Текст книги "Жрецы и фараоны. Сны"

– Как это? У меня нет дел с этой лисицей! Более того, я не собираюсь вести с ним дела.

– Для этого не обязательно ваше согласие или участие. Соломонович внушил своему подопечному, что единственный шанс попасть на следующий уровень власти, это принятие в семью Самого.

– Как это?

– Очень просто. Вы сегодня являетесь не только близким человеком президенту, но и еще, в некотором смысле, родственником – Вы ведь крестили с его супругой ребенка такого-то чиновника?

– Да, это правда.

– То есть с недавних пор вы кумовья, не так ли?

– Знаете, я об этом как-то не задумывался. Меня попросили – я согласился.

– Теперь смотрите, что получается: если ваш сын женится на дочери Иезуита, то Иезуит в свою очередь станет, хоть и косвенно, близок к первому лицу государства. Вы ведь не сможете, скажем, пригласить сына с его супругой на свой день рождения и не позвать ее отца?

– Ну, да, складно получается. Вот только, насколько я знаю, они дружить дружили, но при этом никакой романтики. Более того, у моего сына была девушка, а у Татьяны есть парень, – сказал отец Кирилла и осекся. – Вы думаете, что ее убили именно поэтому?

– Мы не думаем, мы уверены. Ирину убили потому, что она мешала осуществлению планов Соломоновича. Следующий на очереди – Андрей, парень Татьяны. Вы правильно сделали, что отправили их из столицы. По крайней мере, это сохранило ему жизнь на этом этапе.

– Но как они собирались заставить их расписаться против своей воли?

– Напротив, это была бы их воля.

– ?

– Кирилл всегда относился с симпатией к Татьяне. Татьяна же воспринимала Кирилла только как друга, а не как мужчину. Дальше работает психология поведения индивидов в критических условиях: смерть близких сближает людей настолько, что вопрос помолвки не затянулся бы надолго.

– А если психология не сработает?

– Тогда на помощь психологам придут химики, а вернее – фармацевты: правильный психотроп, подмешанный даже в воду, – и гормоны молодых людей, оставшихся наедине, начинают будоражить кровь, что закончится, безусловно, постелью, а галлюциногены сделают секс незабываемым. Секс – еще не любовь, скажете Вы. Да, соглашусь я с Вами, но только не в их юном возрасте, когда из-за остроты ощущений человек не способен дифференцировать эти понятия.

– Ну, хорошо, допустим, у них все получилось, а каким образом меня-то подставить можно?

– Здесь все еще проще: Вы публичный человек, Иезуит тоже; вначале газеты напишут о свадьбе ваших детей, позже – о ваших теплых отношениях, немного погодя – о возможных совместных проектах, а потом выливай грязь из ведра – публика подготовлена, очередное шумное разоблачение, одним словом, хлеба и зрелищ. И неважно, что вы к этому не будете иметь ни малейшего отношения – к этому будет иметь отношение ваш родственник Иезуит, который после громкого задержания во всем сознается – по совету Соломоновича, а затем повесится в изоляторе временного содержания на резинке от трусов, например. Вас же сделают врагом государства и президента одновременно. Скорее всего, это закончится длительным тюремным заключением или же Вам придется повторить судьбу Иезуита, возможно в более театральном виде – скажем, напишете записку с просьбой считать вас коммунистом – и пулю в голову. Вас не пугает такая перспектива?.. Почему Вы молчите?

