Текст книги "Подкидыш"

– О да, я сказал декану, что у меня срочные семейные дела, и он выписал мне разрешение. Но знаешь, Гидеон, полагаю, Неттлбеда следует поставить на место. Это все уже немного чересчур. Достаточно и того, что он явился в Оксфорд и вел себя так, как будто я какой-то школьник. Он даже угрожал пойти к декану, если я немедленно не скажу ему, где находится Джилли!

– Жаль, что он этого не сделал, – демонстрируя неподражаемую черствость, откликнулся Гидеон. – О чем ты только думал, выгружая на Адольфуса все, что успел натворить? И только благодаря невероятному везению из него еще не выкачали все деньги! Возвращайся в Оксфорд и, если уж ты не можешь держаться подальше от всяких неприятностей, в будущем приходи с ними ко мне, а не поощряй Джилли рисковать головой, вытаскивая тебя из очередной переделки!

Эта жестокая речь привела Мэтью в такое негодование, что он разразился встречным монологом, имеющим целью оправдать все его поступки. Впрочем, Гидеон бесцеремонно оборвал кузена, посоветовав ему прикрыть рот. Мэтью, возмущенно покраснев, заявил:

– Это такая же моя проблема, как и твоя, и я поеду с тобой в Хитчин!

– Можешь ехать, потому что это по пути, но дальше я еду один! – отворачиваясь, бросил Гидеон.

Капитан увидел, что за ним встревоженно наблюдают Неттлбед и Рагби, на почве острейшей неприязни к Ливерседжу заключившие временный союз. Мистер Ливерседж непринужденно расположился на сиденье брички, сложив на животе пухлые руки. Его лицо светилось кротостью и едва ли не святостью. В этом неожиданно всплывшем воспоминании о Белинде он усматривал руку Провидения, которое явно решило вступить в игру на его стороне. Поэтому ему совсем нетрудно было со снисходительной улыбкой выдержать свирепый взгляд Уэйра.

– Мы едем в Хитчин, мой самоуверенный друг, – сообщил ему Гидеон. – Мне кажется, что наш благородный родственник будет чрезвычайно рад встрече с вами!

– Если ваш благородный родственник хоть немного уважает законы, он будет смотреть на меня как на своего благодетеля! – ничуть не смутившись, ответил мистер Ливерседж.

– Мистер Гидеон, позвольте, я набью ему физиономию! – чуть не плача, взмолился Неттлбед.

В этой милости ему было отказано, и он угрюмо взобрался на сиденье тильбюри Мэтью. Гидеон, заняв место в бричке, собрал поводья.

– Разрешите дать вам совет, сэр! – добродушно произнес Ливерседж. – Насколько я понимаю, вы собираетесь устроить переполох в Хитчине, наводя справки о герцоге Сэйле. Так как мне не безразлична судьба герцога, я бы порекомендовал вам искать мистера Раффорда, ведь у меня есть все основания полагать, что именно под этим именем он и путешествует.

Гидеон, которого беспардонность этого человека уже начинала искренне забавлять, поблагодарил Ливерседжа и по прибытии в гостиницу «Солнце» последовал его совету. Результат оказался неожиданным. Хозяин гостиницы, уставившись на капитана Уэйра с нескрываемой враждебностью, заявил: если бы он подозревал, какие беды навлечет на себя, пустив под свою крышу этого драгоценного мистера Раффорда, то предпочел бы закрыть все двери и ставни, лишь бы такого не случилось.

– А если вас интересует этот его несносный мальчишка, то спрашивать меня о нем бесполезно, – добавил он. – Потому что это не мое дело и с самого начала не имело ко мне никакого отношения! А если вам нужна комната, то все номера заняты!

Обладая властным, крутым нравом, капитан Уэйр терпеть не мог наглецов. Подобное обращение мгновенно пришлось ему не по вкусу, и он едва не добавил к емкому перечислению бед трактирщика свое собственное имя и поведение. Но тут мистер Ливерседж, многозначительно покашливая, коснулся пальцами рукава Гидеона и произнес:

– Гм-гм! Позвольте мне, сэр! А вы, мил-человек, послушайте меня, если вас не затруднит! Вы не отрицаете того, что мистер Раффорд недавно останавливался в этой гостинице в обществе, как я полагаю, некой юной особы?

