Текст книги "Подкидыш"

Глава 13

Тем временем герцог, пребывая в блаженном неведении относительно замышляемого против него злодейства, бо́льшую часть пути в Хитчин натаскивал своих юных спутников, готовя их к ролям, которые, по его мнению, им надлежало исполнить. У него не было ни малейшего желания снова навлекать на себя шквал критики со стороны трактирщиков, а также их слуг, и он понимал, что присутствие юной красивой дамы придется как-то обосновать. Ему пришло в голову, что лучше всего было бы снова превратить Тома и Белинду в брата и сестру, которые направляются в гости к друзьям под присмотром учителя Тома и, разумеется, служанки Белинды, по пути подхватившей неизвестную хворь, не позволившую ей продолжать путешествие. Представив себе мистера Раффорда в роли своего учителя, Том очень развеселился, поэтому долго не мог успокоиться, хохоча во все горло. Когда же он немного взял себя в руки, юноше взбрело на ум, что Хитчин и Шеффорд, откуда он сбежал от своего настоящего учителя, находятся слишком близко друг от друга, а посему ему лучше не представляться своим собственным именем, избрав для себя какое-нибудь другое. После этого они с Белиндой принялись ссориться, обсуждая различные имена, что позволило скоротать время уныло однообразной поездки. Они едва успели прийти к согласию, как двуколка уже остановилась возле гостиницы «Солнце».

Хозяин гостиницы лишь удивленно приподнял брови, выслушав историю герцога. Возможно, яростный спор, который шепотом продолжали Том и Белинда, помогли ему поверить в то, что они и в самом деле брат и сестра. Герцог заказал частную гостиную и уже поздравлял себя с преодолением первого препятствия, как Том, который, бродя по двору, разговорился с одним из конюхов, прибежал с новостью – в Хитчин приехала ярмарка с настоящим медведем, Толстой Женщиной, лилипутом и всевозможными аттракционами от скачек на пони до ныряния за апельсинами. Едва услышав это, Белинда захлопала в ладоши и, подняв на герцога сияющие глаза, сказала, что еще никогда в жизни не была на ярмарке, а затем попросила его сходить с ней туда. Тщетно герцог напоминал ей о цели их приезда в Хитчин. Ей так хотелось потанцевать и повеселиться на ярмарке, что она и слышать ничего не желала о Мэгги Стрит. Том поддержал девушку:

– О, сэр, умоляю вас, давайте пойдем туда! Конюх говорит, это отличная ярмарка с боями на палках и прыжками в мешках. А когда стемнеет, будет настоящий фейерверк! И мы тут в полной безопасности, ведь, только представьте себе, конюх говорит, что меня здесь искал какой-то толстый джентльмен. Это мог быть только Снейп! Если честно, конюх не сказал, что он искал именно меня, потому что откуда ему знать об этом, но я-то могу догадаться. Самое главное то, что он меня не нашел. А теперь он уехал, и с чего бы ему возвращаться? В общем, все складывается просто отлично!

Герцог, не в силах устоять перед умоляющими взглядами своих подопечных, неохотно позволил им посетить ярмарку, пока он будет искать Мэгги Стрит. Поручив Тому позаботиться о Белинде, он попросил их не опаздывать к обеду, который должны были подать в пять часов, и отпустил девушку с юношей гулять.

Самому же герцогу довелось провести остаток дня за совершенно бессмысленными и бездарными поисками Мэгги Стрит, поскольку ему не удалось обнаружить и следа указанной особы. Когда он вернулся в гостиницу, Джилли пришлось снять еще и комнату для Белинды, сославшись на то, что в доме друзей, к которым он якобы ее привез, бушует корь и пустить ее к себе они отказались. После этого герцогу стало ясно: если он желает увидеть своих юных подопечных за столом в пять часов, ему придется лично разыскать их, нырнув в суету ярмарки. Он слишком устал, чтобы радоваться этому шуму и гаму, и был вынужден признать: только явно знатное происхождение спасло его от чрезмерного внимания потных и навязчивых балаганщиков.

