Электронная библиотека » Екатерина Булей » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 12 марта 2016, 01:20


Автор книги: Екатерина Булей


Жанр: Книги про вампиров, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Проказник из психушки

Ренфильд лежал на кровати, закинув руки за голову и задумчиво следил за мухой. Муха поглядывала на Ренфильда. «Опасается», – подумал Ренфильд. Муха была не одна – по столу ползало несколько ее братьев (или сестриц), так как Ренфильд уже давно не убирал посуду. А зачем – на это персонал больницы имеется, им деньги платят. Самого Ренфильда тарелки с засохшей трехдневной грязью ничуть не угнетали. Они были необходимы: на них летели мухи – чудесные, жирные мухи. Хотя, признаться, жужжащие насекомые уже поднадоели бывшему адвокату. Ему хотелось большего – например, птичку. Маленькую, напуганную, с бешено бьющимся сердечком. И чтобы пищала погромче. Ренфильд мечтательно вздохнул и почесал ступню через дырявый носок. Глазок в двери палаты приоткрылся: судя по всему, лысый Бен, сегодня его смена. Подглядывает… Ренфильд привык к любопытству санитаров и доктора. А что, пусть смотрят и завидуют! Ренфильд быстрее молнии метнулся к столу, поймал толстую зеленую муху – ту самую, осторожную – и с аппетитом сжевал. За дверью послышался подозрительный звук, напоминающий рыгание, и возглас: «Фу-у!» «Ага, как же, „фу“, – подумал бывший адвокат.

– Небось лысому самому хочется. Вот притворяла!» Он усмехнулся и едва удержался, чтобы не показать санитару язык. Жалкие людишки! Они даже пищей для Господина быть недостойны. А он, Ренфильд, – избранный. Он понял это после поездки в Трансильванию… Помятое лицо Ренфильда расплылось в улыбке, в груди сладко екнуло. Ах, какие приятные воспоминания!

Повелитель, Повелитель, когда же ты дашь мне вечную жизнь? Ты так прекрасен, мудр и велик, я заслужу твою благосклонность, сделаю все, что прикажешь», – думал Ренфильд. Он чувствовал, что Повелитель рядом, что он скоро придет, и это наполняло душу бывшего адвоката восторгом.

Глазок на двери опять брякнул. Ренфильду подумалось, что, когда Господин одарит его своей милостью, первым, чью кровь Ренфильд попробует, будет доктор. Он, по крайней мере, всегда хорошо одет, выбрит, и от него не воняет луком, как от потного санитара Бена…

За окном садилось солнце. Скоро ночь, время Господина. Ренфильд задремал.


Его разбудил какой-то шорох и тихий голос: «Ренфильд!» Ренфильд открыл глаза и обомлел: над кроватью возвышался темный силуэт. Бывшего адвоката в мгновенье ока смело с кровати: перед ним стоял Дракула. Бледный лик, орлиный профиль, строгий взгляд огненных глаз, с широких плеч ниспадает черный плащ. Ренфильд задушенно пискнул: «О, Повелитель!» – и бухнулся в ноги графу. Тут же, не теряя времени, он вцепился в графские ботинки и принялся их лобызать с такой страстью, что вампир нахмурился и слегка попятился. Конечно, приятно, что тебя почитают, но прием вышел уж чересчур теплый. У Ренфильда был такой пылкий вид, как будто он обнимал не ноги вампира, а невесту или возлюбленную.

– Э-э, Ренфильд, довольно, хватит! – повысил голос вампир, пытаясь вырвать ботинок из лапок фаната. Ренфильд посмотрел на него томным взором и проворковал: «О, мой Господин, я так счастлив вас видеть! Вы пришли подарить мне вечную жизнь?» – и возобновил целование ботинок.

Дракулу передернуло.

– Не так скоро, любезный. Ну хватит, оставь в покое мою обувь, сейчас же! – ему пришлось повысить голос почти до крика, чтобы Ренфильд отлип от штиблет и застыл, уткнувшись носом в пол.

