Текст книги "Завтра не наступит. Мое имя – Вендетта! Дилогия. Криминальная мелодрама"

В доме было жарко натоплено, но я все равно дрожала от холода, то ли это нервное, то ли было жарко не настолько, чтобы разгуливать в одних трусах и тоненькой блузке. Я успела кое-как пальцами рук расчесать свои непослушные волосы, как дверь открылась и ко мне вошел подельник Луки. Насторожено глядя на него, я с силой запахнула на себе порванную блузку. Он не обратил на меня ни малейшего внимания, вошел с подносом, прошел и поставил его на шаткий стул, и также молча удалился, не забыв запереть дверь на замок. На подносе была яичница и стакан кофе. Надо же, меня решили накормить. Есть не хотелось, но я заставила себя, неизвестно, когда я в следующий раз поем, а силы мне нужны, как никогда. Минут через двадцать явился Лука с пакетом в руках, как и в прошлый раз.

– Возьми, это тебе, – произнес он и протянул мне. Меня так и подмывало с сарказмом спросить его, не новое ли это белье, но я благоразумно промолчала. Глупо дразнить человека, находящегося на грани. Я открыла пакет и с приятным удивлением посмотрела на Луку.

– Спасибо, – пробормотала я и достала из пакета спортивный костюм темно-синего цвета. Надо же, он не заставил меня ходить в чем мать родила. Я все больше и больше терялась, не зная, как относится к своему похитителю. Его настроение менялось внезапно, от юга к северу, от тепла к холоду, от адекватности к полному безумию. Что же значил для него мой отец? Что сделал для него? Как много я не знаю о своем отце. Все мое детство, да и юность он скрывал от меня кем являлся на самом деле. Скрывал очень многое и даже моя мать не знала, что он работал на Бересова. Я до сих пор не уверена в том, что он не участвовал в работорговле людьми. На самом деле я просто не знала своего отца как личность, он просто был моим отцом, совершенно другим человеком со мной – в детстве заботливым и любящим родителем. Но его сердце не екнуло, когда он послал на верную смерть мою первую любовь, не дрогнула рука, когда пытался убрать моего мужа. Холодный расчет – вот что всегда руководило им и, о Боже, как же поздно я это поняла. Догадалась бы раньше, может быть все было по-другому, может, он остался бы жив и мне не пришлось бы смотреть моей матери в глаза и лгать. Не пришлось жить с разъедающим душу чувством вины. Но факт остается фактом, кем бы ни был мой отец, как бы не пытался в очередной раз растоптать мою жизнь, он так или иначе остается моим отцом и то, что сделала я, как минимум, называется предательством и отцеубийством.

Я наскоро оделась в спортивный костюм, совершенно не стесняясь присутствия Луки.

– Вечером у нас будут гости, – произнес он, глядя на меня.

– И кто же? – как можно спокойнее осведомилась я, боясь снова вызвать его раздражение.

– Узнаешь. Потом, – ухмыльнулся он и вышел из комнаты.

Я со стоном опустилась на скрипучий диван. Как я устала ото всего этого! Хочу домой и больше не играть в эти чертовы мужские игры, которым нет конца. Тошка, любимый, что же мне делать? Как вырваться отсюда? Я только сейчас полностью осознала, что Антон скорее всего сходит с ума от безысходности и бессилия, а ведь ему совершенно нельзя сейчас нервничать. А мой сын? Как он, что ему сказали? Господи, но даже это не так важно сейчас, главное выбраться отсюда живой.

– Кто же ты, Лука? – простонала я, – Почему так жаждешь отомстить за чужого, по сути, человека?

– Ты так и не поняла, кто я? – услышала я его голос возле себя и вздрогнула. Ушла в свои мысли и даже не слышала, как он вошел, получается потеряла бдительность, а это делать крайне опасно. В нерешительности смотрю на него и надеюсь, что он все-таки ответит на мой вопрос.

– Синицина, правда на поверхности. Виталя – мой отец, сестренка.

