Текст книги "Ось земли"

Встреча Булая с Хейли

Данила в бессчетный раз пересек чешско-германскую границу и поселился в маленьком, известном своим фарфоровым заводом городке Майсене, неподалеку от Дрездена. Оттуда он установил связь с «Марком» и начал подготовку к встрече с Денби.

«Марк» доложил, что мистер Денби проживает в гордом одиночестве и никаких контактов с внешним миром не поддерживает. Как и полагается английскому джентельмену чистых кровей, он ведет размеренный образ жизни, никаких порочных наклонностей не проявляет. За две недели его проживания в Дрездене к нему на два дня приезжала некая мисс Анжелика Сандерс из Лондона, по всей вероятности дорогая проститутка, у которой он был постоянным клиентом и на этом круг его связей исчерпался. Контроль его телефонных переговоров и переписки по интернету также ничего привлекающего внимания не выявил. Посетитель явно ждал контакта. После всестороннего анализа ситуации было решено выйти на «писателя».

Данила позвонил в отель «Пале Рояль» и попросил соединить его с номером мистера Денби.

– Слушаю, – раздался голос в телефоне.

– Я говорю с мистером Денби? – спросил Данила на немецком языке.

– Да, это я – ответил тот также на немецком практически без акцента.

– Вы оставили свою визитную карточку на Тюркенштрассе. Я имею отношение к этому адресу. Правильно ли я понял, что Вы ждете звонка?

– Вы поняли правильно, если, конечно, догадываетесь о цели моего приезда.

– Насколько я понимаю, это совсем не осмотр памятников Саксонии.

– Вы правильно меня понимаете. Один из ваших приятелей был с неофициальном визитом в Великобритании и оставил нам предложение, от которого мы не можем отказаться.

– Значит, мы понимаем друг друга. Скажите, когда Вы будете готовы встретиться со мной?

– Простите, между уважающими себя людьми принято пользоваться именами. Не можете ли Вы назвать свое имя?

– Конечно, конечно, прошу простить меня. Знаете ли, необычность момента… Меня зовут Алекс.

– Мистер Алекс, я приехал специально для этой встречи и готов увидеться с Вами хоть сегодня вечером. Приходите ко мне в апартаменты.

– Ну что Вы, мистер Денби. Как писатель со стажем вы понимаете, что это исключено. Уж коли Вы у нас в гостях, прошу последовать нашему приглашению. Давайте увидимся сегодня в ресторане «Август Сильный», что на Вальдштрассе. Вам идти пешком от отеля не более десяти минут. Я буду ждать вас в семь вечера.

– Что ж, договорились.

Весь остаток дня люди «Марка» тщательно контролировали поведение Денби. Однако тот не предпринимал никаких контактов, никуда не звонил и не связывался по электронной почте. Похоже, англичанин решил выйти на встречу без прикрытия.

Ближе к семи вечера Данила сидел в ресторане «Август Сильный» и ждал Денби. Он не сомневался, что опознает его по фотографии.

В ресторане занял также позицию «Марк». «Клин» сидел в машине неподалеку. Появления подозрительных лиц вокруг и внутри ресторана они не выявили.

Англичанин вошел не спеша и остановился у входа. К нему уже спешил старший кельнер, когда он увидел привставшего за столиком Булая, который поднял руку. Денби улыбнулся и направился к нему.

– Вот мы и встретились, мистер Алекс. Я надеюсь, Вы не из тех, кого выставляют в качестве приманки, а имеете все полномочия к переговорам.

– Не сомневайтесь, я их имею. Думаю и Вас направили в Дрезден не для того, чтобы водить нас за нос.

– Хорошо бы узнать, кто это опасается, что мы будем водить его за нос.

– Было бы странно раскрываться перед вами, Ведь первый раунд прошел в нашу пользу и Вы, конечно, будете искать возможность реванша.

– Это совсем не обязательно. Все зависит от того, что вы хотите и как можно договориться.

