Текст книги "Популярная история спорта"

Виновником аварии отчасти являлся сам Шумахер, не заметивший желтых флагов во время обгона Эдди Ирвайна на 6-м повороте первого круга «Стоув». «Феррари» Шумахера едва миновала носовой обтекатель машины соперника и вылетела с трассы. Пролетев гравийную полосу безопасности, болид врезался в тройной буфер из отработанных покрышек. По данным телеметрии, автомобиль Шумахера начал тормозить на скорости 306 км/час.

Восстановление здоровья заняло почти весь гоночный сезон. Далеко не в лучшей форме пилот вышел на старт в двух последних гонках, заняв вторые места на Гран-при Малайзии и Японии. Командные интересы не дали ему победить в Малайзии, где он обязался пропускать Ирвайна вперед, в то же время сдерживая Хаккинена. Михаэль не посчитал сезон потерянным, хотя удостоился обидного звания «идеального второго пилота». Команде «Феррари» 1999 год принес второе место в личном зачете и победу в Кубке конструкторов.

Ожидаемое возвращение титула состоялось в 2000 году. В феврале Шумахеру предоставили новый автомобиль «Феррари F1-2000», торжественно осветив это событие в спортивной прессе. Перед началом сезона руководство команды поставило перед гонщиками четкую задачу – завоевать чемпионский титул, обыграв единственного конкурента – английскую команду «Макларен». Необычайное вдохновение коллег передалось даже «реактивному немцу», который к тому времени осилил итальянский язык и воспользовался им на пресс-конференции: «За пять лет пребывания в „Феррари“ команда стала для меня семьей. Надеюсь, что в этом году смогу заработать для нее чемпионский титул. Все знают, какими тяжелыми были прошедшие сезоны, надеюсь, что в этом году мне повезет больше. Мне нравится новая машина и не терпится сесть за руль. Я сделаю все, чтобы на машине „Феррари“ красовался номер 1».

В первом сезоне III тысячелетия Мике Хаккинену пришлось довольствоваться ролью догоняющего. Финский гонщик не смог набрать нужного количества очков, и у «Феррари» появилось «право на ошибку». Шумахер победил в Австралии, Бразилии, Сан-Марино, проявив себя безусловным лидером. В чемпионате 2000 года успех поочередно переходил от «Макларена» к «Феррари». На мокрых трассах Сильверстоуна и на сухом асфальте Испании сильнее был Хаккинен. Михаэль выиграл в Нюрбургринге, пострадал от технических сбоев в Монако (поломка подвески), в Маньи-Кур (отказ мотора) и пережил столкновение на старте Гран-при Австрии с итальянцем Рикардо Зонта.

Не принесли удачи «родные стены»: гонка в Германии закончилась столкновением с Дж. Физикеллой и полным отсутствием очков. Острое соперничество в Венгрии и Бельгии стало интересным для зрителей: Шумахер и Хаккинен шли «дверь в дверь», но первым финишировал финн. Таким образом, к финальной гонке в Монце команда «Феррари» пришла с большим отставанием, и потому гонка обещала быть тяжелой.

Основным событием Гран-при Италии-2000 стала гибель маршала-добровольца из местной пожарной команды. Служащий получил сильный удар отлетевшим колесом во время аварии на втором повороте.

Итальянская гонка вписала еще одну печальную страницу в кровавую историю «Формулы 1». Выиграв этот важнейший этап, Шумахер тем не менее не испытывал радости: «В команде работают 500 человек, и моя победа – это общий выигрыш. Нет слов для того, чтобы описать свои чувства; я счастлив и невероятно устал. Сожалею о том, что во время гонки погиб человек. По сравнению с этим итоги соревнований не имеют особого значения».

Расстановка сил чемпионата мира 2000 года определилась за два этапа до финиша, когда в заезде на трассах Индианаполиса выиграл Шумахер. Его соперника Мику Хаккинена подвела машина: у «Макларена» сгорел мотор, и гонщик наблюдал окончание гонки из боксов. Накануне Рождества состоялась церемония награждения победителей прошедшего чемпионата. Немного позже итоги сезона были опубликованы в английском еженедельнике «Автоспорт». Лучшей машиной назвали «Феррари F1-2000», а лучшим пилотом – Михаэля Шумахера. Сезон благополучно закончился, и победа немецкого гонщика стала достоянием истории спорта.

