Текст книги "Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник)"

Глава XI
Джесси ведет дневник

«Лидия очень милая, таких нечасто встретишь. Она чувствует, что я здесь одинока, а мне еще и страшно, иногда, не все время. Поэтому все время заглядывает ко мне, подбадривает, сообщает новости. Не знаю, когда она находит время, ведь ей приходится всеми руководить, готовить и все такое.

Она рассказала мне об этом, когда у нее, как она выразилась, «выдалась свободная минутка».

– Все восприняли мою идею на ура, – сказала она. – И есть надежда, что мы встретим Рождество как положено.

Я спросила, как она их уговорила, и Лидия мне все подробно рассказала. Брат, как она и предполагала, поддержал ее, и мистер Молтби тоже вел себя молодцом. Интересно, как к нему относится Лидия? Надо будет спросить у нее в следующий раз. Он, конечно, славный старикан, но больно уж проницательный. Видит людей насквозь. И меня тоже, как будто знает обо всех моих грехах. Я однажды поймала на себе его взгляд, пронзительный такой, словно он меня оценивал. Не так, конечно, как мистер Хопкинс, боже упаси, но я тут же вспомнила, что меня назвали психопаткой. Хотя это вовсе не так.

Но я возвращаюсь к Лидии. Она сказала, что Дэвид с мистером Молтби поддержали ее сразу, а двое других – вроде бы как из-под палки (это она так сказала). Они помогают ей в кухне, накрывают на стол, но Лидия говорит, что толку от них мало. Дэвид ведет учет, потому что мы, конечно, за все расплатимся, и я тоже внесу свою долю. И еще, мне кажется, он придумывает всякие развлечения на завтрашний день. Все это немножко смешно, а с другой стороны, почему мы не можем чуточку позабавиться в праздник? Наверное, завтра вечером будут танцы. Хоть бы нога у меня прошла. Я ведь танцую получше многих!

Когда я спросила Лидию про мистера Молтби, она сказала, что он пошел проведать беднягу Томсона. Когда мне становится жалко себя, тут же вспоминаю про мистера Томсона. Ему-то еще хуже. Хорошо, что это был Молтби, а то я слышала, что кто-то шел по коридору, и если это не мистер Молтби, тогда кто же? Есть у меня одна догадка, но писать про это я не буду.

Надеюсь, Лидия скоро опять придет, хотя вряд ли задержится у меня. Она уже возвращалась, чтобы спросить, какой хлеб я люблю – белый или черный.

Одно меня радует. Я больше не задыхаюсь, хотя поначалу мне просто сдавило горло. Это так глупо. Я лежу в такой милой уютной комнате. Самая подходящая спальня для Рождества, просто идеальная. Дубовые балки, камин, старинная кровать и снег – прямо как на рождественской открытке, а на самом деле так не бывает. Вот только компания здесь не самая лучшая, это касается некоторых типов. Жаль, что мы не можем выбирать.

Но в таком случае меня бы могли и не выбрать!

Вот кто-то идет. Это Лидия, я уже знаю ее походку.

Она принесла мне большую чашку бульона, и настроение у меня сразу улучшилось! Оказывается, я очень хочу есть. Лидия сказала, что они там внизу тоже набросились на еду.

– Видели бы вы их алчные взгляды, когда я принесла в столовую первое!

– А почему вы подавали на стол? – спросила я, так как Лидия говорила мне, что дворецкими вызвались быть мужчины.

– Нет, от них больше вреда, чем пользы, поэтому я посадила их за стол и велела там оставаться! Они только слонялись по кухне и переругивались.

– А чем вы угостили мистера Томсона? – спросила я.

– Он дремлет и не хочет есть.

– Бедный мистер Томсон! – пожалела его я. – Но ведь говорят, что при высокой температуре надо голодать.

Не знаю, зачем все это пишу, но надо же чем-то заниматься. И потом, это отвлекает от всяких мыслей, а я и так слишком много думаю.

Надеюсь, бедный мистер Томсон не свалится вконец, вот будет кошмар, ведь доктора здесь не найдешь. И почему в этом доме нет телефона? Странно, но когда люди попадают в беду, к ним начинаешь относиться лучше. В поезде мистер Томсон мне совсем не понравился, а сейчас вроде бы ничего, потому что мне его жалко. Ему хочется завести себе подружку, это сразу видно, но я ни за что не соглашусь, даже если он умирать будет. Я, конечно, не желаю ему смерти, просто это такое выражение.

