Текст книги "Тени"

– Но Серафия… – Девушка затряслась от этого имени. – Она… Не надо в подвал…

Варон шепотом выругался. Даже Дымок, все это время смирно сидевший около порога, зарычал, оскалив внушительные клыки.

– Серафия мертва, – напомнила послушнице Хадайша, почувствовав, как ее кровь забурлила от ненависти к погибшей настоятельнице. – Ее больше нет. Больше никто не будет тебя или кого-либо еще здесь бить. Обещаю!

Вряд ли девушка поверила властной незнакомке, прибывшей в монастырь лишь накануне, но все же встала вслед за ней. Хадайша обняла ее, помогая удержаться на ногах.

– А эту падаль в подвал, – коротко кинула она Варону, показав на Ранора. – С ним я разберусь позже.

Послушница вздрогнула, когда услышала про столь страшное место, которым наверняка Серафия не раз пугала особо непослушных воспитанниц. Но поняв, что это относится не к ней, слегка расслабилась и позволила увести себя в комнату к Хадайше.

Дымок проводил эту процессию задумчивым взглядом ядовито-желтых глаз. Не удержался и подошел ближе к обездвиженному Ранору. Тот, почувствовав присутствие чего-то жуткого рядом, забился в путах с удвоенной силой. Щенок с явным удовольствием вскочил на грудь мужчине, оскалился, с вожделением глядя на пульсирующую в вороте рубахи вену на шее. Ранор захрипел от ужаса, словно уже ощутил смыкающиеся на горле клыки, разрывающие его в клочья. Но через миг Дымок спрыгнул с мужчины, получив беззвучный окрик – нельзя! С сожалением мотнул хвостом и неспешно потрусил за дознавательницей.

* * *

Хадайша стояла в центре подвала и с нескрываемым отвращением разглядывала мужчину, распятого на скамейке, которую бывшая настоятельница монастыря использовала для порки послушниц.

– Ну хоть сейчас игрушки Серафии послужат благому делу, – проговорила она с сарказмом.

Ранор замычал, роняя на обнаженную грудь чуть розоватую слюну. Залин еле слышно хмыкнул и отвернулся, не желая смотреть на бывшего товарища.

– Как девушка? – спросил он, заложив большие пальцы рук за перевязь с оружием и раскачиваясь с носка на пятку и обратно.

– Сносно. – Хадайша пожала плечами. – Лучше, чем можно было бы ожидать. Я напоила ее успокаивающим отваром. Добавила немного сонной магии. Она проспит до полудня, не меньше.

Дознавательница умолчала о том факте, что около послушницы остался еще один защитник. Дымок развалился рядом с кроватью, то и дело косясь желтыми глазами на дверь. Хадайша не знала точно, но догадывалась, что пса прислала Шаная. И испытывала к девочке настоящую благодарность. Да, принцессе не стоило становиться свидетельницей столь отвратительного происшествия, но дознавательница понимала, что помешать юной магине быть в курсе всего происходящего в монастыре вряд ли кто-нибудь в силах.

– Она рассказала, что случилось? – задал новый вопрос Залин, пристально рассматривая что-то на противоположной стене.

– Сбивчиво. – Хадайша неторопливо прошлась, меряя шагами каменные плиты подвала. – Мол, вышла по нужде. В коридоре ее уже ожидал этот. – И полный презрения кивок на притихшего Ранора, внимающего словам дознавательницы. – Тот дал ей пощечину, пригрозил, что если начнет кричать – прирежет. Затащил в кладовку. А дальше подоспели мы с Вароном и не позволили свершиться самому страшному.

– Странно, – тихо обронил Залин, словно беседуя сам с собой.

– Что именно? – вступил в разговор Варон, который, тяжело дыша, как раз втащил в подвал связку длинных гибких прутьев, впрок заготовленных Серафией для наказания непокорных воспитанниц.

