Текст книги "Подкидыш"

– Не сомневаюсь! – ухмыльнулся Гидеон. – Ну и странные у тебя теперь друзья, Адольфус! Интересно, как поладят Ливерседж с Мэмблом?

– Ливерседж? – ахнул, уставившись на кузена, герцог.

– Никак не могу придумать, что мне с ним делать, – пожаловался Гидеон. – Я оставил его в Чейни под присмотром Рагби.

– Гидеон, ты хочешь сказать, что притащил с собой этого толстого мошенника? – не поверил своим ушам герцог.

– Именно это я и сделал, – подтвердил Гидеон. – Он ждет твоего приговора, малыш.

– Но он мне не нужен! – в полной растерянности запротестовал герцог. – В самом деле, Гидеон, только этого мне и не хватало. Как будто у меня без него мало проблем!

Возражения герцога лишь развеселили его кузена.

– Ты не забыл, что он не только похитил тебя, но и готовился прикончить за подходящую цену? – поинтересовался Гидеон.

– Да, ты мне об этом уже сказал. Я рад, что не знал этого, лежа в том подвале! Иначе точно перепугался бы насмерть! Я предполагал, что за меня запросят выкуп, но теперь припоминаю – тот второй парень действительно бормотал какие-то ужасные угрозы, которым я не придал значения. Ливерседж и в самом деле считал, будто ты заплатишь ему за то, что он меня убьет? Никогда не слышал о таких странных злодеях!

Гидеон смотрел на Джилли, пытаясь скрыть улыбку.

– Ты имеешь в виду, что намерен предать забвению его злодейство?

– Ну а что еще мне остается? – рассудительно спросил герцог. – Представляешь, какой поднимется шум, если я передам его в руки правосудия? Скажи, Гидеон, если бы ты попался на детский приемчик и тебя заперли в подвале, ты бы хотел, чтобы об этом раструбили на весь свет?

– Честно говоря, нет. С другой стороны, я желал бы отвадить его от подобных попыток.

– Ты считаешь, я способен попасться на его удочку дважды? Кроме того, я сжег его дом или, во всяком случае, единственное жилище, которым он располагал, и отнял у него Белинду. Так что, мне кажется, он уже получил свое наказание. А тебе?

– Наверное, у меня более мстительная натура, чем у тебя, Адольфус. Нет, мне так не кажется.

Герцог, улыбнувшись, заметил:

– Что ж, в конце концов это не тебе он оказал огромную услугу. У меня же имеются основания для благодарности. Ты погоди, пока я не расскажу тебе обо всех моих приключениях! Ты не сможешь не согласиться с тем, что если бы не Ливерседж, ничего подобного со мной ни за что не произошло бы. Нет, нет, передать его слугам закона было бы слишком низко! Кроме того, он меня здорово повеселил! – Герцог задумчиво посмотрел на кузена. – И если ты вынудил его привести тебя к моей тюрьме, Гидеон, то рискну высказать предположение, что ты обошелся с ним весьма жестко.

– Ну да, странно, не правда ли? – откликнулся Гидеон. – Но так не пойдет, малыш! От того, что он нас смешит, он не прекращает быть опасным преступником. Если бы ты не написал мне из Балдока, я бы не знал, где тебя искать, и для тебя все могло бы закончиться очень скверно.

– Ничего подобного! – запротестовал герцог со своей проказливой улыбкой. – Ведь не ты спас меня из того подвала, Гидеон! Я сам оттуда выбрался! Ты и представить себе не можешь, как я вырос в собственных глазах! Ливерседжа придется освободить, у меня есть дела и поважнее.

Гидеон налил себе бокал портвейна, откинулся на спинку кресла и вытянул перед собой свои длинные ноги.

– Отлично, будь по-твоему! Но что нам с ним делать? Похоже, у него нет ни пенса в кармане, и он уведомил меня с этой своей очаровательной непосредственностью, что из всех городов мира Бат для него самый негостеприимный. Я бы ничуть не удивился, если бы обнаружилось, что от Ливерседжа еще не так просто отделаться. У него хватит наглости на что угодно!

