным Рыцарем на турнире в Редуиндинге, – сказал Морин.

– Я понял, ваша светлость.

– Я хочу вновь сразиться с ним в Хайэйшес.

– Если этот рыцарь желает биться, ваша светлость, вне всякого сомнения, мы сделаем ему такое одолжение, – кивнул Вэир.

Люди, столпившиеся вокруг них, внимательно прислушивались к разговору. Оуэн облизал губы, отчего на один короткий миг стал похож на ящерицу. Быть может, они впустую, рискуя жизнями, мчались через Гесперанд. Кто знает, не придётся ли им сейчас повернуть коней и отправиться домой.

– Главный герольд Эрреста уже прибыл и ждёт начала турнира, – изрёк Вэир.

Люди из отряда Ламорика с облегчением расплылись в улыбках, а здоровяк, не сказав больше ни слова, продел ногу в стремя и вскочил в седло.

Гермунд лишь покачал головой.

Дьюранд надеялся, что по дороге до Хайэйшес ему ещё представится возможность остаться с Дорвен наедине, но – увы. Тракт, по которому они ехали, был узким, а отряд – большим.

Дьюранд теребил повязанную на поясе зеленую вуаль и ждал.

Скальд продолжал что-то бубнить себе под нос.

Наконец лес расступился, и отряд выехал на равнину, покрытую лугами и распаханными полями. Серебристой лентой через неё вилась река Гласс. Над рекой нависал Хайэйшес – крепость, воздвигнутая на холме в излучине реки и обнесённая деревянным частоколом. Дьюранд вспомнил, как лорд Морин называл Хайэйшес «охотничьим домиком». Благодаря реке и холму, на котором стояла крепость, в ней можно было выдержать долгую осаду, даже несмотря на то, что сложена она была не из камня – огромные бревна послужили строительным материалом для безвестных талантливых мастеров. Чтобы заставить герцога Северина оставить крепость, потребовалось бы либо войско, числом никак не меньше тысячи человек, либо… либо приезд сына.

В сопровождении свиты вассалов знатного происхождения из крепости выехал герцог, одетый в чёрный шерстяной кафтан. Северин, которому уже минуло семьдесят зим, ростом был ниже сына, хотя очень напоминал его осанкой. И отец, и сын были тонкокостными, однако Морин смахивал скорее на поджарую борзую, готовую в любой момент бросится в погоню за дичью, тогда как Северин походил на связку сухого ломкого хвороста.

Отец улыбнулся.

– Я очень рад видеть тебя, сын мой.

Морин встал на колени, протянув вперёд руки, и Северин, в древнем приветствии, сжал их ладонями.

– Я лишь сожалею о том, что был вынужден отложить свой приезд.

Старик дотронулся до плеча своего сына:

– До меня дошли вести об испытаниях, выпавших на твою долю, – улыбка сползла с лица старика. – Со времён падения Гесперанда никто в нашем роду так и не осмелился пересечь проклятое герцогство. Ты стал первым. К чему было так рисковать?

– Но я все же выжил.

– Верно, – герцог улыбнулся. – Ты выжил и приехал сюда, чему я несказанно рад. Встань же и представь мне благородных рыцарей, которые путешествуют вместе с тобой. Я не узнаю их гербов.

Дрожащей рукой старик показал на Ламорика.

– Отец, – ответил Морин, – ты видишь ратников из отряда стоящего перед тобой воина в красных доспехах. Этот воин сражается на турнирах, скрывая своё лицо и герб. Его называют Красным Рыцарем.

– Красный Рыцарь! Я рад тебя приветствовать на нашем собрании, – герцог растянул губы в улыбке. – Согласно обычаю каждый год мы проводим небольшой турнир для своих вассалов и друзей, однако, я полагаю, наши рыцари будут только рады возможности скрестить оружие с воинами, прибывшими из далёких земель. Особенно если за сражением будет наблюдать главный герольд Эрреста. Без всякого сомнения, вам потребуется сытная еда и тёплые постели.

