Текст книги "Подкидыш"

– Зато я выбрал для него именно ее! – сообщил управляющему герцог, глаза которого весело блестели. – Или она не нравится его матушке? Я бы не удивился! Как вы думаете, может, я смогу убедить ее принять девушку? Возможно, мне лучше с ней встретиться, прежде чем привезти Белинду?

– Но… но… – начал заикаться Моффат.

– Именно поэтому я и хотел найти Мадгли, – объяснил ему герцог. – Сейчас девушка находится под моей опекой. Я пообещал ей, что найду ее возлюбленного. Вы можете проводить меня на ферму? Как вы приехали в Бат?

– Верхом, ваша светлость. Но…

– Отлично. Дайте мне время переодеться, и мы вместе вернемся в Чейни. Фрэнсис должен найти для меня лошадь! Присядьте, Моффат. Я быстро!

– Ваша светлость!

Управляющий с крайне обеспокоенным видом поднял руку, как будто пытаясь остановить герцога.

– Да, что случилось? – нетерпеливо спросил Джилли.

– Ваша светлость, я не имею представления о том, как это сказать… и заранее прошу прощения, потому что это может вас оскорбить! Но я знаю молодого Мадгли, и… и он не захочет… – ни в коем случае!.. – ему не понравится, что… что…

Герцог, удивленно наморщивший лоб в попытке понять, что пытается сказать ему управляющий, улыбнулся и ответил:

– Он не захочет принять мои объедки, я угадал? Замечательный парень! Нет, нет, Моффат, это совсем другое, уверяю вас! Девушка находится в Бате под опекой леди Гарриет Престень. Я очень надеюсь, Мадгли убедится в моей правоте! Он сильный и энергичный парень, да? Что ж, я рассчитываю на то, что вы защитите меня от его возмездия в случае, если он мне не поверит!

Герцог исчез, оставив управляющего в полной растерянности.

Неттлбед, которого вызвали, чтобы он приготовил хозяину костюм для верховой езды, тут же принялся возражать.

– Его светлость свалится с ног, – бормотал он. – Куда это годится, целый день мотаться туда-сюда, а потом еще отправиться на бал.

– Помоги мне надеть этот сюртук, – перебил его герцог.

– Ваша светлость, ну услышьте же голос разума! – взмолился Неттлбед.

– Неттлбед, ты что хочешь, чтобы я еще раз от тебя сбежал? – поинтересовался Джилли.

– Нет, нет, ваша светлость, вы этого больше не сделаете! – испуганно забормотал Неттлбед.

– Или сбегу, или найму другого человека, – безжалостно произнес герцог.

Эта ужасная угроза окончательно сломила Неттлбеда, и он, едва не дрожа от спешки, помог хозяину облачиться в костюм для верховой езды.

– Я совершенно не устал, – произнес Джилли, поправляя галстук.

– Конечно, ваша светлость!

– Я не свалюсь с ног, – продолжал герцог, подходя к двери.

– Разумеется, ваша светлость!

– Я буду танцевать до поздней ночи.

– Будете, ваша светлость!

– И, – закончил Джилли, открывая дверь и бросая озорной взгляд на съежившегося слугу, – я не буду нанимать нового человека!

– Ну, знаете ли, ваша светлость! – уже совершенно другим голосом ответил Неттлбед.

Однако герцога и след простыл.

Всю дорогу в Уиллсбридж он пребывал в прекрасном расположении духа, при виде чего сердце управляющего учащенно билось от радости. По просьбе Джилли они поехали в объезд, поскольку у герцога не было ни малейшего желания случайно встретиться с дядей, явившись в поместье по поводу, уже вызвавшему яростный протест лорда Лайонела. Моффат прекрасно понял мотивы его светлости, поэтому ему ничего не пришлось объяснять. Они подъехали к ферме Фурзе, так и не встретив никого, с кем бы герцог был знаком лично. Оставив лошадей у коновязи, прошли к открытой двери кухни. Девушка в платье из хлопка и домашнем чепце вышла во двор, чтобы выплеснуть воду из ведра. При виде гостей она, присев в реверансе, сообщила, что хозяйка в кухне раскатывает тесто. На ее голос к ним вышла худощавая женщина средних лет с усталым, но добрым лицом. Она внимательно присмотрелась к герцогу, после чего, улыбнувшись Моффату, произнесла:

– Входите, мистер Моффат! Если бы я только знала, что вы сегодня заглянете в наши края!..