– О, пусть займется чем-нибудь в Чейни, пока у меня найдется время подумать, что с ним делать дальше! – беспечно махнул рукой герцог. – Если я смогу убедить Мэмбла отправиться туда вместе с Томом, лишний слуга в доме не помешает. Пожалуй, из Ливерседжа мог бы получиться отличный дворецкий.

Услышав это, Гидеон поперхнулся портвейном, но, откашлявшись, признал, что в идее кузена что-то есть, поскольку еще накануне вечером, сразу по прибытии в Рединг, Ливерседж принял на себя обязанности мажордома.

– Я нисколько не сомневаюсь в том, что он всего лишь стремился смягчить мое жестокое сердце, но, должен признать, он сделал все для того, чтобы найти тебя. Фактически, Адольфус, именно ему я и обязан тем, что мы наконец напали на твой след. Потому что, когда никто не смог припомнить невысокого молодого человека в пальто серого цвета, он начал интересоваться твоей протеже, описывая ее в таких выражениях, что меня охватило безумное желание поскорее с ней познакомиться. Оказалось, ее видели буквально все! Похоже, такую леди невозможно не заметить!

– Это правда! Она ослепительно-красивая девушка! Ты, конечно же, увидишь Белинду, но имей в виду, Гидеон, не вздумай соблазнять ее посулами купить фиолетовое шелковое платье!

– О господи, а это возможно?

– Да, она готова пойти за любым, кто произнесет такие слова. О Гидеон! Я так рад, что ты приехал! Мне нужно так много тебе рассказать! – Он снова наполнил бокалы и сел напротив кузена. – Не успеваю выбраться из одной переделки, как тут же попадаю в другую! Только сегодня утром Гарриет пришлось вытаскивать меня из местного суда, и ты не поверишь, какая зловещая слава обо мне разлетелась по всему Хертфордширу!

– Так уж и не поверю? Ты забываешь, что, идя по твоему следу, я успел побывать в Хитчине! Но, Джилли, лучше расскажи мне все по порядку. Кстати, я задал трепку этому юному простофиле Мэтту и отправил его обратно в Оксфорд. Его следовало бы выпороть за то, что он впутал тебя в свою дурацкую затею!

– Бедный Мэтт! Ни во что он меня не впутывал. Я сам впутался. Но откуда он вообще взялся?

– Неттлбед вспомнил, что накануне твоего исчезновения вы просидели с ним едва ли не до утра, и отправился к нему с вопросами. Я встретил их обоих в Балдоке. Да ладно, забудь о них! Рассказывай дальше!

При виде такого искреннего интереса Джилли одарил кузена полным описанием своих приключений. Гидеон столько раз перебил его возникшими по ходу повествования вопросами и так смеялся, что свечи успели почти догореть к тому моменту, как герцог окончил свой рассказ. Затем Джилли выразил желание выслушать, чем все это время занимался капитан. Слушая кузена, он веселился не меньше, чем до него это делал Гидеон. Когда капитан рассказывал о том, как лорд Лайонел обнаружил его перстень в ящике стола Гидеона, герцог разразился таким хохотом, что возмущенный обитатель соседней комнаты принялся изо всех сил стучать кулаком в стену.

– Согласен, это было невероятно смешно! – фыркнул Гидеон и, сунув руку в карман, извлек из него кольцо его светлости. – Держи свою зловещую побрякушку! А теперь, мой малыш, я поделюсь с тобой информацией, которой ты, похоже, не располагаешь! Нельзя подать в суд за нарушение обещания жениться на гражданина, не достигшего совершеннолетия.

Несколько мгновений герцог молча смотрел на кузена, а затем растерянно произнес:

– Ты хочешь сказать, все это было напрасно?

– Именно так.

Подобная ситуация показалась Джилли настолько забавной, что джентльмену из соседней комнаты снова пришлось стучать в стену.

– О, но я рад, что не знал об этом раньше! – произнес герцог, переводя дыхание и вытирая глаза. – Да, уверен, ты надеешься на то, что это послужит мне уроком, и в будущем я буду всегда советоваться со своим старшим кузеном, но я ни за что на свете не отказался бы от своих приключений!