– Красный Рыцарь, вы можете расположиться в Хайэйшес и присоединиться к пиру в… – подхватил было Морин.

– Прошу прощения, – покачал головой Ламорик, пытаясь обуздать перебирающую ногами лошадь. – Прошу прощения, но это невозможно.

Герцог Северин был явно смущён. Морин вздёрнул подбородок.

– Мы были бы счастливы, – продолжил молодой лорд, – если бы вы позволили нам разбить лагерь на лугу.

– На лугу… – выдавил из себя Морин.

Судя по лицу Вэира, гигант был готов сорваться с места и вышибить из Ламорика дух.

– Можете ставить шатры, где пожелаете, – проговорил, наконец, герцог. – Если, конечно, такова ваша воля.

– Да, ваша светлость.

– В таком случае, быть по сему.

Дьюранд в изумлении раскрыл рот. Ему захотелось закатить Ламорику затрещину. Как же он теперь встретится с Дорвен, если все гости будут в трапезной, а они – в лагере у подножия замка?

– Ставьте шатры, – приказал Конзар, и та же самая компания, что упустила на мосту боевого коня, побрела искать подходящее место для лагеря. Гутред проводил их скептическим взглядом.

Дьюранд брёл вслед за рыцарями, чувствуя, что попал в ловушку. Они прошли мимо крестьян, ворочавших тяжёлые валуны, группы людей, упражнявшихся в метании копий на специальной площадке, и наконец вышли на пастбище.

– Ну что ж, – вздохнул Берхард. – Это место ничем не лучше и не хуже других. Камней мало, слой дёрна толстый, – он попрыгал на месте. – Не думаю, что в замке нам спалось бы слаще.

Дьюранду было все равно, да и у остальных явно не было желания спорить. Мимо протопал Гутред, оглядываясь по сторонам и рассыпая распоряжения. Среди всей этой кутерьмы мало кто обратил внимание на кучку крестьян, размахивавших кирками и лопатами. Неожиданно от неё отделился человек в чёрной шляпе и направился к рыцарям.

– Ваши светлости, я на вашем месте не стал бы разбивать лагерь здесь.

– Вот как? – спросил Берхард, выставив вперёд бороду.

– Не стал бы, уж будьте уверены, – подтвердил человек.

Берхард кивнул: вполне логично. Вдалеке кто-то кричал – видимо, крестьяне, ворочавшие камни.

– И отчего же на нашем месте ты не стал бы разбивать здесь лагерь?

– Ну… Здесь-то? Земля здесь вся уйдёт.

– Уйдёт? – недоуменно переспросил Берхард.

– Ага.

Оуэн опустил руку на плечо Бейдену, который начал медленно закипать.

– Уйдёт под воду. Утром… это… бой будет, – пояснил крестьянин.

– Послушай, приятель, – покачал головой Берхард. – О чем ты толкуешь?

– Мы реку двигаем. Чтобы остров получился.

Оуэн крепко держал Бейдена, который готов был набросится на косноязычного крестьянина и пересчитать ему зубы.

– Погодите, – Берхард взмахнул рукой. – Я, кажется, начинаю понимать.

– Река, – с тоской поглядев на непонятливых рыцарей, начал крестьянин.

– Гласс? – подсказал Берхард.

– Надо, чтобы она текла вот так, – крестьянин повернулся к холму, на котором стоял замок и сделал жест рукой, изображая канал, который должен был огибать возвышенность с севера. – А реку запрудили и пустили её по слепому рукаву.

– По слепому рукаву? Ясно, – Берхард кивнул. – И где бы ты на нашем месте встал лагерем?

– Я не смею давать такие советы, ваша светлость.

– Конечно, – согласился Берхард. – Ну и дурак же я! Ладно, мы сами найдём нужное место. Ты только главное скажи, не зальёт ли нас?