– Давайте подойдем ближе к делу. Вы представляете «Великую объединенную ложу Англии», которая стоит у истоков террористического акта 911. Не вы его исполнили, но без вас он просто не состоялся бы.

– Пожалуйста, не спешите. Вы утверждаете то, что еще нужно доказать.

– Доказывать надо мировой общественности. А уж Вам то этого не надо делать. Мы оба хорошо знаем, что это чистая правда.

– Допустим, что дальше?

– Дальше мы имеем следующее предположение. Несмотря на вашу силу и кооперацию с американской ложей «Череп и кости», Вы опасаетесь массированной утечки информации о правде касательно 911. Именно массированной утечки, которая не даст возможности отыграться. А это могут быть только документальные видеозаписи разговоров руководства вашей ложи о подготовке 9/11. Один из членов вашей организации в силу неизвестных вам обстоятельств сумел сделать такие записи. Причем, этот материал может быть распространен через каналы, которых вы не контролируете. Таких каналов сегодня немало. Само по себе это уже сенсация. Но наша организация провела дополнительное расследование его сведений, нашла еще с дюжину людей, которые вольно и невольно подтвердили его информацию и в результате мы подготовили бомбу, которая перевернет мир.

– Это все крайне интересно. Но насколько я понимаю, имеет смысл вести дальнейшие переговоры только при условии, если мы увидим хотя бы небольшие сюжеты из вашего материала. Иначе все может оказаться большим обманом. Вы ведь хотите продать нам его?

– Нет, сюжетов Вы пока не увидите, потому что мы не хоти давать оснований для того, чтобы вы стали искать исполнителя. Если это случится, то лишь в самом крайнем случае. А вот распечатку ряда отрывков из ваших разговоров, с комментариями, кто из вашего совета и каким образом участвовал в создании замысла террористического акта и затем, в его организации, мы Вам передадим. Надо сказать, мистер Хейли, нам известно, что у Вас в этом деле особая роль.

Англичанин вздрогнул. Такого хода он не ожидал.

– Вы уже успели выяснить мое имя. Это доказывает, что Вы не из числа начинающих. Но вернемся к главной теме нашей встречи. Я могу предполагать, что Вы хотите получить крупный куш?

– Я похож на человека, жадного до денег?

– Я бы так не сказал. Я бы даже не сказал, что Вы похожи на немца. У вас какой-то неуловимый акцент. Мне чудится что-то скандинавское. – Не ломайте голову. Это бесполезно. Считайте, что я вагабунд.

– Тогда чего Вы хотите?

– Я бы, конечно, призвал вас бороться за мир во всем мире, но боюсь, что не буду услышан. На самом деле, все гораздо прозаичнее.

Когда Вы прочитаете наши материалы, Вы поймете, насколько серьезные последствия вам грозят. Вы уверовали в собственную ненаказуемость и вместе с американскими ложами убили три тысячи человек за один раз. Легализация таких данных даст возможность в международном масштабе ударить по тайным обществам. Я лично за это. Правительства по всему миру начали бы выявлять масонов в своих структурах и повсеместно запрещать их. Даже Ее Величеству пришлось бы пойти навстречу требованиям общественности. Вы ведь опутали своей паутиной всю Англию. Но мы хотим другого: ваш ставленник Тони Блэр, которого вы даже не посчитали нужным посвятить в высокий градус, начинает тайно готовить почву для новой войны против Ирана. Великий специалист по Востоку Тони Блэр спешит застолбить свою роль в истории. Если это случится, и американцы вместе с Израилем начнут эту войну, то мировая ситуация содрогнется. Мы опасаемся, что будет открыт путь к очень большой катастрофе. Поэтому наша главная цель – не допустить этого. Мы бы хотели, чтобы «Великая объединенная ложа Англии» приняла решение отказаться от данного проекта.

– Как Вы поверите нам, что мы отказываемся от данного проекта?

