Текст книги "Ось земли"

Встреча с Кулишем

Американец появился у источника им. Гагарина за пять минут до назначенного времени. Данила специально выбрал Карловы Вары для встречи с ним, потому что этот курорт вернувший свою прежнюю мировую популярность, несколько растерянную за годы социализма, звенел всеми наречиями Европы. Иностранец в такой толпе не мог обратить на себя внимания. Светило ласковое летнее солнце, окруженный горами город радовал глаз жизнерадостной архитектурой утопавших в зелени домов.

Сели за столик открытого кафе в тенистом уголке улицы.

– Наша работа налаживается, Ник. Когда-нибудь Вы согласитесь, что она проводится к взаимной пользе.

– Подобные сказки можно рассказывать начинающим агентам. Я же наношу прямой ущерб своей стране и при этом ни копейки не получаю.

– Ну, если Вы своей страной считаете клан Бушей, то конечно. А если бы в вашем Агентстве нашлись люди, способные воспрепятствовать войне против Ирака, то они принесли бы пользу именно стране. Как мы с Вами понимаем, война скоро начнется. У Вас случайно нет братика, который рвется разделаться с Хусейном за его преступления перед человечеством?

– Если понадобится, у нас найдется нужное количество братиков для того, чтобы превратить Хусейна в роджер.

– Да, да череп на черном флаге, или роджер – это Ваша марка. Скажите, Вы реально верите в необходимость войны?

– В этом нет сомнений. Америка не будет Америкой, если не наведет там порядок.

– Здорово. Насколько я понимаю, помимо международных инспекций, ЦРУ ведет самостоятельный поиск признаков химического оружия в Ираке. Судя по Вашей решительности, материалов у Вас много. Нельзя ли с ними как нибудь ознакомиться?

– Я не имею доступа к этой работе. Ее ведет специальная группа.

– И знакомых в этой группе у Вас, конечно, нет?

– Я даже не знаю ее состава.

– Не беда. Состав я вам передам на следующей встрече и даже укажу на всякий случай, с кем из ее участников Вы когда-то пересекались. Повторяю, мне много не надо. Все эти мыловаренные заводы, которые Вы выдаете за химические объекты в Ираке, выглядят и без того нелепо. Мне нужно достоверно и без сомнений знать, требуется ли Дику Чейни хотя бы 1щепотка иракской поваренной соли для начала войны, или вопрос уже решен и группа просто валяет дурака. Запомните, Ник, ключевые слова: «валяет дурака». Если это так, то срок начала агрессии можно высчитать на пальцах. Подобные сведения Вы можете получить даже из приятельского разговора. А как его организовать, мы обсуждать не будем. Вы это легко сделаете.

– Хорошо.

– Легко соглашаетесь, Ник. Что-то случилось?

– Пока ничего. Просто это действительно несложное задание.

– Было бы невысоким классом заканчивать встречу таким детским заданием. Поэтому усложним его. Все, что касается планов по подготовке агрессии США против Ирака, представляет для нас интерес. Если Вам поступят ориентировки по усилению вербовочной работы по иракцам – мы должны о них узнать. Это знак войны.

– Они уже поступили.

– Вы передали их на флешке?

– Передал.

– Хвалю за исполнительность. Однако у меня есть еще один вопрос, который, думаю, интересует и Вас.

– Ого, похоже, Вы хотите перевести вербовку на идейную основу. Про такие фокусы я читал в наших учебниках. Ведь советская разведка считает, что идейная основа самая крепкая, так?

– Вы угадали. И русская и советская и российская разведки всегда предпочитали идейную основу. Думаю, и Вы сможете стать нашим единомышленником, не век же Вам ходить с одним закрытым глазом.

– Что-то я не понял.

– Вы вот тут о необходимости наведения порядка говорили. Сейчас в Америке многие так говорят, а с чего все началось? С катастрофы 9/11, так ведь? Не будь взрыва башен-близнецов, общественное мнение не достигло бы того градуса, при котором можно напасть на Ирак. Правда?