– Если вы имеете в виду, что с ним были мисс Белинда и этот ее малолетний братец, гувернером которого он, по его словам, является, то не отрицаю, – отозвался трактирщик. – Только я никогда не видел, чтобы гувернеры так вели себя или носили такие пальто. Этот парень слишком крут, вот что я вам скажу, и тем более мне не стоило пускать его в свое заведение! Лишь беду на себя накликал! Мало того, что мистер Том опозорил меня тем, что повел себя как настоящий бандит, так теперь еще и мистер Клитероу грозит мне адским пламенем за то, будто я позволяю всяким мерзавцам соблазнять невинных дев прямо под моей крышей! Ничего я никому не позволял, в том смысле, что даже не догадывался об этом! И не успел он уехать, как ко мне явился мистер Мэмбл. Более того, его привел констебль, и уж этого со мной отродясь не приключалось!

– Кто такой, черт подери, мистер Мэмбл? – рявкнул Гидеон, отчаявшийся что-либо понять.

– Хороший вопрос, сэр! Отец мистера Тома, вот кто он такой!

Мэтью, окончательно сбитый с толку заявлениями трактирщика, спросил:

– Но кто такой мистер Том? Гидеон, не может быть, чтобы речь шла о Джилли! Ливерседж! Кто такой этот мистер Том?

– А вот тут, сэр, вынужден признать, я сам пребываю в растерянности. Впрочем, у меня имеется достаточно оснований утверждать, что у Белинды нет никаких родственников, о которых мне, да и ей самой, было бы известно. Так что мистер Том – это действительно загадочный субъект.

– Погодите! – воскликнул Гидеон. – Проклятье, почему я не догадался прихватить с собой письмо кузена? Кажется, он что-то писал о каком-то мальчишке, которого взял под свою опеку. Наверное, это он и есть.

– Уж не знаю, о какой опеке идет речь, сэр, – вмешался трактирщик. – Но судя по тому, что говорил мистер Мэмбл, ну да, и он, и этот мистер Снейп, настоящий гувернер мистера Тома, мистер Раффорд похитил мальчишку. Мистер Мэмбл собирался поехать в Лондон и отправить по его следу ищеек. Однако лично я вам скажу, что, скорее, мистер Том похитил мистера Раффорда, потому что более отчаянного парня я никогда не видел и надеюсь, никогда не увижу! Хорошенькое дело, доложу я вам, если юноша из порядочной семьи занимается разбоем и потом его приходится выкупать из тюрьмы! Мистер Мэмбл вбил себе в голову, будто его сын угодил в руки мошенника, который использует его для своих нечестивых целей, и, несмотря ни на какие доводы констебля, он стоял на своем! Имейте в виду, я о мистере Раффорде такого никогда не думал, впрочем, как и констебль, и мистер Оур, здешний мировой судья.

– Кто занимался разбоем? – ахнул Мэтью. – Джилли? Дружище, вы хотите сказать, что мистера Раффорда арестовали?

– Нет, сэр, не его. Когда это произошло, его здесь вообще не было. Бог его знает, где он был, и я уж точно не думал, что мне доведется еще его увидеть! Это мистер Том, отправившись добывать кошельки, угодил за решетку. И надо же такому случиться, что еще и мисс упорхнула вместе со старым мистером Клитероу. Он очень уважаемый в нашем городе джентльмен, к тому же квакер!

– Это какая-то ошибка, – затряс головой мистер Ливерседж. – Это совершенно невозможно.

– Вы правы, сэр, так и получилось, потому что уже вечером она вернулась. Но к тому времени здесь снова находился мистер Раффорд, и все это было совершенно не мое дело, что бы там ни говорил мистер Клитероу! Однако именно из-за мистера Клитероу мистер Раффорд передумал тут ночевать и уехал отсюда еще вчера вечером. Один из официантов, проходя мимо его гостиной, услышал, как он говорит, что готов иметь дело с констеблями и судьями, но только не с мистером Клитероу. И хорошо, что он уехал, потому что не прошло и получаса, как мистер Клитероу явился сюда и ну кричать. Мистер Раффорд может кого угодно поставить на место, если захочет, но мистер Клитероу был в таком состоянии, что разговаривать с ним представлялось совершенно бесполезной затеей, на него так нашло, что он бы просто ничего не услышал!

