Текст книги "Однажды в феврале"

Глава 20

Мелисса Уэсли

По приезде домой мама выглядела довольно счастливой, а значит, месяц пребывания в Лос-Анджелесе для неё прошёл идеально.

– Мам, у тебя такая загадочная улыбка, как будто за это время ты нашла себе мужчину.

– Нет, Мелисса, я ездила туда не развлекаться, а по делам, которые, кстати, в моей карьере вот-вот могут пойти в гору, но не без помощи матери Брендона, конечно же. А вот ты своей загадочной улыбкой вызываешь во мне уже беспокойство.

– Ты о чём, мам? – спросила я, заваривая ей чай с мятой.

Она, шумно вздохнув, прошла вдоль кухонного островка, проводя дорожку пальцем по его графитовой поверхности.

– Хм, значит, панкейки, кофе… – покачала мать головой.

– А что не так? Обычный завтрак, – негодовала я на её слова.

– Я вижу завтрак, который ты никогда ранее не желала готовить. Ничего не хочешь мне сказать? – спросила она, когда её взгляд упал на пепельницу. – Видимо, хочешь, ибо, насколько мне помнится, «Marlboro» с ментолом ты никогда не курила.

– Ну, в таком случае ты, наверное, догадываешься, кто здесь был…

– Так… И?

– Что значит «и»? Ты сказала, что я имею на это полное право, а сейчас ты задаёшь мне такие странные вопросы, словно мы с тобой не разговаривали на эту тему, мам?

– Да, но я до последнего надеялась, что ты всё же передумаешь, Мелисса.

– Нет, и я окончательно решила порвать с Брендоном, – недовольно ответила я и снова скрестила руки на груди. – И жду его только ради того, чтобы поставить точку в наших отношениях. Семья Вуд – не моё. Ни Брендон. Ни его вездесущая мать.

– А этот парень за месяц, значит, стал тебе таким родным и любимым? Ну насколько хорошо ты его знаешь, Мелисса? Может, он тебя бросит вот-вот, и что тогда? На чём держатся ваши отношения? На страсти? Которая не будет гореть вечно.

– На любви, мама! По крайне мере, с моей стороны! – не сдержала я крика. – Я касаюсь его с любовью, целую его с любовью и смотрю я на него, мама, тоже с любовью! Для меня день будет прожит впустую, если его нет со мной рядом! Ты понимаешь это? И совсем не важно, сколько времени здесь прошло! День, два или месяц! – не давая вставить слово маме, я продолжила высказывать всё, что во мне накопилось: – Я счастлива и улыбаюсь с ним, чего с Брендоном не сделала ни разу за все наши три года в отношениях. Я не люблю его. Не люблю!

– Но, Мел, что если твоя влюбленность мешает разглядеть в нём реального человека и ты видишь только то, что хочешь видеть в этом парне? Что если это никакая не любовь, Мелисса? – не унималась мать, но я прекрасно понимала её переживания за единственную дочь.

– Плюсы в наших отношениях перевешивают все минусы, которых, кстати, почти и нет. Дин такой, какой есть, и мне это нравится.

– А он? Принимает тебя такой, какая ты есть?

Мы обе померкли в глазах. Я запустила руки в волосы, ощущая, как сердце суматошно заколотилось, а затем сжалось в груди.

– Нет, но не думаю, что его это оттолкнёт. Да, возможно, я не дам ему полноценной семьи, но это не значит, что я должна поставить на себе крест и прожить всю жизнь с Брендоном лишь только потому, что он принимает меня такой, какая я есть.

– Милая, просто я не хочу, чтобы ты потом плакала, закрылась в себе и страдала, если вдруг Дин не оправдает твоих надежд. Ведь я как никто другой знаю, как ты зациклена на своей проблеме.

– Сейчас я зациклена на человеке, что вдохнул в меня жизнь. И с ним я чувствую себя по-настоящему счастливой.

– Ну, в таком случае, думаю, что я уже имею право познакомиться с ним? – улыбнулась мама, окутав меня своей тёплой улыбкой, а её глаза заблестели от выступающих слёз. – Хочу уже взглянуть на того, кто дарит счастье моей дочери. Пригласи его как-нибудь на ужин.

– Хорошо.

– Вот и прекрасно.

– Поверь, знакомство с ним будет такое же оправданное, как и мои рассказы о нём.