Я спросила Лидию, что на второе, но она сказала, что это сюрприз, и ушла. Огонь в камине стал затухать, когда она вернется, попрошу ее подкинуть дров. Нет, зачем обращаться к ней? Она и так все за всех делает. Нога у меня уже лучше, могу и сама…

Это оказалось не так легко, как я думала. Ну, все равно, теперь огонь опять горит вовсю…

Вот это сюрприз! Я не о лососе (консервированном), а о Дэвиде, который его принес.

– Я решил помочь сестре, – сказал он. – Надеюсь, вы не возражаете. А то она трудится, как лошадь.

– Какие возражения! Лидия уже, наверное, валится с ног.

– Да нет, она у меня сильная, как бык, – засмеялся он. – Извините за сравнение.

– Жаль, я не могу ей помочь.

– Это вам не повезло, а не Лидии. Как вы себя чувствуете?

– Очень хорошо.

Он опять засмеялся и сказал:

– Вы всегда так говорите, правда?

– Но я и вправду в порядке. Даже смогла встать и подбросить дров в камин, только не говорите вашей сестре, а то она рассердится!

– Я тоже могу рассердиться. Вы должны беречь себя, – ответил он.

Дэвид мог быстро уйти, его ничто не задерживало, но он все-таки остался, и я почему-то обрадовалась. Оглядев комнату, Дэвид сказал:

– Да вас и жалеть-то особо не стоит. Здесь так тепло и уютно. А у нас внизу не слишком весело.

– Правда? – удивилась я.

– Да уж поверьте. За столом царит мрачное молчание, а когда кто-нибудь, в основном я, пытается пошутить, никто не смеется.

– Жаль, что меня там нет. Я бы смеялась!

– Охотно верю. Даже мистер Хопкинс не травит свои байки про Индию, бла-бла-бла!

– Это одна из ваших шуток? Видите, я же смеюсь. А мистер Хопкинс достал всех своей болтовней еще в поезде.

– Да, в поездах он в своей тарелке, а в этом доме сразу раскис, – сказал Дэвид.

Я уже называю его по имени, но это только здесь, в дневнике.

– Пусть уж лучше молчит. Не выношу его мерзкий голос! – воскликнула я.

Наверно, я слишком погорячилась, ведь он как-то жестко посмотрел на меня.

– А почему столько эмоций? – спросил он.

Я не хотела говорить об истинной причине. У меня просто случайно вырвалось. Я знаю мужчин, к несчастью, даже слишком хорошо, а таких типов, как Хопкинс, просто не выношу! Не знаю, как себя вести с ними. Может, они и неплохие, просто не могут не приставать, такая уж у них натура, только от этого не легче. Я тоже ничего не могу с собой поделать, ненавижу таких, и все. Кажется, понаписала тут много лишнего. Возвращаюсь к нашему разговору.

– Все это пустяки, – успокоила я.

Но он продолжал сверлить меня взглядом. «Может, у меня нос блестит?» – подумала я. Какие глупые мысли приходят иногда в голову!

– Мисс Нойес, такие вещи обычно не говорят без причины! – сказал он.

– Иногда говорят. Особенно такие люди, как я.

– Послушайте, хочу, чтобы вы мне кое-что сказали. Согласны?

– Но я же не знаю, что вы желаете услышать.

– Он к вам приставал?

Это было совсем неожиданно, разве что я как-то невзначай выдала себя. Смутившись, я в ответ пробормотала что-то вроде «нет, да, нет, конечно, нет».

– Лгать вы явно не умеете, – заметил он.

– Не понимаю, о чем вы. Вам пора идти вниз, нет, я вас не гоню, просто они там уже соскучились и хотят, чтобы вы их развлекли. Может быть, на этот раз они будут смеяться.

– Притворяться вы тоже не умеете.

Ему явно не хотелось уходить.

– У меня нет ни малейшего желания идти вниз и веселить публику. И вы прекрасно понимаете почему.

– Предположим, понимаю. А теперь вы мне кое-что скажите. Почему вы решили, что мистер Хопкинс будет ко мне приставать?

– Какой ответ вы предпочитаете: вежливый или честный?