– Гидеон, – испуганно пробормотал Мэтью, – может, Джилли сошел с ума?

– О нет, сэр! – покачал головой трактирщик. – Если вы имеете в виду мистера Раффорда, то он абсолютно нормальный! Такой спокойный джентльмен и всегда знает, что делает. Лично против него я вообще ничего не имею!

– Вы знаете, куда он уехал? – спросил Гидеон. – Случайно, не в Лондон ли отправился?

– О нет, сэр. Он нанял экипаж и лошадей и со своими подопечными поехал в Эйлсбери. Это я вам точно говорю, так же, как еще утром сказал мистеру Мэмблу.

– В Эйлсбери? – кузены недоуменно переглянулись. – Какого черта ему понадобилось в Эйлсбери? – поинтересовался Гидеон.

– Я уже вообще ничего не понимаю! – провозгласил Мэтью. – Ну конечно, я еще понимаю, почему он взял с собой Белинду, но зачем ему понадобился этот парень Мэмбл? Кто он вообще такой? Лично я никаких Мэмблов не знаю! Дружище, кто этот Мэмбл? – снова обернулся Мэтт к хозяину гостиницы. – Вы его знаете?

– Нет, сэр, я видел его впервые. Он не местный, да и того, что я называю настоящей породой, в нем точно не чувствуется. – Трактирщик откашлялся. – Здоровяк такой с физиономией что твой ломоть бекона. Такому раз плюнуть сожрать мистера Раффорда с потрохами, что он, по его словам, и собирается сделать, как только до него доберется! Он сказал констеблю, будто у него фабрика железных изделий в Кеттеринге и мистер Том его единственный сын. Втемяшил себе в башку, что мистер Раффорд хочет потребовать у него выкуп, потому что у него полные карманы денег и он этого не скрывает. И похоже на то, будто мистер Раффорд или кто-то из его сообщников (хотя сразу вам скажу, что никаких сообщников я тут и близко не видел) хорошенько врезал этому мистеру Снейпу, гувернеру, и, пока тот без чувств валялся на земле, похитил мистера Тома. Во всяком случае, это то, что рассказывает Мэмбл, а как все было на самом деле, не мне судить.

Поняв, что найти объяснение появлению в жизни герцога этого мальчишки Тома им не удастся, но обратив внимание на то, что трактирщик то и дело сбивается на описание похождений паренька, Гидеон затребовал подробный отчет обо всем случившемся в Хитчине с момента прибытия в него мистера Раффорда. Это повлекло за собой подробный рассказ о попытке ограбления на дороге к Стивенейджу. Когда трактирщик дошел до описания роли, которую сыграл в этом происшествии герцог, на губах капитана уже играла его привычная кривоватая усмешка. Что касается Мэтью, то его эта история потрясла до глубины души, и дар речи к нему вернулся только после того, как они вышли из гостиницы.

– Нет, он действительно сошел с ума! – еле слышно пробормотал юноша.

– Ну нет, только не он! – ухмыляясь, возразил Гидеон.

– Но Гидеон, ты когда-нибудь слышал, чтобы Джилли вытворял нечто подобное? – Мэтью судорожно вздохнул. – Я отдал бы все что угодно, лишь бы понять, что он делает!

– В таком случае поехали со мной в Эйлсбери.

– Охотно! – тут же воспрянул духом Мэтью. – В конце концов, это тоже по пути! И еще одно, Гидеон! Не стоит то и дело повторять, словно я виноват в том, что Джилли сошел с ума, потому что не я прицепил к нему того парня Мэмбла, и если бы он вернулся в город сразу после того, как заполучил эти проклятые письма, его точно никто не похитил бы!

Гидеон проворчал в ответ что-то невразумительное, однако мистер Ливерседж мягко произнес:

– Вы правы, мистер Уэйр, вы совершенно правы! Но нельзя отрицать и того, что ваше возмутительное поведение в отношении моей несчастной племянницы породило упомянутую цепочку событий. Будем надеяться, это послужит вам уроком. А если вспомнить опасности, которым подвергся его светлость…

– Нет, у меня просто нет слов! – взвился Мэтью. – Да ведь это вы подвергли моего кузена опасностям!