Джилли нашел Белинду в толпе, наблюдающей за какими-то состязаниями, в которых принимал участие Том, соблазнившийся наградой в виде хлыста из китового уса. Она облизывала огромный леденец, а рядом отиралось двое деревенских поклонников, явно исполнявших роль носильщиков. Поклонники были нагружены разноцветным ворохом лент, апельсинов, сладостей и игрушек, которые поспешили ей отдать, едва к компании присоединился герцог. Белинда, мило поблагодарив их, сообщила герцогу, что ей нравится абсолютно все, за исключением поведения Тома, который хотел оторвать голову какому-то доброму джентльмену, пригласившему ее в одну из кибиток посмотреть театральное представление.

– Белинда, – терпеливо произнес Джилли, – ты не должна… – запомни, не должна!.. – никуда уходить или уезжать с незнакомыми мужчинами только потому, что они обещают тебе шелковые платья или что-нибудь в этом роде!

– Он ничего такого мне не предлагал! – воскликнула Белинда, широко раскрыв глаза. – Я хотела посмотреть пьесу, вот и все!

– Как раз об этом я и говорю.

– А-а-а… – протянула Белинда, задумчиво облизывая леденец.

У герцога возникло ощущение, что его слова не произвели на нее особого впечатления, но, поскольку вниманием девушки завладела завершающая стадия гонки, настаивать явно не было смысла. Похоже, Белинда не держала на Тома зла, потому что, как только стало ясно, что он выигрывает конкурс, выронила все свои сокровища и восторженно зааплодировала «брату». Вскоре он подошел к ним, горделиво помахивая хлыстом. Его лицо было измазано патокой, покрывавшей подвешенные на бечевке булочки, которые должны были ловить ртом конкурсанты. Он сказал, что еще никогда так не веселился, и пообещал явиться в гостиницу, как только соберет все свои покупки и призы.

– Мы еще придем сюда на фейерверк? – умоляюще спросил юноша.

– Да, да, и на танцы! – захлопав в ладоши, воскликнула Белинда.

Под устремленными на него просящими взглядами двух пар глаз герцог обнаружил, что не способен сказать «нет», как бы ему этого ни хотелось. В своей жизни он видел много фейерверков, и любоваться именно этим он не имел ни малейшего желания. Джилли долго ходил по городу в поисках миссис Стрит и очень устал. К тому же ему никогда не нравились толпы. К своему стыду, он осознал, что между ним и безвестным мистером Дэшем есть существенная разница. Упрекнув себя в чрезмерно рафинированных вкусах, герцог попытался отреагировать на предложение Тома с должным энтузиазмом, после чего паренек бросился собирать свои призы, а Джилли предложил Белинде взять его под руку и, направившись к выходу из ярмарки, повел девушку в сторону гостиницы. Ни один из них не заметил неброскую фигуру мистера Шифнала, а этот мудрый джентльмен позаботился о том, чтобы ни разу не попасться на глаза Белинде.

Подойдя к гостинице, они обнаружили, что суета, всегда возникающая в подобных местах в связи с прибытием частного экипажа, в полном разгаре. Перед дверью стояла элегантная карета, а конюхи выпрягали четверку лошадей. Их предстояло заменить отдохнувшими животными, которых уже вывели из конюшни. Сжимая локоть герцога обеими ладонями, Белинда мечтательно воззрилась на экипаж и заявила, что она тоже хотела бы вот так путешествовать, в шелковом платье и с кольцом на пальце.

Герцог не удержался от смеха, в очередной раз услышав о венце ее мечтаний, но в голосе девушки слышалась такая грусть, что он похлопал маленькую ручку, лежавшую на его локте. К счастью для собственного спокойствия Джилли, его нисколько не заинтересовал упомянутый экипаж. Герцог прошел мимо него, даже мельком не взглянув в сторону пассажиров, а точнее пассажирок. Поэтому он не заметил и странного впечатления, которое произвела на них его скромная фигура. Одна из двух дам была полногрудой вдовствующей леди, а вторая – хорошенькой молодой женщиной с обрамляющими лицо пружинками локонов и румянцем во всю щеку. Заметив герцога, вторая женщина ахнула и воскликнула:

– Мама! Сэйл! Смотри!

Дама хотела было одернуть дочь, которой вздумалось подпрыгивать на сиденье, кричать и в целом вести себя совершенно неподобающим образом, но слова застыли у нее на устах, а ее цепкий ястребиный взгляд впился в герцога и его светловолосую спутницу.