– Честный.

– Хорошо. Мне кажется, мистер Хопкинс пристает ко всем, но в первую очередь к таким очаровательным девушкам, как вы.

Вот так прямо и сказал. Глупо, конечно, но я при этом покраснела. Надо было что-то ответить, и я, как идиотка, сказала, что мистер Хопкинс ко мне не приставал, но наверняка начнет. И при этом покраснела, как свекла.

– Вот хам! – гаркнул он так грозно, что я даже испугалась.

– Только не затевайте ссору, – взмолилась я.

– Так и подмывает начистить ему физиономию.

– Но ведь вы этого не сделаете? Обещайте мне!

Он пообещал, и я стала его выпроваживать. Мне не хотелось, чтобы Дэвид уходил, и он наверняка это понял. Но что подумают о нас остальные? Сказав еще пару слов, он ушел.

Люди вечно думают невесть что. И почти всегда оказываются правы.

Глава XII
Ужин с огоньком

Вернувшись в столовую, Дэвид увидел, что Лидия мужественно, но безуспешно пытается разрядить обстановку. Мистер Молтби, который поначалу оказывал ей содействие, углубился в свои мысли и выпал из общения. Таким образом, застольная беседа была отдана на откуп Хопкинсу со Смитом, которые представляли реальную угрозу для любой компании. Каждый и сам по себе был достаточно невыносим окружающим, вместе же они накаляли атмосферу до весьма опасного градуса. Особенно усердствовал мистер Хопкинс. Стараясь скрыть нервозность, он пустил в ход всю свою язвительность, совершенно игнорируя то обстоятельство, что Смит заводится с пол-оборота и может быть весьма опасен.

– А можно не тыкать мне локтем в лицо? – раздраженно бросил он.

Лидия совершила ошибку, посадив рядом с ним Смита. Она хотела избавить их от необходимости лицезреть физиономии друг друга, но эти благие намерения привели к обратному результату.

– Не клюй носом, тогда и не буду тыкать, – огрызнулся Смит.

– А как же мне есть, приятель?

– Какой я тебе приятель? Я тоже ем, но не трясу башкой туда-сюда!

– Какая наглость! Головой, может, и не трясете, а вот локтями елозите по столу!

– Какими еще локтями?

– Да вашими, сэр! Вы своими локтями тычете в мое лицо, а я бы попросил вас держать их при себе!

– Да на что оно мне сдалось, лицо твое?

Лидия поспешила вмешаться:

– Может быть, вам стоит чуть отодвинуться, тогда не будете касаться друг о друга.

– И не подумаю, пусть сам двигается куда подальше, – процедил сквозь зубы Смит.

Но мистер Хопкинс не был готов идти на уступки.

– Почему это я должен куда-то двигаться? В жизни не встречал подобного нахала!

– Наш мир жесток и груб, – тихо произнес мистер Молтби.

– Спасибо за подсказку, – буркнул Хопкинс.

Когда Дэвид вернулся за стол, Лидия вздохнула с облегчением.

– Добро пожаловать в нашу дружескую компанию! – воскликнула она. – Я еще не отказалась от идеи весело встретить Рождество, но у нас ощущается некоторый недостаток миролюбия и доброй воли. Как там дела на верхней палубе?

– Лучше, чем на нижней, – улыбнулся ее брат. – Вижу, вы тут без меня скучали. Должен ли я прибегнуть к крайним мерам и вновь попытаться вас развеселить?

– Ситуация не столь безнадежна, как тебе кажется. А ты что-то долго отсутствовал.

– Да. Я поддерживал страждущих и одиноких.

– И как там наша одинокая мисс?

– Похоже, что выздоравливает. Даже сумела встать с кровати и подбросить дров в камин… ой, я же обещал ее не выдавать!

– А почему ты сам этого не сделал?

– Потому, дорогая сестричка, что я не присутствовал при этом процессе. Все случилось еще до моего появления с лососем. Кстати, сколько стоит одна банка? Насколько я понял, мы уничтожили две.

– Что-то около шиллинга и шести пенсов.

– Значит, две потянут на три шиллинга. Надо будет внести их в список.

– И добавь туда две банки ананасов, это еще один шиллинг. Наш счет растет, как сугроб за окном!

– Между ними прямая связь. Как удачно, что перед отъездом я снял со счета три тысячи фунтов.