– Не отрицаю, – согласился мистер Ливерседж. – Но благодаря кому я появился в жизни его светлости, а?

– Гидеон! – покраснев до ушей, воскликнул Мэтью. – Если ты не прикажешь этому наглому типу заткнуться, я… я…

– Скажешь это Джилли, когда увидишь его в Эйлсбери! – посоветовал ему кузен.

Но прибыв в Эйлсбери, они не нашли герцога ни в одной из двух главных гостиниц городка. Владелец «Белого оленя» сообщил им, что мистер Раффорд со своими юными кузенами еще утром уехал в Рединг, едва успев проглотить завтрак. Они не первые, кто ищет мистера Раффорда, добавил он, выразив надежду, что дал приют не скрывающемуся от правосудия беглецу и разбойнику.

– Но какого черта он колесит по стране в почтовых дилижансах и наемных экипажах? – едва не взвыл Мэтью, когда их не мог слышать трактирщик.

– Я так полагаю, он убегает от мистера Мэмбла, – беспечно отозвался Гидеон.

– Однако, если он действительно похитил того мальчишку, это уже не шуточки! – напомнил ему Мэтью. – Что ты собираешься делать теперь?

– Моя кровь взыграла, и я продолжу идти по следу. Кроме того, еще могу пригодиться ему, если потребуется защищать его от этого разъяренного папаши. А ты вернешься в Оксфорд.

– Полагаю, мне действительно придется так поступить, – вздохнул Мэтью. – Но что ты будешь делать с этим парнем Ливерседжем?

– О, возить его с собой! Рагби помогает мне за ним присматривать.

– Мистер Гидеон, – решительно глядя на капитана, произнес Неттлбед. – Если вы собираетесь продолжать розыски его светлости, то я еду с вами!

– Разумеется! – откликнулся Гидеон. – Сзади вам будет тесновато, но зато вы поможете Рагби присматривать за нашим пленником. Мистер Ливерседж! Боюсь, это может вам не понравиться, но вы едете со мной в Рединг.

– Напротив, сэр, – миролюбиво отозвался мистер Ливерседж. – Мне было бы жаль расстаться с вами. Из-за несчастья, постигшего «Синицу в руках», я временно остался без средств к существованию. Покинь вы меня в этом городе, где у меня нет ни единого знакомого, я попал бы в чрезвычайно затруднительное положение. Поэтому с радостью сопровожу вас. Будем надеяться, в Рединге нам повезет больше, чем в Хитчине или Эйлсбери!

Но, когда они преодолели сорок восемь миль прескверной дороги и добрались до Рединга, Фортуна (по словам мистера Ливерседжа), похоже, отвернула свой лик от усталых пассажиров изрядно запылившейся брички. Хаотический след герцога окончательно затерялся, исчезнув в тот момент, когда он со своими юными спутниками вышел из дилижанса. Гидеон прочесал все гостиницы города, но на след искомой компании так больше и не напал. Капитан, который провел весь день в пути и уже падал с ног от усталости, выходя из пятой гостиницы, в отчаянии заявил: он непременно должен найти герцога хотя бы ради того, чтобы свернуть ему шею.

– Куда, черт побери, он подевался и что мне теперь делать? – воскликнул Гидеон.

Мистер Ливерседж, дожидавшийся этого момента, тут же подал голос, демонстрируя незаурядный здравый смысл:

– Сэр, если позволите, чтобы я внес предложение, то сейчас нам лучше всего поехать в «Корону», которая представляется мне весьма приличным заведением. Там мы сможем заказать обед в частной гостиной и переночевать. Я с удовольствием смешаю для вас напиток, секрет приготовления коего известен только мне. Рецепт доверил мне один из моих бывших хозяев, увы, давно уж покойный джентльмен, который частенько нуждался во взбадривающем питье. Мне кажется, напиток вам должен понравиться.

– Нам следует найти его светлость! – провозгласил не желающий сдаваться Неттлбед.

– Через час стемнеет, – заметил Гидеон. – Проклятье, этот парень прав! Заночуем здесь! – Внезапно он зевнул. – Бог мой, как я устал!