– Да, это так. Акция против террористов в Афганистане породила необходимость подавления Хусейна.

– Но разве талибы и Хусейн связаны?

– Они не связаны, но это две формы терроризма.

– А Вам не кажется, что существует еще одна форма терроризма, та самая, которая и уронила башни?

– Вы наступили мне на самое больное место. Среди наших оперативников давно ходят мнения, что организатором катастрофы была не Аль Каида. Когда профессионал начинает анализировать даже открытые материалы, то на свет вылезает неувязка за неувязкой. Могу себе представить, что понаписано в закрытых расследованиях.

– И Вы не хотите задаваться вопросом, где же правда? То есть, ходите с одним закрытым глазом?

– Вы неправильно сформулировали свой вопрос. Но сейчас я не буду на на нем останавливаться. Слишком рано. Скажу лишь одно: я чувствую, что работа по этой проблеме реально может подвинуть меня на Вашу сторону.

– Скорее всего, с позиций Берлина Вы не сможете глубоко вникнуть в нее.

– Это как сказать. Но пока для меня существует другой главный вопрос. Он звучит так: Кто Вы для меня, мистер Булай? Друг или враг? Промысел судьбы или шутка Сатаны? Пока я не решу этого главного вопроса, мне будет трудно определиться со всеми остальными.

– Уверен, что Вы решите его быстро и правильно.

– Откуда такая уверенность?

– Если Вы всерьез решили, что Ваше место на стороне Добра, то все случится быстро. Особенно, если Вы начнете копать катастрофу 9/11.

К тому же, Вы уже не видите во мне того ненавистного врага, которого видели на первой встрече. Будем откровенны, кое-какие нормальные отношения между нами уже наметились и как старые оперативные волки, мы не будем закрывать на это глаза. Мне больше всего не нравятся в работе трусы и слюнтяи. К счастью, Вас таким не назовешь, и это очень приятно.

– Мне непросто это сказать, но примерно такого же мнения и я о Вас.

– Вот и отлично. А теперь перейдем к стаду наших баранов.

Севка

Вместе с приятелями Севка робко ступил под своды Ветошкинского замка, поразившего его невиданной красотой. Еще в приближении к поместью он не мог оторвать глаз от высокого, поросшего старыми соснами холма, увенчанного необычной для этих мест замковой башней со шпилем, а затем и самим зданием, больше напоминавшим картинки из сказочных книг. Стены вестибюля были увешаны учебными планами и объявлениями, зато сквозь распахнутые парадные двери открывался вид зала, с мозаичным полом и дубовой резьбой от пола до потолка. Мальчики поднялись по лестнице в учебную часть и передали бойкой девушке направление от окояновского Наробраза на учебу в техникум.

– Успели во время – сказала девушка – сейчас общее собрание будет. Мешки у меня оставьте и давайте в актовый зал. Потом вернетесь, я вас в общаге размещу.

В актовом зале уже зажигали керосиновые лампы на стенах и рассаживались будущие студенты, в основном мужского пола. Девушек было немного и держались они отдельной стайкой. По одежке новичков было видно, что большинство из них вышло, как и Севка, из простых семей. Лишь чуть в стороне, на первом ряду сидели два молодых человека в толстовках хорошего сукна, аккуратно постриженные и солидно спокойные. На носу одного из них красовалось пенсне. Покрытый кумачом стол президиума заняло несколько человек, по виду преподавателей и самый старший из них открыл собрание:

– Рад приветствовать новую смену будущих агрономов в стенах этого славного техникума. Меня зовут Анатолий Васильевич Арбузов, я директор техникума и одновременно преподаватель науки о севооборотах. Что это такое Вы скоро узнаете. Помимо севооборотов Вам предстоит изучить еще много наук и Вы выйдете из этих стен подготовленными специалистами земледелия. Сегодня страна остро нуждается в Вас. Она распрощалась с отсталой многоукладностью, с примитивным землепашеством и стремится в ряды самых передовых сельскохозяйственных держав. Кому, как не Вам подхватывать это передовое знамя и делать нашу родину процветающей. Трудитесь, ребята, а мы, педагоги будем Вам помогать всеми силами. И давайте сразу поднимем над нашими учебными столами лозунг великого Льва Николаевича Толстого: самые лучшие знания – это те знания, которые усваиваются с желанием.

