Текст книги "Однажды в феврале"

Глава 56

Мелисса Уэсли

«Его глаза… Зелёные бездушные глаза отражали демонический танец жертвоприношения… Руки… Его ледяные безжалостные руки орудовали моим телом и ломали пополам, словно ржавые клещи.

Всеми силами цепляясь за жизнь, я дёргалась в его плену, как маленькая бабочка в липкой паутине, но её было не разорвать… Его извращённые наклонности расцветали пышным цветом.

Мольба в моём голосе была похожа на плач неприкаянной души. Крис выглядел так, словно занимал верхушку адской иерархии. Его зловещий оскал олицетворял бурю жестокости и грязной похоти.

У меня ничего больше нет… Нанесённые им увечья теперь навсегда останутся чёрным штампом, как на моём теле, так и в памяти…»

***

С трудом разлепив глаза, я увидела только полупрозрачную рябь, похожую на шум телевизора, когда нет сигнала. Воспоминания произошедшего со мной заставили сердце истерично биться, что грудная клетка вот-вот треснула бы пополам.

Улавливалось собственное трепетание мышечного органа, которое начало выбиваться из ритма, навязанного ему «умной машиной». Слабая пульсация с покалыванием в висках.

Жажда. Мой рот как будто никогда не знал и капли воды. Глаза в панике бегали по потолку, а после в недоумении сканировали прохладное помещение. Тонкий протяжный писк проходил сквозь барабанные перепонки, а затем глубоко проникал в моё серое вещество и страшнее повара Гордона Рамзи [17] беспощадно шинковал его в фарш.

Мерзкая рябь в глазах постепенно растворялась. Единственное желание – закричать и, сорвав с себя все эти проводки, выбежать отсюда прочь.

Приоткрыв рот, я не произнесла и звука, не говоря уже о том, чтобы охнуть. Я воспринимала себя нелепым мультипликационным персонажем, который, упав с утёса, расколотился об землю на миллион кусочков. Снова закрыв глаза, ощутила под веками набегающий поток горьких слёз и тут же услышала, как медработник вошёл в реанимацию и направился к экранам.

– Мэм, Вы очнулись! Я позову доктора Коулмана.

– Я… – попыталась что-то промямлить и тут же ощутила слабость, захлёбываясь слезами.

– Успокойтесь, мисс Уэсли, худшее позади.

Состроив напряжённое лицо, он начал что-то быстро переключать.

Ещё раз внимательно изучив показатели на мониторе, парень поспешно покинул прохладное помещение. Внутри всё болело, будто ковш экскаватора неутомимо вгрызался в моё хрупкое тело. Если бы я могла сейчас кричать, то клянусь, мой крик был бы слышен даже за пределами далёкой галактики.

До конца всё ещё отрицаю факт происходящего. Я чувствовала, что меня вот-вот накроет истерика, это как впасть в состояние шока с запоздалым эффектом…

Медсестра в присутствии доктора вколола по венам препарат и прицепила пару датчиков на пальцы, чтобы по-прежнему отслеживать состояние.

Закрыв глаза, я молила, чтобы всё это оказалось кошмарным сном. И надеялась, что завтра будет лучше, если это завтра, вообще, будет…

***

Меня перевели в отдельную палату. Ранним утром медсестра ворвалась ко мне и, окинув взглядом электронные показатели, улыбнулась, будто бы я ей была рада.

– Прекрасно, мисс, Ваше состояние улучшается просто на глазах. Я сообщу доктору Коулману.

Девушка кивнула головой и убрала датчики с пальца. Поток моей дикой истерики держался на одном щелчке. Прикусив губу до острой боли, я ощутила, как спазм в гортани вихрем перекрыл мне кислород, а всхлипы горького отчаяния начали витать в тишине по помещению.

– Мисс? – заподозрив неладное, медсестра сделала шаг, замечая, как я дрожу. – Вас что-то беспокоит?

– Беспокоит… – тихо прохрипела я, прожигая мокрыми от слёз глазами потолок. – Но вы ничем мне не поможете…

– Говорите скорее, мисс Уэсли! – боковым зрением я увидела, как медсестра насторожилась около меня, и, до сих пор не воспринимая всё за реальность, стала задавать девушке тихим шёпотом никчёмные вопросы, всё так же глядя в потолок:

– Скажите, какого это, когда дышать больше не можешь? Когда день за днём ты будешь только умирать?