– Миссис Мадгли, мэм, я приехал вместе с его светлостью, который хочет встретиться с вашим Джаспером, – отозвался Моффат, указывая на своего спутника.

Женщина ахнула и стремительно присела в реверансе, одновременно вытирая руки подолом фартука.

– Ваша светлость! О, мистер Моффат! – воскликнула она. – А я совершенно не готова, и Джаспер в полях, к тому же вы завели его светлость на кухню, вместо того чтобы, как положено, войти через парадную дверь! Я не знаю, что сказать, ваша светлость, но то, что мне хочется извиниться, это уж точно! Если вы согласитесь обождать в гостиной, я немедленно пошлю за сыном!

– Позвольте мне войти в кухню, миссис Мадгли, – застенчиво улыбнулся ей герцог. – Я хотел бы поговорить еще и с вами.

Она изумленно посмотрела на Моффата и выдавила из себя что-то наподобие того, что это неприлично.

Управляющий тут же ободрил ее, предложив исполнить просьбу герцога.

– Я уверен, мэм, ваша кухня очень понравится, – сказал ей Моффат.

Женщина снова присела в реверансе, а герцог переступил через порог и положил шляпу с перчатками на стул. Оглядев комнату, он с улыбкой кивнул:

– Мне тут действительно очень нравится! Какая уютная кухня! Я вас сильно побеспокоил?

– О нет, ваша светлость, что вы! – заверила его миссис Мадгли.

Увидев, как он молод, она осмелела. Предложив ему стул и накрыв тесто влажной тряпицей, миссис Мадгли робко произнесла:

– Возможно, вашей светлости хочется подкрепиться после поездки? Глоточек моего вина из первоцвета?

– Спасибо, вы очень добры! – кивнул Джилли, надеясь, что ему не придется об этом пожалеть. – Моффат, пока я буду беседовать с миссис Мадгли, будьте добры, разыщите ее сына.

Миссис Мадгли снова оробела, услышав, что ей предстоит остаться без поддержки. Но затем она налила гостю бокал вина, он его попробовал и похвалил, не забыв поинтересоваться тем, как она его готовит, и вскоре она уже забыла о его высоком положении и даже позволила уговорить себя присесть на стул напротив.

– Моффат беседовал со мной о пятиакровом поле, – начал герцог. – Мне очень жаль, что мой управляющий не позволил вашему сыну приобрести его, но, видите ли, пока я не достиг совершеннолетия, Моффат всегда старался вести дела очень осторожно.

Миссис Мадгли пробормотала что-то насчет того, что ее сын готов хорошо заплатить за эту землю.

– Думаю, не стану ему продавать ее, – продолжал герцог. – Я хотел бы подарить эту землю в качестве приданого его невесте.

Женщина, озадаченно взглянув на герцога, возразила:

– Ваша светлость, вы очень добры, но…

– Миссис Мадгли, я приехал не о земле разговаривать, а спросить вас, помните ли вы девушку по имени Белинда.

Она, вскочив, воскликнула:

– Белинда! Еще бы мне ее не помнить, ваша светлость! Джаспер так ею увлекся, что ни на кого больше и смотреть не хочет! Бедняга! Не о такой жене для него я мечтала, но он сильно полюбил ее! Кроме того, он такой же однолюб, как и его отец. Я бы позволила ему жениться на ней и не сказала бы ни единого слова. Ее невозможно было не пожалеть. Она такая хорошенькая, да еще и добрая, пусть даже умишком не блещет, это уж точно! Однако она сбежала от женщины, у которой была в подмастерьях, и, как ни пытался мой мальчик найти Белинду, у него ничего не вышло. Но, сэр, неужели вы знаете, где она находится?

– Да, знаю, – ответил герцог. – Она попала в руки настоящего мерзавца, который пытался использовать ее в своих целях. Думаю, Белинда была очень несчастна с тех пор, как сбежала из Бата. Но хотя она действительно совсем глупенькая девочка, полагаю, невинность свою она сохранила. – Джилли сделал паузу. – Наверное, будет лучше, если я расскажу вам все, что мне стало известно о ней, – продолжал он, глядя в широко открытые от удивления голубые глаза миссис Мадгли. – Я уверен, вы не станете судить ее строго… Но было бы неправильно что-то утаить от вас!

