Текст книги "Жрецы и фараоны. Сны"

– Пользуйся, я не жадный, только обязательно отрази, откуда у тебя информация, когда пойдешь на доклад к Самому, – свысока заявил Иезуит.

– Не переживай, отражу. А ты в свою очередь делись со мной всем, что станет известно по этой парочке. Кстати, ты знаешь, что твоя дочь с друзьями сейчас как раз завтракают на даче умника, о котором я так усердно только что поведал…

Иезуит зло взглянул на Соломоновича.

– И еще, – продолжил генерал, – записи их разговоров будут у меня к вечеру, так что ты бы отправил ко мне Соломоновича, а мы вместе почитаем да покумекаем.

– Хорошо, пускай едет, – сухо сказал Иезуит и отключил телефон.

– Или я действительно не выспался, или…? – задумчиво в никуда спросил Иезуит.

– Скорее второе.

– Поясни.

– Мне тяжело говорить наверняка, так как задумался об этом я только сейчас, но если вас интересует мое мнение..? – недоговорив, спросил Соломонович.

– Говори, интересует, – коротко ответил Иезуит.

– Славянство всегда было достаточно воинственным, но долгим на раскачку, долготерпеливым. Вспомните, ведь именно славян никогда и никто не покорял. Завоевания были, но недолгие. Дольше всех продержались монголо-татары, но и их погнали именно из этих территорий. Кстати, если немного копнуть историю, то и во времена монгольского ига были территории никогда не завоеванные последними и освобожденные от дани. Плюс ко всему вспомните тевтонцев, поляков, шведов, французов с Наполеоном, Гитлера, в конце концов – славян никто и никогда не мог покорить надолго. Ближе всех к этой идее приблизился старина Даллес: главная идея его доктрины – это развал славянских ценностей изнутри, замена их так называемыми европейскими. Думаю, если европеизация славянства продлится еще лет двадцать-тридцать, то вскоре человечество забудет о них как о конкурентной силе, которой следует опасаться. Славяне сильны своим духом и отношением к ничего не стоящим, на мой прагматичный еврейский взгляд, ценностям: любовь к родине, самопожертвование, отношение к ближнему, нелогичность. Славянам свойственен порыв. На войне люди, никогда не державшие в руках оружие, становились исчадиями ада для врагов после потери боевых товарищей или родных. Внешняя угроза объединяет их, в каком бы положении они ни находились. Сталин миллионами уничтожал граждан великой страны, а они, тем не менее, объединились под его знаменами, когда отечеству угрожал внешний враг. Одним словом, я согласен с генералом – дай славянам реализовать идею славянского национализма или фундаментализма и, боюсь, они действительно начнут доминировать на большей части континента.

– Так чего же здесь плохого, пускай реализовывают свою идею – нам же лучше будет.

– Да нет, думаю, нам лучше не будет. В любом обществе, где поднимается национальный вопрос, все нации, кроме титульной, занимают место людей второго сорта. Я – еврей, вы, насколько мне известно, имеете кавказские корни.

– Только по отцу.

– А какая разница? Вспомните Гитлера. Вы либо чистокровный арий, либо нет…

– А сам-то боишься, что славяне припомнят вам вашу еврейскую революцию и уничтожение целой кучи соплеменников?

– Боюсь. И не только это, – ответил Соломонович и, немного поразмыслив, сказал: – Я бы очень хотел полистать этот документ.

– Так в чем проблема? Поезжай и полистай, но только первым делом замужество моей дочери. И еще, не забудь забрать у генерала пленки посиделок компании моей дочери.

– Я все понял.

– Тогда ступай.