– Как пожелаете.

– Как пожелаю, – склонил голову Берхард и повернулся к остальным. – Как насчёт того, чтобы встать лагерем во-о-н там? – Он показал на склон холма.

Рыцари отправились в указанную Берхардом сторону. Их уже ждал Гермунд, как обычно что-то бормоча себе под нос.

Дьюранд трудился как вол, таская бочки с припасами и ставя палатки. Все это время он думал о частоколе, которым был обнесён замок.

Внимание Дьюранда привлекли вопли крестьян, корпевших над запрудой. Река решила довершить их труд, длившийся долгие часы, и хлынула на пастбище, где рыцари собирались разбить лагерь.

Наконец, когда все колышки и столбы были вбиты в землю, шатры поставлены, а лошади надёжно привязаны, Дьюранд присоединился к остальным членам отряда, сгрудившимся у костра. Звезды, как в зеркале, отражались в воде, ровным слоем покрывавшей поверхность пастбища.

Повара Хайэйшес жарили во дворе замка мясо, и чарующие ароматы, сочащиеся сквозь бревна частокола, сводили голодных воинов с ума.

Бейден потряс головой, будто желая избавиться от волшебного запаха, лезущего в ноздри.

– Ну и где будет турнир? – спросил он. – Кто-нибудь знает?

– Судя по всему, в реке, – ответил Берхард.

Гермунд кивнул. Казалось, он бился над какой-то загадкой:

– Остров. Как интересно.

– Что тебе интересно, скальд? – раздражённо спросил Бейден.

– Острова под водами рек. Однажды жил король. Один из аттийцев. Теперь его кости сокрыты водой.

– Не пойму, что ты лопочешь. Да и плевать, – поморщился Бейден. – Главное, чтобы ночь была ветреной и без дождя. Земля, как-никак, должна просохнуть. Если они вообще хотят, чтобы мы сражались в конном строю.

– Может, придётся биться пешими, – вздохнул Берхард.

– Главное, чтоб камней было поменьше, – скорчил рожу Оуэн. – Поцапались мы однажды с одним человеком. Крепко поцапались. Он заставил нас биться прямо во дворе замка.

Послышался недоверчивый шёпот.

– Думаете, я лгу? Да знаете, кто вы? – взвился Оуэн. – Сукины дети! Вот! Мы выстроились в ряд прямо во дворе. Мы в сёдлах, под копытами коней – булыжники, – здоровяк сунул палец в рот. – Школько я шам швоих жубов оштавил…

К сидящим у костра рыцарям присоединились Конзар и Ламорик, лицо которого все так же скрывал шлем.

– Джентльмены, – произнёс Ламорик.

– Вы так и не сняли этот шлем, ваша светлость? – спросил Оуэн.

Ламорик слегка сдвинул шлем, так, чтобы все увидели его рот, искривлённый в гримасе недовольства.

– Черт бы побрал Морина с его приглашением на пир. Что мне оставалось делать? Там почти вся семья в сборе. Добрая половина вассалов Северина присутствовала на моей свадьбе. Они же не глухие. И не надо считать их идиотами. Мой голос сразу бы узнали.

Дьюранд согласно закивал вместе со всеми.

– Барон хотел, чтобы я весь вечер просидел молчком за столом, как дурак, с этим ведром на голове, захлёбываясь слюнями, покуда весь двор его отца пялился бы на меня, объедаясь жареными цаплями и фазанами. Этот негодяй, да отвернётся от него Небесное Око, великолепно понимал, что я откажусь от его приглашения и приглашения герцога.

Сидевшим вокруг костра не оставалось ничего, кроме как кивать и прятать взоры. Возле ворот замка начались состязания борцов. Послышался глухой удар падения и радостные крики зевак.

– Ну что ж, – сказал Ламорик. – Так или иначе, вскоре все будет позади, – он снова плотно надвинул на голову шлем и направился в сторону шатров.