Миссис Мадгли явно забеспокоилась, однако ничего не ответила. Впрочем, по мере того как он излагал ей историю Белинды, тревога женщины стихала. Она часто качала головой и осуждающе цокала языком, но в конце, вздохнув, произнесла:

– Все дело в том, что она подкидыш, ваша светлость. Ее никто как следует не воспитывал. Конечно, те нянечки в больнице делают все, что могут, но это не идет в сравнение, а иначе и быть не может. Несчастные детки не знают, что такое собственный дом и любящие родственники. Эта девушка мне всегда напоминала сорванный с дерева лист, который ветром занесло к нам в дом. Белинда не знает, ни откуда она, ни за что ей хвататься. Надеюсь, ваша светлость меня понимает. – Он кивнул. – Я никогда не считала ее плохой, хотя видела, какой ерундой забита ее голова.

– Нет, она действительно неплохая, – согласился с женщиной герцог. – Однако у нее есть одна ужасная черта – она готова пойти за любым, кто предложит ей шелковые платья или побрякушки!

– Ах, в больнице для подкидышей, куда мой сын ездил в надежде, что они что-то о ней знают, ему сказали: ее отец был знатным господином. А знатные господа всегда очень легкомысленны, – пояснила миссис Мадгли. – Белинда – дитя любви. Я покривлю душой перед вашей светлостью, если скажу, что мечтаю о том, чтобы мой сын на ней женился. Но я не могу видеть его страданий с тех пор, как он потерял ее. Когда у Белинды появятся свой дом и детки, она уже никуда не сбежит. И думаю, я смогу наставить ее на путь истинный, потому что на ферме ей очень понравилось, к тому же, должна признать, в больнице ее научили и печь и шить!

– Да, – произнес герцог, снова оглядываясь вокруг. – Здесь она будет счастлива. Мне показалось, в Лаура-Плейс ей не по себе. Там все ей незнакомо, и, думаю, она побаивается леди Эмплфорт. И она все время вспоминает вашего сына и вас. – Джилли улыбнулся. – Она сказала мне, что вы были к ней очень добры. Ни от одной другой женщины Белинда не видела столько добра.

– Бедная девочка! – растрогалась миссис Мадгли. – Привозите ее ко мне, сэр, и пусть не боится, что я буду ее бранить, потому что кем надо быть, чтобы ругать такую хорошенькую и глупенькую девчушку, как она!

Чья-то тень заслонила дверной проем. Герцог, подняв голову, увидел крепкого молодого человека в бриджах и рубахе с рукавами, закатанными до локтей загорелых рук. У него было простое открытое лицо, широко посаженные серые глаза, и он глядел на гостя в упор. Мать, вскочив со стула, подошла к сыну, упрекая его за то, что он не надел пиджак и не вымыл руки, прежде чем войти в дом. Мягко отстранив ее, он произнес, не сводя пристального взгляда с герцога:

– Мама, мистер Моффат сообщил мне, что его светлости герцогу Сэйлу что-то известно о Белинде.

– Да, да, но поклонись же, Джаспер, немедленно! – упрекнула сына мать. – Его светлость так добр к нам, ты себе даже представить не можешь!

– Да неужели! – угрюмо отозвался Джаспер.

– Джаспер, как ты себя ведешь? Стоишь тут, словно последний олух! Уж не знаю, что о тебе подумает его светлость! К тому же он хочет подарить Белинде пятиакровое поле!

Черты мистера Мадгли, казалось, заострились.

– Да мне все равно, – произнес он. – И я не понимаю, мама, с чего это вдруг такая щедрость!

Герцог, поднявшись, произнес:

– Уж точно не по той причине, которую вы вбили себе в голову. Давайте выйдем. Нам лучше поговорить об этом наедине.

– Согласен, – протянул мистер Мадгли и отступил в сторону, выпуская его светлость из кухни.

– О господи! – прошептала миссис Мадгли, обращаясь к Моффату, который осторожно проскользнул в дом вслед за своим юным другом. – Я надеюсь, мой Джаспер не оскорбит его светлость! Мистер Моффат, вы же его знаете! Такой же упрямый, как его отец, и уж если что втемяшит себе в башку – его с этого не столкнешь! Что с нами будет, ежели он скажет что-то такое, что не понравится его светлости?