– Зная твою преданность, – начал Дракула; при этих словах сумасшедший адвокат расцвел и снова потянулся к графской обуви. Дракула вовремя отскочил. – Зная твою преданность, – продолжил он, – я решил дать тебе одно поручение.

– А если я его выполню, ты дашь мне вечную жизнь? – с надеждой вопросил Ренфильд, восторженно глядя на графа снизу вверх.

– Я рассмотрю твою просьбу, – уклончиво ответил вампир. Он представил, что кусает Ренфильда, и почувствовал легкую тошноту. Что-то в этом Ренфильде было… неправильное. Даже не то, что он псих – помешательство адвоката касалось только одной темы, в остальном он был вполне способен на адекватные действия по приказу; просто… ну в общем, был бы Ренфильд юной девицей, его восторженность пришлась бы графу весьма по вкусу, но подобные сентименты со стороны небритого мужчины в пижаме слегка напрягали.

– Итак, слушай же меня, Ренфильд! Ты должен незаметно проникнуть в дом номер четыре по улице Риджентс – это особняк с прилегающим парком – и просто послушать, о чем там говорят. В восемь часов вечера по вторникам и пятницам в этом доме проходят какие-то собрания. Тебе необходимо узнать, что обсуждают на этих собраниях, что вообще эти люди из себя представляют, и все рассказать мне. Понятно?

– Да, Господин, – отозвался Ренфильд и стукнул лбом об пол.

– Я помогу тебе бежать, дам одежду. Тебя никто не хватится, по крайней мере до утра.

– А потом, вы возьмете меня с собой? – Ренфильд прямо светился.

– Если все сделаешь – возможно. Не сомневайся, я награжу тебя, – пообещал Дракула.

– О, да, я все сделаю, Господин, конечно, не сомневайтесь! Все, что хотите, и вы дадите мне вечную жизнь!

Граф тяжело вздохнул. Он уже раскаивался, что связался с сумасшедшим. Но что делать: ни одного помощника-человека у него не имелось. Этот-то, хоть и со сдвигом, но предан ему. Сам Дракула пытался проникнуть в особняк, но не смог: судя по всему, маги там собирались довольно серьезные, а дом был напичкан артефактами, вредными и даже опасными для вампира. Оставалось надеяться на Ренфильда и на вампирскую счастливую звезду. А вдруг получится? Граф даже позволил Ренфильду вновь припасть к своим ботинкам, в качестве поощрения. Все равно обувь чистить придётся.

– Хорошо, Ренфильд, – как можно ласковее молвил он. – В скором времени я приду снова. После заката. Не забудь о своем обещании. Если же предашь меня, – граф многозначительно изогнул бровь и глянул сурово, – наказание будет ужасным.

– О, о, клянусь, я выполню любое твое желание, Господин! – захлебнулся чувствами адвокат. – Что бы ты ни делал со мной, я все приму, я принадлежу тебе!

– Вот и прекрасно, – выдавил из себя улыбку граф. – До встречи, мой верный Ренфильд. – С этими словами Дракула по-быстрому багровым туманом испарился через окно. Ренфильд же, взгромоздившись на стул (решетчатое окно было довольно высоко от пола), долго махал вслед рукой.

Трудно быть Ласло

К аббатству Карфакс Стокер приближался с опаской, несмотря даже на то, что на сей раз кругом не царила ночь, а занимался рассвет скудного дня поздней осени (было около девяти часов утра, если точно). Несмотря на то, что разговор с Мазерсом вселил в него определённый оптимизм, воспоминания о том, что случилось с ним в прошлый раз в этих мрачных стенах, вызывали дрожь в коленях, отчего походка по мере приближения становилась всё медленнее и медленнее. Стокер не мог даже определить, кого из двоих зловещих иностранцев – мистера Дракса или Принчипеску – он боится сильней. Каждый раз, когда пытался, получалось, что одинаково. А если брать их двоих вместе, то страх возрастал вдвое.