– Вы дадите утечку о подобных планах в Форин офисе и разведке, а затем организуете громкое осуждение этих планов во всем мире. Это будет надежно.

– Я наделен большими полномочиями для переговоров, но не настолько большими, чтобы говорить «да» или «нет».

– Вы можете поехать в Виндзор за консультациями, а затем мы встретимся еще раз. На следующей встрече, кстати, Вы получите обещанные мною выдержки из нашего материала.

– Вы хотите продать нам кота в мешке.

– Уверяю Вас, это не так. Может быть, вы еще обратитесь ко мне с персональной просьбой вырезать фрагменты о вашем участие во всем этом ужасном террористическом акте.

– Я не убивал людей.

– Достаточно того, что Вы активно участвовали в составлении плана и выдвинули немало конкретных предложений. Вы один из палачей этих несчастных людей.

– Я отказываюсь с вами разговаривать в такой тональности.

– Это к слову. Так мы договорились?

– Я не знаю, что Вам ответить. Мне необходимо посетить Лондон и посоветоваться с моими коллегами. Потом мы можем встретиться еще раз.

– Я не имею ничего против такой постановки вопроса. Удачной дороги. Когда вернетесь в Дрезден, прикрепите, пожалуйста снова вашу визитку на дверь в по старому адресу. Я на Вас выйду.

* * *

Через день Хейли докладывал о встрече брату Секретарю.

– Безусловно, это был один из руководителей организации. Судя по тому, что он не немец, организация имеет международную структуру. Скорее всего, ее центр находится не в Германии. И амбиции у них тоже не малые – участие в большой политике. В целом ясно, что они имеют какие-то материалы о нашем участии в 911. Похоже, материалы серьезные. В любом случае, от них не следует отмахиваться.

– Откуда они взяли, что мы планируем удар по Ирану? Неужели они получили реальные документы? Ведь пока все находится на стадии разработки замысла. Это святая святых нашей канцелярии.

– Не исключаю, что они дошли до этого вывода аналитическим путем. Ведь серьезные специалисты видят нашу руку в том, что мы подталкиваем правительства на шаги, на которые он сами могут не решиться. Без нас ни Израиль, ни Вашингтон не пошлют на Иран заряды даже самой малой мощности. А мы сумеем их на это подвигнуть через наши возможности. Но то, что заговорщики просчитали наши планы говорит об их сильной аналитической структуре.

– Это успокоительный вывод. А не логичнее ли нам исходить из того, что у них в ложе появился источник? В «Великой объединенной ложе Англии»! Когда такое было!? Впрочем, пока это всего лишь одна из версий.

– Я не понял, каково Ваше мнение о дальнейших шагах?

– Надо идти на захват переговорщиков и допросы с пристрастием. Пока они контролируют ситуацию, мы ничего не добьемся. Ту бумагу, которую они Вам собираются передать, можете сразу выбросить. Даже если источник реально существует, им придется так купировать его материалы в целях его же безопасности, что и читать нечего будет. Лучший способ переломить ситуацию – захватить их представителя и выжать из него все возможное. Думаю, в отличие от первого немчика, он знает куда больше. А вот когда мы получим от него достаточно информации, тогда и предпримем главный шаг, который будет для них неожиданным. Мы не дадим каким-то негодяям диктовать нам свою волю и не забудем о четырех наших братьях. Приступайте к планированию операции. Разработайте план очередной встречи с их представителем в Дрездене с курсом на его захват. Но обстряпайте все так, что бы комар носа не подточил. Кстати, этот американец из ЦРУ, кажется Кулиш, не мог иметь отношения к данному заговору?

– Трудно судить, сэр. Правда, тот факт, что он работал в Берлине, говорит в пользу этой версии. Но сигналы о его нездоровом интересе мы получили в США и там же была попытка его ликвидации.

– Он, что, хотел разобраться со сбитым самолетом, который летел на Кемп Дэвид?