– Герцог не обидится на Джаспера, – ответил Моффат. – Он не такой, как его дядя, который, так сказать, не замечает нас, простых смертных. Я знаю его с тех пор, как он был болезненным мальчуганом в коротких штанишках. Я снимал его с деревьев, когда ему случалось на них застрять, и учил обращаться с ружьем. Клянусь, мир еще не видел такого добродушного паренька, как его светлость! Более того, мэм, он умеет общаться с людьми. И хотя с виду неказист, я очень удивлюсь, если он мигом не приведет вашего Джаспера в чувство.

Моффату не пришлось пережить удивление. Погуляв взад-вперед по аллее достаточное время для того, чтобы миссис Мадгли успела разволноваться, мужчины вернулись в дом, похоже, в прекрасном расположении духа и таких же отношениях. Миссис Мадгли увидела, что угрюмое выражение, так долго не сходившее с лица ее сына, куда-то улетучилось, и проронила слезу, которую поспешно утерла, пояснив, что сама не осознает, на каком свете находится. Ни один из троих мужчин ее не понял, но все с облегчением вздохнули, убедившись, что она передумала плакать, и поспешили подбодрить, каждый на свой манер. Сын похлопал ее по плечу, Моффат беспомощно произнес «Ну, будет, будет!», а герцог объявил, что они с леди Гарриет постараются как можно скорее привезти Белинду на ферму.

Затем миссис Мадгли снова разлила по бокалам свое вино из первоцвета. Его светлость героически проглотил предназначенную ему порцию, попрощался с хозяевами и верхом отправился обратно в Бат, чувствуя, что у него как будто гора с плеч свалилась.

Герцога ждали к ужину в Лаура-Плейс, откуда ему предстояло сопровождать на бал леди Эмплфорт и леди Гарриет, и, прибыв в «Кристофер», он выяснил, что кузен недавно уехал в Чейни. Наверху Джилли встретил Неттлбед, принявший у него шляпу и перчатки и выразивший надежду, что он прежде отдохнет, а уж затем будет переодеваться.

– Пожалуй! – зевнул герцог. – Что это? – поинтересовался он, взяв со стола письмо, адресованное ему и подписанное размашистым почерком лорда Гейвуда.

– Слуга милорда Гейвуда оставил это здесь для вашей светлости не более получаса назад, – пренебрежительно фыркнул Неттлбед. – Он сказал, что ответа не надо. Не внушает мне доверия этот малый! Не понимаю, почему его светлость терпит таких пройдох.

Герцог, сломав печать, развернул письмо. Оно было довольно кратким:

«Дорогой Сэйл, можешь больше не беспокоиться о своей распутнице, потому что я тебя от нее избавляю. Грешно привязывать такую красотку к какому-то сельскому увальню. Гарриет можешь объяснить все, что захочешь, и поверь мне.

Чертовски обязанный тебе Гейвуд».

Глава 25

Прочитав послание, герцог целую минуту боролся с желанием умыть руки, сбросив с себя ответственность за устройство чужих дел. Затем Джилли охватила холодная ярость, неведомая ему прежде. Когда он поднял взгляд от стиснутого в кулаке письма, испуганный слуга заметил в его глазах знакомое выражение, которое напомнило ему покойного герцога во время одного из редких приступов гнева. Неттлбеду показалось даже, будто перед ним стоит не сам герцог, а его отец.

Джилли скомкал письмо в кулаке, поджал губы и отрывисто произнес:

– Мою карету и четверку превосходных лошадей.

Неттлбед хорошо знал этот голос, хотя впервые слышал его из уст герцога. Он похолодел, но любовь к Джилли и чувство долга заставили слугу возразить.

– Бросьте, ваша светлость! – укоризненно произнес Неттлбед.

Внезапная вспышка гнева в прищуренных глазах герцога вынудила его умолкнуть.

– Ты слышал, что я тебе сказал! – вскричал Джилли.

– Да, ваша светлость, – с несчастным видом подтвердил Неттлбед.

– В таком случае делай, что тебе велено! Все должно быть готово через двадцать минут. А сейчас я еду в Лаура-Плейс. Поймай мне экипаж!

Свято веря в то, что леди Гарриет удастся лучше, чем ему, отговорить герцога от какой-то явно рискованной затеи, Неттлбед, повторив «Да, ваша светлость!», поспешно покинул комнату.