Затем выступила представитель райкома, моложавая женщина с сиплым голосом и решительной жестикуляцией. Она рубила ладонью воздух, говорила отрывочно, мрачно.

– Вы думаете, что взрослая жизнь начнется через четыре года, когда вы окончите техникум. Нет, дорогие товарищи. Взрослая жизнь уже началась. С завтрашнего дня вы студенты, с послезавтрашнего студенты-комсомольцы и даже студенты-коммунисты. Это полная ответственность за происходящее вокруг. А вокруг происходит борьба за будущее. И эта борьба, как указал нам товарищ Сталин, все обостряется. Мы создаем нового человека и новое общество. Это накладывает на каждого из вас обязанность бороться с проявлениями отсталости, с буржуазными выродками и белогвардейскими выползнями. Ваша бдительность и верность трудовому народу с момента поступления в техникум будут требоваться партии в ее работе.

Слушая партработницу, Севка внутренне сжался от ее резкого, голоса, словно наждаком ранящего неопытную душу. Ее слова были непривычны и жестоки. Еще вчера смотревший на взрослую жизнь со стороны, Севка почувствовал, что она требовательно затягивает его в свои объятья и эти объятья не сулят ничего хорошего. Слова о врагах и борьбе заставляли его внутренне напрячься. Где борьба? Какие враги? Неужели когда-то увиденная им отправка кулаков со станции Окоянова продолжается? В тот зимний день среди мальчишек разнесся слух будто на стации «контриков грузят» и они примчались к вокзалу, оцепленному мерзнувшими красноармейцами. Мальчики увидели, как по зимнику от Мерлиновки двигалась колонна крестьянских саней под конвоем вооруженных конников. Колонну завернули к вокзалу, где уже разгружались кулаки, пригнанные из Ивашкова. Под серым небом стоял гвалт. Орал конвой, орали метавшиеся в небе галки, орали малые дети на руках матерей, плакали матери и старухи. Стиснув зубы, тащили в теплушки семейные пожитки мужчины.

Картина эта надолго застряла у Севки в сознании, но не вызывала по его малолетству никаких вопросов. Раз грузят контриков, значит так надо. Но теперь голос партийной начальницы всколыхнул в душе былые воспоминания и вопросы появились. Значит это продолжается? Значит не зря взрослые замолкают при любом слове о политике. Что же такое страшное происходит вокруг, коли эта женщина зовет к борьбе и ненависти? Он искоса посмотрел на своих товарищей и понял, что и те попали под неприятное воздействие ораторши.

Затем выступил заместитель директора и рассказал студентам о предстоящей жизни. Все они устраивались в общежитии, тут же на территории поместья, в бывших служебных помещениях. Некоторым повезет больше и они получат места в замке, правда, на самой верхотуре. Питание будет казенное, три раза в день, а вот об одежке придется побеспокоиться самим. Ну и главное – занятия. Занятия целый день с перерывами на обед и отдых. Военподготовка для всех, не зависимо от пола. Помимо этого, желательно участие в ОСОАВИАХИМЕ, которое добровольное, но очень желательное. Все говорит о том, что советскую власть придется защищать с оружием в руках и никто не останется в стороне. В техникуме функционирует комсомольская организация с освобожденным секретарем. Принято в первый год подавать заявку и проходить испытательный срок. К концу года, если все сложится без замечаний – прием в организацию. На последнем курсе можно думать уже и о кандидатстве в партию, но для этого надо иметь самые хорошие показатели по всем статьям.

Поздно вечером, укладываясь в маленькой комнатке чердачного помещения, окояновцы обменивались впечатлениями.