– Да, каким-то неведомым образом он нашел пилота одного из двух истребителей, которые отправили «боинг» к праотцам и хотел склонить его на свою сторону. Уговаривал дать показания. Причем действовал довольно умело и парень даже заколебался.

– Пилот – член ложи?

– Да, но «Череп и Кости» завербовала его именно под эту акцию. Он, видимо, не очень хорошо соображал, насколько все серьезно. Однако американцы быстро локализовали этот неприятный случай.

– Ничего себе, локализовали! Кулиш пережил покушение и исчез вместе с женой. Это скандал!

– Да, американцы плохо подготовили операцию. Они не знали, что парень носит бронежилет. К тому же он оказался бравым малым, ловко отбился от киллера, а после этого скрылся.

– И где он сейчас?

– Следы ведут в Мексику. Если, конечно, это не ложные следы. Но мы его найдем.

– А члены семьи?

– У него двое взрослых сыновей. Выпускники Колумбийского университета. Пока их не трогаем. Это наш последний резерв.

Вторая Мировая война

Начало учебного года было тревожным. Второго сентября прилетела весть о том, что Германия вторглась в Польшу. Вслед за этим ей объявили войну Англия, Франция и Канада. Где-то совсем рядом началась большая война. В воздухе повисла тревога. Неслышные громы боевых действий словно докатились до Ветошкина. Среди выпускников ходили разговоры о том, что грядет усиленный призыв в армию. Севка, как и другие студенты, не мог не думать о будущем. Он видел, что его семейная жизнь с Волей не получилась и понимал, что насильно мил не будешь. Это мучило его и в то же время, он надеялся на то, что после выпуска жизнь каким-то образом расставит все по своим местам. Однако выпуска ждать не пришлось. 17 сентября СССР вступил на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, а вслед за этим военкоматы начали расширенный осенний призыв. Кроме набора в рядовой состав, производился набор в командиры работников партийного и комсомольского звена.

Поздно вечером в последний день сентября к техникуму подъехала «эмка» Колоскова. Районный руководитель на сей раз не стал соблюдать условности. Он постучал в комнату Булаев, вошел и поздоровался. Севка изумленно смотрел на Владимира Дмитриевича, а Воля замерла в сладком восторге. Именно такого поступка она ждала от своего возлюбленного.

– Извини, Всеволод, что так получилось. Вот, пришел с вами попрощаться. Завтра ухожу в армию. Хочу сказать несколько слов Воле.

Севка не мог произнести ни слова от сковавшего его шока. Воля поднялась с кровати и вышла в коридор. Потом они спустились в темный парк и остановились среди сосен. Колосков схватил Волю в свои объятья и стал бурно целовать. Они упали на сырой мох и соединились, почти теряя сознание от страсти.

Колосков и Воля не видели, как совсем рядом с ними словно призрак прошел Севка. Почти не соображая, что он делает, охваченный невыразимой болью, Булай бродил по лесу в надежде увидеть жену и остановить этот ужас. Но он никого не нашел и вернулся к себе в комнату посиневший от холода и страданий.

Воля вернулась поздно ночью, молча собрала чемодан со своими вещами и ушла к подругам в другую комнату. Севка, проживший за эти часы целую жизнь, не двигаясь смотрел на происходящее. Он превратился во внешнее подобие человека, не способного на нормальное поведение. Понадобится еще немало времени, прежде чем Булай придет в себя от шока, справится с болью, сковавшей его душу раскаленным обручем. А пока в его голове словно чугунный маятник качалась лишь одна фраза: «За что?»

Они продолжили учиться рядом, но практически не общались. Приход Колоскова открыл Булаю глаза на причины холодного отношения к нему жены. Он все понял и надобность в объяснениях с Волей отпала. Теперь все его существо подвергалось предельному испытанию на выдержку. Он перестал спать, его бросало из боли убитого мужского самолюбия в ярость мстительных желаний. Мысли его были неразборчивы, чувства смешались. Душа невыносимо страдала. Но сквозь всю эту боль стала пробиваться мысль: «может быть это мне за то, что я сделал с Настей?» Мысль стала посещать его все чаще и чаще. Он думал о девушке и неведомым образом эти воспоминания приносили ему облегчения.

