Текст книги "Даже не мечтай"

– Нет, дело не только в этом. Понимаешь, я теперь не могу тебе доверять. – Эллисон закрыла лицо руками. – Ты обманул меня.

Скотт чувствовал, что снова и снова бьется лбом о ту же каменную стену, и едва не застонал от злости. Вдруг взгляд его остановился на пакете с дневниками Маргариты. Какая-то неясная мысль мелькнула у него в мозгу…

– Элли, – прищурился он, – когда ты в последний раз читала дневники Маргариты?

– Что? – Неожиданный вопрос явно застал ее врасплох.

– Ну, сколько тебе тогда было лет? – нетерпеливо бросил Скотт.

– Господи ты Боже мой, какое это имеет значение?! – возмутилась она. Элли чувствовала, что не в состоянии заставить себя встать и одеться, пока он стоит у нее над душой, а Скотт, судя по всему, не собирался уходить. Вздохнув, она прижала колени к груди, обхватив их руками. – Разве это имеет отношение…

– Думаю, как раз имеет. Именно туда уходят корни всех наших с тобой проблем, – объяснил он. – Ведь ты не в силах забыть прошлое, и в этом все дело, верно? Согласен, Генри и в самом деле был жутким мерзавцем. И он действительно с первых дней беспардонно обманывал Маргариту. Но ведь все это случилось почти сто пятьдесят лет назад! И я никак не могу взять в толк, почему мы не можем просто забыть об этом?! Опомнись, Элли! Все это – прошлое! И потом, лично я, кажется, ничего не украл ни у тебя, ни у твоей семьи, так ведь? Кроме того, вы вернули себе дом Маргариты. И насколько я слышал, получили от Джона неплохие отступные, так что и это дело можно считать улаженным. Счет сравнялся, разве не так? Справедливость, можно сказать, восторжествовала.

– Да. – Неожиданно голос Элли смягчился и даже как будто потеплел. – Наверное, мне следует поблагодарить тебя, ведь ты приложил к этому руку? Вернее, именно ты и заставил Джона… Чанс нам все рассказал… В общем… спасибо.

– Пожалуйста, – вежливо кивнул Скотт. – Только, умоляю, не нужно преувеличивать мои достоинства. Не такой уж я альтруист, знаешь ли, – поморщился он. – Но давай вернемся к тому вопросу, который я задал. Сколько тебе было лет, когда ты прочитала дневники Маргариты?

– Наверное, лет четырнадцать. Впрочем, не знаю. Я читала их не один раз.

Зная, что следующий вопрос наверняка причинит ей боль, Скотт постарался как можно тщательнее выбирать слова.

– А после того как потеряла ребенка, ты их читала? – мягко спросил он.

Элли дернулась, как будто он дал ей пощечину.

– Не понимаю, какое отношение это имеет к тому, о чем мы… – Оттолкнув Скотта, она попыталась встать.

– Подожди, не кипятись. – Скотт уперся руками в диван и навис над ней. Элли возмущенно пискнула, сообразив, что оказалась в ловушке.

– Ты не имеешь никакого права спрашивать меня о таких вещах! Пусти, я хочу уйти!

Тяжело вздохнув, Скотт позволил Элли встать с дивана. Она заметалась по комнате, собирая разбросанную одежду, пока Скотт, стараясь не смотреть на нее, надевал рубашку и шорты. Не поворачивая головы, чтобы не смущать ее, он взял пакет с дневником и уселся в кресло. Элли, уже полностью одетая, отыскала свою сумочку и принялась рыться в ней в поисках ключей. Потом, видимо, вспомнив о дневниках, оглядела комнату. Тут ее взгляд упал на Скотта, листающего потрепанную тетрадь, и она оцепенела.

– Отдай! – Она протянула руку. – Верни их мне!

– Нет. – Он выразительно поднял бровь. – Не раньше, чем ты сядешь наконец и ответишь на мои вопросы. – Не сводя с нее глаз, он заметил, как изменилось ее лицо. В ней явно происходила какая-то борьба. Похоже, первое, что пришло ей в голову, это выхватить у него дневники и бежать. Но потом она смирилась, видимо, сообразив, как глупо это будет выглядеть.

