Текст книги "Жрецы и фараоны. Сны"

Михаил как-то случайно оказался возле представителя посольства страны мировой гегемонии и, обменявшись традиционными приветствиями, завязал разговор:

– Вы давно здесь?

– Вчера прилетел.

– И долго собираетесь пробыть в столице?

– Да нет, отдохну пару дней и назад. Дел у меня здесь никаких.

– А как же встреча с первой леди моей страны?

У собеседника округлились глаза, но подготовка разведчика позволила ему внешне сохранить спокойствие:

– Я, безусловно, буду рад встретить жену первого лица вашей страны и засвидетельствовать ей свое почтение.

– Ваше ведомство обычно передает инструкции своим агентам…

– Какое ведомство? – удивился собеседник.

– То, которое хочет поссорить перед выборами мою страну со страной, на приеме которой мы находимся. То ведомство, которое вырастило, финансировало и опекало президента моей страны. То, которое подставило ему своего агента в виде жены. Которое вслепую использовало недалекого и бездарного филантропа для развала экономики страны и ее оборонной мощи. Дальше продолжать?

– Пожалуйста, если у вас есть время и нет благодарного слушателя, я готов его заменить.

– Времени нет ни у вас, ни у меня.

– Вы мне угрожаете?

– Я пытаюсь с вами договориться об изменении инструкций, как для первой леди, так и для групп, работающих на избирательную кампанию.

– А почему вы думаете, что я соглашусь?

– А я уверен.

– И на чем базируется ваша уверенность?

– Ну, конечно же, на компромате.

– И много?

– Достаточно.

– Что ж, послушаю с интересом.

– Ну, во-первых, интимная связь с первой леди моей страны, фотосессия, показанная президенту, сделает его неуправляемым, а ваше руководство вряд ли простит рядовому специалисту потерю влияния над столь ценным объектом благодаря основному инстинкту.

– Что еще? – меняясь в лице, произнес собеседник.

– А еще аналитика по прикарманенным деньгам, переправляемым под вашим контролем: могу назвать суммы, компании и людей, занимавшихся отмывкой. Продолжать или можем говорить прямо?

– Чего вы хотите?

– Я хочу договориться. Вы как куратор несколько меняете вектор работы первой леди и команды «журналистов», а информация, озвученная мной, будет передана вам после выборов.

– Могу я узнать, какова основная цель всех этих манипуляций?

– Конечно, нам надо, чтобы нынешний президент не прошел на второй срок.

– Тогда мне все равно конец, как минимум, конец моей карьере.

– Не переживайте, услуга за услугу – я это беру на себя. Инструкции первой леди вы передаете устно, плюс мы опубликуем некий материал, позволяющий понять, что у тетки сорвало крышу от власти и денег. … В общем, всю вину возложим на нее, в конце концов, это не ваш агент.

– А вы и это знаете?

– И не только. Плюс в группе «журналистов» работает наш человек.

– И?

– Он-то и исчезнет после выборов. Поняв, что он крот, ваше руководство выльет свой гнев не на его куратора, а на лиц, вербовавших этого деятеля. Одним словом, вы – нам, а мы – вам.

– У меня есть время подумать?

– Боюсь, нет.

– Тогда у меня не остается выбора.

– Я знал, что вы разумный человек. Чтобы мои просьбы не выглядели чистым вымогательством, я предлагаю основной транш «журналистам» совершить не за неделю до выборов, а за два дня. Деньги, а это столько-то миллионов, исчезнут из кассы вместе с нашим человеком. Половина этой суммы будет перечислена на ваш панамский счет.

– Вы и счет мой знаете.

– Конечно. Но пускай вас это не пугает. Вы ведь давно подумываете о пенсии. После провала проекта основная масса сотрудников вашего отдела будет либо переведена в другие отделы, либо уволена. Вы показательно попереживаете несколько недель, напьетесь пару раз, ну, и, естественно, не вынеся тягот поражения, через полгодика напишете прошение об отставке. К тому времени все подведомственные вам секретные проекты будут свернуты, к новым постарайтесь, дабы вас не допустили, посему ваше увольнение не будет представлять угрозы для службы – вас с почестями проводят на заслуженный отдых плюс выдадут денежную премию и выходное пособие. А через полгодика-год по совету товарища купите билет на круизный корабль и адьйос, только вас и видели. Сумма, накопленная на госслужбе, плюс половина последнего транша позволят вам не только остаток своих дней провести в безделье, но и при желании открыть собственный бизнес. Как вам такая перспективочка?