А Воля была счастлива. В ту решительную ночь Колосков поклялся в любви и обещал после возвращения из армии развестись и жениться на ней. Теперь же они договорились о переписке.

Так совпали бурные перемены в жизни Булаев с переменами в мире. В ноябре началась финская кампания и страна стала постепенно погружаться в атмосферу военного лагеря. Люди в военных формах заполнили улицы. Газеты сообщали о победах советских войск, хотя чувствовалось, что не все так гладко. В кинотеатрах шли военные кинофильмы, по радио звучали военные песни. Наступал сороковой год, в мире бушевала война и СССР не мог не чувствовать ее жаркого дыхания. В людях словно проснулось предчувствие пожара. Не зная грядущего, они все равно готовились к худшему. Ощущение общей опасности нависло над страной.

После новогодних праздников Севка вместо того, чтобы ехать в Ветошкино, ринулся в Муром. Он добрался с попуткой до Арзамаса и сел в единственный, забитый сверх всякой меры пассажирский вагон почтово-багажного поезда Сергач-Москва. Отстояв всю ночь в набитом и прокуренном тамбуре, на рассвете Булай спрыгнул на перрон станции Муром. Единственное, что он знал, это то, что Настя работала в воинской части, расположенной в бывшем Спасском монастыре. Спрашивая у ранних прохожих дорогу, парень дошел до древнего монастыря, расположенного неподалеку от спуска к Оке. Его стены и башни необыкновенно красивой кладки несли на себе печать времени и возвышались на фоне рассветного неба древней сказкой.

До начала рабочего дня оставалось еще два часа и Булай побрел к реке. Она не совсем замерзла, в ее стремнине бурлила черная вода. В Муроме Ока приобретает былинный размах и несет свои воды с величавой и неудержимой неспешностью. Севка всегда впадал в восторг от вида большой воды. Есть в этом виде что-то необыкновенное, что-то колдовское. Он стоял на высоком берегу и смотрел, как первые блики рассвета выбеливают тусклый снег, как светлеет Восток и вся окружающая природа начинает просыпаться. Запиликали на берегу какие-то зимние птахи, загуляла в стремнине рыба, чадя угольным дымом пропыхтел в направлении Горького речной буксир, появились бабы, несущие корзины с бельем для полоскания. А над всеми этими картинами пробуждающейся жизни, в дымах окрестных деревень медленно заполняла небо малиновая зимняя заря.

К началу смены Севка стоял у входа в монастырские ворота, за которыми располагался пропускной пункт. В ворота проходили группками и по одному горожане, среди которых было много женщин. До начала работы оставалось всего несколько минут, когда он увидел Настю. Она издали узнала его и замедлила шаг, будто ослабла в ногах. Наконец, подошла и сразу сказала:

– Севочка, не надо было тебе приезжать. Ничего уже не вернуть.

Севка растерянно и заикаясь начал бормотать:

– Я виноват, Настенька, я все понимаю, черт попутал, что-то непонятное…

– Мне главное понятно, Севочка. Ты на нашу любовь наступил и раздавил ее. Больше ничего не будет. Уезжай.

Опустив голову, Настя проскользнула мимо и скрылась за монастырскими воротами.

Надежды Севки на прощение рухнули. Он стоял один среди снегов древнего города, опустошенный и потерянный. Город уже проснулся и улыбался солнечными зайчиками в окнах, блеском монастырских куполов, переливами инея на старых липах. Он звал к радости жизни, но из схваченного спазмами горла Булая вырывались лишь глухие рыдания.

* * *

Весна 1940 года пришла вместе с победой на финском фронте и завершением учебы в техникуме. Выпускникам дали всего две недели на отпуск, а в конце мая Всеволод Булай был призван на действительную военную службу и вскоре воинский эшелон уже увозил его в Монголию, где он станет рядовым артиллерийского полка на конной тяге.

