Текст книги "Однажды в феврале"

Сэм сделал такое серьёзное лицо, будто собрался выступать перед самим президентом.

Мы вошли в небольшое помещение с довольно тусклым освещением. Сэм с папкой документов присел на маленький диван возле входа, а мы с Одри разместились за столиком. Она, закинув ногу на ногу, сложила руки на стол.

Её странные движения стали походить на наведение глянца, как у детектива при допросе, ведь когда человеку есть что скрывать, он, нервничая, начинает снимать с себя ворсинки, пылинки, кашлять, вздыхать, гладить себя по руке и так далее. Девушка заметно переживала и боялась, тем самым сразу вызвав у меня подозрения. В моём кармане также имелся диктофон.

– Вы узнали, кто точно убил Кристофера? – спросила Одри первая, сжимая руки в кулачки, одновременно ёрзая на стуле, после чего девушка окинула невинным взглядом и меня, и Сэма.

– Узнали, мэм, но об этом чуть позже. Скажите, кем Вы являлись на самом деле погибшему?

– Девушкой! – твёрдо проговорила она, будто находясь в церкви и бессовестно изливала душу в совершении таинств пастору. – Этот вопрос мне уже задавали у меня дома, сэр.

Меня удивило, что она не спросила: что значит «на самом деле?»

– Мы этот вопрос, мэм, будем задавать Вам столько, сколько потребуется. Как долго Вы состояли с Кристофером в отношениях?

– Около двух лет. Он погиб, кстати, на нашу годовщину, – поджав пухлые губы, девушка устремила взгляд в стену и как-то неправдоподобно загрустила.

– Мисс Фостер, где Вы находились в момент убийства?

– Я была здесь, на работе, когда вернулась утром, то обнаружила мёртвого Кристофера на полу в своей гостиной.

– Хорошо… – ответил я девушке и вскинул бровями в сторону Сэма, тот тихо встал и закрыл дверь на ключ, на что Одри даже не обернулась. – Понимаете, мэм, в ходе дела у нас не сходятся кое-какие события. Например, время смерти Кристофера: повторная экспертиза показала, что погиб он не в четыре утра, а в пять. Вы что-то знаете, но не договариваете.

– Что Вы имеете в виду? Я сказала полиции, что Кристофера, возможно, до смерти избил его брат – Дин Армстронг. Они ненавидели друг друга. И это всё, что я знаю.

– А, по-моему, Вы знаете даже более чем… – твёрдо подходил я к главному, пристально глядя на девушку, за счёт чего она встрепенулась.

– В каком смысле?

– В таком, мэм, что Вы совершенно не умеете врать и прятать улики… – постукивая пальцами по столу, я кивнул бровями своему приятелю.

Сэм, подкравшись сзади, кинул папку на стол, отчего девушка едва не подпрыгнула на месте. Следом мой напарник кинул поверх папки запечатанный пакет с «уликами», что были «приобщены к делу».

– Из достоверных источников мне стало известно, что Вы были причастны к организации убийства Мелиссы Уэсли…

– Что ещё за глупости? Я вообще не знаю, кто это, о каком убийстве Вы говорите и что за вещи передо мной положили! – продолжала она ряд никчёмных отпирающих вопросов и ответов, за счёт чего я решил немного схитрить.

– Глупости, говорите? Ваш, как Вы утверждали ранее, парень, Кристофер Армстронг, изнасиловал беременную девушку, Мелиссу Уэсли, но это не всё – пострадавшая вчера ночью скончалась.

– Как скончалась? – испуганно спросила она, резко изменившись в лице.

– Три секунды назад Вы говорили, что не знаете, кто это, и тут же, удивляясь, проявляете интерес… – ухмыльнулся я и сложил руки перед собой.

– Сэр, я…

– Вы, мисс Фостер, являетесь соучастницей Кристофера. А вот эти улики, – указал я пальцем на пакет. – Которые сейчас лежат перед вами на столе, станут Вашим же заключением. У меня есть ещё масса доказательств, чтобы прямо сейчас посадить Вас за решётку. И начнем мы, пожалуй, с отпечатков Ваших пальцев. Сэм, возьми эти нежные ручки под свой контроль, – обратился я к другу, и тот уверенной походкой направился к девушке. Она вжалась в спинку стула и крепко прижала к себе руки.