Соломонович вышел, а Иезуит уселся в рабочее кресло и уставился в экран монитора. Компьютер был выключен, но Иезуит продолжал смотреть куда-то вглубь черного квадрата электронного устройства. Размышлял ли он об услышанном, думал ли о чем-то земном (скажем, о новой секретарше, подававшей кофе, или о доходах, обломившихся в прошлом месяце), мечтал ли о чем-то возвышенном? К сожалению, нам ничего не известно, а посему каждый читающий эти строки вправе сам придумать ответы.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Похоже, намечается тайный заговор… Но на самом-то деле все почему-то и как-то происходит в этом мире: гаснут старые и загораются новые звезды, рождаются и умирают люди, расцветают и угасают могучие империи и цивилизации. Иногда кажется, что все происходит само собой (старшее поколение должно помнить признаки возникновения революционных ситуаций: верхи не могут, а низы не хотят), движется, так сказать, по пути эволюции. Тогда все просто и ясно: родилась обезьяна, пошла потрудилась и, эволюционировав, превратилась в человека. И если раньше она хотела только сбить палкой банан с дерева, то теперь она мечтает срубить неплохой куш на продаже отобранных у других приматов акций зоопарка. И все бы так, да современные ученые мужи, никак им неймется, на корню раскритиковали теорию дедушки Дарвина о происхождении видов… Вот и получается: если все на земле происходит не по случайному стечению обстоятельств, то, скорее всего, кто-то управляет этим цирком. Догадываетесь, КТО?

С момента осознания данной истины начинается самое интересное: гордыня, умноженная на алчность, бросает перерожденных приматов в амбиции – «если не я, то кто же?» (помните?), «кто же, если не я?», и начинают пресытившиеся нувориши, используя власть и деньги, рулить общественными процессами по своему усмотрению и в угоду лукавому. Дальше – больше, одной страны им становится мало, и они объединяются в международные управляющие содружества или сообщества по интересам (масоны, например). И вот уже маленькая кучка имбецилов, возомнившая себя посвященными, пытается определять судьбу человечества: уменьшить население планеты, смешать религии, усилить ислам, начать войну и публично казнить неугодного диктатора, поставив на его место другого, но послушного, или уничтожить руководство целой страны, устроив авиакатастрофу, в назидание остальным марионеткам, управляющим от их имени странами и континентами. Что-то меня понесло. Не знаю как вам, но мне определенно не нравится, когда какая-то кучка бяк решает, процветать моему народу или загнивать, быть во здравии или вымирать. Я бы отдал все в руки того, кто это придумал. А вы?..»

Сон десятый

Утро на даче Владимира, а соответственно и поздний завтрак, закончились только к полудню. Компания жила как один большой слаженный организм: Владимир постоянно пытался вывести из себя Михаила, Михаил никак не выводился из себя, отчего остальным было легко, весело и комфортно. Причем уместными были как серьезные темы для обсуждения, так и бесполезный, порождающий смех треп присутствующих.

Насытившись приятным обществом вдоволь, компания начала собираться в дорогу. Раскланявшись, общество отцов и детей разъехалось: Татьяна, Андрей и Дмитрий на одном автомобиле, а Кирилл с Ириной – на другом. Владимир и Михаил остались на даче.

– Заметил? – поинтересовался Владимир.

– Не слепой, – ответил Михаил, – я их еще вечера заметил. Причем если одни просто охраняли Кирилла…

– Почему Кирилла? – не дал договорить другу Владимир.

– Потому как больше некого. Охранник Татьяны был рядом. То другие тупо фиксировали и документировали наши посиделки. Причем эти последние были явно не охранниками, а операми.

– То есть?

– А то и есть, друг мой, что нас вела наружка какого-то силового ведомства вашей страны.

– Это хорошо или плохо?

– Это скорее хуже, чем лучше.

– Спасибо, пуленепробиваемый ты мой, утешил старика.

– Ладно, старик, пошли прибираться и посуду мыть. Кстати, у нас лохматый не кормленный, – сказал Михаил, заметив голодные глаза пса. Внимание человека, заметившего животное, произвело на последнего впечатление взорвавшейся в вене ампулы с адреналином. Пес изо всех сил начал махать хвостом, от чего очередные две заморские чашки слетели на пол… И все это на глазах Владимира.

– Еще две, – качая головой, произнес Михаил.

– Что ты сказал?

– Нет, нет, тебе послышалось, – понимая, что проговорился, пытался выкрутиться Михаил.