– Доверьтесь мне, сэр! – любезно предложил Ливерседж. – Этот ваш слуга, достойный во всех отношениях парень, доложу я вам, совершенно не способен позаботиться о мелочах, так необходимых для полноценного отдыха джентльмена. Однако мне вы можете довериться безоговорочно!

– Я тебе вообще не доверяю, – совершенно откровенно заявил ему Гидеон. – Тем не менее, похоже, сегодня нам суждено стать собутыльниками! Веди нас, о, законченный мерзавец!

Глава 20

Даже не догадываясь о том, что его преследует две группы людей, пребывающих на разных стадиях гнева и отчаяния, герцог без приключений доставил своих подопечных в Бат. Он не стал задерживаться в Рединге, поскольку они едва успели пересесть в дилижанс, идущий из Лондона. Получить места на уже отправляющийся дилижанс было непросто, но, подкупив нескольких человек, Джилли получил одно внутри кареты для Белинды и два снаружи – для себя и Тома. Узнав, что она не поедет на крыше, девушка едва не расплакалась, однако по счастливой случайности в дилижанс садился утонченного вида молодой джентльмен, место которого оказалось рядом с Белиндой. Он смотрел на нее с таким нескрываемым восхищением, что у Белинды тут же поднялось настроение и она от души наслаждалась поездкой, поощряя его почтительные знаки внимания. Он не был похож на проходимца, соблазняющего юных девушек обещаниями колец и шелковых платьев, поэтому герцог, опасавшийся потока слез, с облегчением уступил заботу о Белинде ее соседу, ограничившись лишь мягкой просьбой не оповещать всех пассажиров дилижанса о том, что она едет в Бат в сопровождении очень доброго джентльмена.

Взобравшись на крышу, его светлость занял свое место рядом с Томом и приготовился к длинному трудному путешествию. Том долго и тщетно уговаривал кучера позволить ему управлять дилижансом, после чего надулся и несколько миль ехал молча. Впрочем, юноша заметно оживился, вспомнив, что у него в кармане лежит рогатка, которую он успел купить в Эйлсбери, а вскоре даже испытал ее, метко угодив бумажным шариком в толстого мопса какой-то старушки. Испуганный пес пришел в непривычное для него оживление, но поскольку никто, кроме герцога, поспешно выхватившего рогатку у Тома и сунувшего ее себе в карман, не заметил момента выстрела, то преступление осталось нераскрытым.

– Том, ты совершенно несносный мальчишка! – строго произнес герцог. – Если у тебя в кармане спрятано еще какое-нибудь дьявольское устройство, немедленно отдай его мне!

– Клянусь честью, сэр, у меня ничего больше нет! – заверил его Том. – Правда, было здорово, когда этот мопс подпрыгнул и, тявкая, умчался куда-то?

– Да, прекрасный выстрел. Если ты будешь вести себя пристойно, я как-нибудь возьму тебя с собой в Чейни, где ты сможешь стрелять хоть целый день.

Том моментально обернул на герцога сияющее лицо.

– О, сэр, честно? – спросил юноша. – Я думаю, в мире нет человека лучше вас! Где это, Чейни? Что это за место?

– Чейни? – переспросил герцог. – О, это одно из моих… Это дом, который принадлежит мне и расположен возле деревушки под названием Аптон Чейни, в семи милях от Бата по дороге на Бристоль.

– Так мы туда едем? – удивленно спросил Том. – Вы нам не говорили, сэр!

– Нет, – покачал головой герцог, – нет, мы туда не едем.

– Почему? – сейчас же поинтересовался Том. – Если там можно пострелять, то это гораздо лучше какой-то вшивой гостиницы в Бате! Поехали туда, сэр!

Однако герцог снова покачал головой. Он живо представил себе чувства преданных слуг, отвечающих за дом в Чейни, явись он туда без предупреждения, без сопровождения, с дешевым чемоданом и плетущейся позади Белиндой. Он понимал, что вскоре ему придется раскрыть свое инкогнито Тому, но, поскольку на осмотрительность юноши рассчитывать не приходилось, а объявлять свое имя в маленькой гостинице, которую Джилли уже успел мысленно выбрать, он тоже не собирался, герцог решил отложить неизбежное признание. Вместо этого он сказал, что его дом расположен слишком далеко от Бата, в связи с чем воспользоваться им будет затруднительно.