– Не говорите так. Вы поправитесь, и Ваши показатели уже имеют довольно хорошие результаты.

– Скажите, почему человек, которого ты любишь, твердил, что всё будет хорошо, а в итоге он просто лгал каждый раз, когда смотрел в глаза? Как теперь выжить и забыть всё то, что невозможно стереть из памяти? Всё это режет… Болит, стонет и выедает изнутри… А колющая память молотками всё стучит и стучит в висках, не даёт покоя и сна, не подняться и не встать…

– Мисс… – начала она, пытаясь подобрать нужные слова.

– Не надо… – понимая, что её реплики будут бессмысленные, я отвернула голову и закрыла глаза. – Есть вещи, при которых ни одна терапия не поможет…

– Мисс Уэсли, мне очень жаль, что Вам пришлось пережить, но рано или поздно всё образуется. Время лечит.

Меня встряхнуло от прошлых воспоминаний, как от отдачи мощнейшего оружия.

– Я думаю, что Вам всё же нужна будет помощь. Наверху есть психолог, отличный специалист, я ему сообщ… – не успев закончить, я перебила её:

– Не нужно. Никто не разберётся в личных проблемах лучше, чем ты сам… – зачем-то озвучила вслух девиз Армстронга по жизни, ведь именно с этой фразой он всегда шагал в ногу.

– Отдыхайте, мисс Уэсли… Вам нужно набираться сил, – аккуратно погладив по руке, девушка покинула палату, оставив меня одну.

Из-за того, что тело ныло тупой болью, а койка напоминала уже свинцовый гроб, хотелось встать и, сорвав с себя все эти долбаные датчики, выброситься с окна.

«Нет. Нет… Нет… Происходит что-то очень плохое и такое никак не может происходить со мной по-настоящему… Я что, нахожусь в каком-то сне или в другой реальности?» – окутал меня внезапный страх вплоть до истерики.

«Нет… Нет…»

По телу прошла волна адреналина. Чувствовалось головокружение и онемение конечностей.

– Как ты мог мне так нагло лгать!! – выкрикнула я на всё помещение сквозь боль в горле и, зажмурив в глаза, вжалась в постель.

Крик. Ощутив озноб, я начала стонать, и, дёрнув рукой, стойка с капельницей с грохотом упала на пол. Каждая порция крика сопровождалась: истошностью, слабостью, жжением слизистой оболочки. Эти звуки были страшнее воплей израненного кита, умирающего в глубокой бездне моря.

На шум в мою палату дверь резко распахнулась. Медсестра, охнув, метнулась ко мне с застывшим ужасом в глазах.

– Мисс Уэсли, успокойтесь! – повторяла она раз за разом, одновременно вводя препарат мне в вену.

Мой взгляд на медсестру пустой и спустя пару секунд она, расплывшись в моих глазах, исчезла.

На следующие сутки

Нервная система непреднамеренно напрягалась. С каждым ударом сердца внутренняя боль усиливалась и, с роковой быстротой увеличивая расстояние, отделяла меня от жизни.

Я по-прежнему ощущала на себе те беспощадные, мерзкие руки, которые лапали меня, как этому выродку было угодно. Через силу я пыталась выкинуть из головы прошлое, что раскалёнными углями плавило мои оголённые нервы.

Доктор Коулман и его ассистенты заходили в палату, они с осторожностью разговаривали со мной. Деликатно, тонко. Они знали, что даже ничтожный всплеск моих негативных эмоций будет способен вызвать только ухудшение моего падшего состояния.

Однако, как только они уходили, я откидывалась на подушку и, тихо задыхаясь в слезах, стягивала белую простынь в комок, плача от того, что хорошо уже никогда не будет.

***

– Мисс Уэсли, как Вы себя чувствуете? – мило спросила девушка в медицинской форме, войдя в палату во время лёгкого завтрака, к которому я даже не притронулась.

Я промолчала в ответ и, избегая её взгляда, отвернула голову к окну, за которым хаотично витали крупные хлопья снега.