Лидия повернулась к Смиту, который с интересом поднял голову.

– Очередная шутка из репертуара моего братца, – поспешила сообщить она. – У него и трех тысяч пенсов не найдется.

Дальнейший разговор имел прерывистый характер, хотя брат с сестрой делали все возможное, чтобы его поддержать. Когда с лососем было покончено и на столе появился ананас, мистер Хопкинс вдруг вскочил, резко отодвинув стул.

– Пойду отнесу десерт наверх, мне все равно делать нечего, – заявил он.

Лидия с Дэвидом многозначительно переглянулись.

– Вряд ли мистер Томсон захочет его есть, – возразила Лидия, приняв самый простодушный вид.

– Томсон? А как насчет мисс Нойес?

– Я сама ей отнесу.

И тут Хопкинс наконец взорвался, подтвердив опасения мистера Молтби.

– Вы за кого меня держите? – завопил он, побагровев. – Чего вы все на меня ополчились? Делай то, не делай этого! Почему я не могу отнести наверх поднос? Или я прокаженный?

– Да не волнуйтесь вы так, мистер Хопкинс, – попыталась утихомирить его Лидия.

– А кто здесь волнуется?

– Я просто хотела проведать мисс Нойес.

– А вот когда ваш братец вызвался отнести ей лосося, вы почему-то не изъявили такого желания! – продолжал возмущаться Хопкинс.

Возможно, он пожалел о своей несдержанности, но было поздно – его уже понесло.

– Это он пожелал ее проведать и почему-то торчал там целую вечность!

– Ваш выпад я оставляю на вашей совести, мистер Хопкинс, – произнес Дэвид.

– А мне плевать. Так осточертела ваша опека. Туда не ходи, сюда не ходи! Мы здесь все на равных. И нечего меня пришпоривать, я не лошадь.

– Скорее осел, – заметил Смит.

Мистер Хопкинс резко обернулся.

– Я не собираюсь терпеть ваше хамство! – завопил он. – Это вас давно пора пришпорить! Кто вы такой? Вломился сюда, врет на каждом шагу, а все это терпят…

– Что ты сказал?! – взревел кокни с потемневшим лицом.

– Да заткнитесь вы!

– Кто это врет?

– Вы врете, сами знаете. А теперь заткнитесь!

Смит вцепился в скатерть, словно пытаясь удержать свои руки.

– Значит, мне заткнуться? – угрожающе пробасил он. – Ладно, но только если ты возьмешь свои слова обратно.

– И не собираюсь, – отрезал мистер Хопкинс.

– Не собираешься?

– Нет.

– Мне кажется, джентльмены… – начал мистер Молтби, нерешительно покашливая.

Но закончить он так и не успел. Смит резко оборвал его.

– А ты не вмешивайся! – крикнул он. – Это наше с ним дело! Я не позволю, чтобы какой-то мешок с дерьмом называл меня вруном, черта с два! – Он повернулся к мистеру Хопкинсу. – Когда это я врал? Давай, вываливай.

– Вы и сами знаете, – ответил тот, стараясь говорить с металлом в голосе.

– Ничего не знаю. Когда это я врал?

– Ладно, получай, если напросился. Когда сказал, что не ехал на нашем поезде.

– А ты сам-то там был?

– Я этого не отрицаю.

– А мне зачем ловчить?

– Хотите, чтобы я сказал?

– Давай, говори!

Мистер Хопкинс замялся. Его лицо побагровело, но вовсе не от гнева. Он пытался побороть страх.

– Да нечего тебе сказать! Ты просто балабон дешевый, таких, как ты, по морде бьют…

– Потому что ты убийца – вот почему, – взвизгнул мистер Хопкинс. – Потому что это ты угробил того человека – ну что, получил?

В следующий момент он уже лежал на полу, сраженный мощным ударом в челюсть.

– Останови их, Дэвид, – тихо сказала Лидия.

Но брат уже вскочил и побежал к месту схватки. За ним последовал мистер Молтби.

Хопкинс попытался подняться, но Смит успел его оседлать. Лидия навсегда запомнила выражение его лица, которое она позже охарактеризовала как «абсолютно зверское».

Хопкинс попытался обхватить нападавшего руками, но Смит вцепился ему в горло. Выражение лица мистера Хопкинса также не отличалось приятностью.