– Звучит неплохо, вот только как задержать последний транш? Это не в моей власти. Дипломатическая почта доставляется вовремя – каждый вторник и четверг, а я даже притронуться не могу к этим деньгам, не говоря уже о том, чтобы давать их кому-нибудь или нет.

– А вам и не надо. Самолет во вторник не взлетит по техническим причинам, а ваше ответственное лицо в четверг попадет в некую уличную передрягу и пробудет в обезьяннике до шестого часа после полудня, то есть, до конца рабочего дня в посольстве. Естественно, его отпустят вечером, но сделать в этот день он ничего не успеет, кроме как забрать деньги и перевезти их в офис «журналистского бюро» для того, дабы с самого утра приступить к раздаче средств. Дальше деньги исчезнут вместе с нашим человеком. Вот, собственно, и вся арифметика.

– Вы не учли, что «журналистское бюро» охраняют сотрудники посольства, а именно морские пехотинцы, кстати, все вооруженные.

– Не переживайте, мы все сделаем без единого выстрела.

– Очень на это надеюсь. Так что я должен подправить в инструкциях? Вы наверняка захотите сначала на них взглянуть.

– Нет, спасибо, – улыбаясь, сказал Михаил, – я их читал. А новый их формат находится в боковом кармане вашего пиджака. Мой номер телефона вы сможете узнать в ваш следующий приезд в столицу. Я найду способ как это сделать. А сейчас предлагаю рассмеяться и разойтись, пока на нас не стали обращать внимание.

Собеседники расхохотались как после рассказанной веселой истории или анекдота, Михаил похлопал визави по плечу, они чокнулись бокалами, сделали по глотку и разошлись в разные стороны.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Надеюсь, читатель понял, кто был собеседником Михаила. Да, да, да, это был тот самый человек, голос которого слышал Андрей во внутреннем дворике посольства. Вот так в простом с виду и безобидном разговоре материальные блага и гарантии собственной безопасности размениваются на любовь к Родине и чувство долга. Просто и банально. И не нужны ни пытки, ни похищения детей, ни психотропные препараты – у всего есть своя цена. Примерно так и была распродана наша некогда великая страна. Причем распродана за сравнительно небольшие деньги. Вот. Лично мне жаль…»

Во время приема состоялся еще один интересный разговор. Генерал подошел к Владимиру и без предисловий начал:

– А вас очень долго искали многие спецслужбы, Владимир.

– И что, нашли?

– А вы шутник.

– У-у-у, еще какой. Я так понимаю – всесильное ведомство, копаясь в моем грязном белье, так толком ничего и не отыскало, раз сам руководитель снизошел ко мне грешному. Скажите честно, не надоело?

– Вы явно недооцениваете нашу работу и возможности. Или Вы хотите вывести меня из себя?

– Если бы я хотел вывести вас из себя, я, скорее всего, назвал бы Вас недоноском… извините. Хотя в действительности все равно оказался бы прав… Вы ведь родились семимесячным и были очень больны.

Деньги и связи родителей дали Вам шанс выжить, но, если хотите знать мое мнение, человечество от этой жизни ничего хорошего не получило, так что лучше бы Вам было умереть. То зло, которое совершают ваши подчиненные с одобрения боса, приведет вас только в одно место. Угадайте какое? А умри Вы младенцем – сразу в рай. Вы ведь и сейчас спланировали операцию по моему захвату, не так ли? На балу этого делать нельзя, а вот после окончания… меня ждет «теплый» прием и ваше радушие, – издевался над собеседником Владимир.

– Посмотрим, как Вы запоете в подвалах моего ведомства.

– А Вы уже злитесь, ой как страшно.

– Смейтесь, смейтесь, но только я посмеюсь последним. Здесь наша территория, и уйти ты отсюда сможешь только в одном направлении.

– Мы уже перешли на «ты»? Знаете, я не буду уподобляться Вам и оставлю уважительный тон. Вы даже не можете держать себя в руках. Вы были плохим тактиком, и, в конце концов, стали отвратительным стратегом. Посему способностей, приобретенных за долгие годы работы, у Вас хватает только на то, чтобы контролировать и стращать чиновников, радуя тем самым ваших заграничных хозяев, – этого убрать, этого изолировать, а на этого собрать компромат, а если собрать не получится, тогда компромат надо подбросить… И все. Более Вы ни на что не способны.