– Мелисса… – она тяжело вздохнула и покачала головой. – До сих пор виню себя за тот случай на озере. Как чувствовала, что не стоило тебе покидать дом…

– Не надо, мам. Это вышло случайно. Главное, что я осталась жива, но за мою жизнь мне что-то пришлось отдать взамен. Никогда не вини себя и не вспоминай больше об этом.

– Детка… – обняв меня, мама продолжила: – Я так люблю тебя и единственное, чего хочу, так это чтобы ты была счастлива по-настоящему…

– Я уже счастлива, мама…

***

Вечером я помогала матери приготовить ужин. Нарезая овощи, меня отвлёк сигнал телефона, и я увидела на смартфоне сообщение.

«Мел, я заеду за тобой через час».

– Ты никуда вечером не собираешься? – подглядывая на меня, спросила мама.

– Ну, а ты как думаешь?

– Да, действительно, глупый был вопрос.

– Дин что-то приготовил для меня. И знаешь, мам, каждый раз, когда он что-то преподносит для меня, я умиляюсь, как ребенок. Радуюсь даже простым мелочам.

– Чёрные розы в вазе, которые пора бы уже вынести, его рук дело? – спросила она, мелко шинкуя лук.

– Да, мам, не поверишь, но он красил каждую розу сам. Сумасшедший.

– Оригинально, – хихикнула мама и отправила курицу в духовку. – Домой вернёшься сегодня?

– Не знаю, – застенчиво отвела глаза.

– Если не приедешь, то просто позвони мне, чтобы я не переживала.

– Когда я с ним, поверь, тебе не за что переживать.

– Надеюсь. Ладно, иди, собирайся. Всё равно помощник на кухне из тебя никакой.

Через несколько минут я уже весело напевала себе под нос песню Miley Cyrus – «Miss you so much» у себя в комнате, укладывая волосы в незамысловатую причёску и наводя макияж, подходящий к моему вечернему наряду.

***

Армстронг, поглощая никотин, уже ждал меня, облокотившись на тонированный Додж. Он смотрел на меня в точности с такой же улыбкой, с какой уходил утром.

– Привет, детка, я очень скучал по тебе… – выпуская в воздух облако дыма, Дин открыл мне дверь авто.

– Мы не виделись всего несколько часов, – ответила я с улыбкой, садясь внутрь.

– Для меня эти несколько часов длились целую вечность, – брюнет захлопнул дверь и, оббежав машину, сел за руль.

– Куда поедем? – спросила я, наблюдая, как тонированное окно с его стороны автоматически ползло вверх.

– Ко мне.

– Хорошо, – тяжело выдохнула я, вспомнив мамин разговор.

– Что случилось?

– Мама очень хочет, чтобы ты как-нибудь пришёл к нам на ужин. В общем, она хочет познакомиться с тобой.

– Хорошо, а что так грустно? Это же обычный ужин, а не похороны.

– Потому что думала, что ты не захочешь, зная, что я ещё не рассталась с Брендоном и всё такое.

– Если твоя мама понимающая женщина, то не вижу здесь уже никаких проблем. Она твоя мать и хочет знать, с кем проводит время её единственная дочь. На месте твоей матери я бы сделал точно так же.

– Значит, ты не против?

– Ну… Если ты составишь мне компанию через два месяца на углу Седьмой авеню и пятьдесят седьмой улице Манхеттена…

– Не поняла?

– Ты забыла, где находится Карнеги-холл?

Я на время замерла, не веря своим ушам.

Дин, открыв бардачок, протянул мне два билета, а я, увидев их, заверещала на весь салон авто.

– О боже мой! Как это возможно?

Не в силах сдерживать эмоции, я расплакалась и накинулась на брюнета с поцелуями, держа в руках билеты.

– Господи Иисусе! Дин, я просто не верю своим глазам, – протараторила я, не переставая целовать парня. – Скажи честно, ты кого-то прикончил, да?

– Нет, детка, – усмехнулся он. – Я просто переспал с деловой старушкой из соседней квартиры, которая владеет этим концертным заведением.

Я застыла в недоумении, а глаза то и делали, что часто моргали. Дин улыбнулся.

– Ладно, я наврал. Сошлись на куннилингусе.

– Фу, боже, надеюсь, ты вымыл рот с мылом.