– Нет, – покачал головой Гидеон, наблюдая за Джилли из-под тяжелых век. – Мне кажется, ты больше никогда и ни у кого не будешь спрашивать совета, Адольфус. Скажи, тебе очень не хочется возвращаться к своим титулам?

– Ну что ты! Я отлично провел время, но порой жалел, что при мне нет слуги или хотя бы лишней смены одежды! Я весьма надеюсь, Скривен не замедлит прислать кого-нибудь с моими вещами!

– Думаю, об этом ты можешь не волноваться, – сухо отозвался капитан. – Более того, мне кажется, я знаю, кто появится в Бате в ближайшие несколько часов!

– О господи! Мой дядя? Но что же мне с ним делать, если ты окажешься прав? Я должен разыскать этого парня Мадгли, и, уверен, дядя будет путаться у меня под ногами!

Глаза Гидеона весело заблестели, когда он получил подтверждение происшедших с его кузеном перемен. Прежде Джилли даже в голову не пришло бы, что он может хоть что-то сделать с лордом Лайонелом. Немедленно напустив на себя серьезный вид, кузен ответил:

– Лучше всего было бы, если бы он сразу уехал в Чейни и составил компанию твоему новому другу.

– Пожалуй, ты прав, – так же серьезно согласился с ним герцог. – Он не любит отели, поэтому, вполне возможно, и сам захочет остановиться в Чейни. Хотя, не исключаю, что, познакомившись с Мэмблом, дядя предпочтет его обществу сырые простыни, которые, по его глубокому убеждению, все хозяева гостиниц стелют своим постояльцам. А кроме того, есть еще и Ливерседж! Гидеон, не вздумай проговориться своему отцу о Ливерседже! Он устроит нам такой скандал! И умоляю тебя, придумай какую-нибудь правдоподобную историю, которую я мог бы ему всучить! Он ни в коем случае не должен узнать правду.

– Наврать ему? Ты не сможешь этого сделать!

– Я должен так поступить. Я не имею права выдать Мэтта! Но первым делом мне, наверное, следует избавиться от Мэмбла. Если он останется в Бате, я от него не отделаюсь. Гидеон, окажи мне услугу, отвези их с Томом завтра в Чейни.

– Заодно мне придется рассказать парню о том, как меня ранили! – простонал Гидеон. – Ну, спасибо тебе!

– Вздор! От тебя не убудет, если ты немного расскажешь ему о какой-нибудь битве. Кроме того, возможно, послушав тебя, он начнет мечтать о чем-то другом, нежели о карьере грабителя.

– Даже не надейся, что тебе удастся спихнуть на меня своего жуткого младенца! – предостерег его Гидеон.

Но герцог, лишь улыбнувшись ему, сонно пробормотал:

– Какой же ты добрый, Гидеон! Вовсе он не жуткий, знаешь ли, всего лишь несколько необузданный! Думаю, вы с ним неплохо поладите. Я так рад, что ты приехал в Бат!

То же самое Джилли сообщил Неттлбеду, войдя в спальню и обнаружив, что тот терпеливо дожидается возможности услужить своему господину. Неттлбеду удалось каким-то необъяснимым образом сделать эту комнату гораздо комфортнее. Герцог не мог отрицать и того, что входить в помещение, где горят свечи, гораздо приятнее, не говоря уже о зажженном камине, разложенной на кровати ночной сорочке и преданном помощнике, что готов стянуть с хозяина сапоги, слить на руки горячей воды и осторожно освободить его светлость от одежды.

– Неттлбед, поверь, пожив немного без слуг, я научился ценить тебя гораздо больше, чем прежде! – произнес он. – Как ты думаешь, можно ли придать мне вид достаточно респектабельный для появления на улице?

– Не забивайте себе голову такими мелочами, ваша светлость! – ласково пожурил его Неттлбед. – Можете не сомневаться, я быстро приведу ваше пальто в порядок!

– Спасибо. Сегодня я купил несколько шейных платков, так что…

– Вашей светлости не придется их надевать, – категорично заявил Неттлбед.

– Я так и думал, что они тебе не понравятся, – кротко откликнулся герцог.