Глава 3. Интеллектуальные игры

В разные моменты истории спорт либо восторженно восхваляли, либо остро критиковали. Сторонники и недоброжелатели находились у всех значительных явлений, но хула не тормозила их развития. Нечто подобное произошло со спортом. Отрицательное отношение касалось почти всех его областей, в частности соревновательности, азартности, педагогического, социального и национального аспектов, целей и методов их достижения.

Известный американский социолог Торстейн Веблен (1857–1929) в работе «Теория праздного класса» назвал спорт «уродливым атавистическим наростом, оставшимся от варварского периода развития человечества». Автор полагал, что спорт «предназначен только для праздных бездельников, то бишь для аристократии или промышленников, стремившихся выместить в спорте обиды, нанесенные их престижу». Для человека труда, по его мнению, спорт является абсолютно никчемным занятием.

В эпоху Пьера де Кубертена на спорт возлагались большие надежды в плане нравственного совершенствования общества, хотя никто не ожидал от него абсолютной непогрешимости. Однако мечталось о том, что дружба участников соревнований и честная борьба будут определять спортивные отношения, следовательно, распространяться далее в качестве общечеловеческих ценностей. Идиллические ожидания сменились горьким разочарованием, когда благополучная картина 1880 – 1910-х годов сменилась жестокой погоней за результатами. Спорт переживал кризисный этап, и нападки возобновились с большей силой. В эпоху утонченной, «серебряной» поэзии и торжества импрессионистической живописи стала казаться неэтичной «суета на стадионах под дикий рев трибун». В тот период критика касалась прежде всего интеллектуального содержания спорта. Главный акцент делался на якобы присущую спортсменам «умственную непритязательность» по сравнению с представителями науки, искусства и литературы. Растиражированный печатью и кинематографом стереотип прочно и надолго вошел в сознание граждан.

Адепты критической теории считали, что в спорте отразились некие «формы технической рациональности», провозглашенные как самоцель. Эти неэстетичные формы, по широко распространенному мнению, заполнили собой культуру, которую раньше занимали утонченные игры и выразительные движения. Отнесенный к вульгарной чувственности спорт противопоставлялся культуре и рассматривался в качестве средства манипулирования массами. Высказывания, касавшиеся азартных игр, безусловно, были верны. Недоброжелатели смешивали азартные игры с истинным спортом, не желая делать различия между покером, тараканьими бегами и бильярдом.

Сегодня принадлежность бильярда к спорту не вызывает сомнения, но в былые времена его чаще относили к азартным играм, хотя и азарт, и спорт имеют единую основу: соревнование в стремлении к победе. Однако в рулетке или на тотализаторе судьбу игрока решает случай, а бильярдист полагается только на свое мастерство. Рассматривая эту игру как примитивное катание шаров с целью попадания в лузы, многие недоброжелатели, например комически известный «лингвист» А. С. Шишков, называли бильярд «шарокатом». Впрочем, в пристрастии к архаизмам он именовал фонтан «водометом», галоши – «мокроступами», а бульвар – «топталищем».

Даже самая категоричная критика никогда не затрагивала шахмат – самого интеллектуального из всех подобных занятий. Мудрая индийская игра с многовековой историей, тесно связанная с культурой, сегодня является привилегией наиболее разумных представителей общества. Своеобразие шахмат заключается в органичном сочетании науки, искусства и спорта. Подобно многим «разумным» видам спорта, шахматы способствуют развитию фантазии и концентрации внимания, воспитывают характер и учат человека мыслить логически.

Поймать тремя дамками одну, когда последняя не на большой дороге, и вдобавок уложиться в 12 ходов не так просто, как представляется на первый взгляд. Любой увлеченный шашист легко докажет, что шашки древнее и сложнее шахмат. Известный русский шахматист А. Д. Петров (1794–1867) вспоминал свои проигрыши «в простые шашки, когда расчет в них намного проще и нет таких комбинаций, как в шахматах. Но простые шашки имеют свои тонкости, недоступные шахматным игрокам». Одним из нюансов является огромное разнообразие шашечных систем. Если шахматисты всего мира играют по единым правилам, то сторонники шашек могут сражаться на 64-клеточной (русские шашки) или 100-клеточной (международные шашки) доске для двух партнеров. В первом случае у каждого участника игры по 12 фишек, во втором по 20. Цель соревнования заключается в уничтожении шашек соперника или в создании безвыходной ситуации.