Так до конца и не отказавшись от этой мысли, она возмущенно фыркнула и, скрестив на груди руки, опустилась в кресло напротив.

– Ладно, твоя взяла. Я действительно перечитывала их, пока приходила в себя.

– Который из них?

– Начиная с того места, где Маргарита описывает день, когда Генри первый раз пришел в ее костюмерную.

– Значит, тот самый, где она рассказывает, как позволила себе поверить, что полюбила мужчину, и очень скоро обнаружила, что он соблазнил ее, обманом заставив выйти за него замуж, – кивнул Скотт. – В точности как Питер в свое время обманом соблазнил тебя. Я угадал?

Эллисон упорно не отрывала глаз от стены, стараясь не смотреть на него. Но от его взгляда не укрылось, как окаменело ее лицо… как она несколько раз судорожно глотнула, как будто ей вдруг стало нечем дышать.

– И вот сейчас ты подсознательно смешиваешь нас троих – Генри, Питера и меня. В твоем воображении мы превратились в одного человека – мужчину, который не стесняется лгать женщине, чтобы овладеть ею. Причина может быть самой разной: эгоизм, зависть, похоть, – не важно. По-твоему, женщина, поверившая, что ее любят, просто дура, удел которой – страдать, потому что она купилась на их обещания.

Ему удалось-таки добиться своего – Элли посмотрела ему в глаза, но продолжала молчать. Скотт наклонился к ней.

– Но я не Генри, черт возьми! И не Питер! Я действительно скрыл от тебя свое настоящее имя и то, что Джон Лерош мой отец, но только для того, чтобы не причинить тебе боль. Боже мой, Элли, ну как ты не понимаешь – я просто не хотел, чтобы ты снова страдала! – Отчаявшись, Скотт с тяжелым вздохом откинулся на спинку кресла и безнадежно махнул рукой. – Проклятие, что толку? Можно было сразу догадаться… зачем я тебе? Ты заслуживаешь большего…

– Почему ты делаешь это? – Нахмурившись, Эллисон наконец посмотрела ему в глаза. – Думаешь, я не заметила, что ты постоянно обрываешь себя? Вечно твердишь, что ты, мол, просто самовлюбленный, циничный эгоист, когда на самом деле ты совсем другой?! Такой славный, порядочный… ты работаешь не поднимая головы и постоянно переживаешь за других… чувствуешь свою ответственность за них…

– Славный?! – Брови Скотта поползли вверх.

– Ну… добрый, – поправилась Элли. На скулах Скотта заходили желваки.

– Ты ошибаешься – хочешь заставить меня стать таким, каким ты меня видишь, поскольку тебе уже удалось убедить меня в том, что для некоторых понятие «честь» и «долг» пустые слова. Согласен. Но если я готов поверить в это, почему ты так упорно отказываешься простить меня? И смириться с мыслью о том, кто мой отец?

– Потому что сама толком не понимаю, правда ли это или я опять тешу себя глупыми выдумками.

– Скажи уж честно, что ты просто боишься – боишься поверить!

– Я… – Эллисон поспешно отвернулась, но Скотт успел заметить в глазах отражение тех чувств, которые бушевали в ее душе. – Не знаю…

– Эллисон, все зависит от тебя. Подумай хорошенько. Нельзя позволить, чтобы прошлое погубило будущее.

Она прижала пальцы к губам, и Скотт заметил, что они дрожат. Он молча ждал, что она скажет. Время, казалось, тянулось бесконечно…

– Ладно, – неуверенно прошептала она наконец. – Я… я попробую… постараюсь.

Словно гора свалилась у него с плеч. Скотт шумно выдохнул и расслабился. Заметив это, Элли едва заметно улыбнулась.

– Конечно, я ничего не обещаю. Но я попытаюсь.