Ранор протяжно замычал, увидев, с чем именно вернулся инквизитор после краткой отлучки, а Хадайша спрятала в уголках губ усмешку. На самом деле она не планировала пытать стражника. Но припугнуть его хотела, чтобы развязать язык. Опыт подсказывал ей, что насильники обычно весьма трусливые личности. А значит, можно ограничиться простой подготовкой, не прибегая к демонстрации замысловатых пыточных механизмов, весьма громоздких и неудобных для перетаскивания с места на место. Хотя в одном из подсобных помещений монастыря она обнаружила и жаровни, и клещи, и специальные устройства, затягиваемые на суставах и дробящие их в мелкое крошево, и многое другое.

– Возможно, вы решите, что я пытаюсь выгородить своего товарища, но некоторые детали произошедшего меня смущают, – медленно процедил Залин, тщательно взвешивая каждое слово. – Мне дозволено будет высказать свои соображения или приговор уже вынесен и обсуждению не подлежит?

– Я вас внимательно слушаю, – вежливо уведомила его Хадайша, прежде изумленно переглянувшись с Вароном.

– Бесспорно, Ранор поступил очень дурно. – Залин запнулся, подыскивая правильные выражения, но почти сразу продолжил: – И он заслуживает сурового наказания. Но… Кое-какие детали меня настораживают и заставляют подозревать, что далеко не все в этой истории однозначно.

– Не темните, капитан, – сухо проговорила Хадайша. – Если уж начали – смело продолжайте. Нас интересует ваше мнение.

– Вы прекрасно знаете, что все послушницы спят в общем зале. – Залин осторожно посмотрел на дознавательницу и тут же опять отвел взгляд. – Только Шанае была выделена отдельная комната как знак уважения к ее происхождению. Ну и помощницы Серафии, понятное дело, пользовались большими удобствами.

– И? – поторопила его Хадайша, когда мужчина опять замолчал. – Куда вы клоните, капитан?

– После гибели Серафии я приказал каждую ночь выставлять около спальни послушниц охрану. – Залин с непонятным вызовом скрестил на груди руки. – Боялся, что смерти могут продолжиться. Более того, девушкам было запрещено передвигаться по монастырю в одиночку, тем более в темное время суток. Если, как вы говорите, несчастная пошла в туалет, то один из моих людей обязан был проводить ее во двор.

– Значит, Ранор был именно тем стражником, который вызвался ее проводить. – Хадайша презрительно скривилась. – Но по дороге затащил ее в кладовку. Думаю, после перенесенного потрясения у несчастной слегка спутались воспоминания. Такое часто бывает.

– Проблема в том, что сегодня Ранор не должен был нести караул. – Залин задумчиво потер подбородок. – На страже стояли Далалий и Латий. Прежде чем идти сюда, я переговорил с обоими. Они клянутся, что никто из девушек спальню ночью не покидал.

– Неужели? – холодно удивилась Хадайша.

– Не верите мне – спросите у них. – Залин с нескрываемым торжеством усмехнулся.

Дознавательница устало потерла лоб. Посмотрела на Варона, который ответил ей не менее изумленным взглядом. Если Залин говорил правду, то это круто меняло обстоятельства дела. Изнасилование – это очень тяжкое преступление, которое каралось смертью. Но лжедонос – проступок не менее отвратительный. Если капитан говорит правду, то послушница рискует взойти на костер за ложь в лицо представителю совета храмов.

– Зачем девчонке обманывать? – не удержавшись, первым подал голос Варон. – Она должна понимать, что ей грозит в случае раскрытия обмана.

– Откуда же мне знать? – Залин стремительно развернулся к нему, отнеся вопрос к себе. – Но мы пока слышали только одну сторону. Давайте дадим и второму участнику событий высказаться.

Хадайша кивнула, соглашаясь с ним. Махнула рукой – и заклинание, запрещающее Ранору говорить, исчезло. Стражник закашлялся, от неожиданности захлебнувшись воздухом. Дернулся было, но кожаные ремни, перехватившие его руки и ноги, предусмотрительно остались на месте.

– Ну? – неприязненно протянула Хадайша, встав так, чтобы лежащий на лавке Ранор ее видел. – Говори! Ты затащил Дейлу в кладовую, чтобы надругаться над ней?

– Она сама хотела, – хрипло ответил тот. Взглянул на хмурого Залина. – Простите, капитан, я не должен был поддаваться на ее уловки, но… У меня так давно не было женщины…

– Это не оправдание! – Варон гневно сплюнул на каменные плиты. – Что между вами произошло?