«Пусть там будет кто-то один! – заклинал Стокер неблагосклонную и, похоже, посмеивающуюся над ним судьбу. – С одним я уж как-нибудь справлюсь!»

Однако судьба продолжала криво усмехаться: постучав в дверь и не получив, как обычно, ответа, Стокер робко всунулся в гулкий, пыльный и пустынный холл и услышал отзвуки двух голосов. Это явно были Дракс и Принчипеску. Даже не пытаясь различить знакомые слова в их восточноевропейской тарабарщине, Стокер пошёл на голоса и появился в комнате в тот самый момент, когда из уст Дракса явственно прозвучало его имя.

Возможно, это было что-то вроде:

«Ну вот, подлец Стокер обманул, как мы и ожидали. Придётся самим прийти за ним».

Или:

«От Стокера я ничего дельного не жду. Он, как всегда, что-нибудь напутает, не сообразит, сломает…»

Стокер прервал дальнейшее обсуждение, явившись собственной персоной перед теми, кто, мгновенно замолчав, уставились на него. В комнате трещал камин, что придавало некоторый парадоксальный уют её угрюмой потемнелой сырости. Профессор Принчипеску развалился на стуле вблизи камина. Мистер Дракс – подальше, в глубокой тени.

– Здравствуйте… господа, – выдавил из себя Стокер, подозрительно обшаривая глазами комнату, особенно её самые тёмные углы. Ничего похожего на кол там не отмечалось, однако расслабляться не стоило: у Дракса-то оружие было всегда при себе. Точнее, он сам был оружием… Нет, лучше об этом не думать!

– Здравствуйте, здравствуйте, мистер Стокер, – многозначительно, с богатым подтекстом, молвил Принчипеску. А Дракс лишь молча кивнул. Поздоровавшийся Стокер выжидающе застыл на месте, поскольку сесть ему не предлагали. Да и не на что было.

– Я… я кое-что узнал. О венгерском маге, то есть о вас, мистер Дракс…

– Прошу поаккуратнее! – Дракс поморщился.

– Пусть его говорит, – Принчипеску оказался великодушнее. – Ну, Стокер, так что же вы узнали?

И Стокер, подгоняемый желанием быстрее покинуть эти давившие на него стены, начал бурный монолог. В подробностях и красках, точно был лично знаком с великим венгерским магом Ласло Эстерхази, он расписал его деяния. В лицах представил эпизод с формированием из тени двойника. Немалое внимание уделил зеркалам, которые одно время буквально устилали подходы к трансильванскому замку Эстерхази… На Дракса он в это время старался не смотреть. А глядя на Принчипеску, отмечал, что тот время от времени бросает на своего друга выразительные взгляды, от которых тот только дальше отодвигается в тень.

– Прекрасно! – перебил его Принчипеску как раз тогда, когда Стокер исчерпал и информацию, и вдохновение, и продолжал лишь по инерции перетирать уже сказанное, лишь бы не оставаться наедине с тем, что могло ожидать его по окончании разговора. – Итак, Ласло…

– Это почему же Ласло? – Голос Дракса звучал несколько нервно.

– Ну вы же сами слышали: вы Ласло Эстерхази. Что ж вы не радуетесь? Вы же так хотели обрести своё прошлое.

– Это не прошлое, а свет знает что!

Стокер испугался, что они снова начнут переругиваться на своей тарабарщине – и так разойдутся, что опять накинутся на него. Однако, к его радости (скорее даже восторгу!) Принчипеску сказал:

– Ну ладно, полагаю, это мы обсудим без посторонних. А Стокера можно отпустить. Если он не собирается писать роман. Ведь не собираетесь?

– Ни в коем случае! – горячо подтвердил Стокер.