Севка стоял в тамбуре последнего вагона, без конца курил, смотрел на майскую зелень за окном и думал о том, что все устроится.

С Волей он даже не попрощался. Последним случаем их общения было посещение ЗАГСа для оформления развода. Они пришли туда как чужие люди, а вышли как люди незнакомые.

Поезд мчался на Восток, а на Западе разгорались алые стяги заката и Севке казалось, что там, далеко за горизонтом, небо уже окрашивается кровью войны.

Схватка

«Марк» доложил, что на Тюркенштрассе снова появлялся мистер Денби, который как было обусловлено, прикрепил к двери свою визитную карточку. Этот факт зафиксировала видеокамера. Агент решил провести оперативный эксперимент и послал за карточкой сотрудника, экипированного под почтового курьера. Результаты эксперимента заставили его срочно связаться с Булаем. Курьер покинул Тюркенштрассе и двигался на своем «жучке» под наблюдением видеокамер еще три квартала. Никаких подозрительных признаков не фиксировалось. Затем, когда прошло уже минут десять, полицейские обратили внимание на красный кабриолет, в котором сидела молодая девушка, изредка пользовавшаяся рацией. Кабриолет провел курьера несколько сот метров и скрылся, а его заменил старенький опель с двумя парнями в кабине. Они также пользовались рациями. Эта машина недолго повисела на хвосте у объекта, а потом ее заменил мотоциклист на «ямахе». Стало ясно, что «курьера» ведут. Тот получил указание прибыть на почту и дожидаться в служебном помещении конца рабочего дня. Выявленные номера автотранспорта были тут же проверены по учетам полиции. Все они оказались только что купленными на вторичном рынке, все покупатели были английскими гражданами, прибывшими в Дрезден под разными предлогами. Девушка в кабриолете намеревалась пройти в местном университете курс археологии, парни занимались биржевыми бумагами, мотоциклист изображал из себя туриста, остановившегося проездом в этом дивном городе. По указанию Данилы «Марк» проверил, кто из английских граждан арендовал в последнее время жилье в Дрездене. Результаты впечатлили. Вокруг Тюркенштрассе было выявлено двадцать таких случаев. Причем один из арендаторов поселился на углу этой улицы, а в цветочном горшке на его балконе была спрятана видеокамера, которая и фиксировала все подходы к адресу. Все арендаторы являли собою молодых, мобильных людей, способных действовать командой. Осталось установить, каким типом коротковолновых раций они пользуются, но у «Марка» были сомнения, что это сильно поможет. Наверняка они шифровались.

– Теперь не будем спешить с выходом на англичанина – сказал ему Булай – Похоже противник затевает совсем не тот вариант встречи, который мы ему предлагаем. Наша слабость в том, что мы не знаем, как Хейли управляет этой бригадой. Наверняка у него есть только один связник, или старший бригады, через которого он это делает. Если мы выявим этого человека и сумеем взять под контроль их переговоры, тогда все станет яснее. Попробуйте поработать в этом направлении. Думаю, надо плотнее обставить Хейли в отеле. В номере мы ничего не увидим, но не исключено, что он встречается со связником где-то в коридорах. А для того, чтобы управление было гибким, у них должно быть постоянное время встреч, два-три раза в день. Надо усилить скрытое видеонаблюдение в помещениях отеля. Наверняка встречи происходят где-то там. Особенно внимательно проследите за контактами Хейли утром, возможно, во время шведского стола. И надо выявить короткие волны¸ на которых работает бригада. Очень может быть, что Хейли тоже пользуется рацией.