– Ничего, умник, умничай, пока есть чем. Пей, гуляй, пока есть время и возможность. Не далее как сегодня ночью придет мое время издеваться… А я, уж поверь, умею это делать.

– Вот тут Вы правы. Уж чего умеете, то умеете. Только тут вот какая незадача вышла… – проговорил Владимир и сделал многозначительную паузу.

– Какая незадача? Хочешь чего сказать – говори, потому как мне начинают наскучивать не только твои умничания, но и в целом твое общество.

– А Вы не спешите, генерал, поверьте – это не в Ваших интересах. Генерал вопросительно посмотрел на собеседника. Никогда еще в окружении огромного количества подчиненных ему людей он не чувствовал такой неуверенности в себе, которую испытывал в разговоре с этим наглецом.

– Давайте я Вам кое-что расскажу, а Вы послушаете. Сразу скажу, что это касается здоровья и жизни близких Вам людей, посему, если мне не понравится выбранный Вами тон общения, я замолчу, а они погибнут.

– Ты мне угрожаешь?

– Мне уже начинает не нравиться этот разговор.

Владимир поставил бокал на поднос проходящего мимо официанта и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, попытался уйти.

– Ладно, не кипятитесь, заинтриговали. Я такой наглости никогда не видел, посему готов принять Ваши правила игры.

– Вот видите, как легко быть вежливым, – сказал, поворачиваясь к собеседнику Владимир, – мы уже опять перешли на «Вы». Итак, Вы готовы выслушать меня, не перебивая?

– Да, – кивнул генерал.

– Тогда по порядку. Еще в начале разговора я сделал утверждение о бездарности Вас как тактика и стратега. Итак, несколько уроков в качестве благотворительного жеста моей Родине и вам лично. Давайте рассмотрим ситуацию с точки зрения как тактики, так и стратегии. Заполучив часть моих набросков о славянском фундаментализме, Вы решили, во-первых, получить документ полностью, а во-вторых, узнать реализуется ли кем-то план, изложенный там. Кивните если я прав.

Абрамович, насупившись, незаметно кивнул.

– Хорошо, идем дальше. Запустив своих ищеек по следу и не отыскав по большому счету ничего, Вы находите единственно «правильное» решение, которое мог синтезировать мозг, мягко скажем, непрофессионала: взять умника-писаку да потолковать с ним с пристрастием. Тем более, что специалистов в области толкования по душам в Вашем ведомстве предостаточно. В конце концов, над моим телом могут потрудиться и медики: вколи чего надо, задавай вопросы и получай ответы. Для реализации столь гениальной затеи лучшего места, чем Дом Рекомендаций, расположенный за большущей стеной старинной крепости, и не придумаешь: крепость охраняют, дом тоже, кругом Ваши люди, одним словом, мышеловка захлопнулась.

– С этим-то Вы согласны?

– Это как посмотреть. Давайте по порядку и об ошибках – я ведь обещал небольшой урок. Во-первых, наблюдение за мной следовало вести скрыто, а Вы отправили дилетантов, причем один из них приехал к моей даче на личном автомобиле, который оформлен на него же, – думаю, не надо объяснять, что выяснить, в каком ведомстве работает этот умник, для меня не составило труда…

Генерал зло кивнул.

– С момента выявления наружного наблюдения и выяснения, чьих это рук дело, я имел оперативное время для подготовки отходных вариантов. Во-вторых, моя дача – это хорошо оборудованный форпост: деньги у меня есть, а тратить особо не на что, вот я и увлекаюсь всяческими электронными штучками… Не буду томить – наилучшие места для скрытого наблюдения за моей дачей оборудованы очень продвинутыми молодыми техниками. Там есть как видео-, так и аудиорегистраторы. Более того, еще во время строительства дачи я сам определил эти места, сделав их удобными для подъезда – старый прием. Так что лень Ваших сотрудников остановила их именно там, где я этого хотел. Я записал все: их разговоры, а болтали они без умолку, их постоянную ругань, кого Вы только берете себе на работу, их высказывания по поводу руководителей и Вас в том числе и, наконец, цель задания. Все вышеперечисленные объекты идентифицированы посольством государства, гражданином которого я сейчас являюсь. Более того, безусловно, с помощью продажных лиц отдела кадров Вашего ведомства у посольства имеются личные дела этих субъектов. Вам ведь известно, генерал, что я являюсь гражданином другого государства? Абрамович молчал и только хлопал глазами.