– Не надо! – громко заверещала она. – Я ни к чему не причастна, клянусь, сэр, это какая-то ошибка! Я не понимаю, о чём Вы! Чего Вы от меня хотите? – затараторила она в панике и, заплакав, резко поднялась со стула. Сэм стоял над ней, как цербер.

– Сядьте на место, мисс, а если ещё раз дёрнетесь, то прямиком из бара поедете с нами в отдел, – грубо обратился к ней Сэм, усадив девушку обратно.

– Пожалуйста, я ничего не делала, прошу вас, отпустите меня… – Одри стала плакать навзрыд. Тушь, потёкшая с глаз, оставляла чёрные дорожки на её щеках.

– Вы, мэм, плачете, потому что Вам страшно? – спросил я и, выдернув бумажную салфетку из коробки, протянул ей. – А когда Кристофер насиловал беззащитную девушку в подвале, ни ему, ни Вам не было страшно?

– Я ничего не видела, меня там не было, – сдалась она, вытирая слёзы салфеткой и вздрагивая. – Я ни в чём не виновата…

– Но ведь это именно Вы сообщили Кристоферу, куда и во сколько должен был состояться вылет Мелиссы Уэсли в Лос-Анджелес. Вы доложили своему приятелю всё!

– Да! Я сообщила! Но больше я ничего не делала, клянусь, это чистая правда!

– Хватит! Мне известно, что у Вас есть видеоматериал. Вы прекрасно знаете, о чём я сейчас. А шантаж, Одри Фостер, тоже карается законом, как Вы знаете…

– Простите меня… – прошептала она дрожащими губами.

– Значит так, мисс Фостер, у меня есть к Вам одно предложение. Отказываться Вам смысла нет. Я предоставлю выбор.

– Какой? – прохрипела она, вытаскивая очередную салфетку.

– Либо мы снимаем отпечатки пальцев, а дактилоскопия показывает, что улики, которые Вы скрыли от полиции, в итоге, имеют полное отношение к Вам. И после отправляетесь за решётку: за сокрытие фактов, а также за соучастие. Туда же я могу с лёгкостью привлечь Вас за дачу ложных показаний, хороший тюремный набор, не правда ли? Или же это сладкое слово – свобода. Пять секунд, чтобы подумать, после чего мы одеваем на Вас наручники и…

– Пожалуйста, нет! Я отдам всё! Скажу на суде всё, что только захотите! Не отправляйте меня за решётку, прошу! Это Кристофер заставил меня! Он заставил помочь ему. Подождите… – задумалась Одри. – К нему тем утром приходил какой-то парень, Эрн, – начала она оживлённо тараторить. – Он живёт где-то на Браунсвилл. Эрн хотел дать ему деньги, чтобы Кристофер свалил из города. Вы можете допросить его, он может многое знать!

– Но не больше Вас… – скрестив руки, я стал прожигать её взглядом и добавил в лоб ей то, отчего она задрожала: – И как Вы, вообще, могли утверждать полиции, что состояли с Кристофером в отношениях около двух лет, когда этой осенью Вы, Одри, встречались с его братом?..

Поднимая на меня заплаканные глаза, девушка, всхлипнув, спросила:

– Вы адвокат Дина Армстронга?

– Я скажу только одно – если Мелисса Уэсли умрёт, то я тебе такую сладкую жизнь обеспечу, Фостер, что мало не покажется… – прошипел я, и, судя по её испуганным глазам, она поняла, к чему я клонил.

– Так она жива?.. – в полной растерянности спросила Одри, и её вопрос я холодно проигнорировал.

– Материал мне. Если имеются копии, то советую сразу сказать мне об этом.

– Копий нет, сэр, всё только в моём телефоне, – ответила она и, достав из своей сумочки телефон, положила его на стол.

– Может, показывала кому-то? Вспоминай, Фостер… – требовательно произнёс я и, наклоняясь близко к девушке, обхватил её подбородок, чувствуя, как лихорадило её лицо от страха.