Появление древней восточной игры на территории современной России относится к III–IV векам. Уникальный комплект стеклянных шашек обнаружен при раскопках поселения близ украинского города Переяславля-Хмельницкого. Большим любителем шашечных комбинаций был киевский князь Владимир Мономах, придававший этому занятию политический смысл. До X века шашки служили любимым времяпровождением образованной части русского народа, но воспринимались в качестве военной игры, о чем свидетельствуют былины и упоминания в летописях. После принятия христианства ситуация изменилась не в пользу старинных забав. Византийское духовенство не поощряло увлечения танцами, пением и спортивными играми, считая их данью языческим богам.

Владимир Мономах, играющий в шашки

Запрет на шашки был снят церковью только в XVII веке. Однако все эти годы игра не теряла популярности, со временем усложняясь и дополняясь новыми правилами. В «Свитке законьном» (1282) шашки упоминались под названием «леки». В более поздних источниках их именовали дамками с разделением на всевозможные типы: русские, вавилонские, испанские, немецкие, турецкие, английские. Национальные виды разнились количеством клеток, цветом игрового поля (черное или белое), направлением хода фишек, наличием выбора при взятии. Русские шашки выгодно отличались от других видов существованием «дальнобойной» дамки и возможностью взятия простой шашкой ходом как вперед, так и назад. Более свободные правила обеспечивали множество тактических возможностей, сообщая логику борьбе.

В царствование Петра I шашки перешли из крестьянских изб в придворные апартаменты. Начиная с 1718 года состязания на 64-клеточной доске входили в обязательную программу знаменитых ассамблей, куда являлись чиновные особы, знатные дворяне, богатые купцы, известные корабельные мастера, приводя с собой жен и детей. Обычно гости съезжались к 5 часам вечера и могли вести себя совершенно свободно. Супруги иностранных шкиперов вязали чулки, мужчины курили в специальных комнатах, боярышни танцевали с кавалерами. Также в отдельных помещениях играли в шахматы и шашки, а карты не допускались, поскольку были запрещены указом императора.

Будучи приверженцем культурного досуга, Пётр I предписывал всем придворным постигать интеллектуальные игры. Светлейший князь А. Д. Меншиков установил столы в парадном зале и сражался в шашки и шахматы, «чередуя их с танцевальными па». Царь любил играть в шашки с иностранными гостями на «шкиперской площадке» Летнего сада. Одна из таких сцен описана А. Пушкиным в романе «Арап Петра Великого»: «…император играл в шашки с одним широкоплечим английским шкипером. Они усердно салютовали друг другу залпами табачного дыма, и государь был так озадачен нечаянным ходом своего противника, что не заметил Корсакова, как он около них ни вертелся». С тех времен сохранился массивный игровой стол работы русских мастеров, выставленный в Домике Петра на Петроградской стороне. На столешнице лежит некогда принадлежавшая царю черно-белая доска в 64 клетки, изготовленная из мореного дуба. Футляр для фишек из тонкой кожи, сделанный без ведома Петра, упоминается в исторических документах XIX века: «Когда царю подали новую шашечницу, обшитую прекрасной кожей, он покачал головой и посетовал, что на пустяки ушло так много ценного материала. Приняв подарок, он решил старую шашечницу употреблять по будням, а новую по праздникам».

В конце XVIII столетия шашки воспринимались «домашним увеселением простого народа», впрочем не покидая светских гостиных. Михаил Ломоносов, по его собственным словам, «оставив настоящее дело, находил от трудов успокоение с гостями и домашними, препровождая время картами, шашками и другими забавами». Устав дворянского клуба, действовавшего в Санкт-Петербурге в 1770-х годах, разрешал «соучастникам (членам клуба) приходить ежедневно читать ведомости, играть в шашки и шахматы». Незнатная публика устраивала состязания в крытых галереях Гостиного двора. Противники располагались на скамьях, чертили на них клетки и азартно сражались, собирая вокруг себя большую толпу. Зрители бурно реагировали на каждый удачный ход и промах, подзадоривая игроков острыми репликами. За каждый такой «присяд» разыгрывалось до 30 партий. Перед матчем оговаривались правила: играть ли с «фуками», с одной или двумя шашками на ставку.

Великий русский поэт А. Пушкин устраивал домашние турниры, в качестве противника предпочитая своего шурина С. Гончарова. Упоминания о шашках встречаются во многих его произведениях. В частности, в стихотворении «Зима. Что делать нам в деревне?» есть строки: «…когда за шашками сижу я в уголке».