Джилли попросил кучера наемного экипажа обождать возле дома леди Эмплфорт, по лестнице молодой человек взбежал к входной двери особняка. Отворивший ему швейцар немедленно провел его наверх, в гостиную, где престарелая леди сидела перед камином, сцепив руки в перчатках на набалдашнике трости из черного дерева. Шляпка, щедро украшенная завитыми страусиными перьями, красовалась на ее немыслимых локонах. За столом у окна герцог увидел Гарриет, торопливо что-то писавшую на листке почтовой бумаги. Когда лакей объявил о приходе его светлости, она стремительно обернулась, приподнялась на стуле и прошептала:

– О, Джилли!

– Бога ради, девушка! – прикрикнула на нее леди Эмплфорт. – Только не надо строить из себя умирающую! Можно подумать, наступил конец света! Сэйл, вы как раз вовремя! Эта ваша штучка нашла себе еще одного идиота, готового сходить с ума из-за ее синих глаз!

– Джилли! Я оказалась совершенно недостойна твоего доверия! – срывающимся голосом произнесла Гарриет. – Я в ужасе и боюсь, ты решишь, что это я во всем виновата!

Он поспешил подойти к ней и, поднеся ее руки к губам, поцеловал их.

– Нет, нет, я никогда так не подумаю! – успокоил Джилли невесту. – Мне не следовало вешать на тебя такую непосильную обузу!

– Вот именно! – подтвердила престарелая леди.

– Значит, ты уже знаешь, Джилли? – спросила Гарриет, всматриваясь в его лицо.

– Да, знаю. Белинда снова сбежала.

– Я как раз писала тебе записку об этом. Мы с бабушкой уезжали, а когда вернулись, я обнаружила… Джилли, это… это Чарли?

– Да.

Она увидела те же стиснутые губы, которые так напугали Неттлбеда, и коснулась пальцами его руки.

– Ты очень зол! Прошу тебя, не надо! Думаю, Чарли не совсем понял, что именно все это означает!

Неукротимая пожилая дама у камина, издав хриплый язвительный смешок, заявила:

– Я его понимаю! Терпеть не могу жеманства, девушка! Что за беда – молодой человек завел любовницу!

– О, бабушка, перестань! Конечно, мне все ясно… Но я пообещала Джилли, что позабочусь о Белинде!

– Ха! Да эта лиса и сама отлично способна о себе позаботиться! Поэтому незачем устраивать трагедию на пустом месте!

Гарриет стиснула руки.

– Я не знала, что он оставался с ней наедине, Джилли. Но, расспросив слуг, выяснила: когда брат не поехал с нами на вечеринку к леди Омберсли, сославшись на то, что его ждут друзья, он провел вечер здесь, с Белиндой. Однако я сомневаюсь, что тогда случилось что-то плохое! Видишь ли, Белинда очень огорчилась, когда ты сказал нам, что тебе не удалось найти мистера Мадгли…

– Я его нашел, – перебил герцог Гарриет.

– О нет, Джилли! Именно в тот момент, когда она уехала с Чарли! Тогда все еще хуже! Что же нам делать?

– Я еду за ними и пришел сюда только для того, чтобы выяснить, известно ли тебе что-то, о чем я не знаю. Твой брат прислал мне записку. Он сам сообщил мне о произошедшем. Как это мило!

Гарриет поморщилась, но леди Эмплфорт, стукнув тростью о пол, воскликнула:

– Сэйл, ты сошел с ума? Позволь мне уведомить тебя: ты должен радоваться тому, что наконец избавился от этой девицы! Мой внук лучше тебя понял, как с ней следует обращаться! Я вообще не понимаю, как ты можешь так волноваться о судьбе какой-то там распутницы. Лично я поняла, с кем мы имеем дело, стоило мне впервые увидеть ее!

– Бабушка, ты начала так о ней думать только после того, как она нечаянно разбила твою севрскую вазу! – умоляюще произнесла Гарриет.

– Вы ошибаетесь, мэм, – возразил герцог. – Белинда пока еще не распутница… и я не допущу, чтобы она ею стала.

Это окончательно вывело престарелую даму из себя, и она разразилась язвительной речью, обличающей смехотворную сентиментальность молодого поколения. Поскольку леди Эмплфорт всегда была остра на язык, а когда выходила из себя, ее сарказм и вовсе не знал границ, то ее внучка густо покраснела, не зная, куда деваться от смущения. Что касается герцога, то он выслушал почтенную матрону с каменным лицом, на котором застыла маска холодной вежливости, слегка поклонился, как только она замолчала, чтобы перевести дыхание, и, обернувшись к невесте, спросил:

– Ты не знаешь, когда Белинда ушла из дому, любовь моя?