– Не стоит так волноваться, мистер Смит, – произнес Молтби с совершенно неуместной невозмутимостью. – Убийца не вы, а мистер Хопкинс.

Смит чуть разжал пальцы.

– Отпустите его, мы сами им займемся.

Мистер Молтби незаметно подал знак Дэвиду. Тот бросился на кокни, отпустившего мистера Хопкинса, который без чувств распростерся на полу. Однако Смит, обладавший недюжинной силой, сражался как тигр, движимый инстинктом самосохранения и звериной яростью. Стулья попадали на пол, за ними последовал и мистер Молтби, налетевший на стул, когда он поспешил ввязаться в драку. Лидия вцепилась в чью-то ногу, которая, как оказалось, принадлежала ее брату. Воспользовавшись этим промахом, Смит вырвался и, схватив со стола нож, выскочил из комнаты.

Лидия кинулась за ним, но в холле никого не оказалось. Бросив преследовать разъяренного беглеца, она помчалась наверх. Перед дверью Джесси она остановилась и, переведя дух, спросила:

– У вас все в порядке?

– Да. А что случилось? – послышался из-за двери голос Джесси.

– Ничего. Просто интересуюсь, как вы там. Через пару минут принесу вам десерт.

Лидия в нерешительности потопталась у двери. Смит вряд ли побежал наверх, но лучше знать наверняка.

Снизу послышался какой-то шум. Придя в себя, Дэвид с мистером Молтби отправились на поиски.

– Лидия, ты где? – с тревогой в голосе окликнул сестру Дэвид.

Чтобы успокоить брата, она подошла к лестнице.

– Наверху. Похоже, его здесь нет.

Снизу раздался возглас.

– Конечно, нет. Стой и никуда не уходи, – распорядился Дэвид.

Кричал мистер Молтби. Ледяной сквозняк заставил его прийти в кухню, где он обнаружил открытое окно, через которое, очевидно, и сбежал Смит. Другого пути у него не было – задняя дверь была завалена снегом.

Дэвид подошел к старику. Какое-то время они молча смотрели в темноту, где кружились белые хлопья. Мистер Молтби не торопился закрывать окно.

– Наконец-то избавились! – пробормотал Дэвид.

– Плохо, что он прихватил с собой нож, – заметил Молтби.

– Какой толк от ножа в такую метель? Держу пари, он скоро явится обратно.

Дэвид недоумевал, почему мистер Молтби не закрывает окно.

– Нет. Мне показалось… Впрочем, сквозняк не слишком полезен для нашего здоровья.

Старик стал опускать окно, но вдруг застыл. Из темноты раздался леденящий душу крик.

– Боже, что это? – ахнул Дэвид.

Он бросился к окну, но мистер Молтби, оттолкнув его, резко опустил раму.

– Пойдемте в столовую, – сказал он. – Нам надо кое-что обсудить.

Глава XIII
Улика Б

В столовой они обнаружили мистера Хопкинса, сидевшего на полу в плачевном состоянии. Багровость его лица сменилась мертвенной бледностью, из глаз текли слезы. Глотал он тоже с явным трудом.

– Этот тип чуть не задушил меня, – прохрипел потерпевший.

– Ваше счастье, что совсем не прикончил, – без всякого сочувствия заметил мистер Молтби.

– Ну да, опять я виноват!

– И притом изрядно. Вы продемонстрировали полное отсутствие сообразительности и самоконтроля. Нам всем известно, что Смит убил человека – возможно, таким же образом, каким он чуть не угробил вас, – но Смит не подозревал, что мы об этом знаем, пока вы не сообщили ему…

– Но он же знал, что мне известно об убийстве, – слабо возразил мистер Хопкинс.

– Судя по его поведению, он и сам об этом не подозревал.

Хопкинс с Дэвидом изумленно уставились на Молтби.

– Но позвольте, сэр! – воскликнул Дэвид. – Если Смит об этом не знал, почему он так поспешно покинул поезд?

– Да еще врал, что там не был, – ловя ртом воздух, добавил Хопкинс.