– Ого! – одними губами произнесла она, в то время как ее глаза начали пугающим образом вылазить из орбит.

Герцог с Белиндой вошли в гостиницу.

– Ого! – снова пробормотала леди Боскасл. – Ни за что бы не поверила! Не прошло и двух дней после объявления в «Газетт»!

Мисс Боскасл, хихикнув, добавила:

– Бедняжка Гарриет! Интересно, она об этом знает или нет? Мама, ты когда-нибудь видела столь прелестное создание? Бедняжка Гарриет!

– Я надеюсь, это послужит уроком Августе Эмплфорт с ее непомерными претензиями и амбициями, – загадочно произнесла леди Боскасл. – Я всегда говорила и готова повторить сейчас: Сэйлу этот брак навязали, ведь я уверена, что Гарриет не способна заинтересовать ни одного мужчину. Внешность самая заурядная, да и ведет себя чересчур сдержанно. Вот это будет скандал, если Сэйл отменит помолвку именно сейчас!

Обе дамы с блаженными улыбками на лицах задумались о такой перспективе.

– Мы увидим Гарриет в Бате, мама, – зачем-то произнесла мисс Боскасл, – потому что она поехала в гости к старой леди Эмплфорт.

Тем временем в карету уже впрягли свежих лошадей, а экипаж тронулся в путь, прежде чем леди Боскасл успела навести какие-то справки в гостинице. Она, снова откинувшись на спинку сиденья, произнесла:

– Я очень надеюсь, Гарриет не начнет задирать нос, Августе же Эмплфорт уж точно не повредит спуститься с небес на землю.

Герцог с Белиндой поднялись по лестнице в его частную гостиную, где девушка сбросила шляпку, провела пальцами сквозь свои роскошные локоны и, с благодарностью глядя на своего покровителя, произнесла:

– Я так рада, что вы увезли меня от мистера Ливерседжа, сэр! Я такая счастливая! Жаль, что вы мне не опекун!

Герцог был весьма тронут ее словами, поэтому не стал указывать на не вполне правильный оборот речи.

– Мое бедное дитя! Мне очень хотелось бы, чтобы у тебя был опекун, способный о тебе позаботиться! Я пытался найти твою подругу, миссис Стрит, справлялся о ней и на почте и в двух десятках лавок. Никто и ничего не смог мне о ней сообщить. Вообще-то единственным человеком с фамилией Стрит, обитающим в Хитчине, оказался старик, который глух как тетерев и ничего не знает о твоей Мэгги! Ты не могла бы…

Он вынужден был замолчать, потому что Белинда звонко и заливисто расхохоталась.

– О, но ведь она не миссис Стрит! – сообщила герцогу девушка. – Как вам только могло прийти такое в голову, сэр? Ее звали Мэгги Стрит, когда она работала в заведении миссис Баттермер. Но ведь вы же знаете, что после этого она вышла замуж!

На одно краткое и ужасающее мгновение герцог отлично понял чувства мистера Ливерседжа, надравшего Белинде уши. Однако он тут же осознал всю нелепость ситуации и тоже начал смеяться. Белинда наблюдала за ним в легком недоумении, а Том, который в эту минуту вошел в комнату, немедленно пожелал знать, что его так рассмешило.

Герцог, покачав головой, ответил:

– Ничего! Том, я очень прошу тебя хорошенько умыться!

– Я как раз собирался это сделать, – ответил юноша с большим достоинством и с еще бо́льшим лицемерием. – Клянусь Юпитером, я еще никогда не был так голоден! У меня кишки марш играют!

Выразившись столь изящным образом, он исчез, а герцог упавшим голосом поинтересовался у Белинды, знает ли она, как теперь могут звать ее подругу. К этому времени он достаточно неплохо изучил Белинду, и его нисколько не удивил ее ответ:

– О нет! Возможно, она мне говорила, но я не обратила особого внимания, ведь мне это было не нужно.

– В таком случае, – спросил Джилли, – что же нам делать?

На самом деле он не ожидал получить ответ на этот вопрос, но Белинда, погрузившись в раздумья, неожиданно произнесла:

– А знаете, сэр, пожалуй, я охотно вышла бы замуж за мистера Мадгли.

Появление в жизни герцога этого совершенно нового персонажа застало его светлость врасплох.