– Нет, клянусь, – прошептала она, давясь слезами.

– Смотри мне… Если что-то не так, я сделаю всё, чтобы ты напрочь позабыла, что такое свобода. Телефон получишь после суда, но до него я встречусь с тобой ещё раз.

Покинув помещение, Сэм закурил и предложил сигарету мне, я взял, забыв, что уже как год бросил курить. Ранее я никогда не давил на человека, но здесь пришлось выбивать из девушки всё по фактам, как детектив, которым я, в принципе, не являлся, хоть и схемы их знал.

Я собрал необходимые доказательства для своего подсудимого. На завтра после обеда у меня запланирована встреча с Армстронгом.

Уверен, мой доверитель будет в восторге, когда узнает, как всё прошло, а я буду рад увидеть счастливые глаза Мелиссы, когда суд оправдает дорогого ей человека. Когда тебя с любовью ждут домой – бесценно…

Глава 63

Брендон Вуд

Впервые выполнил работу за бесплатно, да и никакие деньги здесь роли не играли, как душевное состояние Мелиссы, даже несмотря на то, как подло она обошлась со мной в прошлом.

***

Припарковавшись в обед у федеральной тюрьмы на Манхэттене, я вышел из своего авто и отправился внутрь тюремного здания.

На девятом этаже находилось шесть одиночных камер и две комнаты для встреч заключённых с адвокатами. Я почти на встрече со своим доверителем. Охранник, проверив мои документы, внёс меня в список, а потом, выдав странный взгляд, твёрдо произнёс:

– Извини, уважаемый адвокат, но встречи не состоится.

– В каком смысле? Сейчас ровно четыре часа. Это время является переговорным. Где мой подсудимый?

– Дина Армстронга увезли позавчера вечером. Случился несчастный случай во время прогулки заключённых на крыше.

– Что значит несчастный случай?

– Один из заключённых воткнул ему заточку меж рёбер. Армстронг потерял много крови. Парня госпитализировали.

– Твою мать… – тихо выругался я. – Адрес?

– Госпиталь Даунтаун, это район Сивик Центр, тут недалеко.

– Знаю. И в следующий раз подбирай выражения, а то ведь на твой «несчастный случай» я и впрямь подумал, что Армстронг мёртв.

– Можно и так сказать. До сих пор сектор на крыше не могут очистить от крови. Так что не вижу здесь никакой разницы.

Не раздумывая ни секунды, я пулей покинул здание и, сев в авто, отправился в госпиталь.

«Я же просил тебя ни с кем не драться!»

Разумеется, всей случившейся ситуации я не знал, но почему-то был уверен, что Дин полез в драку первым. Даже если его спровоцировали, всё равно не следовало махать руками, есть уйма других методов, например – слово. Я даже не знаю, что будет с Мелиссой, если Дин умрёт.

«Нет, нет, приятель, так не пойдет, я что, зря дело проворачивал?»

По дороге меня отвлёк телефонный звонок. Взглянув на экран смартфона, я даже не знал, отвечать или нет.

«Только вспомнил про неё…»

– Да, Мелисса? – пытался я сохранить интонацию голоса как можно уверенней и спокойней.

– Брендон, привет… Есть уже какие-нибудь новости?

Я впервые почувствовал себя немым. То чувство, когда всё хорошо и нет.

– Всё нормально. Я собрал всё для того, чтобы Дин избежал заключения. И это одна из хороших новостей… – ответил я, понимая, что лучше сразу сообщить, чем оттягивать момент.

– Что ты хочешь этим сказать? – её тон заметно изменился на взволнованный.

– Дин с позавчерашнего дня находится в госпитале.

– Что с ним?! – закричала она в трубку так, что я прищурил глаза и отстранил смартфон от уха.

– Ничего пока сказать не могу, потому что сам ничего не знаю. Я еду к нему в госпиталь.

– Брендон, можно с тобой, пожалуйста? – просила она, и я услышал, как та, разволновавшись, всхлипнула, на что я не стал ей отказывать.