Мотив популярного народного развлечения нашел отражение в изобразительном искусстве. На одной из ежегодных выставок Петербургской академии художеств картины на тему «Крестьянское семейство и шашечная игра» были представлены в рамках обязательной программы. Жюри и посетители отметили оригинальность всех работ молодых живописцев, особенно выделив полотна «Игра в шашки» П. Панина и «Повар, играющий в шашки с дворянином» В. Грязнова.

Своеобразной чертой Петербурга конца XIX столетия стало наличие в центре города кондитерских и кофеен, где посетители могли отдохнуть, пообщаться со знакомыми, почитать свежую прессу и обсудить последние новости. Здесь же проходили шахматные и шашечные турниры, собиравшие лучших столичных игроков. Самыми популярными центрами проведения подобных мероприятий стали «Общество любителей шахматной игры», «Варшавская кофейня» и ресторан «Доминик», расположенный на Невском проспекте.

До середины XIX века поклонники шашек пользовались испанской и французской литературой. Появление русских учебников стало заслугой А. Петрова, сильнейшего игрока своего времени, представившего коллегам первое в России «Руководство к основательному познанию шашечной игры, или Искусство обыгрывать всех в простые шашки» (1827). Являясь увлеченным сторонником интеллектуальных игр, Александр Дмитриевич заложил основы шашечного кодекса, не утратившего актуальности до наших дней. В книге описан знаменитый способ выигрыша тремя дамками против одной, сразу же признанный классическим шашечным приемом. Петров разработал правила начал и позиционные принципы ведения борьбы, познакомил читателя с уникальной методикой окончания партии. Его считают первым комментатором сыгранных партий и зачинателем шашечной композиции. Соперники признавали Петрова мастером сложных комбинаций, умевшим выпутываться из самых затруднительных ситуаций.

В Петербурге имелись шашисты, равные Александру Дмитриевичу, но обыграть его мог только непобедимый А. П. Попов. Столичные игроки вспоминали, как он «ставил такие двойные ловушки, что поневоле попадаешь в одну из них». Тем не менее даже Попов, которого называли «некоронованным чемпионом Петербурга», на московских турнирах уступал местному шашисту И. Селезнёву, известному под прозвищем Хромой.

Начиная с 1861 года любители русских шашек получили возможность обмениваться информацией в журнале «Шахматный листок», где им отвели небольшой отдел.

При подготовке очередного выпуска редакция во многом полагалась на письма читателей, о чем свидетельствует переписка главного редактора М. Чигорина и столичного шашиста С. П. Зверева: «Вы желаете, чтобы редакция расширила шашечный отдел, забывая, что лица, взявшие на себя труд редактировать „Шахматный листок“, с шашечной игрой совершенно незнакомы. Мы и теперь не отказываемся вести более подробный шашечный отдел, но можем уделять большее внимание шашкам в том случае, если любители будут присылать интересный материал, относящийся к теории и практике шашечной игры. Таким образом, простота и занимательность шашечного отдела будут зависеть от самих читателей».

Одним из внештатных сотрудников журнала был М. К. Гоняев (1849–1891), впервые затронувший вопрос о возникновении шашек и отрицавший их происхождение из шахматной игры. Серия его статей «Наброски о шашках», почти 2 года публиковавшаяся на страницах «Шахматного листка», представляла столичной публике увлекательную и полезную статистику, а также библиографию по шашечной тематике.

В 1884 году автор обобщил статьи в «Очерках истории шашечной игры», где рассмотрел развитие шашек на родине и в европейских странах. Гоняев первым сформулировал обоснованные требования к задачам и дал четкое определение этюда (от франц. tude – «исследование»), называя этот жанр поэзией шашек. В настоящее время этюдом называется позиция, составленная шашечным композитором, в которой одному из соперников предлагается задание выиграть или произвести ничью без указания числа ходов.

В 1890-х годах шашечная периодика дополнилась отделом в московском журнале «Шахматное обозрение» и специальным изданием «Шашечница», также выходившим в Первопрестольной. Именно Москва стала местом проведения Всероссийских шашечных турниров.

На соревнованиях 1895 года столицу представлял известный петербургский игрок А. И. Шошин (1878–1906), оставивший обширное творческое наследие, большая часть которого была опубликована при жизни автора. Проявив способности еще в детстве, он прекрасно владел практической игрой и составлением композиций. По воспоминаниям современников, Шошин проводил матчи с «быстротой ветра, легко, уверенно, оригинально».