– Я думаю. А ведь на самом-то деле – кто будет разбираться? Знаете, несколько лет назад мне доложили, что в соседнем государстве задержали группу врачей, занимающихся черной трансплантологией на территории третьего государства. Президенту их страны тоже доложили в такой же форме: «задержана группа черных трансплантологов, занимающаяся незаконной пересадкой органов», ну, и он сразу распорядился поставить дело на контроль, разобраться и наказать, как следует, виновных. Как потом выяснилось, задержан был и мой старый знакомый, анестезиолог Александрович. Итог: одному из лучших в стране хирургу и двум анестезиологам суд избрал меру пресечения в виде содержания под стражей, дабы президент был доволен и милицейские генералы могли прибавить звезд на свои погоны. Я начал разбираться в ситуации и оказалось, что эта группа врачей ездила в третью страну, дабы консультировать местных специалистов в том, в чем они являются профессионалами. Граждане страны проживания врачей, согласившиеся стать донорами, за деньги отдавали свою почку. Врачи к этим договоренностям не имели никакого отношения, они просто спасали тех, кому этот орган был жизненно необходим. Поняв, что здесь вопрос не столько в криминале, сколько в пиаре, я начал обзванивать всех знакомых в соседней стране, но тот резонанс, который был устроен вокруг «дела врачей», не позволил вытащить товарища из-под стражи – меня просто никто не слышал. Итог: несколько человек умерли, не дождавшись операции, так как находящиеся в СИЗО врачи не могли оперировать, а в стране происшествия люди как пропадали, так и продолжали пропадать. Милицейские чиновники громким скандалом вокруг невиновных людей прикрыли собственное мягкое место и, вероятно, те преступные группировки, которые успешно занимались похищением людей и отбором органов без их воли. В общем, думаю, вы абсолютно правы: никто даже не задумается – а так ли все на самом деле, как по ящику рассказали. Король свергнут, да здравствует новый король!

– Теперь о самом главном. Отец парня Татьяны оказался непростым человеком.

– А кто он?

– Официально – он чиновник посольства своего государства в нашей столице, но, как и многие дипломаты, имеет отношение к спецслужбам.

– Вот удивили! Я всегда думал, что в посольствах даже дворники являются сотрудниками спецслужб.

– Согласен, только он особенный. А особенность заключается в его подготовке. Так вот, готовили Михаила, а именно так его зовут, как специалиста по самостоятельной работе.

– Это как?

– А вот как хотите, так и понимайте. Ему для работы не нужен никто. Эдакий одинокий волк: может взрывать, стрелять, влиять на толпу, перевоплощаться, менять внешность, мгновенно принимать решения и так далее. Это монстр в своем роде, если хотите. И то, что он накануне выборов в их стране находится в нашей столице, говорит о многом. Здесь идет какая-то игра, и довольно серьезная, раз такие козыри выставляются открыто.

– Но что может один человек, даже очень подготовленный?

– Много, очень много. Но не это важно. Боюсь, Соломонович с Иезуитом даже не представляют, что им грозит, если его сын погибнет. И самое интересное то, что наше руководство, узнав, что мы копаем под этого человека, посоветовало оставить его в покое и впредь не мешать. Более того, нас обязали помогать ему, если вдруг он окажется в затруднительном положении. Вот так вот.

– И что я должен делать со всей этой информацией?

– Ничего, продолжать жить и работать как ранее, проверить свое окружение на предмет кого и по чьей рекомендации взяли на работу, постараться защитить сына. Ну, и помнить о том, что окружение, в котором Вы находитесь, скорее подставит ногу, чем подаст руку.

– Это и так понятно.

– Теперь относительно описанных персонажей: будьте любезны с Иезуитом и не воспринимайте сей персонаж враждебно, постарайтесь заставить поверить его в вашу искреннюю благосклонность к нему; при встрече с Соломоновичем или Абрамовичем ведите себя как зарвавшийся чиновник, у которого от высоты власти выросли крылья и сорвало крышу. Дайте понять своим поведением, что вы – типичный представитель плебса, по воле случая оказавшийся на вершине власти, единственным чаяньем которого было и остается накопление денежных знаков – им понятен такой тип людей, и они их не опасаются. Несколько слов о последнем персонаже, Михаиле: вы вряд ли с ним встретитесь, но даже если это и произойдет, помните – он не враг ни вам лично, ни нашему государству вцелом, ибо его усилия направлены не только на укрепление власти своего государства, но и славянства в целом. Нам пока не понятно, что произошло, но два дня назад, во время перерыва в заседании высшего избираемого органа страны депутаты двух фракций, еще вчера занимавшие крайне агрессивную позицию по отношению к младшему брату – соседнему государству, вдруг изменили свои взгляды на противоположные – без видимых на то причин. Мы думаем, что это как раз и есть результат присутствия Михаила в нашей стране. Нам не понятно как ему это удалось, но то, что это происходит – факт.