– Собирайся, Мел, но не знаю, как скоро буду, на дорогах ужасные заторы. И ещё здорово на встречу не надейся, вряд ли охранник даст вам те же пару минут на контакт.

Мелисса Уэсли

Снегопад, который обещали на днях, начался в пятницу в обед и закончился только спустя сутки. Буря века оставила городу сугробы снега при плюсовой пятиградусной температуре. Нью-Йорк мерцал и сиял праздничным новогодним настроением, но из-за подавленности сотни ярко сверкающих зажжённых огней никакой радости у меня не вызывали. Люди с обильным количеством пакетов в руках едва не сшибали друг друга с ног из-за своей суматошности и погони за подарками для близких.

Ожидая Брендона на улице, я, расчищая под ногами снег, даже не заметила, как шумный мегаполис уже окутали лёгкие сумерки, отчего праздничные огоньки стали гореть ещё ярче. Первая мысль, когда Брендон сообщил мне, что Дин находится в госпитале, подвергла меня в шок, а потом ничуть не удивила. Ведь он не из тех, кто будет молчать, если назревает конфликт.

«Всё будет хорошо…» – устремив взгляд вдаль, повторяла я про себя одно и то же, не переставая сжимать руки в карманах.

Брендон посигналил мне, и я прыгнула в его машину.

– Поехали скорее… – попросила я, ощутив, как тело продрогло от прохлады.

– Мел, извини, но я пока езжу на обычной машине, а не летаю на частном вертолёте. На дорогах полный коллапс.

Шмыгнув носом, Брендон прибавил в машине тепла и, включив левый указатель поворота, стал осторожно выезжать на проезжую часть. После пятиминутной паузы он внезапно завёл разговор, и я повернула голову в его сторону.

– Мел, я должен извиниться перед тобой…

– За что?

– За то, что ударил тебя тогда, прости, я сам от себя не ожидал такого. Очень подло себя чувствую.

– Ничего, порой иногда мы неподвластны контролю своих эмоций, да и потом, я заслужила.

– Не говори так. И ещё раз, прости… – Брендон замолк, а затем тихо добавил: – Мелисса, я могу поговорить с матерью, всё объяснить и попросить, чтобы она вернула твою маму в издательство…

– Ничего не нужно, моя мама сейчас работает в Лос-Анджелесе и у нее всё хорошо, но всё равно спасибо. Я знаю, миссис Вуд ненавидит меня после того инцидента. Ты же наверняка всё ей рассказал.

– Нет, Мел, я сказал ей, что просто не сошлись характерами… – замолк он, и я заметила, как ему нелегко было вспоминать прошлое, впрочем, как и мне. – В общем, Мел, всё нормально.

Я отвернулась в окно и устало вздохнула. Складывалось ощущение, что за весь этот период, почти за год, всё, что со мной случилось, заставило меня повзрослеть на несколько лет. Никогда бы не подумала, что однажды мне придётся пережить такое испытание – где внезапная любовь, накрывшая с головой, заставит мою жизнь висеть на волоске.

– Знаешь, ты молодец, что простила его, возможно, после такого не каждая девушка бы решилась на это, чтобы не вспоминать прошлое.

– Без него мне будет ещё хуже… И будь я с другим мужчиной, всё равно бы его вспоминала, всегда. Я очень люблю его. Извини, что говорю это тебе.

– Это стало для меня очевидным ещё тогда, когда ты обратилась ко мне за помощью, Мелисса. У вас всё будет хорошо, уверен. И ту случившуюся боль залечит не время, а только вы сами своей любовью.

– Спасибо, Брендон… – прикусив губу на его слова, я опустила голову и спросила: – Каковы шансы, что суд его оправдает?

– Не переживай, коэффициент велик, но мне кажется, что с полгода ему придётся всё же отсидеть за телесные повреждения, по-другому никак, плюс штраф. Знаешь, Мел, я когда сам увидел труп Кристофера, то подумал, что он и вправду скончался от рук Дина… Но оказывается, он вколол ему опиат, отчего у Кристофера случился передоз.