– Несомненно, – выдал он сквозь смех. – Мел, ты давно могла сказать мне об этом. Эта женщина и вправду живёт в квартире напротив меня. Не старушка, а божий одуванчик.

– У меня слов нет. Второй билет, я надеюсь, твой?

– Если хочешь, сходи в Карнеги-холл с Джейн, я любитель альтернативы.

– Нет. Ты идёшь со мной и точка!

– Ладно, ладно, не заводись. По крайне мере, я рад, что мы идём не на балет, – злорадно выдал Дин. – Ты останешься сегодня у меня, – брюнет, снова закуривая, дал понять, что его вопрос не требовал ответа, и я смущённо улыбнулась.

– Отрабатывать билеты? – прозвучало негромким соблазнительным тоном.

– Да, детка, по полной… – подмигнул он мне, и мои уголки губ снова поползли вверх.

– Поехали, – шепнула ему, не скрывая радости в глазах.

– Люблю… Когда ты улыбаешься…

Глава 21

Мелисса Уэсли

«Клянусь, что не смогу любить тебя больше, чем в это мгновение, и всё же знаю, что буду – завтра.» Лео Кристофер

Арендованная квартира, в которой жил Армстронг, располагалась в одной из высоток на Девятнадцатой авеню. Он проводил меня в одну из комнат и попросил немного подождать, нежно поцеловав меня.

С окна просторной гостиной открывался потрясающий вид на залив «Дронсвудд». На какое-то время я замерла, наблюдая, как солнце медленно садилось за горизонт, оставляя за собой линию алого заката.

Стены гостиной имели приятный пастельный цвет, а контрастом на их фоне был широкий чёрный кожаный диван.

Напротив зоны комфорта на стене висел огромный плазменный телевизор, а справа от дивана висела картина с изображением Фрэнка Синатра и дизайнерская чёрная полка с книгами. Там же на полу стоял длинный красный торшер и высокое пышное растение тропического вида.

Ничем не приметная квартира холостяка, но находиться в этой «пустоте» почему-то было уютно, наверное, потому, что я сама больше всего любила минимализм в интерьере.

– Мел… – отвлек меня от разглядываемых книг на полке внезапный шёпот. Дин приблизился. – Закрой глаза. Дай мне руку и идём со мной.

– Что ты снова задумал? Разве с тебя на сегодня недостаточно сюрпризов? – игриво спросила я.

– Видимо, нет, – его глаза волнительно поблёскивали. – Просто закрой глаза. Ведь ты мне доверяешь, не так ли?

– Доверяю. А подглядывать можно?

– Даже не думай, – улыбнувшись мне в ответ, он протянул руку, и я, закрыв глаза, ощутила, как стали дрожать веки от предвкушения очередного сюрприза.

– Мел, у тебя что, нервный тик?

– Если только от тебя.

– Не удивлен твоему ответу, – даже не глядя на брюнета, я знала, что в этот момент он закатил глаза.

– Идем же, иначе у меня сейчас и впрямь будет нервный тик, – рассмеялась я от переизбытка эмоций.

– Видимо, я не зря с собой это прихватил… – Дин достал из кармана чёрную повязку и, завязав мне глаза, аккуратно вывел из гостиной.

Я шла медленно и прерывисто, вытянув руки перед собой, и пыталась ориентироваться в пространстве. Мы остановились, и я услышала, что он открыл дверь, как предполагала, в спальню.

Стянув с меня повязку, я невольно ахнула от увиденного. Ароматические свечи наполняли комнату романтической атмосферой, распространяя легкие ноты неролиевого масла из Туниса, цитруса, а также морского бриза.

По всему полу в хаотичном порядке расстелились лепестки алых роз. На стеклянном столе при свечах был накрыт лёгкий ужин на двоих. В бокалах искрился мой любимый «Домен Сент Мишель».

– Мел, я не особо романтик, как ты знаешь, поэтому даже понятия не имел, с чего начинать. Хотя, о чём я, когда Брендон тебе наверняка заворачивал вечера куда покруче? А здесь так, банальность, да и только, – он окинул беглым взглядом спальню, словно что-то упустил при создании романтической атмосферы, и скрестил руки.

– Буду откровенна. То, что я вижу сейчас – вижу впервые. И как бы банально не было, знай, что любые действия, сделанные твоими руками, для меня превращаются в нечто особенное.