– Ну, да это не столь важно. Я журналист и живу в стране, где люди этой профессии ценятся обществом и охраняются государством как символ демократии. Еще один интересный факт: посол этого государства – мой хороший приятель и сейчас на нас с вами смотрит – улыбнитесь ему, – сказал Владимир и помахал рукой.

Генерал сделал то же.

– Теперь представьте, какой поднимется шум, вернее, какой шум поднимет мой приятель посол, когда узнает, что его клубный противник по шахматам был похищен сотрудниками силового ведомства страны пребывания. Думаю, что после обнародования подобной информации срок Вашего пребывания у руля всесильного ведомства быстро сократится. Надеюсь, что и этой информации достаточно, дабы Вы отменили придуманное Вами, – в конце концов, Вы же не самоубийца.

– Вы блефуете.

Владимир достал из внутреннего кармана пиджака диск и передал его генералу:

– Здесь все, о чем я говорил, убедитесь на досуге сами. В-третьих, поняв, кто интересуется моей персоной, пришлось подстраховаться и здесь: два человека неделю назад поехали на другую сторону шарика, дабы понаблюдать за вашей дочкой и внучкой.

– Что? – у генерала глаза налились кровью, – что вы сделали с моей Софочкой?

– Пока ничего. Более того, я очень надеюсь, что мне ничего не придется с ними делать. Но, как я уже говорил ранее, все будет зависеть от Вашего поведения: я без проблем покину пределы этой гостеприимной страны, и их отпустят…

– А если нет? – задыхаясь, сказал генерал.

– Пофантазируйте…

– Вы блефуете. Этого не может быть. Вы не можете знать, где она отдыхает.

– Да? А давайте я попробую угадать: населенный пункт такой-то, дом такой-то, кстати, купленный вами на такую-то фирму. А чтобы вовсе развеять ваши сомнения, – Владимир достал из кармана смартфон, чего-то понажимал и показал генералу не очень хорошую фотографию дочери генерала и его внучки на фоне океана. – Но если для вас и это не аргумент – наберите дочь.

Абрамович, явно нервничая, достал телефон и набрал номер дочери. Аппарат абонента был отключен. Генерал позеленел от злости. Он понимал, что этот интеллигентный умник переигрывает его всухую.

– Чего Вы хотите? – произнес подавленный генерал.

– Не много, господин генерал, не много. Ну, во-первых, я бы хотел побыть здесь до окончания бала, ибо мне все нравится и поэтому не хочется покидать праздник в самом его разгаре. Во-вторых, Вы немедленно дадите отбой всем своим службам не только по мне, а и по моему старинному другу Михаилу – за ним тоже топтуны ходят. И, в-третьих, я хочу, чтобы после окончания этого чудесного бала Вы меня лично проводили до дверей автомобиля, принадлежащего послу моей нынешней Родины, после чего я улечу домой вместе с официальной делегацией. Спустя три часа я отпущу Вашу дочь с внучкой и расскажу Вам о пятом уроке.

– Как о пятом, вы же говорили только о трех?

– Браво, генерал! – вы очень внимательны. Только я ничего не перепутал. Еще два урока – это бонус Вам как человеку, умеющему слушать собеседника.

– У Вас в руках сильные козыри – моя семья.

– Что ж, такова человеческая природа – мы не любим проигрывать… Итак, четвертый урок заключается в использовании всякого рода электронных штучек: в вороте моего пиджака вставлена видеокамера и микрофон, которые связаны вот с этим небольшим устройством, – Владимир достал небольшой блок размером с смартфон и показал его генералу, – так вот весь наш разговор записан на это устройство посредством этой принимающей антенны и передан в эфир благодаря другой передающей антенне. На балу присутствует человек из нашего посольства с точно таким же устройством, которое принимает переданный сигнал.

– Это опять блеф?