– Хорошо, пусть идёт. – В голосе Дракса звучало такое смятение, что Стокер посочувствовал бы ему, когда бы воспоминание о предшествующих событиях не отзывалось дрожью в теле. – Я тоже, знаете ли, пойду прогуляюсь. Я чувствую, что свежий воздух мне сейчас совершенно необходим.

После чего Стокер, типично по-английски, не попрощавшись, взял старт и, меньше чем за минуту проскочив всё аббатство, обнаружил себя уже на улице. Но скорость не снизил и там.

Составлять компанию мистеру Драксу в его прогулке совсем не хотелось!

Генерал нервно расхаживал по кабинету взад-вперед. Красный персидский ковер приглушал звук шагов, но у Ксаверия, примостившегося в любимом кожаном кресле, уже кружилась голова от генеральского мелькания. Недавно повешенный над столом портрет адмирала Нельсона неодобрительно взирал на перемещения главы ордена Дракона (портрет был недавно торжественно водружен на стену потому, что Генерал ухитрялся находить в себе сходство со знаменитым адмиралом, хотя больше напоминал, пожалуй, кайзера Вильгельма I).

– Где, ты говоришь, видели шоломонариев? – озабоченно поинтересовался Генерал, закуривая сигару.

– Да прямо неподалеку от Карфакса, – ответил Ксаверий, тоже прихватив сигару с генеральского стола, причем без разрешения ее хозяина. – Паренек чары невидимости не успел наложить вовремя, наши его и засекли. Колдуны пытаются сесть на хвост Цепешу, судя по всему.

– И что, поймали шоломонара этого?

– А смысл? – пожал плечами Ксаверий, с удовольствием затягиваясь. – Мы и так знаем, чего они хотят. Если, конечно, – он задумался – если, конечно, это вообще они.

– То есть как?

– Вы не допускаете существования третьей силы? – внимательно глядя на босса, заявил Ксаверий Монада. – Что, если это был не шоломонаровский агент, а… чей-то еще?

– Кой черт еще, третьей силы! Шоломонары это стопроцентно! – фыркнул Генерал. – Они, похоже, пронюхали о наших планах и теперь пытаются все испортить! В свойственной им подпольной манере! На открытый бой колдуны редко осмеливаются.

– А мы чем лучше? – ехидно хихикнул Ксаверий. – Пытаемся сорвать битву. По-тихому устранить конкурента, так сказать… А ведь по всем кармическим параметрам битва-таки должна состояться…

– Ну уж нет! Обойдемся без этой самой драки; потом последствия расхлебывать что-то не хочется, – скривился Генерал. – К черту ваши кармические параметры: пускай лучше Цепеш выполнит свою миссию. Судя по нему, он это явно намерен сделать.

– Не знаю, намерен или нет, – протянул Монада. – Кстати, о Цепеше: что-то последнее время он стал вести себя странно: сигналы идут совершенно хаотичные. Такое впечатление, что князь мечется туда-сюда по улицам безо всякой цели, периодически залезая на крыши, на деревья, в подвалы. Более того, сигнал частенько идет с помоек.

– Что-что? – опешил Генерал. – С каких еще помоек?

– Обычных, городских, – пожал плечами Ксаверий; достал мятый клетчатый платок, шумно высморкался. – Еще князь проводит много времени в особняке миссис Уилсон, вдовы банкира. Я бы это понял, будь вдовушка цветущего возраста – так ей все шестьдесят! И чего Влад Цепеш там забыл? Я бы на его месте нашел помоложе…

– Тьфу, Ксаверий Монада, вы вечно пошлите!

– Даже и не думал. Я просто логически мыслю.

– Тут мыслить мало: тут надо пойти и проверить. Посылай надежного человека, пусть он отследит Цепеша и выяснит, что с ним такое случилось.

– Отличная идея, босс, – одобрил Монада. – Прямо сегодня и займусь. Разрешите откланяться? – Генерал только махнул рукой: дескать, идите. Ксаверий встал с кресла, и, шутливо щелкнув каблуками по-военному, покинул кабинет.