– Ты не пожалеешь об этом, – торжественно поклялся Скотт. А потом подхватил ее на руки и крепко прижал к груди, чувствуя, как часто-часто стучит ее сердце. – Вот увидишь, у нас все получится.

– Без твоей помощи не получится. – Слегка отодвинувшись, Элли заглянула ему в глаза. – Дело ведь не только в твоей настоящей фамилии, понимаешь? Я часто думала об этом… особенно после того, как стало ясно, что никакого судебного разбирательства не будет и все обвинения против нас сняты. Мне кажется, я могу смириться с тем, что твой отец – Джон Лерош. Ты прав – это то, что ты не в силах изменить. И это действительно не ты, а твой отец старался смешать нас с грязью. Ты же, наоборот… Знаешь, мне даже страшно иногда, потому что получается, что я тебя совсем не знаю. Все эти три недели, что мы были вместе, ты почти ничего не рассказывал о себе. А если я спрашивала, всякий раз уводил разговор в сторону.

Скотт покачал головой.

– Ну и как, по-твоему, я мог что-то тебе рассказать? – хмыкнул он. – Учитывая, что я из кожи вон лез, чтобы ты раньше времени не узнала, что я тоже Лерош.

– Я понимаю. Но теперь, когда главная твоя тайна уже выплыла наружу, выходит, тебе уже нечего скрывать. – Скотт увидел, как в глазах Элли вспыхнул огонек надежды. – Если бы я узнала тебя получше… если бы понимала, какой ты на самом деле, мне было бы легче тебе доверять.

Он наклонился к ней.

– Ты и так уже почти все обо мне знаешь… даже не представляю, о чем еще рассказывать.

– О себе. О твоих родных. Может, на первый взгляд это действительно звучит несколько странно, но как же иначе? Если мы с тобой хотим, чтобы наши отношения продолжались, мне придется смириться с тем, что Лероши – твои родственники, и принять их как нечто неизбежное.

– Не придется. Моя семья не имеет к нам никакого отношения, – буркнул Скотт. – Можешь считать, что их просто нет.

– Глупости, – сердито возразила Эллисон. Но тут в глазах у нее вспыхнуло сомнение. – Если, конечно, речь не идет о кратковременном романе.

– Не идет. И ты прекрасно это знаешь.

– Значит, о чем-то большем? – хмыкнула Эллисон. – О свадьбе, например.

Скотт почувствовал себя так, словно его ударили под дых. Он только молча хлопал глазами, пока не сообразил, что снова в состоянии дышать.

– Ты же сама всегда говорила, – осторожно начал он, – что даже думать не желаешь ни о чем таком… ну, о семье, о детях?

– Значит, тоже обманывала тебя. И себя заодно. – На губах у Элли появилась слабая улыбка. Взгляд ее метнулся в сторону. – Помнишь, когда ты в первый раз заговорил со мной, что нужно, мол, иметь мужество, чтобы снова рискнуть полюбить… так вот, я много думала об этом. И поняла, что ужасно завидую Рори с Чансом. Хочу тоже иметь семью… хочу знать, что я кому-то нужна, и все такое.

«Семья. Долг. Желание разделить с кем-то жизнь…» Мысли у Скотта разбегались. Внезапно он почувствовал себя мышью, за которой захлопнулась дверь мышеловки. Он-то думал совсем о другом… главное – не торопить события, считал он. Длительные отношения с понравившейся ему женщиной – одно, а брак – совсем другое.

– Ну… ладно. Признаюсь, эта мысль довольно часто приходила мне в голову – с тех пор как я увидел тебя. Если мысль о том, чтобы выйти замуж за одного из Лерошей, не внушает тебе отвращения, обещаю подумать об этом. Только имей в виду, что в этом случае твоя фамилия будет Лоренс. К тому же я не поддерживаю отношений со своей семьей. Ну за исключением сестры и Хлои, разумеется.

– Вот и хорошо, – кивнула Эллисон. – Я тоже обещаю, что попробую побороть свою неприязнь к твоим родным – с твоей помощью, разумеется. Мне ведь так и так придется с ними познакомиться.