Сердце пропускает глухой удар, потом еще один и еще… Я отрицательно машу головой. Этого просто не может быть, мы же не в индийском, мать его, кино!

– Брат? Нет! Ты лжешь! Он бы… – я замолкаю на полуслове.

– Сказал бы тебе? – продолжает мою мысль Лука, в словах слышна горечь и обида, – Насколько я понял, он ничего никому не говорил. Никогда. Когда я еще подростком просил его… познакомить меня с тобой… Он всегда резко отказывал мне, отказывал так, что я чувствовал себя ничтожеством, недостойным внимания его законной семьи! – его голос сорвался на крик.

О, да, мой отец умел отшить так, что в этот момент ощущаешь себя насекомым, не больше.

– Боже, этого не может быть, – сиплю я, оттого, что голос неожиданно сел, – Так не бывает, индийская мелодрама какая-то.

– Мелодрама? – зарычал Лука и с силой схватил меня за плечи, – Нет, детка, больше смахивает на ужасный триллер, вот на что походила моя жизнь.

– Так ты мстишь мне не за его смерть, а за мое «законное» детство?

– Не городи чушь! – вскрикивает он, – Да, у меня не было полноценной семьи, но отец всегда помогал мне с матерью, если бы не он, мы бы сдохли с голода, а так мама смогла мне оплатить институт и одевался я не хуже других. Он любил меня, по-своему любил, и в отличие от тебя, я всегда знал, чем он занимается. Со мной он был достаточно честен. Он пророчил мне хорошее обеспеченное будущее, а потом ты всадила в его лоб девять грамм свинца!

– Ну, убей меня! Убей! – сорвалась я на крик, – Чего ты ждешь, братик?!

– Дрянь! – Лука звонко влепил мне пощечину и начал трясти, – Дрянь! Ненавижу тебя! Ненавижу!

Неожиданно, он сжал меня в своих объятьях, с силой, так что я подумала, что он мне кости переломает.

– Ненавижу… – хрипло пробормотал он.

Его грудь ходила ходуном, и он еле сдерживался, чтобы не разрыдаться, у меня же сердце кровью обливалось. Я неуверенно подняла руки, положила ему на плечи, легонько прижимая его к себе, успокаивая.

– Почему… – раздался его всхлип, – Почему ты выбрала не его?

Что я могла ответить взрослому, молодому парню, переживавшему в глубине души детское горе? Что я могла ответить себе? Ничего.

– Лука, – позвала я его, со всем состраданием, на которое была способна.

Он неожиданно замер и в следующую секунду отшвырнул меня от себя, так, что я, не удержавшись на ногах, приземлилась на пятую точку в полуметре от него.

Его глаза полыхали яростью, губы сжались в тонкую полоску.

– Может быть у меня кишка тонка причинить тебе боль, – со сталью в голосе произнес он, – Но не все такие сентиментальные, как я. У тебя еще много врагов, детка. Жди гостей.