Ему не удалось провести Неттлбеда своим притворным смирением. Но слуга еще не забыл недавний урок и поэтому воздержался от неодобрительного ответа, которого заслуживало подобное озорство. Он лишь укоризненно покачал головой и, задергивая полог вокруг кровати, строго произнес:

– Вот и хорошо, что ваша светлость знает мое мнение о таких вещах. Еще лучше, что здесь нет милорда и он не видит, до чего вы себя довели! А теперь, ваша светлость, спать, и довольно с меня шалостей!

Глава 23

Утром герцог обнаружил, что Неттлбед не только отчистил и отгладил его собственное пальто, но также привел в порядок костюм Тома. Юный Мэмбл не вызывал у Неттлбеда ни малейшей симпатии, однако если уж его господин решил принять под крыло парня неблагородного происхождения, то ему оставалось лишь сделать все от него зависящее, чтобы тот хотя бы выглядел респектабельно. Прислуживая герцогу, а также его многочисленным кузенам, когда все они были еще детьми, он приобрел достаточный опыт, позволивший ему убедить и такого строптивца, как Том, вымыть шею и причесаться, прежде чем юноша появился к завтраку.

Том даже по утрам не страдал замкнутостью, поэтому оживил гостиную ни на секунду не прерывающимся словесным потоком. Поскольку бо́льшая часть его речи была облечена в форму настойчивых вопросов и обращена к капитану Уэйру, то «жертва» пересмотрела свое ночное решение и мрачно известила герцога о том, что с готовностью исполнит его просьбу.

– И я понятия не имею, Адольфус, как ты вытерпел это почти целую неделю! – сообщил он герцогу.

Джилли рассмеялся, но попросил Тома перенести расспросы на более позднее время.

– Видишь ли, мой кузен всегда угрюм за завтраком, – пояснил он. – Однако совсем скоро у тебя будет возможность обо всем его расспросить. Я подумал, тебе, наверное, хотелось бы на денек-другой поехать в Чейни. Капитан Уэйр поручит моему управляющему позаботиться о тебе. Ты сможешь побродить с ружьем и, возможно, подстрелить хорька.

Великолепие этого предложения не только почти на десять минут лишило Тома дара речи. Когда мистер Мэмбл прибыл в «Пеликан», юноша атаковал родителя столь настойчивыми мольбами позволить ему принять самое роскошное предложение в его жизни, что у растерявшегося отца даже голова пошла кругом. Но в конце концов мистер Мэмбл понял, в чем же, собственно, заключается приглашение, и заявил, что больше не желает разлучаться с наследником. Воспользовавшись этим, герцог распространил приглашение и на него. Он провернул это так искусно, что мистер Мэмбл даже не заподозрил, что от него попросту отделались, а наблюдавший за всем Гидеон скрыл одобрительную усмешку. Успеху плана герцога способствовало и то, что мистер Мэмбл поссорился с хозяином «Белой лошади», коридорным, а также одним из официантов и уже успел объявить о намерении отряхнуть со своих ног прах упомянутой гостиницы. Если приглашение отправиться в Чейни без хозяина, желающего остаться в Бате, показалось ему странным, то это соображение с легкостью сдало позиции перед желанием утереть нос старинному приятелю и вечному сопернику из Кеттеринга. Мистер Мэмбл уже представил себе, как небрежно сообщит о том, что ездил в гости к герцогу Сэйлу в его поместье в окрестностях Бата. Он поблагодарил герцога низким поклоном и речью, в которой слова «снисходительность», «ваша светлость», «удостаивать внимания» и «все обязательства» встречались так часто, что Джилли с облегчением вздохнул, когда Том бесцеремонно прервал эти излияния вопросом, когда они смогут двинуться в путь.

– Ты можешь отправиться туда немедленно, – ответил Гидеон. – Мы поедем вдвоем в моей бричке и позаботимся, чтобы к прибытию твоего отца все уже было готово.

– О, сэр! И вы позволите мне управлять лошадьми? Можно я возьму поводья? Будьте добры, скажите, что можно!

– Как ты себя ведешь? – одернул сына мистер Мэмбл. – Прошу вас, капитан, не стесняйтесь, я разрешаю отвесить ему тумака, если он будет слишком назойлив, – добавил Мэмбл, обращаясь к Гидеону.