– Какой блеф, генерал? Это чистейшая правда. Вот смотрите, – Владимир что-то понажимал в устройстве и на экране появилось изображение фрагмента костюма, – это ваш костюм, а теперь я повернусь лицом к залу… – Владимир повернулся к залу и генерал увидел видеокартинку с танцующими и веселящимися людьми. – А теперь представьте, генерал, что произойдет, если завтра эта любительская съемка попадет в Интернет. Долго ли вы будете занимать столь ответственный пост? А уж журналисты, эти представители древнейшей профессии – не путать с проститутками, ибо последние более порядочные, нежели охотники за жаренными фактами, – хоть и редкие негодяйцы, но подсунь им какую-то информационную какашку и они тут же превратят ее в огромную, вонючую кучу навоза. Думаю, Вы и сами с этим сталкивались неоднократно.

– Да уж, – вздохнул генерал.

– Это все. Я не хотел бы более злоупотреблять вашим вниманием и мешать веселиться. Предлагаю разойтись и встретиться перед отъездом гостей.

– Еще пару минут, великий комбинатор. Скажите мне, работает ли кто-то по написанной вами программе?

– Откуда мне знать, генерал. Ваши предшественники использовали меня вслепую. Все, что я делал, – это моделирование ситуации. Мне никогда не было доподлинно известно, воплощает ли кто-нибудь мою модель в жизнь или она так и остается моделью. Единственной связью с вашим всесильным ведомством был отставной полковник, которого ваши коллеги убили, но, учитывая, что он не хотел отдавать добровольно своим шефам полученную от меня работу, думаю, не только Вы интересовались моими фантазиями… Дальше время фантазировать Вам: сопоставьте имеющуюся у вас часть программы с тем, что происходит в экономике, культуре и государственном управлении, да сделайте выводы, – у Вас ведь куча аналитиков, психологов и еще невесть кого. Заставьте людей работать, они ведь получают зарплату. А меня увольте – я не из Вашей песочницы, да и оказался в ней не по собственной воле. Вы забрали у меня Родину, Вы сломали мою жизнь, я не имел и, вероятно, уже не буду иметь семью. Так что оставьте меня в покое.

– Вы же знаете, что бы я ни сказал, в покое Вас не оставят.

– Знаю.

– Тогда для чего весь этот спектакль с моей дочерью, записью разговора и так далее? Да, я посажу Вас в самолет, но уже через пару часов Вас будут вести наши люди, а еще через месяц Вы будете находиться в одной из камер моего ведомства.

– Не переоценивайте себя, генерал, – сказал Владимир, улыбнувшись, и похлопал собеседника по плечу. Я устал от общения и хочу насладиться праздником. Давайте расходиться. Ведь если уже через месяц я буду сидеть в Ваших застенках, то времени насладиться общением со мной еще будет предостаточно.

– Хорошо, но помните, что Вы мне обещали отпустить дочь и внучку.

– Не переживайте, сдержите свое слово, и я сдержу свое. Удачи и до встречи после окончания банкета.

Собеседники разошлись. Абрамович сразу же достал телефон:

– Снять наблюдение за объектами «В» и «М». Самым срочным образом информацию о коридорах для самолета посла этой долбаной страны и запрашиваемые места посадки. В пункте назначения мобилизовать всех спецов, но объект «В» должен в течение месяца сидеть передо мной в наручниках.

Закончив монолог по телефону, генерал сказал еле слышно:

– Я сдержу свое слово. В течение месяца мы продолжим начатый разговор, но уже по моим правилам.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Читатель сам может представить, что сейчас творилось в голове всесильного Абрамовича: ярость, негодование, желание отомстить – в общем, все то, что мешает адекватно оценивать ситуацию и принимать правильные решения.»