Еще через два дня «Марк» принес результаты своей работы. Оказалось, что связник живет в том же отеле и имеет паспорт гражданина Чехии. Он чех по национальности и выдает себя за коммерсанта. Каждый день они накоротке встречаются после завтрака в холле второго этажа и связник получает от Хейли записку с письменной инструкцией. Далее он выходит в одно из дрезденских интернет-кафе и оттуда связывается с электронными почтовыми ящиками, известными группе. Те, в свою очередь, читают также из интернет-кафе сообщения в установленное для этого время и высылают отчеты. Переписка ведется на условном языке, который непросто раскодировать. Рациями группа пользуется очень лаконично и только в период активной работы, так как эти волны запрещены для любителей и это грозит нездоровым интересом со стороны властей.

– Что ж, обзор над системой взаимодействия противника мы имеем. Расшифровка его переговоров требует дополнительного времени, а его у нас нет. Поэтому приступим ко второму раунду с тем, что есть – решил Булай – Начнем, помолясь.

В тот же вечер в номере Хейли раздался звонок.

– А я уж думал, вы струсили, Алекс – с заметной издевкой сказал тот в трубку – я жду Вас уже неделю.

– Прошу с пониманием отнестись к моей медлительности. Мы, немцы, не любим торопиться – последовал ответ – Зато я готов встретиться с Вами хоть сейчас.

– Вот и отлично – обрадовался англичанин – давайте встретимся вечером. Думаю, это будет подготовка к самому главному.

– Вы хотите сказать, что привезли для меня обнадеживающие новости?

– Именно так, дорогой Алекс, именно так.

Булай положил трубку и посмотрел на «Макса», который слушал разговор через параллельный аппарат.

– Собирайте силы, Иоганн. Наступает самое главное, самое веселое представление. Кстати, под каким предлогом Вы мобилизуете местную полицию в наших делах?

– Речь идет о разработке банды, занимающейся торговлей людьми. Соответствующие агентурные сообщения и другие оперативные документы я оформил.

– Что ж, похоже, Ваша легенда не так далеко ушла от истины.

* * *

Встреча вечером была предельно коротка. Они вступили в контакт в баре гостиницы «Пале рояль» и Хейли предложил основную часть беседы провести завтра утром на экскурсионном теплоходе «Саксония», который отходит от пристани в 10 утра. Туристический сезон уже закончился, теплоход будет пуст, и никто не помешает им совершить «самое главное» без посторонних лиц. «Самое главное» же в его представлении должно заключаться в том, что Алекс передаст ему обещанные материалы, а он Алексу – некий меморандум ложи, в котором будет выражено намерение следовать достигнутым устным договоренностям. Конечно, англичане не могут в документе изложить суть вопроса, это просто невозможно, но Алекс может исходить из того, что они будут соблюдать условия меморандума. Ведь в ином случае Алекс может запустить в действие те рычаги, о которых он говорил.

Данила слушал Хейли и чем чистосердечнее звучал его голос, тем меньше он ему верил. «Панама – думал он – Все с начала до конца большая английская панама. Ты задумал что-то другое, дружок. Ну, поживем, увидим» Договорились, что Алекс с телохранителем сядет на теплоход в Дрездене, а Хейли – на следующей его остановке. Он будет один. До того, как «Саксония» причалит к следующей пристани, они подпишут документы, обменяются ими и Хейли сойдет, чтобы отбыть на свою туманную родину. На этом их отношения прекратятся.

Булай возвращался на такси в Майсен в задумчивости. Перед посадкой в такси он хорошо проверился в Дрездене и «хвоста» за собой не выявил. Это говорило только об одном – у англичан уже есть хорошо разработанный план и они не хотят рисковать, выставляя за ним наружку. Ведь ее выявление заставит его предпринять дополнительные меры страховки, а то и вообще не выходить на встречу. В голове у Данилы прокручивалось сразу несколько версий завтрашней операции и он планировал обсудить их с «Марком», который должен был подъехать позже. Но в гостинице его ждала неожиданность.

– Херр Булай, Вас ожидают – сказал ему метрдотель и он увидел сидящего в холле Кулиша. Они обнялись и прошли в пивной бар, где была меньше вероятность подслушивания.