– Неужели вы думаете, что один, пусть даже очень хорошо подготовленный шпион, способен изменить позицию представительских органов?

– Мне тяжело вам объяснить это, но мы уверены в этом, несмотря на то, что пока не в состоянии понять, как ему это удалось.

– Прямо Джеймс Бонд какой-то.

– Ну, где-то так. У нас пока все. С Вашего разрешения, я или мой коллега будем иногда просить о встрече. Обещаем не надоедать, но надеемся на вашу искреннюю поддержку и помощь. Со своей стороны, мы будем делиться получаемой информацией, что в дальнейшем сможет удержать Вас от неправильных поступков.

– Дальше, по закону жанра – вы должны дать мне подписать некий документ о сотрудничестве и неразглашении, и все такое, не так ли? – улыбнувшись, спросил отец Кирилла.

– Совсем нет, – также улыбнувшись, ответил говоривший.

– А-а, я понял, вы просто записывали наш разговор.

– И вновь нет. Сотрудничество, построенное на компромате и зависимости, работает, но только до определенного времени и только с определенным типом людей, Вы же относитесь к числу идеалистов, а с ними лучше играть открыто. Извините, если эти слова прозвучали обидно.

– Да нет, напротив. Вы честны, а это подкупает.

– Засим позвольте откланяться. Сына держите под постоянной охраной, не исключено, что в случае провала с Андреем, наши знакомые задумают вывести Вас из равновесия, убив сына.

– А его-то за что? – изумился отец Кирилла.

– Его смерть может стать очередным сценарием Соломоновича: погибла Ирина, девушка Кирилла, погиб сам Кирилл, Вы в депрессии. Затем кто-то подсовывает достоверную информацию, что к смерти обоих ребят имеет косвенное отношение друг вашего сына – Андрей и прямое отношение – его отец Михаил. Вы в ярости, жаждете мести, Вам, естественно, помогут это сделать, но только после этого Вы будете на большом крючке у наших давних знакомых – Соломоновича и Абрамовича. Безусловно, это только наши предположения, но лучше перестраховаться. Наряду с Вашей охраной мы приставим к Кириллу еще пару ребят со своей стороны, на всякий случай. Вот так. Еще раз до свидания.

– До свидания, – ответил отец Кирилла и добавил: – Спасибо вам и от меня, и от Кирилла.

В этот момент он вдруг ощутил реальность опасности нависшей над единственным сыном. Холодок пробежал по его спине.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Ух, завернул с сюжетом! А? То ли еще будет.»

Сон пятнадцатый

Рыбацкий баркас, равномерно урча дизелем, медленно разрезал набегавшие волны. Андрей сидел на сваленных в кучу сетях вместе с одним из рыбаков.

– Дак вы, это, родственником приходитесь нашему шептуну?

– Да нет, в общем-то, – просто заехали случайно в ваши края, пошел дождь, а они нас приютили.