– Дейла уже давно строила мне глазки, – поспешно затараторил Ранор, опасаясь, что в любой момент его оборвут. – Мы познакомились в тот же день, когда убили настоятельницу. Вечером она подошла ко мне. Ныла, будто боится, что по монастырю бродит жестокий убийца. Естественно, я попытался ее успокоить. Я не понимаю, как так получилось, но каждый день она оказывалась рядом со мной. Мы переговаривались, она периодически просила меня о каких-нибудь мелочах. Ну, например, рассказать, как проходит расследование. Принести ей что-нибудь. Кокетничала со мной. Я ведь тоже не железный, капитан!

– Ты обязан был поставить меня в известность, – глухо проговорил Залин. – Хотя бы насторожиться: с чего вдруг послушнице расспрашивать о таких вещах, как смерть настоятельницы.

– Я решил, что это просто любопытство. – Ранор жалобно скривился. – Знаете ведь этих баб – хлебом не корми, дай посплетничать.

– Это все, конечно, очень интересно, но не объясняет то, чему мы стали свидетелями, – оборвала его Хадайша. – Как связан интерес Дейлы к смерти настоятельницы и твоя попытка изнасиловать несчастную?

– Поймите, я совершенно потерял голову от этой девчонки. – Ранор тяжело вздохнул. – За дни, прошедшие с нашего знакомства, она свела меня с ума. Улыбалась, то и дело как бы случайно касалась руки, посылала шаловливые воздушные поцелуи. Стоило нам остаться наедине, как начиналось настоящее представление. Я обезумел от страсти. Мог думать только о ней. И вот этим вечером во время ужина она сунула мне записку, в которой предлагала встретиться после заката во дворе. Если не верите – она лежит у меня в кармане.

Хадайша переглянулась с Вароном, и пожилой инквизитор понятливо кивнул. Подошел к пыточному ложу и осторожно вытащил из кармана кожаной потрепанной куртки смятый клочок бумаги. Бережно разгладил его и отошел к ближайшему факелу.

– «Мой милый Ранор, – громко и с выражением прочитал Варон. – Сегодня вечером буду ждать тебя у хозяйственных построек позади монастыря. Уверяю, ты будешь приятно удивлен тем, что я для тебя приготовила».

– И что я мог подумать, получив подобное любовное послание? – Стражник горько хмыкнул, едва только под каменными сводами отзвучал голос инквизитора. – Да я от горячки на одном месте не в силах был усидеть! Считал минуты до встречи, а солнце, словно издеваясь, еле-еле ползло по небу. Но меня ожидало болезненное разочарование. Девчонка не явилась на уговоренную встречу! Я несколько часов провел на ветру, замерз как последняя собака, обшарил каждый угол в этих проклятых сараях. Вернулся в монастырь далеко за полночь, когда осознал, что дальше надеяться глупо и смешно. И как вы думаете, кого я встретил в коридоре? Дейла буквально вылетела на меня из этой проклятой кладовки. Смеясь, схватила за руку и затащила в нее. Извинялась за то, что не пришла. Мол, испугалась темноты, поэтому решила подождать меня здесь. А дальше…

Мужчина замолчал, гулко сглотнув слюну. Уставился в потолок, будто вновь и вновь переживая в уме события почти закончившейся ночи.

– Что дальше? – поторопил его Варон, слушавший рассказ стражника все с большим интересом. – Скажешь, синяк на ее щеке и разбитые губы появились сами собой?

– Нет, это я виноват, – глухо признался Ранор. – Но она… Она не могла не понимать, на что именно меня толкает. Дейла действовала, как настоящая гулящая девка. Гладила меня, целовала с опытностью падшей женщины. Когда я от желания уже ничего не мог соображать – резко пошла на попятную. Мол, знать ничего не знаю, отведи меня быстро к подругам! Кто бы удержался на моем месте? Только святой, пожалуй. Естественно, я вспылил. Ну, дальше вы сами все видели…

Последнюю фразу стражник буквально выдавил из себя. Его глаза подозрительно блеснули в свете факелов, и он поспешно зажмурился, не желая выдать себя недостойными для мужчины слезами.