– Доктор Коулман сказал, что сегодня после обеда приедет офицер полиции. Но если Вы ещё не готовы, то встречу можно перенести, – снова обратилась медсестра.

– Всё нормально. Пусть приходит. Я готова поговорить с ним.

Устало улыбнувшись ей, я приподнялась на постели и, облокотившись на спинку, потянула на себя покрывало.

– Хорошо, мисс, я передам доктору. Отдыхайте, и постарайтесь хоть немного поесть. Вам это необходимо, – медсестра щёлкнула телевизор, висящий на стене, и, положив пульт на тумбу, вышла из палаты.

Спустя какое-то время я задремала под мелькающее изображение телевизора, как вдруг дверь в палату тихо приоткрылась, а я обернулась, подумав, что это очередной визит медсестры или офицер полиции, но ошиблась.

Чувство ненависти и ничего больше. Предо мной лицо, которое теперь я ненавидела. Человек, которого хотелось навсегда забыть. Человек, который клялся, уверял, что мне нет причин для беспокойств, смотрел на меня с сожалением в то время как мой взгляд в ответ лишь полон ненависти.

– Мел… – еле слышно сказал он и напряженно сглотнул, словно не зная с чего начать. Да и не с чего здесь больше начинать. Он сделал несколько шагов, а я вжалась в постель.

– Не приближайся ко мне! – почти выкрикнула я и ощутила острою боль внизу живота и приложила к нему руку. Дин замер на месте.

– Мелисса, умоляю, детка, я знаю, что давно должен был тебе всё рассказать, но я даже не знал как… – он подошёл ближе. – Милая, мне сейчас ничуть не легче. Я на всё готов, чтобы заслужить твоё прощение, – когда Дин нежно провёл ладонью по моей щеке, я тут же вспомнила, какие хлёсткие пощёчины получала от Криса, и резко отдернула его руку.

– Никогда больше не прикасайся ко мне.

– Мелисса, пожалуйста…

– Сколько раз я тебя спрашивала о твоём долбанном брате… Кто он… и что ему нужно… А ты молчал… – прохрипела я сквозь накатывающие слёзы, приподнимаясь на койке. – Ты всё знал и нагло лгал мне в глаза! Думал, что временный перелёт в Лос-Анджелес всё может исправить. Нёс мне полную чушь о каком-то кольце, только лишь бы я поверила! Да, я села в такси, но твой ублюдочный брат, в отличие от тебя, оказался куда умнее и быстрее. А ты даже этого не мог предположить… Просто так ты взял и отпустил меня, зная, как Крис одержим местью. Ненавижу! Тебя! Твоего чёртового брата! Я вас всех ненавижу! Убирайся! Пошёл вон! Катись к чёрту вместе со своими обещаниями! Из-за тебя я потеряла ребёнка! – сорвался мой голос, накрывая неконтролируемой истерикой, когда недавние события снова пробудили разум.

Голова закружилась, низ живота стало неприятно потягивать, а дыхание начало сбиваться. Когда Дин снова что-то упомянул о брате, о какой-то их драке – от одного только имени Кристофер – меня начало выкручивать наизнанку.

– Ничего не хочу слушать! Твой брат изнасиловал меня, убил моего ребёнка. Убил во мне всё. И ты мне больше не нужен. Ничего мне больше не нужно!

– Мел, детка, успокойся. Пожалуйста, милая, послушай меня, я прошу тебя, дай мне высказаться, – Дин обхватил мою ладонь, но меня снова будто ошпарило кипятком.

– Всё! Мне не нужны твои объяснения! Уходи! – проговорила я уже навзрыд, захлёбываясь слезами. – Убирайся, пошёл вон! Посмотри, во что превратило меня твоя грёбаная ложь!

– Мел, любимая, успокойся, прошу! – пытался он меня прижать к себе, но я ни в какую не поддавалась его рукам.

– Не прикасайся ко мне! – кричала я так громко, чтобы медперсонал как можно скорее вбежал ко мне в палату. – Пошёл вон отсюда!

Срывавшаяся речь с моих бледных губ больше походила на старую плёночную запись душевно больного человека. Слёзы стали душить, кислород в лёгкие попадал с трудом. Случился срыв. Дин пытался меня успокоить, прижать к себе, но я отталкивала его.