– Доброй вам ночи, джентльмены, – сказал, поднимаясь на ноги, Конзар, отправляясь вслед за молодым лордом.

– Ну-у-у… – протянул Берхард. – Можете обозвать меня простачком, только я все равно ничего не понимаю.

– Милорд должен скрывать своё лицо, – вздохнул Оуэн. – Здесь полно незнакомцев, есть и те, кто его знают. Может, после того как совсем стемнеет…

– Владыка Небесный, – перебил Берхард, – я говорю не про Хайэйшес, а вообще про всю эту затею с Красным Рыцарем. К чему милорду скрывать своё имя?

Оуэн, пропустив вопрос одноглазого рыцаря мимо ушей, принялся сосредоточенно ковыряться в зубах.

– И что произошло между Морином и Ламориком? – не отступал Берхард.

– Неужели? Не может быть! – неожиданно отозвался Гермунд, погруженный в собственные мысли.

– Давай, ты все расскажешь, а потом мы вместе решим, – предложил Берхард скальду.

– Ну ладно, – вздохнул скальд, – Гирет и Монервей. Два герцогства, верные короне. У Северина – дочь, у Абраваналя – сын. Вот вам и готов союз. Ламорик человек весёлый, его чаще видят в трактирах, чем в храмах или при дворах герцогов.

– Он славный малый, – осклабился Бейден.

Гермунд взмахнул рукой, словно муху отгонял.

– Обоим герцогам был нужен союз. Стояла весна, распускались цветы. И вот герцог Абраваналь… – скальд замолчал, подняв взгляд к небесам.

Собравшиеся вокруг костра, затаив дыхание, внимали скальду. Гермунд принялся ковыряться в ухе.

– Скальд! – рявкнул Берхард, и Гермунд вернулся к прерванному рассказу.

– Ну так вот. Абраваналь бросает клич, вызывает к себе сына, и они всей компанией отправляются в Монервей на венчание, которое должно было состояться в Святилище Эвенсенда. И пока слуги наводили лоск, начищая серебряную посуду и усыпая цветами Святилище, пришли дурные вести.

– Бороджин? – рискнул предположить Берхард.

– Безумец Бороджин поднял мятеж в Гейтане.

– О чем я и говорю, – сварливо заметил Берхард, но Гермунд, не обратив на него внимания, продолжил. – Князь Гейтаны и его сыновья присоединились к восстанию. Король Рагнал объявил о созыве войска. Каждый из герцогов Древнего Эрреста должен был привести свою дружину.

– Ну… – подбодрил скальда Берхард.

– Герцог Абраваналь был болен и не смог отправиться на войну. К тому же он решил, что старший сын должен остаться подле него, поэтому дружину Гирета он вверил Ламорику. Большая честь.

– Так, а что со свадьбой? – спросил одноглазый рыцарь.

– Гонцы с вестью о войне поскакали через Монервей и Ирлак, барабаня в ворота замка каждого барона Гирета. А как же свадьба? Со свадьбой все прекрасно. Устроили небольшую пирушку. Жених, невеста и их семьи. На носу венчание и война, поэтому у всех на душе скребут кошки. После пирушки все разбрелись по кроватям.

– Душераздирающая история, скальд, – зевнул Берхард.

– Ага. Одним словом, все пошли спать. Все, кроме Ламорика. Думаю пара дружков уломали его отправиться повеселиться в город. Чем они занимались в городе, покрыто мраком тайны.

Некоторые из воинов усмехнулись. В любом большом городе найдётся достаточно трактиров и борделей, и света, который горит в них, вполне хватит, чтобы развеять мрак подобных тайн.

– Единственное, что мне известно, – продолжил скальд, – на следующее утро в Святилище приключилась беда. Милорд не явился на заутреннюю, и тогда старшего брата отправили его искать.