– Понятно, – медленно процедил Варон. Обернулся к Хадайше, молчаливо прося поддержки и совета.

– Рассказанное, безусловно, слегка облегчает вашу вину, – проговорила она, тщательно подбирая слова. – Но, увы, не искупает ее полностью.

– Не искупает? – гневно воскликнул Залин, встав на защиту своего товарища. – Да она подставила его! Распалила без меры, безусловно понимая, к чему это может привести, и в самый последний момент отказала. Не мне вам рассказывать, к чему приводят подобные игры, тем более с мужчиной, который очень долгое время был лишен женского общества. Все равно что голодного дикого зверя поманить видом и запахом свежего мяса, даже более того – намазать ему усы кровью, а потом лишить трапезы. Да тут любой бы взбесился!

– Тем не менее человек отличается от зверя тем, что разум у него должен стоять выше желаний. – Хадайша повелительно вскинула руку, останавливая дальнейшие возражения Залина, который готов был продолжить спор. – Но довольно на этом. Как я уже сказала, некоторые детали истории Ранора во многом оправдывают его. Во многом, но не во всем. Теперь главное, чтобы Дейла подтвердила это.

– И когда вы собираетесь подвергнуть ее допросу? – Залин недовольно скривился. – Завтра? А до этой поры оставите его привязанным к лавке?

– Насилие есть насилие, – ответила на его упрек Хадайша и пожала плечами. – Учтите, что в любом случае его ожидает куда более строгое наказание, чем несколько часов в связанном состоянии.

Капитан почтительно склонил голову, принимая ее решение, но когда он выпрямился, в глазах сверкнуло яростное несогласие.

– Оставьте у подвала надлежащую охрану, – продолжила Хадайша, сделав вид, будто не заметила этого. – Полагаю, его все же можно отвязать. Варон установит на него охранное заклинание, которое не позволит ему свободно передвигаться. Но мое предложение лучше, чем это.

И она кивком указала на кожаные ремни, перехватившие руки и ноги стражника. Затем решительно развернулась и направилась к выходу, не сомневаясь, что ее приказания будут исполнены надлежащим образом.

* * *

Хадайша сидела у кровати, на которой мирно спала Дейла, и внимательно изучала лицо послушницы. В неверном рассветном свете девушка выглядела прелестно и невинно. Ее красоту не портили даже багровый синяк на скуле и капелька засохшей крови на разбитой Ранором губе.

– Девочка, зачем же ты полезла во взрослые игры? – печально поинтересовалась Хадайша, зная, что пока не услышит ответа. Потерла уставшие глаза. Нынешнюю ночь она почти не спала. Только прикорнула на пару часов, скорчившись на неудобном кресле. И все это время дознавательница думала, как же поступить с Ранором. Да, мужчина виноват, очень виноват. И его поступок не оправдывают никакие объяснения. Конечно, с ней многие не согласятся. Тот же Залин, который до последнего будет пытаться выгородить приятеля. Но все же люди отличаются от животных. Значит, он обязан был остановиться. Но уж никак не бить девушку, принуждая к соитию.

Внезапно повеяло ледяным сквозняком. Хадайша зябко передернула плечами и потянулась было накинуть куртку, но замерла. Рядом с ней стояла Шаная. Девочка словно соткалась из теней, зашевелившихся в углах комнаты.

– Что ты тут делаешь? – резко спросила дознавательница, пытаясь за грубостью скрыть укол страха.

– Вы знаете, что я все видела прошлой ночью. – Шаная опустила руку и небрежно потрепала Дымка, который поспешно подбежал к хозяйке, приветствуя ее после долгой разлуки. – Пришла узнать, что вы намереваетесь делать дальше. Все равно Нинель еще не скоро проснется.

– А ты любопытна, – отметила Хадайша и печально вздохнула. – Впрочем, как и все девушки.

– Это плохо?

– Иногда. – Хадайша кивком указала на мирно спящую послушницу. – Порой это заводит слишком далеко.

Шаная удивленно вздернула бровь, и дознавательница нехотя пересказала ей события прошлой ночи в изложении Ранора.