Прием в Доме Рекомендаций удался на славу. Было много музыки и улыбок. Но если молодые и влюбленные герои нашего рассказа веселились от души, старшее поколение, обремененное своим положением в обществе, а также служебными обязанностями, отбывало некую повинность, продиктованную протокольными вещами, правилами хорошего тона и делового общения. Подошло время окончания банкета. Премьер-министр принимающей стороны поблагодарил присутствующих за проведенное время и разделенную радость национального масштаба. Для молодежи времени как всегда не хватило, дабы насладиться обществом друг друга, а старшее поколение, уставшее от алкоголя и общения, восприняло речь премьера на «ура». В эту ночь произойдет нечто, что положит начало изменений в судьбе наших героев. А пока Дмитрий предлагает всем поехать к нему домой и познакомиться с женой и наследником. Затем все прощаются с отъезжающим в длительную командировку Владимиром. Разъезжаются. Через два часа Владимир покидает пределы страны на частном самолете, а ребята выходят из квартиры Дмитрия, познакомившись с его женой и посмотрев на крохотного бутуса, мирно сопящего в коляске, подаренной веселой компанией. Потом, ощутив приступ голода, веселая четверка едет в какую-то забегаловку, поесть на приеме они, конечно же, не успели – не до того было. В третьем часу ночи, Татьяна с Андреем садятся в автомобиль Иезуита и уезжают. Кирилл с Ириной садятся в автомобиль Кирилла, он запускает двигатель, слышит надрывное рычание и свист покрышек, а увидев двигающийся на него автомобиль, резко нажимает на газ. Машина срывается с места, но избежать столкновения не удается. Удар приходится в пассажирскую стойку автомобиля Кирилла. Возвращаясь из небытия, он видит убегающего водителя таранившей его машины, затем людей, вышедших из кафешки, потом просто прохожих и зевак, сотрудников ГИБДД, скорой медицинской помощи, но самое страшное – рядом бездыханное тело той, чье присутствие делало его счастливым. Затем работники милиции и скорой помощи увозят Ирину на одном автомобиле, а его на другом. Еще по пути в больницу он звонит Татьяне и снова теряет сознание.

Молодые люди встретились через четыре часа в палате Кирилла. Он был в сознании, ему наложили несколько швов на голове, но диагноз «сильное сотрясение мозга» медики все-таки поставили. Таблетки и капельницы сделали сознание ясным, но сильный удар о ребро полуоткрытого водительского окна привел к головокружениям и тошноте. Узнав, чей отпрыск попал в аварию, персонал медучреждения создал максимально комфортные условия – он лежал в отдельной палате с кондиционером, холодильником и телевизором. Еще через час зашел Дмитрий и сообщил:

– Ирина в очень тяжелом состоянии: многочисленные переломы правой руки, ребер, тазобедренного сустава, разрыв внутренних органов, сотрясение мозга. В сознание она до сих пор не приходила. Вероятность того, что она будет жить, есть, но зависит это уже не от нас. Так что если вы верующие, молитесь, а если нет – просто надейтесь. Одно врачи утверждают с уверенностью: если она и выживет, то перемещаться ей придется до конца своих дней в инвалидной коляске – поврежден позвоночник… Я разговаривал с работниками ГИБДД, привезшими вас, так вот они говорят, что не нажми Кирилл на газ в момент опасности, Ирины уже не было бы.

Он вздохнул и вышел из палаты. Кирилл закрыл лицо рукой и плакал. Остальные молчали. Дальше был приезд отца Кирилла в сопровождении целой кучи сопровождающих. Его мать ограничилась звонком по телефону. На следующий день приехали сестра и мать Ирины. А еще через день Ирины не стало. Мать забрала тело дочери и похоронила на ее родине в провинции. Кирилла из больницы на похороны не отпустили.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Смерть всегда приходит не вовремя. Каждый живущий знает наверняка, что умрет, но все равно не ожидает увидеть старуху с косой именно в тот момент, когда она приходит. Мы смирились с неотвратимостью смерти, однако живем так, будто сия чаша может нас минуть. Мы не готовы к смерти, нас пугает будущая неизвестность и мрак, в который, как нам кажется, погрузится каждый живущий землянин. Еще несколько минут назад счастливая пара влюбленных молодых людей строила планы на будущее, смеялась, шутила и, поверьте мне, меньше всего думала о смерти, но приходит миг и описанная картинка рушится как карточный домик. Смерть всегда внезапна и неожиданная. Даже смертельно больные люди надеются умереть не сегодня, а спустя несколько дней. Кто-то сказал, что, уходя из дому на работу, надо прощаться так, будто вы умрете сегодня и более никогда не увидите своих близких. Думаю, это был мудрый человек, раз так просто смог сформулировать секрет человеческого счастья. Да, я не оговорился, именно счастья, ибо счастье – это искренность общения и желание быть рядом. Вы только подумайте, насколько чище и нежнее были бы ваши отношения, если бы с первого дня супружеской жизни каждый из вас, расставаясь с дорогим сердцу человеком, искренне верил, что это последний миг, проведенный вместе. Сколько хороших слов было бы сказано, и сколько смысла было бы вложено в эти минуты ежедневного прощания. Не знаю как вы, а я с завтрашнего дня обязательно попробую относиться ко всему, что происходит в жизни, с поправкой на возможный летальный исход.»