Текст книги "Однажды в феврале"

Глава 64

Мелисса Уэсли

Четырнадцатого июня Дина должны освободить из-под стражи за нанесение телесных побоев. Брендон смог выстроить прекрасную линию защиты, он сделал всё возможное, за что я была ему очень благодарна.

На суде я отсутствовала, ссылаясь на своё отравленное состояние, находиться в той нагнетающей судебной обстановке просто не смогла бы. Когда узнала, что к делу ещё причастна Одри, то ничуть не удивилась.

По рассказам Брендона, когда он «деликатно» допрашивал её, пообещал взамен свободу, но он схитрил и все улики, что были выброшены её руками, приобщили к делу. Одри привлекли за дачу ложных показаний, соучастие, туда же прибавили сокрытие фактов. Водителя, который вывез меня тогда на Браунсвилл, до сих пор не нашли, как будто без вести пропал, но его будет судить уже другой закон – бумеранг.

За эти полгода тот кошмар притупился.

Беда, произошедшая со мной от рук Кристофера, уже не так остро воспринималась и ощущалась.

Эмоциональный фон более-менее пришёл в норму.

Пару раз посетив специалиста, всё же поняла, что это бессмысленно. Вместо этого я просто занялась утренними пробежками и растяжкой в фитнес центре, а также подала документы в школу вождения и спустя какое-то время стала обладательницей водительских прав.

Успев на пару дней слетать к матери в сопровождении Джейн, я рассказала ей о предстоящем свадебном событии. Она искренне обрадовалась и сказала, что к тому времени обязательно прилетит в Нью-Йорк.

О случившемся со мной мать не знала, и я молила, чтобы ей никогда никто об этом не рассказал. Переезжать в Лос-Анджелес я уже не видела смысла, если всё то, от чего Дин хотел меня спрятать, всё равно случилось…

Я попросила Брендона, чтобы ему дали ключи от машины Дина, но так, чтобы он не знал, кому они понадобились. Брендон, имея связи в правовом деле, сделал всё с легкостью и сказал Дину, что якобы лично хочет отогнать машину с арест площадки и пригнать на парковку Парк авеню. Рассчитавшись наличными и забрав тонированный Додж со штрафстоянки, я уехала.

Сев за руль, дважды пожалела, не понимая, как этим сумасшедшим авто, вообще, можно управлять, когда, чуть коснись педали, уже со старта можно рвануть вперёд на четверть мили. Вся моя поездка воплощала в себе чистую энергию адреналина.

С изящным и в тоже время агрессивным дизайном этот зверь выглядел столь же грозным, как и ездил.

В день освобождения Дина чем ближе я подбиралась к воротам федеральной тюрьмы, тем страшнее колотилось моё сердце. Напрочь разволновавшись, слегка потеряла управление авто и въехала в бордюр. Выйдя из машины, я увидела не лучшую для себя картину пострадавшего Доджа, но времени ехать в автомастерскую уже не было.

Остановившись у серого здания, я разволновалась ещё больше. Достав из бардачка пачку ментолового «Мальборо», когда-то оставленную Дином, вышла на улицу и закурила.

Стоя спиной к центральному входу и опираясь рукой в стойку чёрного зверя, за десять секунд поглотив никотин, я обернулась и едва не вскрикнула от появившегося из ниоткуда рядом со мной высокого человека.

В его руке была крепко сжата зимняя чёрная парка.

С замиранием и дрожью по телу я смотрела в родные глаза и ощущала, как земля медленно уходила из-под ног.

Радостно выкрикнув имя любимого, я бросилась ему на шею, жадно вбирая древесно-терпкий запах, по которому так скучала всё это время. Все эти полгода.

Дин швырнул чёрную парку на капот и крепко прижал меня к себе.

– Мелисса… – томно прошептал он на ухо, тем самым вызвав мурашки по телу. – Как я ждал этого дня, любимая…

Сканируя каждый дюйм моего лица, Дин стал поглаживать мои подрагивающие губы, а затем его пальцы коснулись моего подбородка.