Гидеон тем не менее кивнул в ответ на мольбы Тома и отправил его собирать вещи, попросив поторопиться. Юноша тут же убежал, поэтому вскоре герцог остался в одиночестве и полной готовности отправиться на розыски мистера Мадгли.

Довольно быстро это занятие начало неприятно напоминать недавние розыски «Синицы в руках». Никто из тех, к кому обратился Джилли, а он выбирал наиболее вероятные места для наведения подобных справок, похоже, никогда не слышал о мистере Мадгли. Герцог даже навестил двух джентльменов, имена которых отдаленно напоминали Мадгли, но и эти попытки закончились ничем. Одолеваемый самыми дурными предчувствиями, его светлость вернулся в «Пеликан» в двуколке, арендованной им для розысков. Он обнаружил, что кузен уже возвратился из Чейни и Неттлбед предусмотрительно позаботился о пристойных комнатах для них обоих в «Кристофере». Выслушав слугу, Джилли рассеянно кивнул и ответил:

– Да, да, очень хорошо. Когда прибудет мой багаж, мне необходимо съездить с визитом в Лаура-Плейс.

– Что стряслось, Адольфус? – поинтересовался его кузен.

– Штука в том, Гидеон, что никто ничего не слышал о мистере Мадгли. Если мне не удастся его разыскать, то я окажусь в более скверной переделке, чем все предыдущие. Этой несчастной девочке совершенно некуда идти. У нее нет родственников, которые могли бы ее приютить, и я ума не приложу, что мне с ней делать, черт побери!

Гидеон поднял брови.

– Из твоего рассказа о ней, – язвительно произнес он, – следует, что она необычайно быстро поселится в каком-нибудь гнездышке.

– Это именно то, что я пытаюсь предотвратить! – досадливо отозвался герцог.

– А оно того стоит?

– Бог ты мой, как ты не можешь понять, что я взял на себя ответственность за эту девушку. Она пока сущее дитя! Хорош я буду, если возьму и брошу ее прямо сейчас! Нужно попытаться заставить Белинду вспомнить, где все-таки обитает этот Мадгли. Как там, в Чейни, все в порядке?

– Слуги немного шокированы твоими гостями, но, по всей вероятности, Ливерседж скоро все возьмет под свой контроль. Он известил меня о том, что я могу всецело на него положиться. Кстати, этот твой управляющий… – Моффат, кажется?.. – был счастлив узнать, что ты находишься в Бате, и надеется, что ты приедешь в Чейни. У него накопилась к тебе гора дел.

– Если Моффат хочет со мной увидеться, ему придется прибыть в Бат. У меня нет времени ехать в Чейни.

– Я ему так и сказал, и он ответил, что, разумеется, приедет, – хмыкнул Гидеон. – Так что на сей раз отделаться тебе не удалось!

– Мог бы избавить меня от него! – пожаловался герцог.

– От твоих вассалов так просто не освободиться. Если ты едешь в Лаура-Плейс, то я с тобой. Желание увидеть прекрасную Белинду не позволяет мне думать ни о чем другом. Кроме того, я обожаю бабушку Гарриет! Интересно, она купила новый парик? При нашей последней встрече она была в чертовски смелом рыжем парике!

Но когда кузены прибыли в Лаура-Плейс и вошли в гостиную на втором этаже, они убедились в том, что здравый смысл одержал победу над леди Эмплфорт, потому что она сменила рыжий парик на платиново-серебристый. Однако поскольку почтенная дама украсила эти новые локоны тюрбаном из темно-фиолетового шелка с оранжевыми вкраплениями, то общее впечатление осталось весьма красочным. Перед ними восседала достаточно привлекательная пожилая леди с орлиным носом и плутовскими глазами. В свое время она, по ее собственным словам, была большой распутницей, о чем без малейших колебаний уведомляла всех своих знакомых, но подагра и годы теперь почти полностью приковали ее к креслу. Она с трудом терпела сына, презирала всех трех дочерей и питала жгучую ненависть к невестке. В связи с тем что леди Эмплфорт принадлежала к более грубому, а следовательно, менее чопорному поколению, ей без труда удавалось то и дело повергать в шок всех своих потомков, чем почтенная матрона и занималась с упоением.