– Эт вам повезло, что на них набрели, – многие-то даже дверь не открыли бы, а енти особливые. Сколько их знаю, все диву даюсь, как у них все по-книжному – красиво и с выпендрежем. Сам-то я из рыбаков: дед рыбачил, батька рыбачил, ну, и я, стало быть, тоже рыбачить начал. Вот так всю жизнь и хожу на воду. Поначалу-то мы никак третьего рыбака найти не могли, а тут они по очереди из мест не столь отдаленных повозвращались. Любовь у них была, ну прям как в кино: он ей руку подает, а она ему «милостивый государь» и все такое… Мы-то по простоте душевной думали, что психушка по ним плакала, ан нет… А на маяке в то время никто почитай работать-то не хотел – далеко больно. Время от времени находились разные пьяницы, да и те долго не выдерживали, а тут энти, сиженные. Дак наши партийные босы отправили их с дорогой душой, как в ссылку, перед руководством отчитались да втихаря перекрестились. На маяке тогда полная разруха была. Они его своими руками-то и отстроили. Мужа ейного мы сразу приметили – работящего человека видать издаля, подучили ремеслу нашему и с тех пор так втроем и рыбачим. Помню, придем на зорьке, свиснем напарнику, а он в дом зовет: «Время раннее, жена кофию сварила, так не окажем ли им любезность и не отведаем ли ентого напитку со стряпней хозяйской». А мы-то чего? Мы в гости завсегда готовые. Дак только не тут-то было. Один раз нас хозяйка-то терпела, а на второй, ну, когда мы с воды вернулись – на порог не пустила, идите помойтесь, говорит, да переоденьтесь. А мы к ним приехали в том, в чем рыбачили. В общем, с тех пор приезжали мы к ним в парадное одетые, пили кофей, переодевались в рыбацкие лахи, уходили на воду, возвращались, мылись, опять переодевались в парадное, ужинали и уж тогда разъезжались. Такие вот они гостеприимные. И такими завсегда были, даже когда самим-то толком есть нечего было, а и то делились. Тогда-то у нас дружба и заладилась. Я, быват, наслушаюсь у них, наберусь манер да слов разэтаких, а потом прихожу домой и свою старуху на Вы начинаю называть. А ей нравится – ну просто жуть.

Андрей слушал рассказ бывалого рыбака и улыбался, ему казалось, что он оказался в старом имперском фильме.

– Скажите, – спросил он, – а далеко мы еще плыть будем?

– На воде, мил человек, не плавают, а ходят. А плавает знаешь что?

– Нет.

– Ну, вот лучше и не знать. А прийти мы уже и пришли. Баркас сбавил ход, рулевой стал выделывать какие-то непонятные маневры.

– А чего это он делает? – поинтересовался Андрей.

– Эт он к снастям подходит с краю. Мы для начала сбросим вот енти сети, – сказал рыбак и показал пальцем на кучу, служившую Андрею лежбищем. – А посля поднимем вон те, что с маленькими пенопластовыми шариками-поплавками.

Андрей четко увидел в воде длинную полоску пенопластовых шариков. Процедура установки сетей заняла около двух часов и оказалась не такой простой, как могло показаться на первый взгляд: сеть запутывалась, цеплялась, скручивалась – одним словом, никак не хотела в воду, да еще и Андрей, будучи новичком, своим желанием помочь только мешал бывалым рыбакам. Старики, кряхтя, тягали сеть, то и дело подшучивая над юнгой. В результате долгих мытарств, физического напряжения и подначек сеть была сброшена в воду и закреплена. Окончив с одной снастью, баркас отвели на другое место и повторили процедуру, а потом еще раз. Поставили три огромные сети, к счастью Андрея, это были все снасти для установки, и наш герой ощутил жуткий упадок сил. Ему было неловко перед этими морщинистыми и кряхтящими стариками, все так же шутившими и подбадривающими новичка. Казалось, усталость вообще не коснулась их.

– Ну, что, мил человек, устал?

– Крепко, – сознался Андрей.

– Ну да, по всему видно, что ты парень тренированный, мой внук на первой сети сдался.

– Я даже в зале так не уставал как здесь.

– Эт еще что, вот сейчас подымать рыбку будем. А ты каким спортом занимашся-то?

– Боксом.

– Слышь, мужики, боксер у нас еще один объявился.

– А еще кто?

– А еще я и вот он, – сказал говоривший и показал пальцем на коллегу. По молодости баловались.