Вечер неумолимо приближался, а я так и не смогла прийти в себя от новости, что сообщил мне Лука. Брат. В это практически не верилось, больно сильно смахивало на мелодраму. Но прокручивая в голове все слова Луки, сравнивая его внешность с внешностью отца – приходилось верить. Брат, который меня ненавидит. Нет, не совсем так. У Луки нет ненависти ко мне, обида, злость, может, презрение. И маниакальное желание меня убить. Может, все-таки ненависть? Сижу тут, в ромашку гадаю, вместо того, чтобы выбираться отсюда. Только как? Лука постоянно начеку. И если раньше, в подобных передрягах мне помогало мое женское очарование, то здесь дохлый номер. Антон, Митяй, Вик – все они здесь кажутся мне миражом из прошлой жизни. Здесь существуют только я, Лука и огромное чувство вины. Ожидание убивает, заставляет метаться, затупляет сознание. Его обещание – может, это и есть конец? И я, наконец-то, узнаю всю правду. А на кой она мне? Единственное, что хочу, чего еще способна желать – вернуться домой, к сыну, к мужу. К мужу особенно. Отхожу его чем потяжелее, за очередную моральную встряску. Хотя, о чем это я. На этот раз виновата я. Киллер, приезд в Россию, Антон, снова залезший по самые уши в криминал – это все моя заслуга, на этот раз. Все потому, что девять лет назад я потеряла человечность, убив собственного отца. Ожидание неминуемой расплаты наводит панику, невозможно думать. Только ждать. Возможно, так оно и вернее. Узнать, кто еще желает моей смерти, может, тогда включится мозг, отупевший от страха и заточения. Помощи ждать нельзя, нельзя надеяться, ведь никто не знает кто такой Лука. Ни Митяй, ни Вик не знают даже его имени. Только кличку, которой я сама окрестила Луку. Антон в больнице, даже не представляю, что он сейчас чувствует. Вик, вероятнее всего, рыщет по всему городу в поисках меня. А может, я тешу себя глупой надеждой и все давным-давно на меня плюнули. Нет, только не Антон. Но что он сейчас может? Что они все могут, даже не зная кто враг? Остается верить – все-таки им что-нибудь известно. Если вернусь живой, заставлю Антона вернуться во Францию, во что бы то ни стало. Хватит с меня пресловутой Родины. Меня здесь все время убить норовят, не специально, так ненароком. Боже, что ж так холодно-то. Потрогала лоб дрожащей рукой и поздравила себя с температурой. Даже смешно стало – ясно представила себе, что погибаю не от бандитской пули, а от запущенной простуды. Теперь понятна начинающаяся апатия – всегда, когда болею, отношусь к происходящему с возрастающим равнодушием. Надеюсь, в этот раз пресловутое чувство самосохранения окажется сильнее болезненной апатии.

Дверь скрипнула и ввалился Лука, я отвела от него взгляд, специально, не хотелось видеть никого, тем более его.

– Пришел пытать? – с показным пренебрежением в голосе поинтересовалась я.

– Нет, – в тон ответил мне он, – Последний раз на тебя, живую, посмотреть.

– Ну, смотри, – ответила с поднимающейся в душе злостью, – Чтоб ты ослеп, придурок. Ты кто такой, вообще, чтобы меня судить, палач недоделанный? – последние слова я уже шипела и с яростью в глазах окинула Луку с головы до ног. Лука, видимо не ожидал от меня столь откровенного отпора и поэтому стоял с открытым ртом и, не мигая, смотрел на меня.

– Папочку я у него отняла, – продолжала я, понимая, что меня понесло, но остановится уже не могла, да и не желала, – Бедненький какой, «недолюбили» его. Так со мной тоже не особо цацкались! Или ты думаешь, что привилегированная школа и дорогие шмотки – это все, что нужно ребенку? Наш отец, дорогой мой брат, или кто ты там, сначала убил моего парня, мою первую любовь, не собственными руками, но все же. И не покривился, я тебе скажу. А все из-за тех же денег, к слову сказать грязных, на которые меня и одевал. Только вот меня не спросил – нужны ли мне были эти тряпки, готова ли я заплатить за них жизнью дорогого мне человека. Потом, решил тем же путем решить проблемы с моим мужем. Ни перед чем не хотел останавливаться, даже рука не дрогнула и сердце не екнуло, когда в меня стрелял. Опять же – за деньги, за свой бизнес гнусный.

– Он в тебя стрелял? – как-то ошалело переспросил Лука.

– А что, в твоем досье на меня, падшую, такого нет? Ну, как же, разве это можно брать в расчет. Подумаешь, чуть не укокошил собственного ребенка, экая невидаль. Как там говорится – я тебя породил, я тебя и убью?

– Ты правду говоришь?

– Самую, что есть настоящую. Впрочем, зачем мне тебе что-то доказывать? При желании, ты сам это можешь узнать. Только тебе ведь оно не надо. Зачем видеть во мне человека, ведь тогда весь ореол мстящего ангела спадет. Правда, ангел ты наш, не согрешивший ни разу?