– Фигушки, – зло и протяжно сказал Владимир, затем, взяв полотенце, начал наматывать его на руку, медленно приближаясь к проговорившемуся, – мне не послышалось, а я-то дурак повелся на ваши лживые речи.

Михаил пятился назад.

– Это не я, чесслово, это он, – проговорил Михаил, показывая пальцем на собаку.

Пес, увидев обращенные на себя две пары глаз, еще сильнее замотал хвостом, и на полу оказался еще графин с недопитым узваром.

– Я же говорю, что это он, – оправдывался Михаил.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Думаю, дальше фантазия каждого читателя позволит в красках представить сцену мести ценителя раритетов неуклюжим существам, так бесцеремонно уничтожившим несколько артефактов уникальной коллекции, собранной хозяином дома за добрую половину своей жизни. Не буду мешать – фантазируйте. Это как в детстве – сказочно и здорово! Попробуйте – вам обязательно понравится.»

Вечером того же дня Иезуит, возвратившись домой раньше обычного и без привычного длинноногого да пышногрудого эскорта, спустился на этаж к дочери.

– Ты где была со вчерашнего дня?

– На даче у одного нового и потешного знакомого.

– А кто еще там был?

– Кирилл и его девушка, охранник Дмитрий, Андрей, отец Андрея Михаил и его товарищ Владимир. Вроде всех перечислила. Ах, нет, извини, еще был мой новый охранник, только он все время провел возле машины, – выпалила Татьяна и добавила: – А это допрос?

– Нет, это не допрос. Если бы допрашивали, то тон твоего голоса был бы несколько сговорчивее и ласковее. Я задал вопрос – ты ответила. Меня устраивает такой ответ – емкий, быстрый и, надо полагать, правдивый. На следующей неделе наше правительство проводит прием по случаю национального праздника. Будет много руководителей посольств различных государств, ну, и представители соседнего государства тоже приглашены. Организаторы решили провести этот прием в виде бала. Спрашиваю один раз: тебе нужны пригласительные и намерена ли ты там присутствовать?

– Да по первому вопросу и да по второму, – глядя в одну точку, ответила Татьяна.

– Возьмешь у моего водителя сколько нужно.

Иезуит произнес последнюю фразу, выходя из комнаты дочери. Как только дверь перехода во владения Иезуита закрылась, Татьяна пулей вылетела на лестничную клетку и бросилась вниз по ступенькам. Добежав в комнатных тапочках и халате до автомобиля отца, она открыла водительскую дверь и, запыхавшись, спросила у водителя:

– Где?

– Что? – удивился тот.

– Где пригласительные?

– Какие пригласительные? – водитель никак не мог понять, чего хочет это взлохмаченное и перепуганное существо.

– Ну, на прием, смекалистый ты наш.

– А-а-а, пригласительные, – как бы припоминая, сказал водитель, открыл бардачок, достал пачку пригласительных и подал Татьяне.

– Мерси, мосье, – сказала Татьяна, схватила пачку и побежала назад в дом.

– Эй, барышня! Ваш отец сказал дать вам несколько штук, а вы все забрали.

Татьяна, взглянув на экспроприированную пачку билетов и оценив их количество, поняла, что погорячилась. На глаз разделив пачку пополам и возвратившись к авто, вернула часть водителю. Забежав домой, Татьяна тут же обзвонила своих друзей и пригласила на торжественное мероприятие. При этом Андрей был предупрежден о формате приема, ему индивидуально объяснили, как следует одеться, а также о необходимости научиться танцевать вальс. Безусловно, на вопрос Андрея, где это можно сделать, Татьяна предложила свои услуги в любом месте, где есть проигрыватель и немного пространства:

– Ты знаешь такое место? – поинтересовалась она.

– Да, – ответил Андрей, – это школьный зал, где я сейчас тренируюсь. Хотя там всегда кто-то занимается, так что, боюсь, это невозможно.

– А ты не переживай, я все организую.

Андрей рассказал Татьяне, где находится зал, а также указал время своих тренировок и положил трубку с глубоким убеждением, что переданная барышне информация останется информацией к размышлению и только. Но не тут-то было. В среду, в 19–00, то есть в день тренировки нашего героя, а именно, через час после ее начала Татьяна заявилась в спортивный зал.

– Привет всем, – просто сказала она.

– Здрасте и вам, – ответил удивленный ее приходом тренер, видевший и ранее данную особу на месте своей работы в богемном спортклубе.

Несколько человек, мутузивших боксерские мешки, прекратили свои интеллектуальные занятия и уставились на гостью. При этом две пары спортсменов, не заметив посетителя, продолжали работать на ринге, пытаясь как можно сильнее стукнуть товарища.

Голос за кадром: «Воистину бокс – интереснейший вид спорта: два физически крепких молодых человека, абсолютно осознанно и добровольно, мило общаясь друг с другом во время разминки, надевают перчатки, капы, гонг и… из милых людей спарринг-партнеры превращаются в грозных демонов, пытающихся уничтожить себе подобное существо. При этом пропущенный партнером тяжелый удар, заставляющий страдать противника, доставляет нанесшему его чувство неземного удовлетворения… Но проходит три минуты, звучит гонг, и мы опять видим двух добрых знакомых, повествующих об ошибках визави и интересующихся состоянием здоровья друг друга. Что же заставляет людей заниматься этими варварскими утехами? Что толкает их на истязание собственной плоти? Что получают они в обмен на синяки, сотрясения и ссадины? Это адреналин! Чистейший адреналин в вену по три минуты за один раунд! Я ничего лучше не пробовал.»

– Я к нему, – показав пальцем в сторону ринга, сказала Татьяна и направилась через зал к дерущимся.

Как раз закончилось время боксерского раунда, тренер громко сказал «время!», и четверо пыхтящих человеческих тел, дотронувшись своими перчатками к перчаткам спарринг-партнеров, прекратили истязать тела друг друга.

– Привет, – подойдя к рингу, сказала Татьяна, глядя на Андрея.

– Упс, – удивился Андрей столь приятному явлению.

– Упс – это вместо здравствуй?

– Это как ты здесь оказалась?

– Ты мне сам адресок дал, а еще я тебе обещала мастер-класс по бальным танцам. Так что будем танцевать вальс.

– Где? – вытянув лицо, спросил Андрей.

– Где, где? Здесь.

– Не-е-е, я не могу, у меня тренировка. Тренер не позволит.

– Тренера беру на себя. Ну, чего стушевался? Минуту назад, избивая своего товарища, ты выглядел более уверенным.

– Так то бокс, там все ясно: ты бьешь, ну и тебя тоже… А тут…

– А тут тоже все предельно просто: два человека держатся друг за друга, дабы не упасть, и ходят по залу… Щас покажу.

– Не-е-е, тренер, избави меня от этого деспота – я хочу драться, а не танцевать.

Тренер никак не мог успеть открыть рот, чтобы вставить свои пять копеек.

– Фигушки, меня отсюда теперь танком не вытолкаешь. А ну-ка слезай.

– Пощадите, сударыня, нам еще три раунда осталось.

– А раунд это много?

– Это три минуты плюс минута перерыв. Татьяна задумалась, взглянула на часы.

– Десять минут? Ладно, но только десять минут. Время пошло.

Как раз в этот момент тренер сказал «время», боксеры поприветствовали друг друга ударом перчаток о перчатки, кто-то бросил реплику относительно монолога Татьяны с Андреем, и четверо неплохо подготовленных бойцов в присутствии миловидной особы принялись с воодушевлением избивать себе подобных. Каждый новый раунд боксеры менялись противниками. Время закончилось, и ребята, поблагодарив друг друга за тренировку, слезали с ринга, снимая амуницию. Андрей не успел пересечь канаты, как Татьяна остановила его:

– А вас, сударь, я попрошу остаться.

– Дай хоть раздеться да вытереться, изверг.

– Там и раздевайся. Скажешь, где полотенце, – подам.

Народ, проходя мимо Татьяны, хихикал и подбадривал ее:

– Пожестче с ним. Так держать! Молодец, девчонка. Переносной музыкальный центр стоял рядом с рингом, и Татьяна бесцеремонно, никого не спрашивая, вставила в него диск. Андрей снял боксерские печатки, вытащил изо рта загубник, принял от Татьяны полотенце и немного отер пот с лица и тела.

– Готов? – поинтересовалась истязательница.

– Угу, – промычала жертва.

– Я тут пока ждала, наблюдала, как тренер учит новичков двигаться: передняя нога вперед, задняя за ней, и наоборот, задняя назад, передняя за ней.

– И? – недоумевал Андрей.

– И все. Танцуя вальс, мы делаем все тоже самое, – произнесла Татьяна, забралась на ринг, положила руку Андрея себе на талию, другую взяла в свою, – вот смотри, я делаю шаг вперед правой ногой, ты – левой… Как это у вас называется, когда вы прыгаете от противника к противнику?

– Челнок.

– Вот! Челнок и делаем, постоянно держим одну и ту же дистанцию: я к тебе, ты от меня и наоборот, – говоря это, Татьяна двигалась вместе с Андреем, – молодец, у тебя все получается.

В зале звучал мелодичный вальс. Татьяна с Андреем кружились по рингу в такт музыке, так усердно тренировавшиеся боксеры, оставили свои занятия и пялились на танцующих, тренер, махнув рукой на бездеятельность учеников, также наблюдал за парой в ринге. У Андрея действительно начинали получаться танцевальные движения, от чего последний испытывал, по всей видимости, удовольствие. Зрители шушукались, шутили и даже пародировали пару, танцуя возле ринга, но ни Татьяна, ни Андрей их не слышали, они смотрели друг другу в глаза и, вероятно, разговаривали, не произнося ни слова, как обычно разговаривают влюбленные люди, угадывая то, что хочет сказать один, и улавливая то, что хочет ответить другой. Вот такая вот пантомима.

Закончилась музыка, а танцующие все еще продолжали двигаться в такт мелодии, звучащей в их головах. Свидетели поневоле, ошалевшие от увиденного, громко аплодировали и смеялись, отвешивая шутки. Тренер тоже, забыв о сорванной тренировке, шутил и смеялся, но, наконец придя в себя, громко сказал:

– Тренировка закончена, увидимся послезавтра. А вас, барышня, я надеюсь больше не увидеть в этом зале во время моих тренировок. Будем считать, что сегодня у меня было хорошее настроение. Договорились?

– Договорились, – улыбнулась тренеру Татьяна и добавила: – Я не хотела вам все испортить. Простите меня.

– Забыли, – ответил тренер и улыбнулся Татьяне в ответ.

– Эй, партнер! – крикнула Татьяна Андрею. – Я тебя на улице подожду.

Проходящие мимо Андрея два спортсмена чего-то хохмили в его адрес. Он отвесил каждому по символическому подзатыльнику, от чего они начали хохмить еще больше.

– Хорошо, – ответил Татьяне Андрей и, взяв спортивную сумку, последовал в душевую.

В это же время Кирилл с Ириной прогуливались в парке возле спортклуба. Они брели, взявшись за руки и болтая на отвлеченные темы. Посторонний наблюдатель, случайно услышавший разговор наших героев, всенепременно позвонил бы в психушку, ибо у шизофрении и влюбленности симптомы одни и те же.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Влюбляйтесь, сходите с ума, наполните вашу жизнь впечатлениями и получайте удовольствие от бренного существования. Не теряйте попусту столь драгоценное время, отпущенное вам свыше, ибо жизнь так коротка, дабы разменивать ее на ничего не значащую суету. Вот.»

Сон одиннадцатый

Работа в ведомстве Абрамовича велась круглосуточно. Наскоро созданная группа трудилась, не покладая не только рук, но и ног. За Владимиром велась непрерывная слежка, его квартира и дача были нашпигованы техникой, куча сотрудников опрашивали людей, общающихся с объектом изучения. Безусловно, Михаил заметил наружное наблюдение еще во время дачных похождений и сообщил об этом другу. Владимир, воспользовавшись полученной информацией, практически сразу обнаружил постоянное присутствие плохо подготовленных гипсоголовых топтунов.

Вечером того же дня Соломонович встретился с генералом и его спецами. Почитав тезисы разработки Владимира и почесав голову, Соломонович заметил:

– Не хуже раввинов заворачивает.

– Не хуже, – согласился генерал, – я разговаривал со старшим, так вот они видели этот документ, вернее сказать, ту часть, которую нашли мы.

– Как?

– Да вот так, оказывается, о существовании этого труда наши знали уже в 1996-м, но получить экземпляр тогда так и не удалось. Сложность заключалась в том, что никак не могли выйти на разработчика данной программы – он ведь официально на службе не состоял, курировал его отставной фанатик. Руководство поставило задачу найти разработчика, но до него так и не смогли добраться. На его куратора вышли абсолютно случайно. Старик забыл на кафедре – он немного преподавал, что-то связанное с психологией – папку, в которой находились тезисы программы. Решили не медлить и получить результат любым путем. Вломились к нему в загородный дом, принялись обыскивать – ничего. При проникновении деда ударили по голове и он долго находился в отключке, начали его в чувство приводить – никак, а тут вдруг ожил, да так, что трое сразу преставились: двум артерии на шее перерезал, третьему загнал нож по самую рукоятку прямо в сердце. Двум другим, находящимся в комнате, повезло больше: одному прострелил ногу его же оружием, а другого полоснул ножом под колено, а когда он свалился, ударил по затылку рукояткой пистолета. Оружие было с глушителем, а посему часть группы, находящаяся на улице, выстрела не услышала… Дед подошел к кадру с простреленной ногой и эдак по-свойски спросил:

– Чего ищем, сынок?

Тот, естественно, от страху чуть не обделался и начал мычать чего-то нечленораздельное. Тогда дедок взял его за шею и сказал, глядя парню прямо в глаза:

– Твои коллеги мертвы. Эти, что снаружи, будут мертвы очень скоро. А тебе я могу дать шанс. Сам догадаешься или необходимо объяснять?

В общем, парень рассказал все: и что ищут, и кто они, и что у него жена и дети… Тогда дед взял нож, поковырял им где-то снизу стола и снял с него крышку, затем раздвоил столешницу, и наш заложник увидел достаточно вместительный тайник внутри нее. Достав труд, он поднес его к лицу своего пленника. Тот кивнул. Дед разрезал нитку, сшивавшую документ, и начал по частям бросать его в камин. И делал это, пока в руке не осталось несколько страниц. В этот момент, какой-то боец из группы, находившейся снаружи, увидел в щель между портьерами, что пара коллег лежит на полу в неестественных позах, ну и ломанулся в дверь… Умер, не мучаясь… Дальше действовали по правилам: создали видимость нападения с одной стороны, а с другой стрелок всадил две пули в деда. Так тот, уже отходя, успел метнуть оставшиеся страницы в огонь. Несколько страничек все же удалось спасти. В них, кстати, частично описан механизм бесструктурного доведения страны до готовности воспринять идею славянского фундаментализма. Так вот, читая их, понимаешь, что наши последние успехи по контролю над славянскими территориями да доминирование в бизнесе и управлении – не что иное, как часть чьей-то тонкой игры: мы возомнили себя самыми умными, а нас поймали на наших же амбициях. Теперь представь, как бесятся наши пастухи, осознав, что все последние двадцать с лишним лет они, сами того не ведая, были орудием в руках таких умников как этот Владимир.

– А откуда столь подробная информация?

– Дед не обманул и оставил Якова, которому прострелил ногу, в живых. Он-то все и рассказал. Вот и выходит, что этот Яков и был тем единственным человеком в нашей организации, видевшим документ, разработанный Владимиром, целиком, до того как он отправился в топку. А знаешь, почему дед после невесть какого удара по голове во время проникновения так долго пролежал в отключке?

– Нет.

– Он вычислял человека с самой неустойчивой психикой, от которого есть шанс получить интересующую информацию, а вычислив, начал убивать. Знаешь, что интересно – после этого случая подняли документы на всех членов группы, участвовавших в захвате деда…

– И?

– Из тех, кто находился внутри дома, Яков был человеком с самой неустойчивой психикой.

– И?

– И все. – перекривил Соломоновича Абрамович. – Наши психологи устраивают человеку целую кучу всевозможных тестов и проверок, прежде чем сделают какие-либо выводы, а этот дедуган сумел определить то же самое в течение нескольких минут, да при этом притворяясь бессознательным. Вот это школа. Я уже не говорю о четырех трупах хорошо подготовленных специалистов. Эх, мне бы с десяток таких профессионалов…

– Да тебе грех жаловаться на своих зубров, пашут как негры.

– Да пахать-то они пашут, но есть существенная разница между талантливыми людьми и гениями, а мои, к сожалению, далеко не гении.

– И чего делать теперь будем? – поинтересовался Соломонович.

– Пока ждать. Я доложился. До вечера чего-то скажут. Сам принимать решение не хочу, ибо легко опростоволоситься. Они умней, вот пускай и решают.

– Да они-то решат, а разгребать тебе придется.

– А ты не переживай, я тебя в стороне не оставлю – будешь соучастником.

– Нет, я могу только свидетелем. Оба заулыбались.

– А как себя твой пингвин ведет?

– Да все без изменений: уверовал в свою исключительность и мечтает об объединении с вышестоящим посредством женитьбы дочери.

– Ну, здесь наши интересы совпадают.

– Дык я же ему это и внушил.

– Вот и реализовывай.

– Да реализовываю, реализовываю. Правда, не все так гладко проходит, как хотелось бы.

– Ладно, ты не такие пасьянсы раскладывал. Справишься.

– А куда деваться? Иезуит сказал – не выдам дочь замуж за Кирилла, уволит без выходного пособия.

– Сказал, значит уволит. Оба засмеялись.

– Слушай, – будто что-то вспомнив, сказал Соломонович. – А не пора ли мне менять руководителя?

– Пока нет, он нам нужен для влияния на отца Кирилла. Конечно, если его дочь не выйдет замуж за Кирилла, то Иезуита сразу на переплавку. Так что ты уж постарайся, чтоб твой патрон прожил подольше. Я обещаю, что судьбу его решать тебе. Так что придет время – за все отыграешься.

– Очень на это надеюсь.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Вот так в тиши кабинетов банальнейшим образом решаются судьбы власть предержащих марионеток. Так что лозунг «кто был ничем, тот станет всем» работает только до определенного момента, пока те, кто из «никого» сделали вас «всем», не решат, что ваша роль закончена, вы будете процветать и радоваться прелестям жизни, но как только в ваших услугах перестанут нуждаться – занимайте место на кладбище, ибо кому многое дано, с того и спрос будет за многое. Вот так.»

Приближался прием по поводу национального праздника. Ирина с Татьяной выбирали прически со стилистом Татьяны, дабы шокировать своих кавалеров, затем наряды, макияж и т. д. – в общем, все то, что женщины делают каждый день, только в несколько раз дольше. Кирилл, Андрей и Дмитрий не заморачивались по поводу одеяний: костюм, а вместо стилиста – помытая и причесанная голова, до макияжа дело не дошло.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Почему все женщины столько внимания уделяют вещам, которых мужчины иногда попросту не замечают? И наоборот, почему мужчины, однажды признавшись женщине в своих чувствах, более никогда о них не говорят? Вот так загадочно и великолепно все устроено в этом мире и, слава Богу, мы не знаем даже малой части ответов на эти и подобные вопросы, а иначе было бы скучно жить на этом свете. Так что будьте разными, непредсказуемыми и непохожими друг на друга, оставайтесь как можно дольше загадками для своих половинок, удивляйте их своими поступками, заставляя узнавать вас с разных сторон. Красиво сказал, не так ли?»

Итак, день приема настал. Наши герои встретились уже на месте после прохождения рамки с металлоискателем и службы охраны. Здесь были все: Андрей, Кирилл, Дмитрий, Татьяна, Ирина, Михаил, Владимир, Иезуит, Соломонович, Абрамович, часть из них была молода и красива, другая – умна, а третья – хитра и коварна, но все они еще были живы и это обстоятельство объединяло такую разношерстную компанию. Соломонович, увидев на приеме Татьяну вместе с Андреем и Кирилла с Ириной, подошел к Иезуиту:

– Вам стоит показать при всех свое расположение как к кавалеру Татьяны, так и к Кириллу.

– Это еще зачем?

– Рано или поздно нам придется предпринимать активные действия, и будет лучше, если у сторонних наблюдателей не будет даже тени сомнения в вашей непричастности к происходящему.

– Резонно. Пойду изображать вселенскую радость знакомства с представителями молодого поколения.

Иезуит, взяв бокал вина, неспешным шагом направился к дочери, сидевшей за одним столом с Андреем, Кириллом и Ириной.

– Здрава будь, молодежь, – без предисловий сказал он, – давайте знакомиться. Меня зовут Иезуит, с Кириллом мы знакомы давно, с Ириной не так давно, а о вас я только слышал.

– Меня зовут Андрей.

– Очень приятно, – вкрадчивым голосом сказал Иезуит и протянул руку, – надеюсь, я не помешал отдыхать.

– Нет, пап, – сказала Татьяна, – мы с Кириллом как раз занимались перемыванием косточек присутствующих, рассказывали ребятам, кто есть кто на этом празднике жизни.

– И до кого дошли?

– До генерала.

– Какого? Здесь их пруд пруди.

– До Абрамовича.

– Надеюсь, ничего непристойного о нем не услышу, ибо тебе известно, что он мой друг.

– Я пока просто говорю, кто и что, а сплетни начнутся позже, если музыка вовремя не заиграет.

Иезуит рассмеялся, похлопал по плечу Андрея и отошел от молодежи. Только он отвернулся от компании, улыбка вмиг слетела с лица, ибо он воочию лицезрел, как рушатся его глобальные планы на правильное замужество дочери. Подойдя к Соломоновичу, он вполголоса проговорил:

– Делай же хоть что-нибудь.

– Не переживайте, сегодня и начнем.

От взгляда Михаила не скрылось выражение лица Иезуита и его последующий короткий диалог с Соломоновичем.

На балу было много приглашенных, столы ломились от изысканной еды, убранство столов поражало воображение, официанты, музыканты, артисты – все напоминало былые времена империи. Публика, присутствовавшая на балу, ничем не отличалась от контингента подобных приемов, описанных выше: все те же важные и надутые от собственной значимости индюки, самодовольные и уставшие от жизни олигархи, развязные, всем недовольные и похотливые тетки да беззаботная и в большинстве непутевая молодежь, доросшая до оценивания сверстников по положению их предков на социальной лестнице. В общем, ни дать ни взять, элита, светские львы, львицы и львята, а еще шакалы, коршуны, стервятники и сторожевые псы. Во всем этом зоопарке не было места только для кроликов, зайцев, белочек, хомячков и ежиков, ибо это был праздник хищников, а посему всем остальным место было приготовлено только на сервированном столе в виде снеди. Наши герои выделялись из всей группы приглашенных: они не сидели на одном месте, не подналегали на спиртное, не делали серьезные или веселые выражения лиц – они были по-настоящему веселы и счастливы, и именно это обстоятельство выделяло их из общей массы присутствующих. Ребята общались, шутили и танцевали.

Представьте, в зале заиграла именно та музыка, под которую Татьяна учила танцевать Андрея, он подошел, подал руку, кивком головы пригласил даму, и вот они уже кружатся, глядя друг другу в глаза. Ту же процедуру приглашения барышни к танцу проделал и Кирилл, но на этом все и закончилось, ибо мастер-класс ему до этого никто не проводил, вот и пришлось Ирине по ходу пьесы учить медведя танцевальным навыкам. Они тоже танцевали, а вернее, топтались на месте и смотрели друг другу в глаза. Знал ли кто-нибудь из них о ближайшем будущем и тех испытаниях, какие готовила всем злодейка-судьба? О чем они думали в этот момент?.. Оставим их на какое-то время и вернемся к другим участникам этого вечера.