– Рад слышать это от тебя, – брюнет, не скрывая легкой улыбки, протянул мне бокал с игристым. Его лицо в полумраке отображало полное спокойствие и в то же время было напряженным.

– Всё очень здорово и так красиво.

– Мел, послушай, я не знаю, что будет с нами, когда вернётся твой адвокат и к чему приведут наши отношения. Это не мне решать, но я бы очень не хотел выбыть из твоей жизни, – сделав глоток вина, Дин продолжил, томно глядя на меня: – И я не лезу из кожи вон, чтобы доказать тебе, что я в чём-то лучше него. Но мне так надоело, что мы скрываемся, как преступники, Мел, так, может, к чёрту уже всё это?

– Что? – спросила я, испугавшись, что между нами конец.

– Я люблю тебя, Мелисса. И то, что сейчас говорю, для меня многое значит, – пронзительный взгляд мужских янтарных глаз заставил выдать стон.

В эту же секунду Дин выхватил бокал из моих рук. И не успев обронить ему ни слова, как я уже была прижата к стене, а мой рот запечатан глубоким поцелуем.

Его внезапные слова о любви бросили дрожь по телу, и я прижалась к Дину всем телом, едва держась на ногах от услышанного. Он целовал меня то нежно, то страстно: лицо, губы, шею. Сильные руки подхватили меня за бёдра, и уже через ничтожную пару секунд я лежала на постели, придавленная мужским телом, ощущая, как от этого безумия во мне бешено заколотилось сердце.

Оставляя дорожку из поцелуев от шеи до плеч, Дин вернулся к губам и ладонью нежно обхватил мой подбородок.

– Люблю тебя, Мелисса… – снова повторил он, тем самым заставляя сердце то биться чаще, то сладко замирать.

Скопившиеся слёзы в уголках медленно потекли из моих полузакрытых глаз и, стекая по вискам, капали на волосы. Мои пальцы, гладя мужскую спину, ощутимо подрагивали.

– Дин…

– Помолчи. Я знаю, насколько тяжёлая и неправильная у нас ситуация, милая, я всё это понимаю, но ты бы знала, как я сатанею, произнося лишь одно твоё имя. И я не перестану любить тебя, даже если мне приставят ствол к башке. И я только сейчас понял, что до тебя я никого и никогда не любил так сильно, как тебя. Можешь не отвечать взаимностью на мои слова. Нежные касания твои и взгляд – для меня уже является наградой.

– Знаешь… Когда с того самого первого дня, как только увидела тебя, я ни о ком другом, кроме как о тебе, больше и думать не могу. Ты бы только знал, что я воображала в голове, глядя на тебя, когда во второй раз увидела тебя на вечеринке у Джейн.

– Чёрт, знал бы, то трахнул бы тебя ещё в первый же день там, где-нибудь в укромном местечке.

– Долбаный солдафон! Ты как всегда! – тихо рассмеялась я.

– Ну мысли-то сходились одинаково тем вечером, так что… А теперь, пошлая мисс Уэсли, я хотел бы знать, что ты там воображала в своей голове, глядя на меня? – промурлыкал он, медленно расстёгивая на мне атласную блузку.

– Прости, но ближайшие пару дней я в сексе ограничена… Ты же знаешь.

– Тогда просто расслабься, я сам всё сделаю. Кстати, как ты себя чувствуешь?

– Настолько прекрасно, что мне хочется кричать.

– Ну это я тебе и так гарантирую… Иди ко мне.

Тяжёлые вздохи, отрывочные фразы, ответы невпопад, и как в тумане мы снова растворялись друг в друге. Игры свечей дали свои краски, добавляя сексуальные тени нашим телам. Лаская меня, Армстронг не переставал говорить о любви.

– Ты бы видела, как сейчас в полумраке сверкают твои глаза от счастья, когда ты приоткрываешь их… – прошептал он и, охватив ладонью моё лицо, стал нежно поглаживать пальцем скулу, медленно приближаясь к приоткрытым губам. – Ты моя и только моя, Мелисса, – с этими словами он сорвал остатки кружев с моего тела, и они полетели на пол.

Его тёплое дыхание, скользившее по коже, поднимало во мне жгучую волну возбуждения.