Она снисходительно приняла герцога, выразив бурную радость при виде его кузена. Гидеон ответил ей в полном соответствии с ее представлениями о том, как должен вести себя молодой мужчина, и она с восторгом принимала его из ряда вон выходящие комплименты, поощряя откровенные ухаживания и предлагая рассказать ей на ухо самые скандальные истории, произошедшие за последнее время в военных кругах. В свою очередь леди Эмплфорт тоже поведала ему о нескольких забавных происшествиях, и прошло совсем немного времени, прежде чем она поманила его скрюченной рукой, приглашая придвинуть стул ближе. Благодаря этому у герцога появилась возможность поделиться с Гарриет своими затруднениями. Невеста его светлости встревожилась, узнав, что ему не удалось обнаружить мистера Мадгли.

– Дело не в том, что я не хочу ее у себя оставить, Джилли, – пояснила девушка, – просто знаю, что мама мне этого ни за что не позволит. Кроме того, у меня вызывает тревогу еще одно обстоятельство. Боюсь, Белиндой слишком сильно восхищается Чарли!

– О боже! – насторожился герцог. – Об этом я и не подумал! Что же нам делать?

– Думаю, нам необходимо подыскать для нее подходящее заведение. Прошу тебя, не волнуйся! Ты же знаешь, Чарли здесь не живет. Он снимает квартиру на Грин-стрит, и я объяснила ему, что он должен вести себя хорошо. Вчера вечером он настоял на том, чтобы сопровождать нас в театр, и, боюсь, он просто безудержно флиртовал с Белиндой! Я опасалась с ним ехать, но Белинда так хотела посмотреть спектакль, что я не смогла ей отказать. Однако даю тебе слово, я не оставлю его наедине с ней. Сегодня мы с бабушкой едем на вечеринку к леди Омберсли, но Чарли нам сам сказал, что пообещал встретиться с какими-то друзьями и не сможет сопровождать нас. Надеюсь, ты не думаешь, что я поступила неправильно, согласившись поехать в театр?

– Нет, нет, что ты, в этом не было ничего особенного. Меня только огорчает то, что я доставил тебе столько хлопот, моя бедняжка Гарри! Белинда дома? Как ты думаешь, есть ли смысл попросить ее подумать еще немного?

– О, конечно! Сейчас она украшает свою шляпку. Я за ней схожу. Но Джилли, не знаю, как это нам поможет! Она очень странная девушка! Похоже, кроме этого мистера Мадгли и его матери, с ней действительно никто никогда хорошо не обращался. Она говорит об этом молодом человеке с такой трогательной грустью, но понятия не имеет, что такое постоянство! Это просто ужасно! Ах да, чуть не забыла, Джилли! К несчастью, в одном из магазинов на Милсом-стрит мы увидели фиолетовое платье, после этого она уже вообще ни о чем другом не могла думать!

Герцог расхохотался.

– Гарриет, умоляю, купи его ей и запиши на мой счет! – воскликнул он. – Может, если она получит свое фиолетовое платье…

– Джилли, я не могу! – взволнованно произнесла Гарриет. – Ты себе не представляешь, как она будет в нем выглядеть! Оно сшито из ярко-фиолетового атласа с пышными вверху рукавами, расшитыми рядами золотых бусин, и чересчур глубоким декольте! Милый мой Джилли, я сделаю для тебя все что угодно, но ты только представь себе юную девушку в таком платье. Это шокирует даже мою бабушку!

Описание наряда оказало на Джилли такое впечатление, что он был вынужден признать справедливость возражений Гарриет. Герцог понял: настаивать на том, чтобы его невеста опекала молодую женщину, одетую в столь вызывающее платье, было бы верхом неосмотрительности. Поэтому он согласился с решением Гарриет и открыл перед ней дверь в соседнюю комнату.