– Надеюсь, Ламорику повезло с тёщей и тестем больше, чем мне, – покачал головой Берхард.

– Думаю, Гутред смог бы больше рассказать, – произнёс скальд. – Одним словом, закончилось все печально. Представьте картину: в храме сидит невеста с роднёй и доброй половиной жителей Эвенсенда, и тут появляется Ламорик. Братец все-таки отыскал его. Им даже почти удалось отчистить камзол жениха от соломы. После этого Абраваналь перепоручил дружину Гирета одному из баронов… кажется Сванскину.

– Воздаяние, – задумчиво промолвил Берхард.

Дьюранд задрал голову. В высоте манящим светом мерцали окна замка Хайэйшес, в котором собрались все знатные люди Монервея.

– Целое лето бился на турнирах, – продолжил Берхард. – И теперь он здесь. На него будет смотреть вся родня невесты. Интересно как…

– Погоди, – поднял руку Оуэн. – Милорд лично меня нанял, чтобы провернуть следующую штуку. Мы сражаемся на турнирах, чтобы добиться права состязаться на ристалище в Тернгире пред очами Его Величества и всех баронов. Они думают, что хорошо знают милорда. Его герб был в турнирных списках ещё с того дня, когда он сумел выговорить первое слово, – здоровяк решил не упоминать о том, что Ламорик пользовался славой транжиры и бездельника. – Мы станем героями, и когда разнесём в прах всех сукиных сынов, которые осмелятся бросить нам вызов, и Красного Рыцаря объявят лучшим из лучших и победителем – все взгляды будут устремлены на него. Представляете, сам государь сидит и ломает голову: чьё же лицо скрывает забрало. И тогда Ламорик снимет шлем и все увидят, кто он на самом деле, – Оуэн толкнул Берхарда локтем в бок и оскалился, сверкнув золотыми зубами. – На такую шутку никто не отваживался уже добрую сотню лет. Его светлость будет награждён по достоинству. Ну и мы вместе с ним. Всю оставшуюся жизнь будем купаться в золоте.

– А вместо этого мы сидим здесь на лугу и подыхаем от голода, – презрительно усмехнулся Бейден.

– Лучше уж на лугу, чем в воде, – пожал плечами Берхард.

Гермунд снова качал головой и что-то бубнил.

– Интересно, что было потом. После того как братец притащил Ламорика в храм, – принялся размышлять вслух Берхард. – Кое-что я бы смог выбить из Гутреда…

И тут в свет, отбрасываемый костром, ступил старый оруженосец, словно услышал, что речь зашла о нем.

– Если вы закончили мудрствовать, у меня для вас новости. Конзар смилостивился и приказал передать, что если среди вас найдутся желающие, они могут отправиться в замок на пир.

Люди заулыбались, выпрямляя спины. Дьюранд начал вставать, радуясь возможности попасть внутрь крепости.

– Все, у кого хватит совести бросить ближних своих на пронизывающем ветру, могут отправляться на пир прямо сейчас, – Гутред расплылся в улыбке.

Бейден вскочил на ноги, прежде чем Берхард успел ухватиться за край его плаща.

– Что за бессердечность, Гутред! – воскликнул Берхард. – Это жестоко!

Гутред скорчил одноглазому рыцарю рожу и пошёл прочь.

В надвигающейся темноте Дьюранд заметил, что Гермунд, не отрываясь, смотрит на него. Дьюранд отвёл взгляд в сторону.

На долину уже давно опустились сумерки, но чарующие благоухания, сочившиеся из-за стен замка, казалось, заполнили собой все мироздание. В воздухе висел сводящий с ума аромат жаренной оленины, свинины и баранины.

Дьюранду запах напоминал лишь о Дорвен, сидевшей вне досягаемости за столом в трапезной. В который раз он обвёл взглядом деревянные стены замка.

– Владыка Небесный, что они там делают? – полюбопытствовал Берхард.