– Но зачем ей это понадобилось? – Шаная недоуменно нахмурилась. – Она ведь должна понимать, что теперь стражнику грозит смертная казнь. Нежели она его настолько ненавидит? За что?

– Я говорила с ее подругами. – Хадайша украдкой зевнула. Ночь у нее выдалась весьма бурной. – Они не хотели признаваться, но потом рассказали все как на духу. Дейла поспорила. Внимание взрослого мужчина весьма льстило ей. Она узнавала от него последние новости, а потом делилась ими с остальными послушницами. Затем с их стороны начались подначки. То ли от глупости, то ли от зависти. Мол, докажи, что Ранор на самом деле неравнодушен к тебе. Заставь его потерять голову. Видимо, он действительно нравился Дейле, раз она пошла еще дальше. Решила лишиться с ним невинности.

– Невинности? – переспросила Шаная. – Но зачем? Неужели она не понимала, что это принесет для нее? Позор в первую брачную ночь и вечный несмываемый стыд.

– Первая брачная ночь? – Хадайша горько усмехнулась. – Девочка моя, ты не понимаешь. Ты лишь гостья в этом монастыре. Пройдет несколько лет, и ты уедешь в Нардок, станешь женой принца Ноэля. А эти девчонки останутся тут навсегда. Возможно, разъедутся по другим храмам, но познать мужские ласки, неважно, законные или нет, им в любом случае не суждено. Не положено, так сказать. Дейла, видимо, поняла, что это ее единственный шанс вкусить запретный плод. Может быть, захотела похвастаться перед подругами. Не знаю, если честно. Но она все же боялась. Именно поэтому ей хватило ума не встречаться с Ранором в хозяйственных постройках, где бы никто не услышал ее крики. Она выбрала кладовку, понадеявшись, что если передумает – он побоится поднимать шум и отпустит ее. Но…

– Но вышло по-другому, – эхом закончила за нее Шаная. С некоторым неодобрением качнула головой. – И что будет дальше?

– С кем именно? – спросила Хадайша и тут же ответила, не дожидаясь уточнений. – У Ранора все будет очень плохо. То, что он сотворил, точнее, пытался сделать – отвратительно. Он обязан был остановиться по первому же слову Дейлы. Но так как в случившемся есть и некоторая доля ее вины, то я пойду на милость. Поэтому стражника ждет не костер, а всего лишь плаха.

– Смерть? – Шаная испуганно поднесла руку ко рту. – Вы приговариваете его к смерти?

– Таковы законы. – Хадайша печально хмыкнула. – Я могу лишь смягчить его участь, но не отменить ее.

– А с ней? – Шаная посмотрела на Дейлу. – Что будет с ней?

– Формально она не нарушила никаких правил. – Хадайша скривилась. – Не перешла дальше положенной черты. Но… Оставить подобное поведение без наказания я не могу. Я подвергну ее испытанию огнем.

– Я уже не в первый раз слышу о подобном. – Шаная присела на краешек постели, рассеянно поглаживая довольно жмурящегося Дымка. – Помнится, Залин грозил мне подобным. В чем заключается испытание?

– Огонь – это стихия Игниуса. – Хадайша с удовольствием переключилась на менее скользкую тему. Все-таки, как ни крути, рановато еще принцессе слушать о столь мерзких вещах, как изнасилование. – Игниус – бог справедливости и соразмерной кары. Считается, что невинному нечего опасаться пламени. Оно пощадит его. Поэтому в инквизиции уже давно используют испытание огнем как один из методов определения вины человека. Он должен внести в огонь свою руку и поклясться в том, что его сердце чисто, а помыслы невинны. Если это действительно так, то ему ничто не угрожает. Игниус пощадит его, и на руке не появится ни ожога. А вот если человек врет, то… Сама понимаешь.

– И часто в вашей работе вам встречались те, кто успешно проходил через это испытание? – Шаная недоверчиво хмыкнула.

– Верно мыслишь. – Хадайша печально улыбнулась. – Обычно боги слишком заняты, чтобы отвлекаться на подобные мелочи, поэтому огонь не щадит никого. Поэтому степень вины обычно определяется по скорости заживления ожогов. Собственно, именно поэтому испытание во все времена скорее считалось наказанием, нежели способом узнать правду.