– Одна из причин вам пока неизвестна, зато другая совершенно очевидна. Смит напал на свою жертву, но я совершенно уверен, что последствия этого нападения ему неизвестны. Однако само нападение уже является уголовным преступлением, поэтому он сбежал из поезда и впоследствии отрицал сам факт пребывания там. Будь у него на совести убийство, о котором всем известно, он вел бы себя совсем по-другому, вы можете это понять? Смит был весьма обеспокоен происшедшим. И ваше появление, мистер Хопкинс, только усилило его волнение. Однако он предпочел остаться с нами, а не блуждать в метель по неизвестной местности, чем он и занят в настоящий момент.

– Похоже, вы правы, – проговорил Дэвид после паузы. – Но я до сих пор не понимаю его поведения, во всяком случае, до этой последней выходки. Я бы на его месте сразу предпочел метель.

– Но вы не вполне представляете его положение, – улыбнулся Молтби.

– Вы имеете в виду ту вторую причину, по которой он сошел с поезда?

Мистер Молтби кивнул.

– Она во многом определила поведение Смита. В конце концов он предпочел метель и выбрал тот же путь отступления – через окно. Я не хотел давать ему этого шанса. Но из-за вас, мистер Хопкинс, убийца теперь бродит поблизости с ножом в руках, вместо того чтобы сидеть в доме под нашим контролем.

– Какова же вторая причина? – спросил Дэвид.

– Я вернусь к этой теме через пару минут. А где ваша сестра?

– Полагаю, наверху.

– Вам стоит ее проведать. Нет, подождите. Она собиралась отнести мисс Нойес ананас. Отнесите его сами, мистер Кэррингтон, и попросите сестру посидеть пока с ней. А сами скорее возвращайтесь сюда.

– Отличная идея, – согласился Дэвид.

– Ваша сестра – смелая женщина. Я ею восхищаюсь, – сказал мистер Молтби, когда Дэвид взял тарелку с застоявшимся десертом. – Однако не стоит перегружать ее психику, нервы у нее и так на пределе. Интересно, она слышала этот крик? Постарайтесь выяснить, но только очень тактично.

– Тоже неплохая идея, – заметил Дэвид, отправляясь наверх.

Мистер Хопкинс, поднявшись с ковра и промочив себе горло, стал снова приходить в возбужденное состояние.

– Какой крик? Кто кричал? – забеспокоился он.

– А вы ничего не слышали?

– Когда?

– Когда мы вышли из комнаты. За полминуты до того, как мы вернулись.

– Не знаю. В голове у меня гудело, как и до сих пор. Я подумал…

– Да?

– Что это ветер воет.

– То было другое.

– Тогда что, я вас спрашиваю? Почему вы ходите вокруг да около и ничего мне толком не объясняете?

– Потому, мистер Хопкинс, что сами так ведете себя и мне приходится следовать за вами. Так вы слышали что-нибудь?

– Да, да. Слышал. Но решил, что это ветер, или у меня в голове звенит, или и то и другое разом. Вам достаточно?

– А если не ветер и не звон в голове, тогда на что это было похоже?

– На крик.

– Так это и было.

– Правда?

– Да, нечеловеческий крик.

– Нечеловеческий? Что вы хотите сказать?

– Но вы же не верите в привидения, духов и прочий вздор? Даже разоблачали подобные предрассудки? В Рангуне, если мне не изменяет память?

– А кто говорит о привидениях? – запротестовал мистер Хопкинс.

– Вы, конечно, пережили потрясение, и я делаю на это скидку. Но разве вы не помните, как рассказывали нам в поезде о своих подвигах? В Доусоне на вас обрушился чудовищный снегопад, не чета нашему, а вы даже бровью не повели. В Индии на вас набросился тигр, и вы хладнокровно застрелили его. В Китае вы послали бандита сами знаете куда. Это не мои слова, я просто цитирую вас. Зулусского воина вы учили играть в шахматы. А где же теперь ваше присутствие духа? Сейчас, когда я намерен вам кое-что сообщить, оно может весьма пригодиться. В частности, это касается моей интерпретации того крика… А, мистер Кэррингтон. Быстро вы вернулись. Как там ваша сестра? С ней все в порядке?

Вошедший Дэвид кивнул.

– Все о’кей. Лидия сидит с мисс Нойес. Она тоже слышала крик и согласилась никуда не выходить.

– Очень разумно с ее стороны.

– Но она поставила одно условие.

– Какое же?

– Попросила не держать ее в неведении.