Его знакомство с отелями Бата естественным образом ограничивалось такими модными заведениями, как «Йорк-Хаус» и «Кристофер», ни в одном из которых останавливаться он не собирался. Тем не менее Джилли вспомнил, что в детстве мистер Ромси водил его на Уолкот-стрит взглянуть на фасад «Пеликана», в котором некогда жил великий доктор Джонсон. Эта уважаемая гостиница давно уже сдала свои позиции и не пользовалась популярностью среди представителей высшего света. Кроме того, у нее было одно дополнительное преимущество: она находилась сравнительно недалеко от Лаура-Плейс, где обитала вдовствующая леди Эмплфорт.

Тихий и скромный отель, разумеется, не мог понравиться подопечным герцога. Том заявил: если уж они вынуждены ютиться в гостинице, то он предпочел бы оживленный постоялый двор на Маркет-плейс, а Белинда укоризненно сообщила герцогу, что когда-то она относила шляпку одной леди, которая жила в «Кристофере», и у нее сложилось мнение о нем, как об утонченном элегантном отеле, во всем превосходящем «Пеликан». Герцог согласился с подопечными, но все равно привел их в «Пеликан». Внезапно Том, бурно протестовавший против такой захудалой гостиницы, осекся, охваченный подозрением, что мистер Раффорд, вероятно, не может позволить себе более шикарный отель. Он густо покраснел и громогласно заявил: в «Пеликане» тоже все просто замечательно. Затем юноша отвел герцога в сторону, чтобы напомнить Джилли, что папа вернет ему все деньги, которые он на него потратил. Парнишка также сказал, что хотел бы погулять по городу, но, поскольку приближалось время ужина, герцог ответил ему отказом. Впрочем, он смягчил этот удар, пообещав отпустить Тома вечером в театр. Белинда тут же заявила о своем желании тоже посетить театр. Услышав, что это совершенно невозможно, она сразу расплакалась и успокоилась только благодаря своевременному напоминанию о ее ужасной участи, случись бывшей хозяйке девушки тоже явиться на спектакль и заметить ее среди зрителей. Она очень боялась миссис Пиллинг, поэтому задрожала и побледнела. В страхе девушка даже отказалась от ужина, и герцогу стоило большого труда ободрить ее.

Пока накрывали на стол, его светлость попросил принести бумагу с чернилами и набросал срочное послание своему управляющему.

«Мой дорогой Скривен, – написал он. – Получив сие, потрудитесь отправить ко мне Неттлбеда со всей необходимой одеждой. Мне также нужны деньги – двести или триста фунтов. Он может взять мой экипаж и прихватить с собой моего лакея. Кроме того, мне хотелось бы иметь здесь бричку и моих гнедых лошадей. Их можно отправить малой скоростью вместе с моей серой кобылой. Посылаю это письмо экспресс-почтой и умоляю вас безотлагательно исполнить все мои поручения.

Искренне ваш и т. д. и т. п., Сэйл».

Он уже стряхивал песок с послания[12]12
  Чтобы просушить чернила, бумагу, на которой писали послание, посыпали песком, а затем стряхивали его.


[Закрыть], когда ему пришло в голову, что не мешало бы предоставить своим доброжелателям немного информации. Поэтому добавил постскриптум:

«Прошу вас сообщить лорду Лайонелу, что я жив и абсолютно здоров».

Тем самым ловко уняв тревоги и удовлетворив любопытство домашних, герцог запечатал письмо, написал адрес и попросил отправить экспресс-почтой в Лондон. После этого он присоединился к своим юным друзьям за столом, разделил с ними сытную и простую трапезу, поторопил собравшегося в театр Тома, убедил Белинду лечь спать и принялся досадливо изучать свой внешний вид.