– Мистер Армстронг, немедленно уходите! – выкрикнул мой доктор, ворвавшись в палату. – Пациентке нужен отдых. Прошу Вас настоятельно покинуть госпиталь, – добавил доктор Коулман, и медсестра тут же подбежала ко мне с дозой транквилизатора.

– Пустите меня! Мел! Мел!

Его голос стал отдаляться эхом. В глазах всё расплывалось. Когда мои веки ослабли, я погрузилась в сон. Казалось, теперь я всю жизнь буду нуждаться в седативных препаратах…

[17] Гордон Рамзи — британский шеф-повар, ведущий британских телешоу The F Word, «Кошмары на кухне» и «Адская кухня», а также их американских версий.

Глава 57

Мелисса Уэсли

После того как мне ввели снотворное, а Дина вывели из палаты, оклемавшись, я попросила своего врача, чтобы он больше не пускал его ко мне. Доктор Коулман без лишних вопросов внимательно выслушал и передал мою просьбу остальному медперсоналу. В палате очень слабо горел свет, исходящий от ночного светильника и люминесцентной лампы на потолке, отчего привычное мне, но столь ненавистное помещение наполнялось отчаянным полумраком и тоской.

Этой ночью я не сомкнула глаз.

***

Утренние лучи солнца так отвратительно сочились сквозь одну перекрученную жалюзи, что хотелось швырнуть в неё что-нибудь, лишь бы эта алюминиевая ламель вернулась в горизонтальное положение и скрыла небесное светило. Уставившись в потолок, я услышала женский голос в коридоре клиники, а после дверь в палату открылась. Медсестра принесла лёгкий завтрак.

Ощутив тошноту после еды, я поднялась с постели и, открыв окно, глотнула зимнего воздуха. Упёршись руками в подоконник, во дворе госпиталя некая женщина обнимала маленькую девочку на прощание, а слова малышки грустным эхом коснулись моих ушей: «Мамочка, я буду ждать тебя завтра…»

Женщина с трепетной любовью поцеловала ребёнка, и та в радостном настроении протянула ей листок с рисунком.

Психика так и несостоявшейся матери уже, наверное, никогда не справится с теми волнами эмоций, которые накатывают при звуке детского смеха и взгляде на улыбающиеся лица малышей.

Моргнув, слёзы скатились по щекам и, сорвавшись с подбородка, застыли крохотными лужицами на подоконнике.

«Со временем боль утихнет, но навряд ли я научусь с ней жить…»

***

Находясь в полудрёме, я услышала стук в дверь, а затем мужской голос.

– Добрый вечер, я Роб Адамс, офицер полиции. Мисс Уэсли, мне нужно задать Вам несколько вопросов, – обратился ко мне высокий мужчина и, показав своё удостоверение, двинулся дальше в палату.

– Здравствуйте, сэр, – тихонько поприветствовала полицейского.

Я немного поправила подушку и, облокотившись на неё, застыла в ожидании вопросов.

– Что Вы помните из того дня? – офицер пододвинул стул ко мне поближе и присел рядом, а я лишь шумно вздохнула на его вопрос.

– Ничего не помню…

– Мэм, Вы не помните или не хотите помнить? – вопросительно приподняв брови, спросил он.

– Не хочу помнить…

– Мисс, Вы пострадавшая и в Ваших же интересах помочь полиции, а иначе поиски преступника могут затянуться.

Закрыв лицо руками, я продолжала молчать.

– Мисс Уэсли, на месте преступления найдена только ваша разорванная одежда. И пока это все улики, причастные к этому делу. Вы можете описать виновного?

– Я потеряла ребенка… – открыв глаза, я ощутила, как к горлу подступил тошнотворный комок. Я задрожала и вцепилась руками в одеяло.

– Мэм, я знаю и мне очень жаль, но Вы должны помочь следствию.

– Хорошо…

– Мисс Уэсли, постарайтесь успокоиться. Я понимаю, как Вам тяжело, но сейчас Вам нечего бояться…

Кинув взгляд на страшные фиолетовые синяки, что виднелись на моих руках, ногах, шеи, офицер покачал головой и продолжил:

– Расскажите, как всё было…

– А Вы будто не видите… – голос полон отчаяния. – Его зовут Кристофер Армстронг, – сдавило его имя горло. Нахмурив брови, офицер кинул на меня задумчивый взгляд и спросил:

– Значит, Вы были ранее с ним знакомы, мэм?