– Кто такой мистер Мадгли, Белинда? – спросил он.

Глаза девушки засветились явно приятными воспоминаниями.

– Это очень добрый джентльмен, – вздохнула она.

– В этом я не сомневаюсь, – кивнул герцог. – Он обещал тебе фиолетовое шелковое платье?

– Нет, – трагическим тоном ответила Белинда. – Но он в своей собственной двуколке возил меня к себе на ферму и познакомил с мамой! И он говорил, что хочет на мне жениться, только дядя Свитин сказал, что я должна поехать с ним и стать настоящей леди, ну и я, конечно же, согласилась.

– Разумеется, – вздохнул герцог. – Ты знала мистера Мадгли, когда жила в Бате?

– О да! И у него такой красивый дом, и его мама была так со мной любезна. Теперь я жалею, что уехала с дядей Свитином, потому что мистер Уэйр на мне не женился. Денег он мне тоже не дал. Я так обманулась!

В этот момент дверь открылась, впустив Тома и официанта. Пока официант накрывал на стол, Том оживленно расписывал свои успехи на ярмарке и гордо продемонстрировал герцогу пестрый шейный платок, доставшийся ему в награду за выигранные бега в мешках. Он хотел немедленно завязать его вокруг шеи, и отговорить от этой идеи юношу удалось лишь с большим трудом. Расставив блюда на столе, официант удалился, а герцог снова принялся исследовать вопрос, что делать с Белиндой. Он спросил ее, живет ли мистер Мадгли в окрестностях Бата.

– О да! – последовал уже привычный ответ.

Однако попытки выудить из нее более подробную информацию успехом не увенчались. Удивленный Том потребовал, чтобы его ввели в курс дела. Услышав, что Белинда забыла новое имя Мэгги Стрит, юноша возмущенно воскликнул:

– У этой девчонки мозгов, что у той курицы! Скорее всего, подруга и живет вовсе не в Хитчине, а в Дитчлинге или… или Митчеме… или в каком-нибудь другом городе с похожим названием!

Это заявление, похоже, потрясло Белинду, и она простодушно согласилась:

– Ну да!

Герцог уже собирался отправить в рот кусок тушеной ветчины, но, услышав это, опустил вилку.

– Что «ну да»? – встревоженно спросил он.

– Ну, то, что сказал Том, – беспечно пояснила Белинда.

– Мое дорогое дитя, он сказал «Дитчлинг или Митчем». Наверняка…

– Понимаете, я не уверена, – призналась Белинда. – Это был какой-то город с очень похожим названием.

Герцог не смог более одной минуты рассматривать перспективу скитаний по Англии в поисках всех городков, название которых отдаленно напоминало бы Хитчин.

– Ну, значит, это будет мистер Мадгли! – обреченно произнес он.

– Да, но я боюсь возвращаться в Бат, – запротестовала Белинда, – потому что, понимаете, если меня найдет миссис Пиллинг, она, скорее всего, посадит меня в тюрьму за нарушение договора.

Герцог имел самое смутное представление о законах, регулирующих отношения с подмастерьями, но ему пришло в голову, что в Бате он сможет найти леди Гарриет. Несмотря на то что ему навязали ее как невесту, в детстве они были друзьями и во всех детских забавах она всегда протягивала Джилли руку помощи, если помочь ему было в ее силах. Герцогу и в голову не пришло, что на Белинду эта готовность помочь может не распространяться. Его светлость решил: раз уж он оказался в положении покровителя Белинды и не может покинуть ее на произвол судьбы, то, если ему не удастся найти мистера Мадгли, необходимо подыскать для Белинды подходящую компаньонку. Гарриет показалась ему самой лучшей кандидатурой на эту роль, и он даже начал думать, что поступил глупо, сразу не отправившись с Белиндой в Бат.