– И вы готовы приговорить Дейлу к подобному, заведомо зная, к чему это приведет? – Шаная скептически хмыкнула. – Жестоко.

– А, по-твоему, она не заслужила наказания? – вопросом на вопрос ответила Хадайша. – Не забывай, дитя, из-за ее глупого необдуманного поступка сегодня на закате умрет человек. Да, считается, что смерть – это не конец, а начало чего-то нового, и на землях мертвых каждый получит по заслугам, но все же. Мне очень редко встречались те, кто по собственному желанию хотел бы переселиться в лучший из миров.

– Ранор обязательно должен умереть? – Шаная смотрела на дознавательницу в упор, и от ее спокойного, чуть печального взгляда женщине было немного не по себе. – Разве нельзя его простить? Нет, я не говорю, что он не заслуживает кары, но не столь жестокой.

– Боюсь, что нет. – Хадайша печально скривила губы. – Будь на месте Дейлы простолюдинка – то я с величайшим наслаждением ограничилась бы наказанием кнутом. Причем приказала бы выпороть обоих, а потом самолично провела брачный обряд. Это послужило бы наилучшим выходом и для опозоренной девицы, и для запятнавшего свою репутацию стражника. Но… Дейла, увы, уже успела принять низшую степень посвящения в храм Пресветлой богини. Ранор в ее лице оскорбил Террию. И если я помилую его, то тем самым навлеку на свою голову гнев Священного Трибунала.

– Вот как. – Шаная помолчала. Затем вкрадчиво поинтересовалась: – А вопрос с моим наказанием тоже уже решен? Что мне грозит за…

– Тихо! – резко оборвала ее Хадайша, заметив, как ресницы Дейлы дрогнули. Видимо, девушка как раз проснулась, но решила не показывать этого, подслушав разговор дознавательницы и принцессы.

Шанае хватило одного взгляда на лицо послушницы. Девочка понятливо усмехнулась и исчезла. Только что она стояла рядом с дознавательницей – как вдруг растворилась в воздухе. И на полу проступили неаккуратные кляксы мрака, которые с чуть слышным шорохом съеживались, просачиваясь в крошечные щели стыков между половицами.

Хадайша покачала головой. Шустра девчонка, ничего не скажешь. И осторожна. Поди докажи теперь, что Дейла действительно слышала ее голос. Скорее, послушница подумает, что он ей почудился в дрёме.

– Ты уже проснулась? – негромко спросила Хадайша. Дейла упорно притворялась спящей, и дознавательница с укоризной продолжила: – Ну-ну, хватит играть. Я слышу, как у тебя изменилось дыхание.

Дейла с досадой хмыкнула и открыла глаза. Прищурилась от ярких лучей уже достаточно высоко поднявшегося солнца и с некоторой долей растерянности огляделась, видимо, желая увидеть собеседницу Хадайши.

– Вы одни? – удивленно поинтересовалась она, больше никого не обнаружив в комнате.

– А кто тут еще должен быть? – со слабой иронией переспросила женщина. – Вставай, дитя. Я подожду, пока ты оденешься и умоешься. И тогда поговорим.

– О чем? – У Дейлы подозрительно задрожали губы. – Я не хочу вспоминать вчерашнее! Это… это было так омерзительно и грязно. Кажется, будто я никогда не сумею стереть с себя его прикосновения!

Девушка, выпалив последнюю фразу, опустила голову и тихо заплакала. Хадайша наблюдала за этим представлением без малейшей жалости. Лишь чуть усмехнулась, когда перехватила украдкой брошенный Дейлой взгляд. По всей видимости, она проверяла, как именно дознавательница отреагирует на ее слезы. И смутилась, обнаружив, что прежде безотказное средство не сработало.

– Милое дитя, – Хадайша встала с кресла и неторопливо прошлась по комнате, разминая затекшие после долгого сидения суставы, – мне очень жаль, что тебе пришлось перенести подобное. И я обещаю тебе, что Ранор будет жестоко наказан. Сегодня же вечером он взойдет на костер, где и погибнет.