Лука не успел ничего сказать или сделать – дверь снова отворилась и передо мной, как черт из табакерки, предстал Азид, собственной персоной. Картина маслом – приплыли. Вот значит про какого врага говорил Лука. Тогда все ясно. Азид давно точит свой зуб на моего мужа и его приятеля Митяя, все благодаря тому, что те уперли у него из-под носа акции завода, а если к этому приплюсовать тот факт, что при последней нашей с ним встрече я, ну, не совсем я, а Вик укокошил несколько его парней, то получается, что теперь и ко мне у него далеко не теплые чувства и вполне вежливого приема, как в прошлый раз, от него ждать не приходится.

– Доброго тебе вечера, Лука, – благодушно произнес Азид с заметным кавказским акцентом, – И долгих лет жизни, за такой подарок, – указал он на меня. Да, подарочек тот еще, если бы не Лука, то Азид бы меня вряд ли когда снова увидел.

– И вам, здравствуйте, Елена Витальевна. Правда, пожелания здоровья вам теперь не пригодятся.

Я похолодела, хотя и была к чему-то подобному готова. Наверное, нельзя подготовиться к собственной смерти, как ни старайся. И как мне теперь выбираться из этой передряги ума не приложу.

– Это почему же? – все-таки уточнила я.

– Потому что я никогда не прощаю, когда меня кидают, – резко ответил он.

– Я вас не кидала, – снова подала я голос, чувствуя, как вместо холода, тело опалил жар, не иначе температура стремительно ползет вверх.

– Вы – нет, – согласился со мной старый кавказец, – А вот ваш муж с его партнером Митяем – да. В прошлую нашу с вами встречу, я надеялся, более того, был уверен, что мы эту неприятную ситуацию решим полюбовно. В этот раз так не получится. Даже не потому что ваш муж не согласится обменять вашу жизнь на нужные мне акции. Он согласился бы, если бы мог.

– Что все это значит? – спросила я вмиг охрипшим голосом, что-то очень нехорошее предчувствие проскользнуло у меня в душе.

Азид недобро улыбнулся, присматриваясь ко мне, видимо, раздумывая, стоит ли мне, вообще, что-либо объяснять. Я ненароком бросила взгляд на стоящего неподалеку от нас Луку. Тот был неестественно бледен и напряжен. Складывалось ощущение, что он не слышал ни одного слова из нашего диалога со старым вором и где-то витает в своих мыслях.

– Буквально пару дней назад мне позвонил мой давний приятель из Москвы, – вкрадчиво произнес Азид, тем временем садясь на с скрипучий диван, – К моему сожалению, он сообщил мне далеко не радостную весть. По моей просьбе ранее он копал информацию на вашего мужа и Митяя. Поначалу я думал, что эти двое действуют от себя лично. Мой друг развеял мои подозрения. Ему строго запретили говорить имя того, кто стоит за Синицей и Митяем, но единственное, о чем он меня предупредил, что этот человек, обремененный властью и властью такой, что я, если продолжу вставлять палки в колеса лишусь либо короны, либо головы, либо и того, и другого вместе.

Я слушала, открыв рот, лицо Азида тем временем исказилось от злобы и гнева.

– Теперь ты понимаешь, безмозглая курица, почему мне глубоко плевать, кто передо мной ты или твой мужик?!Несколько лет я пытался добиться, чтобы завод принадлежал мне, войти в состав учредителей. Но нет! Сначала твой покойный папашка, сделал все, чтобы этого не случилось, теперь твой муженек.

С его злостью ушли все манеры и передо мной был не просто старый уважаемый вор в законе, а опасный враг, с южной кровью в венах, законы которых были «ока за око». Никто не связывался с кавказцами, зная, что если убьешь или обидишь одного, то расплачиваться будет вся твоя семья.

– Считай, завод я уже потерял. И поскольку терять мне уже нечего, то подарочек твоему мужу, в виде твоего трупа, я преподнесу. А потом и Митяю – либо его докторшу, либо его сестру, кого достану, а если повезет, то обеих.