– Боже…

– Да, но там и экспертиза сыграла большую роль. Оказывается, убитого вскрывал практикант, поэтому я и потребовал исследовать труп заново, к счастью, всё вышло в нашу пользу. А так, я даже не знаю, как бы из кожи вон лез… Представляешь, а ведь Дин хотел сдаться и рассказать на суде всё как было.

– Я знаю, мне Джейн сказала, почему он решил сдать позиции, думая, что я с ним больше никогда не буду. В этом и крылась вся его причина чистосердечного признания.

– Если честно, я рад, что всё хорошо, но не рад одному, что он в госпитале.

Слушая это всё, ощутила, как глаза медленно стали застилать слёзы. Моргнув, я прикрыла рот ладонью и всхлипнула.

– Эй, Мел, не плачь, мы скоро приедем, – старался он утешить меня. – Я попробую договориться с охранником, чтобы он впустил тебя к нему…

– Спасибо, Брендон. За всё тебе спасибо…

Дин Армстронг

Тем временем

На тихий скрип открывающейся двери я слегка приоткрыл глаза и, окинув девушку безразличным взглядом, снова закрыл их. Медленно набрав в лёгкие воздуха, выдохнул полной грудью и отвернул голову к стене. Я знал, что медсестра зачастила ко мне с визитами.

– Сэр, как Вы себя чувствуете? – открыв глаза, я мельком посмотрел в её сторону, увидев, как поспешным шагом она двигалась ко мне, виляя бедрами. Я снова закрыл глаза и, отвернув голову, слегка поморщившись из-за ранения, хрипловатым голосом ответил:

– Нормально… – сглотнул и понял, что она не уйдёт до тех пор, пока не сделает мне перевязку.

Девушка заметила, как я пытался скрыть ноющую боль. Тут же её голубые глаза перевели внимание на мой обнажённый торс, который напрягался от непрерывных мучений из-за внутренней травмы.

– Мистер Армстронг, я же вижу, что Вам больно, сейчас вколю обезболивающее.

«Давай уже, меньше слов – больше дела!»

Медсестра обработала небольшой участок кожного покрова спиртом и внутривенно ввела препарат. После занялась перевязкой раны.

Прицыкивая языком, она, отодрав послеоперационный пластырь, стала аккуратно касаться вокруг ранения и внимательно осматривать.

– Да, по словам лечащего доктора, рана у Вас глубокая, но ничего, это пройдет, главное, что уже не кровоточит, – с оптимизмом выдала она. – Как же тебя так угораздило? – с великим любопытством спросила медсестра, и я отпустил свои мысли.

– Тюремная классика, – недовольно ответил, глядя в потолок.

– Сейчас будет немного больно, придётся потерпеть, мне нужно хорошенько обработать рану, – отчеканила девушка и принялась за дело.

В утешение медсестра приговаривала:

– Можешь не переживать, недели через четыре, но только в случае соблюдения нужных лечебных процедур, на месте ранения останется лишь небольшой шрам. Ерунда, они только украшают мужчину…

Во время обработки раны я ощущал ужасную жгучую боль и, стиснув зубы, изо всех сил старался не выронить из себя ни единого крика. Сопел ноздрями, но стойко молчал. Конечно, уставившись в потолок, в душе молил Бога, чтобы всё закончилось для меня хорошо и рана не загноилась. Не хватало ещё сдохнуть здесь от заражения.

Мадам, чувствуя моё напряжённое состояние, спросила:

– Очень больно?

«Нет, твою мать, мне охренеть как щекотно и весело!»

– Нормально, терплю! – сквозь зубы процедил ей в ответ.

Закончив медицинские манипуляции, я выдохнул. Медсестра «насиловала» меня около пяти минут. За это время мучений, казалось, я искупался в одном из кипящих котлов ада. Лежал и чувствовал, как от невыносимой боли испариной покрылось моё тело. Меня не брало даже её вколотое обезболивающее.

– Ну, а теперь попробуйте поднять левую руку перед собой и согнуть её в локте, вчера, помнится, Вы жаловались, что она плохо функционирует.

Я сделал как она просила, и по движениям ощутил, что вроде бы всё в порядке.