Престарелая дама, окинув вернувшегося к ней герцога критическим взглядом, заявила:

– Что я могу сказать, Сэйл, не знаю, как отнесется к твоим похождениям твой дядя, но тебе они пошли на пользу и моей внучке тоже! Не сомневаюсь, что ты изменял ей самым чудовищным образом, однако нет ничего скучнее добродетельного молодого человека! Каковым, признаюсь, я тебя считала. Но теперь вижу то, чего раньше не замечала, а именно – ты пошел в своего дедушку. Бог ты мой, какой же это был повеса! Ему было приблизительно столько же лет, как и тебе, когда он сбежал с женой Линдхерста. Этот скандал, разумеется, замяли, но я до сих пор все отлично помню. Говорят, его отцу – твоему прадедушке – попытки вытащить сына из такого переплета влетели в кругленькую сумму. Ну еще бы! А потом он женился на одной из дочек Ингейтстоунов, необычайно болезненной дамочке, не вылазившей из мигреней! Лорд Гизли много лет был ее сердечным другом. Поговаривали, ее вторая дочь – то есть твоя тетя Сэйра – вообще родилась не от Сэйла, однако я не придавала этим слухам особого значения. Все равно она была безвольной, как курица! Но вот твой дедушка был самым знаменитым повесой города. Мамочки даже запрещали нам танцевать с ним на балах, потому что он не умел вести себя пристойно. А после того как он женился, поощрять его ухаживания и вовсе стало бессмысленно.

Герцог безропотно выслушал эти занятные воспоминания о его предках. Он лишь улыбнулся престарелой леди и пробормотал, что у заботливых родителей нет оснований предостерегать своих дочерей относительно его персоны. Гидеон же немедленно пожелал как можно больше узнать о тете Сэйре, к которой он относился с глубочайшей антипатией. Уговаривать престарелую леди не пришлось, и она дошла до середины своего столь же занимательного, сколь и клеветнического повествования, когда в комнату вернулась Гарриет, а вслед за ней вошла и Белинда, одетая в одно из красивых батистовых платьев невесты герцога. Она немедленно одарила Гидеона ослепительной улыбкой и задумчивым взглядом широко раскрытых глаз. Девушка выразила искреннюю радость, увидев Джилли, но уголки ее прелестного рта были слегка опущены, что придавало личику Белинды довольно грустное выражение. Тосковала ли она по мистеру Мадгли либо по фиолетовому платью, трудно сказать, потому что и к первому и ко второму она стремилась одинаково страстно. Было также ясно, что леди Эмплфорт навевает на нее ужас. Это проявлялось в том, что Белинда говорила очень тихо и сидела на самом краешке стула, поджав под себя ноги и сцепив сложенные на коленях ладошки. Герцог понял, что, несмотря на доброту Гарриет, ее окружение действует на Белинду угнетающе. Она боялась что-нибудь сделать не так. Джилли проникся еще бо́льшим сочувствием к несчастной девушке и укрепился в решимости найти ее возлюбленного.

Но Белинда мало чем могла ему помочь. Она только один раз побывала на ферме мистера Мадгли, когда миссис Пиллинг уехала в Уэльс в гости к сестре. И хотя девушка во всех подробностях описала просторную кухню, милых крошечных цыплят во дворе и теленка, лизавшего ей пальцы, она понятия не имела, как далеко и в каком направлении от Бата расположена эта ферма. Но рядом протекал ручей, на берегу которого росло много примул, и мистер Мадгли был так любезен, что остановил бричку, чтобы Белинда смогла нарвать большой букет.

Герцог понял: надеяться больше не на что. Он несколько мгновений сидел молча, свыкаясь с этой мыслью.

Белинда, вздохнув, сказала:

– Наверное, он уехал, как и Мэгги, и я больше никогда его не увижу.

Джилли сомневался в этом, но лишь устало покачал головой. Белинда снова вздохнула:

– Скорее всего, он уже женился, потому что он очень привлекательный и у него такой хороший дом с садом и красивые красные занавески в гостиной. Я так несчастна.

Герцог и Гарриет, как могли, пытались ее утешить, но Белинда, видимо, к тому моменту смирилась со своей судьбой. Она лишь добавила:

– Как жаль, что я подкидыш! Знаете, это очень трудно, потому что никому нет дела до того, что со мной будет, и мне некуда идти. Я подумала, что обо мне позаботится дядя Свитин, но сильно обманулась. И вот так всегда!