Меня начала колотить дрожь, только я не определилась – от температуры или от страха.

– Азид, пойдем, пацаны уже поляну организовали, потом с девкой побазаришь, никуда она уже не денется, – неожиданно подал голос Лука. Старый вор тяжело поднялся, все еще глядя на меня, зло улыбнулся и вышел из комнаты вместе с моим новоиспеченным братцем.

А вот теперь думать нет времени, надо действовать, только как? Где-то минут через сорок, я крадучись подошла к двери и снова ее подергала, в надежде, что запереть ее забыли. И все с тем же результатом. Господи, неужели все так и кончится? Неужели это и есть конец моей беспутной жизни? Я взялась за голову и тихо застонала. Присев на диван, обхватила себя руками. Понимая, что на этот раз крепко влипла и спасать меня просто не кому. Имела ли я права просить защиты у высших сил? Сама понимала, что нет. Я – убийца собственного отца, жена криминального авторитета, не раз убивавшего других людей. Список можно продолжать. Но даже того, что я перечислила вполне достаточно для понимания того, что мне не помогут. Не за что помогать. Что-то я совсем расклеилась.

За дверью послышались шаги и, через секунду, скрежет открывающегося замка. Мое сердце ухнуло вниз и так там и осталось. Наверное, мой час пришел. В комнату зашел все такой же бледный Лука, едва взглянув на меня, бросил:

– Идем.

– Никуда я с тобой не пойду, – зло ответила я ему и буквально вжалась в диван, прекрасно понимая, что это не поможет, – Если думаешь, что я на смерть побегу тихим барашком – ошибаешься!

Лука тяжело втянул в себя воздух, видимо, пытаясь упокоится и неожиданно произнес:

– Не ори, дура. Если бы смерти твоей желал, пришел бы со всей шкодлой сюда и здесь бы все закончил. Я не хочу твоей смерти. Даже больше – я собираюсь вернуть тебя твоему мужу живой и здоровой.

От услышанного я испытала шок и чуть не решила, что на фоне температуры у меня начались слуховые галлюцинации.

– Азиду пришлось уехать по внезапно образовавшимся делам, его люди спят и проснутся только если землетрясение начнется, после такого-то количества выпитого. Ты сейчас тихо пойдешь за мной. Мы сядем в машину, я отвезу тебя домой.

Лука было развернулся, чтобы выйти из комнаты, но я схватила его за руку:

– Почему?

– Считай, что я не смог тебя убить, – усмехнулся он.

– Почему? – настаивала я.

– Идем, – так и не ответив, потянул он меня за руку.

Мы беспрепятственно вышли из затихшего дома к зеленой девятке, которая была предусмотрительно прогрета. Мороз стоял градусов -25 и я в своем спортивном костюме продрогла до костей очень быстро. Только воспаления легких мне не хватало.

Мы ехали по трассе, в направлении города и я не верила своей удаче. Мне, казалось, что сейчас он остановиться, заглушит машину, вытащит меня на обочину и пристрелит, как бешеную собаку. Но мы продолжали ехать в полном молчании, Лука смотрел на дорогу и, казалось, забыл о моем существовании.

– Знаешь, он рассказывал мне о тебе. Всегда, когда я просил. Только встретится с тобой была запретная тема.

Я вздрогнула, услышав его голос.

– Ты была для меня чем-то сказочным, запретным, но родным в детстве. В шестнадцать, будучи подростком я знал о тебе уже многое, разговаривая с отцом, мне, казалось, что я тебя знаю. Я собирался плюнуть на запрет отца и познакомится с тобой. Ведь у меня никого не было, Лена, кроме матери, которая пропадала на работе и отца, который изредка меня навещал. Никого из родных. Мне всегда хотелось большой семьи, чтобы все были вместе. Но ладно, не получилось, но я надеялся, что у меня будет сестра, пускай старшая, но все-таки родной человек. А потом я узнал, что ты убила отца. Все, что я знал об этом мире, понимал – рухнуло в одночасье. Ты лишила меня двух близких мне людей – отца и сестры. Ты лишила меня надежды. Я не понимал, не хотел понимать почему ты так поступила. Мне казалось, я тебя возненавидел. Ты права – я не сильно старался узнать мотивы, меня не интересовало, что именно произошло в тот день. Я не знал, что он стрелял в тебя.