– На костер? – Дейла испуганно охнула и подняла на дознавательницу круглые от ужаса глаза. – Но почему так жестоко? Я полагала…

– Ты оправдываешь насильника? – Хадайша круто развернулась и в упор уставилась на послушницу. – Милая моя, не забывай, что в твоем лице он оскорбил богиню! Наказанием для этого может быть лишь долгая и мучительная смерть. Не переживай, Ранор сполна заплатит за свой отвратительный поступок. Костер будет сложен из влажных дров, чтобы он как следует помучился перед смертью.

– Но… – Дейла побледнела до такой степени, что цветом лица сравнялась с простынею. – У него же не получилось. Разве нельзя его помиловать?

– Боюсь, что нет. – Дознавательница свысока разглядывала перепуганную девушку. – Дитя, почему ты так переживаешь? Он ударил тебя, пытался надругаться. И, уверена, у него бы это получилось, не подоспей мы вовремя. А ты его оправдываешь. Право слово, я не понимаю.

– Простите меня. – Дейла на этот раз расплакалась вполне искренне. Она сгорбилась, спрятав лицо в руках, с трудом выдавила через перехваченное рыданиями горло. – Матушка, простите меня! Это я виновата. Я, и только я!

– Милая моя, зачем на себя наговаривать? – с лживым сочувствием протянула Хадайша. Подошла ближе и присела на краешек кровати, легонько тронув послушницу за плечо. Та от невесомого прикосновения вздрогнула так, будто ее наотмашь ударили, и, не сдерживаясь более, зарыдала еще горше. Дознавательница довольно улыбнулась и без малейшего милосердия продолжила: – Я понимаю твой страх. Люди зачастую бывают неоправданно жестоки к жертвам подобных преступлений. Но храм защитит тебя. Тебе нечего опасаться чужих домыслов и голословных обвинений. Ранор будет кричать от боли так долго и отчаянно, что сорвет голос. Но и после этого мучения продолжатся до тех пор, пока он не воспримет смерть как благословение. Не беспокойся, мы отомстим за тебя!

– Матушка… – Дейла длинно и протяжно застонала. Сползла с кровати на пол, встала на колени и вцепилась в сапоги дознавательницы, едва ли не вытирая их длинными распущенными волосами.

– Что ты, дитя? – Хадайша нагнулась, пытаясь поднять послушницу, но та цеплялась за ноги женщины с таким отчаянием, будто от этого зависела ее жизнь.

– Матушка! – Дейла подняла к дознавательнице лицо, залитое слезами. – Прошу, пощадите его! Это я, я во всем виновата! Я не должна была с ним так поступать. Хотела попробовать – каково это, быть с мужчиной, но испугалась, а он не смог остановиться. Пожалуйста, если надо – накажите меня, но его не трогайте! Он ведь хороший, добрый, а я…

Дейла не заплакала даже – завыла, подобно раненому зверю. Краем глаза Хадайша заметила, как дверь бесшумно открылась, на пороге возник Залин и тут же остолбенел, верно, не ожидая стать свидетелем подобной сцены. Дознавательница сделала ему знак уходить и опять нагнулась к послушнице.

– Ты понимаешь, в чем именно сейчас призналась? – Хадайша взяла Дейлу за подбородок и грубо задрала ей голову, заставляя смотреть в глаза. – Дитя, ты уже на низшей ступени посвящения! Отношения с мужчинами для тебя под строжайшим запретом. А ты сознаешься в подобном! Желаешь взойти на костер вместе со своим несостоявшимся любовником?

– Если вам так необходимо кого-нибудь казнить, то казните меня, – твердо проговорила Дейла, неимоверным усилием воли прекратив рыдать. – Так будет справедливо.

– Он ударил тебя, – вкрадчиво напомнила Хадайша. – И после недвусмысленного отказа все равно собирался взять силой.

– Пусть! – Дейла упрямо закусила губу. – Матушка, прошу вас, не убивайте его. Лучше меня.