– Ну вот, а говорили, что беспокоит. Ничего страшного с Вами не случилось, мистер Армстронг, органы не задеты и это главное.

Наконец, девушка завершила все свои рабочие процессы, однако медсестра вовсе не спешила покидать палату, а опять старалась всячески привлечь внимание.

– Вам удобно? Может, поправить подушку? Давайте помогу… – спросила она, близко наклоняясь ко мне, да так, что её грудь чуть было не коснулась моего лица. Я стал злиться от её наглости.

– Ничего не нужно, – мой низкий баритон грубо разнёсся по палате.

– Температура в помещении? Может, прибавить пару градусов? – спросила она, загадочно улыбаясь, и игриво принялась теребить одну пуговицу на халате.

Несмотря на то что я был очень благодарен ей за помощь, назойливость медсестры меня уже во всю начинала выводить из себя. Её присутствие в палате один на один со мной уже походило на начало какого-то порно фильма.

– Нормально мне…

– А может… – прижала она руки к груди, и я заметил, как вместо игривых подёргиваний пуговиц, уже стала их медленно расстёгивать.

– А может, Вы, наконец, оставите меня в покое, пожалуйста? – грубо рявкнул я, на что девушка выдала огорчённый и суровый взгляд, будто во время оргазма ей внезапно оборвали весь кайф.

– Просто я… В общем, Вы мне… – в расстроенных чувствах пыталась она что-то ответить, но замолчала.

– Простите за грубость, мэм, но раз вы закончили свои дела, то не вижу смысла Вам задерживаться. У меня есть жена, я ей верен, так что все Ваши соблазны тут передо мной напрасны.

Разворачивая металлическую стойку к выходу, она специально задела рукой пачку таблеток, на что я закатил глаза и закинул руку за голову.

– Ой, прошу прощения, не спала всю ночь.

Устало вздохнув, медсестра, насколько возможно не сгибая ноги в коленях, медленно потянулась за упавшей пачкой таблеток. Её эротический театр дешёвых соблазнов мне уже порядком надоел за вторые сутки.

Понимая, что я никак себя не проявляю к ней, девушка вцепилась в стойку и обиженно направилась к выходу.

– Мисс…

– Да?

– Могу я попросить снотворное? – спросил я, будучи уверен, что из-за симпатии ко мне она не откажет.

– У Вас проблемы со сном?

– Просто хочу отключиться на несколько часов.

– Вот, примите вечером, после ужина. Что-нибудь ещё? – вернулась она ко мне и положила на тумбу пару таблеток.

– Нет.

– Я зайду к вам позже, отдыхайте, сэр.

Я зубами оторвал уголок от упаковки и, наплевав на ужин, всё же принял снотворное.

***

Дверь в палату приоткрылась

– Ну, что готов снова к экзекуции?

– Мы же недавно это делали… – напряжённо сглотнув, ответил я медсестре.

– Я должна тщательно проводить твоё лечение, ты ведь не хочешь умереть? – ответила она, уже слишком близко находясь возле кровати.

Её аромат стал кружить голову. Она присела рядом со мной на край постели и, ещё раз внимательно посмотрев на меня, с выдохом произнесла:

– Ну что, храбрый воин, начнём? – сдёрнув одеяло, она приблизилась к моему лицу и стала осторожно ощупывать пальцами область раненного места, спрашивая: – Тут не болит? – шептала она мне чуть ли не в рот.

– Нет, – ответил я, нисколько не сопротивляясь по непонятной мне причине.

– А тут? – снова спросила она, опуская руку ниже, чуть ли не касаясь моей плоти, и я напрягся. Инстинкт уже начинал брать своё.

– Нет… – спокойное дыхание за долю секунды переросло в тяжёло-возбуждённое. Я ничего уже не соображал.

– Хорошо, что не болит. Смотри, что у меня есть… – игриво приподняла она брови. – Стащила у спящего охранника ключ от твоих наручников… – прошептала она и языком так пошло обвела по своему контуру пухлых губ, на что я залип.

Девушка лихо освободила мою руку от плена, и я ощутил свободу.