– Мы все здесь находимся в неведении. Но я собираюсь пролить немного света на происходящее. Подождите минутку.

Молтби вышел из комнаты, предоставив Дэвида и Хопкинса самим себе.

– Вам лучше? – вежливо поинтересовался Дэвид.

– Спасибо за сочувствие. Мне лучше.

– Этот тип очень опасен.

– Благодарю за информацию.

– Извините за беспокойство!

Наступило тягостное молчание, прерванное лишь появлением мистера Молтби.

В руках у него были три предмета, которые он осторожно положил на стол. Там был молоток, черное кожаное портмоне и вскрытый конверт с разорванным листком бумаги. Мужчины стали с интересом разглядывать их.

– Улика А, – начал старик, дотрагиваясь до молотка. – Я нашел его около дома, когда шел сюда. Его немного припорошило снегом. Вам это о чем-то говорит?

– Да, – ответил Дэвид.

– О чем же?

– Молоток бросили совсем недавно, иначе его бы полностью занесло.

– Высший балл, мистер Кэррингтон. Ваш вывод совпадает с моим. Я поднял молоток и положил его в карман. Мне он еще понадобится, когда буду рассказывать о некоем небольшом происшествии. Улика Б. – Молтби указал на черное портмоне. – Я обнаружил его в мансарде. Мне оно тоже понадобится позже в связи с еще одним инцидентом. Улика В. – Он прикоснулся к вскрытому конверту. – Его я нашел в корзине для мусора в комнате, где лежит мистер Томсон. С ним мы поступим так же, как с остальными.

Я перечислил улики в том порядке, в котором их обнаружил, но мы начнем со второй – Б, – потому что она относится к нашему подозреваемому, а именно к Смиту. Полагаю, я смогу восстановить ход событий с момента, когда он покинул поезд, и до его последнего исчезновения из этого дома. Будем надеяться, что оно окончательное, хотя не исключено, что Смит еще преподнесет нам сюрпризы. Две другие улики, А и В, относятся ко второй истории, которую мы тоже попытаемся воссоздать. Там, конечно, будут пустые страницы, но их мы заполним позже. Это история этого дома и тех событий, которые произошли в нем до нашего прихода.

– Вы и это раскопали? – изумился Дэвид.

– Только частично. Конец похождений Смита любопытным образом переплетается со второй историей. А наши приключения играют лишь второстепенную роль.

– Минуточку, сэр! – перебил Дэвид.

– Да?

– Под концом похождений Смита вы подразумеваете этот крик?

– Если моя теория верна, этот крик – место пересечения двух историй. Итак, история первая. Она началась, когда некто по имени Смит, который, вероятно, известен полиции под другими именами, убил У.Т. Барлинга.

– Барлинга? Откуда, черт побери, вам известно его имя? – вскричал Хопкинс.

– Его имя, но без указания адреса, имеется на визитке, которая находится в портмоне. Нет, не трогайте его! – предостерег Молтби Хопкинса, который протянул руку к портмоне. – Ни до чего здесь не дотрагивайтесь. Я не прикасался к этим предметам, потому что это важные улики. И столь же осторожно я обращался с хлебным ножом, когда прятал его. На всех этих предметах могли остаться отпечатки пальцев.

Дэвид заметил, что старик взглянул на молоток.

– В портмоне также лежит сорок четыре фунта однофунтовыми купюрами, – продолжил Молтби. – Большой соблазн для такого проходимца, как Смит. Однако у нас есть основания утверждать, что он не сознавал риска, связанного с этой кражей. Позвольте мне воссоздать ход событий в поезде, после чего вы вольны раскритиковать логику моих рассуждений.

Барлинг дремлет в углу соседнего с нами купе. Кроме него и Смита, в купе никого нет, поэтому тот решил воспользоваться случаем. Вероятно, Барлинг вытаскивал свое портмоне, а может, Смит просто догадался, что здесь удастся поживиться. Жулики весьма сообразительны и быстро вычисляют потенциальную жертву. Кстати, мистер Хопкинс, а как был одет Барлинг? Вы не помните?

– А? Нет! Да, помню! – выпалил Хопкинс. – В твидовый костюм. Довольно кричащей расцветки. Да, точно.

– Он был похож на игрока?

– Вроде да… Впрочем, я не уверен.

– Мне не нужна ваша уверенность. Меня интересует впечатление, которое он на вас произвел.