– Кровавая Луна, – покачав головой, невпопад ответил Гермунд.

– Ладно, – кивнул одноглазый рыцарь. – Я и сам знаю. Они солят дичь, насаживают её на вертел… они тушат и жарят все, чем будут объедаться долгими зимними вечерами.

– Владыка Небесный, – простонал Бейден.

Лица многих рыцарей были мрачнее туч, погружаясь в невесёлые мысли о том, что их ждёт зимой. Если задумка Ламорика пойдёт прахом, скорее всего они все окажутся на дороге среди стужи.

– А ещё у них пиво, сидр…

Дьюранд резко встал. Остальные могут говорить о еде, славе, смерти и чести, сколько вздумается, но лично он не мог выкинуть из головы мысли о Дорвен. Неужели он чем-то её обидел? Может, она его стыдилась? К чему сомнения – они глупы, а пустые волнения не доведут до добра. Он должен найти её и обо всем поговорить. Если он спросит её, она обязательно все расскажет.

– Ну вот, Берхард, одного ты кажется уже довёл, – сказал кто-то из воинов, кинув взгляд на Дьюранда.

Дьюранд не ответил. Он уверенно направился к замку, обойдя кругом площадку у самых ворот, на которой шли состязания по борьбе. Он не возьмёт в рот ни крошки. Ему нужно в замок, потому что там – Дорвен. Через ров, окружавший крепость, был переброшен подъёмный мост.

Стоило Дьюранду ступить на доски моста, как из ворот вылетела стайка слуг и пажей. Дьюранд глянул в ров – до земли было целых пять фатомов, и резким движением поймал одного из пажей за рукав.

– Послушай, – осторожно начал Дьюранд, – я хочу тебя кое о чем спросить. Ты не знаешь, где я могу найти леди Бертрану?

– Чего? – выдавил из себя юноша, сжимавший в руках огромное блюдо с пирогами.

Дьюранд пояснил:

– Женщина. Приехала с нами. С Красным Рыцарем. Ей за сорок. Невысокая. С ней была фрейлина и телохранитель, – он пытался перечислять приметы, которые паж мог запомнить. – У телохранителя есть большой боевой топор.

– Нет, сэр, я их не видел. Я бы запомнил, сэр. Мы готовили гостям покои. Я там был.

И Дьюранд замер в изумлении. Если паж говорил правду, Бертраны в замке не было. Отчего же она отвергла приглашение герцога?

Дьюранд осмотрелся по сторонам, окинув взглядом погруженные в сумрак поля. Когда они разбивали лагерь, быть может, он лично, сам того не зная, помогал ставить шатёр леди Бертраны.

– Спасибо, паренёк, – Дьюранд отпустил рукав пажа, но тут ему в ноздри ударил запах разложенных на блюде пирогов.

– Это кому? – кивнул на блюдо Дьюранд.

– Вам. Воинам Красного Рыцаря. Герцог приказал отнести вам еду со стола.

– Ступай, – сказал Дьюранд, взяв в руки маленький пирожок. – И не забудь передать своему господину нашу искреннюю благодарность.

Что ж, теперь он знал, что ему надо найти шатёр Бертраны, пусть даже он не помнит, как он выглядит.

Когда воин оглянулся, пажа уже и след простыл. Дьюранд пошёл назад. Большая часть отряда сгрудилась у рва, по которому теперь струилась вода. Дьюранд решил обойти воинов стороной. Если у него осталась хотя бы крупица собственного достоинства, он не станет спрашивать у каждого оруженосца, куда подевалась его возлюбленная. Сперва надо понять – сможет ли он отыскать её самостоятельно.

Между частоколом и свежевыкопанным рвом стояло всего две дюжины шатров и палаток. Рыжеволосая девушка должна быть где-то там, если, конечно, её госпожа не решила остановиться в какой-нибудь крестьянской лачуге.