– Одной овсянки дали на ночь, а я целый день с пустым брюхом – мрачно протянул Вовка Чуркин, упитанный темноволосый пацан – если каждый день овсянку давать будут, я тут ноги протяну.

– Погоди раньше времени стонать – отозвался его приятель Тимофей Кочнев – может, жратва лучше, чем дома будет. Дома-то, небось, тоже не сахар.

Севка не ввязывался в разговор. Он смотрел в маленькое башенное окно, отрывавшее вид на округу. День уже давно померк и лишь остатки зари освещали горизонт. Перед глазами открывалась обширная, покрытая синими лесами равнина, по которой поблескивая во мгле бежала речка Пьяна, прихотливыми зигзагами приближаясь к Ветошкину и полукругом обходя холм с замком.

«Как красиво – подумал Севка – будто в сказке. Сердце замирает от такой красоты. Наверное, хорошо мне здесь будет. Только домой все равно хочется. К мамке с батей. Там все равно лучше» С этими мыслями он улегся на жесткой казенной койке, прикрылся легоньким и крепко уснул.

1937. Палестина

Под грозовым небом Кесарии прибой Средиземного моря налился тяжелой черной ртутью и готовился ответить молниям яростными отблесками волн. Апрель 1937 года в Палестине выдался ветреным и пыльным. Невидимая пыль приходила с ветром из пустыни и проникала повсюду. Лишь на берегу моря, где шипела пенистая волна, тело получало прохладу, а зрение утолялось видом пальм и сырого песка. Остин Чемберлен захотел приехать из Яффо в Кесарию не просто для того, чтобы посмотреть руины дворца Понтия Пилата или пройтись по Городу Крестоносцев. Он относил свой род к тем защитникам Гроба Господня, которые достигли берегов Средиземного моря и основали этот город, вступив с сельджуками в бесконечную распрю, которую все же проиграли. Он был связан с этой землей памятью предков.

О, Палестина! Каждый клочок твоей глинистой земли пропитан кровью, каждый твой холм таит могилы бесчисленных завоевателей, в каждой колее твоих дорог замер скрип их повозок. В Кесарии отпечатались следы Римской империи и оттоманов, иудейской волны и панцирного движения крестовых походов. Эти волны сталкивались между собою, но нескончаемая драка не принесла определенных плодов. До сих пор на этой земле нет хозяина. И будто в глумливой усмешке обнажаются из откатывающей волны остовы дворца Понтия Пилата, почти две тысячи лет назад предсказавшего катастрофу этому краю.

Что будет с тобою теперь, Палестина, так неожиданно и причудливо связавшая себя с судьбой России?

Двадцать лет назад министр иностранных дел Великобритании лорд Бальфур в панике искал выход из катастрофического положения, сложившегося в войне с Германией. В России прогремела большевистская революция и русские воткнули штыки в землю. Затихание войны на восточном фронте означало катастрофу для Антанты. Французы и англичане были не в состоянии выдержать в одиночку натиск немецкого военного молоха, который срочно перебрасывал на Запад свои дивизии и к началу 1918 года уже оказался в численном преимуществе. У немцев было на тридцать дивизий больше и их Большая Берта начала кидать свои гигантские снаряды на Париж. Только включение в боевые действия Америки могло выправить положение. Но Вашингтон и не думал шевелиться. В Белом доме первую скрипку играли люди Луиса Барандайза, главы американских сионистов и советника президента Вильсона. Барандайз был известным изоляционистом и резко выступал против участия США в мировой войне. Он уверенно держал Вильсона в руках, ведь только благодаря помощи сионистов этот человек смог выиграть гонку и стать президентом США. Бальфур не знал, что предпринять.