– Шут гороховый, – буркнул Генерал. Иногда манеры Ксаверия Монады его просто бесили: было похоже, что тот постоянно насмехается над всеми поголовно, включая его, главу Ордена. Еще Монада мог злоупотребить спиртным, был охоч до женского пола и неимоверно ехиден, самоуверен и нагл; к тому же выглядел и вел себя вечно как последний раздолбай. Эти пороки искупало главное: Монада был одним из лучших магов, плюс к этому имел превосходное медицинское образование и вдобавок обладал умом Макиавелли и кардинала Ришелье вместе взятых. Это как минимум. Поэтому Генерал терпел все его штучки. Вот и сейчас предстояло решить главную проблему: найти князя Влада Цепеша-Дракулу и проследить, чтобы тот разобрался с вампиром. Тогда можно будет вернуться домой и вздохнуть спокойно; устроить себе маленький отпуск у моря, где-нибудь в Ницце. Генерал погрузился в мечты о ласковых синих волнах, солнышке и мягком теплом песке. Можно добавить сюда рюмочку-другую французского коньяку… а может, общение с какой-нибудь милой барышней… не одному же Монаде-то все блага земной жизни!

Без кушетки не обойтись!

На самом деле, граф сказал «прогуляюсь» единственно для того, чтобы отвязаться от дальнейших расспросов Цепеша. Всё, что происходило после того, как за ним закрылись тяжёлые дубовые створки двери аббатства Карфакс, мало напоминало такую приятную вещь, как прогулка. Скорее это была попытка справиться с волнением и даже тревогой, нахлынувшими после слов Стокера. «Зеркала… возле его замка находили надтреснутые зеркала…» Дракула старался добыть из недр памяти хоть малейший намёк, зачем ему в бытность Ласло Эстерхази понадобились эти самые, будь они неладны, зеркала и от чего они трескались, но напрасно. Он вообще не находил в своей памяти ни малейшего намёка на этого самого Ласло Эстерхази, которого ему подсунули в качестве него самого. Ласло был магом… ну да, у графа тоже масса сверхъестественных возможностей, но он готов был поклясться, что никогда не учился им. Он просто ими владел, для него это было столь же естественно, как для птицы – полёт… Вот и сейчас он, почти не заметив как, воспарил и принялся летучей мышью нарезать круги в воздухе, предаваясь мучительным размышлениям.

Стокер – болван, конечно. Вполне вероятно, он мог что-нибудь перепутать. Однако было в его рассказе что-то такое, чего не получалось сбросить со счетов. Была, была в не-жизни Дракулы какая-то тёмная тайна, связанная с зеркалами! Всегда, сколько себя помнит, он питал неприязнь к этим игрушкам человеческого тщеславия. Он избегал с ними соприкасаться… ну, в первую очередь потому, что делать ему с ними было особенно нечего – он в них не отражался. Ну, а кроме того? Да, да, присутствовало что-то ещё, что сейчас зашебуршилось, застучалось из самого глубокого подвала памяти, просясь наружу. И Дракула вдруг понял, что шебуршилось оно, на самом деле, давно, и лишь сейчас, после визита ирландца, он дал себе труд расслышать отзвук этих смутных колебаний.

Он должен вспомнить! Должен! Но чем активнее вампир принуждал себя к воспоминаниям, тем менее успешным был результат. Он лихорадочно метался над окрестностями, едва замечая, что рассвет давно уже вступил в свои права. Наконец обратил на это внимание, но домой идти всё равно не хотелось: несмотря на некоторое физическое утомление, он чувствовал, что сейчас не заснёт, а ворочаться в гробу под мысли о Ласло Эстерхази было бы настоящим мучением. Так что Дракула ограничился тем, что спикировал на землю и принял человеческий облик. После этого он принялся расхаживать взад и вперёд, стиснув виски, панически хватаясь за обрывки самых ранних воспоминаний, которые то всплывали, то снова тонули в густом кипящем бульоне графского мыслительного процесса. Вот он идёт по деревне близ замка… страшно голоден… от него все шарахаются, кричат… что кричат? И когда были зеркала – до или после приступа голода? И при чём тут вообще зеркала? Нет, он так с ума сойдёт!