На IV Всероссийском турнире он сумел обойти сильнейших противников, в том числе знаменитых шашистов Ф. Каулена, А. Оводова и П. Бодянского, но проиграл С. Воронцову, отметив почти победный финиш юмористической декламацией:

 
Я пальмы первенства не взял,
И стал весь свет мне тошен;
Но в матчах славу я стяжал,
И тем доволен… Шошин.
 

В журнальных публикациях Шошина содержались дебютные исследования, детальные разборы партий, представившие автора как даровитого аналитика. Совершенные по форме, его задачи отличались наличием единственного решения, экономичностью финалов и предложением не менее 2 вариантов в игре черных, которые определяли различное окончание партии. Шошин являлся представителем целого клана шашистов. Его брат Василий Иванович сотрудничал в московском журнале «64». Супруга Константина Ивановича Шошина, М. Н. Цепалина, была первой в России шашисткой, не только принимавшей участие в турнирах, но и составлявшей этюды.

Несмотря на безобидность и явную пользу интеллектуальных игр, городские власти относились к турнирам недоверчиво, не одобряя, но и не запрещая массовых состязаний в кофейнях. Однако использование шашек в качестве рекламы весьма поощрялось.

В начале XX века ведущий столичный журнал «Петербургская жизнь» открыл рубрику «Мода и спорт», где описывалась демонстрация дамских нарядов сезона 1904–1905 годов: «В роли „шашек“ выступили 24 представительницы прекрасного пола в одинаковых туалетах, состоявших из длинной плиссированной батистовой блузки и атласной кофточки. Игра шла под медленные звуки гавота и представляла красивое зрелище».

Попытки организации турниров более крупных, чем московские, как правило, пресекались градоначальником. В 1909 году петербургское общество «Гигант» потерпело неудачу с устройством состязаний с призами. В условиях запрета на соревнования и отсутствия финансирования любители шашек предпочитали игру по переписке с последующим опубликованием финала и наиболее интересных партий.

В 30-х годах прошлого столетия произошел необычайный подъем популярности шашек, занявших достойное место в спортивной жизни страны. Наряду с городскими, краевыми и всесоюзными чемпионатами, устраивались первенства ВЦСПС. Энтузиасты народной игры демонстрировали свое мастерство на заводах, фабриках, в колхозах, в учебных заведениях. В 1928 году сильнейшие ленинградские шашисты соревновались командой, причем турнир проходил в два этапа. В первой группе сражались металлисты, торговые работники, пищевики, строители, текстильщики и химики. Их противниками выступили печатники, бумажники, водники, железнодорожники, работники сферы искусства. Отраслевые профсоюзы, например объединение металлистов, организовывали собственные соревнования, на которых признанными лидерами являлись команды заводов «Красный путиловец» во главе с капитаном М. Поляковым и «Электросила» под руководством М. Бурковского.

Проведение шашечных турниров не прервалось с началом Великой Отечественной войны. Прославленный ленинградский игрок В. Соков (1912–1944) в перерывах между боями устраивал сеансы одновременной игры.

В городе на Неве действовала выездная бригада спортсменов, выступавшая в действующей армии и фронтовых госпиталях. Шашист I категории Б. Герценсон и гроссмейстер Г. Лисицин раскладывали доски в окопах, в палатках, на койках раненых. «В январе 1942 года, – вспоминал Герценсон, – я участвовал в боях на Карельском перешейке. Когда нас отвели для пополнения и появилось свободное время, я достал из вещмешка доску с шашками и организовал настоящий шашечный турнир. Командование пехотного полка одобрило это начинание».

В 1943 году состоялся очередной чемпионат Ленинграда, где Герцен-сон взял на себя судейство.

Почетное звание гроссмейстера лучшие шашисты СССР получали с 1935 года. В русских шашках этот высший спортивный титул был введен только в 1961 году, то есть на 13 лет позже, чем в международных 100-клеточных шашках. Начиная с 1947 года сильнейшие представители шашечной игры состязались под эгидой Всемирной федерации по шашкам (FMID). Чемпионаты Европы по международным шашкам устраивались с 1965 года. Первый чемпионат мира, также по игре на стоклеточной доске, прошел в 1984 году, а через год было организовано мировое первенство по русским шашкам.

По данным статистики, 1 января 1990 года звание международного гроссмейстера имел 51 шашист, из них – 39 мужчин и 12 женщин. Всемирные Олимпиады по международным шашкам проводятся с 1986 года; в настоящее время в них принимают участие спортсмены из 40 стран.