– Не так давно.

– Пожалуйста, подробнее, – прищурив глаза, он стал пристально смотреть на меня, а я ощутила на себе невыносимое давление со стороны, будто являлась подозреваемой, а не потерпевшей.

– Он родной брат моего… Моего бывшего парня, – через силу произнесла я последние слова. – Простите, я не могу это вспоминать снова… Пожалуйста, сэр, мне очень плохо.

– Мэм, возьмите себя в руки. Мы же хотим Вам помочь, но для этого сначала Вы должны хоть немного помочь нам.

– Да, я понимаю… – кивнула я в знак того, что была готова продолжить разговор с офицером полиции.

– Ваше местоположение было зафиксировано с Браунсвилл, где и были найдены Ваши вещи, а именно: документы и билет в один конец до Лос-Анджелеса. Мэм, как Вы там оказались?

– С Парк авеню, где живу, я заказала такси в аэропорт. И я села в авто… а потом таксист сказал, что нам нужно заправиться. И он свернул в другую часть города, где всё то и случилось. Водитель такси оказался соучастником Кристофера. Он и доставил меня к нему.

– Номер такси, марка машины? – чиркая ручкой, продолжил допрашивать офицер.

Потирая виски, мне снова пришлось окунуться в тот роковой день. Было очень болезненно вспоминать те моменты, но я должна была помочь следствию, но в первую очередь помочь себе.

– Жёлтый «Форд Краун Виктория», номер, увы, я не помню, сэр.

Зажмурив глаза, я ощутила озноб по телу и, распахнув веки, потянулась к стакану с водой. Офицер внимательно записывал все показания.

– Мисс, Вы можете описать водителя? Может, у него имелись какие-то отличительные приметы? Шрамы? Татуировки?

– Нет, обычный парень. Молодой брюнет около двадцати семи лет, приятной внешности, высокий. Со слов Кристофера, я помню, что его соучастника звали Стэнли.

– Хорошо, что Вы помните такие детали. Возможно, нам удастся найти и того парня. Откуда Кристофер узнал, что Вы собирались покинуть Нью-Йорк? Вы можете подозревать кого-то ещё, кроме Кристофера и его соучастника?

– Ни на тот, ни на другой вопрос я, к сожалению, не могу ответить, – потупила я взгляд и, поджав губы, замолчала, не имея никакого представления о том, как Крис узнал о моём отлете.

– Когда Вы свернули на восточную часть Бруклина, почему сразу не набрали 911, если видели, что Вас везут вовсе не на заправку и не в аэропорт?

– У меня и в мыслях не было, какой кошмар со мной случиться, как Вы не поймёте? Я осталась едва жива, потеряла ребёнка, а Вы, думаете, что я всё это спланировала или что? – я всхлипнула, вспомнив с какой жестокостью Крис обращался со мной в машине и задрожала вовсе, когда перед глазами встал тот холодный подвал.

– Простите, мисс, но такова моя работа знать каждую мелочь, – твёрдо выдал он и в то же время посмотрел на меня с сожалением. – Мы можем продолжить?

Я молча кивнула.

– Вы сказали, что состояли в отношениях с его братом. Парень может иметь какое-то отношение к случившемуся?

На этот вопрос я даже не знала, что ответить офицеру полиции.

– Нет, сэр, – дрогнул мой голос. – Он просто хотел меня спрятать в Лос-Анджелесе на время, пока не вернётся со службы.

– Что значит – спрятать?

– Кристофер употреблял наркотики, и на фоне дури у него иным словом сносило крышу. Дин просто хотел огородить меня от его общества. Говорил, что так будет безопаснее… Там в Лос-Анджелесе сейчас живёт моя мать… – твердо ответила я, не желая рассказывать всей сути полицейскому, что случилась семь лет назад между нашими семьями. Это уже всё равно ничего бы не решило.

– Парню следовало бы отправиться на лечение от наркозависимости, но уже им будут заниматься другие службы…

– Можно Вас попросить кое о чем? Это личное…

Полицейский кинул одобрительный взгляд.

– Прошу Вас, о случившемся не сообщайте моей матери. Она не переживёт этот ужас.

– Практически каждая вторая жертва, подверженная насилию, старается умалчивать о случившемся. Тяжёлая ситуация. Хорошо, мэм. Выходит, Вашего бойфренда звали Дин Армстронг?

– Да…

– Хотелось бы задать ему несколько вопросов относительно Вашего дела, но, как я понимаю, в Нью-Йорке его сейчас нет…

Я лишь молча пожала плечами и отвела глаза в сторону.

Единственное, чего мне хотелось, так это чтобы полиция как можно скорее нашла Кристофера и посадила за решётку. Я бы и Дина туда отправила за сокрытие фактов о моей опасности, но здесь пусть полиция разбирается с ним сама. Мне уже всё равно.

– Вы говорили, что он служит. Вы можете сообщить где? Мы отправим запрос и тогда получим доступ ко всем его данным.

– «Саратога Спрингс», военно-морская база.

– Хорошо, мэм, поиски преступника по сей день продолжаются, и пока мы не свяжемся с его братом не могли бы хоть немного описать Кристофера?

Я снова закрыла глаза и ощутила, как пронеслось высоковольтное напряжение по телу, и мысленно стала собирать дьявольский облик по кусочкам.

– Высокий. Около семидесяти пяти дюймов. Впрочем, как и его брат Дин. Темноволосый, зелёные глаза, – вспоминая этого ублюдка, я стала потирать пульсирующие виски. – Татуировка на шее что-то в виде готической розы, а на предплечьях набиты надписи на латыни. Divide et impera запомнилась мне одна…

– Divide et impera… [17] – тихо произнёс полицейский. – Благодарю мисс, порой такие детали очень помогают при поимке.

– Он… Он… – начала я в панике заикаться и снова ощутила страх и скованность во всём теле. – Прошу Вас, я хочу, чтобы Кристофера казнили самым жестоким способом, каким только можно! Пожалуйста, найдите его…

Офицер полиции записал всю нужную информацию с моих уст, а затем дал мне её прочесть. Я внимательно изучила документ, и, поставив подпись, офицер кивнул.

– Полиция во всём разберётся. Мэм, спасибо, у меня всё, если вдруг захотите что-то добавить, позвоните мне в любое время, – мужчина протянул мне мой телефон. – Вот, возьмите, мисс.

– Благодарю.

– Когда Вас выписывают?

– Ещё не знаю… – я пожала плечами, сжимая телефон.

– Отдыхайте. Я к Вам, может, ещё зайду на днях. Всего доброго, мисс Уэсли, поправляйтесь.

Когда офицер полиции покинул мою палату, я включила телефон. Девяносто два вызова от Дина тем днём поступало на мой телефон, когда Кристофер его отобрал в такси и выключил.

Даже если это стечение обстоятельств, Дин всё равно виноват. Он мог давно всё рассказать мне. Вместе мы бы смогли предотвратить этот кошмар. Но отмотать назад уже ничего нельзя. В приоритет он поставил «Саратогу Спрингс» и даже не удосужился проводить меня в аэропорт, зная, насколько мне угрожала опасность на каждом шагу. Без сожаления я заблокировала и удалила его номер телефона. Его янтарные глаза теперь навсегда стали для меня зелёными глазами Кристофера.

«Просто оставь меня в покое и никогда больше не приходи», – повторяла я себе в сто первый раз и начала засыпать.

[17] Divide Et Impera – разделяй и властвуй. (лат.)

Одри Фостер

На теле и лице Кристофера было множество зверских побоев, кровавых следов. Всё, что мне нужно было – заставить полицию поверить мне.

Улики, что Кристофер притащил ко мне домой, я подожгла на ближайшей свалке и ушла.

Набрав 911, «в панике» я сообщила, что в моей квартире лежит труп. Через полчаса полиция и люди из отдела по криминалистике вместе с судмедэкспертом уже были у меня дома. Моё лицо «испуганное» и «заплаканное». Криминалист, потирая тёмную щетину на подбородке, кивнул и, подняв брови, подал знак молодому судмедэксперту. Тот, с явной неохотой прикасаясь к трупу, принялся фиксировать его смертоносные побои.

– Мисс, я Картер Уоррен, офицер полиции. Могу я узнать Ваше имя? – обратился ко мне высокий мужчина в форме.

– Одри Фостер, сэр.

– Вы можете рассказать нам что-либо о случившемся?

– Я… Я… – начала заикаться от волнения, испуганно уставившись на полицейского, но также понимала, что сейчас мне просто необходимо трезво анализировать, что происходило у меня в квартире.

Уверенно кивнув, я указала мужчине в сторону кухни. Тот последовал за мной.

– Мэм, как давно вы обнаружили труп в своей квартире? – мужчина крупного телосложения отодвинул стул и с пластиковой папкой в руках присел напротив меня.

– Утром. Я вернулась домой с работы. Увидев это всё, я закричала и сразу же позвонила в 911.

– Где Вы работаете?

– В баре «Магнетик Филд», – ответила я полицейскому, перебирая пальцы до хруста.

– Кем погибший Вам приходился? И кто мог быть причастен к его убийству?

– Кристофер Армстронг был моим парнем… – взвыла я, словно и впрямь убитая горем. – Мы так сильно любили друг друга, сэр, – упиваясь слезами, проговорила я на одном дыхании.

Офицер Уоррен с хмурым лицом, словно не спав всю ночь, а может, так оно и было, внимательно вносил информацию в протокол, зевая время от времени.

– Кристофер употреблял наркотики?

– Да, но он собирался избавиться от зависимости.

– Итак, Вы по-прежнему не ответили на мой главный вопрос. Ещё раз, мисс Фостер, Вы можете подозревать кого-то конкретно в его смерти? Может, у Кристофера имелись враги? Или может Вы что-то замечали подозрительное в последнее время?

Мужчина внимательно смотрел на меня, постукивая ручкой по столу.

– У Кристофера не было врагов.

– Ваша входная дверь почти сорвана с петель, мэм. Предположительно, этот «кто-то» сюда вломился целенаправленно. Может, Кристофер должен был кому-то деньги или что-то ещё?

– Нет, сэр, у него не было долгов. А единственный человек, с кем Крис не ладил, так это его брат Дин Армстронг. У них имелись конфликты, но не на столько, чтобы убивать друг друга…

– Что Вы имеете в виду?

– Крис никогда не говорил мне, из-за чего они не ладят между собой. Я же думаю, что это просто типичные семейные конфликты, – я снова стала плакать навзрыд, когда увидела, как мёртвое тело Кристофера начали паковать в чёрный мешок.

Работник судмедэкспертизы закончил своё дело, и криминалист, обращаясь к Уоррену, недовольно выдал:

– Беднягу как будто обработал сам боксер. Ладно, вскрытие покажет, что к чему. Примерно разъяснили процесс, но будем разбираться. Но меня смущает пока что одно – у погибшего парня на лице небольшой след от ногтей и явно не мужской…

От услышанного я всячески пыталась унять дрожь в теле, особенно занять чем-нибудь дрожащие руки, и выдернула салфетку.

– Что ещё? – нахмурившись, спросил офицер полиции Уоррен.

– Входная дверь выбита с ноги, значит, добровольно её никто не открывал. Отпечатки сняли, нужное зафиксировали, Картер, у нас пока всё.

Офицер полиции кивнул ему и снова продолжил меня душить вопросами:

– Откуда у парня след от женских ногтей?

На фоне страха я за секунду выдала ложную картину:

– Он, как и я, работал в баре «Магнетик Филд», на днях там была потасовка. И в целях защитить девушку он сцепился с парнем, а девушка при попытке их разнять случайно попала Кристоферу по лицу. Там день за днём творится подобное, и Вы, наверное, не меньше наслышаны об этом баре.

Офицер полиции устало зевнул и, встряхнув головой, потёр глаза.

Видя, что мужчина выглядит вымотанным, я, пользуясь моментом, сбила его следующим вопросом, заботливо выкрикнув:

– Сэр, может, я сделаю кофе?

– Спасибо, не нужно. Давайте мы вернёмся к его брату, которого Вы, как выразились, подозреваете. Что Вам о нём известно?..

Не находя себе места, я стала переживать, как бы расследование плавно не перешло к делу Мелиссы, к которому была причастна я. Мы договорили с полицейским. И я была уверена, что при задержании Дину ничего серьезного в дальнейшем не грозит, ведь его судьба на данный момент сейчас только в моих руках…

– Несомненно, мисс, мы его задержим, проведём допрос, а также после вскрытия тела будем знать, по какой причине Ваш парень скончался.

Отдел по борьбе с криминалистикой уже собирался покинуть мою квартиру, как вдруг в дверь внезапно постучали.

– Мэм, Вы кого-то ждете? – спросил полицейский.

– Нет, даже не знаю, кто бы это мог быть.

И ведь действительно я понятия не имела, кто бы это мог быть. Открыв дверь, я непонимающе уставилась на незнакомого мне парня. Тот аналогичным взглядом сверлил в ответ.

– Эй, ты подружка Кристофера? – выдал чернокожий парень с порога.

– Я. А ты кто? – спросила я, окинув его с ног до головы.

– Эрн, приятель Криса. Я ему деньги принес. Где он?

– Мисс Фостер, всё в порядке? – спросил офицер полиции Уоррен, что ранее задавал вопросы.

– Сэр, Вы кто такой? – обратился другой полицейский, по всей видимости, не так давно работающий в отделе. Картер Уоррен, закатив глаза, обратился к своему напарнику:

– Остынь, приятель. Это ж местный Эрн, кто его тут не знает? – Картер перевёл суровый взгляд на парня в дверях. – Тебе чего здесь? – спросил он Эрна, застывшего в дверном проёме.

– Уоррен, какого хрена тут орудуют криминалисты? – с хрипотцой протянул Эрн и, переминаясь с ноги на ногу, продолжил: – Мне, вообще-то, Крис. Не видели тут такого?

– В чёрный мешок запакован твой приятель. Кристофер сегодня ночью скончался.

– Вот дерьмо, не успел слинять, сукин сын.

– В каком смысле? – прищурил глаза Уоррен.

– Знал бы я. Да и знал бы, не сказал. Ладно, я пошёл.

Уоррен схватил парня и затащил внутрь, на что я моментально занервничала и поняла, что если этот чернокожий тип хоть что-то скажет о побеге, то меня снова начнут засыпать вопросами.

– Эй, Картер, полегче! – возмутился Эрн.

– Говори, или поедешь с нами в отдел.

– Остынь. Он мне сказал, что ему нужно свалить из города, и вчера попросил денег взаймы, но, увы он сдох, – выругался парень, наблюдая, как работали сотрудники отдела.

– И всё? Говори или закрою тебя и весь ваш марокканский бордель к чёрту! Ваша же чёрная шайка держит весь Браунсвилл! Давай, выкладывай что знаешь.

– И что с того? Это наш район. Я ни хрена больше не знаю, Уоррен, клянусь словом местного наркодилера, – отдёрнул чернокожий руку полицейского. – А что случилось с ним?

– Это нам и предстоит выяснить. Ладно, давай, вали отсюда, не мешай работать.

Парень шмыгнул носом, поправляя чёрную шапку. Развернувшись, он пожал плечами и, засунув руки в мешковатую куртку, вышел из моей квартиры.

– Мисс Фостер, его приятель сказал, что Кристофер собирался покинуть город… Вам есть что здесь добавить?

Сердце стало биться чаще. Рот словно парализовало. Волнение нарастало всё больше и больше, а ноги будто заковали в кандалы, но мне нельзя было показывать страх перед полицией.

– Почему молчите? Если Вы даёте нам ложные показания, думаю, сами знаете, чем это грозит…

Я мигом пришла в чувства и начала спокойно отвечать на вопрос.

– Деньги ему нужны были на лечение от наркозависимости. Кристофер очень хотел избавиться от этой гадости. Он всего лишь хотел завязать, сэр…

– Ясно, если у нас возникнут какие-либо вопросы, мы вызовем Вас в отдел. А теперь, мисс Фостер, внимательно прочтите данные с Ваших слов и подпишите вот здесь, пожалуйста.

Я поставила свою незамысловатую подпись и отдала офицеру полиции документ.

– Всего доброго, мэм.

После того как тело Кристофера увезли в морг, я взяла выходные. Полностью угнетённая событиями, сидела дома взаперти и никуда не выходила.