Том вторгся в эти размышления, поинтересовавшись, не помешает ли ему попасть в Лондон предполагаемая поездка в Бат. Ежели такая вероятность существует, заявил он, то ему было бы лучше всего в одиночку поехать в Лондон или какой-нибудь ближайший портовый город. Герцогу было ясно, что малейшего намека по поводу намерения вернуть его родителю оказалось бы достаточно, чтобы тут же обратить юношу в бегство. Поэтому его светлость не стал полностью посвящать Тома в свои планы, а ограничился заверением: из Бата он напишет мистеру Мэмблу письмо, в котором попросит разрешить сыну сопровождать его во время поездки в столицу. На лице Тома отразилось сомнение, но он позволил убедить себя в беспроигрышности подобной стратегии. Белинда снова принялась твердить, как она боится миссис Пиллинг, и герцог задался вопросом, способна ли его Гарриет справиться с этой вселяющей ужас леди. Джилли уже собирался сообщить им, что утром они все вместе отправятся в Чейни, как вдруг ему пришло в голову, что появление там в обществе Белинды породит такие пересуды, иметь дело с которыми он явно не готов. Его светлость решил разыскать самую незаметную гостиницу Бата и, не теряя времени, нанести визит Гарриет в Лаура-Плейс.

Пока он и его юные друзья поглощали обед, мистер Ливерседж и мистер Шифнал совещались относительно своих дальнейших действий. Мистер Шифнал предложил мистеру Ливерседжу тоже поселиться в гостинице «Солнце» и среди ночи придушить герцога подушкой, что не вызвало одобрения у его партнера, пожелавшего знать, какой цели они тем самым добьются. Он заявил: даже если мистер Шифнал ему поможет, незаметно вынести из гостиницы бессознательное тело одного из гостей им все равно не удастся. Мистер Шифнал приуныл и снова задумался в поисках альтернативного плана, но тут герцог и его друзья покинули гостиницу и направились в сторону ярмарки. Спрятавшись за повозкой, заговорщики наблюдали, как удаляется троица, не в силах поверить в собственное везение.

– Сэм, – прошептал мистер Шифнал, – если мы не сможем дернуть этого герцога, пока все будут глазеть на фейерверк, мы не заслуживаем тридцати тысяч фунтов!

Когда его светлость подошел к ярмарке, он увидел, что народу здесь гораздо больше, чем было днем. Хотя состязания и конкурсы на свежем воздухе уже закончились, все балаганы были битком набиты зеваками, которые либо таращились на какое-нибудь уродство, либо принимали участие в состязаниях по борьбе, кулачным боям или боям на палках. Большой приз ожидал того, кто сумеет победить профессионального бойца, имеющего изуродованное ухо и сломанный нос. Герцог с огромным трудом убедил Тома не бросать шляпу в круг. Вместо этого он повел подопечных смотреть волнующую драму под названием «Монах и убийца, или Привидение-скелет», что заставило и Тома, и Белинду дрожать то от удовольствия, то от леденящего душу ужаса. Белинда не выпускала руку герцога с момента первого появления Загадочного Монаха, а это произошло уже во второй сцене («Скалы Калабрии»), до Великого Сражения со щитом и боевым топором в шестой сцене. Впрочем, услышав вопрос, понравилось ли ей представление, она энергично закивала головой и судорожно вздохнула.

Когда столь трогательная драма подошла к концу, уже совсем стемнело. Теперь ярмарка была озарена светом факелов и фонарей. Толпа начала движение в сторону открытой площадки, с которой должны были запускать фейерверки. Герцог вместе с повисшей на его руке Белиндой присоединился к этому потоку и даже сумел занять места для нее и Тома на одной из скамей, в несколько ярусов установленных вокруг обширной поляны. Свое место он уступил полной, с трудом отдувающейся даме, благодарно плюхнувшейся на скамью рядом с Белиндой. Решив, что теперь его подопечная находится под надежной защитой этого бастиона с одной стороны и Тома с другой, герцог позволил себе ослабить бдительность и выбраться из толпы. Пройдя между скамьями, он вышел на край поляны и остановился, наблюдая за суетой жителей Хитчина, пытающихся протолкаться вперед, как вдруг чей-то голос учтиво и негромко произнес у него за спиной:

– Милорд герцог!

Джилли, машинально обернувшись, увидел мужчину, одетого в аккуратный костюм для верховой езды и отдаленно напоминающего главного конюха какого-нибудь богатого господина. Почтительно коснувшись шляпы, тот произнес:

– Прошу прощения, ваша светлость, но я вынужден вас побеспокоить, потому что мне поручено кое-что вам сообщить.