Говоривший достал большой термос, налил в алюминиевые кружки горячей болтушки с облепиховым вареньем и достал сушки. Три рыбака и Андрей уселись прямо на пол баркаса, опершись спинами о металлическую стену рубки рулевого. Горячая жидкость, предложенная стариками, возвращала силы и поднимала настроение, а заодно и боевой дух юнги. Старики, жуя и запивая сушки удивительным энергетиком, не переставали шутить и подбадривать Андрея. В какой-то момент он ощутил себя своим в этой компании мужчин намного старших по возрасту. Ему было комфортно в их обществе. Он не знал, от чего было так хорошо: от волшебной болтушки, от сушек, компании, природы, от работы – не знал и не хотел даже об этом задумываться. Ему хотелось улыбаться как в детстве и абсолютно не хотелось анализировать, почему все так, а не иначе. Ощущение детского счастья наполнило его душу, а горячий напиток и сушки вернули силы. Андрей никогда не ел более вкусных сушек и не пил более вкусного напитка, хотя, скорее всего, и первое, и второе в условиях городской квартиры были бы простой едой, а вернее сказать, не особо изысканным десертом.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Что такое счастье? Кажется, я задавал уже этот вопрос. И тем не менее, включите фантазию да представьте себя на месте Андрея: бескрайняя водная гладь, тяжелая мужская работа, любимая девушка на берегу, компания морских волков… Не хватает только алых парусов. Увы, под тяжестью прожитых лет такие фантазии перестали посещать наши уставшие от жизни головы. А помните, как в детстве достаточно было ненадолго возомнить себя доблестным рыцарем или прекрасной принцессой, и весь окружающий мир становился разноцветным, ноги бежали, не чувствуя усталости, а глаза блестели от восторга… Вот и выходит, что по-настоящему счастливы мы были только в детстве, когда с безудержной детской фантазией не мог справиться жизненный прагматизм. Помните об этом, позволяйте мечтать своим детям, не заставляйте их – как можно дольше – спускаться из мира грез на грешную землю, потакайте им в этом, и вы увидите, какими хорошими людьми они станут.»

Закончив с перекусом, компания морских волков с юнгой вернулась к трудовым будням. Осталось малое – выбрать поставленные ранее сети. Андрей даже подумать не мог, насколько тяжелым окажется этот труд: тяжесть намокшей сетки, зацепившиеся водоросли и, собственно, рыба заставляли мужчин изо всех сил напрягаться, дабы вытаскивать снасти на палубу. Спустя несколько часов снасти были подняты на палубу, пойманная рыба рассортирована и помещена в специальные пластмассовые контейнеры и деревянные ящики. Один из рыбаков, проходя мимо Андрея, специально зацепил последнего плечом, от чего тот чуть не грохнулся на палубу. Дерзкий старик встал в правостороннюю боксерскую стойку, вызывая юношу на поединок:

– Ну-ка, кто тут боксер, покажи, на что способен! – сказал агрессор и провел несколько ударов в воздух перед Андреем, затем несколько раз хлопнул парня то по плечу, то в корпус. Андрей, отбив предпоследний удар и уклонившись от последнего, несколько раз выбросил руки ладошками вперед, имитируя атаку. Старик ловко уворачивался, умело управляя телом и руками. В этот момент хозяин маяка схватил агрессора в охапку и, подставив ногу, вместе с жертвой рухнул на груду сваленных снастей. Андрей бросился помогать защитнику, а четвертый рыбак стал на защиту поверженного. В результате все четверо, смеясь и что-то выкрикивая, катались по палубе как малые дети. Через несколько минут, громко сопя, охая и смеясь, четыре изможденных тела беспорядочно лежали на палубе баркаса и смотрели в бескрайнее небо, такое близкое и далекое одновременно. Отдышавшись и насмеявшись, рыбаки поднялись и разбрелись кто куда: один открыл люк, проверил уровень масла в двигателе, долил вязкой жидкости, сетуя на прожорливость посудины, другой вместе с Андреем принялся переставлять ящики с уловом, а третий вернулся в рубку рулевого. Дизель баркаса равномерно затарахтел, и посудина с отважной четверкой легла на обратный курс. Андрей, поняв, что работа окончена, как подкошенный, рухнул на сваленные в кучу снасти и через мгновенье забылся крепким сном. Его разбудили, когда баркас подходил к причалу маяка:

– Вставай, моряк, тебя Ассоль вышла встречать.

Андрей потянулся, сел, затем поднялся и увидел, что на пристани стоят пожилая женщина и Татьяна. Они о чем-то говорили и смеялись. Ему хотелось быстрее встретиться с Татьяной, рассказать обо всех своих впечатлениях и злоключениях. Татьяна испытывала примерно то же. Ей также хотелось поделиться эмоциями после дня, проведенного в компании пожилой женщины. Баркас пришвартовался. Андрей выскочил на берег, Татьяна подбежала к нему, они обнялись и вот так стоя в обнимку, смеялись как малые дети, а компания пожилых людей, глядя на них, тоже улыбалась. В конце концов, наобнимавшись и насмеявшись, присутствующие занялись своими делами: мужчины выгрузили улов, взвесили его и поместили в автомобиль, подъехавший за добычей. Водитель грузовика, отсчитав какую-то сумму, передал деньги одному из рыбаков, пожал руки присутствующим, сел в кабину и был таков. Морские волки, незаметно для Андрея переглянувшись, кивком головы одобрили нечто только им понятное. Женщины пошли накрывать на стол, а мужчины направились во флигелек, дабы помыться, переодеться и приготовиться к ужину. Андрей выходил из-под горячего душа полностью расслабленный и умиротворенный, как вдруг его с ног до головы окатили холодной водой. Не ожидая ничего подобного, он закричал от неожиданности и испуга. Услышав вскрик Андрея, Татьяна встрепенулась и взглянула на хозяйку. Та абсолютно спокойно пояснила:

– Это мой супруг со своей бандой окатил твоего молодого человека холодной водой – шутят они так. Уж скоро всем в обед сто лет будет, а повадки как у детей малых, дня не проходит, дабы друг над другом не поглумились.

Из душа компания вышла, пахнущая мылом. Зайдя в столовую, они все еще подшучивали друг над другом. Барышни стояли возле стола, ожидая работничков. Хозяин дома подошел к хозяйке и, взяв ее за руку, провел за стол, затем отставил стул и помог супруге удобно разместиться. Остальные молча наблюдали за действом. Один из рыбаков, видать первый вышедший из стопора, молча отвесил Андрею легкий подзатыльник. Тот как по команде бросился к Татьяне и повторил проделанное хозяином дома. Все весело засмеялись. Закончив с церемониалом, собравшиеся за столом приступили к трапезе. Сняв большие серебряные колпаки с блюд, хозяйка представила публике искусно приготовленные и уложенные куски судака с тушеными овощами и сливочно-икорным соусом, украшенные зеленью. Хозяин дома налил рыбакам и супруге какой-то крепкой настойки на травах, а молодежи легкого ягодного вина, хозяйка произнесла молитву и застольная компания, опрокинув в рот налитое, приступила к трапезе. Дав рыбакам отведать по кусочку рыбы, хозяйка объявила, что блюдо приготовлено и сервировано Татьяной. Сидящие за столом стали хором и по очереди выказывать свое восхищение мастерством повара, и только Андрей молча уплетал деликатес. Вторая дружеская оплеуха напомнила молодому человеку о необходимости отмечать усердие ближнего. Андрей, не успевший проглотить большой кусок рыбы, начал скороговоркой хвалить повара. Сидящие за столом еще долго смеялись. Затем был чай с цветочным медом и все с теми же сушками. Потом рыбаки уехали, а ребята помогли убрать со стола и вышли прогуляться на причал к воде. О чем они говорили, я не знаю, но читатель, включив фантазию, вправе сам придумать тему этой беседы. Вернувшись с прогулки, ребята разошлись по комнатам. Перед расставаньем Татьяна поцеловала Андрея в щеку, а он крепко обнял ее. Добравшись до кровати, наши герои провалились в глубокий сон практически сразу, как только их головы коснулись подушек. Андрею снилась огромная водная гладь и скольжение на паруснике по ней, а Татьяне – большая поляна цветов и она – бегущая по этой красоте. Они спали и улыбались во сне – как улыбаются малые дети. Наверное, это и есть те моменты счастья в жизни, о которых все мы так мечтаем.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «А сказать-то и нечего. Просто вдруг захотелось оказаться на месте героев…»

Соломонович проснулся рано. Всю ночь мучили кошмары, и поэтому новый день встретил его головной болью и общей усталостью. Прошаркав в туалет, затем в ванную, приняв душ и таблетки, он начал постепенно возвращаться в реальность. Заварив кофе и усевшись на кухне, наш интриган полностью включил сознание и погрузился в обычные для него размышления. Соломонович был мастером козней. Еще вчера он вычислил, куда делись Дмитрий с семьей, дал задание агентуре следить за парнем, просчитал возможные варианты движения Владимира и его действия. Ему всегда нравилось разгадывать ребусы и копаться в чужих тайнах. Вот и сейчас он думал, как поступить с Дмитрием: с одной стороны, не хотелось чувствовать себя обведенным вокруг пальца, а с другой – все, что знал парень, уже не представляло секрета, посему разговор с ним даже с пристрастием вряд ли добавит информации к уже имеющейся в архивах собственного мозга. Допив кофе и выйдя на улицу, Соломонович сел в поджидавший автомобиль и поехал на работу. Вот так, следуя на рабочее место, безучастно глядя в окно, он решал судьбы многих людей. Видимо, приняв какое-то решение, великий интриган достал телефон и позвонил:

– У себя?.. Через пятнадцать минут выйди к проспекту по направлению в центр, я подберу тебя возле подземного перехода.

Прошло двадцать минут, автомобиль Соломоновича мягко остановился в упомянутом месте. Водитель, видимо не раз оказывающийся в подобных ситуациях, вышел из авто стал неподалеку. Мужчина, разговаривавший с Соломоновичем по телефону, мягко сел в салон:

– Слушаю.

– Вот адрес квартирки в столице соседнего государства, там живет с супругой и ребенком вот этот тип, – Соломонович достал фотографию Дмитрия. – Пошли трех-четырех хорошо подготовленных человек. Наша агентура уже установила постоянное наблюдение. Свяжешься с ними вот по этому номеру. Когда дам команду, парень вместе с семьей должен исчезнуть.

– Как?

– Насовсем, и чтобы никто не нашел. Лучше всего сделать это в квартире его теперешнего проживания. Также необходимо забрать все документы на этих людей. Понятно?

– Вполне. А что с ребенком?

– Да что хочешь: хочешь вместе с семьей, а нет – подбрось в какое-нибудь отделение милиции, он в принципе еще ничего не соображает. Но самое главное, чтобы тихо и без выстрелов – семейка должна просто исчезнуть. Все данные на объект и контакты с нашей агентурой получишь как обычно. Будешь готов – сообщишь.

Последней фразой Соломонович дал понять собеседнику, что разговор окончен. Мужчина так же мягко и проворно вышел из авто и скрылся в толпе прохожих. Вот так обыденно и банально был подписан смертный приговор человеку, случайно оказавшемуся не в том месте и не в то время. Про себя интриган решил, что вначале Андрей, затем его отец, а уж на закуску – этот бывший охранник со всей семьей – он никогда и никому не прощал, ибо сие противоречило как внутренним убеждениям Соломоновича, так и официальной концепции организации, во благо которой трудился этот герой. Концепция была взята из Ветхого Завета и гласила: «око за око, зуб за зуб». Прибыв на рабочее место, Соломонович направился в приемную к Иезуиту. Самого еще не было на месте. Попросив секретаря сообщить ему о появлении шефа, старый интриган медленно побрел в свой кабинет. В кабинете, включив новостной канал и плюхнувшись в кресло, Соломонович что-то рисовал карандашом на листке бумаги. Какое-то время, позанимавшись бесцельным творчеством, хозяин кабинета скомкал разрисованный лист и выбросил его в корзину. Затем, достав телефон, набрал номер Абрамовича:

– Здравствуй, – просто сказал Соломонович.

– И ты будь здоров, – ответил в тон собеседник. – По делу или так? Хотя ты просто так не звонишь. Свободен буду часа три, так что не теряй времени. Жду.

Соломонович улыбнулся. Дед всегда был позером: подобные ответы первого лица уважаемого ведомства заставляли услышавшего чувствовать себя маленьким беспомощным существом, просчитанным и раздетым донага аналитическими способностями ведомства. Беда в том, что Абрамович часто забывал, кого и когда он уже удивлял своей находчивостью, а, как известно, шутка, произнесенная дважды, перестает быть шуткой. Соломонович слышал ее, по крайней мере, раз двадцать. Не дождавшись шефа, интриган поднялся из кресла и, не выключая телевизор, покинул кабинет. Уже подъезжая к вотчине Абрамовича, Соломонович перезвонил ему с предложением перекусить в одном из соседних с конторой ресторанов. Старик согласился. Прибыв в назначенное место несколько раньше своего старшего и по официальному званию, и по возрасту товарища, интриган, не открывая меню, сделал заказ:

– Приготовьте блинов и принесите отдельно осетровой и кетовой икры, нарезанный дольками лимон… Да, и очень холодной водки. А пока коллега задерживается, сварите-ка мне кофе с кардамоном по-турецки.

Абрамович, несмотря на свое ой какое не маленькое состояние, был по природе скупым человеком. Врожденная жадность и государственный пост, занимаемый им долгое время, сыграли со стариком злую шутку: он экономил даже на собственном желудке. Большое количество зависимых людей лезли из кожи вон, дабы угодить патрону, а учитывая уровень коррупции в стране, им это удавалось почти всегда, при этом чем больше получал шеф, тем больше слышали подчиненные его песню о бедном и несчастном руководителе. А чтобы его пение воспринималось зависимыми от него людьми серьезно, время от времени устраивались показательные «порки»: выбранную жертву начинали преследовать всяческие неприятности (угнан автомобиль, начато служебное расследование по факту растраты бюджетных средств, супруг или супруга провинившегося получали фотографии своей половинки в объятиях любовника или любовницы, у детей начинались проблемы с отчислением из вуза за неуспеваемость и т. д.). Одним словом, Абрамович создал для себя удобную среду обитания: на отдых он ездил за чужой счет, одевался, ел, строился и лечился тоже за счет «благодарных» подчиненных. При этом очень любил и ценил комфорт. Более того, его по праву можно было назвать гурманом, так как разбирался он во всяческих изысках с опытностью бывалого ювелира, понимающего толк в дорогих побрякушках. Зная все слабости старика, Соломонович бил в десятку: блины с икрой, которую можно есть ложкой плюс самая дорогая в стране водка, производимая в ограниченных количествах и стоящая как коньяк двадцатилетней выдержки, всегда сражали Абрамовича наповал. Вот и в этот раз гость пришел на встречу облизываясь, предвкушая дармовое угощение. Соломонович, хоть и сам не славился особой щедростью, но умел делать широкие жесты. И жесты эти всегда были продуктом холодного расчета, а не результатом душевного порыва. Встречая старшего товарища, Соломонович поднялся из-за стола и протокольно обнял собеседника:

– Давненько мы не трапезничали да не болтали о делах наших скорбных, – по-стариковски заявил Абрамович.

– Да уж, все труды праведные, – ответил Соломонович и после небольшой паузы добавил: – И неправедные тоже.

Оба беззвучно засмеялись.

– Как внучка, как дочка, как сам? – протокола ради поинтересовался Соломонович.

– Да они-то нормально, чего им будет. После этого Владимира организовал им дополнительную посольскую охрану, на всякий случай. А так у них все нормально: деньги шлю регулярно. Ты не представляешь, как мне приходится выкручиваться, дабы содержать их там, а у меня тут и стройка нового дома, старый-то совсем в негодность пришел, и мое лечение, и медсестры, и барышни для услады, и машина эта, подаренная Иезуитом. Ты знаешь, сколько она бензина ест?