Ничто не могло скрыть покрой и качество оливкового сюртука или высоких сапог. Но даже если бы его панталоны из оленьей кожи или сюртук для верховой езды были в превосходном состоянии, о том, чтобы отправиться в них с визитом в Бате, не могло быть и речи. Неделей раньше герцогу и в голову не пришло бы явиться в таком одеянии в Лаура-Плейс, однако пережитые злоключения закалили его до такой степени, что он не краснея встретил изумленный взгляд швейцара старой леди Эмплфорт, отворившего ему дверь. Звуки скрипки и прихожая, заваленная шляпами, а также накидками, сообщили ему неприятную новость о том, что леди Эмплфорт принимает гостей. Джилли не обиделся на швейцара, окинувшего его неодобрительным взглядом, а просто спокойно произнес:

– Леди Гарриет Престень дома?

– Видите ли, сэр, – с сомнением в голосе ответил швейцар, – в известном смысле она дома, но сегодня у миледи одна из ее музыкальных вечеринок.

– Конечно, я это слышу, – кивнул герцог и, войдя в дом, снял шляпу. – Я не одет для вечеринки, поэтому предпочел бы не беспокоить ее светлость. Будьте добры известить леди Гарриет о том, что я здесь!

К тому времени швейцар сполна оценил всю чудовищность одеяния герцога и твердо заявил: это совершенно невозможно по причине крайней занятости леди Гарриет.

– Полагаю, вы ошибаетесь, – безмятежно возразил герцог. – Сообщите леди Гарриет, что герцог Сэйл прибыл в Бат и желает с ней увидеться. Наедине!

Такая речь повергла несчастного швейцара в шок. Разумеется, он знал, что леди Гарриет помолвлена с герцогом Сэйлом, но и представить себе не мог, что столь знатная персона способна явиться к леди в помятом пальто и панталонах, покрытых пятнами подозрительного вида. Чтобы выпутаться из затруднительного положения, он решил прибегнуть к хитрости.

– Конечно, ваша светлость, – ответил слуга. – Я передам миледи вашу визитку.

– У меня нет визитки, – спокойно сказал герцог.

Услышав это бесстыдное заявление, швейцар наконец-то понял, как ему надлежит действовать. Он приготовился выгнать незваного гостя, сказав:

– В таком случае, сэр, прошу прощения, но я не могу взять на себя ответственность и побеспокоить миледи без достаточных на то оснований!

К счастью для герцога и его гордости, в этот момент в прихожую выплыл дворецкий леди Эмплфорт.

– Ага, а вот и Уимпл! – обрадовался герцог. – Надеюсь, хоть ты от меня не отречешься. Мне необходимо переговорить наедине с леди Гарриет.

Дворецкий несколько мгновений смотрел на герцога непонимающим взглядом. Затем его глаза прояснились и он громко ахнул:

– Ваша светлость!

– Ну, слава богу! – улыбнулся герцог. – Я уже опасался, что ты меня забыл и поручишь этому крепкому парню спустить меня с лестницы.

– Что вы, ваша светлость, разумеется, нет! Насколько я понимаю, ваша светлость только что прибыли в Бат? Ваша светлость желает, чтобы я вас объявил или, возможно…

– Ты и сам видишь, что я совершенно не готов предстать перед леди Эмплфорт. Зато леди Гарриет простит меня за то, что мне пришлось явиться к ней прямо с дороги.

– Ну конечно, ваша светлость! – просиял Уимпл, до глубины души тронутый свидетельством нетерпеливой юной любви. – Возможно, ваша светлость согласится обождать в комнате для завтраков, где вас никто не побеспокоит? Я немедленно извещу леди Гарриет о вашем приезде!

Герцог охотно принял приглашение дворецкого, и тот провел его в небольшую гостиную в глубине дома. Пока слуга зажигал свечи, дворецкий отправился искать леди Гарриет. Долго ждать герцогу не пришлось. Уже через несколько мгновений Уимпл отворил дверь, впуская в комнату молодую госпожу. Будучи человеком настроенным очень романтично, он глубоко вздохнул. Впервые в жизни ему пришлось выступить в роли гонца Любви.

Герцог тут же обратил внимание на то, что его невеста выглядит далеко не самым лучшим образом. Ему бросилась в глаза ее бледность, а также какое-то лихорадочное волнение. Она была с большим вкусом одета в платье из белого крепа, густо отороченного белыми кружевами, а ее волосы тугими локонами рассыпались по плечам. Но капелька румян ей точно не помешала бы. Как только за Уимплом затворилась дверь, она бросила на герцога какой-то затравленный взгляд и еле слышно произнесла:

– Джилли! Милорд!