– Нет, потому что ее никто не видел, но не думаю, что прошло много времени. Мы с бабушкой уехали в полдень. Уимпл говорит, Гейвуд явился вскоре после нашего отъезда. Боюсь, именно тогда он… Джилли, ты же знаешь, как ведет себя Белинда, когда ей плохо? Она плачет и выглядит при этом столь прелестно, совсем не так, как все остальные! Наверное, бедняга Чарли потерял голову и предложил позаботиться о ней. Возможно, он не подумал…

– Вздор, Гарриет! – отрезал герцог. – Потеряла голову Белинда, но никак не Гейвуд. Он как раз знал, что делает!

Гарриет потупила глаза.

– Я знаю, он поступил очень дурно! – прошептала она. – Мне так жаль!

Герцог положил руку ей на плечо.

– Ты ни в чем не виновата! – сказал он.

– Она виновата в том, что оказалась такой дурой, Сэйл! – вставила леди Эмплфорт. – И ты ничем не лучше!

Джилли не обратил никакого внимания на слова почтенной дамы, но произнес:

– Конечно же, я еду за ними. Думаю, Гейвуд отвезет ее в Лондон, потому что вряд ли у него хватит наглости появляться с ней здесь, в Бате, прямо на наших глазах! Гарриет и вы, мэм, умоляю простить меня за то, что я не смогу сегодня сопровождать вас на бал! Надеюсь, вы не станете обижаться на меня за это.

– О, Джилли, как будто мне есть дело до того бала! Мне вообще не хочется туда ехать! Если… если ты не будешь чересчур возражать, я хотела бы поехать с тобой за Белиндой!

– Скажите, пожалуйста! Еще чего удумала! – вспылила бабушка Гарриет. – Это уже чересчур, девушка! Гасать по стране, как простая девка! Никуда ты не поедешь!

Гарриет вспыхнула, но умоляюще посмотрела на герцога.

– Джилли, это действительно будет так неприлично? – спросила она. – Судить тебе, но мне очень хочется поехать с тобой.

Он, сжав ее руку, ответил:

– Нет, любовь моя, в этом нет ничего неприличного, однако я не могу допустить такого. Более того, не вижу в том ни малейшей необходимости.

– Нет, о нет! Понимаешь… просто… Когда Чарли злится, у него такой дурной характер… а ты… ты тоже зол, Джилли!

– О, об этом можешь не переживать! – попытался урезонить невесту герцог. – Надеюсь, мы не станем браниться на людях!

– Я не хочу, чтобы вы поссорились! – жалобно сказала Гарриет.

– Милая моя, не говори глупостей! – ласково произнес он. – Может, я и задам Чарли трепку, но стреляться с ним точно не собираюсь!

– Я знаю, ты не собираешься, но он…

– Нет, нет! – покачал головой Джилли. – Он тоже не дурак!

Гарриет пришлось этим удовлетвориться, и герцог торопливо попрощался с невестой, пообещав заехать к ней сразу по возвращении в Бат.

Когда он вернулся в «Кристофер», карета уже ждала его у двери. Он хотел первым делом заехать на квартиру лорда Гейвуда на Грин-стрит и, возможно, узнать что-то о его дальнейших намерениях. Но поскольку Джилли не рассчитывал найти там Белинду и полагал, что ему предстоит длительная погоня, то вначале необходимо было прихватить пальто, для чего герцог поднялся к себе в спальню. Взбежав по лестнице, он как вкопанный остановился на площадке при виде выходящего из гостиной Тома.

– О боже! Что ты делаешь в Бате, Том? – настороженно спросил Джилли, предчувствуя недоброе.

– О, сэр, я уж думал, вы никогда не вернетесь! – воскликнул юноша, с силой сжимая его руку. – Я вас тут уже целую вечность дожидаюсь, а этот старикан Неттлбед не говорит мне, куда вы уехали! Я хочу вам что-то рассказать и уверен, теперь вы будете мной довольны!

– Но что ты делаешь здесь? Нет, не имеет значения! Том, я не могу сейчас говорить. Расскажешь мне все в другой раз.

– Нет, сэр, нет, вы не понимаете! Прошу вас, пойдемте в гостиную! Я должен вам рассказать!