Теплая любовь во мне с неописуемым желанием подталкивала поцеловать его.

Когда я опустила взгляд на его губы, Дин крепко обнял меня, и через ничтожную секунду я ощутила вкус любимых губ, чувствуя, как дорожки слёз стекали по лицу от радости.

Я тонула от прикосновений, как в океане. Тонула от этих плавных скольжений в моём рту, чувствуя, как подкашивались ноги от долгой разлуки. Пытаясь устоять на месте, крепко обхватила мужские плечи.

Ощущая мою слабость, Дин подхватил на руки, и я обвила его шею, шепча дрожащим от слёз голосом:

– Поехали отсюда. Поехали домой… К нам домой…

– Конечно, детка, но сначала я всё же поинтересуюсь, что тут делает мой Додж? – Выглядывая из-за меня, он кинул непринуждённый взгляд на свою машину. – И где, собственно, этот гонщик Формулы-1, который едва не превратил мою тачку в помятый кусок железа? Милая, ведь ты же с кем-то сюда приехала, да? – Дин стал поглядывать на меня, надеясь, что этот гонщик не я.

Не шевелясь, я бегло смотрела на него, понимая, что Дин не знал о том, что я теперь могла водить машину.

– Этот гонщик я. Надеюсь, этого неудачного кадра из «Форсажа» никто не видел… – Не слезая с Дина, я, прикусив губу, уткнулась головой в его ключицу.

– Что?! – опешив, выкрикнул он. – Господи, Мел, милая… Какого х… Чёрт, ты не пострадала?! – в панике он начал осматривать меня.

– Дин, да всё нормально, царапинка только на машине… – уверенно отстояла свою позицию.

– Нормально? Судя по этой царапинке, тебя, по всей видимости, развернуло на все 360 градусов! Да и плевать я хотел на этот Додж, детка, главное, что ты цела и не пострадала, – снова кинул непринуждённый взгляд на машину, а затем на меня. – Но в целях безопасности за руль лучше сяду я…

– Ну и пожалуйста, – резко отчеканила я как ни в чём ни бывало и, слезая с Дина, продолжила: – Там на заднем сидении лежит твоя белая футболка и… – резко замолкла от нарастающего кома в горле, чувствуя, как снова хотелось плакать. Дин, не дав этому случиться, запечатал мои губы поцелуем, крепко прижимая к себе.

– Поехали домой…

Месяц спустя

Мы запланировали свадьбу на август, но о какой счастливой семейной жизни могла идти речь, если я по-прежнему боялась близости? Кроме трепетных касаний и поцелуев, по моей просьбе, Дин больше ничего не делал. Он понимал и нисколько не давил, окутывал заботой и нежностью, но как бы там ни было, я чувствовала, как ему тяжело.

Я боялась, что слияние тел до конца моих дней будет ассоциироваться только с жестоким насилием, поэтому мне необходимо уже было покончить с отравляющим мою жизнь паразитом. А иначе он так и будет висеть тем прошлым в голове и разбирать по камушкам моё эго, а вскоре уничтожит насовсем.

Углубляясь в мысли за готовкой ужина, я не заметила, как, нарезая овощи, поранила палец ножом. В этом уже была вся я.

– Ай… – зашипела я от мерзкой боли и, бросив всё, ринулась в ванную комнату.

Обработав палец и отрывая обертку от пластыря, я слышала, как Дин тревожно выкрикнул моё имя, словно я совершила ритуальное самоубийство методом вспарывания брюха.

По следам крови на полу искать меня долго не пришлось.

– Мел, детка, ты в порядке? – ворвался он в ванную и, нежно заключив в плен раненую руку, уловил мой растерянный взгляд.

– Я просто порезалась, ерунда, – сухо ответила и, прикусив губу, отвела глаза.

– Мел, ты истекаешь кровью, давай помогу… – остановив поток алой жидкости и заклеив мне рану, Дин заметил, что моё поникшее настроение заключалось не только в пальце.

– Эй, милая, что с тобой? – тревожно спросил он, поглаживая мою щёку большим пальцем, и я почувствовала, как кожа на лице от его прикосновений начала приятно гореть.