Кулиш сильно изменился. Он похудел, некогда пышные волосы были коротко пострижены, усы исчезли, а на носу сидели роговые очки со слабой оптикой. В целом с его внешностью произошли существенные изменения.

– Какая приятная неожиданность, Ник. Никак не ожидал Вас увидеть. Мы с Иоганном уже потерялись в догадках.

– Немудрено было потеряться, потому что я сам бегу по миру как кролик.

– Так что произошло?

– Произошло вот что. Под предлогом личных дел я взял недельный отпуск и полетел с супругой в Штаты. Мне не терпелось провернуть там одно дельце, которое, как мне казалось, должно выгореть. Вот в чем суть. Я через возможности своего агентства вышел на закрытый портал президентской охраны, которым пользуется и авиационное крыло, прикрепленное к ней. Короче говоря, я сумел высчитать по их разговорам, какая именно пара дежурила 11 сентября на подлете к Кэмп Девиду. Остальное дело техники. Мне удалось установить одного из двух дежуривших тогда пилотов и завести с ним заочное знакомство. Он оказался собирателем копий самолетов со всего мира, а это хороший предлог для общения. Вскоре я установил, что он еще и верующий парень, и это меня вдохновило на личный контакт. Я помчался в Вашингтон. Мы встретились, я подарил ему редкую копию МЕ-221, от чего он был счастлив. Тут мне повезло, я случайно раскопал ее в одной антикварной лавке. В разговоре я стал подводить дело к теме к 9/11. Он напрягся, от прямого разговора ушел, но все-таки дал понять, что сам «боинг» не сбивал, был вторым номером. В то же время, в его глазах просто читалось, что первый пилот и вправду, сбил гражданский самолет. Это была проблема для парня, Дан, совершенно точно. Она его угнетала. Он оказался сопричастным к страшному делу. Я решил взять быка за рога и сказал, что представляю организацию, которая выясняет правду и мне нужны его показания. При этом гарантировал, что никто не будет знать о его причастности к утечке. Ведь о том, что это случилось, в авиакрыле знала куча людей. Он очень колебался. Его просто ломало. Но все-таки я сумел довести его до кондиции. При этом особенно нажимал на его христианский долг. Короче говоря, мы договорились встретиться для интервью на следующий день в одном мексиканском баре. Он пришел, как договорились, но не успели мы заказать по коктейлю, как в бар вломился парень, похожий на наркомана и начал стрелять в меня из револьвера. Парень был явно не готов к большой крови, потому что боялся стрелять мне в голову. Его двадцать второй калибр так разнес бы мне мозги, что этот бар пришлось бы неделю отмывать. Он стрелял мне в грудь, а на мне был титановый жилет. У него были толстые свинцовые пули, но совсем не бронебойные. Хотя револьвер очень мощный и пули мой бронежилет все-таки пробили, только вошли неглубоко, застряли в мускулах. Дело кончилось тем, что я обрушил ему на голову столик, а потом вывернул руку и трахнул башкой о стенку. Стрелок отключился, а я помчался за Долли, чтобы успеть первым же рейсом улететь в Мехико, потому что времени у нас было в обрез. Правда ситуацию облегчало то, что люди «Марка» заранее выправили нам фальшивые американские паспорта и заблокировать наш вылет было не так просто. Вот и все. Теперь Долли сидит в Мехико, а я прилетел прямым рейсом до Франкфурта и примчался сюда. Надо закончить расчеты с этими негодяями. Теперь зови меня Дик. Если полностью – Ричард Хопкинс.

– А что тот летчик, он сдал тебя?

– Честно говоря, не знаю. Теряюсь в догадках. В любом случае негодяи как-то установили, что он обещал выдать мне тайну. Сам ли он стукнул куда надо, или по глупости решил с кем-то посоветоваться, я не могу судить. В любом случае, не думаю, что ему сейчас хорошо.