Том принялся изо всех сил тянуть герцога к двери гостиной. Было очевидно, что он необычайно взволнован и хочет поделиться какой-то знаменательной новостью.

– Ладно, только быстро, потому что у меня важное дело и я должен ехать! – согласился герцог. – Твой папа знает, что ты здесь?

– Нет, но это не имеет значения! Он говорит, завтра мы едем домой и я смогу с вами попрощаться, когда мы будем проезжать через Бат! Это просто ужасно, потому что представляю, как это будет. Экипаж ждет, папа суетится и, как всегда, меня торопит! А мне так много нужно рассказать вам, сэр!

– Да, Том, однако я действительно не могу сейчас тебя выслушать!

– О нет! Но вы спросили меня, зачем я приехал в Бат. Я прискакал верхом. Ваш конюх разрешил мне взять чалую кобылу. Он сказал, вы не будете возражать.

– Нет, но…

– И я подумал, наверное, лучше мне приехать в Бат сегодня, потому что так получилось, что я застрелил овцу, – небрежно пояснил Том. – Сэр, я не нарочно, и думаю, это не страшно, и вообще, наверное, это ваша овца, и вы уж точно на меня за такое не рассердитесь. Но вот если обо всем узнает лорд Лайонел, ему это может не понравиться. Поэтому я решил с вами поговорить, сэр.

– Да, Том, но…

– Я подумал, вы могли бы сказать лорду Лайонелу, что вам не жалко эту овцу, – осторожно намекнул Том.

– Ты хочешь, чтобы я написал записку, уведомляющую лорда Лайонела о том, что я позволил тебе стрелять в овец? – герцог не удержался от смеха. – Боюсь, это не поможет! А теперь, Том, будь умницей и возвращайся в Чейни!

– Но я еще не рассказал вам о случившемся! – запротестовал Том. – Я знаю, сэр, вы хотели бы это узнать, и я сделал это только потому… во всяком случае, в основном потому, что думал, вы останетесь мной довольны! Ведь вы очень расстроились, когда в Хитчине Белинда ушла с тем старым джентльменом, и вы постоянно говорили ей, что она не должна разговаривать с незнакомыми мужчинами!

– Белинда? – резко переспросил герцог. – О чем ты, Том? Ты сегодня видел Белинду? Прошу тебя, немедленно мне все расскажи!

– Так я и пытаюсь вам рассказать, сэр! – обиженно возразил юноша. – Когда я прискакал верхом, официант сказал мне, что вы куда-то уехали со своим управляющим. Он отличный парень, сэр! Он повел меня…

– Неважно! Что там насчет Белинды?