– Ни в чём… – тихо ответив, выдохнула полной грудью и, мило улыбнувшись, добавила: – Мне нужно закончить ужин… – освободив руку и поднявшись на цыпочки, я ласково поцеловала Дина в губы, внезапно захотев уже пикантного продолжения, но через пару секунд прервала касания. Разозлившись на саму себя за то, что снова струсила, вернулась на кухню.

«Нет, так нельзя, ещё чуть-чуть и, кажись, всё полетит к чертям».

Приняв вечернюю расслабляющую ванну с щепоткой ароматизированных солей лаванды и жасмина, я покинула зону комфорта и, обмотавшись хлопковым полотенцем, направилась в свою спальню, чтобы одеться. Закрывая дверцу шкафа, я услышала, как Дин в гостиной трепался по телефону с Джеймсом. Быстро приглушив свет и нырнув в постель, я укрылась одеялом. Бешенные удары сердца, казалось, уже по всей кровати отдавали вибрацию.

Пора разбить мрачную стену страданий, за которой скрывается прекрасный, красочный мир необъятных фантазий и ощущений. Мир – в который я так хотела вернуться, жить нормальной жизнью, а не существовать.

Дверь в спальню приоткрылась.

– Детка, ты уже спишь? – спросил Дин, войдя внутрь.

– Ещё нет, жду, когда ты ляжешь со мной, – тихо ответила я и почувствовала, как внутри всё начинает подрагивать из-за волнения.

Обхватив края футболки, Дин стянул её через голову, и приглушённый свет от ночника упал на рельефное мужское тело.

Я, наблюдая за каждым его движением, судорожно сглотнула, пытаясь увлажнить пересохший рот, и ощутила лёгкий жар по телу. Подсознательно старалась блокировать болезненное прошлое, произошедшее со мной, и вернуться, наконец, к прежней полноценной жизни. Дин, улыбнувшись, что-то сказал мне, но я, настолько зациклившись на своём, ничего не слышала. Он поставил телефон на зарядку, и, делая свет на торшере ещё более приглушенным, я прошептала:

– Дин…

– Да, Мел?

– Согрей меня…

– Конечно, детка, уже иду.

Откинув одеяло, Дин заметил на мне мою любимую чёрную пижаму из кружевного топа и коротких шорт. Сглотнув, он заметно удивился, но не сказал ни слова. Ведь ранее я спала, как тинэйджер, в длинной футболке, в которой моя фигура почти утопала – и всё для того, чтобы Дин в лишний раз не разглядывал мои части тела.

– Нет, ты не понял… Согрей меня так, чтобы я горела.

Дин от моей просьбы даже немного растерялся, казалось, будто он вовсе разучился говорить.

Буква за буквой, слова никак не вязались друг с другом.

– Мел… – наконец, собрал он три нужные буквы из всего алфавита.

– Поцелуй меня…

Дин аккуратно приблизился к моему лицу. Прежде чем коснуться губ, окинул вопросительным и в то же время пронизывающим насквозь взглядом. Оттого, как он сканировал меня, внутри всё начало переворачиваться, внизу живота не просто порхало, а билось в дикой агонии, и, не сдержавшись, я первая коснулась его губ.

Он ответил нежно, но как только его язык проник внутрь и слился с моим, поцелуй начал перерастать в жадный и страстный. Дин, видимо, понимая, что слишком резко превысил градус, тут же приглушил исступлённость.

Сквозь его лёгкие поцелуи хриплым шёпотом я попросила расстегнуть пуговицы на топе. Дин неторопливо принялся за них, всё так же не прерывая нежных касаний губ. Знаю, сейчас ему страшнее, чем мне.

Слегка сжав ладонью мою грудь, я немного занервничала, но в голове всячески пыталась отодвинуть могильную плиту прошлого кошмара.

– Мел, ты уверена? – робко спросил он, убрав руку от груди.

– Да… – то ли звук, то ли всхлип вырвался из уст, а после я застыла в напряжении.