– Извините, сэр, не позволите ли сделать вам одно предложение?

Граф резко остановился и попытался сориентироваться в обстановке. Он почти не удивился тому, что ноги, как оказалось, принесли его к лечебнице доктора Сьюарда: словно бы все, скорбные главою, непременно должны стекаться к этому мрачному пристанищу. Возле ворот стоял человек в чёрном врачебном сюртуке и мерил Дракулу живыми тёмными глазами, явно выводя какие-то свои заключения.

– Я невропатолог, – продолжал врач по-английски с сильным акцентом, – приехал на конференцию по новым методам лечения душевных болезней. Извините мою настойчивость, сэр, но вы уже минут пять ходите здесь кругами. Если у вас найдётся ещё полчаса времени и вы не лишены интереса к науке, я предложил бы вам поучаствовать в эксперименте, который, кстати, поможет снять ваше беспокойство.

Первым побуждением вампира было резко ответить «Нет!» – и раствориться в воздухе. Но этот врач чем-то заинтересовал его:

– Сперва скажите, что это за эксперимент.

– Не волнуйтесь: никаких инструментов, никакой боли. Мы будем просто обмениваться словами.

– А зачем? – продолжал недоверчиво уточнять Дракула.

– Метод свободных ассоциаций позволяет вывести бессознательные побуждения в сознание…

– Что-что?

– Видите ли, многие психические болезни объясняются тем, что люди склонны вытеснять, то есть, попросту говоря, забывать те вещи, которые заставляют их казаться плохими в собственных глазах и глазах общества. Если сделать их доступными для осознания, больной исцелится.

Граф задумался. Совпадение слова «забывать» с тем, что его волновало, казалось не случайным.

– Они не выделили мне ни одного больного для демонстрации моего метода! – Тёмные глаза врача возмущённо сверкнули. – Сказали, чтобы я сам шёл его искать. По-моему, они попросту не хотят меня слушать. Неужели из-за того, что я еврей?

– Так вы заставляете людей вспоминать то, что забыто? Даже если это случилось очень давно?

– Именно так. Бессознательное помнит всё, начиная с самого рождения, и проявляет себя в снах, оговорках и свободных ассоциациях, которые…

– А вы не поможете вспомнить, отчего в меня вселяют страх зеркала?

– Так это же моя тема! Лечением именно таких случаев я занимаюсь. Не уверен, что смогу исцелить вас за один сеанс, но сегодня мы непременно подберём ключи к вашему бессознательному.

– Я согласен.

– Замечательно! Как я благодарен вам! Ещё один вопрос: вы ведь тоже не англичанин?

– Я венгр.

– Так мы земляки! Я из Австрии, хотя и стажировался в Париже, у самого Шарко. Но пойдёмте же! Демонстрация лечения истерии гипнозом вот-вот кончится!

И, увлекаемый австрийским врачом, граф вступил в двери мрачной обители, куда ему уже случалось проникать совсем другим образом. Обычно он не утруждал себя знакомством с интерьерами клиники, за исключением палаты Ренфильда. Поэтому полной неожиданностью для него стало то, что в центре этих плохо освещенных смрадных коридоров скрывался зал, белый и пышный, как первый снег в горах Трансильвании. Ряды, заполненные благоговейно притихшими врачами, амфитеатром сбегали к сцене, где измождённая женщина в серой глухой одежде причудливо изгибалась, повинуясь пассам маленьких толстых рук важного господина в пенсне. Глаза у загипнотизированной были точно у чучела лисы, доставшегося графу от одной знатной богатой жертвы и простоявшего почти сто лет, пока его не съела моль. Воротничок блузки расстегнулся от усилий, открыв тонкую белую шею с едва намеченной синей жилкой – надо сказать, весьма привлекательную. Граф отметил это мельком. Из-за переживаний у него совершенно пропал аппетит.