Декольте на её медицинском халате было довольно откровенным. Мой взгляд вновь и вновь возвращался к её вздымающейся груди. Я даже не заметил, как приподнялся на постели…

Она быстро расстегнула свой халат, под которым я увидел её обнажённую нереальной красоты фигуру, и прошептала:

– Лежи спокойно. Я сама всё сделаю…

Медсестра грациозно залезла ко мне на постель. Я, разглядывая её, сорвал пластиковый бейджик, на котором виднелось имя Хлоя Браун, и швырнул его куда-то в сторону. Не отрывая от меня одержимого взгляда, она скинула белый халат с изящных плеч.

Я непристойно стал водить пальцами по её бархатистой коже, истязая поцелуями медсестру. Ситуация накаливалась. Я был весь на грани.

Наплевав на боль в боку, я схватил девушку за шею, уже через ничтожную секунду прижал её своим сильным телом и, плотно зажав ей рот рукой, проник в неё.

В стихии страсти боль и раны забылись.

Чувствовалось, как тело девушки дрожью реагировало на проникновение внутренним жаром возбуждения. Я не прекращал ласкать и жадно целовать её до тех пор, пока она не стала задыхаться от удовольствия и таять в моих руках.

Она лежала подо мною полностью обнажённая с припухшими от поцелуев губами и тихо тлеющей в глазах страстью. Хрупкое тело отзывалось в такт на мои движения, сладко постанывая.

Ногти царапали мне спину, я, зарычав, схватил её запястья одной рукой и зажал их над головой беззащитной девушки.

Её тело полыхало, как пожар, из уст вылетали несвязные слова. И всё, что из них я разобрал, это только своё имя.

Мелисса Уэсли

Припарковавшись у госпиталя, я распахнула дверь авто и, захлопнув её, прямиком побежала к главному входу госпиталя. Брендон, поставив машину на сигнализацию, крикнул мне:

– Мел, стой, тебя без меня туда никто не пустит к нему!

Внутри госпиталя Брендон всячески пытался меня успокоить. Он направился в сторону информационного уголка и начал деликатно объяснять ситуацию женщине.

– Да, сэр, Вы можете пройти. Двигайтесь прямо по коридору, далее на второй этаж и направо. Найдите лечащего доктора Дэйва Кэррингтона, он должен быть в кабинете.

– Спасибо, мэм, – ответил Брендон, и, кивнув мне, мы отправились, как велела сотрудница госпиталя.

Брендон попросил меня немного подождать в холле. Я присела на диван и, оглядываясь по сторонам, стала сминать пальцы. Через пару минут Брендон вернулся, а вслед за ним шёл доктор.

– Мэм, Вы можете пройти к заключённому в палату номер 153, – он указал рукой вглубь коридора. – Десяти минут, таковы правила.

– Да, сэр, я всё поняла…

Брендон, поджав губы, как-то устало поплёлся в зону ожидания.

Так мало времени и так многое нужно сказать. Не теряя больше ни секунды, я двинулась в указанную мне доктором сторону, а после мои шаги перешли на бег.

Одна минута, уже как вода, ушла сквозь пальцы, и я впервые поняла, насколько время может являться драгоценным…

Я остановилась в узком коридоре, путь из которого страшнее лабиринта делился на четыре части. Растерялась, когда услышала приглушённый женский крик, произносящий уже когда-то моё любимое имя.

– О боже! Дин! – резануло снова страшнее лезвия по сердцу, и в попытках убежать отсюда прочь я столкнулась в проходе с доктором.

– Мисс? Вы что, заблудились? Я же сказал номер 153. Прошу вас… – открыв дверь, доктор, выдавая хмурое выражение лица, обернулся на подозрительный шум и направился к палате, что напротив. – Какого чёрта?! – опешив, выкрикнул он, и я заметила, как полуголая медсестра начала суматошно прикрывать нагое тело, спрыгнув с какого-то худощавого парня, который вовсе являлся не тем, на кого я подумала. – Мисс Браун, Вы уволены, живо одевайтесь и немедленно следуйте за мной!

Я вошла в палату напротив и закрыла дверь, а затем медленно развернулась.

Дин спал и ни на что не реагировал, хмуря свои широкие брови. Присев к нему на край постели, я нежно коснулась его лица рукой и поцеловала в губы.

В ответ Дин немного пошевелился, но не проснулся, и из-за того, что времени чертовски мало, я легонько потрясла его, аккуратно, чтобы не причинить боль ране.

– Дин… Милый, проснись, пожалуйста… Слышишь…

Его строгие, но такие идеальные черты лица отразили напряжённость. При каждом глубоком вдохе его грудные мышцы напрягались.

Рассматривая его каждый дюйм безупречного лица, как обезумевший скульптор, я продолжала пытаться его разбудить.

– Открой глаза, прошу тебя. У нас так мало времени… – прошептала я ему и снова стала плакать, когда в кармане сжала обручальное кольцо.

– Мелисса… – придя в себя, тихо ответил он, и его голос заставил меня задрожать. – Любимая…

Медленно опустив голову ему на грудь, я почувствовала, как Дин нежно обнял меня одной рукой и стал гладить по макушке.

– Я очень рад, что ты пришла… Я так ждал тебя, Мел. Всё время ждал тебя.

Подняв на него заплаканные глаза, Дин стал стирать с моего лица слёзы, что стекали безостановочно. Но это уже были слёзы радости за то, что он жив, а я рядом с ним. Дин улыбнулся мне такой же обольстительной улыбкой, которою всегда видела на его лице.

Вытащив из кармана кольцо, я медленно разжала руку, в которой по центру моей ладони находилось обручальное изделие.

– Я согласна, – прошептала ему дрожащими губами. Дин улыбнулся и, взяв с моей ладони кольцо, одевая мне его на палец, тихим голосом сказал:

– Детка, я совсем не так представлял себе этот торжественный момент, но тем не менее, рад, что он всё же настал. Я так люблю тебя, Мелисса…

– Дин…

– Нет, нет, милая, дай мне высказаться…

– Но у меня мало времени…

Веки слегка прикрыты. Его взор всё такой же, как в день нашей первой встречи: строгий, холодный и в то же время тёплый взгляд пронизывающих насквозь янтарных глаз.

– Мелисса, я искренне прошу у тебя прощение за всё. И мне жизни не хватит, чтобы вымолить его. Детка, я так люблю тебя. И если у меня ещё есть шанс всё исправить, то клянусь, я всё сделаю, чтобы ты была счастливой.

– Я давно простила тебя и хочу, чтобы мы были вместе, чтобы у нас всё было, как раньше, больше мне ничего не нужно, – всхлипнула я и уткнулась Дину в грудь.

– Милая, я всегда буду с тобой душой и телом. И очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Только ты. В моём сердце. Навечно.

– Я буду дни считать до нашей встречи… Суд оправдает тебя, я это знаю, любимый, – тихо прошептала ему, глядя в глаза.

– У тебя сейчас немного такой растерянный взгляд, как будто ты чего-то мне не договариваешь…

Поёжившись на месте, тот инцидент из соседней палаты не выходил у меня из головы, а виной тому – услышанное мужское имя.

– Из соседней палаты доносились стоны, я думала, что ты тут трахаешься с медсестрой, а потом оказалось, что заключённого зовут так же, как и тебя. Если бы не доктор, то я ушла и этой встречи не было…

– Ну вот… Я проспал всё самое интересное…

– Придурок! Придурок ты, Армстронг! – разозлилась я, задев раненое место, и Дин едва не взвыл во весь голос.

– Господи Иисусе, Мелисса… Я не доживу с тобой до суда, – прошипел он, скорчившись от ноющей боли в боку, после чего приподнялся на постели, а после его губы жадно обрушились на мои. – Детка, я люблю тебя…

Как после долгих холодов его поцелуй был мне необходим, чтобы согреться. В чём был бы смысл моей дальнейшей жизни, если бы в ней не было его? Единственного…

Всё теперь будет совершенно по-другому. Я уверена, суд его оправдает. Никакие препятствия больше не сломают нашу любовь, никогда.