Он, шагнув к ней, поцеловал протянутую ему руку. Пальцы девушки задрожали в его ладони, и он услышал ее прерывистое дыхание. Похоже, Гарриет, с которой он был знаком всю свою жизнь, боялась его! Он решил выяснить причину ее странного состояния и задержал руку невесты в своей.

– Гарриет, я напугал тебя? – спросил он. – Я поступил дурно, явившись к тебе в таком неподобающем виде?

– О нет! – прошептала она. – Нет, нет!

– И все же я приношу тебе свои извинения! – улыбаясь, заявил герцог. – Но я угодил в чертовски сложную ситуацию, Гарриет, и надеюсь, ты поможешь мне из нее выпутаться!

Девушка, побледнев еще сильнее, осторожно отняла у него свою руку.

– Да, Джилли, – произнесла она. – Конечно, я помогу тебе из нее выпутаться.

– Ты всегда была отличным другом, Гарриет! – произнес герцог. – Однако ситуация настолько вопиющая, что я не должен был бы обращаться к тебе за помощью!

Она приподняла руку, как будто пытаясь его остановить, но затем снова ее уронила. Слегка отвернувшись в сторону, лишь чуть дрогнувшим голосом произнесла:

– Тебе незачем мне все объяснять, Джилли. Ты никогда этого не хотел. Я… Я знала это с самого начала. Ты хочешь, чтобы я объявила о… о расторжении нашей помолвки, верно?

– Чтобы ты объявила о расторжении нашей помолвки? – не поверив собственным ушам, уточнил он. – Боже мой, нет! Гарриет, как тебе могло прийти такое в голову?

Она начала скручивать в тугой жгут концы наброшенного на плечи газового шарфа.

– Так это что-то другое, Джилли? Умоляю тебя, не надо щадить мои чувства! Я знаю, что поступила неправильно. Мне не следовало… Но еще не слишком поздно! Понимаешь, я все знаю! И я в самом деле тебя не виню!

– Гарриет, я понятия не имею, о чем ты говоришь! – растерянно произнес герцог. – Что ты знаешь? Благодаря какому своему поступку я заслужил от тебя такую отповедь?

Гарриет, набравшись смелости, подняла на Джилли глаза.

– От Гейвуда я узнала о том, что ты исчез, – срывающимся голосом произнесла она. – Конечно, я не верила в эти лживые слухи, которые, по его словам, распространились по городу! Но…

– О боже! Какие еще слухи? – перебил ее он. – Что говорят эти идиоты?

– Гейвуд сказал мне, что люди подозревают Гидеона в том, что он убил тебя, но…

Герцог, разразившись хохотом, воскликнул:

– О нет! Неужели, Гарриет, они действительно так думают? В таком случае он меня точно убьет! Это уже чересчур!

Она, задумчиво посмотрев на него, сказала:

– Понимаешь, Джилли, ты никого не предупредил об отъезде, и кто-то видел, как вечером накануне исчезновения ты шел к Гидеону. И Гейвуд говорит, что Гидеон молчит. Точнее, заявляет, будто он понятия не имеет, где ты находишься. Конечно, никто из тех, кто знает Гидеона, в это никогда не поверит!

– Гидеон – настоящий друг! Ему надо было сразу меня выдать, вот и все. Но какое отношение это имеет ко всему остальному, Гарриет?

Она опустила голову и принялась изучать бахрому на концах шарфа.

– Все… все остальное нам рассказала леди Боскасл.

Герцог озадаченно сдвинул брови.

– Леди Боскасл? Ах да, одна из свах! Но что она могла тебе сказать? Я не помню даже, когда в последний раз встречался с ней.

– Она только что приехала в Бат, – ответила Гарриет, начиная заплетать бахрому. – По пути она… она проезжала через Хитчин. Ты ее не видел, но… но она видела тебя, Джилли. Она нанесла нам с бабушкой утренний визит и… и все нам рассказала.

Гарриет осмелилась взглянуть на герцога из-под ресниц и с изумлением заметила, что его глаза искрятся весельем.

– Неужели! – рассмеялся он. – Она рассказала тебе, что видела меня под ручку с Белиндой?