– Ах, это! Когда я узнал, что вас нет, я решил еще раз сходить в тот сад и поехал по Бридж-стрит. И как раз, когда подъехал к Лаура-Плейс, увидел Белинду, которая спускалась по лестнице. Она меня не видела, потому что я был далеко. Только, понимаете, я не мог ошибиться, потому что как можно не узнать эти ее желтые волосы, и еще у нее были с собой эти ее дурацкие коробки. Я не стал к ней подъезжать, сэр, ведь она такая зануда, сэр! Я хотел проехать мимо, но тут нарядный джентльмен выпрыгнул из стоявшего поблизости экипажа, подбежал прямо к Белинде, забрал у нее коробки и что-то ей сказал. Потом он подсадил ее в экипаж и сам уселся рядом. И даже тогда, сэр, я еще не знал, как я над ними подшучу! Хотя я, конечно, знал: вам не понравится то, что она куда-то уехала с кавалером! Поэтому решил, что поеду за ними и, может быть, ее спасу, если она захочет, или, во всяком случае, почувствую, как это, быть констеблем либо сыщиком, либо кем-нибудь в таком роде. И вы только представьте себе, сэр! Экипаж проехал мимо «Пеликана»! Он ехал и ехал и почти выехал из города! Наконец, остановился возле большой гостиницы, и Белинда вышла, и ее хахаль тоже. И я видел, что они о чем-то спорят, хотя, конечно, я был слишком далеко и не мог слышать, о чем они говорят. Но вы же знаете, как выглядит Белинда, когда ей что-то не нравится! Я убедился, что она действительно хочет, чтобы ее спасли. Я спешился, привязал лошадь и прошел мимо гостиницы, делая вид, будто просто иду мимо. Ну, вы меня понимаете! И я увидел их в окне на первом этаже, и они действительно спорили. Во всяком случае, ее хахаль что-то говорил, размахивая руками, а Белинда просто сидела. Поэтому я решил, что мне надо что-то придумать, чтобы похитить ее. Я уже почти придумал классный план, как вдруг хахаль вышел из гостиницы, запрыгнул в экипаж и крикнул кучеру, чтобы тот отвез его на Милсом-стрит. Я видел, он в ярости, поэтому готов был подумать, что Белинда дала ему от ворот поворот, только она на это не способна, а он настоящий щеголь, говорю вам! Просто с иголочки! Ну и конечно, она его послала, только за фиолетовым платьем! Представьте себе! Я думаю, глупее девчонок людей на свете нет, сэр! Потому что вам следует знать, сэр, что, когда ее кавалер уехал, я вошел в гостиницу, чтобы спасти Белинду. – Он помолчал и презрительно фыркнул. – Это было бы так весело, но ей вообще не нужны приключения! Она не захотела уходить со мной даже после того, как я напомнил, что вы не позволяете ей разговаривать с незнакомыми парнями. Она сказала, что жить будет в Лондоне, у нее будет большая квартира, и карета, и все такое, и она не вернется к этой злой старой леди. И еще добавила, что вы не смогли найти мистера Мадгли, и что же ей теперь делать, ну и много всего в том же роде, и все сплошная чепуха! Я сказал ей, что она не сможет поехать в Лондон в наемном экипаже, ведь это далеко, и она ответила, что поедет в карете, запряженной четверкой лошадей, словно леди. Именно из-за этого она и спорила со своим хахалем, потому что он хотел отвезти ее в своей бричке, а она не соглашалась! Только представьте себе, сэр! Никогда бы не подумал, что даже Белинда способна на такую глупость! Я хотел бы поехать в Лондон на бричке! Я бы так быстро мчался! Я бы выжал из лошадей все! Я бы…

– Да, да, но что было потом? – перебил его герцог.

– О, сэр, я так и не смог ее переубедить! Она сказала, что ее хахаль – лорд (хотя думаю, все это вранье), и что он отправился искать карету и покупать ей это дурацкое платье. Поэтому я уехал, но чем больше обо всем размышлял, тем сильнее укреплялась моя уверенность, что вам это совершенно не понравится. И тогда я придумал такую классную штуку! – Глаза Тома заискрились от каких-то забавных воспоминаний. Он умоляюще посмотрел на герцога и произнес: – Ведь вам это точно не понравилось бы, правда, сэр?

– Нет, нет, ни в коем случае! Так что ты придумал?

– Так вот, первым делом, – заговорил Том, наслаждаясь каждой секундой своего повествования, – я вернулся в гостиницу и попросил позвать хозяина. Только когда он пришел, это был не… я хочу сказать, это оказалась хозяйка, но неважно. Я рассказал ей такую историю, сэр, что она слушала меня словно завороженная! Я сказал, что очень хорошо знаю Белинду и увидел, как она садится в экипаж с незнакомым кавалером, и все это было правдой. А потом я сказал, что этот кавалер – ее возлюбленный, который очень не нравится папе Белинды, и теперь они собрались в Гретна-Грин, потому что Белинда богатая наследница, а ее кавалер обычный проходимец. Я читал такую книжку, только она была невероятно скучной, совсем без драк, я и не предполагал, будто стану радоваться тому, что прочитал ее. В общем, никогда не знаешь, что тебе пригодится, правда, сэр! Хозяйка была просто потрясена! Я сказал, что, когда все это выплывет наружу, поднимется ужасный шум и я, наверное, должен предупредить папу Белинды. Хозяйка перепугалась насмерть и сказала: это будет очень скверно для ее бизнеса, но она видит, что Белинда еще совсем ребенок, и всему этому безобразию необходимо положить конец. И я предложил надуть ее кавалера, если хозяйке удастся где-то спрятать Белинду и заставить конюхов поклясться, если этот хахаль начнет их расспрашивать, они должны сказать ему то же, что и я. Но он так рассвирепел, что ему это и в голову не пришло! Он только и спросил у старшего конюха… – о, сэр, вы бы слышали этот голос!.. – останавливался ли возле гостиницы экипаж с желтыми колесами, запряженный четверкой лошадей. Ну конечно, конюх, улыбаясь до ушей, сказал: «Да, останавливался», потому что это было чистой правдой. Понимаете?