– Нет никакой нужды встречаться с ними, – нахохлился Скотт. – Тебе это не доставит ни малейшего удовольствия.

– Попробуем. Ведь они тоже часть твоей жизни.

– Нет. Ничего подобного. Они – часть моего прошлого. А ты – мое настоящее. И мое будущее.

– Стало быть, ты считаешь, что мы – я и твоя семья – будем по-прежнему существовать как бы в двух разных мирах? – Элли испытующе посмотрела на Скотта. – Ну как же тогда День благодарения? И Рождество? Разве ты хотя бы в такие дни не видишься с матерью?

– Ладно, согласен. То есть, если мы с тобой… – Слова застряли у него в горле, и Скотт только рукой махнул, надеясь, что Элли догадается, что он имеет в виду.

– Поженимся, – невозмутимо подсказала Эллисон.

– Ну да. Если мы решимся это сделать, тогда, конечно… хм… думаю, этого не избежать и тебе придется встретиться с моей матерью. Конечно, я время от времени бываю у нее, но тебе нет никакой нужды ездить к ней вместе со мной.

– Скотт, но это же глупо! Не можешь же ты прятать от меня собственную семью! Или меня – от них, какая разница? Мне кажется, ты просто боишься впустить меня в свою жизнь. Но если так, выходит, я не единственная, кому приходится сражаться с демонами в собственной душе. Я угадала?

– Дьявольщина! Ох уж эти женщины! Вечно вы все усложняете! – Скотт, вскочив с кресла, заметался по комнате. – И почему вам непременно надо заставить мужчину вывернуть душу наизнанку? Чтобы всласть покопаться в ней? И угораздило же меня влюбиться в единственную женщину на свете, которой до смерти хочется попробовать, какое оно на вкус – мое сердце! Слушай, хватит, а? Давай закончим на этом?

Эллисон внимательно посмотрела на него.

– Нет. Не хватит.

В комнате повисло гробовое молчание. Обоими овладело горькое чувство безнадежности. Итак, Элли хочет все или ничего. Но тех, кто беспечно пускает других в свою душу, жизнь обычно жестоко наказывает. Мысль о том, чтобы дать Эллисон уйти, была невыносима. Но другая – позволить ей подобраться к его душе – была еще хуже. Скотт чувствовал, что попросту не может этого допустить. Не может, и точка.

– Похоже, у нас и впрямь нет ни единого шанса, – хрипло проговорил он.

Лицо Элли превратилось в маску. Она закрыла глаза.

– Да. Наверное, ты прав. Ты мне не доверяешь. – Глаза Эллисон наполнились слезами. – Я бы попыталась, честное слово… если бы видела, что и ты тоже стараешься.

Встав, она решительно направилась к двери. Горькое чувство собственной беспомощности захлестнуло его.

– Эллисон, подожди… – Скотт судорожно глотнул. – Я просто… Ты сама не понимаешь, о чем просишь. Я не такой хороший, каким ты меня считаешь. Но это вовсе не значит, что я не люблю тебя, правда.

– Знаю. – Слезы, которые она старалась удержать, заструились у нее по щекам. – Но если ты не можешь разделить со мной свое прошлое, о каком общем будущем может идти речь?

У него не было ответа.

– Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. – Она повернулась к двери.

– Эллисон! – в отчаянии крикнул Скотт. Но ответом ему был стук захлопнувшейся за ней двери.

Повернувшись к окну, Скотт в бессильной ярости сжал кулак и что было сил ударил им по металлической раме. Острая боль молнией пронизала его, ослепительной вспышкой отдавшись в мозгу. Рука бессильно повисла. В ужасе Скотт смотрел на нее, только сейчас сообразив, что скорее всего сломал кость. Рухнув на диван, он прижал руку к груди, качаясь взад-вперед, чтобы как-то унять нестерпимую боль. Проклятие, он сломал эту чертову руку! Большей глупости не придумаешь, особенно для писателя!

Но сейчас ему все было безразлично. Он практически уже закончил работу над книгой. А то, что еще осталось, можно сделать и одной рукой. Так что наплевать. Без Эллисон жизнь потеряла для него всякий интерес.

Ну почему… почему, черт побери, она не хочет принять его таким как есть?!

Глава 26

Он так и не позвонил. С того дня как она побывала в его бунгало прошла, кажется, уже целая вечность. Всякий раз, когда звонил телефон, сердце Элли подпрыгивало в ожидании. А потом, убедившись, что это не Скотт, она едва не плакала от злости и разочарования.

Им ведь почти удалось найти общий язык – Элли вспомнила, каким взглядом Скотт смотрел на нее. Теперь она верила, что он и в самом деле любит ее… и вдруг все пошло прахом. Он снова спрятался в свою скорлупу. Но как же так – ожидать, что она будет слепо верить в его слова, и при этом ничего не давать взамен?! Или чувство, которое он испытывает к ней, недостаточно сильно? А что, если и Скотт тоже боится – боится, что, отдав свое сердце, не получит ничего, кроме новых страданий?

Сотни раз Эллисон думала о том, чтобы позвонить ему. Но стоило ей только потянуться к телефону, как ее останавливал страх. Нет… он знает, как ее найти, если передумает. А если не передумает… что ж, тогда звонить ему значило бы подвергать и его, и себя новым мучениям.

Поэтому, чтобы отвлечься, Эллисон с головой ушла в подготовку свадьбы Рори. На какое-то время это помогло. А потом налетел октябрь с его холодными ветрами, и Элли поняла, что пришло время признать, что все кончено. Мысль об этом была словно соль на еще свежую рану. Как странно, кусая губы, думала она, роман со Скоттом занял всего лишь три коротенькие недели… но за это время ее жизнь настолько изменилась, что, уйдя, он как будто забрал с собой часть ее души. И теперь в ней царит ужасная, невероятная пустота.

Да, душа ее пуста… но она не омертвела, подумала Элли. Скотт забрал ее сердце, а потом исчез из жизни… словно умер для нее. Это должно было убить ее… и в какой-то степени это действительно было так. При одной только мысли о нем Элли испытывала физическую боль, но на этот раз ее почему-то не преследовало желание забиться в какой-нибудь уголок и умереть. Все было по-другому – совсем не так, как после трагической гибели родителей. Не так, как после предательства Питера. И не так, как после потери ребенка.

Теперь Эллисон знала, что у нее есть семья, друзья и любимое дело, которому она посвятит свою жизнь. Она выживет. И рана в сердце тоже зарубцуется. Со временем, конечно.

Со временем… но как же долго этого ждать, с тоской думала Элли, направляясь в аэропорт Хьюстона встретить тетку. Ясный осенний день, прохладный, но солнечный, после изнурительной летней жары казался особенно приятным. По мере того как она приближалась к Хьюстону, песчаные пляжи и широкие набережные исчезли, уступив место многоэтажным торговым центрам, широким автострадам и забитым машинами тройным развязкам.

Но вот наконец и аэропорт. Элли свернула на парковку для встречающих. При виде знакомой фигуры Вивиан, нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу на условленном месте, на губах Элли появилась улыбка. Несравненную Вивиан Янг в ее шикарном черном брючном костюме и с присущей только ей одной царственной осанкой невозможно было не заметить. Любой мог с первого взгляда угадать в ней актрису, и не откуда-нибудь из провинции, а именно из Нью-Йорка. В огненно-рыжих волосах, элегантным узлом сколотых на затылке, блестела серебряная прядь – эффектный и, без сомнения, тщательно продуманный штрих, сразу выделяющий ее из толпы.

Припарковавшись возле обочины, Эллисон приоткрыла дверцу.

– Тетя Вив!

– Эллисон! – Они бросились друг к другу и крепко обнялись. – О Господи… как же я рада снова тебя видеть!

Элли, смеясь от радости, отодвинулась.

– Знаешь, я только сейчас сообразила, что наша Рори выросла. А уж как похожа на тебя! Ну просто как две капли воды! Только выше. Точно… намного выше.

– Наверное, пошла в вашего отца! – подмигнула тетя Вив.

– Да. Вот только она не выглядит такой… м-м-м… искушенной, – улыбнулась Элли.

– Да, к сожалению, Авроре всегда не хватало артистичности. Я бы даже сказала, что она – позор нашей семьи, – хихикнула тетка, – конечно, не будь она таким очаровательным ребенком.

– Она уже не ребенок. – Подхватив тот из двух чемоданов, что был побольше, Эллисон открыла багажник седана. – Между прочим, если ты забыла – теперь у нее уже собственный ребенок.

– Верно. Просто дождаться не могу, когда увижу свою внучатую племянницу.

– Рори в таком восторге, что ты отложила свои дела и смогла выбраться к ней на свадьбу, – бросила Эллисон, не отрывая глаз от дороги. – Сколько же лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз, а?

– Целая вечность, – кивнула тетка. – Да я бы и на ту, первую ее свадьбу прилетела, если бы Рори сообразила пригласить меня заранее. А как насчет тебя, дорогая? Эйдриан что-то говорил о том, что ты с кем-то встречаешься.

– Из этого ничего не вышло. – Эллисон крепче сжала руль и закусила губу, твердо решив, что тетке не удастся вытянуть из нее ни слова. – Просто жду не дождусь, когда ты увидишь нашу гостиницу! В эти выходные из-за свадьбы Рори и Чанса мы устроили себе выходной. Однако бизнес процветает, можешь мне поверить!

Остаток пути Эллисон болтала о чем придется, старательно уклоняясь от любых вопросов или намеков на ее отношения со Скоттом. Судя по ее тону, дела шли отлично и вообще все было просто замечательно. Слушая Эллисон, можно было не сомневаться, что жизнь ее протекает безоблачно и счастливо, и даже чуткое ухо тетки вряд ли могло угадать, насколько же она пуста и уныла на самом деле. Все изменится, успокаивала себя Элли. В свое время, конечно. Время… ей просто нужно время.

– Заедем сначала в твой дом, чтобы бросить там чемоданы? Или сразу в гостиницу? – спросила она, когда машина свернула на мост, по которому проходила автострада, соединявшая остров Галвестон с материком.

– Нет, сначала в бунгало, – ответила Вивиан.

Они въехали на мост и медленно поползли вверх по широкой арке, поддерживаемой целым рядом массивных свай. На лице Вивиан появилось задумчивое, слегка грустное выражение. Разношерстная стая судов, от прогулочных яхт и рыбачьих шхун до огромных океанских лайнеров, бороздила переливающиеся на солнце воды залива.

– Господи, как же мне всего этого не хватает! – с тоской воскликнула Вивиан. – Такого места, как наш Галвестон, нет больше нигде в мире.

С моста они съехали на автостраду, пролегающую из конца в конец через весь остров. К тому времени как они свернули в исторический центр города, где вековые дубы и могучие пальмы укрывали ветвями старинные дома, движение стало менее оживленным.

– Знаешь, мне этот город почему-то всегда представлялся этакой постаревшей, но очаровательной театральной дивой, – задумчиво проговорила Вивиан, – память которой хранит множество чудесных воспоминаний о прошлом…

– Наверное, – кивнула Эллисон, невольно улыбнувшись теткиному сравнению.

– В последнее время мне так всего этого не хватает.

– Правда?

– Знаешь, я начинаю подумывать о том, чтобы оставить Бродвей… уйти на покой… вернуться сюда…

– Ты серьезно?! – От удивления Эллисон едва не проскочила на красный свет.

– Угу. – Вивиан вздохнула. – Не могу не думать, насколько иной могла бы стать моя собственная жизнь, если бы природа не наделила меня столь непомерными амбициями… и такой бешеной гордыней. Я сделала карьеру, но не обзавелась семьей. Работа – это, конечно, прекрасно, но, отдаваясь ей целиком, ты рискуешь тем, что в результате твою постель некому будет согревать…

Работа… Слово это эхом отдавалось в голове Эллисон, когда, съехав с дороги, она свернула к дому тети Вивиан. Медленно будут тянуться годы, думала она, и с каждым днем работа станет занимать все больше места в ее жизни. Да и неудивительно, коль скоро она стремится избегать любой сердечной привязанности, любви, радостей и горестей семейной жизни. Надо же было, чтобы тетя Вив именно сейчас с такой пугающей откровенностью дала ей понять, что это было бы ошибкой! Что это – совпадение? Или тетя Вив решила предостеречь племянницу? Интересно, много ли рассказал ей Эйдриан?

– Что тебе рассказал Эйдриан?

– Что? – переспросила Вивиан.

– Я спрашиваю – много ли рассказал тебе Эйдриан? Я имею в виду – о Скотте?

Тетушка недоумевающе захлопала глазами.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– О… – Эллисон почувствовала, что краснеет. – Ладно, забудь. Просто… видишь ли…ты так говорила об этом, что мне показалось, ты что-то знаешь. – Она почувствовала на себе испытующий взгляд тетушки Вив.

– Господи ты Боже мой, я говорила только о тех возможностях, которые у меня были, когда я была в твоем возрасте, и которые я, увы, упустила. Выбрала карьеру… потешила собственную гордость – и потеряла мужчину, которого любила больше жизни.

– Ты жалеешь об этом? – спросила Элли тетку. – Что так и не обзавелась собственной семьей?

– Нет. – Тетя Вив, словно почувствовав, что Эллисон мучительно хочется поговорить, повернулась к ней. – Я сделала правильный выбор – правильный для себя, разумеется. В конце концов, моей первой любовью всегда был театр. А с тем мужчиной меня ничто не связывало, кроме обоюдного желания забраться в постель, да и то потому, что там ему не было равных.

– Тетя Вив! – ахнула Эллисон, покраснев до ушей.

– Только не нужно делать вид, что я тебя шокировала, дорогая! – ехидно хмыкнула тетка. – Можно подумать, это ваше поколение изобрело секс! А мы, дескать, и знать не знали, что это за штука. Что же до твоих дел… вернее, как бы ни обстояли твои дела, только тебе судить, правильно ли ты поступаешь. Одно тебе скажу: будь я на твоем месте и знай, что только гордость мешает моему счастью, я бы не задумываясь затолкала ее поглубже, чтобы и носа не высовывала!

– Это не гордость, а… страх. Да что там гордость! Я бы сделала все, что угодно, если бы была уверена, что поступаю правильно.

– А ты пробовала? – осторожно спросила тетка.

– В общем, да… – Сердце Элли сжалось. – Только мяч перешел в его зону, – криво усмехнулась она. – Да и игра, в сущности, уже закончилась.

– Другими словами, ты не очень-то и пыталась. – Вивиан неодобрительно покачала головой и даже губы поджала, всем своим видом показывая, как она разочарована. – Эх, и где бы, по-твоему, сейчас была я, если бы, как ты, поджимала хвост и пулей летела домой, чтобы поскорее забиться в норку, чуть только директор рявкнет: «Следующая!» В театральных джунглях выживает сильнейший! Все в этом мире имеет свою цену, знаешь ли. И только ты можешь судить, что тебе нужно на самом деле и стоит ли оно того, чтобы ради него пойти на какие-то жертвы.

«Стоит! Еще как стоит!» – едва не бросила Эллисон.

– Но… что, если у меня ничего не получится?

– А что, если получится? – Тетушка Вив саркастически вскинула бровь. – Знаешь, жизнь – штука сложная. Никаких гарантий. Ну, кроме одной – под лежачий камень вода не течет.

– Просто… – В горле у Эллисон встал комок. – Для того чтобы пытаться, тоже нужно иметь мужество, знаешь ли…

– Конечно, моя дорогая. Но оно того стоит.