Подсказку привезли американские финансисты Хаим Вейцман и Абрам Животовский, которые тоже хотели, чтобы США вступили в мировую войну и стали мировой державой. Их деньги требовали расширения географии вложения. И еще одно тайное соображение руководило ими: они очень боялись, что немцы воспользуются слабостью революционной России и промаршируют до Петрограда. Тогда многие их планы, связанные с русским пирогом накроются медным тазом. Включение США в войну решало все эти проблемы. Поэтому в начале 1918 года Вейцман и Животовский обнаружилась в Лондоне и срочно порекомендовали Бальфуру гениальный ход: если Британская империя даст гарантию сионистскому движению в том, что поддержит образование еврейского государства в Палестине, то Барандайз не устоит. Именно тогда Бальфур написал всесильному лорду Ротшильду письмо, в котором гарантировал евреям поддержку в деле образования «национального дома» в Палестине. Он не смог написать слова «государство», но Ротшильду этого было достаточно и он дал отмашку Барандайзу. Вопрос о подключении США к войне был решен. Президент Вильсон дал согласие. Бальфур спас Англию, а Вайцман и Животовский убили сразу двух зайцев. США вступили в Европу и одновременно были созданы гарантии выживания Ленина с Троцким. Немцам нужно было полностью переключаться на Запад и они предпочли Брестский мир с Россией. Они не стали добивать большевиков, а значит, план Вейцмана с Животовским удался. Тогда эти дельцы могли торжествовать: Троцкий остался на большевистском олимпе и имел все шансы забраться на его вершину. Но прошло двадцать лет и основания для торжества рассеялись. Сегодня, в 1937 году стало очевидным, что Троцкий не сумел справиться со своей задачей. Он не прорвался к власти, и огромные русские богатства проплыли мимо их носа. Троцкий проиграл Сталину схватку, и этот диктатор железной метлой выметает из СССР остатки троцкизма. Сегодня им не на кого опереться. Могучий отряд троцкистов из числа политиков, партийных чиновников и интеллигентов, способный играть нужную им роль, практически уничтожен. Да, ярость Вейцмана и Животовского можно понять. Они умелые игроки, не привыкшие проигрывать. Даже искушенного лорда Бальфура они использовали как марионетку в большой игре. А со Сталиным ничего не получилось. Сначала они проиграли Сталину в борьбе за влияние на Третий интернационал, который тот перекроил по собственному усмотрению, а потом проиграли в борьбе за расстановку сил внутри страны. Похоже, Усатый Джо будет навечно проклят на тайных сборищах масонов.

Но и Британия, благодаря их играм завязла в Палестине по самые уши. Надо было обещать евреям «национальный дом» и ввязываться в историю с мандатом! От того, что Лондон получил мандат на правление, ничего кроме лишних хлопот не выходит. Палестина – не Индия и не Родезия. Ни природных богатств, ни плантаций дешевых бананов, ни алмазных россыпей. Зато огромный аппарат чиновников безуспешно пытается обуздать рвущуюся к ключевым позициям массу поселенцев, и смирить арабов, готовых этих поселенцев извести любым способом.

Сегодня обстановка в Палестине грозит катастрофой. Только что прошли массовые столкновения евреев и арабов. Сотни погибших. И при этом не просматривается никакого разумного выхода. Евреи быстро заселяют Палестину, а арабы не хотят признавать никакой формы еврейской государственности. Абсолютно никакой. Хотя их можно понять. Когда писалась декларация Бальфура, евреев насчитывалось всего 80 тысяч на всю Палестину. А арабов и христиан – около миллиона. Это еще не стерлось из памяти и местное население не склонно принимать пришельцев как своих постоянных соседей. Зато поселенцы имеют деньги, организованы в ополчения и твердо намерены добиться своего. Война неминуема. Вопрос только, когда. И Англия оказалась втянутой в этот неразрешимый клубок по милости тех великих политиков, которые решили, что с сионистами можно играть на равных.