– Но я же чувствую, как ты вся дрожишь и пытаешься сжаться…

– Но я уже должна побороть себя, а кто мне в этом поможет, если не ты? – предъявила я, после чего меня словесно понесло от накопившегося отчаяния: – Или что, ты думаешь, я не слышу, как ты, ложась ко мне в постель, тяжело вздыхаешь, когда обнимаешь? Думаешь, я не чувствую твой взгляд днём и ночью на моём теле? Я же знаю, как ты хочешь меня коснуться, но не можешь себе этого позволить, потому что для меня теперь это болезненно! Дин, я не могу тебя больше мучить… Понимаешь?

– Но я не хочу, чтобы ты шла на это через силу только с той целью, чтобы удовлетворить мои потребности. Я боюсь, что ты всё же ещё не готова к близости, я буду ждать столько, сколько ты попросишь, Мелисса… Это лишь в очередной раз докажет, как сильно я люблю тебя.

– То, что случилось, нужно забыть уже и начать жить заново, счастливой, полноценной жизнью, такой, какая была у нас до всего этого дерьма. Я устала от приторной нежности и хочу, чтобы вся та страсть, что сжигала нас дотла, вернулась на своё место и прямо сейчас.

– Мел, детка, послушай…

– Нет, это ты послушай! Хватит относиться ко мне как к отчаянной жертве после насилия, если так будет продолжаться, то мне никогда не вернуться в прежнее состояние. Пожалуйста, я очень хочу этого, и ты, знаю, тоже… Я, как и ты, устала ложиться в постель, будто мы чужие люди…

– Я тебя услышал, но попрошу только об одном: останови меня, если что-то будет не так, ты понимаешь, о чём я?

– Понимаю… – шёпотом ответила ему, глядя в поблёскивающие глаза.

Сердце, судорожно стуча, уже готово было покинуть грудную клетку то ли от страха, то ли от несгораемого желания ощутить на себе мужские крепкие руки. Любимые руки.

Нежно обхватив рукой моё лицо, Дин пьяняще принялся покрывать поцелуями мои губы, нежно, неспеша. Я чувствовала, как его самого охватывала дрожь от переживаний, если вдруг он сделает что-то не так.

Его аккуратные движения без какой-либо напористости были сейчас как никогда к месту и всё для того, чтобы не напугать меня. Дин всё делал правильно. Он всегда всё делал правильно.

Моё дыхание сбилось, когда ощутила, как его руки заключили моё тело в плен, тем самым заставив невольно выгнуться в пояснице.

Мне хотелось уже большего.

Дин, покусывая мочку уха и волнуя своим напряжённым дыханием, прошептал:

– Всё хорошо?

– Да… Продолжай, пожалуйста…

– Я люблю тебя, – его голос хриплый от желания.

Дин, нежно приподнимая мой подборок, снова поцеловал, и через несколько секунд эти слияния губ начали перерастать уже в более оживлённые действия. Языки двигались уверенно и страстно, разжигая внутри ещё больше огня. Рукой он провёл по лицу, скользнул пальцами по шее, ключице и коснулся моей груди.

Я чувствовала, как он держал баланс между нежностью и страстью. Ему тяжело, но он справлялся, ведь будь всё иначе, Дин давно бы уже горячо владел моим телом, как хотел.

От его действий внутри всё ныло жаркой истомой, словно лава растекалась внизу живота – и с каждым прикосновением эта лава заполняла всё моё тело. Очень горячо.

Стон, который так нестерпимо ныл и мучительно просился наружу, наконец, вырвался из моей груди, облегчив дыхание.

Осторожно убрав мои локоны с плеч, он наклонился к шее и медленно провёл губами по коже.

– Детка, не сдерживайся, расслабься и ничего не бойся… – коснулся моего уха томный ласкающий шепот.

Мозг воспринял его слова как должное, мысленно я покорно согласилась. Ощущалось, как между ног становилось влажно и зарождалось желание, чтобы Дин коснулся сокровенного места.

Поцелуи переросли в более страстные и требовательные. Обхватив его мускулистые плечи, я потянула Дина на себя с жаждущей целью – ощутить его стальное тело на себе.