– Я люблю тебя, – прошептала я в губы, жадно запуская пальцы в его густые волосы, и из мужской груди вырвался протяжный стон.

В спальне было слышно только наше хриплое дыхание и звуки ударов двух любящих сердец в полумраке, что бились в унисон.

– Я никогда не смогу насытиться тобой, мне всегда тебя будет мало, Мелисса… – прошептал он, нежно владея моим телом. – Моя, – взглянул Дин с хищным и в то же время ласковым выражением глаз, проникая в меня глубже, заставляя кусать губы от удовольствия.

– Твоя, – захныкала в ответ, уже ничего не соображая от переполняющих ощущений. – Только твоя.

– Любимая… – прошептал он, чувственно целуя мою шею.

Медленно и нежно прижимаясь ко мне, в его глазах блистало такое желание, что моё дыхание прерывалось. Жар спиралями зарождался во мне, так горячо и ярко, что я прижалась к Дину, словно ища у него защиты.

И волны блаженства одна за другой захлестнули всё моё тело, заставляя невольно простонать его имя.

– Я люблю тебя! – сорвалось моё дыхание, когда кульминация разорвала на части всё моё существо, жестоко и безжалостно распространяя огонь в каждую клеточку.

Дин стиснул зубы и, словно обезумив, зарычал, делая во мне последние толчки. Его тело напряглось, и я ощутила, как горячая вязкая жидкость глубоко проникла в меня.

– Мел, что ты делаешь со мной… Я так не хотел прерываться, что потерял над собой контроль… Ты пьёшь таблетки? – суматошно дыша, тревожно спросил он.

– Нет, – спокойно ответила я.

– И ты об этом так спокойно говоришь? Даже в ваши критические дни всегда есть вероятность забеременеть, пусть маленькая, но она есть.

– А чего ты так разнервничался? – крикнула я, едва не сбросив с себя парня.

– Мел, всё это, конечно, было бы прекрасно, но не забывай, что ты с Брендоном ещё пока что не рассталась…

Дин слез с меня. Схватив со спинки стула полотенце, он скрепил его на бёдрах и направился к окну. Открыв его, он закурил, задумчиво делая глубокие затяжки никотина, а в следующее мгновение его слова заставили меня глотать слёзы.

– Хотя беременность решила бы это всё куда быстрее, потому что аборт той, которую люблю, я бы делать не дал. Только через мой труп, – снова затяжка никотина, но взгляд уже не задумчивый, а серьёзный, полный собранности и ответственности. – Я был бы счастлив, зная, что теперь живу и делаю всё в первую очередь для двух любимых и дорогих мне людей, – улыбнулся он, погрязнув в мечтах.

Его слова как грели, так и рвали душу на части.

Я померкла. В глазах начало нестерпимо щепать от слёз, а лицевые мышцы неприятно сводить. В груди заныло и болезненно запекло, словно её только что прижгли раскалённой кочергой. Но рано или поздно я должна была ему об этом рассказать о том, что так мучительно выедало меня изнутри и не давало чувствовать счастливой девушкой.

– Я думаю, что из тебя вышел бы хороший отец, только жаль, не нашего ребёнка.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил брюнет, косо посмотрев на меня, едва не убив взглядом.

– У меня проблемы с зачатием и довольно серьёзные. Это и есть одна из главных причин, почему я цеплялась за Брендона.

– Что? – сигарета в его руках была тут же затушена в пепельнице.

– Да. Тебе не послышалось. В первый же год наших отношений он понимающе к этому отнёсся и в знак доказательства своей любви сделал мне предложение, несмотря на то что, возможно, у нас никогда не будет полноценной семьи, что для любой пары немаловажно. Я бесплодна, Дин…

По его глазам было заметно, как он, прибывая в шоке, не мог подобрать нужных слов, отчего мне стало ещё больнее.

– Это очень отравляет мою жизнь… – всхлипнув, я пожала плечами и поджала губы. – Лучше бы отец не смог меня тогда спасти.

– Мел, что ты такое говоришь?

Тяжело вздохнув, я собралась духом и начала вспоминать тот кошмар, который пережила в подростковом возрасте.

– Когда мне было одиннадцать лет, мы уехали с родителями на Рождество к моей бабушке в Висконсин. У неё там замечательный дом недалеко от озера Петенвелл, которое я запомнила в тот день на всю жизнь.

Дин, напрягшись, глядя на меня, кажется, уже догадывался, что произошло тем днём со мной, но он продолжил слушать, не перебивая.

– Мама с бабушкой готовили праздничный ужин, отец сидел у камина и попивал виски. Я сделала сервировку стола, как просила мать, после чего сказала ей, что пойду прогуляюсь. И я попёрлась на это гребаное озеро.

– Твою мать, Мелисса…

– Да. Я отошла от берега довольно далеко, а лёд там оказался тонким. Хруст снега под ногами перебивал треск льда, и я провалилась. А когда вынырнула, то забраться обратно уже не могла. Лёд ломался, как печенье, из-за того, что я в панике начала за него хвататься. Я кричала что было сил, не переставая бороться за жизнь. Тело от ледяной воды словно обкололо иголками, оно немело. Но инстинкт самосохранения продолжал своё дело… И когда мне всё же удалось прилипнуть руками ко льду, я почувствовала, как начала терять силы и отключилась. Вся моя нижняя часть тела была в ледяной воде, сколько времени прошло – я даже не знаю… Меня спас отец… И если бы не он, то я бы скончалась на этом озере. Даже сейчас говорю тебе и чувствую, как от воспоминаний немеет моё тело… Если бы я только не попёрлась на это озеро… То моя жизнь… Боже, я не могу больше об этом говорить, прости… – спрятав лицо в ладони, я заплакала, вспоминая тот кошмар перед Рождеством и больничную палату, которая стала мне тогда, как дом родной.

– Эй, детка… Иди сюда. – Дин подошёл ко мне и, прижимая к себе, стал успокаивать. – Ну почему ты так уверена, что это никак не излечимо? Сейчас столько способов, что можно родить целую армию детей.

– Да, но искусственное оплодотворение имеет место быть только в том случае, если девушка полностью здорова. А так как мой иммунитет и без того слаб с рождения, серьёзное переохлаждение просто добило моё женское здоровье ко всем чертям. Знаешь, порой доходит до того, что я уже начинаю зацикливаться на этом и стыдиться. Ты говоришь, что любишь, но пройдёт какое-то время и ты уйдёшь от меня, потому что захочешь большего, но я не смогу тебе этого дать! Я не девушка, а кусок её долбаной оболочки! Для чего я, вообще, только живу…

Закатив глаза и подскочив с постели, Дин снова подошёл к окну и закурил, после чего развернулся ко мне и, облокотившись на подоконник, продолжил:

– Ты ещё в похоронное агентство обратись. Кстати, сегодня я проезжал мимо. У них там как раз сейчас скидки, так что поторопись отхватить себе дизайнерский венок от «Гуччи», а я пока придумаю тебе самую трогательную эпитафию на надгробие.

– Дин, твою мать, что ты несёшь? Это всё очень важно для меня! А ты как ни в чём ни бывало втыкаешь сейчас сюда свой долбаный юмор!

– Потому что это не приговор! Шанс есть всегда, тебе всего-то двадцать два года. Всё впереди, Мелисса! Врачи порой часто ошибаются.

– Но…

– Не «но»! Я тебе поклялся, что буду любить тебя, что бы не произошло. Со всеми твоими недостатками, твоей бесплодностью, биполяркой, циркулярным психозом, да будь у тебя хоть Альцгеймер! Мне плевать, ясно? Я никогда не предам тебя, мои слова – не пустой звук. В остальном всегда можно найти выход, в любой ситуации. А теперь сотри уже со своего лица вот эту вот мёртвую печать безысходности, я хочу видеть ласковую улыбку.

Дин хоть немного и пребывал в ярости, но его слова по-особенному зажгли меня изнутри, заставив посмотреть на мою проблему теперь совсем другими глазами.

Я опустила взгляд, ощутив, как уголки моих губ невольно поползли вверх.

– Так-то лучше, а теперь позвони своей маме и предупреди, что ты сегодня домой не вернёшься. Детей будем делать.

– Пошёл ты знаешь куда? – издав злорадный смешок, я запустила в него подушку, но Дин ловко поймал её рукой и швырнул мне обратно.

– Я смотрю, ты и дня не проживёшь, если не пошлёшь меня? Где я уже только не был… – затушив сигарету, он ухмыльнулся и хищным взглядом уставился на меня.

Этот пожар любви между нами полыхал всю ночь…