– Да, теперь мне так кажется. Не тогда, а сейчас, когда вы об этом сказали.

– Это вполне согласуется с фактами. Выиграв некую сумму денег, Барлинг мог неосторожно похвастаться этим. Как бы то ни было, Смит выкрал у него портмоне, но при этом разбудил его. Завязалась борьба…

– Но мы же ничего не слышали, – прервал его Дэвид.

– А вы что-нибудь уловили, когда Смит душил мистера Хопкинса?

При этом неприятном воспоминании тот судорожно глотнул.

– Схватка была короткой и бесшумной. Возможно, они оба вцепились друг другу в горло. Почувствовав реальную угрозу, Смит действовал весьма решительно.

– О да, – пробормотал мистер Хопкинс.

– Думаю, мистер Хопкинс согласится, если я предположу, что Смит достаточно силен, чтобы задушить человека…

– Да, но мне бы не хотелось…

– Я сразу заметил, что у него сильные руки, низкий лоб и толстая короткая шея. Еще раз повторяю, что схватка была короткой и бесшумной. Эти двое не били друг друга и не ударялись о стены. На Смите не видно синяков или следов крови. И мы, как справедливо заметил мистер Кэррингтон, ничего не слышали – ни яростных криков, ни предсмертных воплей. Барлинг умер от удушения. Когда его тело сползло на пол купе – где его позже обнаружил кондуктор, – Смит на минуту растерялся. Вряд ли он считал, что убил Барлинга. Но и без этого он натворил немало, что не сулило ему ничего хорошего. Смита охватила паника, и он сбежал. А я последовал за ним.

– Я до сих пор не понимаю, почему вы стали его преследовать, – произнес Дэвид, вспоминая те события.

– Не уверен, что смогу объяснить так, чтобы вы это поняли, – ответил старик. – Мы судим о событиях исходя из собственных представлений и часто не можем постичь, чем руководствуются другие.

Замолчав, он снова бросил взгляд на молоток.

– Ну, например, есть категория людей – и один из них сейчас находится в этом доме, – которые могут получить сильнейший стресс, если до их лба дотронутся предметом, которым был нанесен смертельный удар кому-то другому.

– Да, я помню подобный случай! – вдруг воскликнул Хопкинс. – Это было в Южной Африке. Старуху слегка ткнули кусочком дерева, и она завопила, что умирает. Это был обломок аэроплана, который разбился неподалеку.

Наконец-то мистер Хопкинс вспомнил что-то дельное.

– Да, похожий случай, – кивнул Молтби.

– А на кого это вы намекали, говоря, что он находится в этом доме? На меня, что ли?

– Нет, не на вас. И не на себя. Я просто привел пример удивительного психического феномена. Моя реакция не была связана с каким-то определенным предметом. Я покинул поезд, потому что у меня возникли тревожные ощущения, следовавшие друг за другом столь быстро, что они слились в один неуправляемый импульс. В то время я еще не знал, что в поезде совершено убийство, иначе мое поведение было бы совершенно иным. Но если помните, мистер Хопкинс, когда вы сообщили нам об этом убийстве, я сразу угадал, каким образом и в каком купе оно произошло. Иногда нехорошее предчувствие возникает у меня за некоторое время до происшествия.

– А сейчас оно у вас есть? – поинтересовался мистер Хопкинс.

– Я уверен, что-то должно произойти, но не могу сказать, будет ли это связано с насилием. Чувство опасности у меня в поезде также было спровоцировано звуком. В конце концов, Барлинг мог издать какой-то звук, который уловило мое ухо. Ощущение тревоги, имевшее более отчетливый характер, возникло при виде Смита. Я неожиданно почувствовал, что из поезда спасается бегством человек, которого необходимо поймать. И почему-то вообразил, что смогу задержать его. В этом и была моя ошибка. Смит просто растворился в метели. А когда я попытался его преследовать, то потерялся сам. И как следует из второй истории, то же самое случилось со Смитом. В конце концов он набрел на этот дом и обнаружил, что входная дверь открыта…

– Но когда мы пришли сюда, дверь была закрыта, но не заперта, – прервал старика Дэвид.

– Это Смит ее закрыл.

– А откуда вам известно, что она была открыта, когда пришел Смит? – осведомился Хопкинс.