Он слишком красив и сексуален. Всегда.

Не прерывая поцелуя, он продолжил расстёгивать оставшиеся несколько пуговиц на топе. Наше дыхание частое и синхронное, обнаженными бёдрами я почувствовала, как твёрдость его органа уже до предела напряжена.

Закончив борьбу с пуговицами, он аккуратно распахнул кружевной топ, провёл рукой по моей вздымающейся груди и пропустил возбуждённый сосок между пальцев, нежно лаская и сдавливая его, те же самые действия коснулись второго.

– Боже… – выгнувшись, я скользнула ногтями по его спине.

Мои стоны витали по огромной спальне. Дин, полностью избавив меня от топа, отбросил его в сторону и обхватил губами сосок, нежно лаская его языком. Я вдохнула и замерла, чувствуя, как между ног ощутимо становилось влажно, как возбуждение нарастало со страшной силой – и с каждым прикосновением была готова взорваться и разлететься на мелкие частички атомов.

Лаская языком грудь, Дин скользнул рукой вдоль моей талии, устремляясь вниз к бёдрам. Туда, где его так манило кружево. Он провёл нежные очертания у края трусиков и провёл пальцами по моему нутру.

Инстинктивно мои бёдра раскрылись навстречу, требуя продолжения ласк. Его настойчивые длинные пальцы скользнули под тонкую ткань кружевного белья и коснулись клитора. Мой стон снова вырвался наружу, эхом отдался по спальне и растворился в полумраке.

– Мел, ты влажная как никогда… – прошептал он, осторожно проникая двумя пальцами внутрь.

– Боже, Дин! – вскрикнула я от его касаний и зажала рот рукой, на что он не понял моей реакции.

– Тебе больно? – осторожно спросил он.

– Нет, нет, всё хорошо…

Стянув последнюю кружевную преграду, Дин на мгновение замер, любуясь моими изгибами тела, которых, казалось, он не видел целую вечность.

– Ты прекрасна.

– Пожалуйста, я так хочу тебя… – моя просьба почти мольба.

Он провёл рукой по моему лицу и тихо прошептал:

– Тише, детка, – подразнил он меня, как это всегда было ранее.

Приподнявшись, чтобы поцеловать Дина, я начала тянуться к нему, но он отстранился и стал спускаться ниже. Я судорожно вздохнула, когда он провёл языком по влажной плоти и, остановившись на чувствительной точке, принялся ласкать её сводящими с ума движениями.

Наслаждение от настойчивого языка постепенно становилось невыносимым. Спустя уже несколько ничтожных секунд я, содрогаясь от долгожданного экстаза, произнесла что-то несвязное в сладком бреду, вцепившись руками в простыни, стягивая их под собой.

Тяжело дыша, я ещё не могла прийти в себя.

– Мел, всё в порядке? – нависая надо мной, тревожно спросил он, целуя меня в приоткрытые губы.

– Всё хорошо, правда. – наконец, дыхание пришло в норму. – Я хочу продолжения, но не нужно нежностей… – нервно сглотнув на сказанное, я даже не знала, как поведу себя далее.

– Так… – протянул он. – Может, мне стоит быть всё же нежным? Мел…

Перебив его, я приподнялась на локтях:

– Нет, чтобы побороть долбаный страх, нужно заглянуть ему в лицо. Пожалуйста, не искушай меня врезать тебе по морде, чтобы спровоцировать на грубость…

От услышанного Дин выдал отвратительный смешок, который привёл меня в бешенство, и я нахмурилась, ощущая злобу внутри.

– Что смешного я сказала?

– Ничего, – снова отвратительный смешок, а после мужское лицо, как по щелчку пальцев, застелила серьёзность. – Хорошо, Мел… иди сюда…

Дин без продолжительных разговоров толкнул меня на постель и грубо раздвинул ноги, внимательно наблюдая за моей реакцией, на что я немного испугалась, но не запротестовала.

Я чувствовала, как ритм моего сердца зашкаливал в энергичном танце. Дыхание снова участилось, когда Дин, как голодный зверь, принялся истязать поцелуями мои губы. Он, подразнивая, принялся водить пульсирующим органом у моего влажного основания, на что бёдра делали неугомонные движения навстречу, желая поскорее принять его внутри себя.

Но мой засевший страх внутри начал просыпаться. Он страшнее нечисти медленно подкрадывался из темноты. Я слышала, как он, вплоть до крови из ушей, тянул за собой скрежет острых булавок по стеклу, желая запаковать меня в ящик и намертво забив гвоздями, живьём похоронить под грудой сырой земли.

Откинув дурные мысли, я вцепилась в Дина, и тот резко вошёл в меня.

– М-м… – глухо застонала я, стараясь расслабиться, насколько мне только хватало сил.

– Да, детка?.. – прорычал он в ответ, властно двигаясь во мне.

– Я люблю тебя, – ответила я, а на самом деле хотела попросить его остановиться, но не стала этого делать.

– Я тебя больше, чем ты себе можешь представить, – ответил он, проникая глубже, отчего я прикусила до боли губу и закрыла глаза, нахмурив лоб.

«Брось сопротивляться! Это же всё равно бесполезно! – взгляд его зелёных глаз был безжалостным, насыщен властной силой и ненавистью ко мне».

– Мел, не закрывай глаза… – волнующе просил Дин, но я не слышала его.

«Ну, где там этот маленький выродок? – раздвинув мои ноги, Кристофер вонзился так глубоко, что из-за внутреннего плода я ощутила, как его мерзкий орган болезненно касался моей матки. – Я раздолблю тебя в щепки, мразь!», – глухим, болезненным эхом отдавалось в голове, заставляя вспомнить тот пережитый кошмар.

Вжимаясь в постель, я крепче зажмурила глаза и отвернула голову, уже не скрывая слёз

– Мел, открой глаза, – снова просил Дин, но я по-прежнему игнорировала всё, упав в прошлое.

«Я буду долго и мучительно издеваться над тобой, пока ты сама не попросишь меня о смерти…» – глаза Кристофера, полные злобы, ненависти и одержимой расправой надо мной, преследовали тенью.

– Мел! Посмотри на меня!

Распахнув глаза, я вцепилась в Дина, как за спасательный круг посреди океана.

– Детка, мне остановиться? – его вопрос полон паники, и Дин замедлил действия.

Судорожно задышала и, обхватив его спину руками, страстно поцеловала:

– Нет, всё хорошо, всё хорошо… – прошептала я в его губы сквозь сбивчивое дыхание.

Наконец, неземное удовольствие унесло меня прочь с этой планеты. Ногтями я впилась в его покрытую испариной спину. Дин, зашипев от этого, продолжил неистово властвовать надо мною. Я смотрела в его янтарные глаза, глубокие, такие бездонные глаза, и вот я утонула, ныряя в эти волны блаженного рая, и вскрикнула:

– Боже, Дин! – задыхалась я. Новая волна оргазма накрыла и унесла на пик блаженства. Дин завершил следом, кончив глубоко в моё лоно.

– Как ты? – трепетно спросил он, не слезая с моего тела. Тыльной стороной руки он поглаживал моё лицо.

– Мне очень жарко, слезь с меня… – прошептала ему словами нашей когда-то первой ночи и смущённо улыбнулась.

– Потерпишь, принцесса, – ответил Дин мне из той же ночной серии и, обхватив подбородок, крепко поцеловал меня в губы. – Детка, ты что-нибудь хочешь? – оторвавшись от меня, поинтересовался он.

– Да… Полстакана бренди со льдом и твою фамилию, – ответила сквозь смех, глядя в потолок, и почувствовала, как застывшие слёзы сорвались из глаз и, медленно стекая по вискам, капнули на подушку.

Дин поцеловал в уголок губ, стирая мои слёзы, что всё ещё несли отпечаток той тяжёлой трагедии, но я уверена – со временем та боль меня отпустит навсегда.

– Всё, что захочешь, моя будущая миссис Армстронг. – Улыбнувшись, он снова нежно поцеловал меня.