Вторжение графа и австрийского врача не прошло незамеченным. На них зашикали. Господин в пенсне на миг отвлёкся от своей подопечной, которая замерла на цыпочках, с поднятой левой рукой. Дракула и австриец пробрались поближе к доктору Сьюарду, который сухо кивнул в знак того, что заметил их. Но выступление и впрямь подошло к концу. Повинуясь щелчку толстых пальцев гипнотизёра, женщина в сером вздрогнула. В её глаза медленно вливались выражение и смысл. Оглядев аудиторию и словно только сейчас осознав, что находится среди мужчин, она съёжилась и со стыдливой поспешностью принялась застёгивать воротничок.

– Мисс Дженкинс, вы снова способны видеть? – загремел гипнотизёр.

– Ох, да что же это? Кругом столько народу, а я неприбранная!

– Слепота прошла! – провозгласил толстячок в песне.

Раздались аплодисменты, после которых Джон Сьюард поднялся с места:

– Уважаемые господа! Довожу до вашего сведения, что доктор Фосс…

– Фрейд! – оскорблённо поправил австриец.

– Ну да – в общем, наш коллега из Австро-Венгрии нашёл себе пациента, и после обсуждения мы будем иметь удовольствие наблюдать его работу.

Из обсуждения Дракула уловил только то, что недостаточно осведомлён о природе столь загадочного явления, как гипнотизм. В другое время он не упустил бы случая пополнить свои знания по этому вопросу. Но сейчас мешали настырные слова «Эстерхази», «магия» и «зеркало», которые вспыхивали и гасли в сознании, сменяя друг друга.

– А теперь, – снова поднялся Сьюард, – мы всё-таки увидим выступление доктора Фэ… Фрейда?.. доктора Зигмунда Фрейда, демонстрирующего метод свободных ассоциаций…

– В лечении фобий, – подсказал Фрейд.

– Всего за пятнадцать минут вам удалось найти и уговорить больного с фобией? Да вы просто венский кудесник, Зигмунд! А, вот ещё что: вам нужно какое-нибудь оборудование?

– Кушетка.

– Непременно кушетка? А стулом не обойдётесь?

– Непременно, – горделиво вздёрнул подбородок Фрейд. – Стул разрушит весь метод. Со стулом я работать отказываюсь.

Пока санитары разыскивали, тащили и устанавливали на сцене кушетку, изъятую, судя по роскошному виду, из кабинета самого Сьюарда, у графа, как бы он ни был взволнован, родилась идея, почему другие врачи не жаждут связываться с выступлением Зигмунда Фрейда. Еврейское происхождение здесь не при чём. Им просто кушетки таскать не хочется.

Итак, когда кушетка была принесена и установлена, Дракула растянулся на ней. Лежать в окружении такого количества теплокровных дышащих существ оказалось жутко неуютно… да что там, просто жутко. Руки дрожали, готовые превратиться в крылья и унести его подальше отсюда. Чтобы унять дрожь, он попытался сосредоточиться на далёком белом потолке. Словно сквозь сон доходил до него голос Фрейда, повествующего о его боязни зеркал.

«Спокойнее, – уговаривал себя граф, – эти люди – не маги: они не смогут сделать ничего плохого, даже если захотят.»

Всё же в определённый момент паника оказалась настолько сильна, что он едва не подскочил с кушетки. Но как раз в это время Фрейд, чей голос стал необычайно властным, спросил:

– Вы готовы?

Ну, раз уж он здесь…

– Готов.

– Тогда начнём. Я называю слово. Вы отвечаете любым другим, которое приходит вам в голову – сразу же, не задумываясь. Главное – быстрота. Похоже на детскую игру. Понятно?

– Да.

– Итак – ночь.

– Бодрость.

Эксперимент начался.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации