Текст книги "Жрецы и фараоны. Сны"

– Но ведь более высокооплачиваемая работа предоставила бы вам большие возможности, – не унималась Ирина.

– Больше денег, больше возможностей, больше соблазнов – и, как следствие, меньше времени для жизни… Для полноценной жизни.

– А что вы называете полноценной жизнью? – спросил Кирилл.

– Это когда ты замечаешь, какой красивый закат или восход, когда просыпаешься и ложишься спать с улыбкой, когда не раздражаешся по пустякам, когда удовольствие получаешь от самой жизни, а не от условностей и предметов, тебя окружающих. Я попробую задать один вопрос Кириллу с Татьяной, только заранее прошу простить меня, если он будет иметь для вас обидный оттенок. Судя по теории Кирилла, именно алчность – а я переведу это как жадность – движет всеми нашими помыслами: алчность заставляет нас лезть вверх по иерархической лестнице, не считаться с собственной совестью, если ее выводы мешают покорять Эверест карьерного роста, пренебрегать друзьями, если это – необходимое условие для прохождения на новый уровень. Знаете, но ведь этот мир устроен неким удивительным образом, а именно: если есть плюс, значит, где-то обязательно есть минус, если есть зло, значит, есть и добро, и если ты много имеешь, то с тебя и спрос будет большой. Я не буду говорить избитыми фразами, что деньги – это зло, ибо сам никогда больших денег не имел, а следовательно, и не смогу быть объективным, делая выводы о пагубности больших состояний. Одно я знаю наверняка: большие деньги делают человека их рабом. Вы постоянно думаете, как сберечь и приумножить свое состояние, как безопасно вложить и подешевле конвертировать, как снизить базу налогообложения и бороться с воровством подчиненных. Вся остальная жизнь отходит на задний план, человек становится эдакой машиной для приумножения собственного капитала, и практически всегда это происходит в ущерб семье и здоровью. Насколько я понял, родители Кирилла и Татьяны – более влиятельные люди, чем мы с Владимиром?

– Думаю, да, – улыбнулась Татьяна.

– Уверен, что да, – присоединился к ней Кирилл.

– Внимание, вопрос: скажите мне, дети более состоятельных родителей, а когда вы в последний раз сидели вот так вот беззаботно на природе, болтали ногами и спорили о философских категориях со своими предками?

Народ замолчал.

– Если честно, то я не могу вспомнить, когда мы вообще семейные посиделки устраивали, – сказал Кирилл. – И дача у нас есть, и яхта, но мы не бываем там семьей, всегда кто-то еще присутствует: коллеги отца, подружки матери, их разжиревшие дети…

– А мне и вспоминать нечего, – сказала Татьяна. – Я никогда не отдыхала вместе с Иезуитом.

Услышав имя Иезуита, Михаил искоса взглянул на Владимира, а тот нервно почесал затылок.

– Вот, – сказал Михаил, поднимая вверх указательный палец. – Получается, что и возможностей у ваших родителей больше, и денег, и влияния, и еще я не знаю чего, но все равно больше, а вы, тем не менее, проводите свой досуг не в кругу семьи, а в компании двух малообеспеченных ворчунов. Можете мне объяснить, почему?

– Вы сами уже ответили: они сильно занятые люди, – сказала печально Татьяна.

– И они променяли семью на благополучие, – продолжил Кирилл. Михаил с Владимиром, радуясь как дети, хлопнули друг друга по рукам.

– Один – ноль в пользу аксакалов, – констатировал Владимир.

– А то, – поддержал его Михаил.

– А я думала, мы имеем дело с умными, взрослыми и серьезными людьми, – наигранно сказала Ирина.

– Все мы ошибаемся, милочка, – кривляясь, произнес Владимир, поднялся из-за стола, взяв кувшин с водой, подошел к Михаилу, наполнил стакан и вылил его на голову друга.

Народ от смеха попадал со стульев.

– Вот такой он: простой, веселый и абсолютно незакомплексованный мой друг Владимир, – спокойно констатировал Михаил, вытирая лицо рукой. – И я готов простить ему любую выходку, даже эту… Хотя нет, пожалуй, я его все-таки покалечу…

С этими словами Михаил вскочил из-за стола и бросился вдогонку за ретировавшимся товарищем. Владимир с криком «убивают!» бросился наутек. Вся компания, увлеченная действом, двинулась следом, крича и улюлюкая. Вбежав в воду по щиколотки, мужская часть компании принялась бороться, валя друг друга с ног. Девчонки прыгали рядом и визжали от удовольствия.

– Ты за кого? – поинтересовалась Ирина.

– А мне все равно! – смеясь, выкрикнула Татьяна.

– И мне тоже, – подхватила Ирина, и девчонки принялись кричать еще громче.

Мужчины валяли друг друга в песке, толкались и всячески расходовали свою богатырскую силушку, да так, что, в конце концов, глубоко дыша, попадали, обессиленные, навзничь…

– Вот так всегда, – прервала мужское сопение Татьяна.

– Точно, – игриво надувшись, поддержала Ирина.

– А я что тебе говорила…

Девчонки разговаривали друг с другом, делая вид, будто никого вокруг нет. Мужчины напряглись, пытаясь понять смысл сказанного. В какой-то момент они даже перестали громко сопеть, но физиология есть физиология, и сопение вновь продолжилось.

– Господа! – обратился к лежащим Владимир. – Над нами или издеваются, или из нас делают дураков… Или одно из двух… Мы тут, можно сказать, за них в смертельной схватке участвовали, а они все равно с надутыми губками.

– Вы тут, – передразнивая Владимира, сказала Ирина, – устроили богатырские игрища с демонстрацией своих достоинств и с сотрясением воздуха, растратили все силы и улеглись штабелями.

– Да, – продолжила Татьяна, – да, именно в такой момент обычно прилетают драконы и похищают беззащитных принцесс, а богатыри лежат себе на земле да сопят, аки рваные меха.

– Эт мы силушки богатырской набираемся, – в унисон обвинениям ответил Дмитрий.

– Вот-вот, силушки они набираются, – съязвила Ирина. – Обычно современные богатыри чего-то другого набираются… А я, кажись, слышу пыхтение драконье – на подлете уж сила злодейская.

– Эй, былинные герои, подниматься-то думаете да принцесс спасать? – продолжила начатую Ириной мысль Татьяна.

– Не сейчас, – сказал Михаил.

– А то если мы вас сейчас дракону не отдадим, то и спасать завтра некого будет, – медленно и нарочито равнодушно подхватил Андрей.

– Точно, – вмешался Кирилл. – И потом, мы еще ничего не делали, а барышни уже всем недовольны… А ведь стоит их отдать дракону в непродолжительное пленение, предварительно договорившись с последним о плохих условиях содержания, как глядишь, после освобождения они будут готовы прыгать на шеи своим спасителям, и до конца дней своих, и в радости и горе, и хоть на Колыму…

– Вот, – уже еле сдерживая смех и подняв вверх указательный палец, продолжил Владимир, – вы, барышни, пока сами с драконами-то потолкуйте, а мы в засаде полежим, да со стороны чудище посозерцаем.

– Ах, так?! – сказала Татьяна.

– Ах, так?! – повторила Ирина.

– С пигмеями не разговариваем, – продолжила Татьяна.

– Не разговариваем, – кивая, повторила Ирина.

– Так, стоп! – отозвался Михаил. – Я знаю, кто это начал…

– Может, пойдем покупаемся или чаю попьем… – попытался отползти на безопасное расстояние Владимир.

Мгновенье спустя мужская часть компании сплелась в клубок барахтающихся, сопящих и кричащих тел: борьба возобновилась. Вконец обессилев, богатыри заключили вычурное перемирие и плюхнулись в воду смывать прилипший к телам песок. Водные процедуры затянулись на час: откуда-то взялся мяч – поиграли в волейбол, находясь по грудь в воде, затем догонялки вперемежку с топилками и нырялками, после – аттракцион «подкидная досточка». Это когда двое подбрасывают одного. И в довершение ко всему сражение всадников – те, кто поменьше, на шеях у тех, кто побольше, пытаются сбросить в воду такую же акробатическую пирамидку. Из воды выползали на четвереньках.

Первым очнулся Владимир:

– Или мне кажется, или я таки слышал что-то о шашлыках?

– Это упрек? – поинтересовался Михаил.

– Это намек. Я есть хочу. Меня, мужчину в самом расцвете сил, только что истязали, топили, бросали и всячески выкручивали наизнанку, кто бы вы подумали? Компания сына моего друга. А этот самый друг обещал мне нескучное времяпрепровождение и вкусную еду… Результат заставит задуматься даже самого рьяного любителя активного отдыха: кроме воды с рыбой, гордо называемой ухой, и двух бутербродов, во мне с самого утра ничегошеньки не было. Растраченные силы, подорванное здоровье, плюс уничтоженный инвентарь на кругленькую сумму… Начинаю серьезно подумывать о том, чтобы забрать всех вас в рабство, дабы своим рабским трудом на мое благо вы могли отработать ущерб, нанесенный моему имуществу и здоровью. И, пожалуй, это выход… Будете работать на плантациях моей дачи, возить повозку с моим царственным телом и выполнять иные прихоти моей особы. Что скажешь, мой друг? Вернее, мой раб.

– Чего изволите, повелитель?! – отозвались Михаил с Дмитрием, вскакивая на ноги.

– Нежно, я повторяю, нежно возьмите мою монаршую особу и доставьте на террасу.

– Яволь, ваше императорское величество, – сказал весело Михаил, затем вдвоем с Дмитрием схватили за ноги лежащего на животе философа, волоком потянули по направлению к террасе. При этом доставляемый объект ругался, шумел и всячески пытался объяснить ничего не понимающим холопам о неточности понятого ими поручения.

Компания долго и весело смеялась. Михаил с Дмитрием принялись хлопотать по поводу приготовления обещанных шашлыков: развели костер, испекли баклажаны, перец и помидоры, затем все это почистили, мелко порезали, добавили кинзу, петрушку и чеснок, посолили, поперчили, перемешали и поставили в холодильник. Затем Михаил нанизал на шампуры заранее замаринованное мясо и приготовил шашлык. Дмитрий в это время с другой стороны мангала запек в углях картофель. За стол уселись, когда солнышко спряталось за горизонтом, а луна большой тарелкой отражалась в водной глади. Легкий ветерок и плеск набегающей волны завершали столь романтично написанную Богом картину земной благодати. Удивительно, но компания, состоящая из представителей разных поколений, нашла много общего в интересах друг друга. Им было комфортно, весело и уютно вместе.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Редкость, не правда ли? Но уверяю вас, так бывает. Проблема непонимания поколений кроется в отсутствии желания у этих поколений понять друг друга. Устранить дефект достаточно просто: старшие – не пытаются доминировать, используя свое главенствующее положение, а младшие – пытаются хоть в чем-то согласиться со старшими, в конце концов, не такие уж они и дремучие. Вряд ли я сейчас изрек что-то новое, думаю, каждый, кто способен думать и задумывался над этой проблемой, приходил к такому же выводу. Но решение проблемы кроется как раз не в том, что мы знаем, а в том, что мы делаем для изменения ситуации. Большинство курящих людей знает, что курить вредно, но при этом продолжает курить. Нам удобно носить выбранные маски лицедеев: старшим – маски аксакалов, эдаких мудрецов, знающих все и обо всем, а младшим – маски революционеров, эдаких противников и разрушителей всего старого, ненужного, а соответственно, и бесполезного. Остановитесь, попробуйте поменяться местами, и сможете решить задачу, над которой бьются умы уже не одно тысячелетие. Попробуйте – вам понравится.»

После вечерней трапезы народ решил немного побродить перед чаепитием и сном. Владимир, решив удивить присутствующих каким-то особенным успокаивающим чаем, укатил на своем авто в сторону столицы. В двадцати километрах находился элитный поселок, где в местном продовольственном бутике (именно так называл Владимир этот магазинчик, где цены на обычные продукты были выше столичных в три раза, но местная публика, казалось, этого не замечала) можно было разжиться так понравившимся китайским чаем. Кирилл побрел вдоль берега с Ириной, Андрей – в противоположную сторону с Татьяной, а Дмитрий и Михаил остались возле дома.

– Похоже, нам с вами выпала почетная миссия уборки стола, разведения костра и подготовки чайной церемонии, – вздохнув, констатировал Дмитрий.

– Похоже на то, – пожал плечами Михаил.

Они принялись наводить порядок: Дмитрий носил тарелки, а Михаил их мыл. Лохматый сторож с превеликим удовольствием догрыз все недоеденные куски мяса, картофеля и сала. Почувствовав расположение Дмитрия к себе, а именно он скормил попрошайке все остатки пищи, пес со счастливым выражением морды бегал следом за благодетелем, при этом чашки, неосторожно поставленные на журнальный столик, были сметены болтающимся хвостом на пол. Михаил собрал большие осколки в мусорное ведро, подмел остатки, скомкал несколько газет и положил их сверху в мусорник:

– Увидит – убьет всех троих: он эти чашки из Тибета привез, нравятся они ему очень… В смысле, нравились…

Оба засмеялись.

Убравшись на террасе и на кухне, разведя костер и вскипятив самовар, труженики уселись возле костра.

– Чем занимаешься, Дима? – спросил Михаил.

– Вожу машину, немного охраняю, а в целом просто протираю штаны.

– А что возишь и кого охраняешь?

– Вожу и охраняю ту молодую особу, с которой в данный момент прогуливается ваш сын.

– Понятно. Нравится работа?

– Нет. Вернее, мне не нравится общение с человеком, на которого я работаю, а если быть точным, то мне очень не нравится сам этот человек – плохой он, я это чувствую.

– А что именно ты чувствуешь?

– Не знаю. Просто чувствую, и все. А хуже него только его сторожевой пес Соломонович, дальше идут уже известные сказочные персонажи: Кощей Бессмертный и Соловей-разбойник, но они – дети по сравнению с перечисленными экземплярами. Справедливости ради следует сказать, что платят мне хорошо и всегда вовремя. И это единственная причина, по которой я еще там остаюсь.

– Значит, ты работаешь у Иезуита.

– Да, но я об этом не говорил.

– Об этом сказала Татьяна, когда назвала его своим отцом. А что тогда делает тот второй водитель?

– То же, что и я. Просто я сегодня выходной.

– Давай покормим твоего коллегу, а то мы о нем совсем забыли. Михаил достал тарелку, наложил в нее салат с шашлыком, отломал половинку лаваша и предложил Дмитрию позвать коллегу перекусить.

– Неа, он не пойдет.

– Почему?

– А он тугодум, я с ним как-то пересекался. Давайте я лучше ему отнесу к машине.

– Как хочешь, – сказал Михаил, заварил кофе, поставил на пластиковый поднос тарелку с едой, кетчуп, горчицу, нож с вилкой, салфетки и кофе.

Дмитрий пошел с едой к коллеге. Тот охотно принял еду, но идти на террасу категорически отказался. Вернувшись к огню, Дмитрий сел рядом с Михаилом.

– Знаете, это не мое дело, – начал было, Дмитрий.

Михаил сидел неподвижно и никак не реагировал… Дмитрий продолжил:

– Я хотел сказать, – и он опять запнулся.

– Говори, коли начал, – спокойно произнес Михаил.

– Я об отношениях Татьяны и Андрея.

– Андрей – взрослый и самостоятельный парень, посему свое мнение говорю ему только когда он его спрашивает.

– Я это уже понял. Я о другом. В общем, я ведь не зря негативно высказался о своем работодателе. Это очень властный и опасный человек. Он не любит, когда что-то происходит не по его сценарию, а ребята в данный момент ломают его планы.

– А поподробней?

– Поподробней все намного хуже: Иезуит спит и видит Татьяну замужем за Кириллом – это его входной билет на самый верх власти, ибо отец Кирилла – родственник Самого.

– Теперь понятно. И что же тебя беспокоит?

– Я не помню, чтобы эта нерпа не добивалась того, что наметила. Если вдруг он решит, что Андрей ломает его планы, то, боюсь, одно умение боксировать вашему сыну не поможет.

– Да-с, ситуация… А ты говорил об этом Андрею?

– Да, но он только отшучивается, мол, все будет хэппи-энд.

– Понятно. В любом случае, спасибо за предупреждение. И еще, скажи мне свой номер мобильного… Я тебя наберу, а ты обязательно сохрани его в своем аппарате… Ребятам ничего больше не говори, а сам по возможности приглядывай за ними, по-дружески.

– Хорошо.

– И еще: если что заподозришь неладное или непонятное – сразу звони мне, – Михаил сделал паузу и продолжил, улыбнувшись: – Я все-таки официальное лицо другого государства.

Через пять минут прибыл Владимир, ворча и ругаясь по поводу цен в продовольственном бутике. Прогуливающиеся парочки вернулись, увидев подъезжающий автомобиль.

Вернувшись на террасу, компания расселась по своим местам в ожидании обещанной чайной церемонии. Владимир хлопотал на кухне, запаривая, заваривая и делая иные манипуляции с чашками, блюдцами, самоваром и заварником, при этом его непрекращающееся ворчание создавало эдакий фон, без которого, казалось, вся эта затея с чаем была бы неполной и незавершенной. Наконец, на террасе появился «чайный гуру» с подносом в руках, на котором красовались чашки ручной работы, несколько розеток с вареньем, медом, корицей и сахаром, а также всевозможные плюшки, сушки и бублики. За ним, улыбаясь, следовал Михаил, держа в руках дымящийся самовар. Чинно расставив чашки перед гостями, Владимир налил каждому по половинке «волшебного» снадобья и предложил отведать еще горячий нектар.

– Эй, народный целитель, а ты нас не отравишь своим варевом? – рассматривая с подозрением зеленоватую жидкость, поинтересовался Михаил.

– Плебей, этому рецепту больше тысячи лет.

– Креветки ты тоже в прошлый раз готовил по какому-то старинному рецепту…

– А что было в прошлый раз? – поинтересовалась Ирина.

– Не слушайте его, красавица, – быстро сказал Владимир, – пейте чаек: он действительно великолепен, не так ли?

– Ой, а мне тоже интересно, чем закончилось поедание креветок, – вставила Татьяна.

– Дом здесь вроде большой, а туалет один – вот мы с Андрюхой и провели ночку, меняясь местами, а ему, – сказал Михаил и показал пальцем на Владимира, – хоть бы хны: съел больше нас и спать пошел. А потом утром спрашивает, чего это мы так устало выглядим…

Народ залился смехом.

– А что хоть за рецепт был? – поинтересовался Дмитрий.

– Рецепт был на удивление простой: берете мороженные креветки и заливаете их кипятком. Пара минут – и блюдо готово.

– Мы тоже так делали, – сказала Ирина.

– Многие так делают, – улыбаясь, сказал Михаил, – только все для этого блюда берут вареномороженные креветки, то есть готовые к употреблению, а этот великий кулинар купил сырые и мороженные…

Смеялись все, и даже Владимир.

– Кстати, я не нашел двух кружек из сервиза… – как бы вспомнив, произнес хозяин дома.

– Я не видел, – перебивая друга, протараторил Михаил.

– А я еще и не спрашивал… Пока.

– Просто попытался предугадать твой вопрос.

– И все?

– Да.

– Что-то у меня какие-то странные предчувствия. Не знаешь, почему?

– Нет, – быстро ответил Михаил.

– Очень надеюсь, что так и есть. А то я дополнительного ущерба к утреннему не перенесу. И если с утра мне хотелось тебя просто убить, то случись что с моими кружками – и пытки с глумлением над телом тебе гарантированы. Так говоришь, ничего про исчезнувшие экземпляры не знаешь?

– Не-а, – Михаил отрицательно закачал головой. Попробовав чай, публика оценила не то качество самого напитка, не то качество его приготовления, не то компанию, собравшуюся за столом. Плюшки с вареньем тоже оказались кстати. Владимир, польщенный похвалами в адрес чая, разговаривал без умолку, то ворча, то умничая, задавая то уместные вопросы, то не очень:

– А скажите мне, молодое поколение, кем собираетесь стать?

– Большими начальниками, – сказал Кирилл.

– Олигархами, – подхватила Татьяна.

– А я мечтал быть пожарником, – сказал печально Владимир. – Стареем, брат, стареем, – повторил он, обращаясь к своему другу.

– Это они по теории Димки должны стать чинушами и олигархами, – пояснил Андрей.

– Что еще за теория Димки? – поинтересовался Владимир. – Теорию вероятности знаю, о теории большого взрыва слышал, а что такое теория Димки – нет.

Все засмеялись.

– Это Димка, – начал объяснять Андрей, – вывел некую формулу, что сын чиновника обязательно будет тоже чиновником, а сын олигарха, соответственно – олигархом.

– Если я правильно понял, – перебил Андрея Владимир, – то сыну аналитика светит лишь разгадывание ребусов, неразгаданных отцом, а чтобы там яхты, заграница, острова, то тут с этим облом выходит? Я правильно понял?

– Ну, где-то так, – улыбаясь, сказал Дмитрий.

– Не нравится мне твоя теория, – резюмировал Владимир. – А что-нибудь более оптимистичное в твоем арсенале имеется?

– Не-а, это все, что было.

– Так, – медленно произнес Владимир, – умнику плюшек больше не давать, пока чего-нибудь стоящего не выдумает.

– Теперь вопрос к мечтателям, – сказал Владимир, обращаясь к Кириллу с Татьяной. – Что-то я не слышал о факультетах, на которых готовят олигархов и чинуш. Может, поправите старика?

– Тоже мне старик выискался, – встрял в разговор Михаил. – Как меня в три ночи на ноги поднимать, так он не старик, а как умничания умничать, так он состарился… Симулянт.

– Творческую натуру каждый обидеть может, – резюмировал Владимир, вызвав улыбки окружающих.

– Скажите, Володя, – обратилась к хозяину Ирина, – тот бардак, который творится на родине Михаила и Андрея, – это объективная реальность, которую нельзя изменить?

– Хм-м, – протянул Владимир. – Вы действительно хотите услышать ответ старого и нудного педанта?

– Мне интересно, что об этом думает профессиональный аналитик.

– Вы рискуете попасть на лекцию во время отдыха, – вставил Михаил.

– И тем не менее, – настаивала на своем Ирина.

– Вы хорошо подумали?

– Да.

– Ну ладно, – медленно произнес Владимир. – В вашем вопросе прозвучало утверждение о бардаке, сложившемся в стране моих друзей, который превратился в объективную неизменную реальность…

– Началось, – констатировал Михаил.

– Тихо будь, плебей, – перебил его Владимир. – Лучше послушай: авось и тебе немного умных мыслей обломится.

– Молчу, молчу, о учитель, – чинно кланяясь, произнес Михаил.

– Так вот, – продолжил Владимир, – объективная реальность – это то, что мы сейчас с вами сидим за одним столом, пьем чай и болтаем на крамольные темы, а все остальное – это не что иное, как информационное влияние на вас как на потребителя такой информации.

– Вы хотите сказать, что на родине Андрея все тихо и спокойно? – возразила Ирина.

– Я этого не говорил, но задумайтесь: делая вывод о бардаке в отдельно взятой стране, вы пользуетесь информацией, полученной из сомнительных источников…

– Телевидение, по-вашему, – это сомнительный источник информации?

– Телевидение – это, в первую очередь, необъективный источник информации.

– ?

– Ну, представьте, как об одном и том же могут написать разные люди. Банальная ситуация: вы идете по городу и видите в подземном переходе драку двух подвыпивших субъектов. В какой-то момент один из них выхватил нож и бросился на оппонента. Тот, что без ножа, чудом увернулся от удара и, толкнув противника, свалил его на пол, после чего несколько раз ударил поверженного ногами, а выбив из рук нож, успокоился. В результате полученных телесных повреждений нападавший оказался в больнице в тяжелом состоянии. Теперь сделайте вывод из произошедшего.

– Здесь все просто, – уверенно сказала Ирина. – Защищающийся превысил меры необходимой самообороны, и должен за это ответить. Зачем надо было избивать ногами поверженного противника?

– Отлично! – констатировал Владимир. – А теперь давайте тот же вопрос зададим, ну, скажем, Дмитрию.

– А я думаю, что отправивший оппонента в больницу не должен нести никакой ответственности, так как он защищал свою жизнь. Пока нож в руках нападающего, он может встать и нанести новый удар, от которого не представится возможность увернуться…

– Вот, – сказал Владимир, поднимая указательный палец. – Теперь представьте, что вы оба – судебные эксперты, дающие заключение для суда. Дальше нетрудно предположить, какой приговор вынесет суд, получив тот или иной экспертный вывод. То есть получается, что субъективное мнение отдельно взятого человека (эксперта) может быть истолковано судьей при вынесении решения как объективная составляющая и наоборот. Точно так же и мнение журналиста, подающего телезрителю материал под тем или иным углом зрения. А теперь задумайтесь о самом термине, так часто звучащем в СМИ: «независимость журналистов». Может ли вообще журналист быть независимым? Независимость подразумевает возможность писать все, что думается в рамках приличия. Так вот, для того, чтобы статья пошла в печать, ее, как минимум, должен утвердить редактор… То есть все независимое и вольнодумное, что вы написали, может завернуть маленький чиновник. Дальше больше: журналист – это человек, который работает за зарплату либо за гонорар, а поэтому, как и всякий зарабатывающий человек, он стремится иметь работу с высоким и стабильным доходом, следовательно, он полностью зависим от работодателя и, соответственно, играет по его правилам (кто платит, тот и музыку заказывает). Хорошо, скажете вы, а если собственник журнала или телекомпании уж очень свободолюбивый и честный человек. Возможно, отвечу я вам, но подумайте: чтобы зарегистрировать печатное издание или открыть собственный телевизионный канал, необходимо получить целую кучу государственных разрешений и лицензий. А теперь вообразите, что ваша зарегистрированная газетенка напечатала какую-то неугодную статейку. Вам «культурно» объяснили, что не стоит в ту сторону смотреть плохо, а вы не поняли… Результат: у вас забрали лицензию, деньги потрачены впустую, куча людей без работы, занавес. Надеюсь, я доходчиво объясняю?

– Более чем, – сказала Ирина.

– Прекращай забивать ребятам мозги всякой всячиной, – вмешался Михаил.

– Это не всякая всячина, – возразил Владимир.

– Михаил, пускай рассказывает, – попросила Татьяна, – очень интересно. Все так просто и логично.

– Теперь к ответу на ваш вопрос: долго ли продлится бардак на родине моего друга? То, что там творится, – это классический пример порока, называемого демократией, к которой декларативно стремятся наши страны.

– Что-то я совсем запуталась, – вставила Ирина. – А в демократии-то что плохого?

– В демократии плохо все: это ущербная и деградирующая система управления обществом. Только в демократическом обществе можно принимать решения и не нести за них никакой ответственности.

– Как это?

– Очень просто: любое коллегиальное решение, принятое депутатами, не может быть основанием для возбуждения уголовного преследования, так как субъектом уголовной ответственности может быть только физическое лицо, а не коллегиальный орган. В результате получаем: каждый депутат имеет право голосовать на свое усмотрение, а принятое коллегиальным органом незаконное решение не является основанием для уголовного преследования отдельных депутатов. Красота. Думаю, Остап Бендер, будь он жив, сегодня обязательно пошел бы в народные избранники – власти много, ответственности никакой. Из сказанного я делаю вывод, что демократия – это власть выскочек, лизоблюдов и карьеристов, чьи амбиции намного выше их способностей.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Интересненький ракурс получается… Посмотрите вокруг: кто является избранником народа – тот, у кого есть деньги, дабы оплатить избирательную кампанию или купить место в списках какой-нибудь партии, тот, кто может врать не краснея, раздавая налево и направо несбыточные обещания, тот, кому плевать, достаточно ли у него знаний, дабы отправить в плавание корабль под названием государство, тот, кто не ассоциирует себя со страной, в которой избирается, имея по два паспорта. Эти люди рассматривают государство как бизнес (купил, подоил, продал), и никакой душевной боли за судьбу Отечества. Красиво звучит: «судьба Отечества». Проблема в том, что смысл этих слов с приходом демократии превращается всего-навсего в некий киношный пафос. Идя на выборы, вы всегда стоите перед выбором из двух зол: какая республика нам нужна больше – парламентско-президентская или президентско-парламентская… А может, нам и не республика вообще нужна? Задумайтесь…»

– Интересный ракурс – в университете никто под таким углом материал не преподает, – как бы про себя констатировала Ирина. – Почему люди вроде вас не пытаются придумать иную модель государственного устройства, если эта настолько порочна?

– А кто сказал, что никто не пытается этого сделать? – оппонировал Владимир. – Вот только это невыгодно власть предержащим, и посему такие программы не популяризируются.

– Ну, тогда скажите, кто такие эти власть придержащие?

– Сударыня, наш с вами диалог несколько утомил присутствующих. Я, безусловно, мог бы занимать ваше внимание еще несколько часов, но, боюсь, остальные меня не поймут. Посему предлагаю пойти прогуляться перед сном.

Народ положительно воспринял предложение Владимира. Дмитрий пошел с чаем к своему коллеге, Кирилл побрел с Ириной влево от дома, а Андрей с Татьяной вправо, и только Владимир с Михаилом остались сидеть на террасе вдвоем.

– Не могу поверить, что ты для своей работы используешь сына, – очень серьезно произнес Владимир.

– Это случайность.

– Думаешь, я в это поверю?

– А мне все равно. Я к этому не имею никакого отношения, а узнал о родителях этих молодых людей только когда они сами об этом сказали.

– И ты не воспользуешься сложившейся ситуацией? – спросил Владимир и хитро посмотрел на друга.

– В данной ситуации – нет.

– И что же тебя останавливает?

– А сам как думаешь? – ответил вопросом на вопрос Михаил.

– Андрей?

– Да, я давным-давно принял решение: его в свою вторую жизнь не посвящать. Знаешь, за ним втайне от меня наблюдали наши кадровики, психологи и твои коллеги аналитики. Теперь представь, в каком я был состоянии, когда меня вызвали к руководству и предложили «устроить» парня. Я нахамил руководству с использованием ненормативной лексики и посоветовал не лезть к моей семье. Похоже, они были готовы к моему срыву, так как в помещении, где происходило общение, присутствовали три вооруженных «активника» – специалиста по активным операциям.

– Да, я знаю, – невозмутимо сказал Владимир.

– Не понял? – с удивлением спросил Михаил.

– Ни для кого не секрет в твоем ведомстве, что у нас с тобой дружеские отношения. Вот поэтому руководство до разговора с тобой сначала выслушало мое мнение.

– И что ты им насоветовал? – немного раздраженно спросил Михаил.

– Я посоветовал оставить парня в покое, а с тобой, в случае, если мой совет не возымеет действия, разговаривать только в присутствии охраны, – ответил, улыбаясь, Владимир.

– Я тебя когда-нибудь убью… Ты не мог мне обо всем рассказать?

– Ну, во-первых, я не хотел тебя нервировать лишний раз, во-вторых, тебя могли прослушивать – сам знаешь, как на подобные проявления дружбы реагирует руководство, и в-третьих, ну честное пионерское, я даже подумать не мог, что после беседы со мной кто-то решится говорить с тобой на обозначенную тему. Надеюсь, ты никого не покалечил? – с хитринкой во взгляде спросил Владимир.

– Да нет. Все живы и здоровы… – как-то протяжно и задумчиво сказал Михаил.