Хадайша отпустила послушницу. С некоторым усилием поднялась, оставив несчастную стоять на коленях, и отошла к окну. Устало потерла глаза, в которые после бессонной ночи словно песка насыпали. Если честно, реакция Дейлы ее весьма озадачила. Да, Хадайша не собиралась предавать Ранора огню, просто пугала Дейлу описаниями его возможных мучений, чтобы заставить ее признаться. Но она даже не предполагала, что девушка встанет на такую яростную защиту несостоявшегося насильника. И это весьма усложняло дело. По правилам теперь надлежало обоих приговорить к смерти. Ранора – за оскорбление богини, Дейлу – за намерение предать храм.

– Что же мне делать? – протянула Хадайша, ни к кому, в сущности, не обращаясь. Обернулась к послушнице, которая терпеливо дожидалась ее решения, не смея подняться на ноги. – Девочка, если бы ты знала, какую глупость совершила. Как легко вдребезги разбила из-за пустого бахвальства две судьбы.

Дейла молчала. Ей было нечего ответить на справедливый упрек дознавательницы.

В дверь вежливо постучались. Видимо, Залину надоело томиться в ожидании, и он решил напомнить дознавательнице о своем визите.

– Жди здесь, – кинула Хадайша. – Умойся и оденься. Когда вернусь, озвучу свое решение.

Дейла покорно кивнула. Встала, прижимая к груди стащенное с кровати покрывало, и замерла, будто забыв, что надлежит делать дальше.

Хадайша кинула на девушку последний взгляд и вышла, плотно закрыв за собой дверь. Конечно, не стоило оставлять ее в таком состоянии, но не утешать ведь ее, уверяя, что все в порядке. Ничего не в порядке. Все очень плохо и будет еще хуже.

– Девчонка призналась? – вопросом приветствовал ее Залин.

– Да.

– Наверное, умоляла, чтобы Ранора как можно быстрее казнили? – Капитан неприятно усмехнулся. – Сама заварила кашу, а теперь хочет, чтобы ее грехи скрыл огонь.

– Вы ошибаетесь, – ровно ответила Хадайша. – Она просила казнить ее вместо Ранора. Боюсь, в своем стремлении выгородить его она зашла слишком далеко. И теперь передо мной стоит непростая дилемма. По правилам, смерти заслуживают оба. Но…

– Неужели вам их жалко? – Залин невесело усмехнулся. – Не думал, что инквизиторы способны на подобное чувство.

– Как видите. – Хадайша пожала плечами. – Впрочем, замнем пока эту тему. Зачем вы пришли?

Залин вместо ответа огляделся по сторонам, будто опасаясь, что кто-нибудь может их подслушать. Затем нагнулся к женщине и злым свистящим шепотом проговорил:

– Ранор – мой человек. Желаете вы того или нет, но я не дам его в обиду и не позволю казнить. Да, он ошибся, поддался на провокацию, но все мы можем оступиться. Поэтому я предлагаю сделку.

– Сделку? – удивленно переспросила Хадайша, думая, что ослышалась. Позволила себе каплю иронии. – Какую же?

– Насколько я понял, вы желаете защитить принцессу. – Залин язвительно хмыкнул. – Оградить ее любыми способами от обвинения в убийстве. Поэтому я готов принести ложную клятву, что Серафия умерла в результате несчастного случая. Ну, скажем, впопыхах опрокинула на себя бутыль спиртовой настойки, на платье упала искра от факела – вот и вспыхнула. Ожоги оказались слишком серьезными, поэтому итог у этой оплошности был печален. А за это вы отпустите Ранора. Ладно, пусть его выгонят со службы, но казни он точно не заслужил.

– Боюсь, это невозможно, капитан, – медленно протянула Хадайша, обдумывая, что скрывать, весьма привлекательный выход из затруднительного положения. – Слишком много людей были свидетелями того, в каком состоянии нашли тело Серафии.

– Мои люди будут молчать. – Залин не удержался и схватил дознавательницу за руки, будто опасаясь, что та может уйти, не дослушав его. До опасного хруста сжал тонкие пальцы, не обращая внимания на негромкий вздох боли, упавший с губ женщины. – Я обещаю это! Единственная опасность исходит со стороны целительницы, которая осматривала Серафию после обнаружения. Но, полагаю, вы легко убедите ее сохранить тайну. Остальные послушницы или вообще не видели тела, или видели мельком, чтобы что-то утверждать.