От этой короткой грустной речи на глаза Гарриет навернулись слезы. Она взяла Белинду за руку и крепко сжала ее пальцы, сказав:

– Нет, нет, не говори так! Я тебе обещаю, мы с герцогом всегда будем твоими друзьями!

– Да, но это не то же самое, – ответила Белинда, на что возразить было нечего.

Герцогу не оставалось ничего другого, кроме как повторить: он твердо намерен найти мистера Мадгли. Белинда благодарно улыбнулась Джилли, однако было ясно, что она ему не верит. Встретившись взглядом с Гидеоном, герцог встал, чтобы попрощаться.

– Ну, что я тебе скажу, Адольфус, – заговорил Гидеон, когда они вышли на улицу и направились к Бридж-стрит. – Она и в самом деле неподражаема. Ты зря тратишь время. Она рождена, чтобы стать жрицей любви.

Герцог плотно сжал губы и ничего не ответил. Капитан Уэйр удивленно покосился на него.

– Я тебя обидел, Адольфус? – спросил он.

– Нет, я так и думал, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. В тебе совершенно нет сочувствия к тем, кто родился в менее благополучных условиях, чем ты. Вспомни хотя бы о своем презрении к Мэтту!

Капитан Уэйр даже моргнул от неожиданности.

– Ничего себе! Чем я могу искупить свою вину? – спросил он.

– Найди мне Мадгли! – раздраженно ответил герцог.

– Да, ваша светлость, – подобострастно откликнулся капитан Уэйр.

Герцог расхохотался. Он взял кузена под руку, слегка сжал его локоть и произнес:

– Видишь ли, Гидеон, за эту неделю я узнал нечто такое, о чем и не догадывался прежде. Ты когда-нибудь задумывался о том, как это – жить, не имея ни единого родственника?

– Вынужден признать, что не задумывался. Однако мне казалось, ты об этом не только задумывался, но даже завидовал таким счастливцам.

– Я понял свою ошибку, – ответил герцог.

Гидеон не удержался от улыбки.

– Надеюсь, ты не изменишь своим новым убеждениям, если в Бат явится мой отец!

Это событие произошло тем же вечером, когда Неттлбед принес херес и мадеру в частную гостиную, где расположились кузены. Он уже задернул шторы и принялся разводить в камине огонь, как вдруг дверь внезапно распахнулась и в комнату широкими шагами вошел лорд Лайонел, лишив дрожащего официанта возможности известить сына и племянника о своем появлении.

К тому времени лорд прошел через все стадии тревоги и страдал от неизбежной реакции на пережитые чувства, которая была весьма далека от миролюбия. Его орлиный взгляд скользнул по сыну и устремился на герцога.

– Ха! – взорвался он. – Так, значит, вы снизошли, Сэйл, до того, чтобы известить нас о своем местонахождении! Как это мило! А теперь, быть может, возьмете на себя труд объяснить, что означают эти ваши коленца?

Герцог, быстро поднявшись из кресла у камина, подумал, что на лице дяди залегли новые морщины. Протянув к нему руки, он шагнул вперед и сказал:

– Дорогой сэр! Я так рад вас видеть! Простите меня!

Лорд Лайонел пожевал несуществующие удила. С видом человека, действующего вопреки своей воле, он принял протянутые к нему руки и крепко их сжал.

– Незачем меня улещивать, Сэйл! – провозгласил его светлость, проницательным взглядом обшаривая лицо племянника. – Понятия не имею, что, черт возьми, означает подобное поведение. Я очень зол на вас, чрезвычайно зол! Как вы посмели, сэр?

Герцог улыбнулся.

– На самом деле я и сам не знаю, как посмел! – сказал он. – Однако я не хотел так разволновать вас своими коленцами!

– Позвольте мне сообщить вам, что у меня есть дела поважнее, чем переживать из-за вашего поведения! – совершенно непоследовательно заявил его светлость. – Ты в порядке, Джилли? Да, я вижу, что ты отлично себя чувствуешь. Хотя, разреши сказать тебе, что лучше бы ты слег. Тогда этот урок пошел бы тебе на пользу. Где ты был и какого черта здесь делаешь? И если тебя не затруднит, дай мне простой, понятный ответ.