Отсюда придется уходить не солоно хлебавши и хорошо бы не вляпаться в очередную авантюру. В Европе назревает война и она грозит принять совсем не те формы, о которых когда-то Лондон договаривался с Гитлером. Возвращение на родину заставит вплотную заняться Германией. Гитлер оказался коварней и динамичней, чем полагали на Даунинг стрит. Кто бы мог подумать, когда ликвидировали Версальский договор, что Гитлер обретет такую мощь. Ему позволяли вооружиться и встать на ноги для того, чтобы он стал тараном в восточном направлении. Но он не хочет идти той дорожкой, которую ему нарисовали еще в самом начале тайных переговоров: прибирать к рукам территории на Востоке, двигаться к советской границе. Его амбиции идут куда дальше: он хочет отомстить за проигрыш в Первой мировой войне, а значит, видит Францию и Англию своими злейшими врагами. И это благодарность за помощь в воскрешении его страны! Гитлеру удалось сплотить нацию и он начинает готовиться к большой войне. Это ясно как божий день. Но не ясно, какова будет последовательность. Видимо, чтобы подталкивать его в нужном направлении придется класть на дорогу жирную приманку. Первой приманкой на Востоке будет Чехословакия. А второй придется сделать Польшу. Да, Великобритания идет к обладанию российскими богатствами самым длинным и многотрудным путем, жертвуя своими союзниками. На этом пути ей сослужит службу Гитлер и когда он, обессиленный в войне с Советами, падет к ногам Великобритании, тогда настанет очередь России. Прав был старый Маккиндер: Россия – это ключи к обладанию миром. Тот, кто сумеет их прибрать себе, надолго останется хозяином положения в мире. Надолго, может быть, навсегда.

Совет ложи непросто принимал решение по Чехословакии. Кормить Гитлера такой добычей значит – делать его сильнее. Но выхода нет. Последнее заседание Совета было бурным. Может быть, самым бурным за несколько лет, ведь среди масонов не принято открыто демонстрировать эмоции. В этой ложе участвуют особы королевских званий, не опускающиеся до крика. Заодно на этом заседании совет принял решение довести до Сталина досье на советских маршалов, что должно вбить последний кол в советско-германское сотрудничество. Этот шаг окончательно расставит все по местам. Сталин начнет маневры по подготовке к войне с Гитлером. Он не будет пассивно выжидать, и скорее всего, займет новые рубежи в западном направлении, в первую очередь, на утраченных территориях. Европу ждут неожиданные потрясения.

Когда-то Герберт Уэллс сказал, что Британия не станет великой державой если не будет действовать в категориях зла. Старик не выдумало ничего нового. Ложи поняли эту истину очень давно, а он лишь выразил ее художественным языком. Те, кто ищут честных путей и держат слово – всегда проигрывают. Потому что они крепко спят по ночам и не ждут удара в спину. Нет, ложи никогда не будут действовать в категориях добра и правды. Это путь для блаженных. Хотя избранный ими путь очень тяжел и несет в себе много испытаний. Неделю назад Совет постановил после разгрома Тухачевского поставить премьер-министром Британии брата Остина – Невила Чемберлена. Невила с детства считают дурачком. Но это не страшно. Политику будут делать за него. Сейчас он нужен лишь для того, чтобы исполнить главную роль в одноактной пьесе – в пьесе под названием «Измена». Союзники изменят Чехословакии и передадут ее в лапы разбойнику – Гитлеру. Невил сделает это, даже не понимая последствий собственного поступка.

Казалось бы, наши интересы опять совпадают с интересами Вайцмана и Ротшильда. Они хотят устранить Сталина, чтобы дорваться до российских сокровищ, нам также не нужен Сталин, потому что он создал русский коммунизм, грозящий нашему будущему. Но не получилось бы снова как в случае с Палестиной. Окажется, что мы будем таскать каштаны для Ротшильда и Вейцмана. Ведь Гитлера не надо подталкивать к войне с СССР, он придет к ней неизбежно. Война между Германией и СССР должна обескровить их обоих и дать возможность учредить в обеих странах нужные нам режимы. Но не режимы, нужные Вейцману и Ротшильду. Германия переместилась в центр европейской политики и надо очень внимательно присматриваться к маневрам американских финансистов вокруг нее. Они ведь имеют тайные связи с Гитлером и Бенешем. Очень сложный будет пасьянс, очень сложный. Пора на родину, в Альбион.