Лука бросил на меня взгляд, а я молча слушала его исповедь.

– Я не знаю, что говорить, – произнесла я.

– Ничего не надо, – ответил Лука, – Все на самом деле просто – я никогда не смогу тебя убить, я даже не знаю, ненавижу ли я тебя на самом деле. Видимо, нет. Ты по-прежнему остаешься моей сестрой.

– Азида ты спровадил из дома?

– Да.

– Он тебе этого не простит.

– Переживу.

Я улыбнулась, теперь точно зная, что все-таки у меня есть ангел-хранитель, несмотря ни на что.

Мы уже подъехали к городу, когда Лука затормозил и я увидела, что впереди нас стоит черная тонированная машина, мигая нам фарами.

– Я позвонил Викингу и сказал откуда тебя забрать.

– Лука, я… Господи, я даже не знаю, как тебя на самом деле зовут…

– Меня на самом деле зовут Лука. Лука Казанцев.

– Он дал тебе свою фамилию? – удивилась я.

Но ответить ему не дали. Внезапно Лука напрягся, я проследила за его взглядом и увидела, как к нам на всех парах несется Викинг. В долю секунды он подлетел к машине с моей стороны, распахнул дверцу и сгреб меня в охапку.

– Живая, – чуть ли не простонал он.

– Сейчас буду мертвая, если не перестанешь меня душить, – счастливо проворчала я. И тут же почувствовала, как резко мне стало плохо. Точно, воспаление себе заработала. Вик, наконец, очнулся и, судя по дальнейшей реакции, разглядел Луку на переднем сидении. Доли секунды хватило на то, чтобы он вскинул пистолет и взял на мушку Луку.

– Не надо! – вскрикнула я и повисла на руке Вика, вынуждая опустить смертельное оружие.

– Маленькая, – осторожно произнес Вик, – Все хорошо, он больше тебя не тронет. Никто не тронет, я обещаю, не бойся, – видимо, приняв меня за не совсем здоровую, принялся успокаивать меня Слава.

– Вик, – одернула я его, заставляя посмотреть себе в глаза, – Я в здравом уме. Не трогай его. Он ничего не сделал со мной – не убил и даже не покалечил. Он мой брат, Слава. Прошу тебя, не трогай его.

Вик сначала ошарашено посмотрел на меня, потом на Луку, который все это время продолжал молча сидеть на водительском сидении и только поглядывать на нас.

– Брат? Брат!? Тогда, как ты мог с ней так? – зарычал Викинг, все еще рвясь в бой, правда уже без пистолета, – Тогда… ты же чуть не изнасиловал ее… ты…

– Вик! – я вцепилась в него всеми конечностями и почувствовала, что сознание начало уплывать. На улице ледяной холод, а мне невыносимо душно, все внутренности словно жгло огнем. Я скорее поняла, чем почувствовала, что сползла обратно в кресло, отпустив Викинга.

– Лена? – первый опомнился Лука и легонько потряс меня за плечо.

– Я здесь, – пробормотала я.

– Да, ты вся горишь! – раздался вопль Викинга над ухом, и его ледяная ладонь на моем лбу принесла мне неимоверное облегчение, – Держись, маленькая, – я почувствовала, как его руки с легкостью подняли меня.

– Подожди, – просипела я и посмотрела на Луку.

– Я еще увижу тебя? – спросила я его.

– Как судьба решит, – ответил мне мой новоиспеченный брат, заводя мотор. Может, так и лучше, думала я, пока Вик нес меня к машине. Смогу ли я видеть его и не вспоминать, через что мне пришлось пройти? Сможет ли он видеть меня и не вспоминать, что я убила его отца и ту сестру, которая жила в его детских воспоминаниях? Время покажет.