Даже не задумавшись над тем, что кузен никак не мог получить письмо, отправленное утром из Балдока, герцог решил, что этого аккуратного человека прислал Гидеон. Ничто во внешности мистера Шифнала не насторожило его. Более того, успехи этого господина на поприще мошенничества в значительной степени объяснялись его вполне респектабельным видом. Он кланялся именно так, как это надлежало делать, и держался скромно, но с долей уверенности, присущей всем доверенным слугам. Джентльмен неодобрительно покосился на людей, находившихся достаточно близко, чтобы слышать их разговор, и шагнул в сторону палаток, разбитых у края поляны. Герцог пошел за ним.

– Итак? – спросил он. – Что вам от меня нужно?

– Прошу прощения, ваша светлость, – повторил мистер Шифнал, – но мне было поручено… ваша светлость, вероятно, знает кем… сообщить нечто лично вам.

Это немного позабавило, но не насторожило герцога. «Должно быть, произошло действительно что-то срочное, если Гидеон его прислал», – подумал он. Возможно, лорд Лайонел приехал в Лондон и угрожает лишить сына наследства, если тот не признается в местонахождении кузена. Мистер Шифнал стоял в тени, отбрасываемой уже опустевшей палаткой. В черное небо, рассыпавшись роскошным букетом искр, взвились первые ракеты. Герцог подошел ближе к мистеру Шифналу и повторил свой вопрос:

– Что вам нужно?

Он не почувствовал удара, свалившего его на землю, потому что выскользнувший из мрака мистер Ливерседж действовал наверняка. Герцог упал как подкошенный, а мистер Ливерседж, поспешно сунув дубину под стену палатки, где ее никто не мог заметить, заботливо склонился над упавшим. Какой-то мужчина, любовавшийся россыпью огней на фоне ночного неба, оглянулся на них через плечо, и мистер Ливерседж не допускающим возражений тоном окликнул мистера Шифнала:

– Эй вы, сэр! Будьте добры, помогите мне донести племянника до экипажа. От этой жары и толпы он упал в обморок! Сын моей сестры, такой болезненный юноша! Я его предупреждал, но разве молодежь кого-нибудь слушает? Они считают, что всё уже знают и наша мудрость им ни к чему.

Незнакомец, любовавшийся фейерверком, тут же отделившись от толпы, предложил свою помощь. Мистер Ливерседж излился в благодарностях, признав, что молодой человек и в самом деле очень бледен.

– С самого рождения только и знает, что болеет, – пожаловался он. – Иногда способен пролежать без сознания чуть ли не час! Но я умоляю вас не утруждать себя! Вот этот джентльмен, наверное, поможет нам добраться до моего экипажа. Ах, я вам очень благодарен, сэр!

Мистер Шифнал, который уже подобрал шляпу и ротанговую трость герцога, присоединился к своему сообщнику, предложив взять беднягу за ноги. Их возней заинтересовались и некоторые другие зеваки, но первый джентльмен любезно избавил его от необходимости пересказывать ту же историю, самостоятельно изложив ее всем любопытствующим. Пока он этим занимался, мистер Ливерседж и мистер Шифнал поспешили перенести герцога туда, где на краю поля их уже ждала повозка мистера Миммса. Особенно яркий всплеск пиротехнического искусства отвлек тех, кто обратил было внимание на обморок герцога. И, поскольку, когда зеваки снова оглянулись, он со своими носильщиками уже исчез из поля зрения, зеваки тут же и думать забыли о странном происшествии. Безжизненное тело герцога вскоре подняли в повозку и уложили на доски. Мистер Ливерседж вскарабкался внутрь вслед за ним, настоятельно попросив мистера Шифнала поскорее пуститься в путь, пока ими снова не заинтересовались не в меру любопытные местные жители. Сунув ладонь под пальто герцога, он с облегчением ощутил биение сердца. Как Ливерседж успел сообщить своему другу, он был миролюбивым человеком и, когда герцог осел на землю под ударом дубины, ощутил самое ужасное отвращение к собственной персоне. Этот джентльмен уже решил про себя, что, если им придется избавляться от его светлости, такую задачу должен будет выполнить кто угодно, только не он сам. Возможно, это будет Нэт, не отличающийся ни особой чувствительностью, ни угрызениями совести, терзающей его утонченного друга.